Текст книги "Непознанный мир (цикл повестей) (СИ)"
Автор книги: Клетчатая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 70 страниц)
От такого объяснения дворецкий задрожал.
– О Боги, сэр, – выдохнул он. – Что же теперь с нами будет?
– Не знаю, Дорнтон, не знаю, – вздохнул молодой граф. – Скорее всего, мы для них враги и они убьют нас, если нам каким-нибудь образом не удастся отговорить их от этого и заставить поверить в обратное. Если, конечно, они говорят по-английски, в чём я очень сомневаюсь.
– Я не отдам им вас, сэр, – решительно заявил старый слуга. – Сперва им придётся перешагнуть через мой труп.
В это время позади седых всадников раздался топот копыт и лязг железа. Прямо перед ними кольцо «рыцарей» разомкнулось, пропуская вперёд высокого и худого всадника на белоснежном гривастом коне, на котором не было никаких доспехов, как и на всаднике, а из «обмундирования» была лишь попона, расшитая красно-синим. Джереми попробовал разглядеть изображение на попоне получше, но не смог. Между тем всадник, у которого из доспехов был только высокий шлем и серебряные сапоги, приблизился к графу и слуге и, возвышаясь над ними, громогласно спросил:
– Вы англичане?
Джереми, обрадованный тем, что этот человек может говорить на их родном языке, с некоторой, правда, дрожью в голосе ответил высокому белоголовому всаднику:
– Да, это так, господин… рыцарь, если вы таковым являетесь. Мы бы хотели…
Не дав ему договорить, высокий всадник поднял руки к голове и снял свой шлем. Джереми не удивился, увидев его лицо, так как этот человек оказался таким же стариком, как и все остальные, но что-то в его облике всё же придавало ему серьёзное отличие и возвышало над всеми остальными старыми всадниками.
Это был, несомненно, главный среди них. Даже, пожалуй, не главный, а главнейший, что было видно не только по его особому, поражающему взгляд облику (он был, несомненно, старше всех своих воинов и красивее лицом), но и по какому-то особому внутреннему магнетизму, который исходил от него подобно солнечным лучам. Прищуренные и выразительные глаза, пожалуй, являлись неким центром всего величия этого старика. И Джереми словно загипнотизированный глядел в них, в этот голубой блеск с серебряными искорками, и с трепетом ждал, каков будет ответ. И ждал он этого ответа не от голоса, а от глаз. Этих необыкновенно чистых голубых глаз.
Старик внимательно глянул на медальон Фреммора, который лежал на камнях перед Дорнтоном, а затем громким высоким голосом произнёс:
– Значит, Великий Фреммор нашёл Истинных!
Джереми нашёл в себе силы спросить старика:
– Господин рыцарь, что означают ваши слова, которые вы произнесли, и кто вы такой? Мы желаем знать это, поскольку в данный момент в полном неведении, где мы находимся.
Вместо ответа старик проворно соскочил с коня и, подойдя к графу, протянул ему руку, чтобы помочь подняться. То же самое он предложил и Дорнтону. Бедняга поначалу с испугом отшатнулся от высокого старика, внушавшего ему страх, но, почувствовав, что тот не желает ему зла, протянул свою дрожащую руку, предварительно перекинувшись взглядом с уже стоящим на ногах хозяином, который в ответ одобрительно кивнул.
Старик попросил Дорнтона отдать ему чужой медальон Фреммора, пояснив, что, попав в их мир, он уже не принадлежит миру земному, и должен быть уничтожен. Уловив в его словах подтверждение догадкам Джереми, старый слуга вздрогнул, но отдал медальон высокому старику. После этого седовласый всадник выпрямился и произнёс:
– Меня зовут Арсент, я – глава правящей ветви Ансерв. Вы находитесь в королевстве Гулсен, в параллельном мире Англии.
Услыхав эти слова, Джереми и Дорнтон замерли в потрясении. И молодому графу пришлось поверить собственным предположениям, тогда как Дорнтону уже всё стало ясно. Но граф никогда, никогда не слышал о том, что в мире может существовать Второсторонняя Англия! Поэтому, поражённый, он осмелился ещё раз спросить Арсента:
– Господин Арсент, я не совсем понимаю… То есть, я хотел бы узнать, что же представляет собой ваше королевство? Оно такое же, как и Англия?
– Не совсем, – гордо объявил Арсент. – Но оно гораздо лучше вашего. Наше королевство Гулсен – это исключительный центр Добра. Конечно, при всём при том у нас есть и враги, но об этом позже. В отличие от вашего королевства, у нас правит не только монарх.
Джереми в недоумении приподнял одну бровь.
– Не только монарх? – переспросил он. – А кто же ещё? Духовенство?
– Нет, – ответил Арсент с ещё большей гордостью. – Бок о бок с монархом правит его слуга.
Дорнтон поперхнулся и схватил поражённого Джереми за руку. От Арсента он явно не ожидал подобных слов – уж очень не походил Арсент на слугу, пусть даже и правящего.
Джереми тоже не мог поверить услышанному. Граф буквально врос в землю. Он открыл рот. Он был просто потрясён. Чтобы монарх разделял власть со слугой?!
– Да, – словно бы не замечая их реакции на вышесказанное, довольно подтвердил глава ветви Ансерв. – Я являюсь правящим слугой нашего королевства. И как ответственный за свои владения и всех, кто в них находится, моя власть и покровительство распространяются и на них. И именно поэтому вы будете препровождены во дворец Гулсенскасл к моему господину и соправителю, главе ветви Анкраун, светлейшему монарху, сэру Джастину О`Крауну Шестому. Ко мне же обращайтесь так: дворецкий Его милости Арсент Рейнолдский, глава ветви Ансерв и всепокорнейший слуга Его королевского величества сэра Джастина О`Крауна Шестого. Впрочем, имя и титул монарха в приватных беседах со мною можете опускать. Итак, вы отправляетесь с нами.
Джереми кивнул, хоть слова Арсента и не были вопросом. Дорнтон последовал его примеру, и тогда Арсент повернулся к всадникам и приказал одному из них спешиться. Графу стало не по себе от той мысли, что одному из этих старых людей придётся идти из-за них пешком, ведь он был, наверное, даже старше, чем Дорнтон, – но перечить Арсенту Джереми не осмелился. Усадив графа и его дворецкого на лошадь, глава ветви Ансерв сел на своего коня и, взяв за повод их лошадь, приказал старым всадникам следовать за ним.
Оглянувшись назад, Джереми с облегчением увидел, что оставшийся без лошади старик сел к одному из «рыцарей», и глубоко вздохнул, освободившись от душевного камня.
Джереми и Дорнтону было здесь не по себе, но лёгкая заинтересованность уже поселилась в них обоих, – уж в слишком необычном месте они теперь находились. В совершенно ином мире. Ином и по своему «географическому положению», и по своим жизненным законам. Но им ещё многое предстояло узнать об этом королевстве. Так много, что они не могли себе и представить. Да уже и сейчас в голове у каждого вертелся ворох всевозможных вопросов, ответы на которые им ещё только предстояло получить.
Сидя в седле, Джереми в мыслях забегал в будущее: что же с ними будет, если монарх Гулсена не отпустит их обратно в родную Англию? И почему его и Дорнтона назвали какими-то Истинными? Всё это походило на сюжет героического эпоса об избранных героях, призванных самими небесами, чтобы сразиться со Злом и победить его. А быть в роли героев ни Джереми, ни Дорнтон не желали.
Они ехали по широкой песчаной дороге, оставляя позади участок примятой травы – место их встречи с новым для себя миром. Эта дорога вела, как определил Джереми, на запад, и казалась бесконечной, так как тянулась до самого горизонта. А между тем солнце уже садилось, и Джереми обуял страх. Что, если они не успеют добраться до дворца? В этом случае им придётся заночевать в дороге прямо посреди огромного поля, которое распростёрлось перед ними во все стороны.
А что, если здесь водятся разбойники и хищные звери? Конечно, они не посмеют напасть на сотню воинов с копьями, но ведь сами-то эти воины были стариками! И если разбойники это поймут, разглядев их лица за шлемами, «рыцарям» несдобровать! Но, вспомнив слова Арсента об идиллии и всеобщей доброте, царящей в королевстве Гулсен, которая должна была исключать наличие разбойников, молодой граф немного успокоился. Однако хищные звери не менее опасны, и, в отличие от разбойников, которым иногда не чужды человеческие чувства и проявление сострадания, не пощадят старых и беспомощных людей (хотя Джереми уже сомневался в беспомощности этих самых стариков, насмотревшись на их броню и копья), растерзав их на части и утолив тем самым свой звериный голод. Но как бы то ни было, им с Дорнтоном оставалось лишь надеяться на то, что они всё же доберутся до места назначения засветло, и им не придётся ночевать посреди поля на свой страх и риск, пусть даже и под защитой воинов Гулсена.
Дорнтон, крепко обнимая хозяина за спину, сидел позади него. Старику было страшно, как никогда в своей долгой жизни. Ему ведь просто не укладывалось в голову, как может существовать такое государство, в котором представители разных, совершенно разных по своему иерархическому положению классов, могут вместе им править. Ведь слуга должен служить своему господину, размышлял Дорнтон, а не занимать правящий пост наравне с ним. Думая так, преданный старый дворецкий поклялся себе, что никогда не согласится на что-либо другое, чем верно служить своему хозяину.
Такие вот мысли посетили головы наших героев, пока они ехали по песчаной дороге навстречу своей судьбе.
Солнце почти уже совсем закатилось за горизонт, а темнота стелилась позади отряда по небу, постепенно нагоняя его, как вдруг словно бы из ниоткуда перед ними вырос огромный белоснежный замок, весь освещённый багровым заревом заката, с высокими башенками и шпилями жилых помещений. Казалось, что он вырос прямо из тумана. Над его высокими стальными воротами на верхушке главного шпиля реял большой флаг голубого цвета с красно-синим крестом, лежащим на тех же цветов прямоугольнике. И тут же рядом с ним – флаг поменьше. Но он больше первого привлекал к себе внимание.
Изображение на нём скорее напоминало герб, так как на его белом полотнище были изображены две человеческие фигуры в геральдическом стиле. И, рассмотрев получше рисунок на этом флаге, граф и слуга вздрогнули от неожиданности перед тем открытием, которое перед ними предстало.
Фигуры изображали монарха в красной мантии, сияющей короне над головой и тростью в правой руке. Свободной рукой он указывал на другую фигуру – седовласого слугу, стоявшего боком к монарху, но лицом к нему. Слуга был одет в синюю ливрею. Одну руку, согнутую в локте, он держал за спиной, а вместо другой руки у него было птичье крыло, которое он распростёр в сторону монарха, как бы желая обнять его. Помимо «главных персонажей», на флаге присутствовали цветы, точнее, их перевивы, которыми было усеяно «подножье» фигур. Цветы были окрашены в разные тона, всевозможные завитки соединялись в некоторых местах с обеими фигурами. Это, должно быть, обозначало тесную связь и единение между ними. Рассмотреть что-то поподробнее на этом флаге Джереми не удалось, хотя он вспомнил, что узоры из цветов, подобные этим, он видел на латах каждого из всадников, сопровождавших их теперь.
Конечно, изображение на полотнище являлось своего рода стилизованным, то есть без мелких деталей и лишних линий, но зато оно позволяло увидеть главное на расстоянии и дать наиболее полное представление об этом королевстве, чей герб (а это он и был) отражал саму его суть и главных людей, определяющих тип правления им.
– Ну вот мы и на месте, – с гордостью объявил Арсент, когда конница подъехала к мощным резным воротам и остановилась. – Добро пожаловать во дворец Гулсенскасл!
====== Часть 2, глава 1. Великие тайны королевства Гулсен ======
Часть 2.
Правители и их служители
Всё бы это было зря,
Если б не было царя,
Чтоб блюсти законы.
А. Блок.
Глава 1.
Великие тайны королевства Гулсен
Замок старый спит.
Сотни тайн давних лет он хранит.
Из песни В. Быкова «Садовник».
Великолепный дворец возвышался над ними во всём своём величии и красоте. А Джереми с Дорнтоном, в восхищении разглядывая внешний вид королевской обители, едва ли представляли себе, что ожидает их внутри.
Выехав вперёд к воротам и ведя за собой лошадь, на которой ехали Джереми с Дорнтоном, Арсент протянул копьё, и, четырежды стукнув его тупым концом в их середину, громогласно воззвал:
– Айдавэр! Драконий коготь!
Джереми понял, что Арсент произнёс пароль, и сделал вывод, что времена в королевстве Гулсен сейчас неспокойные.
Ответом Арсенту стало его имя и ответный пароль:
– Арсент! Вечная слава!
После этих слов ворота стали медленно опускаться, очень плавно и без скрипа.
После того как они коснулись земли, Арсент тронул поводья и первым ступил на стальной помост, ведя за собою лошадь Джереми и Дорнтона. Следом за ним во дворец вошла и вся остальная конница.
Они оказались на просторном ухоженном дворе, точь-в-точь под стать королевскому. Здесь росли прекрасные плодовые деревья, были разбиты клумбы с ярчайшими цветами, змеились песчаные дорожки, проложенные сквозь густые, с сочной зеленью газоны. Несмотря на обилие цветов и растений, здесь было где разместиться хоть целому войску. А воздух был настолько свежим, будто его привезли сюда с горных вершин.
Привратник, который принял пароль у Арсента, оказался маленьким щуплым старичком, хотя голос его, громкий и зычный, нисколько не соответствовал внешнему облику.
Арсент спешился и помог графу и слуге слезть с лошади. Повернувшись к старым воинам, он произнёс:
– Всем разойтись! Я представлю их монарху лично.
Конница разом ударила тупым концом копий в землю, что, по-видимому, должно было означать повиновение, и не спеша разбрелась по сторонам.
– Ну, мои Истинные, – на удивление мягко произнёс доселе суровый Арсент, делая знак следовать за ним, – пришло время вам познакомиться с миром, который не видел до вас ещё никто, и кроме вас никто больше не увидит. Прошу за мной, и вы обо всём узнаете. Узнаете, почему вы здесь.
Неуверенно двигаясь вслед за стариком и сознательно прячась за его спиной, Джереми и Дорнтон с тревогой оглядывали двор. Их поражало то, что нигде не было видно ни одного человека или животного, и это вселяло какое-то нехорошее чувство в душу Джереми и очень сильный страх и подозрение в душу Дорнтона.
Перед входом во дворец возвышалась широкая мраморная лестница, по сторонам от которой высились гигантские трёхметровые фигуры, изображающие опять же монарха и слугу. Фигуры были сделаны одна из бронзы, а другая – из меди.
В немом восхищении Джереми и Дорнтон разглядывали эти чудо статуи, которые при взгляде на них казались настоящими, только застывшими на карауле стражами королевских ворот.
Обе фигуры устремляли свои взоры вперёд, гордо держа головы. Слуга простирал перед собой правую руку с загнутыми в непонятном жесте пальцами, а левую, согнутую в локте, прятал за спиной. Его печальный взгляд был устремлён точно на восток. Он был одет в роскошную ливрею и лёгкие кожаные сапожки. Монарх же, гордо и величественно откинув с одного плеча свою мантию и поставив на пояс левую руку, точно так же, как и слуга, держал вытянутой вперёд правую руку в похожем жесте. Он был одет в длиннополый фрак и кованые сапоги. У его ног лежал крупный косматый лев, сделанный из золота, а у ног слуги – поджарый пёс из серебра. Оба животных глядели друг другу в глаза.
Между тем Арсент, не сбавляя шага, начал подниматься по лестнице, и Джереми с Дорнтоном пришлось поспешить за ним, не успев насмотреться на эти замечательные произведения искусства.
Преодолев с дюжину высоких ступеней, они оказались перед тяжёлой вызолоченной дверью, на которой был искусно вырезан гербофлаг Гулсена, однако на сей раз без стилизации. На графа и слугу этот шедевр произвёл сильнейшее впечатление, – даже большее, чем на статуи у входа. Оба они были восхищены, до чего же искусно и с высочайшей точностью была выполнена здесь каждая чёрточка; каждая жилочка на лепестке цветка была видна и не казалась здесь лишней. И, несомненно, главные персонажи были настолько чётко и максимально подробно вырезаны (причём объёмно), что казалось, будто монарх и слуга вмурованы в золото живьём, но в мыслях благодарят своих «палачей», словно они только о том и мечтали.
Седовласый слуга одаривал трогательной улыбкой своего монарха и господина, улыбающегося ему в ответ с важностью аристократа и вместе с тем благосклонно, словно лучшему другу. Корона над головой монарха сияла и, казалось, была высечена из металла подороже золота, а над головами правителей Гулсена сидела пара птиц и кланялась им. На груди монарха была высечена голова льва, а на груди слуги – голова собаки. Всё остальное пространство занимал единый узор из цветов, идущий от монарха к слуге и от слуги к монарху.
Арсент так же, как и прежде, четырежды постучал тупым концом копья в золотые двери и, не дожидаясь ответа, назвал тот же пароль, что и привратник. Слои золота приглушили ответ находящегося по ту сторону, но, вероятно, Арсент услышал его, потому что удовлетворённо кивнул сам себе. И тогда двери стали медленно отворяться.
Выглянув из-за спины дворецкого, Джереми и Дорнтон с любопытством вгляделись вглубь открывшегося им проёма, но увидели лишь непроглядную тьму. В тот же миг Арсент охнул и отшатнулся, словно поражённый в сердце, и вслед за этим раздался его отчаянный возглас:
– О нет, Керстон, неужели опять?!
Человек, скрывавшийся в темноте и отчего-то не желавший выходить к ним на свет, что-то пробормотал в ответ плачущим голосом, но Арсент уже ничего не слышал.
– Идите за мной, и быстро, не отставайте, – твёрдо приказал старик, однако его голос при этом чуть дрогнул. Он шагнул за дверь и тут же исчез, поглощённый мраком. Граф и слуга, угнетённые внезапной переменой атмосферы действия, обменялись тревожными взглядами и поспешили следом за своим проводником.
Они сразу же спустились вниз по винтообразной лестнице и двигались дальше по узкому коридору, освещённому только несколькими факелами, расположенными по периметру и почти не дающими света, так что темнота здесь была почти кромешной.
Джереми и Дорнтон старались не упускать из виду Арсента, так как тот шёл очень быстро, и только по его гулким шагам и тяжёлому дыханию они могли определить его местонахождение. Джереми не понимал, зачем такому роскошному дворцу нужен узкий лабиринтоподобный коридор, тогда как подобные сооружения встречаются чаще всего в замковых подземельях. И тут графа посетила неожиданная мысль: а если этот коридор действительно ведёт в подземелье? Но если так, то зачем они идут туда? И разве Арсент не обещал им встречу с правителем Гулсена?
Джереми не мог больше оставаться в неведении и спросил Арсента, не забыв при этом употребить правила гулсенского этикета:
– Дворецкий Его милости Арсент Рейнолдский, позвольте узнать, – вы ведёте нас во дворцовое подземелье?
Не оборачиваясь и не сбавляя хода, старик довольно резко ответил, стараясь этим скрыть дрожь в своём голосе:
– Да, мы вынуждены идти туда сейчас, ибо наше королевство посетила очередная трагедия. Его величество монарх Джастин О`Краун проводит церемонию соединения Скорбящих, и я должен быть там. Вам придётся присутствовать на этой церемонии. Монарх сможет поговорить с вами лишь после этого. И от него вы узнаете всё, что вам будет нужно.
Из слов дворецкого Джереми не мог, конечно же, понять, что же произошло в королевстве, но как бы то ни было, это уже предвещало совершеннейший переворот в их с Дорнтоном судьбе.
Коридор петлял и изгибался, словно хвост дракона. Граф и слуга едва поспевали за энергичной походкой Арсента. Но, наконец, коридор начал постепенно расширяться, однако темнота, казалось, и не думала отступать – наоборот, она теперь ещё больше сгущалась, и, выйдя на широкую каменную площадку, Джереми и Дорнтон были поражены.
Они находились в огромном подземном зале, освещённом сотнями факелов, однако даже при таком освещении тьма ничуть не отступала. Зал этот имел куполообразную форму, на самой вершине которого, как заметил Джереми, едва виднелось какое-то маленькое отверстие, и графу показалось, будто через него виден кусочек неба. И ему на мгновенье подумалось, что это окно может быть выходом в их мир, их родную Англию. Джереми тут же взял это себе на заметку. В случае, если их задержат здесь надолго по любой причине, им с Дорнтоном придётся рискнуть и попробовать добраться до этой лазейки.
Зал был с обеих сторон заполнен людьми. Как можно было заметить, справа это были молодые и средних лет мужчины во фраках и женщины в пышных платьях, а слева – седовласые старики и несколько мужчин помоложе – все в ливреях. А посередине зала, между этими двумя группами, стояло, выстроившись в две колонны, два ряда людей по семь человек в каждом в том же самом облачении, и они так же разнились между собой, как и стоящие слева и справа от них.
В ряду справа стояли молодые люди. Они все до одного были одеты в чёрные фраки особого покроя, а на голову каждого была повязана чёрная лента с идущими диагонально синими полосками. В левом ряду стояли старики в чёрных ливреях того же причудливого покроя, что и фраки молодых людей, и с теми же лентами на головах, только с красными диагональными полосками. А в самом конце этого огромного подземного зала высилось два высоких резных трона, сделанных один из золота с алмазной и бриллиантовой крошками и рубиновыми вставками, а другой – из серебра с сапфировой крошкой и медными вкраплениями. Один из этих тронов пустовал, а на другом, золотом, сидел высокий – даже, пожалуй, выше Арсента, – человек средних лет в великолепной королевской мантии из меха и чёрного бархата. По-видимому, в цвете одежд он был солидарен со всеми присутствовавшими в зале. В правой руке он держал большую бронзовую трость с навершием в виде львиной головы, выполненной из чистейшего цельного алмаза. На голове его сияла самоцветами большая золотая корона. На ногах были чёрные узорчатые сапожки. Но умное, благородное лицо его было омрачено глубокой печалью. Судя по чёрным одеждам всех, кого он здесь увидел, Джереми понял, что королевство Гулсен постигло какое-то горе. Вглядываясь в того, кто, по-видимому, и являлся монархом этого королевства и соправителем Арсента, молодой граф понял: это и есть церемония соединения Скорбящих, но она ещё не началась. Но лишь потому, что монарх Гулсена Джастин О`Краун ждал своего дворецкого и соправителя Арсента, потому что не мог начать церемонию без него. А стоявшие посреди зала люди – это и есть Скорбящие, хотя, что это означает, молодой граф, конечно же, пока не знал.
– За мной, – тихо велел Арсент и двинулся вперёд, спускаясь по витым ступеням в зал.
Они прошли мимо Скорбящих прямиком к трону монарха. Арсент впереди, но замедленным шагом, а Джереми с Дорнтоном рядом – так приказал им дворецкий.
Увидев своего соправителя, Джастин О`Краун поднялся с трона и, добежав до Арсента, крепко обнял его, не говоря ни слова, ни даже приветствия. Но, по-видимому, оно и не требовалось здесь. Арсент тоже крепко обнял Джастина, и целую минуту монарх и слуга не разнимали объятий. Джереми и Дорнтон растерянно и растроганно глядели на них, пока Арсент не отстранился от своего повелителя, и Джереми увидел на его старых щеках блестящие потёки от слёз. Мокрые от слёз щёки были и у Джастина О`Крауна.
– Всё ещё не могу поверить в это, ваше королевское величество, – обратился к хозяину Арсент и неожиданно рассвирепел. – Проклятая Флёр! Ей всё ещё мало уже пролитой безвинно человеческой крови? Крови наших слуг и господ?!
При этих словах в рядах Скорбящих послышался горький плач.
Арсент обернулся к своим спутникам и, едва сдерживая слёзы, представил их монарху.
– Ваше королевское величество, я привёл их. Вот те, кого мы так долго ждали, чтобы дать достойный отпор этой Флёр. Перед вами Истинные.
Услыхав последние слова, монарх Гулсена… встал на колени перед своими гостями, заставив Джереми и Дорнтона смутиться и испугаться, когда вслед за монархом встали на колени и все, кто присутствовал здесь, включая и Скорбящих. Но перед этим по залу пронёсся вздох восхищения.
Джереми с Дорнтоном не слишком удобно себя чувствовали, поскольку перед ними преклонялись люди и правители другого государства, словно перед богами. Молодой граф слышал о подобном лишь однажды, когда к королю Англии прибыли послы из соседних стран. И кланялись тогда именно послы королю, а не наоборот. Но если это действительно параллельный мир, в чём граф уже почти не сомневался, то здесь должно было быть всё либо очень похоже на их земной мир, либо наоборот. Совершенно наоборот. И Джереми всё больше и больше склонялся ко второму.
Взглянув на Дорнтона, молодой граф заметил, что старик с ужасом взирает на коленопреклоненных людей и, наверное, не верит своим глазам, ведь ему в его долгой жизни никогда ещё не доводилось видеть подобное. И он даже в мыслях не мог себе представить, что кто-то будет ему кланяться, или – не дай Бог – поклоняться. По побелевшему лицу его Джереми определил, что дворецкий недалёк от того, чтобы упасть в обморок.
Наконец, все присутствующие поднялись на ноги, и Джастин О`Краун подошёл к графу.
– Великий Фреммор выполнил своё обещание и сдержал слово, – величаво начал он, обращаясь ко всем присутствующим. – Он привёл в наш мир тех, кто спасёт наше королевство.
В ответ на слова монарха его подданные отозвались искренним ликованием, и Джереми показалось, что после этого в зале стало чуть светлее, и счастье в этот миг озарило лицо каждого из толпы. Ему вдруг стало страшно, хоть он и не знал, отчего.
– Так это Фреммор поднял в воздух мой экипаж? – негромко произнёс граф, обращаясь скорее к себе, нежели к Джастину. Однако монарх не обратил внимания на его вопрос, а может, просто не расслышал. Он положил свою руку на плечо Джереми и обратился к нему мягким, дружелюбным тоном:
– Представься нам и представь своего слугу, Истинный.
Молодой граф чуть осмелел, уже не так опасаясь пугающей его доселе обстановки, и, откашлявшись, произнёс, обратившись к Джастину так, как учил его Арсент:
– О светлейший монарх сэр Джастин О`Краун Шестой! Моё имя – Джереми Дарлингтон, я английский граф. А это, – он подвёл к себе Дорнтона, – мой дворецкий Дорнтон Бёрн. И, несмотря на то, что мы оказались в ином для себя мире, мы, тем не менее, будем рады помочь вам в вашей беде, чем сможем.
Монарх кивнул головой, но тут же озабоченно произнёс:
– Народ нашего королевства ждёт вашей помощи и надеется её получить, поскольку никто другой кроме вас нам помочь больше не в силах. Я смогу обо всём вам рассказать, но лишь после того, как проведу церемонию соединения Скорбящих. Как особо значимые для нас лица, вы сядете рядом с нами.
При этих словах слуги в фиолетовых ливреях, возникшие словно из-под земли, спешно внесли пару резных кресел с подушками и поставили их по обеим сторонам от тронов.
Джастин и Арсент провели своих гостей по ступеням из золота и серебра, ведущим к тронам, и усадили в кресла. Джереми оказался по правую сторону от трона монарха в кресле с алыми подушками, а Дорнтон – по левую сторону от трона Арсента в кресле с синими подушками. Примечательно, что подлокотники этих кресел были вырезаны в виде лежащих льва и собаки соответственно. У обоих животных были оскалены пасти.
Джастин и Арсент подошли к своим тронам и, сделав поднятыми правыми руками какой-то непонятный жест вроде того, который изображали фигуры монарха и слуги у входа во дворец, сели, и изумлённый Джереми услышал вдруг откуда-то тихую, спокойную музыку, напоминающую органную, которая исходила, казалось, отовсюду и даже сверху, будто её посылали через то самое отверстие, которое увидел граф, когда вошёл сюда. Мелодия была торжественно-печальной, словно гимн одновременно и скорби, и радости. Но так же, как и источник звука, определить, какого рода инструмент его извлекает, было невозможно.
Ряды Скорбящих при первых же звуках мелодии медленно двинулись к тронам. Джереми это действо отчего-то напомнило похоронную процессию, – не хватало лишь свечей в руках. Он поглядел на Дорнтона. Его старик, кажется, разделял печаль Скорбящих, поскольку с невыразимой жалостью в глазах смотрел на движущихся в их сторону людей.
И вот уже два первых человека – по одному из каждой колонны – поднялись по ступеням и встали перед правителями Гулсена. Старик в чёрной ливрее, склонив голову, стоял у трона Арсента, а молодой господин во фраке – у трона Джастина О`Крауна. Вся остальная процессия остановилась у лестницы.
Оба Скорбящих опустились на одно колено и, склонив головы ещё ниже, протянули к правителям правые руки. Джастин взял руку джентльмена в свою, то же самое сделал и Арсент с рукой старика, и они соединили руки Скорбящих вместе. В ту же секунду Скорбящие поднялись на ноги, и Джастин О`Краун громогласно произнёс:
– Соединяю вас, сэр Уильям и Пол, в единое целое, дабы не разорвать ценнейшую связь господина и слуги и устои нашего королевства и не разрушить тем самым главную ценность Гулсена – силу единения и духовного равенства наших ветвей!
Монарх умолк, но сразу же после него заговорил Арсент:
– Помните, что отныне только вместе вы сможете пережить ваше общее горе. Будьте счастливы и примите наше покровительственное слово: да хранит вас во всём Великий Фреммор, ибо верны все, а преданны немногие!
После этого соединённые господин и слуга (а таковыми они и являлись) поклонились своим правителям и по очереди поцеловали правую руку каждого из них. И уже вместе они сошли со ступеней куда-то вправо, затерявшись в толпе присутствующих.
Точно так же Джастин и Арсент встретили вторых Скорбящих, потом третьих, четвёртых… И каждый раз церемониал строго соблюдался. Монарх и его дворецкий говорили те же слова, обращаясь к Скорбящим, меняя только имена соединяемых в начале своей речи. И точно так же соединённые проявляли к ним своё почтение и благодарность.
Джереми хотелось спросить у Джастина, каким образом происходит подбор слуги для господина и господина для слуги. Сами ли они выбирают, или выбор делается за них их правителями. Это, конечно, было некорректно спрашивать в такой печальный момент, отвлекая внимание монарха от своих подданных, и граф промолчал, оставив этот вопрос на потом.
Когда церемония соединения Скорбящих закончилась и последние, седьмые господин и слуга растворились в толпе, Джастин О`Краун обратился к молодому графу:
– Сэр Джереми, мой народ желал бы услышать от вас небольшой рассказ о вашей стране, ибо без неё не существовало бы королевства Гулсен. Мы столько же знаем о вашей стране, сколько вы о нашей, поскольку никто из нас не имеет возможности там побывать, а вы попали в нашу страну благодаря внеземной силе, принадлежащей загробному миру, которая и перенесла вас сюда. Нам же этого не дано, поскольку у нас эти силы теряют свои способности, так как наш мир находится не на Земле, а над Землёй. Поэтому, после того как вы расскажете нам об Англии, я в свою очередь расскажу вам о Гулсене, но уже в приватной беседе.
