Текст книги "Тень смерти (СИ)"

Автор книги: Northvalley

сообщить о нарушении

Текущая страница: 62 (всего у книги 73 страниц)

– Кроме инквизиторов есть еще Аврелий Голдшой и Гроссмейстер – они и без магии очень опасны, – добавил Мал Хакар. – А среди инквизиторов как минимум Однорукий Паладин был легендой еще до того, как стал инквизитором – и прославился он как непобедимый воин, а не как чародей.

– Сколько еще мы будем звать его Одноруким – у него же две руки… – проворчала Церцея.

– Нам нужно усилиться, – произнесла Вакилла. – Этот эльфийский командир оказался достаточно неплохим чародеем, верно? Если возьмем его с собой, то сможем застать инквизиторов врасплох.

– Этого недостаточно, – покачал головой лич. – Нам лучше вообще не использовать те способности и комбинации, которые они уже видели – я уверен, что они тоже сделают домашнюю работу. Зения, у тебя же еще что-то припрятано, верно? Чтобы победить, нам нужно лишить инквизиторов силы – по крайней мере тех из них, которые способны анализировать природу заклинаний и предсказывать будущее.

– Полагаю, это можно устроить… – произнесла девочка. – С помощью теневой магии я могу придать человеку облик кого-то другого. Церцея умеет телепортироваться, как и я – замаскируем ее под меня и устроим обманный маневр. Но не ошибись с выбором – я могу вывести из строя ограниченное число инквизиторов и если мы пропустим кого-то и позволим разгадать наши способности, все это не продлится долго. Что мы вообще знаем насчет того, какой из них какими способностями обладает?

– Лично меня даже больше волнуют способности сэра Аврелия… – сказал лич. – Они явно не имеют отношения к магии Света и инквизиторам, но он все равно смог найти противодействие всем моим атакам…

– Если говорить о том, что кого волнует, меня волнует наше соотношение сил, – отозвалась Зения. – У паладинов наверняка есть в лагере свежие лошади, значит они снова будут сражаться в конном строю. Наших сил может и не хватить, особенно если не удержим под контролем инквизиторов… И, в любом случае, мы должны закончить все сегодня ночью – завтра двадцать второе июня, и это худший день, чтобы драться с паладинами. Мы должны либо победить за эту ночь, либо отступить туда, где нас завтра не догонят.

– Не можем мы отступить… – произнес Мал Хакар. – Некроманты всего мира наблюдают за нами – причем в самом прямом смысле слова. Разведчики сообщили, что за рекой замечено войско Кина Смитсона… Мал Радуса, точнее. Мал Кешар спрятал своих воинов получше, но они тоже где-то неподалеку. Они не будут вмешиваться, но они наблюдают. Мы можем объединить всех некромантов прямо сегодня, и для этого даже не нужно побеждать паладинов – достаточно просто показать, что такая победа возможна. Твоя способность лишать паладинов силы – как раз то, что нужно. Осталось понять, как правильно ею воспользоваться… возможно, и не в инквизиторах дело. Их никто не знает и даже если их убить, появятся новые… Эта твоя печать… Печать Равновесия, верно? Может быть стоит поставить ее на Гроссмейстера…

– У меня есть план получше, – сообщила Мелипсихона, появляясь в палатке. Ее вид был страшен – тело полностью почернело, а за спиной появились два черных бесперых крыла, которым позавидовал бы любой из Крыльев Ужаса. – Лишим силы всех сразу.

Примечания:

* Скелеты поют простонародную версию Гимна Союза Некромантов, написанного Мелипсихоной между 673 и 674 ГВ. Полный официальный вариант текста:

Ради блага всех людей

Мы едины стали,

В Некромантский наш Союз

Души мы связали.

Свет не был

Прежде темноты,

Без смерти

Жизни нет!

Чародеи всех краев,

Стоят одной стеной.

Мы сеем ужас, а пожнем

Мир, счастье и покой.

Свет не был

Прежде темноты,

Без смерти

Жизни нет!

Отвергает смерти дар

И на бой выходит,

Тот, в глазах чьих жизни нет,

Свету вызов бросив.

На веснотском – официальном языке Союза – последний куплет звучит, как «We rejected gift of the death/We stand to fight,/With lifeless eyes/To face the Light.» – что скелеты и перепевают в виде «Вечный сон не для нас,/Встанем к свету спиной…»

========== Глава XXI. Часть I. Более чем счастливый конец ==========

У Тьмы тысяча очей, а у Света —

лишь одно око, но на небесах.

Уверена, многие паладины хотели бы

иметь тысячу глаз по всему миру, а

мы, некроманты, всегда мечтали

заполучить на небесах собственное

солнце. В тот год это стало возможным.

Мал Хакар, «Летопись Союза: глазами создателей. 684 год.»

– Выглядишь страшновато, – честно сообщила некромантке Зения. – Ты в порядке?

– Пришлось позволить Ир’шазу сделать это, – Мелипсихона дернула кожаным крылом, – чтобы оторваться от паладинов. Ничего страшного – к этому ведь последние два года все и шло.

– Ты вроде что-то там говорила о лишении всех паладинов силы? – нетерпеливо поинтересовалась Церцея.

– Точнее – не силы, а только светлой магии, но и этого более чем достаточно, – ответила чернокнижница, ставя на стол свою магическую коробку. – Сейчас все покажу.

– Я знаю, что это, – произнесла Зения, увидев кипу бумаг, извлеченную Мелипсихоной из коробки. – Она предлагает реализовать план лорда Ксана по созданию второго солнца. Не соглашайся на это ни в коем случае, – добавила девочка, обращаясь к личу. – Это заклинание потребует в уплату твою жизнь.

– Я усовершенствовала процесс, и теперь он обратим… – начала объяснять некромантка.

– Да, снова стать собой в ста милях над землей – великое утешение! – хмыкнула теневая волшебница.

– Поподробней об этом, пожалуйста, – потребовала Вакилла. – Что вы собираетесь сделать с Повелителем?

– Тихо! – прервал приготовившихся скандалить женщин лич. – То, что я хочу услышать – будет ли это работать.

– Посмотри сам, – предложила ему Мелипсихона, протягивая бумаги. – Все расчеты здесь.

– Ты это не за пять минут подготовила… – произнес Мал Хакар, оценив толщину кипы – в ней было не менее тысячи листов.

– Повелитель, там что-то странное происходит на Пустоши! – сообщила в этот момент появившаяся в палатке Мелисса. – Скелеты волнуются.

– Вакилла, разберись с этим, – распорядился лич. – Мы с Зенией изучим записи Мелипсихоны и продолжим совещание, когда у нас будет план.

– Повелитель, пожалуйста, не влипайте ни в какие смертельно опасные авантюры, пока меня нет, – попросила ведьма, покидая палатку. Мал Хакар углубился в чтение бумаг Мелипсихоны. Скорость восприятия информации лича позволяла ему тратить по паре мгновений на каждую страницу.

– План лорда Ксана, насколько я помню, включал в себя не только создание нового солнца, но и уничтожение действующего, – произнес он. – На это я не соглашусь – против нас и так армия паладинов, еще нам здесь сверхмогущественного мага Света, Времени и Огня не хватало.

– Для наших целей это и не требуется – нам ведь необходим кратковременный эффект, – ответила некромантка. – Там, где лучи нашего солнца будут падать под углом, не меньшим шестидесяти градусов, мы сможем временно блокировать способности Селлы. Так как магия Света не принадлежит самим магам, а даруется им Селлой, в области поражения маги Света не смогут колдовать. Уничтожение Селлы потребуется, чтобы охватить всю планету, но для победы в данном сражении нам хватит и малой части.

– Что насчет мечей? – спросила Зения. – Именно священные мечи обеспечивают паладинам превосходство над нашей армией – и это ведь не заклинания, а реликвии. Мой Круг Равновесия тоже блокирует магию, но на реликвии это не распространяется.

– Здесь не будет проблем, – уверенно заявила Мелипсихона. – Некроманты установили это давным давно – сам по себе священный меч не причиняет никакого вреда нежити. Он лишь позволяет специально обученному человеку преобразовать свою энергию в заклинания Очищения, Вспышки или Печати Света, не произнося магической формулы и прилагая меньше усилий для концентрации. А значит – это такая же магия света, как и любая другая, а сам меч – лишь узкоспециализированный аналог магического посоха, а не артефакт, обладающий собственной силой.

– Я тоже о таком читал… – произнес лич, продолжая читать.

– Там что-то было о превращениях и большой высоте, – напомнила Церцея, – как это понимать?

– Чародей превращает в солнце сам себя, – ответил Мал Хакар прежде, чем Мелипсихона успела что-то сказать. – Ритуал объединяет в себе заклинания различных школ – так, в команде лорда Ксана были маги Тьмы, Света, – он кивнул в сторону Мелипсихоны и Зении. – Природы и Времени, а так же гном Питер, способный передавать энергию на расстоянии с помощью «совершенного потока», но даже всего этого было недостаточно, потому он собирался завладеть магическими ресурсами Академии. Что приводит нас к главному вопросу – у нас нет этих ресурсов, так каким образом мы все это реализуем?

– У тебя уже есть все необходимое, – сказала Арз’ман’дан. – Ты владеешь всеми шестью путями Созидания, а значит, тебе не потребуется ничья помощь, чтобы сделать это.

– Боюсь тебя разочаровать, но я покамест на такое не способен, – отозвался лич. – Я понял, какие заклинания необходимо использовать, и теоретически я действительно способен совершить каждое из них – но не поддерживать их все одновременно.

– Я работала над этой задачей весь последний год и решила ее, – сообщила некромантка с явно чувствующейся гордостью. – Битва королевы Са’оре против спригганки и бессмертного эльфа навела меня на мысль. Пролистай на семьсот тридцатую страницу.

– Ого, – произнес Мал Хакар, изучая схему. – Древо Духа… Да, оно действительно могло бы помочь – но оно и само по себе требует немало сил на поддержание…

– А тебе и не придется его поддерживать. Для этого существует Печать Душ.

– Ты свяжешь меня с печатью с кем-то, кто создаст Древо Духа, и я получу все благотворные эффекты за счет чужого заклинания? – сразу же догадался лич.

– Именно так и работает печать, – подтвердила Мелипсихона. – Она позволяет разделить с другим человеком свои мысли, эмоции и боль, но так же и эффекты любых заклинаний, влияющих на магические и душевные силы. С помощью двух печатей я соединю тебя с двумя другими чародеями, каждый из которых создаст по Древу Духа. Королева Са’оре при поддержке двух древ смогла призвать сразу всех мертвецов во вселенной, а вы сможете превратиться в солнце.

– Дай-ка посмотрю, – потребовала Зения, становясь ногами на табурет и заглядывая в бумаги через плечо лича. – Разве это заклинание не только эльфы используют? Думаешь, среди наших союзников найдется кто-то подходящий?

– Конечно, мы не будем доверять это эльфам, – ответила некромантка. – Это будете вы двое.

– Я и она?! – хором переспросили Церцея и Зения.

– Да, вы ведь обе владеете магией Природы на достаточно высоком уровне.

– Как только разнюхала… – возмутилась Змея. – Да, владею, но только в змеиной форме, – ответила она на вопросительный взгляд Мал Хакара. – И это заклинание тоже знаю, конечно – я же природное божество, как-никак…

– Я раньше такого не делала, но думаю у меня получится… – произнесла теневая волшебница. – Но мне кажется, во всем этом плане есть небольшой изъян – Печать Душ ведь не снимается, да? Значит, даже если все пройдет успешно, и мы все выживем, то будем связаны между собой до конца наших дней и слышать мысли друг друга?

– Если это Хозяин, то я согласна, – немедленно заявила Церцея.

– Я имела в виду, что не хочу слушать, что творится в твоей больной голове, маньячка! – прикрикнула на нее Зения.

– Эта проблема также вполне разрешима… – задумчиво произнесла Мелипсихона. – Предположим, я соединюсь печатями с каждым из вас троих. Тогда вы будете связаны через меня – эффект будет тем же, но когда я умру, все три связи разорвутся.

– Когда ты умрешь? – переспросила Форефингер.

– Ты видишь, на что я похожа? – помахала у нее перед носом фиолетовой ладонью некромантка. – Это тело долго не продержится, и я…

– Ты хотела бы совершить Темный Ритуал, – закончил за нее Мал Хакар. – Превращение в лича – это смерть, а значит все твои печати будут разорваны. Что ж, если план будет успешным, то я не возражаю. Однако, есть более важный вопрос, который меня волнует – Зения, Церцея, выйдете. Нам нужно кое-что обсудить.

– Вот уж не подумала бы, что у вас двоих есть какие-то секреты… – проворчала Змея, тем не менее послушно направляясь к выходу из палатки.

– Решайте быстрее, – посоветовала теневая волшебница. – Если план с солнцем не подойдет и придется дать сражение своими силами, то начинать нужно в ближайшие часы.

После этого обе девушки удалились. Мелипсихона опустилась на табурет, не в силах больше стоять на ногах. Она догадывалась, что сейчас ее будут ругать, а возможно даже убьют.

– Ты проделала грандиозную работу… – произнес лич после непродолжительного молчания. – Полагаю, не без помощи Мелиссы и ее лаборатории – они ведь находились под твоим руководством весь последний год. Я понимаю и то, почему ты делала все в тайне от меня, и то, что ты, вероятно, планировала это с самого дня смерти лорда Ксана… Но сейчас я не могу тебя осуждать – ведь твой план действительно позволит разрешить вопрос с Инквизицией, и другого плана у меня нет. Однако есть в мире вещи поважнее, чем наша победа над паладинами – и ты отлично знаешь, о чем я говорю. Если ты свяжешь себя печатями с Зенией и Церцеей, они узнают то, что знаем мы. Я доверяю им обеим, но секрет, которым владеют четверо – это уже не секрет. Ты знала, что после смерти Церцея переродится в теле того, кто ее убьет, сохранив все воспоминания прошлых жизней? Учитывая нашу текущую ситуацию, весьма вероятно, что ее убьет паладин – а значит о том, что знаем мы, узнают в Ордене. Не думаю, что они немедленно побегут уничтожать планету – но потом Церцею-паладина может убить кто угодно. Орк, разбойник, продавец некачественного самогона – и веками хранимая тайна может достаться кому-то, кто решит воспользоваться этим знанием… в лучшем случае опасность будет угрожать королевской династии и Весноту, в худшем – всем на планете. Мы не можем так рисковать – даже ради выживания всех некромантов Союза.

– Мы избежим этого… – вздохнула некромантка. – Я тоже человек, и тоже храню свои секреты. Некоторые из них я хранила и от своего господина… Есть способ не делиться воспоминаниями полностью, даже если связан Печатью Душ.

– Научи меня, – произнес лич.

– Смысл в том, чтобы связанный с тобой человек добровольно закрылся от ваших воспоминаний. Как только связь установится, начинай думать о вещах, на которые ему будет тяжело или неприятно смотреть и через несколько минут он инстинктивно закроется от ваших фоновых мыслей и будет обращать внимание, только на то, что его интересует – и среди прочей отфильтрованной его мозгом информации твой секрет останется скрыт – если только это на касается лично того человека, с которым вы связаны… Ты поймешь механику, если свяжешься со мной.

– Хорошо, мы попробуем, – согласился лич. – Если я увижу, что это может сработать, то мы рискнем и выполним твой план – но если в результате тайна будет раскрыта кем-то еще, ты знаешь, что будет…

– Ты убьешь меня страшным и болезненным способом, – усмехнулась Арз’ман’дан. – Ничего такого, к чему я не была бы готова еще полтора года назад.

– Может случится так, что все сработает, но ты все равно умрешь – к Вакилле я бы на твоем месте после сегодняшнего дня спиной не поворачивался.

– Я понимаю, – на лиловом лице Мелипсихоны ностальгическая улыбка выглядела жутко. – Я ведь тоже была когда-то любовницей своего Повелителя…

Она схватила Мал Хакара за запястье и в сознание лича устремились картины из прошлого девушки с тысячей глаз и языколомным именем… К немалому удивлению Повелителя Тьмы, одним из трех главных героев этих воспоминаний был он сам.

***

У нее была тысяча глаз – даже сейчас, после сражения, в котором сотни связанных с ней скелетов погибли, она все еще наблюдала за лагерем армии Союза и за блуждающими по Пустоши отставшими от орденских полков паладинами из великого множества глазниц. Но когда-то очень давно у нее было лишь два глаза, как и у всех людей…

26 лет назад

– Плохие новости, Мелипсихона… – сообщил Раксан Мелипсихоне – тогда еще юной девушке с вьющимися темными волосами и белоснежной кожей – ожидавшей его у выхода из заведения, где некромант встречался с одним из своих информаторов.

– Вы снова смотрели на танцовщиц, господин? – строго поинтересовалась волшебница.

Некромант усмехнулся и потрепал девушку по макушке, что выглядело немного странно, так как она уже была выше него.

– Вообще-то, я имел в виду то, что за нами отправили еще двух охотников… – вздохнул он. – На этот раз самих Иредда из Пьюпонда и Веомира Костарокоса.

– Да уж, не стоило мне убивать того купца… – понурилась девушка. – Втянула я нас…

– Брось, – отмахнулся Раксан. – Прикончив этого урода, ты оказала благодеяние Керлату и всему роду человеческому. А что погоня – так придумаем что-нибудь…

– Так все же… – спросила Мелипсихона этим же вечером, когда они ужинали у костра. – Чем эти Иредд и Веомир так опасны?

– Они – профессиональные убийцы магов, – отозвался некромант.

– Никогда о таких не слышала…

– Ничего странного – таким не так уж просто встать. Ключевым для этой работы является заклинание Оков Магии – оно очень сложное, зато изучать его могут как светлые, так и темные маги. Если сковать Оковами чародея, он не сможет колдовать. Иредд из Пьюпонда овладел этим заклинанием в совершенстве – он лишает волшебников магии, а затем убивает из арбалета. Но Веомир Костарокос еще страшнее – помимо Оков Магии, он в совершенстве владеет Магическим Щитом.

– Тем, который у паладинов? – уточнила девушка.

– Да, тем самым. Защищаясь Магическим Щитом от заклинаний, он подходит в упор, накидывает Оковы Магии на шею жертвы и душит, пока не убьет.

– Какой ужас! – воскликнула Мелипсихона, которая за пять лет путешествий с некромантом так и не смогла привыкнуть к той жестокости, с которой «слуги закона» и темные маги уничтожали друг друга. – Господин, давайте лучше сбежим! Есть ведь южные страны, откуда прибывают купцы – там нас не догонят.

– Ты ведь знаешь, как работают охотники, – отозвался Раксан. – Если не получается найти цель быстро, они начинают копаться в ее прошлом. Ты уверена, что никакие ниточки не ведут от тебя к твоим сестрам в Керлатмаусе?

– Нет, не уверена…

– Ну вот и я не уверен. Будем сражаться – пока за нас не принялись паладины, шансы на победу всегда остаются. С Веомиром я мог бы справиться – мой Теневой Разрушитель легко пробьет Магический Щит, и раз он этого не ждет, у меня будет преимущество. Но если они с Иреддом работают вместе, то могут возникнуть проблемы…

– Я знаю! – воскликнула девушка, поднимаясь на ноги и начиная копаться в своем рюкзаке. У нее была довольно неудобная привычка таскать с собой кучу совершенно ненужных вещей, но пока она несла все на себе, Раксан ей не запрещал. – Вот! Я читала в этой книге о таком заклинании, Печать Душ называется. Я попробовала, и кажется, у меня стало получаться… Вот, посмотрите.

– Этим заклинанием может овладеть лишь один чародей из тысячи, – произнес некромант, пробегая глазами указанную Мелипсихоной страницу.

– Но у меня получалось! Вы мне не верите, господин?

– Конечно верю – я ведь всегда говорил, что ты очень талантлива. Намного талантливей меня – это уж точно… И как ты собираешься воспользоваться этим заклинанием?

– Нyу, оно соединяет двоих людей, передавая одному эмоции и боль другого… Давайте я буду приманкой. Подойду к ним в толпе на рынке и свяжу печатями с собой. Если они начнут бить меня, то будут чувствовать сами ту же боль, что и я. Когда они ослабнут, вы выйдете из засады и убьете их.

– Глупый план, – усмехнулся Раксан. – Очень самоотверженный, но глупый, – поправился он, увидев что девушка обиженно надулась. – Во-первых, если ты свяжешь их с собой, они сразу же узнают и о твоем плане и о моей засаде… А во-вторых, это все совершенно излишне – достаточно просто связать их печатями между собой, а остальное они сделают сами.

– Это как? – не поняла девушка.

– Они же два наемника, которые объединились только для охоты на нас. Один – из семьи потомственных преступников, а другой – сирота из рыбацкого городка. Ты представляешь, насколько они на самом деле друг друга ненавидят? Куда сильнее, чем нас, я полагаю. Поможем им осознать это – и пожнем результаты.

Все вышло так, как он и полагал – самому Раксану даже не пришлось выходить из засады. В давке на рынке Мелипсихона соединила наемников Печатями Душ и затерялась в толпе. Тут же выяснилось, что Веомир был достойным наследником своих предков-пиратов – после дела он собирался убить Иредда и забрать всю награду за поимку некромантов себе. Когда это выяснилось, наемники устроили потасовку, в которой Веомир попытался задушить напарника, но оказался менее выносливым и от действия Печати Душ погиб первым, а Иредд пострадал так сильно, что Мелипсихоне оставалось просто выйти из-за угла и прирезать наемника ножом.

– Вы видели, господин? – уже в пятый раз спросила девушка, когда чародеи возвращались в свой лагерь. – С этим заклинанием я сильнее, чем они оба.

– Да, это новая эра в тактике магических поединков, – согласился некромант.

Так оно и было – в следующие полгода Раксан и Мелипсихона уничтожили пять известных в Керлате магических спецотрядов, в самом большом из которых было восемь человек. Известность дуэта темных волшебников росла, и Раксана стали называть сильнейшим некромантом Керлата. Будь Мелипсихона образцовой чернокнижницей, ей бы следовало обидеться и попытаться избавиться от учителя, присвоив всю славу себе, но девушке это было совершенно не нужно – она просто странствовала вместе с обожаемым наставником, была счастлива и уверена, что лучше и быть не может. Как оказалось, она ошибалась…

– Правду бабушка говорила: не хочешь врать всю жизнь – живи один, – сказала как-то Мелипсихона после очередной битвы. На этот раз их противниками знаменитая эльфийская чародейка из Аефена и ее жених – один из Предвестников Урагана, между прочим. Каждый из них в отдельности был бы для Раксана и его ученицы непобедимым противником, но эльфы пришли вдвоем. Мелипсихона не знала, чего такого скрывал витязь от своей невесты – быть может и вовсе ничего – но от шока в момент активации духовной связи чародейка на миг утратила контроль над своей магией и вся мощь стихии ударила по ней, а убитый горем предвестник в итоге проиграл темным магам.

– Какая циничная точка зрения, – отозвался некромант.

– Разве это неправда, господин? Эти двое проиграли нам только потому, что были вместе.

– Эти двое проиграли нам потому, что привыкли быть вместе в постели, но не поле боя, – покачал головой некромант. – Будь они настоящей командой, они убили бы нас задолго до того, как мы к ним приблизились.

– И все-таки, Печать Душ убила их…

– Ты правда думаешь, что заклинание, которое заставляет людей убивать друг друга, рассказывая им, что они думают друг о друге, назвали бы Печатью Душ? У этого заклинания куда больший потенциал – и настоящую команду оно сделало бы непобедимой.

– А такая «настоящая команда» вообще существует? – с недоверием спросила девушка.

– Давай проверим… – произнес чародей, закатывай рукав и протягивая Мелипсихоне запястье. – Ставь.

– Господин, Печать Душ не снимается до самой смерти, – напомнила волшебница. – Я не могу…

– А я не могу позволить, чтобы моя ученица не использовала свой потенциал! – прикрикнул на нее Раксан, и продолжил уже спокойнее: – Разница между талантливым и великим чародеем в том, что талантливый знает и использует только свою магию и способности, а великий разбирается в способностях других и знает, как объединить их со своими, чтобы достигнуть наибольшего эффекта. Это заклинание может сделать великой тебя, Мелипсихона. Доверься мне и ставь печать.

Дрожащей ладонью девушка поставила Печать Душ на правое запястье некроманта, а затем – на собственное левое запястье… А потом была короткая вспышка боли, волшебница упала на землю и огромный поток воспоминаний и мыслей устремился в ее голову. Невозможно было разобраться во всем сразу, но самое главное девушка поняла сразу. О том, что ее чувства к учителю, старшему на двадцать семь лет, ненормальны, она знала, но теперь узнала и о том, что они взаимны. Молчать было бессмысленно – некромант видел ее мысли так же хорошо, как и она его, и уже протянул ей руку, чтобы помочь подняться, и она видела себя, сидящую на земле и смущенную, его глазами. Но вместо того, чтобы принять протянутую руку, Мелипсихона обхватила плечи Раксана руками.

– Господин… Это был самый глупый способ признаться в любви, который только можно придумать… – прошептала она прежде, чем впиться в его губы своими.

И так у нее стало четыре глаза – и никакие другие ей были тогда не нужны.

***

18 лет назад

– Если бы не Печать Душ, я и не узнала бы, что у вас есть сестра, господин, – сказала Мелипсихона. Ей было тогда двадцать восемь, и в те годы она носила строгую прическу, стягивая волосы в конский хвост.

– Я не думал, что это будет иметь значение… – произнес Раксан, и через печать некромантка почувствовала, как сложны его чувства на этот счет. – Сестра отошла от дел много лет назад…

– Отошла от дел? Она тоже была темной чародейкой? – если бы Мелипсихона постаралась, она бы смогла поискать среди воспоминаний учителя, которые были столь обширны, что даже за восемь лет женщина не изучила и десятой их доли, и «вспомнить» ответ на свой вопрос, но вместо этого предпочитала слушать рассказы Раксана.

– Да, была, и очень талантливой… Но потом решила вести законопослушную жизнь и стала аптекарем в Вестине. Навещать ее там было слишком опасно для меня и для нее.

– Вы не виделись двадцать пять лет… – данный факт всплыл в сознании некромантки помимо ее воли.

– Верно, – подтвердил темный чародей. – Она сделала так, потому что полюбила одного человека… Она вышла замуж и вырастила сына. Но недавно я получил известие о том, что мой племянник и его жена умерли во время чумы, и поэтому сестра переехала в их деревню, чтобы растить внука. Странно, что она не захотела забрать мальчика в город, но, так или иначе, для нас это возможность увидеться снова.

– Вашу сестру ведь зовут Лисанна, да?

– Нашего прадеда звали Ан, и он был легендарным рыбаком-китобоем. В память о нем всех детей в нашем роду называют так, чтобы имя либо начиналось либо заканчивалось на «ан». Отца звали Андор, я – Раксан, а сестра – Лисанна. Сына она назвала Карисаном, кажется…

Мелипсихона вздохнула. Она жалела о том, что у нее почему-то не получается родить господину ребенка, и начинала накручивать себя каждый раз, когда речь заходила о детях. Зная, что некромант почувствовал ее мрачные мысли через их связь и уже готовится сделать ей выговор, она поспешно спросила:

– А деревня как называется?

– Нортваллей, – отозвался темный волшебник. – Кстати, мы на месте.

Действительно, в долине перед ними раскинулось крупное поселение. Лисанна Блеквотер жила в бревенчатом домике возле леса, и, вопреки представлениям Мелипсихоны о том, как должна выглядеть отошедшая от дел темная колдунья, она оказалась милейшей старушкой. Между ней и Раксаном ощущалась какая-то напряженность, но все-таки Лисанна приняла некромантов достаточно тепло и принялась угощать пирожками. Учитель разговаривал с сестрой о каких-то неизвестных Мелипсихоне местах и людях, и некромантка пообещала себе покопаться потом в воспоминаниях Раксана и разузнать побольше о его юности.

– Дрова заканчиваются, – произнес вдруг темный волшебник. В Керлате октябрь – достаточно холодный месяц, и камин приходилось топить жарко. – Пойду наколю.

– Смотри спину не надорви, – усмехнулась Лисанна.

– Мне не страшно – у меня же Си’ях’кан.

– Эй! – воскликнула старушка. – Чтобы никакого колдовства в моей деревне!

– Ладно, ладно…

– Извини… – сказала Лисанна, когда женщины остались наедине. – Я бросила брата одного, и он втянул во все это тебя.

– Да нет, что вы, меня все устраивает…

– Это ты сейчас так говоришь… – отозвалась старая волшебница и неожиданно быстрым движением схватила Мелипсихону за левую руку и задрала рукав. – Так я и думала – Печать Душ. Однажды эта штука причинит тебе чудовищную боль… Связываться такой с кем-то, кто старше тебя на тридцать лет – безумие. Эх, была бы лет на пять помоложе, надрала бы Раксану задницу, за то, что позволил такое…

– Бабуль, я вернулся! – раздался голос со стороны двери, и Мелипсихона обернулась. У входа стоял темноволосый зеленоглазый мальчик лет пяти на вид, и темной волшебнице хватило одного взгляда, чтобы понять, почему именно Лисанна не повезла внука в Вестин, где он мог бы попасться на глаза архимагу или заезжему паладину. Этот мальчик не должен был быть живым – все еще можно было почувствовать остаточную ауру чумы, которой он болел, вероятно, вместе со своими покойными родителями. Но он не умер – и у Мелипсихоны не было ни малейших сомнений относительно того, что спасло этого ребенка – то был Си’ях’кан, куда более сильный чем у нее или даже у Раксана. Разумеется, это было не осознанное колдовство, а инстинкт самозащиты. Когда восстановление будет завершено, пробудившиеся способности вновь скроются до той поры, пока мальчик не вырастет и не сможет управлять ими осознанно. Вероятно, года через два даже опытнейший чародей не сможет обнаружить у этого ребенка задатков темного мага – но в данный момент они были несомненны.

– Здрасьте, а вы кто? – поинтересовался мальчик, изучавший Мелипсихону так же внимательно, как и она его.

И так она в первый раз повстречала Хасана Нортваллея.

***

14 лет назад

– Я не понимаю, господин… – произнесла Мелипсихона, помогая учителю преодолеть крутой подъем. К шестидесяти годам некромант стал хромать на левую ногу и даже Си’ях’кан не мог ему помочь. – Если будущее нельзя предсказать, то почему мы идем к этой провидице? А если будущее можно предсказать, то почему мы идем к ней только сейчас?

– Если бы было просто да или нет, полагаю, ты была бы права, – ответил Раксан. – Но будущее можно предсказать по-разному. Бывают вероятные предсказания – они говорят о событиях, которые скорее всего произойдут. Чтобы сделать такое предсказание, никаких способностей не нужно – только объективное понимание ситуации и жизненный опыт. Эльфы, например, почти никогда не ошибаются в предсказаниях погоды на ближайшую неделю. Но главное полезное свойство вероятных предсказаний – их можно избежать, если устранить все возможные причины предсказанного события. Но есть еще и истинные предсказания – сделать такое может только существо с очень редким магическим даром, который почти не встречается у людей, и редок даже среди русалок и эльфов. Если истинное предсказание произнесено, то ему невозможно помешать сбыться – более того, любой, кто услышит его, будет вольно или невольно способствовать его исполнению. Именно поэтому разумные люди избегают пользоваться услугами прорицателей – далеко не всегда предсказание содержит то, что мы хотели бы услышать. До тех пор, пока ты лишь предполагаешь, что тебя ждет печальное будущее, ты можешь стараться, чтобы избежать его, но если ты получишь истинное предсказание – сбежать уже не получится.