Текст книги "Избранные сочинения в шести томах. Том 2-й"

Автор книги: Джеймс Фенимор Купер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 59 страниц)

другого перилами. Все свободное пространство комнаты предназначалось для публики. Когда судьи и все остальные участники суда расселись по своим местам и шарканье ног стихло, члены жюри при¬ сягнули на библии, получили напутствие судьи, и суд по соблюдении всех необходимых формальностей принялся за разбирательство дел. Мы не будем докучать читателю пересказом всех дета¬ лей предварительной судебной процедуры, длившейся пер¬ вые два часа. Судья Темпл напомнил присяжным о необ¬ ходимости быть гуманными и думать прежде всего о самих подсудимых. Наконец стражник возвестил: – Дорогу большому жюри! Затем старшина присяжных вручил суду два иска, и судья Темпл сразу же увидел, что в обоих стоит имя Ната¬ ниэля Бампо. Шериф пошептался с судьями и подал знак своим подчиненным. Через несколько минут с улицы донес¬ ся гул голосов, и почти тут же под конвоем двух констеблей в зал суда ввели Кожаного Чулка и водворили на скамью подсудимых. Гул утих, расступившаяся было толпа зрите¬ лей вновь сомкнулась, и воцарилось гробовое молчание; слышно было даже; тяжелое дыхание арестованного. Натти был в своей обычной одежде, только без куртки; его клетчатую рубашку грубого полотна стягивал у ворота шнур, сплетённый из оленьих жил; красная, обветренная шея старика была обнажена. Он впервые в жизни пересту¬ пил порог здания суда, и потому на его лице, помимо вол¬ нения и обиды, отражалось и любопытство. Он обвел взглядом судейский стол, скамьи присяжных, толпу зрителей. Глаза всех присутствующих были прикованы к нему, и Натти оглядел самого себя, как бы доискиваясь причины столь пристального к своей особе внимания, затем снова посмотрел на всех и вдруг засмеялся своим странным беззвучным смехом. – Подсудимый, обнажите голову, – обратился к нему судья Темпл. Но приказ его или не был услышан, или ему не пожела¬ ли подчиниться. – Натаниэль Бампо, вам следует обнажить голову, – повторил судья. Натти вздрогнул, услышав свое имя, поднял вопрошаю¬ ще глаза на судью и произнес: – Не пойму что-то. 792

В зал суда ввели Кожаного Чулка и водворили на скамью подсудимых.

Мистер Липпет встал из-за стола и шепнул что-то на ухо арестованному. Натти кивнул и снял с головы свою кожаную шапку. – Господин прокурор, подсудимый готов к допросу, – проговорил судья. – Мы ждем оглашения обвинительного акта. Обязанности прокурора нес Дэрк Вандерскол. Он попра¬ вил на носу очки, бросил осторожный взгляд на своих кол¬ лег, слегка наклонил голову, глянул поверх очков и только после этого приступил к чтению обвинительного акта. Это был обычный обвинительный акт по делу об оскорблении «словом и действием», составленный на архаичном судей¬ ском языке, и писец приложил особые старания к тому, чтобы не пропустить названия ни одного известного закону вида оружия. Дочитав до конца, мистер Вандерскол снял очки, сложил их и водворил на прежнее место в карман, по-видимому, исключительно ради удовольствия тут же снова их вынуть и водрузить на нос. Повторив всю эту про¬ цедуру раза два, он вручил акт защитнику с таким видом, словно хотел сказать: «Попробуйте тут к чему-нибудь придраться!» Натти чрезвычайно внимательно выслушал обвинение, он даже наклонился всем туловищем вперед, чтобы не упустить ни слова из сказанного. По окончании чтения он выпрямился во весь свой высокий рост и глубоко вздохнул. Глаза всех были устремлены на обвиняемого, все тщетно ждали, что вот сейчас его голос нарушит тишину. – Натаниэль Бампо, вы слушали выдвинутое против вас обвинение, =– проговорил судья. – Признаете вы себя виновным или нет? Старик низко опустил голову, как будто призадумав¬ шись, потом вдруг засмеялся и ответил: – Я с ним обошелся малость круто, спорить не буду, но что я будто бы продедал все то, о чем тут поминали, – это сущая ложь. Я в кулачной расправе не очень-то силен, стар становлюсь. Но вот однажды довелось мне столкнуть¬ ся с ирландцами. В каком же году это было? Дайте-ка вспо¬ мнить... Должно быть, в начале той войны, когда... « Мистер Липпет, если вы выступаете официальным защитником обвиняемого, вмешался судья Темпл, – объясните ему, как следует отвечать суду. В противном случае суд сам назначит ему защитника. Адвокат, занимавшийся в этот момент изучением обви¬ 794

нительного акта, встал и, обменявшись с Натти нескольки¬ ми словами, произнесенными вполголоса, заявил, что допрос можно продолжать. – Подсудимый, признаете вы себя виновным или нет? – повторил судья. – С чистой совестью могу сказать, что нет, – ответил старый охотник. – Потому что не может быть виноват тот, кто поступает правильно. А я скорее умер бы на месте, чем позволил бы ему тогда ступить ногой в мою хижину. Услышав это, Ричард встрепенулся и многозначительно глянул на Хайрема, на что тот слегка повел бровями. – Теперь ваше слово, господин прокурор, —> сказал судья. – Господин секретарь, занесите в протокол заявле¬ ние подсудимого «не виновен». Мистер Вандерскол произнес краткую вступительную речь, после чего суд вызвал Хайрема. Возможно, что факты он изложил точно, но всему происшедшему придал особую окраску тем, что все время вставлял выражения вроде «не имея никаких дурных намерений», «считая своим непре¬ ложным долгом магистрата», «видя, что констебль не проявляет достаточной решительности» и тому подобное. Прокурор от дальнейшего допроса отказался, и тут встал мистер Липпет и, всем своим видом выражая крайнюю проницательность, задал Хайрему следующие вопросы: – Вы констебль округи, сэр? – Нет, сэр, – ответил Хайрем, ^ я только мировой судья. – Скажите, мистер Дулитл, перед лицом суда, как под¬ сказывает вам совесть и ваше знание законов: имели вы право насильно войти в дом обвиняемого? – Гм!.. Я полагаю... – промямлил Хайрем, раздирае¬ мый двумя чувствами: жаждой мщения и желанием ще¬ гольнуть своими юридическими познаниями. – Я полагаю, что... если следовать букве закона, то... пожалуй, у меня не было настоящего... законного права, но, поскольку Бил¬ ли мешкал... я рассудил, что мне следует взять на себя..; *– Я повторяю, сэр: правда ли, что старый, одинокий человек неоднократно предупреждал вас, чтобы вы не вхо¬ дили к нему в дом? – продолжал адвокат, стараясь закре¬ пить свой успех. – Должен сказать, что он вел себя чрезвычайно гру¬ бо, – ответил Хайрем, – я бы даже сказал – неумно. Ко¬ гда к тебе приходит сосед... 795

•– Ах, так, значит, вы утверждаете, что с вашей сторо¬ ны это было лишь дружеским визитом, не санкционирован¬ ным законом? Запомните, джентльмены, слова свидетеля: «Когда к тебе приходит сосед...» Теперь, сэр, скажите: дей¬ ствительно ли Натаниэль Бампо снова и снова повторял, что решительно запрещает вам вход в его дом? – Да, на этот счет разговоры были, но я вслух прочи¬ тал ему ордер на обыск. – Я повторяю вопрос: он заявил вам, что не хочет впускать вас к себе в дом? – Да, мы долго препирались, но... Да вот у меня в кар¬ мане ордер. Быть может, суд желает с ним ознакомиться? – Свидетель, отвечайте на вопросы прямо, – вмешал¬ ся судья Темпл. – Обвиняемый заявил вам о своем неже¬ лании впустить вас к себе в дом или нет? – Мне кажется... – Отвечайте прямо, – строго сказал судья. – Да. – И, несмотря на это, вы все же пытались войти? – Да. Но ведь у меня на руках был ордер, – Мистер Липпет, продолжайте допрос. Но защитник, заметив, что впечатление на суде слагает¬ ся в пользу его клиента, лишь небрежно отмахнулся, как бы выражая этим свою уверенность в том, что присяжные и сами все поняли и ему незачем докучать суду. – Нет, сэр, пока я больше вопросов не имею, – ска¬ зал он. – Господин прокурор,– сказал судья, – имеете ли вы что-либо заявить суду? Мистер Вандерскол снял очки, сложил их, снова поме¬ стил на нос, посмотрел на второй иск, который держал в руке, и ответил, глядя поверх очков: – С разрешения суда, я на этом обвинение закончу. Судья Темпл встал. – Господа присяжные заседатели, вы слышали свиде¬ тельские показания, – начал он. – Я буду краток. Если официальному лицу при исполнении им служебных обязан¬ ностей оказывают сопротивление, он располагает неотъем¬ лемым правом призвать себе на помощь любого граждани¬ на, действия которого с этого момента оказываются под эгидой закона. Я предлагаю вам, господа присяжные засе¬ датели, решить, исхвдя из свидетельских показаний, можно ли считать таковым мистера Дулитла. Я позволяю себе по¬ 796

дойти к данному делу не слишком официально, так как против подсудимого, увы, имеется еще другое и более серьезное обвинение. Мармадьюк говорил мягко и вдумчиво, и его явная беспристрастность не преминула произвести должное впе¬ чатление на присяжных. Степенные фермеры, составляв¬ шие большое жюри, совещались в течение нескольких ми¬ нут, даже не покинув для того своих мест. Затем старшина присяжных встал и провозгласил: – Не виновен. – Натаниэль Бампо, суд снимает с вас обвинение, – сказал судья. – Не пойму что-то, – сказал Натти. – Суд оправдал вас, с вас снято обвинение в том, что бы оскорбили и ударили мистера Дулитла. – Нет, нет, я не отрекаюсь, я малость тряхнул его за плечи, – признался Натти чистосердечно, – и я... – Вы оправданы, – перебил его судья, – и говорить об этом больше нечего. Лицо старика вдруг осветилось радостью, когда он нако¬ нец понял, в чем дело. Быстро надев шапку, он откинул барьер, отделявший его от всех остальных, и сказал прочув¬ ствованно: – Ну, судья Темпл, должен признать, суд обошелся со мной не так уж сурово, как я того опасался. Да благосло¬ вит вас бог за вашу доброту ко мне! Но жезл констебля загородил ему дорогу, мистер Лип¬ нет шепнул на ухо своему подзащитному нисколько слов, и старый охотник сел на прежнее место, снова снял шапку и пригладил свои редкие седые волосы; на лице у него были написаны уныние и покорность. – Господин прокурор, огласите следующее обвине¬ ние, – сказал судья Темпл, делая вид, что озабоченно про¬ сматривает какие-то бумаги. Мистер Вандерскол принял все меры к тому, чтобы ни единое слово в документе, который он зачитывал вслух, не пропало для слушателей. Подсудимый обвинялся в том, что' он с оружием в руках оказал сопротивление офи¬ циальному лицу, явившемуся к нему с обыском. В обвини¬ тельном акте, составленном на путаном судейском языке, с многократным повторением перечня оружия, особенно подчеркивалось, что Натти грозил магистрату охотничьим ружьем. Это и в самом деле являлось более серьезным пре¬ 797

ступлением, чем оскорбление действием. Интерес зрителей заметно возрос. Обвиняемого вновь по всем правилам «при¬ влекли к суду», вновь потребовали ответа, виновен он или нет, и мистер Липпет попытался шепотом подсказать ему, как нужно говорить. Но некоторые выражения, стоявшие в обвинительном акте, задели за живое старого охотника, и он, забыв всякую осторожность, воскликнул: – Все это бессовестная ложь, я не хотел проливать ничьей крови! Даже разбойники-ирокезы не осмелятся ска¬ зать мне в лицо, что я когда-либо жаждал человеческой крови. Я сражался как солдат, повинуясь богу и команди¬ ру, но я никогда не спускал курка ни на кого, кроме как на воина в открытом бою. Никто не скажет, что я хоть раз на¬ пал на спящего врага. Некоторые, я вижу, думают, что мы здесь в лесах совсем безбожники и что совести у нас нет! – Не отвлекайтесь, Бампо, ^ сказал судья. Вы поняли, в чем вас обвиняют? В том, что вы направили ружье на блюстителя порядка. Признаете вы себя винов¬ ным или нет? Однако вспышка гнева у Натти Бампо уже прошла. С минуту он молчал, задумчиво облокотившись на барьер, потом вдруг поднял голову и рассмеялся своим беззвучным смехом,, указывая на стоявшего среди зрителей лесоруба: —. Вы думаете, что Билли Керби стоял бы сейчас здесь, кабы я пустил в ход свое ружье? – Значит, вы отрицаете свою вину, – сказал мистер Липпет, – вы заявляете, что невиновна? – Ну понятно, сказал Натти. – Ёилли-то знает, что я не спускал курка. Помнишь, Билли, ту индюшку про¬ шлой зимой? Да, в нее попасть было не так-то просто. Но теперь я уже не тот, что был в молодости. – Занесите в протокол: подсудимый не признает себя виновным, – сказал судья Темпл. Простодушие старого охотника произвело на него сильное впечатление. Хайрема снова привели к присяге, и он дал показания по второму обвинению. Он уже понял, какую ошибку до¬ пустил при первом допросе, и теперь действовал осторож¬ нее. Он изложил весьма толково и с поразительной для та¬ кого, как он, человека лаконичностью, свои подозрения относительно Натти Бампо, рассказал и обо всем том, что засим последовало, – о своем заявлении по этому поводу судье, о получении ордера на обыск, о том, что Билли Керби принял присягу, и особенно подчеркнул, что все 798

было сделано строго по форме закона. Затем он описал, какой прием оказал Натти констеблю, утверждая, что охот¬ ник навел на Керби ружье в упор, угрожая пристрелить его, если тот попытается выполнить свой служебный долг. Все сказанное было подтверждено Джотемом, его отчет о событиях полностью совпал со всем тем, что сообщил маги¬ страт. Мистер Липнет повел ловкий перекрестный допрос обоих свидетелей, но, после того как потратил на то немало времени, был вынужден, отчаявшись, бросить попытку до¬ биться чего-либо в пользу своего подзащитного. Наконец прокурор потребовал, чтобы вызвали свидетеля Керби. Лесоруб дал очень сбивчивые показания, хотя было ясно, что он старается говорить только правду. Мистер Вандер– скол пришел ему на помощь, задав ряд прямых вопросов. – Свидетель Уильям Керби, – обратился он к нему, – документы подтверждают, что вы требовали допуска в дом охотника на законном основании. Почему же вы не вошли? Вас испугали ружье и угрозы? – Ни вот настолечко я их не испугался, – ответил Билли, прищелкнув пальцами. – Грош мне цена, коли я стану бояться Кожаного Чулка. – Но из сказанного вами в начале ваших показаний явствует, что вы не усомнились в том, что он действительно намеревается выстрелить в вас. – Еще бы! И вы бы, сквайр, не усомнились, кабы на вас наставили ружье, что бьет без промаха, да прищури¬ лись таким наметанным глазом. Тут, я вижу, дело завари¬ лось нешуточное, ну, я сразу на дыбы, а Кожаный Чулок взял да и отдал мне оленью шкуру по-хорошему, ну, дело тем и кончилось. – Да, Билли, хорошо, что я вовремя сообразил выбро¬ сить тебе шкуру, – сказал Натти и покачал головой. – Иначе не обойтись бы без кровопролития. И коли бы из нас двоих отдал душу ты, я бы тебя горько оплакивал весь не¬ долгий остаток моей жизни. – Ну-ну, Кожаный Чулок, – ответил ему Билли, гля¬ дя на подсудимого без малейшего стеснения, словно забыв, что они здесь не одни. – Уж коли ты заговорил об этом, то, может, у тебя... *– Продолжайте допрос, господин прокурор. Прокурор с явным неудовольствием слушал эту прия¬ тельскую беседу свидетеля с подсудимым и дал знак судьям, что больше вопросов не имеет. 799

– Следовательно, старый Натти Бампо не напугал вас, мистер Керби? – спросил адвокат. – Меня? Напугал? Ну, нет! – сказал Билли и окинул самодовольным взглядом свою внушительную фигуру. – Меня не так-то легко испугать. – Вы, по-видимому, обладаете большой физической силой. Где вы родились? – В штате Вермонт. Местность там у нас гористая, но и леса много, всё буки да клены. – Да, мне приходилось об этом слышать, – сказал ми¬ стер Липпет примирительным тоном. – Вы у себя на роди¬ не тоже привыкли иметь дело с ружьем? – По части стрельбы из ружья я здесь на втором месте. На первом месте Натти, с тех пор как он подстрелил на ле¬ ту того голубя. Кожаный Чулок вскинул голову, рассмеялся и вдруг быстрым движением протянул вперед морщинистую руку и сказал: – Ты еще молод, Билли, и еще не встречался с умелы¬ ми стрелками, как это доводилось мне. Но я к тебе зла не питаю, вот тебе в том моя рука. Мистер Липпет не препятствовал этой попытке к при¬ мирению и благоразумно выжидал, пока подсудимый и сви¬ детель изливались в дружеских чувствах один к другому, но тут вмешался судья. – Здесь не место для подобных разговоров, – сказал он. – Продолжайте допрос свидетеля, мистер Липпет, в противном случае я вызову других свидетелей. Адвокат вздрогнул, сделав вид, будто сам он не усмотрел в происходящем ничего неуместного, и продол¬ жал: – Итак, вы тогда же уладили дело миром? – Ведь он отдал шкуру, чего же было ссориться со старым охотником? Сказать по совести, не такой уж это ве¬ ликий грех – убить оленя. – И вы расстались дружелюбно? У вас не было наме¬ рения самому подавать в суд на Бампо, вы явились сюда лишь по вызову? – Нет, жаловаться я не собирался. Шкуру-то он ведь не утаил, и я на старика не серчал. А вот сквайр Дулитл, видать, сильно на него разобиделся. – Больше вопросов не имею, сэр, – проговорил мистер Липпет, вероятно рассчитывая теперь на поддержку судьи, 800

и уселся на место с видом человека, уверенного в успехе. Тут мистер Вандерскол обратился к присяжным заседа¬ телям со следующей речью: – Господа присяжные заседатели! Я бы прервал на¬ водящие вопросы господина защитника – под наводящими вопросами я разумею вопросы, которые сами подсказывают ответы, – если бы не был убежден в том, что закон нашей страны сильнее тех адвокатских уловок – я имею в виду законных уловок, – которыми господин защитник думает выгородить обвиняемого. Господа присяжные заседатели, защитник пытался заставить вас поверить, вопреки вашему собственному суждению, что направить ружье на констеб¬ ля, человека, облеченного законными правами, – поступок вполне невинный и что для общества – я имею в виду жи¬ телей нашего края – он не таит в себе никакой угрозы. Но позвольте мне обратить ваше внимание на некоторые подробности этого пренеприятного дела. И мистер Вандерскол зачитал суду отчет о событиях, изложенных в такой форме, что окончательно сбил с толку своих почтенных слушателей. Дочитав, он заявил: – А теперь, господа присяжные заседатели, .когда вам уже вполне ясно, в чем состоит преступление этого несчастного – несчастного, потому что он невежествен и повинен в преступлении, – я предоставляю вашей сове¬ сти решать дело – вынести справедливый приговор. И я не сомневаюсь, что, невзирая на заявления защитника, ко¬ торый, памятуя ваш приговор по первому делу, уверен в своем успехе и на этот раз, вы накажете преступника, как того требуют законы правосудия. Теперь слово было за судьей Темплом. Его обращение к присяжным представляло собой краткое, но исчерпываю¬ щее резюме свидетельских показаний, в котором разобла¬ чались уловки адвоката и факты были изложены столь ясно, что все наконец вполне поняли, что, собственно, произошло. – Мы живем почти на границе цивилизации, господа присяжные заседатели, и потому для нас вдвойне важно поддерживать авторитет служителей закона, – сказал в заключение судья. – Если вы видите факты такими, каки¬ ми они были представлены вам в свидетельских показа¬ ниях, вы обязаны осудить виновного; но, если вы верите, 5] Фенимор Купер. Том II

что старый человек, представший перед вашим судом, не имел умысла причинить вред констеблю и его действия были продиктованы скорее привычными побуждениями охотника, нежели преступными намерениями, ваш долг судить его, но оказать ему снисхождение. Как и в первый раз, члены большого жюри посовеща¬ лись тут же, не покидая зала суда, и затем старшина при¬ сяжных встал и провозгласил: – Виновен. Решение это никого,.собственно, не удивило: все свиде¬ тельские показания, большая часть которых была здесь опущена, явно говорили о вине Кожаного Чулка. Судьи, казалось, предугадали, каково будет решение присяжных, и одновременно с совещанием жюри шло совещание и за судейским столом: видимо, в приговоре никто не сомне¬ вался. – Натаниэль Бампо... – начал судья и сделал обычную в таких случаях паузу. Старый охотник, который опять было задумался и си¬ дел, положив голову на барьер, тотчас встал и выкрикнул быстро, по-военному: – Здесь! Судья поднял руку, водворяя тишину, и сказал: – Вынося этот приговор, суд руководствовался как тем обстоятельством, что вы плохо знаете законы, так и твер¬ дой уверенностью в необходимости наказывать за те нару¬ шения их, в которых суд счел вас повинным. Суд решает не подвергать вас обычному в таких случаях наказанию плетьми, оказывая снисхождение вашему преклонному возрасту. Но, так как по закону наказание должно быть проведено публично, суд постановляет посадить вас в ко¬ лодки сроком на один час. Затем вы обязаны уплатить в государственную казну штраф размером в сто долларов, после чгего вы должны отбыть тюремное заключение сро¬ ком в один месяц, а в случае, если штраф не будет уплачен вовремя, заключение будет длиться до его уплаты. Я счи¬ таю своим долгом, Натаниэль Бампо... Да откуда же раздобыть мне такую уйму денег? – воскликнул Кожаный Чулок с жаром. – Где мне их до¬ стать? Ну ладно, я убил оленя —• так заберите в казну мои премии за убитых рысей. Где же старому человеку найти в лесу столько денег? Нет, судья, подумайте-ка хорошень¬ ко, не говорите, что вы собираетесь засадить меня за ре¬ 802

шетку на то короткое время, которое мне осталось про¬ жить! – Если у вас есть возражения против решения суда, суд готов вас выслушать, – сказал Мармадьюк Темпл мягко. – Да у меня их сколько угодно! – воскликнул Натти, судорожно вцепившись рукой в барьер. – Где мне взять деньги? Отпустите меня в леса и горы, туда, где я привык дышать чистым воздухом, и, хотя мне уже семь десятков, я буду охотиться день и ночь, если только вы еще не погу¬ били всю дичь в этом краю, и до конца охотничьего сезона принесу вам деньги, все сполна. Да-да, вы же 'сами пони¬ маете, что я прав, что грех вам запирать в тюрьму старика, который всю свою жизнь провел там, где у него всегда над головой было небо. – Я должен руководствоваться существующим зако¬ ном... – Не говорите мне о законах, Мармадьюк Темпл, —* прервал его охотник. – Разве звери в лесу подчинялись за¬ конам, когда готовы были растерзать ваше родное детище? Ваша дочь стояла на коленях и просила помощи у неба – просила милости большей, чем я прошу сейчас у вас, и мольбы ее были услышаны. Л если вы не внемлете моим словам, думаете, бог меня оставит? – Мои личные соображения не должны... – Послушайте-ка, Мармадьюк Темпл, – вновь прервал его старик, глядя серьезно и печально, – послушайте, что я вам скажу. Я бродил по этим горам, когда вы были еще младенцем на руках у матери. И я знаю, что у меня есть право бродить по этой земле до конца моей жизни. Вы забыли те времена, когда пришли сюда в первый раз. Тогда здесь еще не понастроили тюрем. Вспомните, я отдал свою медвежью шкуру, чтобы устроить вам постель, и я дал вам мясо благородного оленя, чтобы утолить ваш голод. Да, тогда вы не считали преступлением убить оленя! Я сделал для вас все это, хотя относиться к вам дружелюбно мне было не за что, ведь вы причинили столько зла и вреда тем, кто любил меня и давал мне кров. И теперь за все мое добро к вам вы посадите меня за решетку? Сто долларов! Где мне их добыть? Нет, нет... Есть такие, что иной раз говорят о вас дурно, Мармадьюк Темпл, но вы не так уж злы, чтобы упрятать старика в тюрьму и смотреть, как он там уми¬ рает, потому что стоял за правое дело. Ну-ка, друг, открой 51* 803

барьер, выпусти меня. Я слишком долго был на людях, я хочу вернуться в свои леса. И не бойтесь, судья, – пока в ручьях еще водятся бобры и за оленью шкуру платят по шиллингу, вы свой штраф получите, все до последнего пенса. Ну, мне и моим собачкам будет немалая работа, правду сказать, не по возрасту, но ничего, мы справимся... Да, да,, я обещаю это, я все сделаю, как сказал. Нечего и говорить, что едва он сделал шаг к выходу, как его тут же задержал стражник. Но не успел Кожаный Чулок сказать и слова, как в то же мгновение в толпе по¬ слышался гул голосов и громкий шум, и взгляды всех устремились в дальний конец комнаты. Через толпу протиснулся Бенджамен, и все увидели его коренастую фигуру: встав одной ногой на подоконник, он оперся другой о барьер у скамьи присяжных и, к изумле¬ нию всех присутствующих, как видно, собирался произнё– сти речь. С немалыми усилиями вытащив из кармана ко¬ шелек, он заявил: – Если ваша честь согласна отпустить беднягу в новый рейс среди его лесного зверья, – вот возьмите, вроде бы в задаток. Тут у меня есть кое-что – ровно тридцать пять испанских дублонов. От всей души желал бы я, чтоб то были британские гинеи, тогда бы этого хватило старику на уплату штрафа. Но уж сколько есть, столько есть, и, коли сквайр Джонс сделает такую милость и подведет итог вот этому маленькому счету и вынет из кошелька, сколько с меня полагается, все остальное судья может забрать себе и пусть держит до того времени, пока Кожаный Чулок возьмет на абордаж этого своего бобра, а в случае чего, пусть и навсегда себе оставит. И никакой благодарности за то не требуется. И Бенджамен протянул сразу обе руки: в одной он дер¬ жал свой «гроссбух» —деревянную палку с зарубками, за¬ пись долга в «Храбрый драгун», а во второй – кошелек с деньгами. От изумления никто не проронил ни звука, но тут шериф, стукнув по столу саблей, крикнул Бенджамену: – Молчать! ^ Да, пора прекратить все это, – сказал судья, ста¬ раясь сдержать собственное волнение. – Констебль, отведи¬ те арестованного к позорному столбу. Господин секретарь, какое у нас на очереди дело к слушанию? Натти, казалось, покорился неизбежному. Свесив голо¬ ву на грудь, он молча шел следом за стражником. Толпа 804

расступилась, пропуская арестованного. Когда он спускал¬ ся с крыльца, зрители кинулись вон из зала суда и устремились к месту, где должно было состояться позор¬ ное наказание Натти Бампо. Глава XXXIV Ха-ха-ха! Жесткие на нем подвязки! Шекспир, «Король Лир» В ту пору, о которой ведется наш рассказ, в штате Нью– Йорк применялись публичные наказания – позорный столб и колодки, которых еще не сменило тюремное заключение как более гуманная мера. Оба эти анахронизма были уста¬ новлены напротив здания, где вершился суд, являясь как бы предостережением бдительного правосудия всем мест¬ ным нарушителям порядка. Сюда-то и последовал за констеблями старый Натти, склонив голову перед силой, с коей не мог бороться. Его окружила толпа, все глядели на него с жадным любопыт¬ ством. Один из констеблей приподнял верхнюю часть коло¬ док и пальцем указал старику на отверстия, куда несчаст¬ ный должен был просунуть ноги. Не оказав ни малейшего сопротивления, Кожаный Чулок спокойно сел на землю и без единого звука жалобы сунул ноги в отверстия колодок. Он только посмотрел на тех, кто стоял вокруг, ища в их взглядах сочувствия, в котором так нуждается всякий страждущий. Если никто и не выразил ему открыто состра¬ дания, то не увидел он и злорадства, не услышал ни одного недоброжелательного слова. Толпа молча наблюдала за происходящим. Констебль начал уже опускать верхнюю доску колодок, когда вдруг Бенджамен, успевший пробраться совсем близко к старику, нарочито грубо и резко, словно ища пово¬ да для ссоры, обратился к констеблю: – Скажите-ка мне, мистер констебль, чего это ради за¬ ковывают человека в деревяшки? Ведь ни спине его, ни ребрам вреда от того не будет – для чего же это с ним про¬ делывают? – Таков приговор суда, мистер Пенгиллен, а суд, надо полагать, в законах разбирается. 805

– Знаю, знаю, что все это по закону. Но прок-то в том какой? В самих колодках ведь ничего плохого нет – просто держат человека попусту за пятки целых две склянки. – По-твоему, Бенни Помпа, в них нет ничего плохо¬ го? – проговорил вдруг Натти, устремив на стюарда жа¬ лобный взгляд. – Значит, это хорошо, когда семидесятилет¬ него старика выставляют на посмешище, чтоб на него, как на ручного медведя, глазели зеваки? Значит, это хорошо посадить в колодки старого солдата, который сражался в войну 1756 года и участвовал в семидесяти шести схватках с врагом? Опозорить его так, чтобы мальчишки потом ука¬ зывали на него пальцами и говорили: «А я знаю этого ста¬ рика, его выставляли на позор перед всей округой!» Зна¬ чит, это хорошо, когда так унижают гордость честного человека, уподобляют его дикому зверю? Бенджамен метал в толпу свирепые взгляды. Попадись ему на глаза чья-нибудь дерзкая физиономия, и он бы не¬ медленно затеял драку. Но все смотрели серьезно, некото¬ рые с жалостью, и Бенджамен, медленно опустившись на землю, уселся возле охотника. Сунув ноги в два пустых отверстия в колодках, он сказал: – Опускай доску, констебль, опускай, говорю я тебе! Если есть тут такие, что хотят увидеть представление руч¬ ного медведя, пусть любуются, черт их подери! Их будет двое, ручных медведей, но берегитесь, может, один из них умеет не только рычать, но и кусаться! – Да ведь я не получал приказа сажать вас в колодки, мистер Помпа, – запротестовал констебль. – Цоднимай– тесь-ка с земли, не мешайте мне делать мое дело. – Какой еще нужен тебе приказ, коли'я сам тебе при¬ казываю? Кто, кроме меня, может распоряжаться моими ногами? Поворачивайся живее, слышишь? А коли увижу, что кто-нибудь открыл рот и ухмыльнулся, тому не поздо¬ ровится. – Нет, право, стоит посадить в колодки того, кто сам в загон лезет, – проговорил вдруг констебль смеясь и за¬ крепил колодки на обоих пленниках разом. Вид Бенджамена в колодках всех нармешил, и лишь немногие сочли за благо подавить в себе приступ веселья. Стюард яростно силился высвободиться, как видно готовый ринуться в драку с теми, кто стоял поближе, но, на их счастье, констебль действовал решительно и уже повернул ключ, так что все усилия Бенджамена Помпы пропали зря. 806

Эй, послушай-ка, мистер констебль! Открой дере¬ вяшки всего на пару минут – я только хочу бросить лаг. Слышишь? Я покажу, что я за человек, кое-кому из тех, кто вздумал надо мной потешаться! Ну нет, вы сами пожелали сесть в колодки, мистер Помпа, так теперь уж сидите, – ответил констебль.^ При¬ дется вам вместе с Натти Бампо отсидеть все положенное время. Видя, что его угрозы и сопротивление не оказывают действия, Бенджамен счел благоразумным взять пример с терпеливо сидевшего рядом с ним старика. Грубоватое, с резкими чертами лицо старого матроса выражало теперь презрение; ярость его сменилась отвращением. Когда буря в груди Бенни Помпы несколько утихла, он повернулся к своему товарищу по несчастью, пытаясь его утешить, и это доброе стремление, быть может, оправдало бы и более резкое проявление негодования, чем то, о котором мы только что рассказали. – По правде сказать, мистер Бампо, дело это пустяко¬ вое, – начал он. – Я знавал на борту «Боадицеи» ребят – и не плохого они были сорта, – их сажали в колодки ну прямо-таки ни за что ни про что. Всей и вины-то их бывало сущие пустяки – иной раз запамятуют, что деньги у нцх уже все пропиты, да по ошибке и хлебнут еще по стаканчи¬ ку грога, коли попадется он им на глаза. Сидеть здесь – все равно что стоять на двух якорях, которые заброшены впереди судна: знай себе жди, когда начнется прилив или переменится ветер. И дно мягкое, и для ног простора сколько угодно, верно? Охотник, видимо, оценил добрые намерения Бенджаме¬ на, хотя и не очень хорошо понял его красочные сравне¬ ния. Подняв лицо, выражавшее теперь смирение, и силясь улыбнуться, он проговорил: – Не пойму что-то. – Это все пустяки, говорю я, всего лишь легкий шквал: налетел, и нет его, – продолжал Бенджамен. —. Для тебя, с твоим длинным килем, это сущая безделица. А я вот малость коротковат в нижних шпангоутах, и мне так подтянули пятки, что только держись. Но я, мистер Бампо, и ухом не веду, когда судно немного натягивает якорь, ведь это всего только на полувахту, а потом, прова¬ литься мне на этом месте, если судно не отправится в пла¬ вание за этими самыми бобрами. Я не очень-то привычен 807