Текст книги "Непознанный мир (цикл повестей) (СИ)"

Автор книги: Клетчатая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 70 страниц)

Дни шли за днями, и постепенно воины Гулсена обрели тот былой вид, вид грозный и непримиримый, какой и должен был быть у защитников королевства. Из глаз исчез страх и появился огонь решимости. Оружие благодаря стараниям двухсот новых бойцов было начищено до блеска, а доспехи людей и драконов сверкали на солнце. И если бы не всё то, ради чего они здесь обосновались, можно было подумать, что тут происходит рыцарский турнир и вот-вот начнутся воздушные поединки на драконах.

И наконец настал тот день, когда должно было свершиться то, чего все они так долго ждали. Коллективная молитва Великому Фреммору была обязанностью лишь подданных Ансерва, ибо это был их покровитель, но с учётом нынешнего сложного времени и недостатка необходимого количества молящихся было решено привлечь к таинству и господ Анкрауна.

Ровно в полдень на поляне, где обычно проходили их тренировки, двести с лишним рыцарей в полном боевом облачении встали на колени – подданные Анкрауна на одно, а подданные Ансерва – на оба. Накануне был выбран головной – человек, ведущий таинство и стоящий впереди всех. Выбор пал на Констанция, за которого проголосовали единогласно.

Готовые к полёту драконы ждали своих хозяев в поселении, и в случае нападения могли за считанные секунды воссоединиться со своими всадниками. Гулсенцы надеялись, что Первый слуга даст им знак, и они тут же отправятся в путь.

Констанций расстелил перед собой флаг Гулсена и попросил Винсента и Найлза положить на него свои меч и копьё. Затем он встал перед артефактами на колени и, воздев руки к небу, закрыл глаза и начал читать главную молитву Первому слуге. Остальные воины молча склонили головы. Затем последовал довольно неприятный ритуал – Констанцию необходимо было порезать себе запястье на левой руке и окропить кровью меч и копьё – только тогда Великий Фреммор мог бы услышать их призывы.

После этого Констанций зажал запястье ладонью правой руки, чтобы кровь больше не сочилась, и начал читать текст вызова, обратив лицо в сторону солнца. Вслед за ним слово в слово повторяли и все подданные Ансерва. Анкраун молчал, ибо господа не были знакомы с молитвами своих слуг, но мысленно были едины с ними в своём общем желании.

После того как воззвание завершилось, Констанций склонил голову до самой земли и замер. То же самое повторили и все остальные. Так прошла минута, после чего Констанций в полной тишине и не поднимая головы громко зачитал просьбу гулсенцев о помощи. Никто никогда не совершал именно коллективный ритуал вызова, да ещё и с одним-единственным желанием на всех, поэтому Констанций не знал, выйдет ли хоть что-то из этой затеи, или же нет. Очень немногие из слуг Гулсена умели вызывать Великого Фреммора, а из тех, кто умел, больше половины боялась гнева Первого слуги, ведь отвлекать по пустякам его было нельзя, даже если вызывающему его проблема пустяком не казалась, и это могло грозить смельчаку непредсказуемыми последствиями. И сейчас, закончив говорить, Констанций с трепетом ждал, что в его мысли, как он прочёл в книге молитв Ансерва, вот-вот должна вторгнуться потусторонняя сущность. Но прошла минута, две, но никакого контакта с Первым слугой он не ощутил, даже несмотря на то, что, обладая способностями, не свойственными ни одному из гулсенцев, он идеально подходил для связи с Первым слугой, которому было бы очень легко установить с ним контакт. Констанций встревожился. Он не мог подвести своих соратников, ведь Великий Фреммор действительно был последней их надеждой, но сейчас он молчал, и не было даже малейшего намёка на присутствие здесь его души.

Рыцари Анкрауна уже начали смущённо переговариваться, искоса поглядывая на него, и растерявшийся Констанций виновато поднял глаза. Он предполагал, что ничего из этой затеи у них не выйдет. Зря он поверил в то, что Великий Фреммор им поможет, ведь он не станет помогать по принуждению, будь то властный приказ либо скромная просьба.

За разговорами рыцарей Констанций не слышал, как где-то вдалеке послышался шум. И только когда он стал достаточно громким, чтобы его расслышали все, рыцари Гулсена в панике вскочили.

Громогласный рёв их драконов, вот уже минуты три разносившийся по окрестностям, только сейчас дошёл до их ушей. Народ был ошеломлён и напуган. Винсент и Найлз подняли с земли своё оружие, но не успели и слова сказать, как над толпой прокатился приказ Рудольфа скорее мчаться к драконам. И только сейчас герцог и эконом поняли, что случилось самое страшное.

– Констанций! – закричал Найлз. – Что нам делать? Как объединить силы артефактов?

Но Констанций со слезами на глазах промчался мимо них, и эконом услышал, как он повторял себе под нос: «Это я виноват, это я виноват…»

– Констанций, погоди! – попытался догнать его Найлз, но тут его за руку схватил Брайан.

– Найлз! – бедняга был так напуган, что с трудом мог говорить. – Найлз, можно я поеду с тобой?

Винсент взял его на руки.

– Бежим, Найлз! – приказал он эконому. – Зови своего грифона, а о мальчике я позабочусь.

– Ваша светлость, вы уверены? – взглянул хозяину в глаза эконом. – Ведь эти твари будут искать наследника прежде всего в рядах рыцарей Анкрауна.

– Сейчас некогда гадать, Найлз! – крикнул герцог. – Бежим скорее! – И помчался прочь. Эконом без промедления последовал за своим господином.

– Беркут, ко мне! – крикнул Найлз, и ждущий его среди драконов птицелев тут же примчался на зов. Он был в полной боевой готовности – голова, защищённая лёгкими доспехами, грудь и часть шеи также были заключены в закалённую сталь. Садясь на Беркута, Найлз всё ещё не мог поверить в то, что настал час великой битвы за свободу обеих королевств.

К ним стремительно приближалось нечто огромное – больше любого замка в Гулсене, и вокруг этого предмета – сотни объектов поменьше, но раз в пять крупнее любого дракона. Воины королевства уже были готовы подняться в воздух, и вести их надлежало именно Найлзу с Винсентом, ведь они были Наследниками меча и копья.

Но куда их вести?

Казалось, сейчас этот вопрос задавали себе не только герцог с экономом. Ситуация была безвыходной, и если они тотчас не обратятся в бегство, как бы позорно это ни звучало, то максимум через пять минут будут уничтожены все до единого.

Что ж, иного выбора у них не было. Найлз был обязан хоть что-то придумать, чтобы спасти последних рыцарей Гулсена. Он взлетел на Беркуте ввысь, и к нему тут же присоединился Винсент на драконе Констанция. Теперь это был его дракон, на котором он будет сражаться против демосов.

Вылетев вперёд своего войска, герцог и эконом отдали приказ лететь за ними.

– Держись крепче, Брайан, и не бойся, – сказал мальчику Винсент. – Мы не отдадим тебя этим тварям. – И вместе с грифоном Найлза рванулся вперёд.

Рыцари Гулсена покидали своё королевство, направляясь в неизвестность.

После того как от Уилла Бредфорда не было ни слуху ни духу целый день, барон Сэнджи Мак`Грегори ни на шутку разозлился. Он уже раз двадцать звонил ему домой, но на телефонные звонки никто не отвечал. Барону было наплевать, что там стряслось с графом, ему нужна была та книга о Гулсене, и Уилл обещал принести её пять часов тому назад, но уже наступил вечер, а он так и не пришёл. Сэнджи не мог больше ждать – ему не терпелось поднять на уши правительство в связи с угрозой извне, и он напечатал электронное письмо Францу Оутсену с просьбой принять всерьёз всё то, что им написано, и что доказательство существования королевства Гулсен он предоставит позже.

Одевшись, барон направился к графу. Он долго бродил по опустевшему особняку и уже охрип, зовя Бредфорда. Он проверил уже все помещения и коридоры, кроме комнат прислуги. И, войдя в одну из таких комнат, барон остолбенел. Перед ним лежало застывшее тело его приятеля графа.

– Уилл… – с дрожью в голосе произнёс барон, наклоняясь к нему. – Уилл, ты жив?..

Тронув безжизненное тело кончиком сапога, барон убедился в обратном. Его вдруг охватил необъяснимый страх, словно в комнате он был не один. Превозмогая тревогу, барон присел на корточки и достал из нагрудного кармана покойного свою книгу. В тот же миг в полу рядом с телом что-то вспыхнуло. Сэнджи перевёл испуганный взгляд в ту сторону и увидел копьё Сенджамина.

– Боже правый… – прошептал он, и страх уступил место восхищению. – Так вот ты какой, ключ к королевству Гулсен! – Он встал и воздел книгу над головой. – Копьё, отныне ты подчиняешься только мне! Эту книгу написал я! Перенеси меня в Гулсен, чтобы я вновь смог сражаться!

Назвав себя автором книги, барон надеялся обмануть копьё. Оно было для него всего лишь обладающим силой бездушным оружием, и он никогда бы не поверил в то, что у этого копья есть разум, во много раз превосходящий его собственный. Усмехаясь про себя неосторожности покойного друга и считая себя как минимум в два раза умнее его по части обмана, барон увидел, что копьё разгорелось сильнее, и решил, что оно призывает поскорее взять его в руки. Он наклонился, потирая ладони, и, довольно хохоча и предвкушая, что сейчас перенесётся в легендарное королевство и разрушит там всё и уничтожит всех, кто покушается на власть демосов, прикоснулся к копью.

Его хохот оборвался так же внезапно, как и жизнь. Мгновенье спустя барону уже ничего не было нужно ни в этом мире, ни в каком-либо другом.

Только три дня спустя соседи графа забили тревогу. Врачи в морге не смогли определить причину смерти ни того, ни другого. В конце концов они выдвинули версию, что это наиболее похоже на поражение током. Однако письмо барона было принято к сведению правительством Великобритании, и войска страны были приведены в полную боевую готовность. Однако после того как пришло известие о смерти барона, режим готовности был отменён, но не полностью. Барон обладал высоким авторитетом среди спецслужб, и сбрасывать со счетов письмо такого человека было бы преждевременно, поэтому им было поручено проверить информацию. При теле барона была найдена старинная копия некой книги, которая была передана лично Оутсену. Тот впал в замешательство. Вступать в конфликт со спецслужбами главе государства не хотелось, но он не мог не признать, что во всей этой истории есть доля истины. Поэтому он возобновил режим боевой готовности войск. Но если бы он прочёл книгу Гулсена целиком, а не листал, вычитывая отдельные фрагменты, то узнал бы, что время в Гулсене течёт совсем не так, как на Земле. Обманутый незнанием этого факта, Оутсен день за днём ожидал атаки врага, находясь в постоянном напряжении, и едва не свихнулся, когда ожидание превратилось в каждодневную пытку. В конце концов он приказал отменить режим готовности, ибо прошло уже полтора месяца, но не единого воина из Гулсена он так и не увидел. И только, прочитав, наконец, книгу целиком, Оутсен понял, каким он был идиотом. И последний экземпляр книги Гулсена был тут же отправлен в пылающий камин его кабинета.

Пройдёт ещё пятнадцать лет, прежде чем пробьёт час икс для судеб двух королевств, но к этому времени постаревший Франц Оутсен будет коротать свои дни в психбольнице, сошедший с ума четырнадцать лет назад – страх перед Гулсеном и болезненное ожидание нападения будут преследовать его до конца жизни, которая оборвётся не от старости, и даже не от болезней. Днями и ночами ему будут мерещиться вооружённые всадники верхом на ревущих и извергающих пламя драконах, пытающиеся добраться до его горла, их грозные крики и лязг оружия. А вместо него власть над страной примет его сын, и уже ему суждено будет принять последнюю битву в истории двух королевств.

====== Часть 4, глава 1. Единство противоположностей ======

Часть 4.

Iacta alea est, redi ad finem

И обретенья, и потери,

И неожиданный удар.

Но мы своей добьёмся цели,

Преодолев войны кошмар!

Автор.

Глава 1

Единство противоположностей

Золотятся перья – крыльев чешуя –

Мы летим по небу, вместе – ты и я!

Стих из Интернета.

Драконы с бешеной скоростью неслись вперёд. Никто из их всадников уже не надеялся уцелеть, ведь следом за ними мчался огромный стальной корабль в окружении таких же поменьше. Но Винсент и Найлз, которые вели своих воинов, надеялись, что неприятель их так быстро не нагонит. Поскольку они находились сейчас совсем недалеко от границы королевства, то, как надеялся эконом, она могла обладать теми же свойствами, что и портал. Но если сквозь неё пройти всё же невозможно, они все обречены. И не только он один понимал это.

Все без исключения гулсенцы были скованы ужасом и не знали, что, а, точнее, кто невольно поспособствовал тому, что звероиды напали на след их поселения. Приблизившись к замку Гулсенскасл на недопустимое расстояние, Констанций был обнаружен, однако звероиды не стали сразу же показывать это. Они хотели узнать, где находится меч Гулла, и, когда на обратном пути Констанция их радары обнаружили огромное скопление в небе живых организмов, то поняли, что пробил час расплаты для непокорных. Напали же они только тогда, когда почувствовали, что меч Гулла уже проснулся.

Ужас и страх смерти гнали вперёд и людей, и драконов. Никто из них не надеялся на то, что останется в живых. Граница Гулсена всегда была местом опасным и неизведанным, о ней ходили легенды. Одни считали, что она как стена, за которой ничего нет, поэтому и перешагнуть её невозможно, другие – что она – тёмная бездна, и можно, ступив за край, попросту свалиться вниз и лететь всю жизнь, а третьи полагали, что за ней обиталище Великого Фреммора в виде белого тумана, и если попробовать пойти в этот туман, Первый слуга тут же уничтожит нарушителя. Поэтому никому из них не хотелось испытывать судьбу, но выбора не было, и встреча с неизведанным была всё же предпочтительней, чем с лазерным оружием звероидов.

Каждый из них в душе молился, чтобы Первый слуга не позволил им вот так нелепо погибнуть. Между тем звероиды на своих кораблях с каждой минутой были всё ближе. Но и граница Гулсена уже виднелась на горизонте, если можно было так сказать. Заметив её одним из первых, Найлз испытал смешанные чувства: небо от горизонта до самой выси было полностью чёрным, будто по нему разлили чернила. Это была не чернота космоса и не чёрная дыра, а попросту пустота. И через эту пустоту они собираются лететь?

– Найлз, остановись! – крикнул Винсент, подлетая. – Это мёртвая зона! Мы умрём или вообще исчезнем, если попадём туда!

– Ваша светлость, – ответил Найлз решительно. – Мы умрём, если не полетим туда! Звероиды не остановятся, ведь, возможно, так они и проникли в Гулсен! Так что мы тем же способом можем покинуть его. Держите крепче Брайана, и приготовьтесь к самому отчаянному шагу в вашей жизни!

С этими словами эконом поднял вверх флаг Ансерва, надеясь этим ободрить своих воинов. Винсент, немного помедлив, последовал примеру своего слуги.

Звероиды были уже на хвосте их армии, и, когда Найлзу и Винсенту оставалось уже совсем немного до входа в чёрную бездну, с корабля на всадников обрушился град гамма-лучей из лазерных пушек. Остальные корабли также начали обстрел, и, видя, что их воины в опасности, Найлз пошёл на отчаянный шаг: подведя Беркута к дракону герцога, он попросил его поднести свой меч к его копью. У Винсента округлились глаза. Но когда он услышал громкий визжащий рёв одного из драконов своего войска и понял, что в того попал гамма-луч, он кивнул и, зажмурившись, вытащил меч из ножен и протянул его в сторону копья Найлза. Они одновременно произнесли имена меча и копья с конца – Рудольф и Констанций накануне раскрыли им имена артефактов.

С лязгом столкнувшись друг с другом, меч и копьё загудели и вспыхнули. Фиолетовый свет, осветивший небо и затмивший собою свет солнца, едва не ослепил Наследников. Оба артефакта вдруг рванулись из рук своих владельцев и соединились в одно целое. Открыв глаза, Винсент и Найлз обернулись назад. Копьемеч, приняв горизонтальное положение, стремительно удалялся от них. Но остановиться, чтобы подобрать его, было бы безрассудством, ведь это оружие знало, что делало.

Мистический артефакт, пылающий фиолетовым огнём, завис в воздухе, ожидая своей минуты. Под ним пронеслась уже вся драконья армия, а он всё ждал. И когда перед ним возник гигантский корабль звероидов и пара сопровождающих кораблей метнулась к нему с приказом захватить, оба они взорвались и горящими обломками попадали вниз. Главный корабль немедленно начал обстрел артефакта, но гамма-лучи попросту отскакивали от него. И в этот миг из жала копья вырвалась фиолетовая воронка, которая охватила корабль и обрушила его вниз, заставив отказать всю сложную систему на его борту. В то же мгновенье копьемеч исчез, появившись в уже совсем другом королевстве.

Войско Гулсена тем временем вошло во владение чернильной пустоты. Солнечный свет исчез, и темнота обступила их со всех сторон.

– Без паники! – скомандовал Найлз. – Летим дальше!

– Винсент, мне страшно! – жалобно произнёс Брайан, прижимаясь к герцогу. – И я почти не вижу тебя.

– Не бойся, Брайан, – успокоил его герцог. – Ты же, наверное, мечтаешь побывать в Англии, о которой столько слышал. Я уверен, что эта зона нам не навредит, иначе бы она сделала это сразу, не позволив нам войти в неё.

Но постепенно рыцари Гулсена переставали видеть друг друга, ведь они были почти в самом центре неведомой субстанции, а когда позади них полностью исчез солнечный свет, наступила кромешная темнота. Теперь они не видели даже самих себя. Потеряв ориентацию, драконы остановились, и темноту наполнил их рёв и крики их седоков. Драконы натыкались друг на друга, люди паниковали. Для них это было даже хуже, чем смерть. Каждый пытался выбраться из этого кромешного ада, но не мог понять, как. Ни Винсент, ни Найлз, ни Рудольф с Констанцием не могли продолжать путь, ведь их никто не видит, а значит, и не последует за ними. Они тоже были готовы паниковать и непременно бы сделали это, если бы вскоре чёрная пустота не поглотила ещё и звуки. Каждый в тот момент подумал, что остался один, и это было похоже на сумасшествие. Однако при полном отсутствии возможности видеть и слышать паника у многих исчезла, а некоторые даже смогли на ощупь найти товарища и тем самым убедиться, что они по-прежнему вместе. Но это было слабым утешением. Целью чёрной границы было, по-видимому, свести своих пленников с ума имитацией одиночества и потерей возможности видеть и слышать. Её коварный план мог бы успешно осуществиться – в этом случае все люди и драконы погибли бы в этом кошмаре или сошли бы с ума, если бы не то, что удалось совершить Найлзу и Винсенту до момента входа в границу. Их общее теперь оружие вновь пришло своим хозяевам на помощь.

Вдруг Винсент заметил, что сбоку среди кромешной мглы загорелся едва видный фиолетовый огонёк. Герцог не мог сказать об этом остальным, так как по-прежнему их не слышал, но он мог полететь на этот огонёк, который, возможно, источал копьемеч, которым можно было бы осветить выход из чёрного плена остальным.

Герцог направил дракона к свету и, чувствуя, что Брайан, ни на секунду не выпускавший его рук с того самого момента, как они попали в эту ловушку, вцепился в него ещё сильнее, в ответ крепче обнял мальчика и впервые помолился Великому Гуллу Первому о спасении всех их из этого кошмара.

Казалось, свет был далеко, но, по-видимому, он усиливался, разгоняя тьму, и Винсент с большей уверенностью вёл дракона к выходу из этого ада, быстро приближаясь к источнику света. Он уже мог видеть Брайана, и мальчик, заинтересованный фиолетовым свечением, спросил у герцога, что это за огонёк. Обрадованный тем, что к нему вернулась способность слышать, Винсент объяснил Брайану, что это свет от копьемеча и что теперь они смогут вызволить из плена темноты своих соратников.

Сияние фиолета стало нестерпимым, когда Винсент добрался до выхода. Тьма здесь уже почти рассеялась, и голубое небо было так приятно созерцать после всего того ужаса, что они пережили в темноте.

Копьемеч парил в воздухе перед своим владельцем.

– Спасибо тебе, друг, – поблагодарил Винсент, беря оружие в руки. В ответ копьемеч вспыхнул ещё ярче, и герцог помчался обратно, рассеивая мглу силой Викториус-вирвинд.

Увидев, что к ним приближается нечто, сияющее фиолетовым пламенем, рыцари Гулсена возликовали. Найлз, который до этого момента пытался всеми возможными способами отыскать своего хозяина, понял, что это он, и устремился навстречу.

– Ваша светлость, у вас копьемеч! – обрадовано воскликнул эконом.

– Да, и это он нас всех спас, – подтвердил герцог. – За этим мраком действительно скрывался другой мир, но пока что я видел лишь бескрайнее небо и не уверен, что это действительно Англия.

– Нужно вывести отсюда наших воинов, ваша светлость, – сказал Найлз. – Давайте сюда копьемеч.

– Мы вместе будем держать его, – предложил Винсент, и, когда Найлз ухватился за рукоять ставшего теперь невесомым копьемеча, тот вспыхнул ещё ярче, разгоняя тьму. – Смотри, Найлз, когда мы держим его вместе, его сила множится.

– Так-то оно так, ваша светлость, – начал эконом. – Но вот как мы будем сражаться с одним оружием на двоих?

– Возможно, он вскоре распадётся, – предположил герцог. – Я думаю, что меч и копьё становятся единым целым только в минуту крайней опасности.

– Надеюсь, что так, – ответил Найлз. – Иначе кто-то из нас останется без оружия во время боя. Беркут, вперёд!

– Черногрив, вперёд! – скомандовал Винсент. Он назвал своего дракона так потому, что у того росла длинная чёрная грива на шее, а сам он был тёмно-зелёного цвета с коричневым оттенком и жёлтыми, горящими в темноте, как у кошки, глазами, к тому же был необычайно послушен. Наверное, Констанций хорошо о нём заботился.

Когда воины Гулсена обрели способность видеть благодаря свету копьемеча, рассеявшего тьму, их благодарность Наследникам не имела границ. Винсент и Найлз, убедившись, что никто из рыцарей не пострадал во время нахождения в неизвестности, повели их к выходу. И вскоре их армия выбралась из ужасного плена.

Теперь они летели среди бескрайней череды облаков, и Найлз всей душой чувствовал, что вернулся домой. Но спуститься вниз и посмотреть, действительно ли они в Англии, было опасно: у демосов имелись менее совершенные, чем у звероидов, но от этого не менее эффективные методы слежения за воздушным пространством. Поэтому, предупредив Рудольфа и Констанция, они некоторое время летели не снижаясь, но после всё же решили узнать своё местоположение. Компас Найлза, который подарил ему один из гулсенцев, показывал, что они летят на юг. Значит, вероятнее всего, они вернулись в ту же сторону света, в какой находились и будучи в Гулсене. А это означало, что до Лондона им придётся лететь очень и очень долго. На разведку местности Найлз вызвался сам. Вынырнув из облаков, он увидел живописные луга севера Великобритании. Людей видно не было, несмотря на множество домов и помещений, где держали скотину. Необходимо было выбрать место для ночлега, но на равнинной местности ночевать было опасно, и Найлз принялся искать что-нибудь более надёжное.

Вдали виднелся лес, достаточно обширный, чтобы в нём можно было укрыться двумстам с лишним драконам и рыцарям. Вернувшись назад, эконом объявил, что нашёл подходящее место.

Они начали снижаться. Многие воины при этом отметили, что англичане в сравнении с гулсенцами живут довольно скромно – замков здесь не видно, а домики, хоть и хорошие, но безо всякого величия и красоты в архитектуре. Найлз пояснил, что в замках и дворцах живут лишь богатые англичане, а все остальные – в домах попроще. Разумеется, гулсенцы и слышать не слышали ни о какой классовой пропасти, поэтому были сильно удивлены. Конечно, они знали об Англии кое-что из рассказов тех, первых гостей своего королевства, что принесли им победу над грифонами, но одно – слышать, а совсем другое – увидеть всё собственными глазами. Поэтому дальше Найлз рассказывать не стал, иначе бы они сильно рассердились, узнав, какими чёрствыми и жестокими бывают некоторые господа по отношению к своим слугам.

А самого Найлза беспокоила только одна мысль: сколько же с момента его исчезновения прошло лет?

Здесь, судя по всему, был разгар лета. Лес был густой, полный дичи, грибов и ягод. Тут можно было и драконам поохотиться, и людям подкрепиться, что они и сделали.

Когда Винсент и Найлз ступили на родную землю, копьемеч, как и предсказывал герцог, распался, и они смогли забрать свои артефакты.

– Я не верю в то, что вновь нахожусь на родной земле, – оглядевшись вокруг, поведал герцогу Найлз. – Кажется, столько времени прошло, что уже и не помнишь, когда ты в последний раз был на своей родине. – Он нагнулся и сорвал цветок колокольчика.

– А я до сих пор не верю, что нам удалось спастись, – признался Винсент. – Но что самое страшное, так это то, что у нас всё ещё впереди. Как ты думаешь, Найлз, – спросил он. – Эти звероиды отважатся последовать за нами через границу?

– Может быть, – пожал плечами эконом. – Но если мы выбрались оттуда по воле Великого Фреммора, то он не допустит, чтобы звероиды прорвались сюда вслед за нами. Но всё-таки я думаю, что Первый слуга не принимал в этом участия. Я удивлён тем, что во время коллективной молитвы он проигнорировал нашу просьбу и в результате мы едва смогли уйти от звероидов, попав в новую переделку с этой чёрной пустотой.

– Скорее всего, он хочет, чтобы мы сами боролись за свою свободу и искали выход из трудных ситуаций, – предположил герцог. – Он как бы незримо направляет нас на правильные решения, и я думаю, правильно делает. Сила нашего оружия, а не Фреммор, помогает нам. И раз Первый слуга молчит, это может означать, что с копьемечом мы не менее сильны, чем он сам.

– Остаётся только нам самим поверить в это, – вздохнул Найлз.

Отпустив драконов на охоту, гулсенцы начали приготовляться к ночлегу. Часть рыцарей до позднего вечера собирала грибы и ягоды под руководством Винсента и Найлза, рассказывающих, какие дары леса пригодны в пищу, а какие лучше не трогать. В результате все воины очень сытно поужинали: от приготовленных на костре грибов, сладких ягод и орехов никто не в силах был отказаться. Затем с охоты вернулись драконы. Ночь прошла спокойно, а утром войско снова двинулось в путь.

Перелёт на юг Англии обещал быть долгим и опасным, поэтому летели они высоко, скрываясь за облаками, чтобы с земли их никто не заметил. Их группа с лёгкой руки Винсента стала именоваться отрядом сопротивления.

Они почти не отдыхали – лишь раз за сутки им приходилось садиться на отдых в безлюдной местности. Но никто не жаловался на неудобства – все понимали, что чем скорее они доберутся до Лондона, тем быстрее избавят королевство от захватчиков. И чужое, и своё.

И спустя четыре дня они были на месте. Времени на то, чтобы выработать тактику действий, у них уже не было – по всему городу тут же завыли сирены, объявляя о воздушной тревоге. Новый правитель страны Ив Оутсен поднял по тревоге весь боевой состав, как только понял, кто пожаловал в гости. Захваченный врасплох и никак не ожидавший, что то, чего столько лет ждал его сошедший с ума отец, когда-нибудь сбудется, он в ярости кричал на всех и каждого, кто попадался ему под руку, а сам не без страха глядел в пока ещё чистое и ясное небо Лондона. Он знал, что здесь, в Вестминстере, он не будет в безопасности, поэтому спешно перебрался в подземный бункер под дворцом, и уже оттуда отдавал приказы.

В воздух поднялось около тысячи боевых вертолётов и истребителей, а на улицы и площади Лондона вышли танки и зенитные установки класса «земля-воздух». Центр города был взят в оборонительное кольцо, и около сотни тысяч военных с автоматами, гранатомётами и снайперскими винтовками заполонили столицу Великобритании. Ещё не видя, какой сюрприз приготовил им враг, отряд сопротивления, снижаясь, приближался к городу.

– Настал наш час, – сжимая поводья и глядя вперёд, произнёс Винсент Ланкастер.

– Молись, Оутсен, – сквозь зубы прошипел Найлз. – Ибо твой конец уже близок.

Словно бы в подтверждение его слов, меч и копьё вспыхнули фиолетовым пламенем и в следующий момент соединились в одно целое.

– Они уже знают о нас, – глядя на копьемеч, сказал Найлз хозяину. – Тем хуже для них.

Винсент кивнул, поняв намёк эконома, и обратился к отряду, сказав, чтобы все были готовы к битве. Их мало, подчеркнул он, поэтому необходимо быть очень осторожными и беречь себя и своих драконов. Сражаться не по одному, а группами. Неуместным будет также разделение по ветвям на два фланга – обе ветви должны будут сражаться вместе. Помимо этого, Винсент попросил одного из рыцарей забрать Брайана и спрятать его в безопасном месте где-нибудь на окраине города, где нет людей. Мальчик не хотел прятаться, он желал сражаться вместе со всеми, прося дать ему меч, но Винсент был непреклонен, и Брайану пришлось послушаться.

Если бы герцог знал, какую цену им придётся заплатить за последствия своего решения, он бы разрешил принцу сражаться.

Идя на снижение, они и не рассчитывали на то, что их силы будут равными. Но когда, вынырнув из облаков, гулсенцы увидели стремительно приближающиеся к ним сотни и сотни летучих машин, похожих на адскую технику звероидов, они были шокированы. Но Винсент по-прежнему уверенно вёл их в атаку, приказав только убрать мечи и копья за их ненадобностью.

Но тут случилось страшное: при первой атаке воздушных машин противника войско Гулсена распалось. Драконы, напуганные взрывом ракет, выпущенных с вертолётов и истребителей, перестали повиноваться своим всадникам и резко рванули назад и вверх, пытаясь уйти от огненных шаров и громких звуков, которые причиняли невыносимую боль их чувствительным ушам. Внезапно Найлз остался один, ведь его Беркуту, в отличие от драконов, громкие звуки были нипочём. Но он не мог сражаться один, поэтому помчался собирать свою так стремительно распавшуюся армию.

Почти в километре от того места, где они начали атаку, драконы приходили в себя, тряся головами и по-прежнему не повинуясь всадникам, которые были растеряны и напуганы не меньше их. Вынырнув из облаков, Найлз приказал им снижаться и спешиваться – другого выбора не было. Однако у Винсента, держащего копьемеч, имелся свой вариант решения проблемы. Он пересел к Найлзу и предложил нейтрализовать угрозу при помощи их общего оружия. Найлз согласился, и они пошли в атаку вдвоём против сотен боевых машин.

Истребители и вертолёты были уже в нескольких сотнях метров от отряда, когда на их пути возник грифон с двумя всадниками, практически не видными за ослепительным сиянием фиолетового цвета. Чувствуя угрозу, копьемеч светился всё ярче и ярче, и когда идущий в атаку Беркут испустил грозный крик, нацелившись на один из истребителей, фиолетовая вспышка, поднявшись сокрушительной волной, прошла сквозь все машины противника, и они взорвались один за другим. За считанные секунды силой Викториус-вирвинд вся воздушная армия Оутсена была уничтожена.