Текст книги "Тень смерти (СИ)"

Автор книги: Northvalley

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 73 страниц)

========== Глава I. Нашествие нечисти ==========

Когда один из наших бывших студентов стал Мал

Кешаром, многие из нас начали подозревать, что к

набору студентов стоит подходить тщательней.

Однако это не помешало одному из наших студентов

превратиться в Мал Раванала, а другому – в Мал Хакара.

Возможно, дело было не в студентах, а в преподавателях.

Великий Маг Теодорик, «История Алдуинской Академии», 674 ГВ

Лето 672 года Эры Веснота подходило к концу. Оно запомнилось Великому Магу Теодорику Бланку чередой печальных событий: сначала в июне умер Великий Маршал Гведдри – человек, ставший символом целой эпохи истории Веснота. Конечно, Великий Маршал долгое время болел, и его смерть нельзя было назвать сюрпризом, но это ничуть не уменьшало боль от утраты национального героя, который для Теодорика был к тому же соратником и другом. А теперь, в конце августа, скончался еще и Меорцин Седой – ближайший помощник и правая рука Великого Мага. Меорцин был на десять лет моложе его самого, и Теодорик надеялся передать ему свой пост, когда придет время отправиться на покой. Старый маг начинал осознавать, что даже его младшие товарищи стали теперь седовласыми старцами и никто не знает, кому из них следующему предстоит отправиться в объятия Костлявой. Великий Маг Дацин – его наставник, Великий Маршал Гведдри, Верховный Лорд Оваек, даже Кира, которая в Ту Войну была еще совсем девчонкой – все они оставили этот мир. Только он сам и Король Конрад еще могли вспомнить те времена, когда нежить была чем-то большим, чем страшной сказкой для детей, а изучение магии Огня и Света было для чародея необходимым условием выживания на поле боя. Теперь же среди молодых магов в моду начали входить школы Ветра и Воды, хотя за изучение первой еще лет пятьдесят назад можно было вылететь из Академии далеко и надолго (а именно на все оставшуюся жизнь отправиться опекать какой-нибудь керлатский аванпост), а вторая – страшно подумать! – была традиционной боевой школой темных адептов. Теперь же молодые выскочки вроде этого Гадариуса во всю кричали о необходимости сменить традиционные походы к изучению магии на более «практичные» и «рациональные».

Теодорик в очередной раз напомнил себе, что Гадариус больше не «молодой выскочка», а солидный сорокалетний архимаг, но это вновь вернуло его к мыслям о собственной старости и необходимости поисков нового преемника. Официально, Великий Маг избирался голосованием всех архимагов Ордена, но в большинстве случаев они отдавали предпочтение тому, на кого предыдущий Великий Маг указывал, как на своего преемника. В данном случае ситуация намного отягчалась неутихающими дебатами между «группой Гадариуса» и консерваторами, а значит, выборы неизбежно превратились бы в очередную площадку для обсуждения программы обучения магов.

«Не хочется признавать, но Гадариус очень популярен. Если я умру, не назначив преемника, выберут его. Да что уж там: даже если я назначу, не взирая на это, выбор по всей видимости остановят на нем. Страшно подумать, во что он превратит наш Орден, – мрачно подумал Великий Маг. – Или, может, мне страшно об этом думать, потому что я один из тех «поросших плесенью консерваторов», о которых все время кричит Гадариус? Мне претит мысль об изучении водной магии из-за того, что она недостаточно универсальна, или из-за того, что я десятки раз видел, как адепты Раванала использовали ее против нас? Может, Гадариус в чем-то прав, и наши старые раны нарушают объективность наших суждений? Если подумать, маги Ветра ничем не отличаются от нас, но по политическим причинам мы изгнали их, и они основали свой Серебряный Орден. А как насчет магов Тьмы? Изучение темной магии было запрещено в Ордене много веков назад, но было ли это сделано по объективным причинам, или мы до сих пор основываем свои суждения на политических решениях далекой древности, утративших актуальность задолго до основания Веснота? В любом случае, следует признать, что нынешние темные маги – это не члены какого-то допотопного “бесконечно-злого-и-враждебного-людям” ордена. В большинстве своем, это наши же студенты, которых мы изгоняем за какие-то провинности, и которые от безысходности подаются в разбойники, а то и сразу в некроманты. Те же из них, кто никогда не учился у нас, наверняка обучались у наших учеников или у учеников наших учеников. В итоге, своими ограничениями мы сами создаем благодатную почву для появления всяких личей с их сектами личепоклонников. Все это очень неправильно, но, боюсь, по-другому никак. Мы не можем принять магов Тьмы в наш орден, потому что это превратит Академию в рассадник нежити нечеловеческих масштабов. Но никакого «своего» ордена им наше государство иметь не позволит. Вот и оказываются они вне закона… А ведь среди них было немало в сущности неплохих людей. Вот, например, тот мальчик, которого полтора года назад отчислили… Хасан, кажется…».

***

Хасан чихнул. Он всегда чихал, когда видел трупы, но ему нравилось думать, что это происходит от того, что кто-то из его знакомых поминает его недобрым словом. В самом деле, не признаваться же, что он, будущий некромант, страдает аллергией на трупы (которая, к счастью, на уже воскрешенных зомби и скелетов не распространялась).

Это был последний гномий караван из тех, которые пришли этим летом торговать в Керлат. Кому-то, может быть, создание армии нежити и казалось легкой работенкой в стиле «нашел деревню – вырезал деревню – воскресил деревню», но на самом деле даже опытнейшему некроманту для этой работы требовалось множество подмастерий. Во-первых, убивать людей целыми деревнями совершенно непрактично – из большинства людей получаются довольно-таки слабые зомби и упыри, а скелетов и вовсе имеет смысл создавать только из бывших солдат, иначе получится хрупкая костяная марионетка. Во-вторых, убивать людей целыми деревнями достаточно опасно – даже в такую глухомань рано или поздно приедет патруль паладинов, и тогда уж все будет зависеть от того, повезло ли тебе уже создать достаточно много скелетов, чтобы с ними сладить. В шести случаях из семи паладины успевали добраться до места гораздо раньше, чем некромант успевал создать что-то, хотя бы отдаленно напоминающее армию. В-третьих, даже сильнейший из некромантов вряд ли сможет в один присест воскресить больше пяти упырей, а значит, уничтожать ради этого целую деревню еще и безумно расточительно. Впрочем, все эти обстоятельства никак не меняли того факта, что раз в пару лет где-нибудь в Весноте обязательно объявлялся некромант, считающий своим священным долгом уничтожить пару поселений, после чего на его голову обрушивались: вонь от разложения десятков трупов, которые он не успевал воскрешать, гнев богов в виде трех-четырех разъяренных паладинов и насмешки собратьев-некромантов по всему Весноту. В некромантском жаргоне даже существовал фразеологизм «разрушать деревню» в качестве синонима к выражениям «плевать в колодец» и «пилить сук, на котором сидишь». Как итог, любой заботящийся о своем престиже некромант никогда не занимался ничем подобным как минимум до того момента, когда его армия достигала по численности пары тысяч зомби и ему становились безразличны гнев паладинов и насмешки коллег. За последние сто лет подобное удавалось лишь Мал Раваналу, но даже он в конце концов умудрился погибнуть на глупейшей дуэли, так что среди некромантов начало крепнуть мнение, что сколько деревень не вырезай, невозможно собрать войско мертвых, достаточную для покорения Веснота. В такие вот непростые времена бывший студент Академии Хасан решил податься в ученики к личу Мал Ксану (не то, чтобы у него был какой-то выбор…). Все лето с того самого дня, как пришло известие о смерти Маршала Гведдри, подручные Мал Ксана нападали на караваны, охраняемые самыми лучшими стражниками и наемниками и устраивали обвалы в шахтах, чтобы заполучить самые сильные тела для воскрешения.

Это был последний гномий караван из тех, которые пришли этим летом торговать в Керлат. Тела троих гномов-охранников лежали на земле, а рослая женщина-некромант читала над ними заклинание Некромантии.

– Девять дорог, ведущих сюда, одна дорога, уводящая отсюда… Девять лучей черной звезды, удерживающие круг, открываются пред тремя перевернутыми ключами… Именем того, кто первый открыл врата иного мира… Властью той, что никогда не проходила через них…

Хасан уже давно знал наизусть все тринадцать стихов этого заклинания, но знал также и то, что у него до сих пор недостаточно мощи, чтобы им воспользоваться.

«Ну ничего, вот когда придет время повоевать, мы с ребятами сто очков вперед дадим всем этим очкарикам», – утешил себя он.

«Ребятами» Хасан мысленно называл ударный отряд нежити, которым ему было поручено руководить. Пока у них еще не было работы, помимо нападения на караваны при явно меньшей численности противников, но Хасан уже знал, каким будет их первое настоящее задание. Он мысленно решил вытребовать для своего отряда еще одного упыря и еще одного скелета-стрелка – первого потому, что большая часть их отряда состояла из бойцов дальнего боя, которых почти некому было прикрывать – в прошлый раз какой-то сумасшедший гном чуть было не раскроил череп одному из лучников. А еще одного лучника Хасану хотелось заполучить просто потому, что он хорошо оценил полезность этого рода войск.

В этот момент взгляд молодого чародея упал на скелет одного из гномов, сжимавшего в руке металлическую трость с изогнутой рукоятью. Воспользоваться он ею так и не успел, но Хасан знал, что это – один из знаменитых громовых посохов, над устройством которых ученые Веснота безрезультатно ломают голову не первую сотню лет. Кроме того, он был уверен, что высокая некромантка (Хасан постоянно забывал ее имя) понятия не имеет, что именно держит в руках гном, а если узнает, то непременно захочет заполучить этого гнома в свой отряд. Поэтому Хасан небрежным шагом подошел к женщине и сказал:

– Способности эти двоих, – он показал на скелет гнома с ружьем и на другого, который уже начал обретать черты упыря. – Пригодятся мне для моего задания. Я забираю их в свой отряд.

– Я так не думаю, – холодно отчеканила некромантка. – Для своего отряда получишь бойцов в порядке общей очереди.

– Лорд Ксан присвоил моему заданию наивысший уровень приоритета. Уверена, что хочешь обсудить с ним это? – парировал Хасан.

Женщина посмотрела на него взглядом, в котором ясно читалось: «ты мне за это еще ответишь», и холодно кивнула, жестом показывая, что он может забрать трупы.

***

В том, что казалось разрушенной сторожевой башней на южном берегу реки Аефен, собралось около полутора десятков человек. Они предпочли не зажигать огня и просто стояли, кто прислонившись к стене, а кто, просто засунув руки в карманы. Единственным, кто сидел, был Мал Ксан. Он еще раз осмотрел банду, на сколачивание которой у него ушло двенадцать лет и произнес:

– Итак, дамы и господа, мы начинаем. Отряд Хасана должен под покровом ночи перейти реку через Длинный Мост и уничтожить сторожевой пост на другой стороне. После этого мы переведем через мост всю нашу армию и сожжем его. Так противник потеряет связь с Керлатом и, возможно, даже решит, что мы полностью подчинили себе регион. Ваши отряды должны быть готовы перейти мост сразу после того, как Хасан подаст сигнал. Дальнейшие инструкции вы получите на другом берегу. Все свободны.

Чернокнижники начали расходиться, лишь одна из них помедлила у выхода.

– Ты что-то хочешь мне сообщить, Мелипсихона? – поинтересовался лич.

– Да, господин. Я хотела бы заметить, что Хасан становится… – она хотела сказать «опасным», но поняла, что это может прозвучать, как сомнение в силе лича, так что вместо этого она подобрала другое слово, – трудноуправляемым.

– А разве он должен быть легкоуправляемым? – ехидно поинтересовался Мал Ксан. – Не помню, чтобы я учил вас быть послушными марионетками. Власть держится не на покорности, а на силе. До тех пор, пока он не станет опасным, его трудноуправляемость меня не волнует, благо со своей работой он пока справляется.

– Да, господин, – поклонилась женщина, так и не осмелившись сказать, что, по ее мнению, Хасан уже более чем близко подошел к черте, перейдя которую, он станет опасным для своего господина.

***

Тем временем Хасана в куда большей степени заботило пересечение полуторамилевого моста, чем какой-то абстрактной черты. Настоящее чудо архитектуры, Длинный Мост имел всего 10 шагов в ширину, благодаря чему его было удобно оборонять малыми силами. На северной стороне моста находились две высокие сторожевые башни, благодаря чему днем весь мост был виден стражникам, как на ладони. А ночью мост постоянно патрулировал отряд караульных с факелами. Если часовой на башне видел, что факелы вдруг потухли или прекратили движение, он поднимал тревогу и через пять минут уже весь гарнизон аванпоста был на ногах, готовый отразить любое нападение. Впрочем, учитывая размеры армии Мал Ксана, он мог бы пренебречь потерями и за пару дней непрерывного штурма вынудить противников отступить. Однако армия лича, пусть и большая, была далеко не бесконечна, и он не был уверен, что она переживает больше, чем три-четыре встречи с подобными «мостами». Потому-то и был составлен план, согласно которому небольшой отряд диверсантов должен был захватить контроль над северным концом моста и удерживать его до тех пор, пока основные силы не переправятся.

Хасан изначально предполагал, что лучший способ незаметно добраться до другого конца моста, не будучи замеченным с башен – это проплыть прямо под мостом. Но, если для тройки скелетов это было легче легкого – они могли просто пройти ко дну, то для обычного мага, ни в коей мере не владеющего заклинаниями Водной школы проплыть полторы мили ночью в одежде – достаточно серьезное испытание, а что касается пары упырей, то они и вовсе не были предназначены для подводного плавания – какие бы неимоверные усилия они ни приложили, вода все равно выталкивала их на поверхность… К счастью, у моста были опоры, отстоящие друг от друга не более чем на полсотни шагов (более широкие арки королевские архитекторы, слава темным богам, еще строить не научились). В итоге, Хасан несколько модифицировал план – теперь двум скелетам предстояло преодолеть расстояние между опорами, а затем натянуть два каната между основаниями первой и второй опоры, после чего по этим канатам должны были перейти упыри и маг, после чего еще один скелет должен был отвязать канаты от первой опоры и присоединится к остальному отряду. Затем та же операция должна была повториться с третьей опорой и так далее вплоть до последней, пятидесятой опоры. К сожалению, полный переход всего отряда с одной опоры на другую никак нельзя было осуществить быстрее, чем за десять минут, потому сорок девять переходов потребовали бы более восьми часов времени, а ночи в августе по-летнему коротки. Так что и этот план было решено отвергнуть, хоть и не полностью. Хасан еще раз модифицировал план и обнаружил, что для его выполнения ему потребуется помощь Никодеона Мрачного – единственного среди учеников Мал Ксана мага Воздуха. После долгих обсуждений с начальством, участие Никодеона было решено подтвердить, и ударный отряд принялся за выполнение плана.

Теперь Хасан сидел на каменной опоре примерно посередине моста, ожидая, когда у него над головой пройдет патруль. Наконец послышались шаги, и один из скелетов – бывший охотник – безошибочно определил:

– Двое.

– Передай сигнал группе “два”, – прошептал Хасан.

Скелет зажег факел и, скрывшись за опорой так, чтобы огонь было видно только с южного берега, сделал факелом несколько движений в воздухе. В двух с половиной милях от него, в прибрежных кустах, худая седая летучая мышь обернулась к своим товарищам и пропищала:

– Уииуууииее ууу-кх-кх.

Четыре крохотные тени оторвались от земли и начали перелетать через реку, а тем временем, члены группы “один” закинули на перила моста «кошки» и полезли вверх по канатам…

Этот тактический маневр был столь же стар, как и само понятие «военно-воздушные силы». Много лет назад его использовал принц Конрад при форсировании реки Велдин, и с тех пор этот маневр стал классикой всех подобных операций, благо в реализации он был прост, как репа, – отряд летающих существ пересекает реку и производит ряд диверсий, оставляя следы, присущие бою между двумя отрядами сухопутных войск. В итоге противник впадает в заблуждение и начинает думать, что ваши сухопутные силы уже пересекли реку в каком-то другом месте, после чего отправляет свои наиболее быстроходные части на поиски «переправившихся отрядов врага». Тем временем, настоящие отряды начинают ускоренным темпом переправляться на участке, где они обладают наибольшим численным перевесом, а противник уже не имеет возможности послать своим бойцам на помощь быстроходные отряды. Разумеется, противники принца Конрада купились на этот обманный маневр лишь потому, что в тот раз он был применен впервые в истории Веснота, и до того дня никто в королевской армии даже не догадывался о существовании у гномов отрядов грифоньих наездников. Речная стража Аефена не имела подобного оправдания – уже всем и давно было известно о наличии в войсках нежити летучих мышей и о склонности некромантов использовать рукокрылых для отвлекающих маневров. Однако, во-первых, подобное ухищрение никогда еще не реализовывалось в столь малых масштабах и командиру аванпоста даже в голову прийти не могло, что пятеро покойников и два чародея решат напасть на аванпост, защищенный караулом из десяти солдат и еще четырьмя десятками человек резерва (ночью они, впрочем, отправлялись патрулировать окрестные деревни, так что оставался только караул). Во-вторых, и в последние двадцать лет это было нормой для веснотских аванпостов в центральном регионе страны, никто вовсе не ожидал никакого нападения, планы обороны аванпоста давно пошли на растопку печки, да и нападений нежити в этом регионе отродясь не случалось. До сегодняшнего дня…

========== Глава II. Звездный час Красного Батальона ==========

Потом некоторые крикуны-политики в Велдине говорили,

что все могло бы быть иначе, если бы охрану Длинного Моста

не доверили пастухам и преступникам. Я, как непосредственный

свидетель героизма этих людей, вынужден признать, что будь

в Весноте чуть побольше таких пастухов и преступников,

мы бы не прошли и половины пути до ДанʼТонка.

Мал Хакар, «Мятежи, начатые магами – как мы до такого дожили?», 683 ГВ

Патруль из двух часовых дошел до южного края моста и повернул обратно. За час они успевали строевым шагом пройти мост из конца в конец дважды. Согласно Уставу, ночь делилась на два дежурства по четыре часа. Это был первый «проход» второй стражи и оба часовых настроились на три с половиной часа работы. Уставом предполагалось, что они должны не просто обходить мост, но и заглядывать за перила, проверяя, не пришвартована ли к одной из опор лодка или еще какое-нибудь транспортное средство, однако этой обязанностью, как правило, пренебрегали уже потому, что это приводило к регулярным остановкам, которые могли быть расценены наблюдателем на башне, как сигнал тревоги.

Впрочем, даже если бы часовые старательно заглядывали за перила через каждые пятьдесят шагов, они все равно бы не увидели там никаких транспортных средств… Зато увидели бы пару висящих на перилах скелетов, каждый из которых держал в зубах незажженный факел. Когда часовые приблизились к середине моста, скелеты перемахнули через перила и вылезли на мост прямо перед ошарашенными солдатами. Те попытались вспомнить статью Устава, предполагающую подобное развитие событий, однако прежде чем им что-то пришло на ум, они услышали из-за спины странный оклик.

Слов было толком не разобрать, да часовым было и не до того – внезапный порыв ветра задул их факелы, а скелеты тут же зажгли свои, и, развернувшись, двинулись к северному концу моста, с поразительной точностью имитируя скорость шага и дистанцию между часовыми. Часовые кинулись было за ними в погоню, но тут еще две фигуры показались из-за края. Их бы сразу узнал бы любой веснотец, даже тот, который никогда их не видел. Морщинистые тела землистого цвета, отсутствие волос и длинные когти – эти приметы упырей были описаны в уставах всех частей Королевской Армии и в учебниках эльфийских следопытов. Один из появившихся упырей был намного ниже другого, и, вероятно, был в прошлой жизни гномом, хотя из-за отсутствия бороды не воспринимался, как таковой.

Чуть дальше, за спинами упырей, через перила перемахнули еще три фигуры. Они повернулись было к часовым, однако тот, который задул факелы, коротко бросил: «Убирайтесь, я сам управлюсь, » – и фигуры отправились вслед за скелетами-факелоносцами. Часовые сразу поняли, что о победе над таким количеством противников не может быть и речи.

– Если сможем снова зажечь факел, то подадим сигнал тревоги, – сказал старший из них – высокий худощавый мужчина лет тридцати пяти. Второй сразу понял, о чем идет речь. Для того, чтобы зажечь огни, придется сначала расправиться с тем, кто с такой легкостью смог их затушить – а он стоял всего в двадцати шагах от них и не предпринимал никаких попыток скрыться за спинами упырей.

«У нас есть шанс», – одновременно подумали оба часовых, бросая бесполезные факелы и вытаскивая из-за спины копья. Один из них приготовился отразить нападение уже бросившихся в атаку упырей, а другой подбежал к чародею и…

Вернее он собирался подбежать к чародею. Однако тот снова выкрикнул нечто несуразное, что ухо неподготовленного человека распознало бы как:

– Сиатчикыковразуащхамнипыть!

Солдат почувствовал, как невидимый клинок разрывает кольчугу на плече, оставляя рваную рану, а сам он летит кувырком. У его товарища появилась такое же увечье на спине, и он тоже упал, а мост вокруг чародея теперь выглядел так, будто сотня дровосеков задалась целью постучать по камням своими топорами.

Упыри набросились на лежащих людей, однако их когти лишь скользнули по кольчугам, не причинив никакого вреда. Часовые сбросили с себя чудовищ и начали подниматься. Начальник патруля вновь собирался снова атаковать не в меру резвого чародея, как вдруг обнаружил, что тот стоит уже прямо перед ним с мечом в руках. Солдат попытался ударить копьем, но один из упырей повис у него на руках, в то время как темный маг ударил мечом. Второй часовой понял, что упыри на деле оказались не такими уж опасными, поэтому просто оттолкнул одного упыря-карлика и поспешил на помощь товарищу. Он попытался напасть со спины, но кольчуга выдержала этот удар. Пока стражники вдвоем отбрасывали второго упыря, чародей успел еще раз ударить одного из них мечом. Тем не менее, часовым удалось вместе потеснить чудовищ, и теперь те затравлено озирались.

– Сиатчикыковразуащхамнипыть! – снова крикнул чародей. Невидимые потоки ветра вновь стали крушить все вокруг, но стражники были уже готовы, так что подставили щиты, а вот упырям досталось по полной.

– Убирайтесь, бесполезные мешки с мясом! – крикнул им темный маг и они послушно затрусили вслед за скелетами-факелоносцами.

– Думаешь, сможешь сладить с нами без своих марионеток? – ехидно поинтересовался младший из солдат, направляя на противника острие копья.

– Это не мои, – в тон ему ответил чародей. – Видишь ли, я так силен, что мне не нужны помощники – ни живые, ни мертвые.

– Силен, говоришь? Посмотрим, что ты можешь против старой доброй пики! – воскликнул стражник и нанес удар, целя в живот. Чародей увернулся, но копье все же пронзило его правое плечо. Часовые запоздало заметили, что оружие он держал в левой руке.

– Ай-яй-яй, ты меня зацепил, – усмехнулся маг. – Видимо, мне придется навалять вам двоим одной левой, – с этими словами он вытащил копье из плеча (или, точнее, стащил свою руку с острия) и отпрыгнул назад.

«Будь я проклят, если он сейчас прыгнул меньше, чем на двадцать футов!» – подумалось старшему стражнику.

Тем временем, чародей, еще парой прыжков увеличив дистанцию почти до пятидесяти футов, вновь выкрикнул тоже заклинание. То ли он запыхался и говорил медленнее, то ли часовые начали привыкать, но в этот раз слова показались им знакомыми.

– Сиатчикыковразуащхамнипыть!

Стражники устояли на ногах, но порыв ветра оставил каждому из них еще по одному порезу. Младший из воинов тут же бросился за магом вдогонку.

– Стой! – закричал его старший товарищ. – Раз он так быстр, то…

– Именно, – подтвердил чародей, вонзая меч ему в сердце. На этот раз он даже не стал притворяться более медленным, чем на самом деле, и преодолел все отделявшее его от жертвы расстояние в один прыжок.

Товарищ погибшего тут же развернулся и, накинувшись на мага, ударил его копьем. Какой-то краткий миг ему казалось, что удар достиг своей цели, но его радость была преждевременной – противник подставил под удар и без того бесполезную правую руку, а затем стремительно отскочил. Теперь он тяжело дышал и стал говорить отчетливей – солдату начало казаться, что он разбирает отдельные слова:

– Силатысчиклыковразрущащаяхамниплыть!

Шокированный смертью товарища стражник не выдержал и кинулся наутек.

– Прости, но я не могу тебя отпустить, – произнес голос у него над ухом. Обернувшись через плечо, он увидел, что его противник бежит почти вровень с ним – и это несмотря на изначальную фору в пятнадцать шагов!

«Ага, купился, супостат!» – подумал солдат и, внезапно остановившись, ударил подбегающего врага копьем. Тот даже бровью не повел, убирая голову с линии удара и шепча очередное заклятие.

Стражник снова бросился бежать, однако волна воздуха настигла его, разрезая кольчугу и плоть на спине. За ней последовала еще одна, и несчастный понял, что ему не улизнуть. На этот раз он четко расслышал слова заклятия:

– Сила тысячи клыков, разрушающая камни и плоть!

Солдат обернулся, пытаясь защититься древком копья, однако поток воздуха прошел сквозь древко, как сквозь масло, разрезая его на две половины, а враг, бежавший непосредственно за выпущенным им заклинанием, нанес рубящий удар в живот.

– С самого начала нужно было так сделать, – проворчал Никодеон, вытирая меч о край плаща и убирая его в ножны, – Провозился я с вами, видно теряю хватку. Ну, думаю, этот остолоп и его мордовороты уже захватили сторожку, а раз так, то я им больше не нужен. Да и вообще, меня попросили только задуть факелы, а я, добрая душа, добровольно вызвался разобраться с этими слабаками.

– Ой, Ники, неряха, ты поранил руку, – раздался голос из темноты. Говорившая – низенькая блондинка, по лицу которой было совершенно невозможно определить, семнадцать ей лет или двадцать семь – шла по мосту со стороны южного берега.

– Кажется, ты должна благодарить того, кто меня ранил, за то, что он облегчил тебе работу по моему убийству. Не так ли, сестренка? – поинтересовался чародей.

– Что ты говоришь, братец? Я не могу убить тебя сейчас, ведь тогда люди скажут – эта змеюка подколодная зарезала родного брата, когда он был ранен в бою, вот стерва! Нет, я убью тебя, когда ты будешь силен и уверен в своей неуязвимости. А пока – позволь-ка мне тебя подлечить, – произнесла девушка таким тоном, как будто обсуждала с подругой поход на рынок.

Она взяла раненую руку брата и, накрыв своей рукой, прошептала:

– Боль-боль, уходи.

– Ты все еще придумываешь несуществующие заклинания, сестренка?

– Какая разница, какие слова я говорю – главное, что это работает. Кстати, если бы я тебя не лечила после каждой твоей драки, ты бы уже сотню раз истек кровью и умер от ран, так что ты должен быть мне благодарен, братик, – усмехнулась Церцея по прозвищу Змея, отпуская совершенно здоровую руку брата.

– Ты ведь делаешь это для того, чтобы потом самой меня убить, – усмехнулся Никодеон.

– Конечно. Такие мы, женщины, коварные существа, – подтвердила Церцея, в точности копируя его усмешку. – Однако, Хозяин послал меня посмотреть, чего это вы так долго копошитесь. Что я должна ему сказать?

– Кому? Мал Ксану? Скажи ему, что у нас проблемы – когти этих хваленых мешков с мясом не могут даже поцарапать новые веснотские кольчуги. Впрочем, есть и хорошая новость: эти часовые – слабаки. А еще можешь передать ему, что я пошел спать. Разбудите меня, когда переправите свою громыхающую костями орду на тот берег.

***

В то время, как Никодеон расправлялся с часовыми, а отряд Хасана приближался к сторожевым башням, на северном берегу реки шло другое сражение. Началось все с того, что группа летучих мышей, которым было приказано произвести диверсию с целью отвлечь внимание гарнизона от происходящего на мосту, внезапно заметила пасущееся на берегу коровье стадо.

«Какого они ночью тут пасутся?» – подумала старшая из летучих мышей – белоснежная Ти-Ла-Ту. В её понимании, всякого рода скотам полагалось ночью спать в загонах, где все уважающие себя летучие мыши могут незаметно пососать из этих скотов кровь.

«Неужели местные летучие мыши пьют кровь коров днем?» – поразилась старая мышь. Впрочем, лучшей цели для диверсии, чем целое стадо коров она и вообразить не могла, поэтому подала своим спутникам приказ разделиться и начать боевой заход.

Старый пастух был известен по всей округе как параноик, все время ожидавший то наводнения, то нападения нежити. Впрочем, в данном случае это сыграло ему на руку – приближение со стороны южного берега группы черных точек он заметил издалека.

– Вики, беги к лейтенанту, скажи ему – беда! Нежить напала, пусть поднимает ребят на башни! – крикнул он мальчику-помощнику, мирно посапывающему в траве.

Проснувшийся от крика старика ребенок не понял толком что происходит, но уловил суть – их всех ждет жестокая неизбежная смерть. Он тут же вскочил и с криками помчался в сторону моста, туда, где возле костра дремали стражники.

«Глядите-ка, сюда сейчас и впрямь сбежится вся округа. Неужели и правда бывают такие идиоты? – мысленно удивилась Ти-Ла-Ту. – Я была уверена, что этот план не сработает, но, похоже, Хозяин намного лучше понимает, как думают бескрылые.»

Каждая из летучих мышей выбрала себе по одной корове. Старик-пастух, видимо, собирался отгонять захватчиков своей палкой, но рыжая летучая мышь по имени Пыщь предусмотрительно пропищала заклинание и, ноги старика оплели появившиеся из земли корни так, что он не мог двинуться с места и просто стоял, размахивая посохом и осыпая мышей бранью.

Ти-Ла-Ту смерила старика взглядом и он подозрительно напомнил ей одного архимага, которого она знала в детстве. Она пропищала товарищам приказ продолжать трапезу, а сама взмыла ввысь, разогналась и спикировала на старика, на лету метя ему в шею. Это был очень сложный воздушный маневр, которым старая Ти-Ла-Ту, тем не менее, овладела в совершенстве, за что получила прозвище «старуха-пикировщица». Однако, как не забывала напоминать себе мышь, и на старуху бывает проруха. Пастух взмахнул своим посохом, заслоняя ей подлет как раз к той точке, куда она нацелилась и, Ти-Ла-Ту пришлось выйти из пике, избегая столкновения с палкой. Выровняв полет и оглянувшись, она увидела, что молодой мыш по имени Киик решил помочь ей и тоже накинулся на пастуха, однако тот и от него отмахнулся посохом. Киик увернулся от удара и полетел обратно к одной из коров, туда, где старик не мог до него достать.