Текст книги "Избранные сочинения в шести томах. Том 2-й"

Автор книги: Джеймс Фенимор Купер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 54 (всего у книги 59 страниц)

к ручному огнестрельному оружию, я ведь стоял у ящиков с боеприпасами: оснастка у меня слишком низкая, я могу видеть не выше подвесной койки. Ну что ж, буду таскать дичь, может, и западни пособлю расставлять. И коли ты по части западней действуешь так же ловко, как и по ча¬ сти остроги, плавание наше с тобой надолго не затянется. Я уже уладил все свои дела со сквайром Джонсом и нынче же пошлю передать ему, что пусть уж он до конца моего плавания как-нибудь без меня обходится. – Ты привык жить среди людей, Бенни, – ответил Кожаный Чулок печально, – жизнь в лесу покажется те¬ бе трудной. – Как бы не так! – воскликнул стюард. – Я не из тех неженок, мистер Бампо, что способны плавать только по спокойному морю. Уж коли у меня завелся друг, я его в беде не брошу, понятно? Признаться, на свете, пожалуй, и не сыщешь человека лучше сквайра Джонса, он мне, может, люб не меньше того нового бочонка я майского ро¬ ма, который стоит у миссис Холлистер. – Помолчав, стю¬ ард повернул к охотнику свою простоватую физиономию и лукаво ему подмигнул; лицо его расплылось в широкую улыбку, и, сверкнув белыми зубами, он сказал вполголо¬ са: – Я тебе скажу, мистер Кожаный Чулок, ром этот покрепче и погорячее голландского рома, и мы сейчас пошлем кого-нибудь к миссис Холлистер, пусть пришлет нам бутылочку, а то проклятые деревяшки так стиснули мне шпангоуты, что требуется немного облегчить верхний корпус. Натти вздохнул, глянул на уже заметно поредевшую толпу – люди постепенно расходились по своим домам, – затем на Бенджамена, но ничего ему не ответил. Горе и забота, казалось, вытеснили в нем все остальные чувства, невеселые мысли омрачили морщинистое лицо старика. Стюард уже решил, что молчание Натти – знак его со¬ гласия, но в этот момент из толпы вышел Хайрем Дулитл и вместе с ним Джотем. Пройдя расстояние, отделявшее толпу от узников, магистрат миновал Бенджамена и оста¬ новился как раз напротив Кожаного Чулка, стараясь, од¬ нако, держаться на почтительном расстоянии от стюарда. Под пристальным взглядом Натти он весь будто съежился, испытывая, как видно, необычное для него смущение. По¬ том, несколько овладев собой, он поднял голову, взглянул на небо и на дрожащее марево и проговорил, как всегда 808

Бенджамен мгновенно ухватил плотника за ногу своей огромной ручищей.

сухо-официально и нерешительно, но таким тоном, как будто беседовал с приятелем: – Последнее время что-то мало дождей. Я так думаю, будет засуха. Бенджамен в эту минуту был занят тем, что развязы¬ вал кошелек, и потому не сразу заметил магистрата, а Нат– ти, ничего не ответив, отвернулся в негодовании; лицо его исказилось. Однако Хайрема такое явное выра¬ жение неприязни к его особе отнюдь не обескуражило, а скорее даже приободрило, и немного погодя он заговорил снова: – Облака такие, словно в них нет и капли воды, а зем¬ ля совсем растрескалась. Если в ближайшее время не выпадут дожди, урожай в этом году, я полагаю, будет плохой. Сие пророчество мистер Дулитл изрек тоном, весьма характерным для людей подобного склада: иезуитски хо¬ лодно и равнодушно, будто говорил: «Я знать ничего не знаю, я поступил строго по закону». И это человеку, кото¬ рого он кровно обидел! Тут выдержка, стоившая старому охотнику такого труда, оставила его, негодование Натти бурно вырвалось наружу. *– Зачем падать дождю с неба, когда здесь, на земле, вы исторгаете ручьи слез .из глаз стариков, из глаз сирых и убогих?—воскликнул он. – Уходи отсюда, уходи прочь! С виду ты создан по образу и подобию божию, но в сердце тебе вселился сам сатана. Уходи отсюда, говорю я! И так на душе у меня тяжко, а вид твой еще больше растравляет мне душу! Бенджамен перестал считать свои доллары и поднял голову, как раз когда Хайрем, забыв об осторожности при обрушившихся на него горьких упреках Натти, подошел близко к стюарду. Тот мгновенно ухватил плотника за ногу своей огромной ручищей и, держа ее крепко, словно кле¬ щами, свалил врага на землю, прежде чем тот успел опом¬ ниться и пустить в ход свою собственную, отнюдь не малую силу. Голова, плечи и руки Бенджамена были доста¬ точно внушительных размеров, хотя туловище предназна¬ чалось как будто для человека совсем других пропорций. В данном случае он применил свою силу довольно осмот¬ рительно, но, так как его противник с первого же момен¬ та оказался в невыгодном положении, борьба очень бы¬ стро закончилась тем, что Бенджамен усадил магистрата 810

в позу, несколько похожую на свою собственную, так что оба они оказались на земле лицом друг к другу. – Вы, мистер Дулитл, порядочный негодяи, вот что я вам скажу! – прогремел стюард. – Вы произносите перед сквайром Джонсом свои цветистые речи, а потом ходите и сплетничаете по поселку со всеми старыми бабами. Да, да! Или мало вам того, что вы заковали в деревяшки честного, порядочного старика, —вам еще нужно напирать на него всем корпусом, когда бедняга стоит на якоре! Но я, ми¬ стер Дулитл, давно уже точу на вас зубы, и вот пришло паконец-то время поквитаться мне с вами, понятно? Ну ты, сухопутная крыса, держись, обороняйся! Посмотрим, кто кого! – Джотем! – завопил перепуганный магистрат. —« Джотем!.. Вызови констеблей! Мистер Пбнгиллен, именем закона я требую прекратить эту ссору! – Ссориться нам прежде не случалось, но и дружбы между нами не было! – крикнул стюард, довольно недву¬ смысленно выказывая намерение перейти к открытым враждебным действиям. – А теперь берегись! Ну, защи¬ щайся! Понюхай-ка, чем пахнет этот кузнечный молот! – Только попробуй! – кричал Хайрем, насколько это было для него возможно, ибо Бенджамен крепко держал его за глотку. – Только попробуй поднять на меня руку!.. – Коли ты это называешь поднять руку, то что с тобой будет, если я ее опущу? – И старый матрос расхохотался во все горло. Неприятный долг повелевает нам добавить, что Бенд¬ жамен повел себя затем уж вовсе нелюбезно: он со всего маху опустил свой молот на наковальню, то бишь на фи¬ зиономию мистера Дулитла. Тут сразу поднялись шум и суматоха, их окружила толпа; некоторые поспешили в здание суда бить тревогу, а кое-кто из самых молодых стремглав помчался наперегонки к жене магистрата, каж¬ дый надеясь оказаться тем счастливчиком, который пер¬ вым сообщит ей, какая участь постигла ее супруга. Бенни Помпа с большим уменьем и без отдыха стучал молотом по наковальне. Одной рукой сшибая с ног мистера Дулитла, он другой рукой тотчас поднимал его. Бенни перестал бы уважать себя, если бы позволил себе бить лежачего противника. Он уже успел совершенно изуродовать лицо Хайрема, когда к месту битвы подоспел сам шериф. Впоследствии Ричард говорил, что, помимо 811

негодования, которое вызвало у него, как у блюстителя за¬ кона, это нарушение общественной тишины, он в жизни не испытывал большего огорчения, чем при виде раздора между двумя своими любимцами. Хайрема он жаловал за то, что тот льстил его самолюбию, а Бенджамена, сколь бы удивительным сие ни показалось, искренне любил. Это его отношение к Бенни Помпе сказалось в первых же про¬ изнесенных им словах: – Сквайр Дулитл, мне стыдно за вас! Как мог человек вашего положения й характера настолько забыться, что позволил себе нарушить общественный порядок, нанести оскорбление суду и избить несчастного Бенджамена? Услышав голос мистера Джонса, стюард прекратил во¬ енные действия, и Хайрем получил возможность поднять кверху свою распухшую физиономию. Ободренный появле¬ нием шерифа, мистер Дулитл вновь обрел дар речи и за¬ вопил: – Я тебя привлеку к ответу за такое самоуправство! Ты мне за все ответишь! Господин шериф, прикажите схватить этого человека, я требую, чтобы его заключили под стражу! К этому времени Ричард уже успел разобраться в слу¬ чившемся и, повернувшись к стюарду, сказал ему с упре¬ ком: – Бенджамен, как это ты оказался в колодках? Я всегда считал, что нрав у тебя кроткий и тихий, как у ягненка. Я тебя и ценил больше всего за эту кротость. Ах, Бенджамен, Бенджамен, ты не только себя, но и друзей своих опозорил таким недостойным поведением. Бог ты мой! Да он вам, мистер Дулитл, все лицо свернул на сто¬ рону! Хайрем, успевший встать на ноги и убраться подальше от стюарда, вопил теперь во все горло, требуя кары для своего обидчика. Оставить без внимания его жалобу было невозможно, и шериф, памятуя беспристрастное отноше¬ ние, выказанное судьей Темплом во время суда над Ко¬ жаным Чулком, пришел к грустному выводу, что необхо¬ димо будет посадить своего дворецкого в тюрьму. Когда истек срок наказания Кожаного Чулка, выясни¬ лось, что оба, и Натти и Бенджамен, будут заключены в тюрьму и проведут по крайней мере одну ночь вместе за тюремной решеткой. Бенджамен принял это очень смирен¬ но и не стал просить, чтобы его отпустили на поруки, когда 812

стражники, возглавляемые шерифом, повели их обоих в тюрьму. – Насчет того, что мне переночевать эту ночь за ре¬ шеткой вместе с Бампо, я спорить не буду, сквайр Джонс, – сказал он однако. – Натти старик честный, рыбак и охотник первый сорт. Но вот почему человеку, который сбил на сторону физиономию канальи Дулитла, не дали за то награды? Это я называю поступить не по– христиански. Уж если у нас имеется здесь кровосос, так именно он и есть. Я-то его знаю, и, если в башке у него не гнилая труха, он, думают тоже понял теперь, что я за человек. И что я плохого сделал, сквайр Джонс, что вы так на меня разобиделись? Ведь все было, как оно бы¬ вает во всяком сражении – борт о борт, только оба мы стояли на якоре, точь-в-точь как, помнится,, в порте Прайя. Ну, уж будьте спокойны, он получил от нас по заслугам! Ричард счел ниже своего достоинства отвечать на все эти речи, и, когда пленников благополучно водворили з тюремную камеру, он приказал задвинуть дверные засо¬ вы и запереть двери на ключ и после этого удалился. Весь конец дня Бенджамен вел нескончаемые друже¬ ские беседы с разного рода людьми, стоявшими по*ту сто¬ рону решетки, в то время как его товарищ, уныло опустив голову на грудь, мерял быстрыми, нетерпеливыми шагамп узкое пространство камеры, и, если на мгновение он цод– нимал голову и взглядывал на толпу любопытных, лицо его вдруг озарялось почти детской наивностью, которая тотчас вновь сменялась глубокой и нескрываемой тре¬ вогой. К вечеру у окна тюрьмы видели Эдвардса. Он долго и серьезно разговаривал со своим другом и, очевидно, сумел его утешить, ибо едва только молодой человек ушел, как Натти бросился на соломенный тюфяк и вскоре уже спал глубоким сном. Любопытной толпе в конце концов надоели разговоры с Бенни Помпой, который все время выпивал и компании своих дружков и приятелей, и к восьми часам Билли Керби, последний из стоявших у окна, не видя боль¬ ше Натти, отправился в кофейную Темплтона. И тогда Натти встал, завесил окно одеялом, и оба заключенных, по– видимому, улеглись спать.

Глава XXXV Чтоб от врагов уйти успеть, Не стали шпор они жалеть, Все без оглядки вскачь неслись И так от гибели спаслись. Сэмюэль Батлер, «Гудибрас» С наступлением вечера присяжные, свидетели и осталь¬ ные участники суда стали расходиться, и к девяти часам поселок стих, улицы его почти опустели. Именно в этот час судья Темпл с дочерью и в сопровождении Луизы Грант, державшейся от них чуть поодаль,, медленно шли по аллее в негустой тени молодых тополей. Между отцом и дочерью происходил следующий разговор: – Ты лучше моего сможешь утешить старика, смяг¬ чить его душевную боль, – сказал Мармадьюк. – Но за¬ говаривать с ним о его проступке рискованно: закон сле¬ дует уважать. «– Но, право, сэр, – пылко воскликнула Элизабет, – нельзя считать вполне справедливыми законы, если по ним выносят столь суровый приговор такому человеку, как Ко¬ жаный Чулок, за провинность, даже на мой взгляд, вполне заслуживающую снисхождения. – Элизабет, ты рассуждаешь о делах, в которых мало смыслишь! —* возразил ей отец. – Общество не может су¬ ществовать без разумных ограничений. Эти ограничения невозможно проводить в жизнь, если не пользуются дове¬ рием и уважением те, кто их осуществляет, и будет весьма прискорбно, если вдруг станут говорить: судья потворст¬ вовал осужденному преступнику, потому что тот спас жизнь его дочери. – Да, дорогой отец, да, я понимаю всю трудность твоего положения! – воскликнула девушка. – Но, расце¬ нивая вину Натти, я не могу отделить служителя закона от человека. – Ты рассуждаешь по-женски, дочка. Натти осужден не за нападение на Хайрема Дулитла, а за то, что угрожал оружием официальному лицу, находившемуся при испол¬ нении своих обязанностей. – Неважно, за что именно, – прервала его мисс Темпл с убежденностью, продиктованной больше чувства¬ ми, чем логикой* = Я уверена, что Натти невиновен, и, зна¬ 814

чит, вынуждена считать неправыми всех тех, кто его преследует. – В том числе и его судью, то есть твоего отца, Эли¬ забет? – Нет, нет, не надо так говорить !,. Изложи мне твое поручение, отец, и я его выполню. Судья помолчал немного, нежно улыбнулся дочери, по¬ том ласково положил руку ей на плечо и сказал: – Ты не лишена здравого смысла, дочка, отнюдь нет, но ты слишком подчиняешься голосу сердца. Так слушай же. В этом бумажнике двести долларов. Отправляйся в тюрьму – не бойся, тебя там никто не обидит – и отдай вот эту записку тюремщику, а когда увидишь Бампо, пого¬ вори с ним, бедным стариком. Ты можешь дать волю своим чувствам, но не забывай, Элизабет: законы – это то, что отличает цивилизованное общество от дикого. И еще пом¬ ни, что Натти совершил преступление и что судьей его был твой отец. Мисс Темпл ничего не ответила, только прижала к гру¬ ди руку, державшую бумажник, и, взяв Луизу под руку, вместе с ней вышла на главную улицу поселка. Они шли молча, держась поближе к домам, где вечер¬ ние тени почти полностью скрывали их обеих; до слуха девушек не доносилось ничего, кроме неспешной поступи бычьей упряяаш и поскрипывания телеги, двигавшейся впереди и в том же направлении, что и они. При слабом свете едва можно было различить силуэт погонщика, кото¬ рый медленно и лениво брел рядом со своими быками, как видно устав после тяжелого трудового дня. На повороте, там, где стояло здание тюрьмы, бычья упряжка на мгно¬ вение преградила путь молодым девушкам: поставив бы¬ ков головой к тюремной стене, погонщик в награду за их покорный труд давал им клок сена, которое висело в тор¬ бах на шеях у быков. Все это было настолько обычным зрелищем, что Элизабет и не глянула бы вторично на упряжку, если бы вдруг не услыхала, что погонщик вполго¬ лоса разговаривает со своими быками. – Веди себя прилично, Брайндл, ну пожалуйста! -» говорил он. И обращение к быкам, резко отличавшееся от приня¬ того в здешних краях, и сам звук голоса говорившего за¬ ставили мисс Темпл вздрогнуть. Поворачивая за угол, она неизбежно должна была оказаться рядом с погонщиком и, 815

несмотря на его грубую одежду, узнала в нем Оливера Эдвардса. Глаза их встретились, и ни темнота, ни широкий плащ, в который была закутана Элизабет, не помешали мо¬ лодому человеку также узнать ее. – Мисс Темпл?!. – Мистер Эдвардс?! – воскликнули девушки одновре¬ менно, но голоса их прозвучали еле слышно: молодых людей, по-видимому, обуревали сходные чувства. – Возможно ли это? – проговорил Эдвардс, уже не сомневаясь более, что перед ним действительно Элиза¬ бет. – Почему вы оказались подле тюрьмы? Ах да, вы, на¬ верное, идете в дом священника. Ведь это мисс Грант с вами, если не ошибаюсь? Примите мои извинения, мисс Грант, я не сразу узнал вас. Вздох, вырвавшийся у Луизы, был так слаб, что его услыхала лишь Элизабет, и она поспешила ответить Эд¬ вардсу: – Мы не только находимся подле тюрьмы, но именно в нее и направляемся. Мы хотим заверить Кожаного Чул¬ ка в том, что не забыли его подвига. Мы обязаны быть справедливыми, но и не хотим быть неблагодарными. Я по¬ лагаю, вы также пришли навестить его. Я буду вам при¬ знательна, если вы позволите нам пройти первыми, мы пробудем там не брлее десяти минут. Доброй ночи, сэр. Поверьте, мне... мне очень прискорбно видеть, что вам при¬ ходится заниматься таким трудом, и я уверена, что мой отец... – Я к вашим услугам, мисс Темпл, – холодно прервал ее юноша. – Но могу ли я просить вас ни слова не гово¬ рить о том, что вы видели меня здесь? – Извольте, – проговорила Элизабет, легким накло¬ ном головы отвечая на его поклон и слегка подталкивая вперед мешкавшую Луизу. Когда они входили к тюремщику, мисс Грант все же успела прошептать: – Не предложить ли нам часть этих денег Оливеру? Ведь на уплату штрафа Бампо хватит и половины суммы. Бедный юноша так не привык к трудностям жизни! Мой отец охотно отдаст значительную долю своих скромных до¬ ходов, чтобы только помочь Оливеру занять более высо¬ кое положение, я в том уверена. Невольная улыбка, скользнувшая по лицу Элизабет, тотчас сменилась выражением неподдельного, глубокого 816

сострадания. Однако она ничего не ответила, и тут появ¬ ление тюремщика вернуло мысли обеих девушек к цели их прихода. Тюремщик не выказал ни малейшего удивления, когда мисс Темпл и мисс Грант попросили у него разрешения повидать Бампо, – ему было известно, что Натти спас их обеих, и он счел вполне естественным проявление со сто¬ роны девушек интереса и сочувствия к судьбе старого охотника. Впрочем, при той простоте нравов, которая гос¬ подствовала в этих краях, такое посещение никому не по¬ казалось бы странным, а если бы у тюремного стража и могли осзникнуть какие-либо возражения, достаточно бы¬ ло записки судьи Темпла, чтобы немедленно их устранить. Он, не колеблясь, повел молодых девушек в помещение, где содержались узники. Едва он сунул ключ в замочную скважину, как послышался хриплый голос Бенджамена: – Эй, кто это там еще? – Гости, которых вам будет приятно увидеть, – отве¬ тил тюремщик. – Что вы тут натворили с замком, почему он не открывается? – Не спеши, не спеши, приятель, – снова услышали они голос стюарда. – Я его застопорил, вбил гвоздь рядом, чтобы мистер Дулитл не смог притащиться сюда и снова втянуть меня в драку. Ох, боюсь, скоро для меня начнется великий пост: выудят у меня все мои денежки за то, что я проучил эту сухопутную крысу. Ну, ставьте паруса и малость обождите. Сейчас я вышибу гвоздь. Послышались удары молотка, подтверждающие, что стюард не шутит, и вскоре замок подался и дверь откры¬ лась. Бенджамен, предвидя, что в недалеком будущем ему все равно придется расстаться со своими испанскими дуб¬ лонами, в течение дня неоднократно посылал в кабачок «Храбрый драгун» за полюбившимся ему ромом и пребы¬ вал теперь в том состоянии, которое по морской термино¬ логии образно именуется «море по колено». Не так-то бы¬ ло легко при помощи спиртного вывести из равновесия этого морского волка: по его собственному выражению, он был «достаточно хорошо оснащен, чтобы идти под пару¬ сами в любую погоду», но сейчас его, что называется, «ка¬ чало». Увидев, какого рода посетители вошли в камеру, он удалился в угол, где стояла его койка, и, не обращая 52 Фенимор Купер. Том II– §17

внимания на присутствие своей юной госпожи, преспокой¬ но уселся на кровать и привалился спиной к стене. – Если вы будете портить мне замки, мистер Пом¬ па, – заявил тюремщик, – я, как вы изволили выразить¬ ся, «застопорю» вам ноги и привяжу вас к койке. – А зачем это вам надо? – проворчал Бенджамен. – Я нынче и так выдержал шквал – целый час на двух якорях торчал, – с меня хватит. И что плохого в том, что я поступаю точно так, как вы? Не вешайте замков сна¬ ружи – и не найдете запоров изнутри, вот вам мое слово. – В девять часов мы здесь все запираем на ночь, – предупредил тюремщик девушек, – а сейчас сорок две минуты девятого. Он поставил на грубый сосновый стол небольшую свеч¬ ку и вышел. – Кожаный Чулок, мой добрый друг!.. – проговорила Элизабет, едва тюремщик повернул в скважине ключ, за¬ пирая дверь снаружи. – Я пришла отблагодарить вас. Ес¬ ли бы вы дали тогда согласие на обыск, все обошлось бы хорошо. Вы, правда, нарушили закон об охоте на оленей, но это сущий пустяк... – Дать согласие на обыск? – перебил ее Натти; он все время сидел в углу согнувшись, низко, до кол’ен, опустив голову, и1 сейчас он поднял ее, но с места не встал. – Не¬ ужели ты думаешь, что я мог бы пустить к себе в хижину этого негодяя? Да я тогда не открыл бы дверь даже при виде твоего милого личика! А теперь, если желают, пусть ищут среди углей и золы, им не найти ничего, кроме того, что находят в ямах с древесной золой для поташа. Старик снова понурил голову и, казалось, целиком по¬ грузился в горестные размышления. – Хижину нетрудно отстроить вновь, она будет еще лучше прежней, – сказала Элизабет. – Я беру это на себя, я позабочусь обо всем, как только окончится срок вашего пребывания здесь. – Разве можно вернуть к жизни мертвых? – печально проговорил Натти. – Разве можно прийти туда, где похо¬ ронены отцы, матери и дети, собрать их прах и сотворить из них заново мужчин и женщин? Тебе неведомо, что зна¬ чит для человека больше сорока лет спать под одной и той же крышей, почти всю жизнь видеть вокруг себя одни и те же предметы. Ты еще молода, но ты одно из лучших божьих творений. Ради тебя я надеялся, что все это обой– 818

двтся... Но теперь все кончено. Теперь мысль эта навсегда уйдет из моей головы. Очевидно, мисс Темпл лучше остальных присутствую¬ щих поняла смысл слов, сказанных охотником, ибо она от¬ вернулась, пряча лицо, в то время как стоявшая рядом с ней Луиза всем своим простодушным видом выражала лишь искреннее сочувствие страданиям старика. Быстро справившись с охватившим ее волнением, Элизабет про¬ должала: – Новая крыша вашей хижины будет еще лучше прежней, добрый мой спаситель. Срок вашего заключения быстро подойдет к концу, и я позабочусь о том, чтобы вам выстроили новый дом, где вы сможете мирно прожить до конца вашей жизни в покое и довольстве. – Дом... покой и довольство... – медленно повторил Натти. – Намерения твои благородны, и мне горько, что им не суждено сбыться. Он видел, как меня выставили на посмешище... посадили в колодки... – Да ну их ко всем чертям, твои колодки! – завопил Бенджамен, размахивая бутылкой, к которой он то и дело прикладывался; свободной рукой он возмущенно жестику¬ лировал. – Кому какое до этого дело? Если моя нога це¬ лый час торчала вверх, как утлегарь, ну и что. из того, я вас спрашиваю, что из того? – Мистер Помпа, мне кажется, вы забываете, в чьем присутствии вы находитесь, – проговорила Элизабет. – Забыть про вас, мисс Лиззи? – ответил стюард. – Да будь я проклят, коли я когда про вас забуду! Вы ведь не то что эта старая ханжа Петтибон. Ты знаешь, стрелок, может, у этой Добродетели нутро и добродетельное, но снаружи она мне что-то не по вкусу. Кожа у нее на костях болтается вроде как одежка с чужого плеча, а на -лице словно новый парус: где туго натянут, а где провис... – Перестаньте, Бенджамен, я приказываю вам за¬ молчать! – остановила его Элизабет. – Есть, мэм! – отрапортовал стюард. – А насчет того, чтобы не пить, от вас приказа не было. Мисс Темпл вновь обратилась к охотнику. – Не будем говорить о том, что станется с другими, – сказала она. – Надо подумать о вашей судьбе, Натти. Я постараюсь сделать так, чтобы вы до конца ваших дней жили легко, без забот и в достатке. Без забот и в достатке... – снова повторил Кожа¬ 619

ный Чулок. – Разве может быть легкой и беззаботной жизнь старого человека, который иной раз отшагает це¬ лую милю по голым равнинам, прежде чем доберется до> тени и укроется от палящего солнца? Й какой может быть достаток у охотника в здешних лесах, где за целый день охоты не удается поднять оленя и где не встретишь пуга¬ ного зверя крупнее норки или случайно забредшей сюда лисицы? Да, немало придется мне потрудиться, чтобы за¬ работать на уплату штрафа. За бобрами надо будет идти в сторону Пенсильвании, может, миль за сто отсюда,, здесь их не сыщешь. Ваши вырубки и пашни прогнали всех разумных тварей; теперь вместо плотин бобров, как то было спокон века, всюду ваши запруды, – вы обратили вспять реки, как будто человеку позволительно сворачи¬ вать с пути воды, направленные богом... Бенни, если, ты не перестанешь то и дело подносить бутылку ко рту, ты не сможешь двинуться с места, когда придет время. – Скажешь тоже! За Бена не тревожьтесь. Когда при¬ дет время вахты, поставьте меня на ноги, укажите курс и дистанцию, и я помчусь на всех парусах не хуже любого из вас. – Время пришло, – сказал охотник, прислушав¬ шись. – Я слышу, как трутся о стену рога быков. – Ну что ж, слово за тобой, давай сниматься с якоря* – Ты нас не выдашь? – спросил Натти, доверчиво глядя в лицо Элизабет. – Ты не выдашь старика, который ждет не дождется, как бы поскорее вдохнуть в себя чи¬ стый, свободный воздух? Я не делаю ничего дурного. Раз закон говорит, что я должен уплатить сто долларов,– что ж, я поохочусь до осени и внесу деньги. А этот добрый чело¬ век поможет мне. – Ты только знай лови своих бобров, – проговорил Бенджамен, широко разводя руками, – и, если им удастся удрать от нас, можешь тогда бранить меня последними словами. – Что все это значит? – воскликнула мисс Темпл в изумлении. – Ведь вы должны пробыть здесь тридцать дней. А деньги в уплату штрафа у меня вот в этом бумаж¬ нике. Возьмите деньги, внесите их завтра же утром и за¬ паситесь терпением на месяц. Мы с моей подругой Луизой будем часто навещать вас, мы сами, своими руками, со¬ шьем вам новую одежду. Ну право же, вам будет совсем не так уж плохо! .820

– Неужто это правда, детки? – сказал Натти, пройдя через всю камеру и ласково взяв Элизабет за руку. – Не¬ ужто вы и впрямь собираетесь так заботиться* о старике, и только за то, что он без всякого труда убил дикую кош¬ ку? Я вижу, ты не забываешь про оказанные тебе услуги, а я не думаю, чтоб это было у вас в крови. Твои нежные пальчики не справятся с оленьей кожей, и вряд ли тебе приходилось шить сухожильями вместо ниток. Но, если кое-кто другой не будет глух, он услышит и узнает обо всем, и пусть, как и я, увидит, что есть люди, которые умеют помнить добро. – Не рассказывайте ему ничего, – с жаром прогово¬ рила Элизабет. – Если вы любите меня, если вы с уваже¬ нием относитесь к моим чувствам, не рассказывайте ему ничего. Я хочу говорить только о вас, и все, что я делаю, – это тоже только для вас. Поверьте, я очень скорблю, отто¬ го что закон требует, чтобы вас держали здесь так долго. Но ведь, в конце концов, это всего один короткий месяц, а потом... – Месяц? – воскликнул Натти, смеясь своим беззвуч¬ ным смехом. – Ни одного дня, ни одной ночи, ни одного часа не останусь я здесь! Судья Темпл может выносить свои приговоры, но, для того чтобы задержать меня, ему понадобится тюрьма покрепче. Я однажды попал в плен к французам. Посадили нас шестьдесят два человека в один блокгауз, поблизости от Фронтинака; но для тех, кто при¬ вык иметь дело с деревом, ничего не стоило проделать дыру в сосновых бревнах. – Охотник замолчал, осторожно оглядел камеру, потом, засмеявшись, слегка сдвинул стю¬ арда в сторону и,_ убрав постель, показал в стене дыру, проделанную, как видно, недавно с помощью деревянного молотка и стамески. – Тут надо только чуть ударить, все вылетит наружу, и тогда... – Вперед! Вперед! – закричал Бенджамен, вдруг очнувшись. – Вперед, в открытое море! Ты их только ло¬ ви получше, своих бобров, а уж я буду крепко держаться за эти бобровые шапки. – Боюсь, с этим парнем не оберешься хлопот, – ска¬ зал Натти. – Коли на наш след нападут скоро, мешкать нам будет нельзя, а этот вряд ли сможет быстро бежать. – Бежать? – откликнулся стюард. – Не бежать, а от¬ ступать от курса, и давайте-ка откроем бой. – Замолчите! – приказала Элизабет. 53 Фенимор Купер. Том II 821

– Есть, мэм! – Не может быть, чтобы вы покинули нас, Кожаный Чулок, – проговорила мисс Темпл. – Умоляю вас, поду¬ майте о том, что вас ждет: вы будете вынуждены жить только в лесу, а ведь вы стареете. Потерпите немного, и вы сможете выйти отсюда открыто, с честью. – Разве можно здесь охотиться на бобров? – Нет. Но я же принесла вам деньги на уплату штра¬ фа, а через месяц вы будете свободны. Смотрите, вот они, золотые монеты... – Золотые? Давненько не доводилось мне видеть зо¬ лотую монету, – произнес Натти с каким-то детским лю¬ бопытством. – В войну у нас их было сколько угодно, как сейчас медведей в лесах. Помню, убили одного солдата из армии Дискау и нашли у него дюжину золотых – в ру¬ башке были зашиты. Я их своими глазами видел, хотя не я их вырезал. Только те монеты были побольше и блестели ярче, чем эти. – Это английские гинеи, и принадлежат они вам, – сказала Элизабет. – И это лишь задаток в счет того, что будет сделано для вас в будущем. – Мне? Почему ш отдаешь мне такую уйму денег? – проговорил Натти, серьезно посмотрев на девушку. – Как! Разве не вы спасли мне жизнь? Разве не вы избавили меня от когтей и клыков страшного зверя? – воскликнула Элизабет и прикрыла рукой глаза, словно желая отогнать от себя ту страшную картину в лесу. Охотник взял деньги и стал перебирать их по одной монете, продолжая говорить: – Я слышал, в Вишневой долине продается ружье, которое попадает в цель и убивает за тысячу шагов. Я за свою жизнь много хорошего оружия повидал, но такого мне видеть еще не приходилось. И не в прицеле дело – главное, что оно бьет на тысячу шагов, вот что здорово! Да ничего, я уже стар, мне на мой век и моего ружья хва¬ тит. Вот, дочка, бери назад свое золото. Ну, время насту¬ пило. Я слышу, как он разговаривает с быками. Пора идти. Ты ведь де донесешь на нас, правда? – Донести на вас? – воскликнула Элизабет. – Но возьмите же деньги! Даже если вы уходите в горы, все равно возьмите деньги... – Нет, не надо, – сказал Натти ласково и покачал го¬ ловой. – Я не стану грабить тебя и ради двадцати новых 822

ружей. Но одну услугу ты можешь мне оказать, если за¬ хочешь. Кроме тебя, сделать это сейчас некому. – Говорите же, говорите – что именно? – Купи банку пороха, это будет стоить два серебря¬ ных доллара. У Бенни Помпы деньги есть, но нам нельзя показываться в поселке. Хороший порох можно достать только у француза, как раз такой, какой нужен для ружья. Ну как, сделаешь ты это для меня? – Я не только куплю – я принесу его вам, даже если мне целый день придется разыскивать вас по всему лесу. Скажите, где и как мне найти вас? – Где? – проговорил Натти и на мгновение задумал¬ ся. – Я встречу тебя завтра, на Горе Видения, на самой вершине, когда солнце будет прямо над головой. Только смотри, чтобы порох был размельчен как следует. Ты определишь это по блеску и по цене. – Я выполню все, что надо, – твердо произнесла Эли¬ забет. Тут Натти присел, уперся ногами в проломанное от¬ верстие и с небольшим усилием выломал проход наружу. Девушки услыхали шуршание сена и теперь прекрасно поняли, почему Эдвардс вдруг оказался в роли погонщика. – Пошли, Бенни, – сказал охотник. – Темнее сегодня уже не будет, через час взойдет луна. – Подождите! – закричала Элизабет. – Так нельзя – пойдут слухи, что вы сбежали в присутствии дочери судьи Темпла. Вернитесь, Кожаный Чулок, дайте нам прежде уйти и уж потом приступайте к выполнению вашего плана. Натти хотел было что-то ответить, но приближающиеся шаги тюремщика заставили его поспешно встать. Он едва успел подняться на ноги и прикрыть одеялом дыру, возле которой тут же весьма кстати разлегся Бенджамен, как ключ в замке повернулся, и дверь отворилась. – Ну что, мисс Темпл, собираетесь вы уходить? – спросил любезный страж. – У нас к этому времени всем дверям полагается быть на запоре. – Идите, я следую за вами, – ответила Элизабет. – Спокойной ночи, Кожаный Чулок. – Так не забудь – бери самый мелкий порох: я ду¬ маю, он будет посылать пулю дальше, чем обыкновенный. Я старею, мне уж теперь трудно угнаться за дичью. Мисс Темпл подала знак рукой, чтобы он замолчал, и первой вышла из комнаты. Луиза и тюремщик последова– 823