Текст книги "Тирант Белый"

Автор книги: Жуанот Мартурель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 54 (всего у книги 82 страниц)

Увидев Тиранта прямо напротив себя, подъехал король Африки к самому берегу и спросил:

Ты и есть тот самый Маршал-христианин?

Тирант же не отвечал ему, потому что не отрываясь смотрел он на свое войско, и предстало взорам его поле, усеянное мертвыми телами, штандартами рыцарей и знаменами христианскими, ибо отвернулась в тот день от них удача.

И громко крикнул Тирант, чтобы слышали его и мавры, и раненые христиане:

Трусы! И зачем только взяли вы в руки оружие? Жалкие горе-воины, покрыли вы себя позором и умрете ничтожной смертью, удел ваш – муки да бесчестье, никогда не помянут вас добрым словом!

Затем поворотился он лицом на восток, возвел глаза к небу и, сложив руки, так сказал:

О Господь всемогущий и милосердный! Неужто столь велики грехи мои, что в трудную минуту оставил Ты милостью своей верного слугу, что все силы кладет, дабы возвеличить святую веру Христову? Совсем один я, и никого нет со мною, с болью в сердце гляжу я на землю, покрытую мертвыми телами христиан и нашими знаменами. Что же станется со мною, грешным? Неужели я – виновник этого великого несчастья? Пошли же мне смерть, дабы не достигли ушей моих слова позора, ибо нет у меня другого ггутн, кроме смерти либо мавританского плена, коли отвернулся Ты от меня.

Как услышал король Африки горькие эти слова, сказал он своим людям:

Перейду я реку вброд и возьму в плен этого христианского пса либо убью его. А коли кликну я вас, придите мне на подмогу.

Переправившись через реку, с копьем наперевес во весь опор поскакал он на Тиранта и такой силы удар обрушил на него, что его собственный конь упал на колени. И пробило копье наручи Тиранта и нагрудник, а железное острие ранило его в грудь. Тирант лишь в ту минуту заметил короля, поскольку сильно горевал о смерти воинов и думами своими возносился к Принцессе. Вынул он тогда меч, поскольку давно уже сломалось его копье. Долго они бились, и храбро сражался король, но наконец заметил Тирант, что выдохся его противник, и тогда замахнулся для страшного удара, однако в это мгновение повернулся под ним конь, и не достиг удар цели, зато меч Тирантов напрочь снес королевскому коню голову, и повалился тот наземь вместе с всадником. Немедля люди короля бросились ему на подмогу и, как ни старался Тирант помешать им, подняли его с земли и усадили на другого коня.

Видя, что упустил он короля, сцепился Тирант с мавром, что находился возле него, выхватил у него копье и принялся разить им направо и налево: ранил он одного война, затем другого, третьего и повалил их наземь, потом достал он копьем четвертого, и пятого, и шестого, и всех их выбросил из седла, показав, сколь он искусен в битве. А как сломалось копье, вынул Тирант топорик и столь могучий удар обрушил на какого-то мавра, что всадил ему голову в плечи.

Увидев, что один воин явил такие чудеса доблести и столько людей убил своей рукою, подивились мавры и сказали:

О Магомет! Кто же этот христианин, что обратил в бегство весь наш лагерь? Не позавидуешь тому, кто на себе испытает его удар!

А в ту минуту сеньор д’Аграмун выглянул в окно замка и признал Тиранта по гербу на его тунике. Заметив, что бьется Тирант в одиночку с кучей мавров, громко закричал он:

Сеньоры, поспешите на помощь Маршалу, не то не быть ему живому.

И тогда выехал из замка король Скариан с немногими людьми, однако не успели они выручить Тиранта: преследуемый маврами, он отступал до самых городских ворот, хоть и не по своей воле – три раны получил он сам, а конь его сильно был исколот копьями.

Злая судьба преследовала христиан – не было им удачи в битвах, и проигрывали они одно сражение за другим, мавры же праздновали победу. И приуныли христиане, видя, как радуется враг их напастям. И сказал тогда Тирант:

По праву ликуют они, ибо обратили нас в бегство и заставили спрятаться за городскими стенами. Но более всего мучит мою душу, что не принял я смерть от рук славных рыцарей. Хоть и жив я теперь, да жалок и ничтожен, ведь ни один из вас так и не пришел мне на подмогу. И пусть все знают, что не долго продлится мой век, ибо не жить мне, коли перед глазами – полчища моих врагов.

Решил Скариан ободрить безутешного Тиранта и так сказал.

Глава 338

О том, как ободрил Скариан Тиранта

Великим мудрецам порой недостает ума, и потому утверждают они, что лишь божественному разуму доступно грядущее. Те же, кому недостало смелости, мучатся одним лишь предчувствием будущих мук, не заботясь о том, как предотвратить несчастье. Лучше меня знаешь ты: война есть война, и теряешь ты людей и терпишь поражения, однако ж потом вновь приходит твой час. Как истинный и верный христианин, более других должен ты уповать на помощь Господа, поскольку ниспослана тебе великая милость быть проводником святой веры христианской. Положись же на благоволение Господне, вернет он тебе утраченные силы и излечит, ибо никогда не оставляет щедротами верных слуг своих. А благородство твое и величайшая доблесть известны и нам, и нашим врагам, ни на минуту не усомнились мы в твоей славной победе, ведь доказал ты всем и повсеместно, что нет тебе равных в храбрости и чести и достоин ты владеть и повелевать целой империей. Окажи же милость и яви нам стойкий дух и рыцарскую отвагу, и доблесть твоя да придаст всем нам силы, и как есть ты ясное солнце, всех нас озарившее своим светом, с твоею помощью одолеем мы врага и одержим славную победу.

По сердцу пришлись Тиранту ободряющие слова короля, и так он отвечал ему.

Глава 339

О том, что ответил Тирант королю Скариану.

О достойнейший из смертных! Пусть не удивляется твоя милость, что кляну я свое несчастье, – не оттого я страдаю, что боюсь врага, но оттого, что из-за ран немедля не могу отомстить ему. Как брату моему и господину благодарен я тебе безмерно за ободряющие речи, и за величайшую преданность, и вдвойне благодарен за то, что хотел ты вернуть меня к жизни, ведь те деяния заслуживают самой высокой награды, к коим нас подвигла добродетель. А потому во всем располагай мною, жизнью моей и свободой – однажды потерявши, обрел я их благодаря тебе, и тебе принадлежат они, я же принимаю их в залог будущей славной победы, не за себя радуясь, но за тебя, ибо еще больше воссияет твоя слава и могущество, когда безраздельно будешь владеть ты тем, что более всего ценишь.

И пока так говорил Тирант, вошли в его покой три лекаря и сняли с него доспехи, и нашли у него множество ран, три из которых были очень опасные.

Между тем мавры поняли, что христиане скрылись за городскими стенами, и тогда снялись они с места и переправились на другой берег реки. И пригнали они с собою великое множество быков и верблюдов. Эта животные очень досаждали христианам, затрудняя их вылазки из города, поскольку лошади боялись быков, и трудно было въезжать и выезжать из ворот.

И однажды догадался Тирант, что готовят враги подкоп под замок, и, узнав о том, король и все остальные пришли в смятение. Тогда решил Тирант готовить ответный подкоп и приказал во всех нижних комнатах замка поставить медные тазы, дабы определить, где роют подземный ход, и вот каким образом: когда копают землю недалеко от пола или стен, звук ударов кирки о землю отдается в тазах, а ежели поставить их много, звон стоит очень громкий. И как только все устроили, стали ждать сигнала, чтобы рыть ответный подкоп.

И вот спустя несколько дней после того, как излечился Тирант от ран и мог уже носить оружие, одна девица, что жила в замке и помогала по хозяйству, замешивая тесто, вдруг услыхала, что тазы подрагивают и звенят. Тотчас бросилась она со всех ног к своей госпоже со словами:

Я не знаю, отчего они звенят, но, говорят, это не к добру: видно, быть беде и прольется чья-то кровь.

А госпожа ее была жена начальника замковой стражи и немедля пересказала это мужу, он же предупредил короля и Тиранта.

Тайно и стараясь не шуметь, направились они в комнату и убедились, что девица сказала правду. Тогда быстро вооружились защитники замка и устроили засаду по соседству, и не прошло и часа, как увидали они просвет. Мавры, что находились внутри прорытого ими подкопа, ничего не заподозрив, расширили образовавшийся лаз и стали выбираться через него в комнату. Дождавшись, пока наберется их человек шестьдесят, неожиданно ворвались туда воины и жестоко убили мавров, растерзав их тела. Между тем под землею находились еще люди, не подозревавшие о том, что их обнаружили, и велел Тирант закидать проход ядрами и поджечь запалы, и взрывали те ядра, пока не погибли все мавры, что находились внутри подземного хода.

К тому времени провизия в замке была на исходе и люди слабели от голода. Тогда решил Тирант дать сражение и так сказал королю:

Господин, я возьму половину оставшихся людей, а ваша милость возьмет остальных. И отправлюсь я вон в тот лес, а вы, едва взойдет солнце, выводите людей из Тремисенских ворот и, объехав вокруг города, смело атакуйте лагерь. Я же зайду с другой стороны, и увидим тогда, чья возьмет. И не сомневался бы я в нашей победе, ежели бы не быки – как ни проезжаем мы мимо них, всегда пугают они наших лошадей.

И тут вышел некий генуэзец по имени Алмедишер^[642], один из каторжников, спасшихся с затонувшей галеры Тиранта, благоразумный и бывалый воин, и так сказал:

Господин наш и полководец, желаете вы, чтобы разбежались все быки, да так, что не остановить их ни сигналом, ни окриком? Мавры же бросятся вслед за ними, тут-то, сдается мне, и настанет час напасть на их лагерь.

Коли тебе, – ответил Тирант, – под силу так устроить и увести прочь отсюда всю скотину, клянусь именем Кармезины, сделаю я тебя знатным сеньором и пожалую города, и замки, и такие сокровища, что тебе и не снились.

А король сказал Тиранту:

Брат мой и господин, коли желает этот генуэзец устроить так, как говорит, дайте мне возможность в день, вами определенный, самому отправиться в лес с моими людьми, и, как увижу я, что поднимете вы знамя на самой высокой замковой башне, сразу же атакую лагерь.

Согласился Тирант и велел воинам подковать и седлать коней.

А генуэзец попросил принести ему козлиные бороды, и поместил их в казаны, и там перемешал с бараньим салом, и заготовил он таких казанов целых шестьдесят. Когда же было все готово к отъезду короля и его отряда, собрал Тирант людей на большой площади, взошел на высокий помост вместе с королем и перед всеми держал такую речь.

Глава 340

О том, как Тирант держал речь перед воинами, прежде чем отправились они на бой.

Благородные бароны и рыцари! Наступит завтра день, когда величайшей славой покроем мы себя и добудем великую честь, а потому обращаюсь я к вам, господин мой, и ко всем воинам с просьбою и напутствием: пусть каждый сердце свое и волю целиком отдаст во исполнение долга чести и доблести, ради свершения не слыханных доселе рыцарских подвигов, как и подобает мужам славным и достойным, и ежели дарует нам Господь свое благословение и с первой минуты потесним мы мавров – за нами останется поле битвы. Нескончаемая слава пойдет о нас по свету, коли удастся нам столь малой силою разбить многих королей и одолеть огромную орду нечестивцев! Что же до пеших мавританских воинов, не след нам их опасаться, ибо привели их сюда против воли. Станем же уповать на то, что не оставляет Господь своей помощью истинных поборников и защитников веры христианской, когда на их стороне право и справедливость. Потому призываю я: пусть высок будет ваш рыцарский дух во время сражения, и не оставите вы поле битвы, убоявшись смерти, ибо лучше умереть как истинному христианину, защищая свою честь и славу, чем жить в плену у неверных, терпя зло и бесчестье. Отбросьте же страх и направьте помыслы на то, чтобы вершить великие дела и храбро сражаться, и, ежели со смирением примете вы свою участь, ставши мучениками святой христианской веры, венчает вас Господь небесной славою, и пребывать вам в раю рядом со святыми ангелами.

Услышав из уст Тиранта такие слова, прослезился король и все воины слезами невыразимой радости, и наполнились души их надеждой и решимостью доблестно биться и самое смерть принять во имя святой христианской Церкви, как подобает добрым христианам.

В полночь отбыл король со своими людьми и расположился в лесу, не замеченный маврами. А еще до рассвета Алмедишер собрал все казаны с бараньим салом, приготовленные накануне, вынес их с первыми лучами солнца за городские ворота и поджег. И расставил он казаны в ряд, да так, чтобы ветер понес дым именно туда, где находились быки. Учуяв сильный запах, пришли быки в великую ярость и понеслись по полю прямо на мавританский лагерь, сшибая на своем пути палатки, калеча воинов и лошадей, будто гнались за ними полчища чертей, покинувших ад; к тому же бросались животные друг на друга, так что не осталось среди быков и верблюдов ни одного непокалеченного. Мавры, пораженные тем, что быки так разъярились, пытались пешими и на лошадях усмирить их и догнать. И не подумайте, что Тирант тому не удивлялся – никогда в жизни ни он, ни воины его ни о чем подобном не слыхивали. Мавры же очень огорчились большому урону, нанесенному быками, к тому же они нуждались в быках, верблюдах и буйволах, коих было более ста тысяч, чтобы перевозить орудия и повозки с провиантом, прибывшие для подкрепления войска.

Как только быки промчались, велел Тирант поднять над замком белый с зеленым флаг. Увидев это, выехал из-за леса король Скариан со своими людьми и поскакал прямо на вражий лагерь с громким криком:

Да здравствует народ христианский!

Тирант же и воины его, как и было договорено, ворвались во вражеский стан с другой стороны: и сошлись они в бою жестоком и тяжком, и всяк, кто мог видеть тот бой, рассказал бы, что яростно рубились противники мечами и ударяли копьями, не щадя друг друга, и скоро не стало видно земли – покрылась она мертвыми телами добрых рыцарей. Смешались в кучу мавры, христиане и лошади, и такой гул стоял вокруг, что казалось, немедля провалится все в преисподнюю. Тирант будто вихрь носился по полю: срывал он шлемы с голов и разбивал щиты, разил и убивал врагов, огнем разливалась ярость по жилам его, заставляя свершать немыслимые подвиги. И король Скариан славно бился, ведь был он добрый рыцарь, молодой и горячий. Среди мавров же немало нашлось храбрейших рыцарей, особенно отличался король Африки – разгневанный смертью брата, разил он христиан с жестокостью дикой, – а также король Бужии, отважнейший рыцарь. Лютый и страшный был тот бой, не знали противники жалости друг к другу, и лишь восхищения достойно их мужество. Что же до сеньора д’Аграмуна, так отважно он сражался, что одним видом внушал врагам ужас.

И случилось, что король Африки узнал Тиранта по его гербам и направил к нему коня, и сшиблись их кони так сильно, что от удара повалились наземь оба всадника. Однако Тирант оказался более проворным и первым поднялся, поскольку не желал умереть, и, подошедши к королю, который пытался встать, хотел было перерезать завязки его шлема, да не успел: бросилось на них множество мавров, и чудом не убили они Тиранта, ибо дважды оттаскивали его от короля и со всей силы швыряли на землю. К счастью, сеньор д’Аграмун, заметив, что Тирант в великой опасности, поспешил ему на помощь, и как раз вовремя: один мавр, бывший начальником лагеря, изготовился, дабы нанести Тиранту смертельный удар. Схватился с ним сеньор д’Аграмун, и принялись они рубиться, нанося друг другу страшные удары, один пытаясь защитить Тиранта, другой дабы убить его, притом оба были страшно изранены. И тут Алмедишер, сам едва державшийся на ногах от ран, увидев Тиранта и сеньора д’Аграмуна на волосок от смерти, завопил что есть силы:

Скорее на помощь, не то погибнет у всех на глазах славный Маршал, цвет и слава рыцарства!

И один из недавно крещенных мавров, не в силах более держать в руках оружие, так был он изранен, бросил меч и поспешил туда, где сражался король Скариан, и так сказал ему:

Господин, придите же на помощь Маршалу и вашему брату по оружию, на беду свою, попал он в гущу неверных, и удивлюсь я, коли удастся ему вырваться живым. Пусть спасет его ваша милость, ведь, коли погибнет он, конец нам всем настанет без его отваги и доблести.

И король Скариан, как истинный христианин, воззвал к своим воинам и с ними вместе великим усилием пробился сквозь ряды врагов к Тиранту. И в эту минуту увидел он, как король Бужии занес над Тирантом меч, намереваясь отрубить ему голову. Тот король приходился братом Скариану, и немедля признал его Скариан по гербам и по золотому нашлемнику в виде обезьяны^[643], украшенному драгоценными каменьями. Поняв, какая опасность грозит Тиранту, сжал Скариан в руке копье и, рванувшись вперед, со всей силы ударил брату своему в спину, так что пробило копье доспехи и, пройдя сквозь сердце, вышло из груди рыцаря, и замертво рухнул тот наземь. С превеликим трудом удалось маврам подобрать тело короля. Превозмогая боль, вновь сели на коней раненые рыцари, и закипел бой жарче прежнего, и много воинов полегло с одной и с другой стороны.

И целый день бились они без устали и остановились, лишь когда наступила ночь, поскольку не различали друг друга в кромешной тьме. Христиане возвратились в город в великой радости – ведь за ними осталось поле битвы. И все знали, что в тот день настигла смерть трех королей: короля Бужии, павшего от руки своего брата, короля Жебера и короля Гранады, а король Дамаска и король Таны были ранены.

Ночью хорошо отдохнули воины и лошади, и еще до рассвета все христиане уже вооружились и ожидали в полной готовности к бою, и поразились мавры, что хотят христиане сразиться, ибо не успели еще предать погибших земле. И на второй день завязался бой кровавый и жестокий, и мавров полегло бесчисленное множество, да и христиан немало, однако на одного погибшего христианина приходилась мавров целая сотня, и вот почему: уступали мавры в оружии, к тому же выносливее были лошади христиан и укрыты защитными доспехами. Пять дней подряд шло сражение, и вот наконец, не в силах выносить смрад, исходивший от трупов, направили мавры послов к христианам с просьбой о перемирии. Король Скариан и Тирант рады были тому и согласились с охотою.

Каждый день по велению Тиранта служили мессу, и просил он короля и воинов всем сердцем внимать слову Божьему. И лишь только объявили о перемирии, Тирант стал на колени и сотворил такую молитву: смиренно молил он Господа нашего Иисуса Христа и Пресвятую Богоматерь, заступницу нашу, ниспослать ему милость, несмотря на великие грехи его, и помочь распознать христиан среди множества мертвых тел, что остались лежать на поле брани, дабы достойно предать могиле этих святых мучеников веры, отдавших за нее свои жизни, как подобает истинным христианам. И услышал Господь^[644] сию молитву, сотворенную ради столь верной и благородной цели, и явил благодать свою: повернулись все христиане, лежавшие на поле, лицом к небу, и скрестились на груди их руки, и не исходило от них смрада, мавры же все повернулись лицом к земле, и тела их смердели, точно падаль. Узрев такое необыкновенное чудо, просил Тирант преподобного монаха записать сие для потомков, дабы узнали они о том, что уготован рай Господень всем погибшим во имя святой христианской веры. Павших воинов торжественно предали земле, а в том месте, где более всего сошлось и полегло народу, возвели на поле храм в честь апостола святого Иоанна.

Мавры же побросали своих покойников в реку, дабы отнесло их течением в родные земли, и к каждому телу привязали метку с именем, по которой смогли бы родичи опознать их и похоронить. Однако такое множество было мертвых тел, что перекрыли они реку, и пробили себе воды другое русло, чтобы продолжить свой путь по долине.

Затем поднялись мавры на гору, христиане же оставались в городе. И случилось так, что во время перемирия известили Тиранта о приезде маркиза Лусаны, состоявшего при дворе французского короля. Прослышав о том, что находится Тирант в Берберии, маркиз переоделся купцом, сел на галеру в порту Айгвес Мортес и отплыл на остров Мальорка, а оттуда переправился в Тунис. И тут рассказали ему о славных победах Тиранта и о том, что завоевал тот много земель, и порешил маркиз отправиться к нему. По пути узнал он о заключенном в ту пору перемирии и, остановившись в городке Сафра, послал к Тиранту с просьбой дать ему людей для сопровождения.

По приказу Тиранта выехала к маркизу тысяча вооруженных воинов во главе с Алмедишером. Мавры же заметили вооруженный отряд, и вослед ему отправили лазутчиков, которые донесли, что возвращаются в город маркиз и Алмедишер. Тогда по дороге устроили мавры засаду из целых десяти тысяч всадников, укрывшихся в лесу под началом короля Африки. Завидев христиан, выехали они из леса, и на полном скаку ринулись на отряд, и многих поубивали и взяли в плен, а те, кому удалось спастись, прискакали в город и пересказали все случившееся королю Скариану и Тиранту. И, услышав столь ужасную весть, дал Тирант следующий обет.

Глава 341

О том, как дал Тирант обет в том, что не заключит впредь мира и не даст врагу передышки.

Одного лишь себя кляну я за то, что по молодости и неразумию отдал приказ, не прислушавшись к голосу рассудка, и дал передышку неверным, когда подходила война к концу и уже держали мы в руках победу! Глупец, как мог я дать обмануть себя и поверить врагам, когда наперед было ясно, что не кончится это добром? Теперь же нестерпима мне одна мысль о том, что маркиз де Лусана в плену у неверных, а я тому виною. Согласился я на это горькое перемирие, в угоду вашим неразумным желаниям, против моей воли, ибо отлично понимал, сколько зла и урона сие может принести: всякий день прибывают к маврам пешие и конники на подмогу, и втрое теперь больше заклятых врагов, чем в те дни, когда столь близка была наша победа. И ныне не удивлюсь я, коли вновь наступят для нас тяжелые времена, ведь хуже нам потерять одного воина, чем маврам лишиться целой тысячи. А потому даю я торжественный обет: пока живу я на этой земле, ни с кем не заключать мира, не давать отдыха врагу, а ежели кто сделает это против моей воли, немедля покину я поле брани.

Король Скариан был сильно огорчен словами Тиранта, ибо знал за собой вину, и, со смирением в голосе, так отвечал Тиранту.

Глава 342

О том, что ответил король Скариан Тиранту.

Не так страшит меня смерть, что всех нас караулит, как мучит душу мою раскаяние за несчастье, случившееся по моей вине, и еще боле гнетут меня обида и гнев, что звучат в твоих речах. Об одной лишь милости прошу: пусть не услышу я из уст моего брата ничего, кроме слов любезных да приветливых, к которым приучил ты нас, я же знаю тяжелую вину за собою и молю тебя, господин мой и брат по оружию, простить мою слепоту. Ведомо мне, сколь ты благоразумен, и никогда боле не ослушаюсь я твоего совета, ибо все мы, сколько есть здесь нас, ничего не стоим без твоей доблести, и не под силу нам свершить благое и достойное дело без тебя. А потому взываю я к твоему благородству: будь же к нам милостив и не лишай своей защиты.

Услышав такие смиренные и благие мольбы, смягчился Тирант, наполнилась душа его сочувствием, и, желая утешить короля, обратился он к нему с такой любезной речью.

Глава 343

О том, что ответил Тирант королю Скариану.

Не в моих правилах быть жестоким с друзьями, даже врагов, нанесших мне тяжкую обиду, привык я прощать, когда взывают они к милосердию, так неужто не прощу я тому, кого почитаю более всех на свете, кому желаю служить верой и правдой? И будьте уверены, ваша милость, если не заберет Господь меня к себе, будет рядом с вами брат ваш, пока не завоюем мы Берберию, а коли имел бы я сотню жизней, все отдал бы, не убоявшись смерти, дабы с честью для вас завершился этот поход. И не стану я боле предаваться унынию, но вернусь в мыслях к ратным победам, что мне привычны. А поскольку потеряли мы много воинов и вдесятеро враги нас превосходят, добьюсь я победы, прибегнув к хитрости, ни в чем не уронив рыцарской чести.

Король Скариан доволен остался любезными словами Тиранта, и бесконечно благодарил его, и готов был следовать за ним в огонь и в воду.

Господин мой, – сказал Тирант, – поступим же так, чтобы не пострадала наша честь. Ваша милость отправится сегодня из города во главе четырнадцати тысяч конников туда, где находится королева. Пути туда шесть миль, и по дороге соберете вы всех мулов, ослов и ослиц и прочей вьючной скотины, какую только найдете, а также всех мужчин, женщин и детей. Оставьте в домах лишь убогих, рожениц, глубоких стариков да калек, остальных же – от шести годов и до восьмидесяти пяти – заставьте прийти сюда. И каждому мужчине и женщине дайте мула, осла или ослицу, и пусть каждый сошьет чепрак из белого сукна, а коли не хватит на всех скотины, пусть останутся без нее самые никчемные, а коли недостанет сукна, шейте чепраки из полотна либо из одеял любого цвета. А поверх алжубы пусть все наденут белую рубаху, и все женщины и дети, ежели таковые там будут, пусть соберут тыкв как можно больше, обернут их в белое полотно и несут высоко над головою.

Отдавши такой наказ, принялся Тирант уговаривать Скариана привести в город королеву, зная, что, лишь только она согласится, остальных женщин не придется долго упрашивать.

Немедля отбыл Скариан выполнять распоряжение Тиранта и со всеми предосторожностями покинул город, никем не замеченный. Тирант же отправил к маврам посла, наказав ему передать следующее: нарушили мавры перемирие тем, что взяли в плен маркиза и многих других христианских рыцарей, посему должно освободить их и вернуть по законам мирного договора:

Всех освободить до единого, а коли не захотите – на десятый день готовьтесь к бою.

Затем велел Тирант вырыть узкий и глубокий ров. И в назначенный день явился

король, которому удалось собрать сорок тысяч мужчин и женщин. Одетые все, как один, в белое, вошли они в город средь бела дня, дабы увидели их мавры, весьма подивившиеся тому, что столько народу прибыло к христианам.

И вот на десятый день явились мавры под стены города и дали сражение. Тирант сражался вместе со всеми, ни на минуту не выпуская из рук оружия. Расставил он на стенах и башнях четыре сотни вооруженных воинов для защиты города, король же с остальными конниками, надевшими на лошадей белые чепраки, выехали из задних ворот, обогнули стену и неожиданно ударили по врагу с тыла, да так, что множество мавров осталось лежать на месте. Женщин же увели из города под охраной двух сотен воинов, и выстроились они в ряд вдоль вырытого рва, и каждая держала в руке толстую палку, издали напоминавшую меч.

А под стенами кипел жестокий и страшный бой, и вскоре бесчисленное множество мертвых и раненых покрыло землю. Тирант бился коротким и толстым копьем1, разило оно без промаха, и не сладко приходилось тем маврам, кого доставали его удары. Долгий выдался бой в тот день, и великое множество неверных отправились в ад. До того как покинуть город, велел Тирант двум сотням лучших своих воинов оставаться на месте и не вступать в битву. И, увидев, что множество пало народу с одной и другой стороны и что король Скариан и сеньор д’Аграмун славно бьются, оставил Тирант поле битвы и поскакал туда, где ожидали его двести воинов. С ними вместе ринулся он в атаку на вражий лагерь и, ворвавшись туда на скаку, завопили воины что есть мочи:

Маркиз де Лусана, коли здесь вы, выходите немедля – идет вам в руки удача, ибо сам Тирант Белый пришел освободить вас!

Услышав такой призыв, подумал Алмедишер, что этот чудный глас раздался с небес. Собрали они с маркизом все свои силы, яростно превозмогая боль, и как были в кандалах, выбрались из палатки и направились к Тиранту. Немедля признал Тирант маркиза и приказал одному из людей своих посадить его в седло прямо в кандалах, а Алмедишера усадил на круп собственной лошади и отвез их в город, где сняли с них кандалы и дали доспехи и оружие. Сам же Тирант немедля возвратился в лагерь, принялся поджигать его с разных сторон и велел людям своим помогать ему. Когда весь лагерь объяло огромное пламя, вернулся Тирант на поле битвы и отважно бросился выручать короля и сеньора д’Аграмуна, нанося врагам смертельные удары, и никто не мог остановить его в стремлении к славной победе. Мавры бросили в бой всех воинов, дабы противостоять христианам, и чем дольше длился бой, тем жарче и страшнее становился, и вот уже целые горы мертвых тел мешали воинам биться. И в ту минуту, как поняли мавританские короли и воеводы, сколь мало осталось у них воинов, а лагерь полыхает огнем, увидали они христианских женщин, недвижимыми рядами стоящих вдали, ибо до той минуты не замечали их в пылу сражения. Сказал тогда король Туниса:

Сдается мне, что не с христианами мы бьемся, а с крещеными дьяволами, а может, сам Магомет наш перешел в христианскую веру – не верят глаза мои, что горстка людей так храбро и доблестно сражается целый день без передышки, и огромная наша рать не может с ними сладить! К тому же подожгли они наш лагерь, и полыхает он теперь огнем. А те воины, что стоят вдали, только и ждут, пока обессилит наше войско, чтобы броситься на нас с тыла и растерзать на куски. Думаю, нужно нам отступить, да не в лагерь, а за ту гору. Опасаюсь я не воинов, что бьются на поле, а тех дьяволов в белых доспехах – взгляните какого росту их всадники, в жизни не видывал я подобных великанов.

А думал он так оттого, что женщины держали над головами тыквы и казались огромного роста. И тут же отвечал король Африки, собравшись с духом.

Глава 344

О том, как заявил король Африки о своем намерении.

Нет мне нужды доказывать правоту моих слов, а потому поверь мне, король Туниса: страшная мука терзает душу мою и тело, и сильнее эта мука самого страха смерти. Известен ты здравым своим умом, а потому прошу тебя, объясни всем прочим, что снисходительно следует отнестись к моим речам, ибо исходят они из уст того, кто потерял брата в бою и ни о чем ином не помышляет, кроме мести. Ведь только убив знаменитого Маршала, доставит мне моя рука не меньшую славу, чем та, что сам он стяжал на моих глазах. И коли поможешь ты мне избавиться от него – освободишь душу мою от страшной этой тяжести. Но только теперь, немедля, без раздумий и сомнений! Забудь о том, что оскорбим мы тем самым других королей, ведь все силы мои сковало непомерное горе с того самого дня, как лишился я любимого брата, и назначено мне судьбою последовать за ним, ибо готовит она мне суровый удел, а потому чураюсь я отныне мирских наслаждений, и поверь, говорю я чистую правду, ведь умереть – значит воскреснуть во славе и величии.