Текст книги "Тирант Белый"

Автор книги: Жуанот Мартурель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 82 страниц)

Из расположения к вам не хотел я биться, – сказал Тирант, – но, ежели вы меня к тому принуждаете, не хотел бы я, чтобы сочли меня трусом добрые рыцари. Согласен я, с Божией помощью, удовлетворить вашу просьбу и принимаю вызов и условия. А раз уж распорядились вы частично о бое, выбирайте все до конца, даю я вам на то полную свободу – хотя мне принадлежит это право, можете выбрать оружие, какое вам выгоднее. Ту же часть доспехов, что вами обещана, я не приму. И по разговору вашему сдается мне, не обжигались вы еще в сражениях.

Теперь, Тирант, раз согласны мы биться, – сказал рыцарь, – должны вы пообещать мне и поклясться в присутствии короля, и королевы, и славных рыцарей, что не примете вызова другого рыцаря и не будете ни с кем сражаться, ибо легко может статься, что ранят вас либо лишат одного из членов, и тогда битва наша не пришла бы к тому концу, которого я жажду.

И поклялся Тирант перед всеми. Покончив со всем этим, распрощался рыцарь с королем и королевой и со всеми придворными и вернулся в Шотландию. Там умолил он шотландскую королеву дать ему разрешение вступить в бой и сразиться так, как было условлено. И любезно разрешила ему королева сразиться через четыре месяца после вызова, чтобы достаточно времени было на излечение Тиранта.

И случилось так, сеньор, что отправил Тирант к своим родителям своего старого слугу, много лет ему служившего и пользовавшегося его доверием. А послал он его, поскольку нуждался в деньгах для разного рода вещей, необходимых для путешествия в Шотландию на обещанный поединок.

В городе Дувре, куда прибыл слуга, чтобы пересечь море, встретил он слуг четырех рыцарей, убитых Тирантом, которые ожидали корабля, дабы отправиться на материк.

Когда корабль отплыл, слуга Тиранта познакомился с ними и, разговорившись об их убитых хозяевах, узнал, что был один из них король Фризы, а другой, его брат, – король Аполлонии. Поразило слугу такое известие и привело в полное смятение – ведь он был вассал короля Фризы. И принялся слуга корить себя и жаловаться на злую судьбу, покатились из глаз его обильные слезы, плача и стеная, говорил он:

О я несчастный! И надо же такому случиться, что с моей помощью посвящен был в рыцари тот, кто убил моего короля! Покарала меня злая судьба, ибо, сам того не ведая, потворствовал я горестной смерти моего достославного сеньора короля Фризы!

Эти и другие горестные да жалостные речи произносил Тирантов слуга, имя которому было Малдонат, а все вокруг изумлялись, отчего бедняга так кручинится. И так долго он рыдал, что дошли его стенания до старого мажордома четырех рыцарей, который в ту минуту сидел запершись в каюте, оплакивая свою злую судьбу. Вышел он из каюты, отвел в сторону Малдоната и попросил поведать о его несчастии.

Сеньор, – сказал дворянин, – я вассал короля Фризы, отец мой и мать, из тех земель родом, увезли меня оттуда совсем ребенком, и оказался я, на мое счастье и на беду, в Бретани. И поступил я на службу к одному рыцарю, которого лучше бы никогда мне не знать, потому как своей рукою помогал я ему вооружаться и делал для него штандарты и туники, расписывал щиты и все прочее готовил для неравной битвы. И тот самый рыцарь убил двух королей и двух герцогов, а среди них сеньора моего короля, вот какая мысль мучит меня и терзает, ибо, сдается, не обошлось тут без обмана.

Старый рыцарь, услышав такие речи, отвел дворянина в свою каюту и захотел узнать, как все произошло. Выслушав рассказ, сказал он Малдонату:

Друг мой, прошу вас, коли любили вы вашего сеньора, поезжайте сей же час со мной и оставьте службу у Тиранта Белого.

И дворянин во имя верности, любви и преданности своей родине изменил свой путь и не поехал в Бретань. Как оказались они на твердой земле, отправился он дальше вместе с рыцарем, однако ж перед тем нашел он человека и, хорошо заплатив ему, отослал с ним письма Тиранта в Бретань.

Когда рыцарь и слуга Тиранта прибыли в главный город Фризы, все жители города и королевства пребывали в глубокой скорби по своему королю и сеньору.

И через Малдоната и старого мажордома дошла та новость до некоего рыцаря из породы великанов по имени Куролес Мунтальбанский^[138], росту громадного, силы и отваги необыкновенной, истинно то был могучий рыцарь. И сказал он при всех, что не допустит, чтобы это злодеяние сошло с рук недостойному рыцарю Тиранту. Сей же час велел он составить вызов на поединок, а потом призвал герольда по имени Цвет Рыцарства и девицу, и снарядили их в путь, дабы девица о том письме оповестила, а герольд бы его передал. Сели они на корабль и в должном сопровождении приплыли в Англию. Как только предстали они перед английским королем, громко и натужно запричитала девица.

Глава 75

О том, как Тирант был обвинен девицею в предательстве перед королем Английским.

О благоразумнейший и светлейший король! Прибыла я к вашему величеству, дабы укорить и обвинить лживого и презренного рыцаря, что зовется Тирант Белый, а дела творит самые черные. Ежели здесь он сейчас, пусть выйдет вперед, и расскажу я, что и месяца не прошло с той поры, как предательством да подлостью, оружием потаённым и обманным убил он недостойными своими руками двух королей и двух герцогов.

Да правда ли, девица, – сказал король, – то, что вы рассказываете? Вот уж почти год живет Тирант при моем дворе, но ни в чем подобном тому, что вы сказали, не замечен, в особенности же в предательстве.

И была там Тирантова родня, которая хотела отвечать девице, но король велел всем молчать и никому не позволил говорить. Тогда послали за Тирантом, находившимся в ту пору при дворе, ибо желал король узнать, не случилось ли в самом деле предательства.

Сей же час послали сообщить о том Тиранту и нашли его еще в постели: он потерял много крови, раны его еще не зажили и еще не поднимался он поутру, давая отдых телу, а потому не встретился с королем на утренней мессе. И рассказали Тиранту, что некая девица предстала перед королем и королевой и обвинила его в измене.

Клянусь святой Марией, – вскричал Тирант, – никогда в жизни не помыслил я о предательстве! И как могло случиться, что эта девица обвиняет меня в столь тяжком преступлении против всякой правды и справедливости?

Тирант поспешил одеться, хотя никак не мог управиться со всеми застежками, и велел подать ему плащ, расшитый серебром и жемчугом, поскольку сказали ему, что прибыл вместе с девицею герольд. Поспешил Тирант к королю, ожидавшему его в дверях церкви, и со всею рыцарскою прямотою повел такую речь.

Глава 76

О том, как отверг Тирант обвинения в предательстве на глазах у короля, и королевы, и всех вельмож, что при том находились, и принял вызов на поединок от Куролеса Мунталъбанского.

Сеньор, кто же здесь обвиняет меня в предательстве? Вот я перед вами, и пришел я защитить мое право, честь мою и достоинство.

Подошла к нему девица и, узнав, что перед нею Тирант Белый, сказала:

О предатель, презренный рыцарь, позор рыцарского ордена! Пролил ты королевскую кровь – фальшивым да обманным оружием, руками твоими жестокими убил ты двух братьев, одного – короля Фризы, другого – Аполлонии! Да не простятся тебе эти смерти, ибо достоин ты, презренный, большого посрамления и сурового наказания.

Заговорил тут король и так сказал:

Девица, да простит меня Господь, но неведомо мне, какие такие короли прибыли в мое королевство, а тем более к моему двору.

Как же, сеньор! Разве не помнит ваше величество, – сказала девица, – как появились здесь несколько дней назад четверо рыцарей, братьев по оружию, те, что не хотели произнести ни слова и вели с собой четырех львов с коронами на головах?

Да, – ответил король, – хорошо о том я помню. Но, клянусь честью королевской, так и не узнал я, кто они и откуда родом. А ежели знал бы, что королевского они звания, ни за что не разрешил бы им биться по своему усмотрению в смертельном бою, ибо велика опасность в таких боях и непозволительно королям так биться, только ежели нет на то особой необходимости. Но по чести скажу вам, ничего я о том не знал. Ответьте мне, девица, кто были герцоги?

Сеньор, я вам отвечу. Один был герцог Бургундский, который приезжал к вам с посольством от французского короля.

Хорошо его я помню, – сказал король, – и сожалею о его смерти. Кто же был другой?

Сказала девица:

Был то сын германского императора герцог Баварский, и убил их всех четверых предатель Тирант обманом да жестокостью, недостойными своими руками, что сеют повсюду смерть.

Не мог дальше терпеть Тирант этих речей, и сказал он в гневе:

Девица, нет для меня большего горя на свете, чем то, что родились вы женщиной, а будь вы рыцарем, а не девицею, показал бы я вам сейчас почем фунт лиха. Однако ж буду я молиться, чтобы не оскорблялся дух мой низкими да подлыми словами, которые исходят из вашего презренного рта. Впрочем, не могут слова ваши оскорбить меня, известно ведь, что удел женщины – молоть языком. Но ежели находится здесь сейчас рыцарь по имени Куролес Мунтальбанский и повторит он мне то, что вы сейчас сказали перед королем и королевой, вполне возможно, очень скоро с Божьей помощью отправлю я его туда, куда отправил остальных. А вас, девица, прошу я покорно следить за своими речами, в остальном же рыцари промеж себя разберутся.

Затем повернулся Тирант к рыцарям и сказал:

Сеньоры, если убил я четырех рыцарей, то сделал это как полагается, без обмана и преимущества в оружии. Его величество король наш видел, как я бился, истинно призываю я во свидетели и турнирных судей, и всех благородных рыцарей. И желаю я, чтоб рассудили нас ваше величество и турнирные судьи.

Как услышал король, что оправдался Тирант, был он тем весьма доволен, и не менее его турнирные судьи. И все подтвердили, что Тирант – рыцарь храбрый и весьма скромный. Выслушав слова Тиранта, герольд Цвет Рыцарства подошел к нему и на глазах у всех вручил вызов Куролеса Мунтальбанского. Тирант же так отвечал ему:

Герольд, долг службы повелевает тебе вручать вызовы, а также мирить рыцарей или дворян, если призовут тебя к тому, как в военных битвах, так и в добровольных. И поскольку иногда не выполняют герольды своей службы, хочу я поклясться перед сеньором королем и сеньорой королевой и перед всеми остальными: принимаю я вызов и условия и биться готов не на жизнь, а на смерть, военным оружием или турнирным, и на любые прочие условия я даю свое согласие.

Взял Тирант письмо и отдал его некоему человеку, который славился тем, что красиво читал, и перед всеми было оно зачитано, и вот какого было письмо содержания.

Глава 77

Вызов на поединок, который послал Куролес Мунтальбанский Тиранту Белому.

«Вам, Тирант Белый, жестокому, словно голодный лев, лжецу, пролившему королевскую кровь двух блаженных рыцарей – короля Фризы, сеньора моего, и короля Аполлонии тайным предательским оружием, что не пристало носить рыцарям. И как есть вы рыцарь недостойный, а истинно говоря – предатель и обманщик во всем, что касается битвы и чести, вот что решил я, прознав о великой вашей низости: будут меня корить добрые рыцари, ежели вступлю я в смертельный бой в ристалище с подлым и гнусным предателем, словно с человеком, на свободу отпущенным, а посему сражусь я с вами на французский манер и лад. И даю я вам власть выбирать оружие, а ответа вашего буду ждать двадцать пять дней после того, как получите мой вызов, посредником же между нами будет герольд Цвет Рыцарства. А ежели побоитесь вы принять мой вызов, велю я нарисовать ваши гербы вверх ногами ^[139] и подвешу их так, вниз головою, как щит предателя, и во всех дворах знатных сеньоров расскажу я о великом предательстве, что совершили вы с королевскими особами, и известно о том станет всем, кто узнать о том пожелает. Писано и подписано моей рукою, запечатано моей фамильной печатью и разрезано по буквам А-В-С ^[140] в городе Фризе, второго июля...

Куролес Мунтальбанский».

Глава 78

О том, как король Английский со всею свитою отправился в церковь Святого Георгия, дабы устроить новое торжественное отпевание двух королей и двух герцогов.

Когда по велению Тиранта прочитали письмо и услышал он, о чем там речь, сказал он королю:

Сеньор, всему приходит свой час. Ваше величество слышали, как обвиняет меня в предательстве этот рыцарь. Буду я защищаться до самой смерти, и пусть смерть будет мне в радость, ежели когда-нибудь обманул я или какое злодеяние совершил против тех четырех рыцарей.

Нет у нас сомнения, – сказал король, – что честь ваша спасена. Однако, раз уж случилось так, отправимся немедленно в церковь Святого Георгия и отслужим мессу и воздадим тем рыцарям подобающие почести, ибо известно нам теперь, что были они коронованными королями.

Турнирные судьи, сочтя это справедливым, порешили, что так тому и быть. Король же с королевою и со всею свитою отправились в церковь. Сказал тогда Тирант:

Сеньор, я призываю ваше величество и турнирных судей рассудить по справедливости, поскольку убил я королей в бою открытом и честном, без обмана, мошенничества или тайных уловок. И ежели хотите вы вынуть их из той могилы, где они покоятся, и положить в другую, сдается мне, что должен я в полном вооружении идти позади них, пока не положат их в другую могилу, ведь так распорядилось ваше величество, да и судьи всегда велят так поступать. И требую я этого, дабы защитить свое право, ибо по справедливости следует так поступить.

Король устроил совет с турнирными судьями и с другими рыцарями, и порешили, что, согласно всем распоряжениям, по праву просит Тирант. И сказал ему тогда принц Уэльский:

Неужто, Тирант Белый, не сыты вы еще вашей славой, мало вам было убить королей – хотите вы от них еще чего-то?

Сеньор, – ответил Тирант, – опасность в бою столь велика и столько крови пролилось из моего тела, что, куда ни повернусь, мне больно, а если б было во власти рыцарей сделать со мной то, что сделал я с ними, неужто поступили бы они иначе? Потому ни за что на свете не откажусь я теперь от этой чести – и получу я ее, ибо таковы правила и ратный обычай.

Сей же час отправился Тирант облачиться в доспехи, а затем направился в церковь со всей своею свитой, с девицами и рыцарями, со множеством менестрелей, трубачей, барабанщиков, герольдов, глашатаев и пажей, сам он шествовал в военных доспехах и с обнаженным мечом в руке. Король с королевою были уже в церкви со всею свитою, и подошли они к саркофагу, где покоились четверо рыцарей, каждый в своем гробу, закрытом наглухо. Так же хоронили всех других рыцарей для того, чтобы родня их могла перевезти покойников в родные земли, ежели пожелает. Тирант сильно ударил мечом по могиле и сказал:

Пусть выйдут короли, что спят в могиле сей!

Тотчас же служители открыли могилу, достали гробы королевские и по велению короля поставили их в центре церкви, где высились два больших высоких постамента, устланных богатой парчою, свисавшей до земли. И поставили туда гробы двух королей, и воздали им все возможные почести, с теми обрядами и церемониями, что положены для королевского сана.

Затем повелел король сделать красивый саркофаг из дерева алоэ^[141], с искусной резьбою, а поверх поставить чудесную дарохранительницу^[142], на которой изображались гербы обоих королей, а сверху – гербы Тиранта, а вкруг ковчежца написать золотом: «Покоятся здесь короли Аполлонии и Фризы, братья, законные монархи, которые умерли как храбрейшие рыцари и ратные мученики от руки доблестного рыцаря Тиранта Белого».

И как только сделали саркофаг, повелел король положить гробы внутрь. После отпевания король и королева вернулись в свои покои. Тиранта же вместе со свитою с большими почестями проводили до его покоев, и лишь только снял он доспехи, немедля принялся писать ответ на вызов, привезенный герольдом. И вот какими словами ответил Тирант.

Глава 79

Ответ Тиранта Белого на вызов.

«Куролес Мунтальбанский, получил я ваше письмо, переданное через герольда Цвет Рыцарства, разрезанное по буквам ABC, писанное вашей рукою, вами подписанное и фамильной печатью запечатанное. И много в теш письме подлых и лживых слов, а потешу сдается мне, не пристало рыцарю так говорить и на потребу толпе стремиться отмстить бесстыдными словами за смерть двух королей. А ежели желаете вы того, о чем толкуете, не писать вам следует, а явиться сюда собственной персоною, – ибо известно вам, что я сейчас при дворе английского короля, однако, похоже, вы из тех рыцарей, которые искать любят, а находить не торопятся. Явитесь же сюда и поведайте, как я оружием тайным да обманом сразил двух королей и как не обошлось тут без предательства. Говорю я вам: все это ложь, и столько раз, сколько скажете вы это, будут те слова ложью. Убил я их, как подобает рыцарю – в бою и тем оружием, как оборонительным, так и наступательным, какое сами они выбрали. И угодно было Господу, чтобы я победил и своими руками добыл победу и славу на глазах его величества достойнейшего короля Англии и турнирных судей. Как истинный рыцарь бился я с ними, не зная и не ведая, кто они такие, а смерть и меня могла настигнуть, равно как и их. Ежели расспросите вы, или кто иной, досточтимых турнирных судей, верно убедитесь, что бились рыцари против меня оружием неравным, как не пристало рыцарям в ратном бою – латы были на них картонные, покрытые серебряной краской, а о прочих улоках недосуг мне упоминать. И дабы знали люди всю правду о там, что несправедливо обвиняете вы меня в предательстве, и дабы защитить честь мою, право и достоинство, уповая на помощь Господа Бога, святейшей матери Его, Госпожи нашей, и блаженного рыцаря, защитника моего и сеньора Святого Георгия, охотно принимаю я ваш вызов сразиться в смертельном бою на тот манер и лад, какой обычен во Французском королевстве. И раз дали вы мне право, и без того мне принадлежащее, так распоряжусь я о битве: биться будем не конными, чтобы не сказали вы, что победил я на лучшем коне, но пешими, а оружие будет такое: топоры семи пядей в длину безо всяких тайных приспособлений, как в настоящем бою, мечи – от рукояти до острия в четыре с половиной пяди да кинжалы в две с половиной пяди длиною. И прошу я вас: не пишите мне больше, ибо не приму я другого письма от вас, но приезжайте сами, а не присылайте поверенных. И будьте уверены, избавлю я вас от необходимости ездить по дворам знатных сеньоров, вешать щиты вверх ногами, а заодно и от бесчестных обещаний, что исходят из вашего лживого рта. Подписано моею рукою, фамильной моей печатью запечатано, разрезано по буквам ABC в городе Лондоне, тринадцатого июля...

Тирант Белый».

Глава 80

О том, как герольд и девица вернулись с ответом Тиранта.

На следующий день после того, как герольд вручил Тиранту вызов и получил ответ, немедленно отплыл он вместе с девицею. И только ступили они на твердую землю, прознал Куролес Мунтальбанский, что едет к нему герольд с ответом, и распорядился приготовить все необходимое для отъезда. Прибыв к своему хозяину, герольд передал ему письмо и ответ Тиранта. Рыцарь вскрыл его и прочитал, а на следующий день попрощался со всей родней и в сопровождении свиты отбыл из своих земель, герольд же Цвет Рыцарства отправился вместе с ним. И долго путешествовали они по суше и по морю, пока не оказались наконец при дворе английского короля.

Поклонившись королю и королеве, спросил рыцарь, где же Тирант Белый. И сказал ему герольд, на котором был плащ, стоивший не менее трех тысяч эскудо, подаренный Тирантом в тот день, когда написал он ответ на вызов Куролеса Мунтальбанского:

Сеньор, вот он, Тирант, тот, кто подарил мне этот плащ, тот, которому вручил я ваш вызов, тот, кто принял его и написал вам ответ.

Куролес и Тирант сделали шаг навстречу друг другу и обнялись, но безо всякого на то желания. И заговорил первым Куролес Мунтальбанский:

Тирант, раз согласны мы на битву, что я затеял, а вы одобрили, попросим же сеньора короля или тех, кто распоряжается этим, чтобы нынче же вечером или рано утром отвели нас в ристалище и дали возможность сразиться.

Очень я тем доволен, – сказал Тирант и взял рыцаря за левую руку и поставил справа от себя.

И, подойдя к королю, любезно попросили они его величество разрешить им в тот же день выйти на поле и сразиться.

Сдается мне, – сказал король, – неверно это, ибо сейчас вы с дороги, и, ежели не в вашу пользу пойдет бой, могут сказать люди, что случилось так от дорожной усталости, однако же пусть решат судьи.

Явились тут судьи и сказали, что никак нельзя на то согласиться, ибо день уже прошел, а потому нельзя сразиться в ристалище, и поневоле нужно ждать до другого дня.

Сказал тогда Куролес Мунтальбанский:

Ежели б мог я немедленно проделать то, для чего прибыл, был бы я счастливее, чем если бы получил целое королевство в подарок.

Дабы потешить вашу волю, – сказал Тирант, – и я немедленно желал бы оказаться в ристалище.

Король и все придворные воздали Куролесу большие почести. И более прочих принц Уэльский – он особо благоволил к рыцарю, дабы оскорбить Тиранта, ведь, после того как убил Тирант его пса и сразился с четырьмя рыцарями, опередив принца, также желавшего с ними биться, стремился он во всем вредить Тиранту и позорить его.

На следующий день рыцарь попросил принца Уэльского отвести его к могилам двух королей, чтобы взглянуть, всего ли там довольно. И принц, дабы оказать ему честь, пошел с охотою. Подойдя к могиле, стал Куролес ее рассматривать и увидал щиты четырех рыцарей, а над ними – щиты Тиранта Белого, поскольку, победив в бою, всякий раз велел Тирант относить свой щит вместе с щитом побежденного в церковь Святого Георгия и сохранять до того дня, пока не отбудет в свои земли и не повесит щиты эти в своей часовне для вящей мирской славы. Тотчас же признал Куролес гербы своего сеньора и короля Аполлонии, а также герцогов. И полились из глаз его обильные слезы, стал он громко кричать, печалуясь о смерти своего сеньора и короля, и такая боль и обида за смерть своего сеньора пронзила его, что немедленно сорвал он щиты Тиранта – росту он был громадного и рукою легко до них дотянулся. Схватив Тирантовы щиты, с яростью швырнул он их наземь, а остальные оставил на прежнем месте. И не переставая рыдал он, как вдруг взгляд его упал на крышку гроба, где над гербами его сеньора нарисован был герб Тиранта. В превеликой ярости так сильно стал рыцарь биться головой о гроб, что полумертвого подняли его с земли принц Уэльский и те, кто находился в церкви. А как пришел он в себя, открыл могилу и увидел своего сеньора, такое горе его обуяло, смешанное с дикой яростью, что разлилась в нем желчь и тут же испустил он дух.

Истинно, сеньор, ежели бы не умер Куролес Мунтальбанский так скоропостижно, недоброму быть тому дню, ибо, как только стало Тиранту известно о страшном оскорблении, учиненном его щитам в церкви, немедленно он вооружился, а вместе с ним и мы – триста рыцарей облачились в военные доспехи. А принц Уэльский должен был принять сторону Куролеса Мунтальбанского, и пришли бы все в смятение, и много народу полегло бы и изранено было б с одной и с другой стороны.

А еще, сеньор, рассказывают, будто покойный король Фризы очень любил этого рыцаря Куролеса Мунтальбанского, сильно ему покровительствовал, много даровал ему владений и к тому же сделал его вице-королем всех своих земель. А еще был у Куролеса Мунтальбанского брат, к которому не менее благоволил король Аполлонии, так что одному брату покровительствовал один король, другому – другой. Когда брат Куролеса прознал, что взял тот на себя тяжкое обязательство отмстить в бою за смерть двух королей, с болью и заботой на сердце покинул он свои земли и отправился в путь, чтобы быть вместе с братом. Во Фризе узнал он, что вот уже несколько дней, как Куролес отплыл в Англию, дабы сразиться с Тирантом Белым, и, не мешкая, направился он к морю.

Но уже в порту повстречал он Куролесовых слуг, которые рассказали ему о случившемся. Узнав о том, рыцарь, преисполненный великого гнева из-за смерти королей и из-за несчастной смерти брата, взошел на корабль и отправился к королевскому двору. А прибыв туда и поклонившись их величествам, пожелал он пойти в церковь Святого Георгия, но не нашел там щитов, ибо Тирант велел отнести их в свои покои. Увидев, что нет щитов, рыцарь помолился, и, взглянув на могилы двух королей и двух герцогов и на то место, куда положили брата его, заплакал горькими слезами, кляня злую судьбу. Вышедши из церкви, отправился он поклониться королю и королеве и тотчас же спросил Тиранта, который в ту минуту беседовал с некими дамами.

Узнав, что спрашивает его рыцарь, оставил Тирант беседу с дамами и немедленно отправился к королю. Рыцарь же, увидев Тиранта, повел такую речь.

Глава 81

О том, как Томас Мунтальбанский ^[143] вызвал Тиранта на бой, дабы отмстить за смерть королей и брата.

Тирант, прибыл я сюда отмстить за смерть доблестного рыцаря Куролеса Мунтальбанского, моего брата, и не можете вы мне отказать в праве биться. И согласно вызову моего брата, сразимся мы в смертельном бою, так, как он хотел сразиться, ничего к распоряжениям его не прибавляя и не убавляя.

Рыцарь, – ответил Тирант, – вызов ваш назван будет вызовом по прихоти, а не по нужде, а потому не может такой бой состояться, и турнирные судьи никогда не согласятся, чтобы мы бились до смертельного исхода. Однако скажите же сами, что надлежит вам сказать, ибо, уверяю вас, что ежели о чести пойдет речь, немедля получите вы то, о чем просите.

Тирант, сдается мне, довольно уже сказано, дабы двое рыцарей начали свое дело, если ж нет – вот письмо к вам моего брата и ваш ответ, запечатанный фамильной печатью. И как говорится о том в письме, сражусь я с вами в смертельном бою.

Будет ходить вокруг да около, недостаточно еще ваших слов, и не приму я вызов, пока не скажете вы все до конца.

Выступаю я от имени Куролеса Мунтальбанского и без лишних слов и безо всяких обиняков говорю вам: как предатель убили вы короля Фризы и брата его короля Аполлонии, взрастившего меня своею милостью, и из-за того предательства решил я вызвать вас на бой не на жизнь, а на смерть, в котором найдет один из нас свой конец. А еще побудила меня к тому смерть горячо любимого брата.

И закончил на том. Сказал тогда Тирант:

Принимаю я вызов и соглашаюсь на бой, ибо должен защитить мою честь от обвинений в предательстве, и вот как скажу я: лжет ваш гнусный рот. Больше обсуждать нам нечего – отдайте турнирным судьям ваш залог, и ежели в назначенный ими день не явитесь вы на поединок по обычаям Французского королевства, согласно которым согласились мы биться с вашим братом, воспользуюсь я всеми правами того, кого вынудили к бою, дабы оградить себя от грязных обвинений.

Снял рыцарь с головы шапочку, а Тирант снял золотую цепь, и отдали они это судьям. А сделав сие, обнялись оба рыцаря и поцеловались, словно прощая друг другу, ежели один из них убьет другого.

В назначенный день вошел Тирант в церковь и в присутствии короля так сказал рыцарю, призывая Господа на свою сторону:

Очень был бы я доволен, ежели воцарились бы меж нами мир, любовь и добрая дружба и коли бы вы простили меня, а я простил бы вам обиды и оскорбления, что вы и ваш брат мне учинили. И не подумайте, будто говорю я так из трусости, готов я хоть сейчас в бой или когда судьи велят. Обещаю я вам, что босым пойду к святому храму Иерусалимскому и пробуду там целый год и один день, и каждый день тридцать служб отслужат за упокой душ умерщвленных моей рукою королей, и герцогов, и брата вашего, хоть и не виновен я в его смерти.

Рыцарь тот звался Томас Мунтальбанский, был он силы необыкновенной и богатырского сложения^[144] и такой высокий, что Тирант едва доставал ему до пояса, а храбростью превосходил он своего брата Куролеса Мунтальбанского. Как услышал рыцарь эти слова, подумал, что струсил Тирант, и многие так же судили, однако ж совсем было все по-иному: говорил так Тирант, желая, чтобы смирился рыцарь в душе со смертью двух королей и двух герцогов.

Меж тем много придворных дам просили Тиранта сговориться с Томасом Мун– тальбанским и не сражаться с ним, ибо на весь крещеный мир слыл он самым сильным и могучим рыцарем. И ответил им Тирант:

Сеньоры, не сомневайтесь, будь он вдвое больше и силою равен Самсону^[145], не думаю, что суждено ему превзойти меня, ибо меч будет между нами.

О Тирант, – сказали дамы, – негоже вам презирать то, что достойно любви и признания, не хотим мы, чтобы все ваши заслуги, и честь, и ратную славу, коею вы себя покрыли, потеряли бы вы в один миг. Сдается, очень храбр этот рыцарь, а потому желаем мы просить вас и советовать отменить этот бой, если о том можно договориться. Очень тем остались бы мы довольны.

Сеньоры, не позабудьте же о том, что дал я слово. И как теперь поступить

одному Богу ведомо. Да будет Господь на моей стороне, а остальное не важно. Прекрасно мне известно, что храбр этот рыцарь, такая слава о нем по миру. Но не нуждается храбрость в молве, и нередко того объявляют храбрецом, кому недостанет храбрости. Теперь же разрешите мне уйти, ибо пора уже облачаться в доспехи.

И тогда дамы обратились к Томасу Мунтальбанскому и умоляли его отменить битву по обоюдному договору, рыцарь же нипочем не соглашался и надменно отвечал, что ни ради дам, ни ради кого другого так не поступит.

После того как король пообедал, в назначенный час отправились рыцари в поле, и вот каким образом: немного впереди шел Томас Мунтальбанский в полном облачении, а за ним несли четыре коротких копья: первое несли принц Уэльский вместе со многими герцогами, справа от них несли второе копье несколько графов и маркиз Сан Эмпейре, слева третье копье несли храбрые рыцари, последнее копье несли сзади честные дворяне. Так со всех сторон окружали те, кто нес копья, Томаса Мунтальбанского, и, проводив его до ворот на поле, где стоял большой шатер, все попрощались с рыцарем и оставили его.

Тирант также шествовал меж четырех копий, но не пожелал он, чтобы несли их рыцари, и со всех четырех сторон несли копья девицы, да самые красивые, любезные и нарядные, какие только были при дворе. Тирант ехал посередине на красивом белом коне, со множеством менестрелей, трубачей и барабанщиков, и видом своим выказывал большое веселье. Войдя в свой шатер, Тирант поблагодарил всех девиц за высокую честь, что ему оказали, они же опустились на колени и молили Святое Провидение даровать жизнь и победу рыцарю Тиранту.

Доверенные, которых выбрали судьи, отвели на поле сначала Томаса Мунтальбанского, поскольку он был зачинщик, и вошел он в шелковый шатер, один из двух, что стояли по обеим сторонам поля. У каждого из противников в руке была рипида, чтобы осенить все четыре угла крестным знамением. Вторым вошел на поле Тирант, ибо был ответчик, поклонился он королю с королевою и перекрестил поле. Как только сие проделали, оба рыцаря вошли в свои шатры, и тогда по велению судей явились два монаха из ордена святого Франциска и исповедали рыцарей, а затем причастили кусочком хлеба^[146], ибо в этом случае не полагалось давать им Тело Христово. Только покинули монахи арену, подошли к рыцарям судьи и просили зачинщика простить обиду, ему учиненную, сказавши, что не только они, но и сам король просит о том. И ответил рыцарь: