Текст книги "Избранные сочинения в шести томах. Том 2-й"

Автор книги: Джеймс Фенимор Купер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 59 страниц)

– Добро пожаловать, любезный сэр, добро пожаловать. Мы ждем вас с нетерпением. Этого молодого человека я се¬ годня вечером имел несчастье ранить, стреляя в оленя. Он нуждается в вашей помощи. – Зачем ты говоришь, что стрелял в оленя?—немедлен¬ но перебил его Ричард. – Как же он сможет лечить, если не будет точно знать всех обстоятельств дела? Вот так все¬ гда люди думают, что могут безнаказанно обманывать вра¬ ча, словно обыкновенного человека. – Но я же стрелял в оленя, – с улыбкой возразил су¬ дья, – и, может быть, даже в него попал. Но, как бы то ни было, молодого человека ранил я. Я рассчитываю на ваше уменье, доктор, а вы можете рассчитывать на мой кошелек. – И то и другое выше всех похвал, – вмешался мосье Лекуа, отвешивая изящный поклон судье и врачу. – Благодарю вас, мосье Лекуа, – сказал судья. – Од¬ нако наш. молодой друг страдает. Добродетель, не откажите в любезности принести полотна для корпии и повязок. Эти слова прекратили обмен комплиментами, и врач на¬ конец поглядел на своего пациента. Во время их разговора молодой охотник успел сбросить куртку и остался в про¬ стой светлой рубашке, очевидно сшитой совсем недавно. Он уже поднес руку к пуговицам, собираясь снять'и ее, но вдруг остановился и взглянул на Элизабет, которая по– прежнему смотрела на него сочувственным взглядом. От волнения она даже не заметила, что он начал раздеваться. Щеки юноши слегка порозовели. – Боюсь, что вид крови может испугать мисс Темпл. Мне лучше уйти для перевязки в другую комнату. – Ни в коем случае, – заявил доктор Тодд, который уже понял, что его пригласили лечить человека бедного и незначительного, и совсем оправился от испуга. – Яркий свет этих свечей чрезвычайно удобен для операции, а у нас, ученых людей, редко бывает хорошее зрение. С этими словами Элнатан водрузил на нос большие очки в железной оправе и тут же привычным движением спу¬ стил их к самому его курносому кончику – если они и нр помогали ему видеть, то уж, во всяком случае, не мешали, ибо его серые глазки весело поблескивали над их верхним краем, словно звезды над завистливой грядой облаков. Все это прошло совершенно незамеченным, и только Доброде¬ тель не преминула сказать Бенджамену: – Доктор Тодд прелесть как хорош, настоящий кра¬ 521

савчик! И до чего же ему идут очки! Вот уж не знала, что они так украшают лицо! Я тоже заведу себе пару. В эту минуту Элизабет, которую слова незнакомца за¬ ставили очнуться от задумчивости и густо покраснеть, по¬ манила за собой молоденькую горничную и поспешно вы¬ шла из комнаты, как приличествовало благовоспитанной девице. Теперь интерес присутствующих сосредоточился на вра¬ че и раненом, и все столпились вокруг них. Только майор Гартман остался сидеть в своем кресле; он пускал огром¬ ные клубы дыма и то поднимал глаза к потолку, словно размышляя о бренности всего земного, то с некоторым со¬ чувствием обращал их на молодого охотника. К этому времени Элнатан, впервые в жизни так близко видевший пулевую рану, начал готовиться к операции со всей торжественностью и тщанием, достойными этого слу¬ чая. Бенджамен принес старую рубаху и вручил ее эскула¬ пу, который немедленно и с большой ловкостью разорвал ее на множество аккуратных бинтов. После этого доктор Тодд внимательно осмотрел плоды своего труда, выбрал одну полоску, передал ее мистеру Джонсу и с полной серьезностью сказал: Вы, сквайр Джонс, имеете в этом деле немалый опыт. Не согласитесь ли вы нащипать корпии? Как вы знаете, до¬ рогой сэр, она должна быть тонкой и мягкой, а кроме того, последите, чтобы в нее не попали хлопчатобумажные нит¬ ки, которыми сшита рубаха. От них рана может загноить¬ ся. Но их будет нетрудно повыдергивать. Ричард бросил на судью взгляд, который яснее слов го¬ ворил: «Вот видишь, этот костоправ не может без меня и шагу ступить», а затем разложил тряпицу на колене и усердно принялся за работу. На столе один за другим появлялись пузырьки, баночки с мазями и различные хирургические инструменты. Доста¬ вая всякие щипчики и ножички из маленькой сафьяновой шкатулки, доктор Тодд до очереди подносил их поближе к люстре и заботливо осматривал со всех сторон. Красный шелковый платок то и дело скользил по сверкающей стали, смахивая малейшие пылинки – а вдруг они помешают столь тонкой операции? Когда довольно скудное содержи¬ мое сафьяновой шкатулки истощилось, Элнатан раскрыл свои сумки и извлек из них флаконы, переливающиеся все– ми цветами радуги. Расставив их в надлежащем порядке 522

около зловещих пилок, ножей и ножниц, он выпрямился во весь свой огромный рост, заложил руки за спину, слов¬ но для равновесия, й огляделся, очевидно желая узнать, какое впечатление эта коллекция произвела на зрителей. – Шестное слово, токтор, – сказал майор Гартман, плутовски подмигивая, но в остальном сохраняя на лице полную невозмутимость, – ошень красивые у вас инстру¬ менты, а эти лекарства так плестят, что. они, наферное, по¬ лезнее для глаз, чем для шелутка. Элнатан кашлянул – возможно, это был тот звук, кото¬ рым, как говорят, подбадривают себя трусы, а может быть, он действительно прочищал горло, перед тем как загово¬ рить. Последнее, во всяком случае, ему удалось, и, повер¬ нувшись к старику немцу, он сказал: – Верно подмечено, майор Гартман, верно подмечено, сэр. Осмотрительный врач всеща старается сделать свои лекарства приятными для глаза, хотя они не всегда прият¬ ны для желудка. Важнейшая часть нашего искусства, сэр, – тут его голос зазвучал очень внушительно, – состо¬ ит в том, чтобы примирить пациента с неприятными на вкус средствами, к которым мы прибегаем для его же пользы. – Вот уж верно-то! Доктор Тодд правду говорит, – вставила Добродетель. – И в писании то же сказано. Биб¬ лия учит нас, что сладость для уст может обернуться горе¬ чью для внутренностей. – Да-да, это так, – нетерпеливо перебил ее судья. —« Но этого молодого человека незачем обманывать для его же пользы. Я вижу по глазам, что более всего ему неприят¬ но промедление. Незнакомец без посторонней помощи обнажил плечо, открыв небольшую ранку, оставленную дробиной. Сильный мороз остановил кровотечение, и доктор Тодд, исподтишка взглянув на нее, пришел к заключению, что дело оказалось куда проще, чем он предполагал. Ободрившись, он подошел к пациенту, намереваясь с помощью зонда нащупать свин¬ цовый шарик. Впоследствии Добродетель частенько рассказывала все подробности знаменитой операции и, доходя в своем опи¬ сании до этой минуты, обыкновенно говорила: «...и тут док¬ тор вынимает из шкатулки длинную такую штуковину вро¬ де вязальной спицы с пуговкой на конце да как воткнет ее в рану, а у молодого человека так все лицо и перекосилось! И как это я тоща чувств не лишилась, сама не знаю. Я уж 523

совсем обмерла, да только тут доктор проткнул ему плечо насквозь и вытолкнул пулю с другой стороны. Вот так док¬ тор Тодд вылечил этого молодого человека от пули, кото¬ рую в него выстрелил судья, – и очень просто все было, ну, как я занозы иголкой выковыриваю». Таковы были воспоминания Добродетели об операции. Этого же мнения, вероятно, придерживались и другие вос¬ торженные поклонники врачебного искусства Элнатана, но на самом деле произошло все совсем иначе. Когда медик вознамерился ввести в рану описанный Добродетелью инструмент, незнакомец решительно этому воспротивился, сказав с легким презрением: – Мне кажется, сэр, что зондировать рану незачем. Дробина не задела кости и засела под кожей с другой сто¬ роны. Извлечь ее, я полагаю, не составит особого труда. – Как вам угодно, – ответил доктор Тодд, откладывая зонд с таким видом, словно взял его в руки просто на вся¬ кий случай; затем, прверяувшись к Ричарду, он внима¬ тельно оглядел корпию и сказал: – Превосходно нащипа¬ но, сквайр Джонс! Лучшей корпии мне еще не доводилось видеть. Мне нужна ваша помощь, любезный сэр. Не отка¬ жите подержать руку пациента, пока я буду производить иссечение пули. Готов биться об заклад, что никто тут не смог бы нащипать корпию и вполовину так хорошо, как сквайр Джонс. – Это наследственный талант, – отозвался Ричард и поспешно встал, чтобы оказать просимую услугу. – Мой отец, а до него мой дед славились своими познаниями в хи¬ рургии. Они бы не стали гордиться всякими пустяками, не то что Мармадьюк, когда он вправил бедро человеку, упав,– шему с лошади, – это произошло осенью, перед тем, как вы сюда приехали, доктор. Нет, это были люди, которые прилежно занимались наукой и потратили полжизни на постижение разных тонкостей. Хотя, если уж на то пошло, мой дед обучался медицине в университете и был лучшим врачом во всей колонии... то есть в тех краях, где он жил. – Так устроен мир, сквайр! – воскликнул Бенджа¬ мен. – Коли человек хочет стать заправским офицером и разгуливать себе по квартердекуон туда через иллюми¬ 1 Б а к – нос корабля, ют – корма, квартердек – средняя часть палубы. Помещения команды располагаются на баке, а офи¬ церские каюты – на юте. На квартердеке парусного корабля нахо¬ дится капитан или вахтенный начальник. 524

натор кают-компании не пролезет. Для того чтобы попасть на ют, надо начинать с бака, и пусть в самой что ни на есть последней должности, вроде как я – из простого мар¬ сового стал хранителем капитанских ключей. – Бенджамен попал в самую точку, – подхватил Ри¬ чард.—Полагаю, что на множестве кораблей, на которых он служил, ему не раз доводилось видеть, как извлекаются пули из ран. Ему можно доверить таз, он крови не боится. – Что правда, то правда, сквайр, – перебил его быв¬ ший стюард. – Немало я на своем веку пуль повидал, что доктора выковыривали,—и круглых, и с ободком, и стрель¬ чатых. Да что далеко ходить – я был в шлюпке у самого борта «Громобоя», когда из бедра его капитана, земляка мусыо Леквы, вытащили двенадцатифунтовое ядро. – Неужели можно извлечь двенадцатифунтовое ядро из человеческого бедра? – в простоте душевной удивился мистер Грант, роняя проповедь, в которую он было снова углубился, и сдвигая очки на лоб. – Еще как можно! – ответил Бенджамен, победоносно оглядываясь вокруг. – Да что там двенадцатифунтовое яд¬ ро! Из человеческого тела можно вытащить ядро хоть и двадцать четыре фунта, лишь бы доктор знал, как за него взяться. Вот спросите сквайра Джонса, он все книги про¬ чел, так спросите его, не попадалась ли ему в них странич¬ ка, где все это описано. – Разумеется, делались операции и куда более серьез¬ ные, – объявил Ричард. – В энциклопедии упоминаются совсем уж невероятные случаи, как вам, вероятно, извест¬ но, доктор Тодд. – Конечно, конечно. В энциклопедиях рассказывается много невероятных историй, – ответил Элнатан. – Хотя, должен признаться, на моих глазах из ран никогда не вы¬ таскивали ничего крупнее мушкетной пули. Говоря это, доктор разрезал кожу на плече молодого охотника, обнажив дробину. Затем он взял сверкающие пу¬ левые щипцы и уже поднес их к ране, как вдруг его паци¬ ент дернул плечом, и дробина выпала сама. Тут длинные руки сослужили медику хорошую службу: одной он на ле¬ ту подхватил злосчастную дробину, а другой сделал какое– то замысловатое движение, которое должно было внушить зрителям, что именно она произвела долгожданную опера¬ цию. Если у кого-нибудь и оставались в этом сомнения, Ричард тут же разрешил их, воскликнув: 525

– Превосходно сделано, доктор! Мне еще не приходи^ лось видеть, чтобы пулю извлекали с такой ловкостью. Ду¬ маю, и Бенджамен скажет то же. Ну как же, – отозвался Бенджамен. – Сделано по– флотски и в аккурате. Теперь доктору остается только на¬ лепить по пластырю на дырку, и малый выдержит любой шторм, какой ни разразись в здешних горах. – Благодарю вас, сэр, за то, что вы сделали, – сдер¬ жанно сказал юноша, – но вот тот, кто позаботится обо мне, избавив вас, господа, от дальнейших хлопот. Все в удивлении обернулись и увидели на пороге вход¬ ной двери человека, которого в здешних краях звали «ин¬ дейцем Джоном». Глава VII И от истоков Саскуиханны, Когда пора зимы настала, Пришел лесов владыка старый, Закутав плечи в одеяло. Филипп Френо, «Силы природы» До того как европейцы, именовавшие себя христиана¬ ми, начали присваивать американский континент, сгоняя его коренных жителей с их исконных земель, те области, где ныне расположены штаты Новой Англии, вплоть до Аллеганских гор, принадлежали двум великим индейским союзам, в которые входили бесчисленные племена. Между союзами существовала давняя вражда, опиравшаяся на различие языков и все усиливавшаяся благодаря постоян¬ ным кровавым войнам; замирение произошло лишь с при¬ ходом белых, когда многие племена не только лишились политической независимости, но и были даже обречены влачить полуголодное существование, несмотря на то, что, как известно, потребности индейца очень скромны. Один из этих союзов составляли Пять, а впоследствии, Шесть племен и их союзники, а другой – ленни-ленапы, или делавары, и многочисленные могущественные племе¬ на, родственные им и признававшие их своими прародите¬ лями. Англичане, а затем и американцы называли первых ирокезами, Союзом шести племен, а иногда мингами. Про¬ тивники же именовали их менгве или макве. Первоначаль¬ но это были пять племен (или, как предпочитали говорить 526

их союзники, – наций): мохоки, онайды, онондаги, кейюги и сенеки, – если перечислять их согласно степени влия¬ ния, которым они пользовались в союзе. Через сто лет после возникновения союза в него было допущено шестое племя – тускароры. К ленни-ленапам, которых белые называли делавара¬ ми, потому что они зажигали костры большого совета на берегах реки Делавар, примкнули племена могикан и нен– тигоев. Эти последние жили у Чесапикского залива, а мо¬ гикане обитали между рекой Гудзоном и океанским побе¬ режьем, то есть там, где теперь находится Новая Англия. Разумеется, эти племена были первыми, которых европей¬ цы согнали с их земель и оттеснили в глубь страны. Вооруженные стычки, результатом которых явилось из¬ гнание могикан, получили в истории Соединенных Штатов название «Войны короля Филиппа» – по прозвищу верхов¬ ного вождя этого племени. Уильям Пенн, или Микуон, как именовали его индейцы, Предпочитал мирную политику, но тем не менее точно так же сумел лишить нентигоев зем¬ ли, затратив на это гораздо меньше усилий. Несколько могиканских семейств после долгих блужда¬ ний пришли искать приюта у костров племени делаваров, от которых они вели свое происхождение. К этому времени делаварам пришлось Согласиться на то, чтобы их старин¬ ные враги ирокезы назвали их «женщинами». Не добив¬ шись первенства с помощью войны, ирокезы прибегли к хитрости и предложили делаварам заниматься мирным трудом, доверив свою защиту «мужчинам», то есть воинст¬ венным шести племенам. Такое положение сохранялось до провозглашения независимости колоний, когда ленни-ле– напы смело разорвали этот договор, заявив, что они снова стали мужчинами. Однако внутри индейсских племен господствует полная демократия, и всегда находились воины, не желавшие под¬ чиняться решению вождей. А когда к делаварам, отчаяв¬ шись прогнать белых со своей земли, пришли искать при¬ юта знаменитые воины могикан, они принесли с собой свои обычаи и нравы, так их прославившие. Им удалось пробу¬ дить в делаварах угасший боевой дух, и они не раз водили небольшие отряды против врагов, как старинных, так и новых. Среди этих могикан выделялся один род, знаменитый своей доблестью и всеми другими качествами, которые де¬ 527

лают индейца героем в глазах его соплеменников. Но вой¬ на, время, голод и болезни безжалостно истребляли его членов, и теперь в дверях зала Мармадыока Темпла стоял последний отпрыск этого великого рода. Он уже давно жил среди белых, помогал им во время войн, которые они вели, и, так как в те дни, когда его услуги были им особенно нужны, они окружили его большим почетом, он даже кре¬ стился, получив имя Джон. Во время последней войны он потерял всех своих близких и друзей, и, когда его уцелев¬ шие соплеменники погасили свои костры в долине Делава¬ ра, он не последовал за ними, твердо решив, что его кости будут покоиться в той земле, где так долго жили его пред¬ ки, не зная над собой никакого ярма. Однако в горы, окружающие Темплтон, он пришел со¬ всем недавно. Больше всех привечал его здесь Кожаный Чулок, но это никого не удивляло, потому что старый охот¬ ник вел жизнь, немногим отличную от первобытной жиз¬ ни индейцев. Они поселились в одной хижине, ели одну и ту же пищу, посвящали свое время одним и тем же заня¬ тиям. Мы уже упоминали, что старому вождю дали при кре¬ щении имя Джон, но, разговаривая с Натти на языке дела¬ варов, он называл себя Чингачгук, что в переводе означает «Великий Змей». Это имя он заслужил в юности своими военными подвигами и доблестью, но, когда время изборо¬ здило его лоб морщинами и к нему пришло одиночество, последние делавары, его сородичи, которые еще не покину¬ ли верховьев своей реки, дали ему печальное имя – Моги¬ канин. Может быть, оно будило в груди этого обитателя лесов горькие воспоминания о его погибшем племени, но, как бы то ни было, он почти никогда не называл себя так, за исключением особо торжественных случаев; однако по¬ селенцы, по обычаю белых, соединили имя, данное ему при крещении, с туземным именем и называли его Джоном Могиканином или еще проще – индейцем Джоном. Долго прожив среди белых, могиканин усвоил некото¬ рые их обычаи, но сохранил при этом большинство своих прежних привычек. Несмотря на мороз, голова его была непокрыта, и прямые черные волосы падали на лоб и ще¬ ки, скрывая их, словно густая вуаль. Тем, кто знал, кем он был прежде и чем стал теперь, иной раз казалось, будто он нарочно прячет за этой траурной завесой горе и стыд гор¬ дой души, тоску по утраченной славе. Лоб его был высок и 528

благороден, а ноздри прямого римского носа и на семиде¬ сятом году жизни раздувались и трепетали так же, как в юности. Рот у него был широкий, но тонкие губы, которые почти всегда оставались крепко сжатыми, были очень вы¬ разительны и свидетельствовали о сильной воле. Когда они приоткрывались, за ними сверкали белые и ровные зубы. Подбородок у него был тяжелый, но округлый, а скулы сильно развиты – особенность, характерная для всей краснокожей расы. Глаза его были невелики, но, ко¬ гда он, остановившись на пороге, обвел взглядом, ярко освещенную прихожую, в них вспыхнуло черное пламя. Заметив, что люди, окружающие молодого охотника, смотрят на него, могиканин сбросил с плеч одеяло, при¬ хваченное на талии поясом из березовой коры, так что оно прикрыло гетры из недубленой оленьей шкуры. Он медленно прошел по большому залу, и зрители не¬ вольно залюбовались величественной грацией его неторо¬ пливой походки. Плечи и грудь его были обнажены, и сре¬ ди старых боевых рубцов поблескивала подвешенная на ремешке серебряная медаль с профилем Вашингтона, ко¬ торую он постоянно носил на шее. Плечи его были широки и сильны, но красивым тонким рукам не хватало му¬ скулов, которые может породить только тяжелый труд фермера или кузнеца. Кроме медали, на нем не было ника¬ ких украшений, хотя сильно оттянутые ушные мочки и пробитые в них отверстия говорили о том, что раньше он ими не пренебрегал. В руке он держал корзинку из белой ясеневой коры, покрытую прихотливым узором из черных и красных полосок. Когда этот сын лесов приблизился к маленькому обще¬ ству, все расступились, пропуская его к молодому охотни¬ ку. Индеец несколько минут молча разглядывал рану на плече юноши, а потом устремил гневный взгляд на лицо судьи. Тот был немало этим удивлен, так как привык к обычной кротости и смирению старика. Но он все-таки протянул ему руку со словами: – Добро пожаловать, Джон. Этот молодой человек, по– видимому, очень верит в твое искусство и, дожидаясь тебя, не позволил даже уважаемому доктору Тодду перевязать свою рану. Тут наконец индеец прервал свое молчание. Он гово¬ рил на языке белых довольно грамотно, но глухо и гор¬ танно. 34 Фенимор Купер. Том II 529

–= Детп Микуона не любят крови, и все же Молодого Орла поразила рука, которой не подобает творить зло. – Могиканин Джон! – воскликнул судья. Неужто ты думаешь, что я могу по доброй воле пролить человече¬ скую кровь? Постыдись, Джон! Ведь ты же христианин и не должен давать волю таким дурным мыслям. – Злой дух иной раз вселяется и в самые добрые серд¬ ца, – возразил индеец. – Но мой брат говорит правду: его ручка никогда не проливала человеческой крови. Даже в те дни, когда дети Великого английского отца убивали его сородичей. – Ужели, Джон, – проникновенно сказал мистер Грант, – ты забыл заповедь спасителя– «не судите, да не судимы будете»? Зачем бы стал судья Темпл стрелять в этого юношу, которого он совсем не знает и который не причинял ему никаких обид? Джон почтительно выслушал священника, потом про¬ тянул руку и торжественно сказал: – Он не виноват. Мой брат не хотел этого сделать. Мармадьюк пожал протянутую ему руку с улыбкой, показывавшей, что он не сердится на индейца за его по¬ дозрения и только удивляется им. Все это время раненый переводил взгляд со своего краснокожего друга на судью, и на его лице были написаны– живейший интерес и недо¬ умение. Обменявшись рукопожатием с судьей, индеец немед¬ ленно принялся за дело, ради которого пришел сюда. Док¬ тор Тодд нисколько не был обижен этим посягательством на его права. Он охотно уступил свое место новому вра¬ чевателю с таким видом, словно был только рад подчи¬ ниться капризу пациента, поскольку самая трудная и опас¬ ная для его здоровья часть дела осталась теперь позади, а наложить повязку может даже малый ребенок. Он не пре¬ минул шепотом сообщить об этом мосье Лекуа: – Хорошо, что пуля была извлечена до прихода ин¬ дейца, а перевязать рану сумеет любая старуха. Этот юно¬ ша, как я слышал, живет в хижине Натти Бампо и Джона, а мы, врачи, должны считаться с прихотями пациента —« конечно, соблюдая меру, мусью, соблюдая меру. – Certainement – ответил француз. – Вы есть пре¬ восходный врач, мистер Тодд. Я соглашаюсь: каждая ста¬ 1 Разумеется (франц.). 530

рая дама сумела бы докончить то, что вы так искусно начали. Ричард, в глубине души питавший большое почтение к познаниям индейца во всем, что касалось ран, и на этот раз, как обычно, не пожелал оставаться скромным зрите¬ лем. Подойдя к нему, он сказал: – Саго, саго, Могиканин! Саго, мой добрый друг! Я рад, что ты пришел. Самое лучшее – чтобы пулю выни¬ мал ученый врач вроде доктора Тодда, а рану лечил ту¬ земец. Помнишь, Джон, как мы с тобой вправляли мизи¬ нец Патти Бампо, который он сломал, когда полез за уби¬ той куропаткой на скалу и сорвался? Я до сих пор не знаю, кто убил эту куропатку, Натти или я. Он, правда, выстрелил первым, и птица полетела вниз, но потом вы¬ ровнялась, и тут выстрелил я. Конечно, это была моя до¬ быча, да только Натти заспорил: дескать, рана для дроби слишком велика, а он, видите ли, стрелял пулей! А ведь мое ружье не разбрасывает дроби, и когда я стрелял по мишеням, то не раз оставалась одна большая дыра, точь– в-точь как от пули. Хочешь, я буду тебе помогать, Джон? Ты ведь знаешь, что я разбираюсь в таких вещах. Индеец терпеливо выслушал эту речь и, когда Ри¬ чард наконец умолк, протянул ему корзинку с целебными травами, жестом пояснив, что он может ее подержать. Та¬ кое поручение вполне удовлетворило мистера Джонса, и впоследствии, вспоминая это происшествие, он всегда го¬ ворил: «Я помогал доктору Тодду вытаскивать пулю, а ин¬ деец Джон помогал мне перевязывать рану». От индейца Джона пациенту пришлось вытерпеть куда меньше, чем от доктора Тодда. Собственно говоря, терпеть ему вообще ничего не пришлось. Повязка была наложена очень быстро, а целебное средство состояло из толченой коры, смоченной соком каких-то лесных растений. Врачеватели у лесных индейцев бывали двух родов: одни полагались на вмешательство сверхъестественных сил, и соплеменники почитали таких знахарей гораздо больше, чем они того заслуживали; другие же действи¬ тельно умели лечить многие болезни, а особенно, как вы¬ разился Натти, «всякие раны и переломы». Пока Джон и Ричард перевязывали рану, Элнатап жадно разглядывал содержимое ясеневой корзинки, кото¬ рую ему передал мистер Джонс, решивший, что гораздо интереснее будет подержать конец повязки. Через не¬ 34* 531

сколько минут доктор без всяких церемоний уже засовы¬ вал в карман кусочки древесины и коры. Он, вероятно, не стал бы объяснять причины своего поступка, если бы не заметил, что на него устремлены синие глаза Мармадыока. Тогда он счел за благо шепнуть ему: – Нельзя отрицать, судья Темпл, что эти индейцы обладают кое-какими познаниями в медицине. Они пере¬ дают их из поколения в поколение. Например, рак и водо¬ боязнь они лечат весьма искусно. Я собираюсь сделать дома анализ этой коры. Она, конечно, не принесет ни ма¬ лейшей пользы ране молодого человека, но зато может оказаться неплохим средством от зубной боли, ревмати¬ зма или еще чего-нибудь в том же роде. Не следует прене¬ брегать никакими полезными сведениями, даже если получаешь их от краснокожего. Такое свободомыслие сослужило доктору Тодду не¬ плохую службу: именно оно в соединении с обширной практикой помогло ему набраться знаний, которые со вре¬ менем превратили его в приличного врача. Однако похи¬ щенные им из корзинки образцы он подверг анализу отнюдь не по правилам химии – вместо того чтобы иссле¬ довать их составные части, он сложил их все воедино и таким образом обнаружил, целебными свойствами какого именно дерева пользовался индеец. Лет десять спустя, когда в поселки среди этих дикйх гор пришла, а вернее сказать, ворвалась цивилизация со всеми ее тонкостями, Элнатана вызвали к человеку, раненному на дуэли, и он приложил к его ране мазь, чей запах сильно напоминал запах дерева, из которого готовил свое целебное снадобье индеец. А еще через десять лет, когда между Англией и Соединенными Штатами вновь вспыхнула война и из западной части штата Нью-Йорк уходили воевать тысячи добровольцев, Элнатан, про¬ славившийся двумя вышеупомянутыми операциями, ре¬ шил отправиться на поле брани с бригадой милиции в ка¬ честве... хирурга! Когда могиканин наложил пластырь из коры, он охот¬ но уступил Ричарду иголку с ниткой, которой следовало зашить повязку, так как этим инструментом индейцы пользоваться не умели. Отступив на шаг, он молча и серьезно ждал, пока Ричард доканчивал начатое им дело. – Передайте мне ножницы! – крикнул мистер Джонс, сделав последний стежок и завязав последний узел на вто¬ 532

ром слое полотняных повязок. – Дайте скорее ножницы! Если не обрезать эту нитку, она может попасть под пла¬ стырь и загноить рану. Вот посмотри, Джон, я положил между двумя повязками корпию, которую я нащипал. Тол¬ ченая кора, конечно, очень полезна, но без корпин рану можно застудить. А лучше этой корпии не найти, я сам ее щипал и всегда буду щипать для любого жителя посел¬ ка. Тут уж за мной никому не угнаться, потому что мой дедушка был доктором, а отец от природы разбирался в медицине. – Вот вам ножницы, сквайр, —сказала Добродетель, извлекая из кармана темно-зеленой нижней юбки огром¬ ные портновские ножницы, на вид совсем тупые. – Поду¬ мать только! Да вы зашили эти повязки не хуже иной женщины! – «Не хуже женщины»! – негодующе повторил Ри¬ вард. – Да что женщины понимают в подобных делах? Й ты тому примером. Разве можно орудовать возле раны эдакими тесаками? Доктор Тодд, будьте добры, одолжите мне ножницы из вашей шкатулки... Ну, что ж, любезный, я думаю, тебе опасаться нечего. Дробина была извлечена превосходнейшим образом, хотя, разумеется, не мне это го¬ ворить, поскольку я сам принимал участие в операции; .ну, а повязка не оставляет желать ничего лучшего. Ты скоро поправишься, если рана не воспалится из-за того, что ты тогда дернул моих серых под уздцы. Но будем надеяться, что все обойдется. Ты, наверное, не привык обращаться с лошадьми. Но я извиняю твою горячцость, потому что на¬ мерения у тебя были, конечно, самые добрые. Да, теперь тебе нечего опасаться. – В таком случае, господа, – сказал незнакомец, вста¬ вая и начиная одеваться, – мне незачем более злоупотреб¬ лять вашим терпением и временем. Нам остается решить только одно, судья Темпл: кому из нас принадлежит олень. – Я признаю, что он ваш, – ответил Мармадьюк. – И мой долг вам не исчерпывается одной только олениной. Но приходите утром, и мы договоримся и об этом и обо всем другом, Элизабет! – обратился он к дочери, которая, узнав, что перевязка окончена, вернулась в зал. – Элиза¬ бет, распорядись, чтобы этого юношу накормили, прежде чем мы поедем в церковь. И пусть Агги запряжет сани, чтобы отвезти его к другу, о котором он так беспокоился. 533

– Простите, сэр, но я не могу уехать совсем без оле¬ нины, – ответил юноша, видимо стараясь побороть какое– то сильное чувство. – Мясо нужно мне самому. – О, мы не станем жадничать, – вмешался Рцчард. -=* Утром судья заплатит тебе за оленя целиком. Доброде¬ тель! Последн, чтобы малому отдали все мясо, кроме седла. На мой взгляд, любезный, ты можешь считать, что тебе по¬ везло: пуля тебя не покалечила, перевязку тебе сделали превосходную – нигде больше в наших краях, ни даже в филадельфийской больнице, тебя бы так не перевязали; оленя ты продал по самой высокой цене и все же оставил себе почти все мясо, да еще и шкуру в придачу. Доброде¬ тель, скажи Тому, чтобы он и шкуру ему отдал. Ты прине¬ си ее мне завтра утром, и я, пожалуй, заплачу тебе за нее полдоллара или около того. Мне нужна как раз такая шку¬ ра, чтобы покрыть седельную подушку, которую я делаю для кузины Бесс. – Благодарю вас, сэр, за вашу щедрость, и, разумеет¬ ся, я рад, что этот злосчастный выстрел не причинил мне большого вреда, – ответил незнакомец, – но вы собирае¬ тесь оставить себе именно ту часть туши, которая нужна мне самому. Седла я не отдам. – «Не отдам»!—воскликнул Ричард. – Такой ответ проглотить труднее, чем оленьи рога! – Да, не отдам, – ответил юноша и гордо обвел глаза¬ ми присутствующих, словно бросая им вызов, но, встретив изумленный взгляд Элизабет, продолжил более мягко: – То есть если человек имеет право на убитую им самим дичь и если закон охраняет это право. – Да, конечно, – сказал судья Темпл огорченно и с некоторым изумлением.—Бенджамен, последи, чтобы оле¬ ня никто не трогал, и уложи его в сани целиком. И пусть этого юношу отвезут к хижине Кожаного Чулка. Но, моло¬ дой человек, у вас, наверное, есть имя? И я еще увижу вас, чтобы возместить причиненный вам вред? – Меня зовут Эдвардс, – ответил охотник. – Оливер Эдвардс. А увидеть меня нетрудно, потому что я живу по¬ близости и не боюсь показываться на людях – я ведь ни¬ кому не причинил зла. – Это мы причинили вам зло, сэр, – возразила Элиза¬ бет. – И моему отцу будет очень тяжело, если вы откаже¬ тесь от нашей помощи. Он с нетерпением будет ждать вас утром. 534