Текст книги "Исповедь убийцы (СИ)"

Автор книги: Megan Stenford

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 68 страниц)

– Если он не побоялся заявиться сюда, когда город практически окружён его врагами, то что ему до нас! – горячо воскликнула Анита. – Стая предлагает вам помощь. Не спешите отказываться.

– Скажи, вы действительно хотите помочь? Это не очередная уловка волков? – спросила Джина, на что ликан ответила решительным кивком. – Ну, раз так, я принимаю ваше предложение от лица Дженис, главы клана Маркула и моей приёмной матери. Она доверяет мне в достаточной мере, чтобы простить и согласиться с таким решением. Отныне мы, представители власти и главы Совета, считаем вас, ликанов, своими союзниками да того момента, когда беглый преступник Александр Маркула не будет схвачен и предан нашему суду!

Анита ещё раз кивнула и замерла с не меньшей грацией, чем вампиры. Чёрный плащ подчёркивал её светлые волосы и фигуру, делая вожака ликанов ничем не уступающей по красоте и величию собравшимся в библиотеке «ночным охотникам». К ней неторопливо приблизилась незнакомая мне девушка с медно-красными волосами. Она радостно, но не без ехидства улыбнулась, продемонстрировав всем ряд белоснежных зубов.

Мэган увидела всё это прекрасно разыгранное представление, однако почему-то промолчала, хотя её взгляд исподлобья выразил высшую степень недовольства. Она резко отвернулась, и я смогла услышать тихое шипение, сорвавшееся с губ вампирши.

Вторая представительница клана Маркула заметила напряжённость, поэтому обратилась к первому попавшемуся на пути созданию. Совершенно случайно им оказалась я, как самый безопасный вариант по мнению Джины.

– Значит, ты прочно устроилась среди вампиров, не так ли?

Я улыбнулась тому, как эта надменная вампирша деликатно изменила банальную фразу на более редкую, но имевшую такой же смысл. Боже, как часто в последнее время мои знакомые задавали этот вопрос!

– Совершенно верно. Мне нравится находиться рядом с «охотниками». И меня не пугают их странные для человека «диеты»! – добавила я, предвидя новую банальность и одновременно проверяя «почву».

– Видимо, ты здесь многих знаешь?

– Возможно. Как вы уже поняли, я знакома с семьёй Кроссманов. Остальных никогда в жизни не встречала и, кстати, ничуть об этом не жалею!

Я позволила себе пошутить, за что была награждена лёгкой улыбкой в виде похвалы от Джины, казавшейся настоящей Снежной Королевой, особенно теперь, когда контроль над ситуацией вернулся к ней в руки.

– Эта книга, раз уж ты знаешь, где она, должна быть уничтожена. Мы считаем, что именно из-за неё Александр устроил эту абсурдную охоту за вампирами, когда-либо державшими её в руках. Он даже наведался в издательство 40 лет назад, чтобы уничтожить свидетелей и материалы. Нам неизвестно, откуда он узнал о существовании копии, напечатанной, скорее всего, одним из биографов Чарльза, но факт остаётся фактом: книга слишком опасна, чтобы можно было её сохранить.

– Уничтожить «Жизнеописания Великих»? – спросила я удивлённо. – Но зачем поступать так радикально? Она лежит у меня в надёжном месте, и никто из посторонних людей или сообщников Александра о ней не догадывается. Если бы вашему брату рассказали о моей роли сейфа, он, по всей вероятности, ждать не стал. А ведь я жива и здорова. И никто посторонний в мой дом…

И вот тут я осеклась. Посторонний-то как раз и проникал ко мне домой, но ведь это было ещё до появления у меня книги! Либо эти события были никак не связаны, либо кто-то специально проверял, можно ли было незаметно пробраться в мой дом и что-нибудь оттуда выкрасть. О таком повороте событий я даже не догадывалась, хотя сейчас всё звучало вполне логично.

– Разве ты уверена, что прямо сейчас Александр или кто-то из его сообщников не проникает к тебе в дом, воспользовавшись моментом? –с насмешкой спросила Мэган. – Я могу биться об заклад, что такая мысль когда-нибудь придёт ему в голову!

– Ну, я искренне желаю им удачи!

Я не выдержала и расхохоталась под недоумёнными взглядами монстров.

Анита выразительно скосила глаза и покрутила пальцем у виска. Было заметно, что в этом её многие поддерживали. Однако Питер со своего невзрачного места улыбался вместе со мной, прекрасно всё понимая. Он посмотрел на меня, всем своим видом говоря «расскажи, а то тебя никто не понимает». Я позволила объяснить мою реплику лёгким наклоном головы.

– Вы ничего не понимаете, потому что не встречали её маму! Я очень сочувствую Александру, если он влезет в комнату Эстер. Кое-кто его в порошок сотрёт голыми руками: хоть она и человек, но внушает беспокойство. Такой нипочём победить «охотника», будь он самым сумасшедшим из всех нас.

– Поэтому вы смеялись? – наконец-то разобралась Мэган, начиная улыбаться, но как-то неприятно, будто предвкушая сытный ужин. Я нахмурилась и прекратила фыркать от смеха. – Теперь я поняла. Если это так, то я готова согласиться с вами. Признаться, никогда не видела человека, способного напугать вампира!

Я кивнула, но не перестала сверлить кудрявую посланницу Маркула тяжёлым взглядом. Пожалуй, на сегодня мне хватило впечатлений, чтобы обеспечить себе очередную бессонную ночь или ночь с кошмарами на вампирские темы. Наверное, стоило заканчивать с дружбой с монстрами, если я хотела остаться в добром здравии и трезвом уме.

– Можете завтра, то есть уже сегодня, – поправилась я, взглянув на часы, – встретиться со мной, но в разумных пределах. И по этому поводу я хотела бы спросить: вы ведь уже закончили совещаться?

– Да. Благодаря некоторым личностям на сегодняшний день собрание завершено. Что-то не так? – встревожилась и одновременно удивилась Джина.

– Просто мне пора закрывать библиотеку и идти домой. Давайте утром решим наши дела. Мои родственники не обрадуются тому, что я так сильно задержалась на работе.

Джина согласилась со мной кивком головы и изящно махнула рукой с длинными пальцами пианистки, чтобы все расходились.

– Мы встретимся с тобой после школы. Не забудь предупредить свою маму, потому что мы придём к тебе домой. Нам ни к чему неприятности.

Сказав это, Джина встала со стула, стряхнула с рукава пару пылинок и вышла из здания вслед за сестрой, стуча высокими каблуками-шпильками, наконец-то оставив меня наедине с Питером, Нэнси, Анитой и Бартоном.

– Поможете убраться? – спросила я с надеждой, окидывая печальным взглядом следы недавней драки.

Получать от Скарлетт нагоняй за свинство мне не хотелось, а идея запрячь в работу столько разных мифических созданий показалась очень даже хорошей. И забавной.

Питер подмигнул в знак согласия, Анита тоже была не слишком-то против, Бартон печально вздохнул (выбора не было – приказ вожака), да и Нэнси, наморщив нос, всё же не отказалась присоединиться к нашему грязному занятию.

В общем, если свести к минимуму рассказ о наших совместных мучениях, мы привели зал в относительный порядок за рекордные полчаса и с чистой совестью вышли на тротуар, напоследок от души хлопнув дверями библиотеки.

– Мне, наверное, надо отдать тебе машину? Неудобно ведь ходить пешком, или ты на такси?

Я не думала о том, как доберусь до дома, но почему-то твёрдо была уверена в правильности своего решения.

– А как же ты? – спросила Нэнси, расправляя складки своего кашемирового пальто ядовито зелёного цвета. – Отсюда до твоего дома далеко. Конечно, можно бегом… – Она лукаво улыбнулась и коварно добавила: – Думаю, до утра как раз доберёшься, правда, Анита?

– Не дразни Эстер! – отмахнулась вожак ликанов. – Пожалуй, нам с Бартоном пора идти. Всё равно от нас никакой пользы, потому что мы пришли сюда пешком. Увидимся в школе, Питер, Эстер!

Она взяла Бартона под руку, и вскоре они скрылись у нас из глаз, затерявшись среди пёстрой толпы вечерних гуляющих.

– Не волнуйся, Нэнси. Я подброшу Эстер до дома, – сказал вдруг Питер, чем очень меня ошарашил и вверг в состояние прострации.

– Тогда до завтра! Я надеюсь, вы зайдёте в галерею, и мы поговорим. Пока!

– Пока! – успела я попрощаться, прежде чем Нэнси ушла, изредка срываясь на бег, и села в свою любимую машину.

Итак, я осталась наедине с Питером, не собираясь ничего ему рассказывать…

====== Что делать, если мир сошёл с ума? ======

– На чём же мы доберёмся до моего дома? – спросила я удивлённо.

На парковке не было ни одной машины, если не считать потрёпанного жизнью старичка с гордым названием «Рено».

– Вот моя машина.

Питер показал на тот самый одр, который я только что рассматривала. Мы собирались ехать на этом? Я ожидала хоть чего, хоть вертолёт, но, простите, ведро с гайками? С каких пор вампиры потеряли чувство стиля, а попутно и все свои многовековые сбережения?

– Это? – решила я уточнить.

– А что тебя удивляет? Он ещё вполне приличный, даже не глохнет на светофорах.

– Тогда не будем терять время на разговоры. Мама и так не скажет мне спасибо за задержку. Мы договорились, что я вернусь не позже часа, а уже почти два.

– Нашла из-за чего волноваться! Она ничего не скажет.

– Откуда ты знаешь? Тамина шутить не любит, а ещё больше она не любит, когда её прямые приказы нарушаются!

– Перестраховщица! Она же до сих пор не позвонила.

– Само собой. Может, ты этого ещё и не понял, но моя мама плохо ладит с сотовыми, а домашний телефон у меня в виде отдельной трубки. При всём желании Тамина ничего не сумеет предпринять. А ты же у нас вампир! Тебе плевать на всех. Даже Симона не в состоянии тебя удержать! Не то что я, всего лишь слабый человек.

– Не настолько слабый, как ты говоришь и как притворяешься, – задумчиво сказал Питер, шагая в сторону машины. – И прекращай задираться. Я понимаю, ты перенервничала на Совете, но это ещё не повод срываться на мне.

– Постой! Не иди так быстро. Я не успеваю.

Я побежала за ним, проклиная себя за резкие слова. Неужели не могла помолчать? От моего отличного настроения, конечно же, давно не осталось и следа. Захотелось заклеить себе рот скотчем или вставить кляп, чтобы больше ничего не говорить. Ситуацию не спасало даже то, что Маркула приняли меня, а Питеру не пришлось вмешиваться в нашу беседу. Но он всё равно имел полное право на меня злиться – очередная глупость в моём исполнении не добавила мне очарования.

Питер вдруг остановился недалеко от «Рено». Его отведённые назад плечи выражали недовольство лучше всяких слов.

Я налетела на вампира, но тут же отскочила в сторону, увидев его глаза. Они обожгли меня холодной ненавистью на дне чёрных омутов, в которых было невозможно различить кружки зрачков. В тот момент я впервые за всё время пребывания в Стоунбридже испугалась Питера. Александр вселял в меня опасения из-за своей непредсказуемости, но никак не страх. Я относилась к нему не как к «охотнику», а как к врагу, которого нужно было уничтожить без тени сомнения.

Кроссман был мне если не другом, то союзником, причём очень ценным. Терять его расположение – это всё равно что вонзить лопату в землю с намерением вырыть себе яму поглубже.

– Значит, не боишься ехать со мной, да? – зло бросил Питер. Его слова были подобны пощёчинам. – Думаешь, если я не убил тебя, когда была возможность, я не сделаю этого и сейчас?

– Нет, – прошептала я сквозь внезапно подступивший к горлу ком. Я ненавидела себя за то, что собиралась сказать, но по-другому справиться с разъярённым вампиром было невозможно. – Наверное, мне стоит попросить у тебя прощения. Иногда я плохо понимаю, что говорю и кому говорю.

– А надо понимать! Садись!

Я послушно юркнула на заднее сидение, не желая встречаться с Питером даже взглядом. Он тоже отворачивался от меня и словно не хотел показывать мне свои глаза, ставшие угольно-чёрными от злости. Я бы испугалась ещё больше, но успокаивающее прикосновение рукояти пистолета к спине прогнало негативные мысли. Ничего, с оружием в руках можно было справиться с кем угодно!

Из окна открывался красивый вид на ночной город, и он замечательно справлялся с ролью отвлекающего манёвра. Всюду горели яркие витрины магазинов, кафе, ночных клубов и просто декоративные фонари, которые начали развешивать задолго до наступления Рождества. Но даже они не могли полностью прогнать сверлящее душу подозрение, что сегодня я не только получила признание Маркула, но и потеряла расположение Питера, а вместе с ним и всего клана Кроссманов. Скорее всего, после того, как мы поймаем Александра, мне придётся завершить свою миссию и тут же уехать из города, причём быстро.

Хоть Питер старательно всё скрывал, но я никогда не была идиоткой. Я сразу же прочитала если не смертный приговор, то уж точно обещание неприятностей в его взгляде. Всё-таки чувство вины в сочетании со стрессовыми ситуациями было мерзкой вещью!

Несколько раз я открывала рот, собираясь заговорить, но не находила нужных слов и продолжала помалкивать. Каждая заготовленная фраза казалась либо слишком не к месту, либо банальной. Как исправить своё бедственное положение, когда мне больше не доверяли?

Пусть наша ссора была странной, бессмысленной и возникшей на пустом месте, но никто не отменял тот факт, что Питер на меня обиделся.

Не знаю, сколько прошло времени, проведённого в атмосфере молчания и напряжённости, но вот впереди наконец-то появился мой дом, освещённый лампами вдоль подъездной аллеи и на крыльце. В кухонном окне мелькал знакомый силуэт мамы, перебиравшей содержимое холодильника для ночного перекуса. Знакомая с детства картинка помогла мне оживиться и перестать грызть себя за собственную поспешность. Ничего, выкручусь. Не в первый раз.

Питер затормозил около поворота к моему дому и без единого звука вышел из машины. Я с недоумением следила, как он обходил её спереди, направляясь к задней двери. Только после того, как он открыл эту дверь, до меня дошло, что это был всего лишь знак вежливости с его стороны.

Я тоже молча вылезла из «Рено» и последовала за Питером к дому, находясь в состоянии лёгкого недоумения. Зачем он пошёл со мной, если решил обидеться?

– Зачем ты со мной идёшь? – спросила я, надеясь на что-то, чего и сама не понимала.

– Твоя мама недовольна. Она должна получить от меня объяснения. Тебе она не поверит.

– Почему? Я очень редко её обманываю.

– Не в этот раз, – сухо заметил Питер.

– Что? Почему не в этот раз?

Я с обиженным видом поднялась по лестнице и вошла в прихожую.

– Явилась?! – донёсся до меня голос разозлённой Тамины. – Я разве тебя не преду…

Мама вынырнула из кухни и резко замолчала, увидев Питера. Нет, она покраснела не потому, что постеснялась своего грубого тона, а, скорее, домашнего халата в мелкий горошек и розовых тапочек. Более нелепый вид можно было встретить разве что в SPA-салоне после массажа.

– Привет, мам, – постаралась я улыбнуться или хотя бы изобразить на лице что-то дружелюбное. – Надеюсь, ты помнишь моего знакомого? Мы учимся вместе. Он приходил сегодня утром, а сейчас Питер решил подвезти меня до дома и объяснить мою задержку.

– Проходите в гостиную, раз уж такое дело. Извините за нелепый вид, гостей не ждала. К тому же ночь на дворе.

– Миссис Хайд, всё в полном порядке. Ради Бога, не волнуйтесь из-за таких пустяков! – с безукоризненной вежливостью ответил Питер и послушно направился в гостиную, не забыв разуться и повесить куртку на крючок.

– Ладно, мне всё ясно. Ругаться не буду, но ты не должна запускать колледж в угоду личной жизни, – быстро шепнула мне Тамина, когда убедилась, что нас не подслушают.

– Ты о чём? – тоже шёпотом сказала я маме, про себя чертыхнувшись. Неужели она не могла отложить этот разговор на потом?! Питер был в соседней комнате, но у меня не возникало ни одной искры сомнений: он нас слышал. – Здесь нет никакой личной жизни. Мы просто друзья, которые только что поссорились из-за сущей ерунды!

– Ничего, помиритесь. Поверь моему чутью – он уже готов тебе всё простить. Прости и ты его, пока всё не зашло слишком далеко.

– Я на него не обижалась. Мне по штату не полагается.

– Тогда подойди к нему и всё равно извинись. Я пока придумаю что-нибудь на стол. И помни: мужчины любят чувствовать себя правыми даже тогда, когда ошибаются. А нам иногда стоит их побаловать.

– Не надо ничего готовить, мы всё равно не будем есть. Слишком поздно. И просить прощения я не намерена. Как ты помнишь, у меня с этим всегда были проблемы. Ничего не изменилось из-за пары месяцев, прожитых вдали от дома.

– Как хочешь, Эстер. Но я всё равно уйду наверх, чтобы вы поговорили. Не хватало мне проблем с личной жизнью у взрослой дочери!

Тамина заговорщически подмигнула и быстро и почти бесшумно поднялась по лестнице, что совершенно не сочеталось с её далеко не стройной фигурой.

Дождавшись, когда исчезнет подол горохового халата, я вошла в гостиную, где Питер от скуки или по привычке ходил из угла в угол, рассматривая коллекцию декоративных тарелочек на стенках. Тамина уже и сюда добралась! Зря отец предусмотрел столько лишних гвоздей.

– Твоя мама исключительно мудрая женщина, – сказал Питер, который, как я и подозревала, слышал наш разговор, полагаясь на свой вампирский слух.

– Не могу не согласиться. Она всегда отличалась умом и пониманием людей. Наверное, это служит компенсацией за довольно тяжёлый характер. С ней сложно ужиться под одной крышей, особенно когда ей нечем заняться, кроме дома.

– Такие люди не приспособлены для роли домохозяек.

– Ты прав. Я такая же.

Я рискнула подойти к нему почти вплотную. Словно почувствовав мой настрой, он не отошёл в сторону, а остался на месте, хотя между нахмуренных бровей всё же пролегла неглубокая складочка, которая появлялась у Питера, когда он волновался. С чего бы это?

– Ты больше не сердишься? Я сболтнула глупость, признаю.

– Да я на тебя и не сердился, в принципе. Просто устал постоянно напоминать тебе, что я не человек. Ты слишком привыкла ощущать себя сильной и защищённой, чтобы правильно расценивать, кого надо бояться, а кого нет. Я не намекаю: меня злить тоже не стоит, поэтому, пожалуйста, в другой раз держи язык за зубами, пока не встретила кого-то менее терпеливого, чем я. Это так, к слову. И, раз уж ты увлеклась историями из жизней местных, то настал и мой черёд поделиться, а не то ты наслушаешься всяких там ликанов или странных вампиров и захочешь меня убить. Такой исход меня не вдохновляет, если честно. Так что вот, моя исповедь вкратце.

– Да я тебя и не собиралась злить, просто привыкла, что вы – существа состоятельные, и машинки у вас навороченные, и полиция вам не враги, и присмотра за вами почти нет. А самый главный момент, который меня напугал и взбесил, состоит в том, что у меня никогда не будет нормальной жизни, пока по земле бродит хотя бы один вампир. Вот я и перегнула палку. Но ты ведь должен уже был привыкнуть к моим заскокам. Меня надо слушать, но надо через раз, пропуская мимо ушей мои бесконечные вопли по поводу и без, – улыбнулась я отчасти виновато, отчасти лукаво. – Заметь, я не склонна извиняться, поэтому ты стал свидетелем чего-то редкого! А твоя история, раз уж ты хочешь мне её рассказать, сослужит отличную службу: я хоть немного разберусь в этом бардаке с вашей родословной. Всё-таки копаться в жизнях вампиров – дело неблагодарное!

Я позволила себе засмеяться и вздохнуть поглубже. Похоже, Кроссман наконец-то дозрел до того, чтобы открыть мне кое-что из своей жизни, что позволило бы мне вникнуть в те причины, которые заставили Жаклин отправить меня на это задание, к тому же с чётким приказом убить Питера и всю его семью.

– Ты меня снова удивляешь, но за доверие и ответственность спасибо. Мне очень приятно услышать это от охотника, – слегка недоверчиво, однако с радостью проговорил Питер. – Что ж, чем раньше я начну, тем раньше ты ляжешь спать. Не забывай, что ты у нас всего лишь человек, которому вредно сидеть по ночам с почти незнакомыми людьми и слушать разные там страшилки.

– Не такой уж ты и незнакомый, – фыркнула я.

– И тем не менее уже поздно, а нам обоим завтра на учёбу.

– Хорошо, мамочка…

– Не язви, Эстер, тебе не идёт. Итак, я родился уже довольно давно, в семнадцатом веке, в самой красивой на свете стране – в Англии. – Прежде яркие глаза Питера затуманились, словно заглядывая в далёкое прошлое. Я переступила с ноги на ногу и принялась внимательно слушать, стараясь не пропустить ни единого слова. – Я тогда мечтал стать военным, как мои дед и старший брат. Ну, знаешь, участвовать в сражениях, завоёвывать города, вступать в них победителем и навсегда войти в историю своей страны. Я жаждал славы. Хм, глупый юнец, избалованный родителями! Мама занималась рукоделием, а отец перебивался тем, что или мастерил что-то по дому, или помогал делать оружие, или чинил обувь для военных. Родители хотели сделать из меня банковского рабочего, но тут возле Лондона начались столкновения между роялистами и теми, кто поддерживал парламент, и я остался шестнадцатилетним сиротой. Брата убили в том же году в битве при Марстон-Муре*, поэтому я был совсем один. Жил на улице, даже попрошайничал, но скоро понял, что не должен этого делать в память о родителях и ушёл из города.

По дороге я встретил попутчика. С первого мгновения нашего знакомства он мне понравился. Среди одинаково напуганных людей он сохранял весёлое расположение духа, много шутил, насмехался над Кромвелем** и его борьбой, хотя к королю тоже относился с сарказмом.

Тогда я не понимал, что попался на крючок человеку, занимавшемуся набором рабочих для нелегальных фабрик по производству оружия и, как ни странно, наркотиков. Ими становились сироты, бродяги, калеки и те, кто разочаровался в мире. Я попал в ад, длившийся целых пять лет. Каким-то чудом мне удалось сбежать во время беспорядков, вызванных удивительным и страшным событием, – победившая в революции сторона низвергла конную статую казненного Карла Первого Стюарта, и люди написали на ней, как заклятие: «Уйди, тиран, последний из королей»… Это стало той искрой, которая заставила страну буквально взорваться бунтами, митингами, открытыми выступлениями в поддержку королевской власти. Мне безумно повезло вырваться из неволи, пусть и ценой жизни одного из моих друзей, с которым я познакомился через неделю после начала работы на фабрике. Он отвлёк охрану, чтобы дать мне шанс сбежать. Уже на следующий день я узнал, что его убили, и думал сначала вернуться за его телом, хотел похоронить по-человечески, но... Всё сложилось немного иначе…

Перед задуманным мной возвращением я случайно забрёл в небольшой городок в паре миль от Лондона, где, на счастье или на беду, остановилась семья вампиров, считающих себя помощниками для таких потерянных людей как я. Глава клана очень заинтересовался мной. Он долго расспрашивал меня, чем я занимался на фабрике, кормил, дал хорошую одежду и даже научил обращаться с оружием. А через неделю я уже стал «охотником», поддавшись уговорам и обещаниям вечной жизни.

Поначалу было страшно и непривычно, но ко всему можно привыкнуть. Я отправился на поиски своего друга, как только более или менее освоился с новой ипостасью. Никто в клане меня не удерживал, потому что обычно после превращения молодых вампиров или пускали в расход, или превращали в шестёрок. Я сумел уговорить главу семьи изгнать меня. И сумел это сделать, пообещав никогда не показываться ему на глаза.

Вот с тех пор я и живу на свете, лишённый многих человеческих радостей и обречённый на вечные скитания из одного города в другой. Позже меня нашла Симона, пригласила войти в её клан, дала свою фамилию и превратила меня в того, кем я сейчас являюсь. Она уговорила меня не нападать на людей, а показала другой способ питаться. К тому моменту, когда я появился, Симона потеряла мужа и безумно нуждалась в мужской поддержке, так что я быстро завоевал её расположение и начал совершенно другую жизнь. Вдали от страны, которую поклялся уничтожить за всё то, что она сотворила с моими родными.

Я была настолько ошарашена историей Кроссмана, что не сразу поняла, когда он закончил. Долгие минуты я просто стояла без движения, кусала губу и хлопала ресницами.

Питер грустно усмехнулся и задумчиво накрутил на палец прядь своих растрёпанных волос.

– Зря я тебе всё рассказал?

– Нет, не зря. Теперь я хоть что-то о тебе знаю...

– Твоя мама ничего не знает о тебе, да? О твоей работе? Тайной жизни?

– Почему ты так решил? – спросила я как можно серьёзнее. На что он намекал? Угроза?

– Я звонил, пытался найти тебя ещё до начала Совета, хотел поговорить по поводу твоих туманных намёков насчёт моей безопасности. – Питер многозначительно посмотрел на меня с высоты своего роста, но я сделала лицо невинной дурочки и промолчала. Тогда Кроссман продолжил: – Трубку взяла Тамина. Она очень любит пожаловаться на свою чересчур взрослую дочь, но она ни слова не сказала о делах охотников. Значит, она не в курсе, да?

– Мама? А как ты думаешь? Не только кодекс вампиров и ликанов запрещает им выдавать свой секрет обычным людям! У нас тоже есть похожее правило, только всё гораздо серьёзнее и менее справедливо. Если бы не поздний час, я бы тебе рассказала, но сейчас пора заканчивать обмен информацией. Тамина и так скоро начнёт задавать тебе личные вопросы, мысленно подставляя твоё лицо на нашу семейную фотографию. Поверь, ты даже голосом способен очаровать кого угодно, однако даже тебе не удастся переубедить упрямую Тамину Хайд, у которой пунктик на замужестве её дорогой младшей дочери!

Я улыбнулась, удивившись болтливости мамы и своей собственной, хотя ничего важного мы с ней не поведали.

Само собой, материалы моего личного дела любой вампир мог вытащить из школьной документации, вот только половина сведений была бы неверной. Это уже относилось к заслугам Гильдии, которая всегда заботилась о том, чтобы охотников никто не мог выследить через членов семей или друзей, или через адреса, или через наши телефоны. Всё это изменялось, уничтожалось, путалось и служило скорее для отвлечения внимания, чем для подготовки к нападению.

К тому же моя мама всегда долго изучала человека, прежде чем открыться ему даже в мелочах, связанных с делами нашей семьи. Но что ей было делать, когда было не с кем больше побеседовать, а папа уехал слишком далеко? Или она разглядела в Питере того, с кем можно было свободно поговорить без страха быть обманутой? Тогда зачем Жаклин так настойчиво приказывала мне сделать всё, чтобы найти Питера Кроссмана и уничтожить его при первой же возможности?.. Непонятно.

Стоило нам вспомнить о Тамине (а в моём случае ещё и погрузиться в обычное состояние задумчивости), как её довольное круглое лицо с вечно румяными щеками и пухлыми губами ребёнка выглянуло из-за угла.

– Всё? Помирились? Забыли свои глупые обиды?

– Да заходи уже! Не думала, что ты станешь такой вежливой в… – Я посмотрела на часы и закончила мысль: – половину второго ночи! Стыд и совесть вернулись, да?

Я закатила глаза и развела руками, словно показывала, что упомянутых стыда и совести стало гораздо больше. Мама не слишком-то довольно нахмурилась, но потом её лоб разгладился, морщинка между бровями исчезла, и Тамина приветливо улыбнулась, падая в кресло, которое страдальчески скрипнуло под её отнюдь не крохотной массой.

– Не ломай мебель, пожалуйста, – попросила я маму, мало надеясь на эффект.

– Не будь занудой! Вы тоже садитесь, а то я чувствую себя кем-то средним между королевой и престарелой!

– Вот только чего? – спросила я маму, садясь на диван рядом с Питером. – Королевой Диванного государства? Ты и так уже на неё похожа.

– Довожу до вашего сведения – завтра вам, мои милые, надо учиться. И если вы настроены издеваться надо мной, то одна дверь там, входная, а другая – вверх по лестнице. Поэтому брысь отсюда!

Я улыбнулась, отмечая поразительную «деликатность» мамы, но втайне была рада тому, что не я приняла решение выставить Питера за дверь. После его откровений выгонять его казалось мне свинством, а тут и повод появился! С Таминой мой знакомый вампир спорить не решился, поэтому сразу же встал и заторопился в прихожую одеваться.

Стрелки на часах ехидно сообщали о середине ночи, что приравнивалось к самоубийству. На сон мне оставалось не более четырёх часов, о чём я подумала с вселенской грустью. Конечно, мне уже приходилось не спать по двое суток, но после такого марафона я засыпала буквально на ходу и отчаянно зевала, когда было нужно и не очень. А теперь, похоже, ситуация решила повториться. В общем, тихий ужас, как сказал бы отец.

– Извините, что задержал Эстер, а потом отнял ваше время, миссис Хайд. Похоже, мне действительно пора идти домой.

Чтобы это сказать, Питер выглянул из коридора и ничуть не удивился, когда увидел, что мама даже не думала вставать и кого-либо провожать. В отличие от меня. Я спокойно вышла вслед за Кроссманом, намереваясь довести его до машины и шепнуть пару слов, которые никак не достигнут ушей моей всезнающей мамы.

– Уроки можешь не открывать. Сумка лежит на стуле около окна. Я попросил Монику сделать всё за тебя, чтобы устроить нам спокойный вечер. Устное, думаю, завтра сама выучишь перед занятиями. Невелика сложность для хорошей памяти, а у тебя она, как у всякого охотника, должна быть изумительной.

– Спасибо тебе. Что бы я без тебя делала?

Я просияла от радости. Мысли о невыполненном домашнем задании уже стали довольно навязчивыми, как бы скучно это ни звучало.

– Не впутывалась бы в истории, связанные с вампирами! – рассмеялся Питер. Внезапно его лицо превратилось в маску. – Будь предельно осторожна, пока Александр не ушёл из города. Теперь он ни на шаг от тебя не отойдёт, потому что очень заинтересовался. Береги себя!

– Я постараюсь. До встречи.

– Я за тобой заеду. Не проспи.

Питер сел в свой кошмарный одр на колёсах и аккуратно вырулил на дорогу. Я стояла рядом с подъездной аллеей до тех пор, пока он не скрылся из глаз. Только после этого я пошла домой, изо всех сил стараясь не оглядываться, чтобы проверить, а не следил ли за мной один из прихвостней Александра. Столкнуться с тем же Бренданом или с Селиной в моём случае означало наделать шума, переполошить соседей, разбираться с Таминой и полицией, после чего ломать голову над тем, как бы объяснить своё поведение Жаклин. Нет уж, пожалуйста, пусть всё будет спокойно и тихо!

– Ложись спать! – крикнула Тамина голосом инквизитора, стоило ей услышать хлопок входной двери.

– Хорошо, – пробормотала я сквозь внезапно навалившуюся сонливость.

Не особо осознавая, что делаю, я сняла с себя пальто, повесила его на вешалку и куда-то поставила сапоги, надеясь, что утром их найду.

Абсолютно не воспринимая реальность, я поднялась в свою комнату и упала на кровать, не потрудившись раздеться. Опять. В окно светила луна и мешала окончательно заснуть.

– Да что это такое! – проворчала я, вставая и задёргивая шторы.

В какой-то момент мне показалось, что кто-то наблюдал за мной с вершины дерева, росшего на лужайке перед домом. Несмотря на предательскую дрожь в коленях я заставила себя проверить замок на окне, потом плотно соединить верхний слой портьер, отсекая спальню от внешнего мира. Чтобы совсем успокоиться, я даже сделала дыхательные упражнения и проворчала себе под нос, слушая, как Тамина тяжело поднимается по ступеням на второй этаж: