Текст книги "Тень смерти (СИ)"

Автор книги: Northvalley

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 73 страниц)

– Спасибо, Мелипсихона, – кивнул лич. – Я уверен, что господин Ротвулф в конце концов получит за эти товары намного больше, но нас вполне устроит и такая сумма. Кстати, если учесть те пятьсот монет, которые я получил авансом, мы теперь на семьдесят монет богаче, чем были, когда переправлялись через Великую Реку. Нам с Сар’аром деньги ни к чему, но я думаю, будет справедливо, если вы с Церцеей разделите эти семьдесят монет между собой.

На тридцать пять золотых монет можно было полностью снарядить двоих тяжеловооруженных пехотинцев. Даже для государственного чиновника это была крупная сумма. Для Церцеи, происходившей из дворянской семьи, эти деньги были просто приятным подарком, но Мелипсихона, родившаяся в семье керлатского деревенского старосты, куда лучше осознавала размер этой суммы. Тем не менее, она покачала головой.

– Вы не должны награждать нас золотом за то, что мы просто выполняли свою работу, – сказала некромантка. – Если хотите, наградите Амелию и Никодима, которые совершили больше, чем были обязаны согласно присяге, помогая вам подавить мятеж Зазингела.

– А я возьму свою долю, – сообщила Церцея. – Накуплю новых платьев. Спасибо, Хозяин.

– Если вы закончили обсуждать зарплату, то у нас есть проблема, которую надо решить, – вмешался Сар’ар. – Летучие мыши сообщили, что с севера приближается снежная буря.

– Все настолько серьезно? – спросил лич.

– До Болота Ужаса три дня пути, но, если холмы занесет снегом, мы можем добираться до туда несколько месяцев, а то и вовсе до самой весны.

– Мы не можем отправится прямо сейчас – мы должны дождаться гномов и передать им товары.

– Как я и сказал, у нас проблема. Какие-нибудь предложения?

– Понятия не имею, – отозвалась Церцея. – Я вообще скоро засну от этого холода.

– А ты можешь? – спросил Ир’шаз. – Ты в самом деле впадешь в спячку, как змея?

– Конечно нет! – воскликнула девушка. – Человеческое тело на такое не способно.

– Значит нечеловеческое способно? – переспросила Мелипсихона. – В таком случае, полагаю, у нас есть решение.

– Поясни, – предложил лич.

– Вы возьмете наши основные силы – ведьм, упырей и самое необходимое из обоза – и совершите марш-бросок к Болоту Ужаса, чтобы перейти холмы прежде, чем их занесет снегом. А Церцея со скелетами и трофейными товарами останется здесь и дождется гномов. Она обменяет товары на золото, а весной перейдет холмы и присоединиться к нам.

– Это плохой план! – закричала Церцея. – Что значит весной? Предлагаешь мне здесь зимовать?

– Именно так. Скелеты могут без вреда для себя провести всю зиму под снегом. Гномьему золоту в сундуках тоже за одну зиму ничего не сделается. А ты, когда закончишь все дела с гномами, превратишься в змею и проспишь до весны – тебе даже еда не потребуется.

– Тебе сейчас тоже еда не потребуется, – пообещала Церцея, берясь за меч.

– Церцея, – остановил ее Мал Хакар. – Это возможно?

– Хозяин… – прошипела девушка.

– Это возможно? – еще раз спросил лич.

– В целом – да… Но это… неприятно.

– Мне стоит поручить это Сар’ару? Он тоже сможет перезимовать под снегом.

Сар’ар пробурчал что-то о том, что настоящие эльфы под снегом не зимуют, но лич сейчас смотрел только на Церцею.

– Нет… – тихо сказала девушка. – Сар’ар понадобится тебе, если начнется война с Мал Кешаром и снова появится та ужасная зверюга. Я… я сделаю это. Но ты будешь мне за это должен, Хозяин!

– Ну, насколько я понимаю, у тебя есть целое племя орков, которых мне почему-то нельзя убивать…

– Идет! – решительно ответила Церцея. – Вечная неприкосновенность для всего Клана Белой Змеи в обмен на одну зиму под снегом, – помедлив секунду, она строго добавила: – И никаких вопросов на змеиную тему. Никогда.

– Мелипсихона, мы снимаем лагерь, – распорядился Мал Хакар. – Все, что сможет долежать до весны, бросайте здесь. Сар’ар, мне нужен план трехдневного перехода до Болота Ужаса.

***

Кобра в очередной раз упала в сугроб. Некроманты не убили ее – за нее заступилась странная человеческая шаманка. Оркша не поняла и половины того, что эта шаманка сказала, а вторую половину просто не услышала – она постоянно теряла сознание. Ее левой руки больше не было, но она почему-то все равно болела. Единственное, что Кобре удалось понять – ее отпустили домой, пообещав убить, если она попадется на глаза еще раз. Похожая традиция была и у орков – отпущенному пленнику полагалось направляться прямиком в свое племя, где шаман проводил над ним необходимые ритуалы, смывая позор поражения. Так Кобра и собиралась сделать… вот только возвращаться ей было некуда.

«Хат кура дагак, Может, и к лучшему, – подумала она, лежа в снегу. – Хат дат-дат мар рон. Мар памрат тсат… Пакарат-Ракаб хат шарс во хогр…» (ороч. «Все равно мне не доползти. Здесь где-нибудь и помру… Смерть от обморожения не самая тяжелая…»)

Стоило ей прийти к такому заключению, как ее за шиворот вытащили из сугроба и она поняла, что легкая смерть от обморожения ей не светит.

– Паран-рон? (ороч. «Сестра?») – спросила она, не открывая глаз.

– Кут-кут, – ответил знакомый голос, после чего Кобру бросили обратно на снег, но уже лицом вверх. – Кат тар арх? (ороч. «Да-да… А где рука?»)

– Во хат тсат… (ороч. «Ее нет…»)

– Мар шисат – мар ки-паран-рон паран-варох Вужан, во рох марадар курашмот. Во ки-рат ы тсат во ки-варох рат вараг, во барат-варох тар ы га тар арх ы мур кураран паран-урх-шмот. Мар барат-шисат? (ороч. «Все ясно – моя младшая сестренка сбежала из Братства и стала грабительницей караванов. Но она была слабой и однажды она повстречала сильного врага, который победил ее и забрал ее руку и кольцо нашей матери. Я угадала?»)

– Кут, – печально ответила Кобра. – Тар барат-шисат, паран-рон. (ороч. «Да… Ты угадала, сестра.»)

– Тар хат башга-шмот… – проворчала Анаконда, садясь в снег рядом с сестрой, и награждая ее подзатыльником. – Ко мар рох тар? (ороч. «Безмозглая… И что мне с тобой делать?»)

– Га мар башга (ороч. «Оторви мне голову»), – предложила Кобра, за что получила еще один подзатыльник.

– Мар а паран-рон, – произнесла Анаконда. – Мар хат га тар башга, во хат башга-шмот. (ороч. «Сестра у меня одна… Я не буду отрывать ей голову, даже если в этой голове нет мозгов.»)

– Аааа… – удивленно потянула Кобра. – Тар ракат мар макарат? (ороч. «Ты будешь лупить меня плеткой?»)

За вопросом незамедлительно последовал третий подзатыльник.

– Ракат макарат хат-арх кират? – усмехнулась старшая сестра. – Мар хат кажрут. (ороч. «Лупить плеткой однорукую слабачку? Я не людоедка какая-нибудь.»)

– Ко тар рох мар? (ороч. «Тогда что ты со мной сделаешь?») – спросила вконец растерянная Кобра.

– Паран-шмот (ороч. «Замуж»), – огласила свой приговор Анаконда.

– Коооо? (ороч. «Чтоооо?»)

– Мар толкат, Кобра во рох тар рох, дат паран-шмот. Тар шисат? (ороч. «Я сказала – если еще раз выкинешь что-то подобное, выдам тебя замуж. Понятно?»)

– Мар шисат, – поспешно отозвалась Кобра. – Мар барат-рох кура-кура, мар варох а арх, мар дат барат-рагжан, мар слухат га-жон, мар хат дат паран-шмот! (ороч. «Понятно… Я буду упорно трудиться, я научусь сражаться одной рукой, я стану хорошей убийцей, я буду подчинятся приказам, только замуж меня отдавать не надо!»)

– Тар барат, – усмехнулась Анаконда, поднимаясь и протягивая руку сестре. – Мур дат мур рон. (ороч. «Вот и отлично… А теперь – мы возвращаемся домой.»)

Кобра попыталась взяться за протянутую руку левой рукой, но вдруг поняла, что руки нет. Несколько мгновений она переваривала этот факт, а потом протянула правую. Анаконда рассмеялась и оторвала сестру от земли за шиворот.

– Дат-дат, паран-рон (ороч. «Вперед, сестренка»), – сказала она.

***

Сборы были завершены. Наиболее важное имущество и провизию сняли с телег и разделили между членами отряда. Остальное вместе с телегами оставалось в лесу ждать весны. Сар’ар утверждал, что снегопады в этих краях бывают такие, что к середине декабря телеги занесет полностью.

– Так, народ, делаем все, как в тот раз, перед Царцинским сражением, – обратилась Вакилла к ведьмам. – Ой, прости, Амелия, ты ведь теперь старшая ведьма. Тебе слово.

– Так, народ, делаем все, как в тот раз, перед Царцинским сражением, – сообщила ведьмам Амелия. В толпе раздались смешки и девочка сердито надула щеки. – Ноги в руки, один привал в день без установки палаток. Кто отстанет – будет ждать весны под снегом.

– А мы в ледышки не превратимся, если ляжем спать без установки палаток? – спросила одна из молодых ведьм.

– И когда мы уже придем? – пробормотала шестилетняя ведьма Пира. – Мы все время куда-то идем-идем…

– Не беспокойся, – ответила Амелия. – Рано или поздно мы дойдем до края земли. По моим расчетам, идти осталось уже не очень далеко.

– А я читала, что земля круглая, – вставила ведьма Алиса.

– Все это неправда, – сказал подошедший Полиандр. – Мой наставник говорил, что побывал на краю земли.

– Это было до того, как он вернулся на пятнадцать лет назад во времени или после? – усмехнулся подошедший следом за ним Никодим.

– Эй, вы двое, не портьте мне педагогический момент! – набросилась на них Амелия.

Пока молодежь препиралась между собой, Мал Хакар подошел к Церцее.

– Уходишь, Хозяин? – спросила девушка.

– Ухожу. Ну, ты главное продержись до весны, а мы тем временем освоим болото, подлатаем старую крепость… если она еще цела. Глядишь, подтянешься прямо к новоселью.

– В этих старых крепостях все время водятся драконы, василиски или еще какая гадость… Постарайся не помереть, пока меня нет, Хозяин.

– Ага, ты тоже… Если снова нагрянет тот Мал Кешаровский монстр, бросайте все золото и прячьтесь – без тысячи монет мы как-нибудь обойдемся, а вот потерять сотню отборных скелетов и тебя я не могу.

– Что-что там было после сотни отборных скелетов? – переспросила Церцея.

– Гномы попытаются торговаться и будут предлагать тебе восемьсот или девятьсот золотых, но ты не соглашайся меньше, чем на тысячу сто. Плюй на всех их аргументы и помни – на самом деле эти товары стоят намного дороже, и гномы в итоге продадут их за две, а то и за три тысячи, – продолжил давать инструкции лич, пропустив насмешку Змеи мимо ушей. – Когда вернется Ар’ак’ша, отправь ее ко мне – она сможет пересечь холмы и разыскать меня, она же первый призрак, в конце-концов. Мы оставляем тебе телеги и, если затея со спячкой не удастся, можешь разобрать их на дрова. Гакир из гвардейской сотни неплохо охотится, и…

– Хозяин, – оборвала его Церцея. – Я все знаю. Я – змея, а змеи, как и все животные, не помирают просто оттого, что пришла зима. На такую глупость только люди способны. Я справлюсь.

Она внимательно осмотрелась по сторонам.

– Так, Курочка Ряба не видит, значит можно, – сказала она, а затем совершенно ошарашила лича, обняв его и поцеловав в лоб. – Удачи, Хозяин. Чтобы к моему возвращению жил в огромном черном замке и правил – если не всем миром, то хотя бы всем Севером.

Примечания:

* Перевод эпиграфа с орочьего языка: “Орк умирает, когда он слаб. Орк умирает, когда он не готов к бою. Когда орк силен, он сражается, когда орк сражается, он побеждает, когда он побеждает, он завоевывает. Орки будут править миром.”

** Отак – ороч. «эльф», слово “отаков” является просторечным склонением орочьего слова на людской манер, так как в самом языке орков нет падежей, а множественным числом от слова “отак” является “отук”. С другой стороны слово “орк” Шак Тахан изменяет по правилам орочьего языка – переводя его в форму множественного числа “урк”. В его языке так же присутствуют иные отклонения от норм как орочьего, так и веснотского языков.

========== Глава XIII. Часть I. Гибель шута ==========

Василиск (Vasilias dinosavron).

Редчайший и опаснейший представитель

фауны северных земель. Обитает в гористой

или болотистой местности. Падальщик.

Предупреждение: Охотиться на василиска

обязательно должен специально обученный

охотник, а не рыцари или солдаты —

загнанный в угол змей смертельно опасен.

Королевский егерь Альберт Гринлэнд, «Бестиарий северных земель», 563 ГВ

Истваллей – это деревушка в пяти часах пути от Дан’Тонка. В ней обычно останавливаются путники, у которых недостаточно денег на ночевку в городской гостинице. Сама деревня состоит из пары десятков домов, таверны с гостиницей, таверны без гостиницы и удивительно большого кладбища, по площади превосходящего деревню в пятнадцать раз. Большинство уроженцев Истваллея, едва повзрослев, перебирались работать и жить в город, но наиболее сентиментальные из них желали найти последнее пристанище на родной земле, чем и объяснялся размер кладбища.

В эту ночь на кладбище Истваллея появилась одна новая могила. В ней не было ни тела, ни даже пустого гроба, она состояла лишь из надгробия, и то это был простой валун, на котором девочка с грустными взрослыми глазами вырезала кинжалом два имени – «Семасцион» и «Терандрий». Под именами был нарисован символ, истинное значение которого давно уже стерлось из памяти людей. Когда-то очень давно некроманты использовали его, в качестве предупреждения – «да не будет воскрешен никогда». Символ вырезали на могилах членов семей и близких друзей, и он означал, что любого, кто посмеет нарушить вечный покой лежащего под этим надгробием, поставившие символ некроманты найдут и покарают. В седьмом веке Веснотской Эры подобное предупреждение не имело смысла – за некромантию, независимо от того к кому она была применена, наказывал Орден Паладинов, а у некромантов было недостаточно сил, чтобы вершить суд и расправу на землях Веснота. Но они все равно продолжали оставлять этот символ – исключительно на могилах павших товарищей – теперь он означал «увидимся в Мире Теней».

Девочка мельком взглянула на серебряный браслет, который носила на левой руке. Когда-то в него были вставлены пять драгоценных камней. Теперь три отверстия из пяти были пусты – остались только рубин и бриллиант.

– Сапфир и александрит исчезли одновременно, – пробормотала девочка. – Семасцион, Зазингел… как вы умерли? Хотя, нетрудно догадаться – вы восстали против него. Два старых дурака – собирались бороться с тем, кого не смогла одолеть я. Бесполезно… Его невозможно победить. Хотя… я ведь и сама не лучше. Гоблин дернул за язык пообещать ему, что вернусь, если он построит двуполярный мир. Собиралась обойти весь Континент, но похоже скоро уже в обратную дорогу собираться придется…

Она со вздохом поднялась и повернулась спиной к могиле.

– Пойду в таверну, выпью чего-нибудь, – пробормотала девочка и сама же себя отругала. – Гоблин подери, до чего ж я докатилась – топлю в вине грусть по погибшим товарищам, как какой-то отставной капитан.

– Постой-ка девочка, – раздался голос сзади. Из-за могил появились три фигуры в темных плащах.

– А вам чего? – раздраженно спросила девочка.

– Маленьким девочкам не стоит бродить ночью по кладбищам, – усмехнулся голос.

– Просто ради любопытства – вы грабители, насильники или деревенские некроманты-дилетанты? – поинтересовалась девочка, кажется не особенно напуганная.

– Мы не какие-то там деревенские дилетанты! Мы из армии самого лорда Ксана.

– Чего-то я вас там не видела, – усмехнулась девочка. – Ну ладно… Давайте, самозваные некроманты – превращайте меня в зомби, или что вы там задумали. Может быть с вашей помощью я смогу расслабиться, не прибегая к выпивке.

Она взмахнула руками, разбрасывая охотников за трупами Волной Тени. Они поднялись, шепча заклятия, но ничего не произошло.

– Нет-нет, ваша магия Тьмы работать не будет, – покачала головой девочка. – Что, неужели нет ни одного мага Разрушения? Армия лорда Ксана, значит? Нет, у нас там было полно самых разных идиотов, но слабых идиотов мы не держали.

В эту ночь на кладбище Истваллея появились четыре новых могилы. Уже под утро уставшая девочка с перепачканными землей руками добралась до таверны и, усевшись за первый попавшийся столик, бросила бармену золотой:

– Налей чего-нибудь покрепче.

Заметив, что бармен смотрит на нее выпученными от удивления глазами, она бросила ему второй золотой:

– И без глупых вопросов, пожалуйста.

– Тяжелая ночь, юная леди? – поинтересовался мужчина средних лет в рваном плаще, сидевший напротив. Рядом с ним сидел мальчуган лет двенадцати, пьющий воду из деревянной кружки, в то время, как его спутник потягивал вино.

Зения Золвотер внимательным взглядом изучила своего собеседника, его плащ, обвешанный магическими амулетами, разноцветные глаза и магическую ауру D-класса.

– Тяжелая ночь, – вздохнула она.

***

– Селлия замерзла насмерть, – несмотря на то, что Мелипсихона стояла всего в паре шагов от лича, ей приходилось напрягать голос, чтобы перекричать вьюгу.

– Южные жители, – пробормотал Мал Хакар, покосившись на Вакиллу, которая куталась в два теплых плаща, но все равно дрожала от холода. Для керлатцев – Мелипсихоны и Мал Хакара, – оказалось неприятным сюрпризом то, насколько непривычны были жители центральных регионов Веснота к морозам, которыми встретили отряд Мал Хакара северо-восточные земли. В Керлате зимы нередко были еще более суровыми, чем на севере, так что лич по привычке считал, что температуру замерзания подсолнечного масла можно, при наличии теплой одежды, переносить сколь угодно долго.

– Сар’ар! – крикнул лич. – Похоже, переждать метель не получится. В каком направлении от нас замок лорда Аимукасура?

– На востоко-юго-восток, – ответил призрак. – Но, по такой метели, мы не дойдем – забредем в болото и провалимся под лед.

– Тогда нужно послать разведчиков. Пусть разведают путь.

– Нет, нам стоит поступить иначе, – возразил призрак. – Насколько я помню, на краю болота должен быть старый сторожевой форт – возле него в 518-ом произошло сражение между войсками принца Конрада и авангардом лорда Аимукасура. Конрад в своих мемуарах описывает этот форт, как достаточно крепкий. Если форт все еще на месте, нужно добраться до него и развести огонь на башне – он послужит маяком для всего отряда. Внутри мы сможем развести огонь, отогреться и переждать непогоду.

– Далеко до твоего форта? – спросил у призрака лич.

– Не имею представления, – отозвался тот. – Я же там никогда не бывал. Но, если верить Конраду, форт должен быть приблизительно на восток от нас.

– Что значит приблизительно? – возмутилась Мелипсихона. – Из-за этой метели я в десяти шагах ничего не вижу, а ты предлагаешь искать форт приблизительно на востоке?

– Полагаю, трех групп разведчиков будет достаточно, – ответил Сар’ар. – Пошлем их на восток, востоко-северо-восток и востоко-юго-восток.

– Что думаешь, Ти-Ла-Ту? – спросил Мал Хакар летучую мышь, которая пряталась от холода у него под плащом. Та недовольно замотала головой. – Похоже, мыши в такую погоду не полетят. Раз так, Сар’ар, летишь ты.

– Хорошо, – согласился Сар’ар. – А что насчет остальных двоих?

– Обойдемся одним. Живые в такую погоду далеко не уйдут, а упыри неспособны развести огонь. Пойду я. Ты проверь восток и востоко-юго-восток, а я пойду на востоко-северо-восток.

– Если пройдете три мили и не найдете форта, сворачивайте к югу, – посоветовал Сар’ар. – Я пролечу три мили и сверну на север. Так мы встретимся.

– Постойте, – подала голос Вакилла. – Я пойду с вами, повелитель.

– Ты на ногах еле стоишь, – возразил лич.

– Если вы найдете форт, вам понадобиться кто-то, кто может разжечь волшебное пламя – обычный костер в такой ветер гореть не будет.

– А если форт найдет Сар’ар?

– Пусть с Сар’аром пойдет Ариша, она тоже немного владеет огненной магией. Разумеется, Сар’ару придется везти ее на себе – пешком она за ним не поспеет.

Сар’ар пробормотал одно из своих эльфийских ругательств, но никаких конструктивных контраргументов не привел.

– Хорошо, – кивнул Мал Хакар. – Не будем терять времени. Мелипсихона, когда увидишь огонь, веди ведьм на свет. И проследи, чтобы никто больше не замерз. Вакилла, держись поближе ко мне.

Лич и ведьма исчезли в белесой мгле. Сар’ар оценивающе осмотрел Аришу – ведьму лет тридцати – и подставил спину:

– Забирайся.

***

– Вакилла, ты отстаешь, – лич уже в третий раз за последние полчаса обернулся, чтобы сделать своей спутнице замечание.

– Простите, повелитель! – ведьма попыталась догнать Мал Хакара бегом, но споткнулась и рухнула лицом в снег.

– Ты ведь намного хуже переносишь холода из-за того, что ты – огненная колдунья, не так ли? – проворчал лич, подходя к ведьме. – И все равно увязалась за мной.

– Я бу… – ведьма собиралась начать оправдываться, но замерла на полуслове, потому что лич вытащил ее из сугроба достаточно неожиданным способом. – Повелитель! Что вы делаете??

– Не трать силы на болтовню. В одном ты была права – огонь на башне я сам зажечь не смогу.

– Вы не должны нести меня на руках, – прошептала ведьма так тихо, что Мал Хакар не был уверен, сказала она это ему или пыталась убедить саму себя. – Это неправильно.

– От чего же? Сар’ар ведь тоже несет Аришу – по твоему предложению, кстати.

– Готова поспорить, что не на руках! – воскликнула Вакилла. – И вообще, Сар’ар это Сар’ар, а вы – Повелитель…

– Вот именно, я – Повелитель и могу творить любой произвол, какой пожелаю. А тебе было приказано поберечь силы и помолчать. Или тебе не нравятся мои приказы?

– Вообще-то, я сейчас, наверное, самая счастливая ведьма в мире, – прошептала Вакилла, но на этот раз она говорила так тихо, что даже слух лича не смог различить слов. Не в силах более противостоять холоду и усталости, ведьма закрыла глаза и провалилась в сон прямо на руках у Повелителя.

– Не спи, дура, замерзнешь! – воскликнул Мал Хакар, но Вакилла никак не отреагировала. – Гоблин подери, не Волной же Тени ее будить!

Лич собрался было опустить ведьму на снег, чтобы как следует растормошить, но в этот момент его нога запнулась о что-то странное. Мал Хакар наклонился и внимательно обследовал помеху – это был камень, почти полностью занесенный снегом.

– Это камень старой дороги, которая в древности пересекала болото – произнес лич. – Форт наверняка стоял возле дороги, а значит мы на верном пути. Пойдем, Вакилла, – сказал он, перехватывая спящую ведьму поудобнее. – И не вздумай замерзнуть в шаге от цели.

Через двадцать шагов лич обнаружил еще один камень старой дороги, а через пятьдесят они стали попадаться через каждые два фута. Еще несколько минут упорного пробирания через сугробы – и из метели вынырнула громада сторожевой башни. Удивительно, но окованные железом ворота не только пережили века, но и были по прежнему заперты. Первым намерением Мал Хакара было просто выбить ворота заклинанием, но он сразу же сообразил, что в башне с выбитыми дверями будет куда холоднее, чем в запертой.

– Ладно, попробуем по-другому, – сказал себе лич. – Фур’ган!

– Здесь, – отозвался гоблин. – Ой, начальник, а чего так холодно-то?

– Не говори глупостей, ты не чувствуешь холода. Полезай в окно и открой ворота изнутри. Будем надеяться, что там простой засов.

– Засов, – подтвердил Фур’ган, взлетев на двадцать футов и заглянув в небольшое окошко. – А еще стража. Бизары*.

– Так башня обитаема? – недовольно произнес лич. – А я-то удивлялся, почему она в таком хорошем состоянии… И что за народ такой – бизары?

– Я не знаю, как их называют люди, – отозвался гоблин. – Мы называем их бизур. Зеленые, скользкие…

– Наги?

– Нет, наги – это игу. Бизур маленькие, как гоблин, но совсем глупые. Не поклоняются семистам духам, делают оружие только из дерева, любят охоту и курят траву.

– Ладно, я понял – примитивная низкорослая раса. Ты сможешь открыть ворота?

– Так, чтобы меня не заметили – нет.

– А чтобы заметили?

– Это можно. Бизур быстрые, но гоблин юркий.

Гоблин нырнул в окно и изнутри тут же донеслись странные звуки, свидетельствующие о том, что он вступил в столкновение с неведомыми бизарами. Через полминуты ворота распахнулись и из них буквально вылетел Фур’ган, немедленно спрятавшийся у лича за спиной. Вслед за ним из ворот выбежали…

– Ящеры? – воскликнул лич. – Твои бизары – это ящеры?

– Какие же это ящерицы, начальник? – удивился гоблин. – Ящерица маленькая, в траве живет, зимой спит, а бизары – разумный народ… почти.

Спорить с гоблином было некогда, ибо ящеры, которые сначала, видимо, были так же удивлены встрече с личем, как и он – встречей с ними, наконец опомнились и набросились на Мал Хакара, потрясая копьями. Руки лича были заняты спящей Вакиллой, так что он просто повторил тот же прием, который применил против Кобры – оправил ящеров полетать в покрытую кольями яму с Волной Тени в виде бонуса. Это лишило его значительной части запаса магических сил, но ящеры, похоже, намного уступали разбойнице-оркше в выносливости – ни один из них так и не выбрался из ямы.

– Ладно, ящеры так ящеры, – рассудил Мал Хакар, входя в башню. – Фур’ган, закрой за нами ворота и можешь быть свободен. С ящерами я как-нибудь сам справлюсь… Ого, да у них тут костер!

Лич опустил ведьму на каменный пол поближе к костру и вытащил из ножен меч. С верхних этажей башни уже доносились испуганные крики ящеров. Языка Мал Хакар не понимал, но было похоже, что ящеры-стражники, перед тем как погибнуть, успели всполошить все местное племя.

– Не то, чтобы мне не хватило той резни, которую мы устроили в лагере орков… – проворчал лич. – Если кто-нибудь знает, как вести переговоры с ящерами-дикарями, которые, похоже, не берут пленных и не говорят по-общевеснотски, я открыт для предложений, – он огляделся, но ни спящая Вакилла, ни стены старого форта, ни вьюга за окном, ни весело потрескивающий костер не смогли внести никаких разумных предложений. – Ну, раз светлых идей ни у кого нет, у меня найдется пара темных…

***

– Ты там еще не замерзла, женщина? – поинтересовался Сар’ар.

– Я придумала заклинание, с помощью которого можно согреться, – отозвалась Ариша. – По моим расчетам, пройдет еще сорок минут, прежде чем я умру.

– Так значит у огненных ведьм есть и полезные заклинания? – усмехнулся Сар’ар. – Я думал, вы только жечь и разрушать горазды.

– Если вы о Вакилле, то она просто еще молода. Доживет до моего возраста – станет поспокойней.

– Что-то я сомневаюсь, – пробормотал Сар’ар. – Такие ненормальные не доживают до твоего возраста.

– Я тоже была ненормальной, когда была, как Вакилла, – возразила ведьма.

– Да неужели? Ну, давай, удиви меня рассказами о своих безумствах.

– В ее возрасте у меня уже было два сына от разных отцов.

– Что бы умное… Стоп, в семнадцать лет?? В мое время человеческие женщины были менее развратны… Кстати, я не видел на Хэгмаунте ни одного ребенка мужского пола. У вас ведь нет никакого чудовищного, кровавого и бессмысленного ритуала?

– Нет-нет, просто если рождается мальчик, мы подкидываем его на порог дома его отца. Жители залива не особенно жалуют этих детей и называют их «ведьминым отродьем», но королевские законы в их отношении достаточно гуманны… Орден и Академия с удовольствием принимают их в свои ряды, ведь их родословная обеспечивает им врожденные способности к магии. Иногда мне кажется, что нашим сыновьям повезло больше, чем дочерям – их, по крайней мере, не травят собаками и не сжигают на кострах. Но тогда я так не думала… Когда моего первого сына забрали у меня и отдали его отцу – сыну рыбака из Нортбея, я сначала пыталась выкрасть его обратно, а когда не получилось, я просто соблазнила другого мужчину, надеясь, что смогу найти счастье, родив дочь.

– И у тебя снова родился сын? – предположил призрак.

– Именно. Как видишь, «человеческие женщины», как ты нас называешь, в молодости горазды на глупые поступки.

– Может и так. Единственной человеческой женщине, с которой я был достаточно близко знаком, было четыреста лет, так что мне трудно судить, насколько глупа она была в молодости.

– А я думала, что тебе тысяча лет, – удивилась ведьма.

– Тысяча двести пять, если быть точным.

– И за столько лет ты не был знаком с человеческими женщинами?

– Был. В основном, это были те, кого я использовал в своих целях. Того, кого используешь, нужно изучить, но знакомится с ним слишком близко не стоит. После того, как ты начинаешь смотреть на человека, как на человека, ты уже не можешь смотреть на него, как на инструмент.

– Мне кажется, что нашему повелителю это удается… – предположила ведьма, но тут же, опомнившись, добавила. – Но, если что, я этого не говорила.

– Лорд Хакар – великий человек, – отозвался призрак. – Но, если что, я этого не говорил… Похоже, здесь форта нет. Сворачиваем к северу. Держись, женщина – ветер будет в лицо.

***

Мал Хакар никогда не предполагал, что когда-нибудь совершит глупость, подобную собственноручному уничтожению деревни или истреблению какого-нибудь племени. Дело было не в том, что ему были противны массовые убийства – в Нортбее он убил многих, а тех, кого не убил сам, позволил убить упырям и никакая сила не могла заставить его пожалеть об этом, – из всех видов убийств лич презирал лишь бессмысленные. С самого начала своей карьеры волшебника, и, особенно активно, – после битвы при Хэгмаунте, – Мал Хакар твердил себе, что маги не созданы для сражений с толпами противников, а его собственная победа над Мал Ксаном убедила его в том, что один в поле не воин, каким бы великим чародеем этот один не был. В итоге, лич стал достаточно силен, чтобы уничтожить небольшое племя ящеров задолго до того, как осознал это. Произошедшая резня стала для него полной неожиданностью – с верхних этажей башни появлялись все новые и новые ящеры, а Мал Хакар все убивал и убивал их. Пращи и копья дикарей оказались бессильны против той скорости восстановления, которую давал Ке’мик’ад’жи, но они с невиданным упорством бросались в бой.

«Что это за безумие? – спрашивал себя лич, пронзая мечом очередного ящера. – Почему они все нападают и нападают? Они же видят, что им не победить. Им неведом страх? Почему они не отступят? Они так ненавидят меня? Но я здесь первый раз – так в чем же дело?»

Отсутствие ответов и бессмысленное упорство ящеров злили Мал Хакара все больше и больше. Первоначальное недоумение и намерение просто показать ящерам свое превосходство и обратить их в бегство сменились желанием перебить назойливых существ. К тому моменту, как лич понял свою ошибку и заметил в действиях врагов систему, все племя уже было уничтожено.

– Вот оно как, – произнес Мал Хакар, разглядывая залитую кровью крышку люка, который, видимо, вел в подвал. Крышка явно была здесь еще до ящеров – лич сомневался, что ящеры смогли бы приподнять ее иначе, чем втроем. – Они пытались отвлечь меня, чтобы пробиться к люку. Должно быть, внизу у них какое-нибудь оружие или заклинание, и они были уверены, что если доберутся до люка, то смогут меня победить. Подумать только, будь племя раза в два больше, это могло бы получиться… Похоже, я слишком привык полагаться на Ар’ак’шу и стал беспечным, – как только ее не оказалось рядом, я проворонил подвал с вражеским супероружием. Пожалуй, мне стоит стать дотошным и осторожным, как Мелипсихона… по крайней мере, пока не вернутся Ар’ак’ша и Сар’ар.