Текст книги "Непознанный мир (цикл повестей) (СИ)"
Автор книги: Клетчатая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 58 (всего у книги 70 страниц)
– Слишком многого хотите! – зарычал дворецкий. – Ветвь Ансерв и часть ветви Анкраун по-прежнему за меня, так что я не отступлю, не надейтесь! И если не желаете сдаться по-хорошему, ну что ж…
Он направил Слэя резко вниз и скрылся из виду.
– О Господи, нет! – вырвалось у лорда.
– Что такое, призванный? – в тревоге спросил монарх.
– Быстрее за ним! – завопил Джойс. – Там Гарей и Дерек, они покалечены и не могут передвигаться, Джеральд хочет их найти!
Лайонелл О`Крайтон вмиг дёрнул поводья, пустив стального дракона вдогонку. Гарей с Дереком всё это время прятались в густом кустарнике и с ужасом наблюдали за битвой драконов, подбадривая друг друга, как могли. Но, увы, кусты были не слишком надёжным укрытием: человеческий глаз их заметить не мог, зато сверхострое драконье зрение разглядело прячущихся людей без труда, и Слэй, зашипев, камнем, как коршун, пал вниз, и через мгновенье одна из целей была у него в когтях.
Словно почуяв, что произошло, всё это время парящий в небе Гиацинт, только недавно придя в себя после удушающей хватки Слэя, вдруг громко, горестно взревел и нырнул в облака, нагоняя бронзового дракона. Следуя за коварным ансервцем, Лайонелл и Джойс увидели красного дракона. Весь его вид говорил о том, что Гиацинта постигло огромное горе, и поняли, кого именно схватил в когти Слэй.
Содрогнувшись при мысли о том, что бы он сам испытал, если бы вместо Дерека в когтях врага оказался его Гарей, он, Джойс, точно не вынес бы этого, и уж точно у него бы не хватило сил рвануться вслед за похитителем, как сейчас это делал Гиацинт. Два дракона на бешеной скорости преследовали третьего, несущегося в сторону дворца Гулсенскасл, до которого было никак не меньше дня непрерывного полёта, поэтому лорд и монарх не сомневались в том, что через час или два Слэй выбьется из сил, и тогда против двух сильных драконов и людей ему и его хозяину не выстоять.
Однако Джеральд внезапно остановил Слэя и развернулся к преследуемым. Монарх Гулсена дёрнул поводья стального, однако Гиацинт продолжил атаку, промелькнув мимо них в один миг.
– Гиацинт, стой!!! – что есть силы вскричал Джойс, но красный дракон его не слышал. Его полный боли взгляд был устремлён в одну точку – на зажатого в когтях передних лап Слэя беспомощного Дерека, перепуганного и ослабшего вдвойне от переживаемого страха. Но его лицо озарилось надеждой, когда он увидел мчащегося ему навстречу Гиацинта.
– Получай! – услышал красный дракон за миг до того, как настигнуть похитителей своего хозяина. Что-то длинное и острое врезалось вдруг ему в грудь, вызвав чудовищную боль и насквозь пронзив бешено бьющееся сердце. Из пасти дракона вырвался оглушающий вопль, больше похожий на человеческий стон. И этот вопль вызвал такое сильное эхо, что у людей, включая Джеральда, побежали по спине мурашки. А пронзённый копьём Сенджамина Гиацинт, дёрнувшись вперёд, словно всё ещё пытаясь продолжить свой полёт, устало закрыл потухшие глаза и камнем обрушился вниз, скрывшись за облаками.
Оставшись без копья, Джеральд тем не менее не спешил спускаться вниз, чтобы его подобрать. Он хотел насладиться ужасом своих противников, а в особенности – Дерека, на глазах которого он расправился с его драконом.
Не обращая внимания на проклятья, посылаемые ему рыдающим и пытающимся выбраться из хватки Слэя пленником, Джеральд расхохотался и обратился к Лайонеллу, в потрясении глядевшему на него:
– Ну, ты по-прежнему не желаешь сдаться мне? – ехидно произнёс он.
Монарх Гулсена тяжело задышал и, как почувствовал Джойс, у него просто не осталось сил ответить своему дворецкому после всего того, что тот уже натворил. Поэтому вместо Лайонелла ответил он:
– Теперь мы уж точно не сдадимся, убийца драконов! – гневно начал лорд. – Сейчас же отпусти Дерека, ты и так причинил ему боль, он возненавидел тебя! Сколько ещё людей должно тебя возненавидеть, чтобы ты, наконец, успокоился???
В ответ Джеральд Лэнс поднял вверх правую руку, и потрясённый лорд увидел в ней не что иное, как… радиотелефон! Видя его изумление, Джеральд усмехнулся и ответил:
– Уже нисколько. Я успокоился. Потому что сейчас я вызову сюда всё войско Гулсенскасла. Ты не так давно спрашивал у меня, англичанин, как я это сделаю. А вот как, – он поднёс устройство к лицу и нажал несколько кнопок. Через некоторое время он произнёс: – Примите сигнал. Войско к бою. – И, убрав аппарат, довольно осклабился. – Небольшой презент от Оутсена, когда я у него гостил. И единственное, что мне действительно понравилось в вашем мире. Оутсен поистине великий человек. Будь он гулсенцем, я бы с радостью стал ему служить. – Издевательски взглянул он на монарха, а затем на Джойса. – А теперь эта полезная штучка помогла мне вызвать для вас неминуемую смерть, от которой вы уже не улетите ни на одном драконе мира, ха-ха-ха!!!
Он развернул Слэя и помчался вниз, чтобы забрать копьё Сенджамина из тела поверженного Гиацинта.
– За ним! – очнувшись от потрясения, вскричал Джойс, и монарх, дёрнув поводья, устремил дракона следом.
Но они опоздали: мёртвый Гиацинт лежал в луже крови, а копьё уже не торчало из его пробитой груди. А вдалеке в небесах была видна уже только неясная точка спасающегося бегством дворецкого на бронзовом драконе. И, что самое ужасное, они потеряли шанс не только завладеть копьём и пленить Джеральда, но и спасти из лап Слэя Дерека.
Спрыгнув с дракона, Джойс в отчаянии ударил кулаком по размякшей от дождя земле. Ливень понемногу стихал, и вскоре выглянуло солнце. А они с монархом так и стояли подле тела Гиацинта, чтя память храброго дракона, не убоявшегося смерти ради попытки спасения своего всадника. Но эта жертва оказалась напрасной, и Джеральд вновь обхитрил их. Лорд не мог поверить в то, что только что произошло. Оутсен научил гулсенца обращаться со сложной электроникой! И тот, с кем связывался дворецкий, принял этот звонок. Неужели Джеральд и вправду настолько умён, хитёр и прозорлив? Нарушив тишину, Джойс повернулся к стоявшему с низко опущенной головой монарху и осторожно, боясь нарушить его скорбь, спросил об этом. Лайонелл О`Крайтон долго не отвечал, но всё же в какой-то момент поднял голову и с грустью произнёс:
– Да, сэр Джойс, Джеральд такой. Он всегда был сметлив, умён и расчётлив, и с возрастом эти качества лишь усиливались в нём. Он во многом лучше меня, поэтому я всегда прислушивался к его советам, да и сам иногда просил у него помощи, ведь он был мне заместо отца... Даже теперь, когда мы знаем первопричину, сэр Джойс, и знаем, что он невиновен в том, что случилось, я тем паче чувствую глубочайшую перед ним вину. Возможно, я проявил слабость, во всём полагаясь на него и в делах государственных, и в делах повседневных, но всё это было во имя любви и ради любви. Я никогда и никого не любил так же сильно, как Джеральда, пока в один прекрасный день эта любовь неожиданно не обратилась в ненависть, также не менее сильную. Он меня возненавидел, но я не держу на него зла и никогда не держал, и по-прежнему люблю его, как лучшего друга. Особенно сильно я это почувствовал именно сейчас, когда всё встало на свои места. Он хочет освободиться, сэр Джойс, но увы, не может справиться со своей болезнью в одиночку, и, что ещё больше меня удручает, не даёт никому, даже мне, помочь ему в этой борьбе. Поэтому мой долг как его господина, которым я всё ещё для него являюсь, мой священный, мой жизненный долг состоит сейчас в том, чтобы исправить пусть не его (я не имею на это никакого права), то хотя бы свои собственные ошибки. Я очень хочу всё исправить, сэр Джойс, это является теперь главной целью, главным смыслом всей моей жизни, но, к сожалению, не в силах этого сделать из-за неприязни ко мне Джеральда. Не считай меня слабым, я выложил бы все свои богатства в уплату за то, чтобы вернуть всё как было, но ни ты, ни я не знаем, как это сделать. Наши миры рушатся, и нам не остановить этот процесс, если мы не можем остановить его даже в самих себе. Я не знаю, разрушил ли Джеральд свой внутренний мир до основания, но точно знаю, что могу сказать утвердительно для самого себя, ибо мой внутренний мир УЖЕ разрушен. А значит, у меня уже упущены все шансы изменить его и остановить распространение этой заразы…
Он умолк, низко склонив голову. Джойс сочувственно положил руку на плечо монарху, понимая его чувства, ведь и сам он испытывал подобные чувства к Гарею. Но им нужно было как можно скорее возвращаться назад, в Небесные Холмы – только там им смогут помочь, и уже наверняка готовятся по первому же зову выступить на Гулсенскасл, а старый Беркли, наверное, ждёт не дождётся, чтобы, наконец, поднять своё детище – механического дракона – в воздух. Подумав так, лорд слабо улыбнулся. Что бы ни случилось с ними со всеми дальше, они обязательно должны принести Гулсену победу, и неважно, какими именно способами им удастся вернуться в Англию – сейчас это не было главным. На первом плане был захват дворца и вызволение Дерека. А для этого нужна была армия сторонников. Сейчас соваться в Гулсенскасл не имело никакого смысла – это красноречиво доказывал труп Гиацинта, а ранее – гибель драконицы Альбины.
– Ваше величество, – произнёс лорд. – Нам нужно спешить. Если Джеральд не пошутил и радиотелефон был настоящим, скоро сюда прибудет всё войско Гулсенкасла. Мы и минуты не выстоим против них. Нужно лететь в Небесные Холмы, и как можно скорее. Там нам окажут всю необходимую помощь. Давайте я вам помогу.
Подсадив ослабленного от горестных раздумий монарха, Джойс сел позади и, приобняв Лайонелла за плечи, высказал пожелание:
– Будьте сильным, ваше величество. Не позволяйте Джеральду и впредь манипулировать собой. Любовь любовью, а вы всё же его господин. И он должен слушаться вас, а не помыкать вами, используя ваши чувства в качестве проводника своих грязных идей.
Выпрямившись в седле, монарх Гулсена тронул поводья, поднимая дракона в воздух. Он ничего не ответил на слова лорда, но тому показалось, что гулсенец его понял – это было видно по тому, с какой решимостью он управлял драконом.
Снизившись над лесом, они быстро отыскали прячущегося и до смерти перепуганного после налёта Слэя Гарея. Лайонелл О`Крайтон с лёгким чувством зависти глядел на них и словно бы чувствовал, что ему уже никогда не суждено вот так же понять Джеральда, примириться с ним и попросить прощения за всё то зло, которое невольно он ему причинил.
Втроём на стальном драконе они поднялись в небо. Дракона, как сказал им монарх, звали Стримстил («стальной поток»), что как нельзя лучше подходило к внешнему виду молодого дракона. Это действительно был один из пяти сыновей Альбины и Слэя. И он готов был сражаться против отца, узнав от монарха, что его мать погибла, а после была съедена мятежным папашей. Негодование и ярость – вот что почувствовал Лайонелл О`Крайтон, когда передал дракону эту весть. Стримстил мгновенно согласился перейти на сторону добра и унёс монарха из Гулсенскасла ещё до того, как солдаты Джеральда обнаружили его местонахождение. И теперь они неслись прочь, но не как трусы, страшащиеся мощи гулсенской армии, а как расчётливые стратеги, припасшие весомый козырь в своём рукаве. И стремились сейчас туда, зная, что путь до их цели неблизок. Молодой и сильный дракон нёс на своей спине самых ценных людей для Гулсена, и прекрасно это понимал. И первое время летел на пределе своих возможностей. Близилась ночь, и нужно было искать место для ночлега. Все трое могли не беспокоиться за то, что враг настигнет их в ближайшее время – покрыть расстояние величиной с почти четверть всех земель Гулсена можно было только за трое суток непрерывного полёта, а с ночёвками и передышками – и за все пять. Джеральд, несомненно, знал это, поэтому, как предполагал Джойс, попросту блефовал перед ними, надеясь сбить с толку, и наверняка думал, что они погонятся за ним в надежде освободить Дерека. Нет, Дерека они в любом случае не бросят и обязательно спасут, но только когда им будет что противопоставить армии Джеральда. Джойс и остальные надеялись, что хозяин погибшего Гиацинта не в обиде на них за то, что сейчас они его бросили. И, возможно, уже понял, в чём заключается их с монархом план.
…Высоко в вечернем небе летел одинокий дракон. Он нёс на своей спине тех, кому ещё только предстояло изменить этот несовершенный мир.
====== Глава 6. Скорбящий Калека ======
Зачем же сердце так сжимается невольно,
Когда твой встречу взор, и так тебя мне жаль,
И каждая твоя мгновенная печаль
В душе моей звучит так долго и так больно.
А.К. Толстой.
Посёлок Небесные Холмы после внезапного отлёта призванных вернулся к скучной и размеренной жизни. Разумеется, все гулсенцы, жившие здесь, очень беспокоились за Дерека, Джойса и Гарея, ведь они даже не объяснили им, что случилось и почему они так спешно покидают их. Особенно тревожился старик Лич Беркли. Но, не позволяя разрастись этому чувству и вспомнив о другом, крайне необходимом сейчас чувстве – чувстве долга, – денно и нощно корпел над главной надеждой королевства – своим крылатым детищем, доделывая то, что не успели усовершенствовать они с Джойсом, и находя новые решения путём сложных математических расчётов. Его механический гигант уже более чем походил на настоящего дракона, и старый изобретатель рассчитывал испытать его уже через несколько дней.
Поскольку улетевший с призванными Дерек являлся Скорбящим и не имел слуги, вместо него некому было взять на себя обязанности по руководству посёлком. Однако после его отлёта жители Небесных Холмов стали заметно лучше и даже дружелюбнее относиться к Личу, ведь именно Дерек более всех остальных недолюбливал изобретателя, невольно заставляя и других следовать его примеру. Нет, напрямую он ни с кем из людей об этом не говорил и никого не заставлял думать так же, просто ему все доверяли как лидеру, поэтому считали правильным поддерживать Дерека во всём и уважать его взгляды на тот или иной вопрос.
Помимо механического дракона Лич Беркли, вопреки своей договорённости с Джойсом, решил заняться и теми изобретениями, которые были в беспорядке разбросаны по его лаборатории. Не всеми, конечно, а только теми, которые могли бы быть наиболее полезны. Раз уж им всем придётся сражаться против армии Джеральда, известной своей несокрушимостью, и поскольку на механическом драконе все жители Небесных Холмов уместиться всё равно бы не смогли, старик взялся за прототипы примитивных, на взгляд земного человека, летательных аппаратов, которыми он когда-то занимался, да так и забросил на середине дела.
Как оказалось, с того момента, как эти изобретения были им брошены, Лич достаточно поднаторел в своём искусстве, поэтому первый пробный подход его не разочаровал, а даже некоторым образом вдохновил. Он уже знал, как именно ему следует переделать каждый из этих механизмов, чтобы тот мог поднять человека в воздух, и теперь чуть ли не благословлял тот день, когда лорд Джойс уговорил его взяться за дело. Работая и над драконом, и над «летучками», как ласково он их называл, старый изобретатель день ото дня становился всё более уверенным в своих силах и с нетерпением ждал того момента, когда представит свои творения жителям посёлка и лично призванным. Не зная, когда они вернутся, старик не особо торопился, ибо ему как никому другому было понятно: поспешишь – людей насмешишь.
В тот день он намеревался ещё раз проверить прочность креплений основных соединений в лапах дракона, а также поменять кожу на крыльях у пары ИЛПов (он назвал эти аппараты «Индивидуальное Летательное Приспособление»). Едва спустившись в лабораторию после завтрака, Беркли услышал, как кто-то ломится в его дом, громко барабаня в дверь. Выругавшись и пробормотав что-то вроде «Вечно им что-нибудь от меня нужно, лишь бы от работы отвлечь», он дёрнул рычаг подъёмника и поехал обратно.
Когда Лич открыл дверь, на пороге стоял его сосед-анкраунец Анхил. Дрожа от возбуждения, он, сбиваясь, поведал старику, что те, кого они так ждали, вернулись, и сейчас весь народ бежит на край посёлка встречать их. Лич обрадовался, не показав, впрочем, свою радость соседу, ибо, как мы уже знаем, отличался чрезвычайной сдержанностью и не особо любил человеческое общество, но поспешил спросить Анхила:
– И какие же новости они нам привезли?
– Я сам ещё не знаю, – выпалил тот. – Побежал вместе со всеми, да вспомнил о тебе и вернулся назад. Скорее, они уже приземлились.
– Да иду я, – недовольно бросил Лич, проводив взглядом убегающего соседа. – И, как всегда, эти призванные не вовремя, а улетали-то отсюда в такой суматохе, словно на пожар…
Взяв на всякий случай трость и зачем-то нацепив шляпу в общем-то тёплый осенний день, он закрыл на замок свой чудной домик и торопливо поспешил по тропке, ведущей к окраине холма, на котором стоял их посёлок.
Там уже собрались все жители Небесных Холмов. Остановившись в отдалении, Лич поражённо застыл: вместо Гиацинта он увидел великолепного дракона со шкурой цвета стали. А рядом с ним – призванных и… Лайонелла О`Крайтона! Дерека же с ними не было.
У Беркли заколотилось сердце. Он испытывал смешанные чувства и теперь не решался подойти к вернувшимся, главным образом из-за своего давнего разлада с монархом. Захочет ли он видеть сейчас своего бестолкового «инженера»?
Обступившая призванных толпа изумлённо восклицала: Джойс им что-то рассказывал. У лорда было перевязано правое запястье, а у его дворецкого Гарея висела на перевязи левая рука. «О Небеса, что с ними случилось?» – с сочувствием подумал старик и бросился в толпу. Однако, почти пробравшись к ним, он увидел, что ему навстречу идёт, приветливо улыбаясь, Лайонелл О`Крайтон. Лич стушевался, не зная, что ему сказать, однако монарх заговорил первым:
– Как же я рад видеть тебя, старина! – Он обнял вконец смутившегося Лича и продолжил: – Ты прости меня за былые ссоры, надеюсь, ты всё это время не держал на меня сильной обиды. – Опустив руки на плечи старика, монарх Гулсена с надеждой заглянул ему в глаза.
– Ваше величество, – смущённо забормотал Лич. – Что вы, я… я не в обиде, вовсе нет, ведь это из-за меня мои изобретения…
– Довольно, друг, – оборвал его монарх. – Старые обиды давно забыты и прощены, зачем о них теперь вспоминать? Кроме того, лорд Джойс рассказал мне о том, что вы вместе занимались доработкой твоего основного изобретения, которое, как он сказал, поможет нам в борьбе против Джеральда. Они летели меня спасать, ведь я попал к нему в плен. – При этих словах Беркли вздрогнул, но монарх успокоил его. – Нет-нет, не волнуйся, со мной всё в порядке, Джойс даже сразился с ним, но Джеральд пообещал, улетая, что двинет на нас войско, и, если не солгал и дал им правильные координаты (в чём я лично сомневаюсь, он ведь не знает про Небесные Холмы), то дней через пять они будут здесь. Поэтому так важно сейчас испытать твоего дракона в деле, чтобы быть уверенными в том, что эта машина сможет отразить удар любой силы. – Лич кивнул. – Однако самим призванным сейчас тоже необходимо внимание – их серьёзно покалечило, когда они попали в грозу, и им нужно лечение. Поэтому отведи их к доктору.
– А где же Дерек и Гиацинт? И ваша Альбина? – с замиранием сердца спросил Лич.
Монарх опустил глаза.
– Альбину убил Джеральд. Точнее, его солдаты. А Дерека он похитил у нас. Гиацинт пытался спасти своего хозяина, но был убит копьём Сенджамина.
Лич охнул.
– Первые потери… – выдохнул он со скорбью. – Этот Джеральд поплатится за всё, что он сделал с королевством! – сердито проворчал старый изобретатель.
Лайонелл О`Крайтон с горечью вздохнул, но ничего ему не ответил. Лорд Джойс закончил свой рассказ и вместе с Гареем подошёл к Личу.
– Мы вернулись, как и обещали, – радостно объявил лорд старику. А Гарей с грустью добавил:
– Но не все.
– Обещаем, что сделаем всё возможное для того, чтобы Дерек вернулся к вам, – приложив руку к сердцу, произнёс Джойс. – У нас всего несколько дней, Лич, чтобы подготовить твоё изобретение к бою.
– Не беспокойтесь ни о чём, лорд Бенет, – уверил его старик. – Он уже почти готов, а вам необходимо подлечить ваши травмы. – И, взглянув на монарха, добавил: – Его величество приказал отвести вас к доктору.
– Ступайте с ним, – подтвердил Лайонелл. – А мы пока с Личем осмотрим его творение.
Беркли привёл призванных в один из дворов – там стоял ничем не примечательный домик голубого цвета. Постучав в дверь, Лич оставил Джойса с Гареем и поспешил к монарху. Через пару минут дверь отворилась, и перед лордом со слугой предстал низенький лысоватый человечек в зелёном домашнем халате.
– Ох ты… – не договорил он, разглядывая своих пациентов. – Где же вас так покалечили? – добавил он, глядя на подвязанную руку Гарея и замотанное запястье Джойса. И, не дожидаясь ответа, продолжил: – Меня зовут Нил Ларри, я здешний врач, единственный в посёлке. Проходите, – отошёл он от двери вглубь помещения. – Я осмотрю вас.
– Будем очень благодарны вам за помощь, господин Ларри, – вежливо отозвался Джойс. Но Нил тут же возразил:
– Я не господин, ваша светлость. Поэтому называйте меня просто Нил, – улыбнулся он.
– Хорошо, Нил, – отозвался молодой лорд.
Джойс и Гарей вошли в дом. В единственной комнатке доктора оказалось довольно уютно: несколько десятков свечей на полках одного уровня вдоль стен давали достаточно света, но так как был ещё день, горело лишь несколько из них, освещая только углы. Деревянный пол был устлан шкурами неизвестных лорду животных, простенькая деревянная мебель в виде стола, пары кресел и дивана стояла посередине комнаты, а ещё один диван – подле окна. Красивый мраморный камин был встроен в правую стену жилища. Кроме этого, лорд приметил небольшой закуток, где у Нила, по всей видимости, находилась либо уборная, либо помещение для осмотра больных. Указав им на этот закуток, гулсенец сказал:
– Пойдёмте, я осмотрю вас и перевяжу.
– А вы… здесь один живёте? – осторожно спросил лорд, боясь нечаянно задеть доктора этим щепетильным вопросом.
– Да, один, – ответил Нил и погрустнел. – С тех пор, как два года назад умер мой господин… А семьи у меня нет, так что я действительно один.
– Сочувствую, – мгновенно отозвался Джойс, тут же отчего-то смутившись собственным словам.
– Нет-нет, – заметив его смущение, поспешил ответить Нил. – Не стесняйтесь задавать мне любые вопросы, я привык к этому, я ведь доктор. Тем более что я сам был виноват в его смерти: мой господин как-то раз свалился с крутой стороны нашего холма и переломал себе руки и ноги, – рассказывал он уже, когда они зашли в закуток и лорд принялся раздеваться. Увидев перебинтованные рёбра Джойса, Нил продолжил: – Да, и рёбра он себе тоже сломал. Но погубило его не это, – печально произнёс он. – Погубил его я. Я недостаточно хорошо ухаживал за ним, – постоянно отвлекали многочисленные пациенты, и, как назло, по разным пустякам, – и в конце концов позволил смерти слишком близко подкрасться к моему господину. – Он ненадолго умолк, рассматривая и ощупывая рёбра Джойса. – У него был один-единственный открытый перелом – самый незначительный из всех остальных. Но вовремя не сменённая повязка и не сделанный укол перечеркнули и его судьбу, и мою. – Нил горестно вздохнул. – Он умер от гангрены.
Джойс и Гарей не решались ничего ответить примолкшему гулсенцу, и до конца осмотра никто из них не проронил ни слова.
– Ну что ж, – сказал Нил, закончив бинтовать запястье Джойса и бегло осмотрев руку Гарея. – Придётся, конечно, ограничить вам себя в лишних движениях, лорд Бенет, ибо рёбра ваши ещё не зажили как следует, да и руку придётся поберечь, как и вашему дворецкому, которому я сниму гипс – кстати, очень умело наложенный – дня через четыре. Я так полагаю, скоро здесь будет жарковато? – прищурившись, глянул он на Джойса.
– Мы в любом случае отразим их удар, чего бы нам это ни стоило, – пообещал молодой лорд.
– Многообещающие слова, господин, – подмигнул ему Нил. – Но не слишком обнадёживающие. Наш старик Беркли с момента вашего отлёта только и делал, что корпел и пыхтел над тем драконом, страшно гордясь этой своей махиной. Вы, видать, вдохновили его, ваша светлость, ибо он не так давно сообщил нам, что доделывает какие-то ИЛПы, и пообещал, что с их помощью каждый сможет взлететь под небеса подобно птице.
– ИЛПы? – переспросил лорд. – Помнится, мы с ним договаривались сосредоточиться исключительно на его главном изобретении.
– Ну, видать, он вас не послушал, – рассмеялся Нил. – Ну что, призванные, я, признаться, не ожидал от вас, что вы вернётесь с победой. Наш монарх снова с нами, и это прекрасно. Что вы намереваетесь делать в оставшийся до возможного сражения срок в Небесных Холмах?
Джойс задумался.
– Помимо испытаний изобретений, – добавил Нил.
– Ну-у, – протянул лорд. – Честно говоря, я бы хотел с кем-нибудь здесь потренироваться на мечах, чтобы отточить своё мастерство вместе с Гареем, а также попросить ваших кузнецов выковать нам прочные доспехи. Это возможно?
– Конечно, – тут же отозвался доктор. – Вам здесь с радостью помогут и исполнят любое ваше желание, как всегда и во все времена делали гулсенцы, когда им была нужна помощь англичан. Но я бы хотел внести и свой вклад в наше общее дело – и этот вклад будет выражаться вовсе не в перевязывании ран и уколах лекарствами. Я хотел бы кое с кем вас познакомить.
– С кем же? – полюбопытствовал лорд.
– Вы его прежде не видели, – сказал Нил. – Это самый старый и самый мудрый человек нашего посёлка. Его дом находится вне нашего холма, поэтому вам придётся добираться до него верхом на драконе. Не пугайтесь – он живёт совсем недалеко отсюда: всего пару минут в воздухе – и вы уже там. Он не любит шума и скученности, поэтому живёт отдельно от посёлка.
– Кто же он? – спросил Гарей.
Нил как-то задумчиво на него посмотрел, и только затем ответил:
– Вот уже двадцать с лишним лет его называют Скорбящим Калекой. Из наших у него редко кто бывает – в основном, наши дети, ибо детей он любит больше, чем взрослых, и охотно дружит с ними. Настоящее же его имя – Клавдий Майренс. Он – Скорбящий ансервец. Когда-то он жил при дворе Гулсенскасла вместе со своим хозяином, но однажды, во время поездки в северные земли по поручению монарха, они нарвались на группу – да что там на группу – на банду, которая, угрожая им ножами, попыталась избить его господина и ограбить. Клавдий встал на защиту его жизни, но справиться с таким количеством людей не сумел – его попросту лишили сознания, сильно ударив по голове, а когда он очнулся, всё было уже кончено: его мёртвый хозяин лежал в луже крови. Клавдий покинул Гулсенскасл, не затаив ни мести, ни злобы на жестоких убийц, и с тех пор живёт с нами. И он как никто другой может ответить на все ваши вопросы касательно личности Джеральда, устройства нашего королевства, истории меча Гулла и копья Сенджамина, – словом, всего, что вам нужно узнать о нас перед битвой с врагом, всё, что может вам пригодиться в предстоящем бою – все ответы вы найдёте у него. Клавдий – превосходный рассказчик, уверяю вас, он лучше любого барда, лучше менестреля или сказителя поведает вам нашу историю и ответит на любой вопрос. Только не задавайте ему личных вопросов, тем более что его историю я вам только что рассказал, иначе он обидится и не захочет с вами говорить вообще ни о чём. Можете прямо сегодня отправиться к нему – только сперва вам нужно вымыться и поесть. Я могу даже приготовить вам постель, чтобы вы отдохнули. Или же вы отобедаете у себя дома?
– Нет, мистер Ларри, – вздохнул лорд. – Боюсь, у нас с Гареем уже не осталось сил приготовить себе еду, уж извините нас.
– Ничего-ничего, – мгновенно отозвался Нил. – Я ведь сам предложил вам остаться.
Вымывшись в специально оборудованной для этого кабинке, лорд и слуга аппетитно поели и улеглись в кровати. Нил тем временем отправился к кузнецам с заказом доспехов для призванных. Интересно, – думал лорд, уже засыпая, – а где разместили монарха? Скорее всего, он теперь в их с Гареем домике. Что ж, там места и троим хватит, а пока что можно, наконец, позволить себе расслабиться и восстановить силы. Им даже не хотелось потом вставать и лететь к домику Клавдия, ибо и лорд, и дворецкий чувствовали такую громадную усталость, словно всю неделю без сна и отдыха ворочали камни в каменоломне.
Однако спустя несколько часов они проснулись и почувствовали себя совершенно отдохнувшими, бодрыми и полными сил. Одевшись в те одежды, которые для смены предоставил им Нил, лорд и слуга вышли во двор.
Доктор поливал клумбы с цветами. Справившись о том, как им спалось, он спросил, готовы ли они лететь. Призванные ответили утвердительно. Попрощавшись со своими гостями, Нил вновь принялся за поливку. А Джойс и Гарей зашагали к своему оранжевому домику.
Как они и думали, монарх Гулсена поселился у них. Стримстил устроился во дворе и сейчас лежал на песчаной дорожке, ведущей к домику. Увидев призванных, он поднял голову и приветственно рявкнул. Из дома вышел Лайонелл.
– Вы уж меня извините, – стал он в спешке говорить лорду и слуге. – Я, должно быть, потеснил вас, но мои подданные хотели поселить меня именно здесь. Однако если я буду сильно вас смущать, то…
– Нет-нет, господин О`Крайтон, – тут же произнёс Джойс. – Не беспокойтесь на сей счёт. Мы же не можем выбросить вас на улицу, да и дом этот достаточно просторный, чтобы жить втроём. Тем более, что сейчас мы с Гареем хотели бы одолжить у вас Стримстила, поскольку мы улетаем.
– Куда? – удивлённо спросил монарх.
– Нил рассказал нам об одном человеке. Он живёт недалеко отсюда. Его знают как Скорбящего Калеку, и он может ответить на те вопросы, которые помогут нам в борьбе против Джеральда, – ответил лорд.
– Скорбящий Калека? – повторил монарх. – Никогда о таком не слыхал… Но в любом случае мне придётся полететь с вами, ведь ни один из вас не умеет управлять драконом.
– Разумеется, ваше величество, – кивнул Джойс, и Лайонелл О`Крайтон принялся готовить Стримстила к полёту.
Когда стальной дракон оторвался от земли и быстро набрал высоту, Джойс указал монарху направление, и Стримстил неспешно полетел вперёд.
Холмистая долина завораживала своей красотою, особенно сейчас, в вечереющем небе. Далеко на западе высились горы, а на востоке темнела полоска бескрайнего леса. Они летели на юг – там виднелись поросшие лесом сопки. На одну из таких сопок спустя несколько минут и приземлился Стримстил.
– Я подожду вас здесь, – сказал монарх, слезая с дракона вслед за призванными. – За меня не беспокойтесь, Стримстил защитит меня от любого дикого зверя или человека.
