Текст книги "Непознанный мир (цикл повестей) (СИ)"
Автор книги: Клетчатая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 70 страниц)
Сам того от себя не ожидая, Бартоломью зарычал. Большой лохматый пёс в зеркале сделал то же самое, и старик увидел свои клыки, которыми он непременно будет рвать своих недругов, пока не уничтожит их всех до единого…
Теперь он был при силе. Теперь он был грозен и могуч, и в нём уже ничего не осталось от того немощного старика, каким он был всего несколько минут назад. Но его душа осталась прежней. Вся его любовь, и верность, и доброта были с ним. И с высоты своего роста он спокойно ответил своим проводникам:
– Я готов к нашему пути.
– Отлично, – произнёс Аполлон. – За мной! – Он повернулся к открытому окну.
И тут Бартоломью вспомнил о своих подопечных.
– Я хотел бы попрощаться со своими друзьями, – попросил он пса. – Кто знает, вернусь ли я назад?
– Ступай, – отпустил его Процион. – Но после немедленно присоединяйся к нам. Мы будем ждать тебя во дворе. Сейчас нельзя терять много времени.
Не опасаясь того, что своим видом напугает слуг, – ведь они, скорее всего, ещё спят, – большой чёрный пёс, едва пройдя в дверь, бросился по коридору в спальню Анастасия. Неслышно переступив порог, он застал старого лакея мирно спящим в своей постели. Но спал он беспокойно, постоянно ворочаясь и что-то непрерывно бормоча. Бартоломью подошёл и легонько тронул его своей лапой, чтобы успокоить, затем ткнулся носом ему в бок.
– Я ухожу, Анастасий, – тихо произнёс он. – И не вернусь назад без нашего господина. Спи, и не тревожься за меня.
Он постоял немного у постели старика, глядя на спящего своими тёмными собачьими глазами, затем повернулся и неслышно вышел за дверь.
Мартемьян и Аделаида спали вместе. Бартоломью увидел, что Мартемьяну снова было не согреться в постели, поэтому Аделаида прижимала его к себе, словно своего ребёнка. А Мартемьян спал, положив голову ей на плечо, и совсем по-детски жался к ней, поджимая под себя ноги. Бартоломью подошёл и, взяв зубами край одеяла, укрыл им конюха до шеи.
– Не беспокойтесь обо мне, – попросил он спящих. – Я постараюсь вернуться поскорее.
В последний раз взглянув на стареющую супружескую чету, Бартоломью осторожно прикрыл дверь спальни и вышел из замка. Там, во дворе, его давно уже ждали лев и пёс.
– Идём за нами, – велел Аполлон.
Бартоломью двинулся за ними. Все трое долго шли в полном молчании, миновав сад, затем им пришлось переплыть реку, на другом берегу которой высился холм. Аполлон приказал дворецкому подняться туда. Что ему надо было делать дальше, Бартоломью уже знал.
Не шагом, а бегом огромный чёрный пёс Возмездия взобрался наверх. И на самой вершине он громко и хрипло взвыл, словно приветствуя восходящее солнце. Но то был вызов «Божьим праведникам», которые вскоре испытают на себе весь гнев и всю мощь праведной мести Великого Пса Возмездия, лишившегося своего хозяина.
Звонок в дверь оповестил обитателей замка о том, что те, кого они так ждали со вчерашнего вечера, уже стоят на пороге.
Аделаида отворила дверь. Двое следователей – мужчина и женщина – вошли в холл. Кухарка тут же заботливо взяла их пальто и шляпы и провела в гостиную. Там уже их ждали Мартемьян и Анастасий.
– Воздушный шар, говорите? – после долгого рассказа Аделаиды, не дававшей вставить слово ни Мартемьяну, ни Анастасию, удивилась женщина. – Джеймс, этот почерк мне незнаком.
– В этом нет ничего странного, Арабелла, – возразил ей мужчина. – Всё как раз вполне типично. Я объясню, – добавил он, видя, что все трое, включая его напарницу, с интересом подались вперёд. – Мы имеем дело с фанатиками, либо, – он поднял вверх указательный палец, – с не совсем нормальными людьми.
– То есть, Джеймс, ты хочешь сказать, что здесь замешаны иностранцы? – ужаснулась Арабелла.
– Заметь, моя дорогая, – сказал следователь. – Я не говорил, что это иностранцы, я сказал – фанатики. А в нашей стране таких великое множество. Вопрос в другом – чьими фанатиками они являются, если, повторюсь, это не сумасшедшие.
– Так кто эти люди? – не выдержала Аделаида.
– Анализируя только ваш рассказ, сударыня, мы не можем раскрыть сие преступление, – ответил следователь. – Другое дело, если основанием служат улики, которые вы, я надеюсь, сможете нам предоставить. Тогда мы более точно сможем вам ответить, кто похитил владельца замка.
– Ну да, конечно, у нас есть улики, – засуетилась кухарка. – Погодите, господа следователи, мы сейчас их вам принесём.
– «У нас»? – переспросил удивлённый Мартемьян.
– Ты что, не знаешь даже, что такое улики? – рассердилась кухарка. – Принеси диск господина! Он там, в его спальне, если Бартоломью его вчера не взял.
– Кто такой Бартоломью? – спросил следователь.
– Это дворецкий, – пояснил Анастасий.
– В доме есть дворецкий? – изумилась женщина. – Где же он? Мы должны опросить всех свидетелей, а он, как я понимаю, несёт ответственность за все ваши слова. Почему он не здесь? Сейчас же позовите его сюда.
Анастасий немного смутился.
– Боюсь, госпожа следователь, – начал он растерянно, – Бартоломью вам ничего не расскажет. Он, мягко говоря, недолюбливает таких как вы, и, скорее всего, сотрудничать с вами откажется. Да и, сами понимаете, его состояние сейчас… оно… мягко говоря… не в лучшем состоянии, простите за тавтологию… Он и нас-то видеть не хочет, потому что слишком подавлен случившемся… Он ведь любил сэра Гиса, очень любил. И вот – его нет…
– Понятно, – кивнула следователь. – Мы уважаем его чувства, но гораздо лучше было бы, чтобы он встретился с нами. Это в ваших интересах и в интересах следствия.
Вернулся Мартемьян.
– Вот, держите, – произнёс он, протягивая следователям диск. – Вот тот вредоносный объект, который заставил нашего хозяина прошлой ночью сбежать от нас из замка…
Следователь повертел диск в руках, затем открыл футляр, опустил туда диск, закрыл и положил в свой кейс.
– Мы отнесём его на экспертизу, – объявил он. – Если на нём имеются отпечатки пальцев тех, кого нам надлежит искать, мы тут же вам сообщим.
– Боюсь, там остались только отпечатки сэра Гиса, – печально вздохнула Аделаида. – Наш господин столько раз его уже слушал…
– Ничего, – утешил её следователь. – Мы найдём этих людей, обещаю вам. Преступление громкое, так что не беспокойтесь – мы проявим к нему повышенное внимание и приложим все силы, чтобы раскрыть его. А пока – нам бы всё же хотелось выслушать и вашего дворецкого.
– Не нашего, а сэра Гиса, – с усмешкой поправил Мартемьян.
Аделаида ткнула его локтем и повелевающим тоном приказала мужу:
– Иди и приведи его. Наверное, он у себя, или сидит где-нибудь в пыльных комнатах в одиночестве. Если это так, – уже настороженно прибавила она, – постарайся помягче с ним.
– Хорошо-хорошо, – ответил Мартемьян и удалился.
Его не было довольно долго, и кухарка предложила следователям ещё по чашечке чая, чтобы скоротать время. Но никто из них ещё не успел отпить ни глотка, как в гостиную вошёл весь взъерошенный и запыхавшийся Мартемьян, который тут же присел на ближайший к себе диван, чтобы перевести дух.
– Я… обегал… все комнаты в замке, – выпалил он, стряхивая с себя пыль. – Но… Барти нигде нет…
– А во дворе ты проверял? – напустилась на мужа вспыльчивая Аделаида. – Что ты панику-ешь? Может, он во дворе.
– Был я во дворе, – недовольно отрезал конюх. – Никого там нет…
– И этот пропал, – вырвалось у Анастасия. – Беда с ним…
– Ну и дела у вас тут творятся! – воскликнула следователь.
– А машина на месте? – допытывалась Аделаида. – Может, он за покупками уехал.
– После такого-то шока и за покупками?! – рассердился Анастасий. – Ада, думай, что говоришь!
– Нет, машина на месте, – выдохнул Мартемьян. – Но вот что странно: войдя в его спальню, я заметил, что там сильно воняет псиной и ещё чем-то звериным…
– Он что, вздумал завести собаку? – всплеснула руками Аделаида. – Этого только не хватало! Да он сам как собака! И душа у него такая же.
– А может, его исчезновение как-то связано с собакой, которую он, возможно, каким-то образом прятал от нас всё это время у себя? – выдал гипотезу Анастасий.
– Исключено, – ответил Мартемьян. – Раньше-то в его спальне псиной не пахло.
– Ну, господа следователи, – подвела итог Аделаида. – Кажется, вам предстоит расследовать не одно, а целых два похищения.
– Где же ты, старый пёс Бартоломью?! – разгневанно воззвал Мартемьян. – Отзовись!
И как раз в эту минуту все пятеро услышали где-то за рекою приглушённый собачий вой.
====== Глава 3. На тропе Возмездия ======
Собака в Каббале символизирует
сферу Гвура – «суровость»,
и рассматривается как символ
неотвратимости возмездия,
как символ суровости приговора.
Даниэль Клугер.
Они шли на юго-запад. Их шаги были слышны только им самим. Уже давно наступила ночь, но проводники Бартоломью вовсе не думали останавливаться на ночлег. Да и сам дворецкий не был расположен ко сну – его силы умножились многократно после удивительного превращения, и ему совсем не хотелось спать.
Весь их путь проходил в полном молчании. Аполлон широкими шагами важно шёл впереди, позади него, легко перебирая длинными лапами, выступал Процион, а за ним степенно шагал Бартоломью. Ему было непривычно идти на четвереньках, но и только, ведь он был теперь животным, а это означало, что и всё его тело, скелет, плоть и кровь, – всё, кроме души, – являлось телом животного, огромной чёрной лохматой собаки. Бартоломью вспомнил знаменитую собаку Баскервилей из рассказов о Шерлоке Холмсе, и понял, что он очень похож на неё. Бартоломью очень любил читать Конан Дойла. И, возможно, именно из этой его страсти у старика и выросла любовь к саморасследованиям. И вот во что всё это вылилось: он идёт вызволять своего хозяина из плена сектантов вместе с Хранителями Гулсена.
Вскоре они миновали границу города и двинулись дальше, через леса и поля. Бартоломью думал, что так они вскоре пройдут всю Британию, и гадал, насколько далеко мог улететь тогда воздушный шар, и где сектанты могли обосноваться. Неужели на самом западе или юге Англии? Но если это так, то они, несомненно, восстановили свою организацию и до ужаса сильны, если сумели добраться до Лондона и похитить человека. А что, если они похищают людей по всей стране? Но для чего? Для выкупа? Или просто для того, чтобы снова бросить вызов властям? Тогда ему придётся сразиться не только за своего хозяина, но и за родную землю. И Бартоломью был к этому готов. В своих силах он теперь не сомневался. И знал, что непременно спасёт сэра Гиса.
Переход на юго-запад занял пару дней. Всё это время они шли не останавливаясь, делая лишь короткие остановки для поиска пропитания и двухчасового сна, и всё – для Бартоломью. Лев и пёс не ели и не спали. Они не принадлежали этому миру, а значит, не нуждались ни в еде, ни в сне, ни в отдыхе.
Наконец они достигли своей цели, пока непонятной для Бартоломью. Аполлон и Процион привели его к знаменитому сооружению из гигантских камней под названием Стоунхендж. Это произошло глубокой ночью, и поэтому здесь было как-то неуютно и даже жутко. Но вовсе не этого им нужно было опасаться, что все трое прекрасно знали.
В немом восхищении глядел Бартоломью на знаменитое сооружение древних, не решаясь пока спросить своих проводников, что они будут делать дальше. Красота и великолепие Стоунхенджа всегда завораживали его, но он никогда не бывал здесь и не видел всего этого своими глазами.
Но созерцание Бартоломью камней длилось недолго: Аполлон вдруг оскалился и зарычал. Процион ощетинился следом и прыгнул вперёд, не отрывая взгляда от центра каменного круга. Местность была совершенно безлюдной, но Бартоломью теперь знал, насколько бывает порой обманчиво всё, что они видят вокруг. Поэтому он на всякий случай припал к земле и с трепетом ждал, что же произойдёт. И ему вовсе не хотелось, чтобы произошло что-то плохое.
Но это всё же произошло.
Внезапно земля в центре круга пришла в движение, словно кто-то невидимый пытался выбраться из-под неё на поверхность. И почти сразу же в воздух взметнулся гигантский земляной фонтан, и на том самом месте возникло небольшое квадратное отверстие, из которого показалась человеческая голова.
Оглядевшись, голова нырнула обратно, и через пару секунд вынырнула снова. Показались плечи, руки, которые уцепились за край отверстия, затем человек неуклюже выбрался наружу. Он ничем не отличался от других людей, кроме одного – у него через плечо висел автомат. Бартоломью мгновенно всё понял. Вот, оказывается, где они всё это время прятались! И страшно себе представить, что у них за «город» там, под землёй! За четверть века они, вероятно, соорудили там всё, что им было нужно, сотворив подземную Англию, – копию той, которая на поверхности и которую у них отбили тогда. Но ГДЕ они её сотворили! В самом священном месте страны! Осквернили национальное достояние Великобритании! Наверное, думают, что Стоунхендж их защитит. Но Стоунхендж не может защищать Зло. И сейчас он, Бартоломью, это ему докажет.
Но дворецкий не успел броситься на человека. Его опередил Аполлон, который с невероятной для льва скоростью совершенно бесшумно рванулся к человеку, и спустя мгновение тот уже распростёрся под его тяжёлым телом, как совсем недавно сам Бартоломью, не успев ни выстрелить, ни даже испугаться.
Процион и Бартоломью подбежали к Аполлону.
Человек под его лапами трясся и стучал зубами, но лев и не думал расправляться с ним. Вместо этого он спокойно смотрел на человека до тех пор, пока тот не перестал трястись, донельзя удивлённый тем, что лев, похоже, вовсе не собирается его есть.
– Ты можешь спросить его, – обратился к Бартоломью Аполлон. Человек в это время услышал лишь негромкий львиный рык.
Бартоломью давно этого ждал. Наклонив свою огромную собачью морду к перепуганному пленнику, он прямо и спокойно произнёс, чтобы излишне не пугать беднягу:
– Где мой хозяин?
При этих словах мужчина уставился на него так, словно увидел нечто сверхдиковинное. Гигантский говорящий пёс удивил его, несомненно, больше, чем неизвестно откуда взявшийся лев. Но если предположить, что лев сбежал из зоопарка, то откуда могло взяться ЭТО? Уж не силой ли волшебства Стоунхенджа? Тогда зря они здесь обосновались.
Не дождавшись от него никакого ответа, Бартоломью, наконец, дал волю своей ненависти.
– ГОВОРИ, НЕСЧАСТНЫЙ! – зарычал он. – ГДЕ ГЕРЦОГ ГИС?!
Странно, но мужчина слышал из уст пса одновременно и человеческую речь, и собачье рычание. И только тут, сообразив, что если он сейчас не ответит, его могут уничтожить в одно мгновенье. И, собрав свой рассудок в одно целое, он, запинаясь, ответил грозной собаке:
– Я… я н-не знаю… т-такого… «П-праведника»…
Это было правдой. Человек этот являлся всего лишь часовым, и в дела сектантов посвящён не был, и даже не состоял в их организации. Но Бартоломью не удовлетворился его ответом.
– Он не «Праведник»! – рявкнул он на грани того, чтобы не перервать глотку несчастному. – Он аристократ! Герцог! Несколько дней назад он был похищен вами! Я расправлюсь с тобой, если ты не дашь мне ответа немедленно!!! Отвечай, или я убью тебя!
– Я… н-не… знаю… – захныкал часовой. – Я… не знаю… Я… н-не «Праведник»… Я просто сторожу вход в их убежище… Прошу, не убивайте меня!..
Процион попросил Бартоломью отпустить его, сказав, что этот человек говорит правду и что они уже узнали от него всё, что им было нужно. Бартоломью покорно отпустил его, хоть и не был согласен с решением пса. Мужчина тут же вскочил и кинулся прочь.
– Зачем вы отпустили его? – гневно произнёс дворецкий, когда часовой скрылся из виду. – Он же солгал! Он всё знал, но не хотел выдавать своих сообщников. Надо было просто при-пугнуть его, а вы не дали мне этого сделать!
– Нет, Бартоломью, – возразил Аполлон. – Он действительно был тем, кем назвал себя. Это совершенно безвинный человек, он не являлся сектантом и не делал других сектантами. Но он очень помог нам. Смотри, – лев указал головой на отверстие. – Твой хозяин там, иди и спасай его. Но помни: это лишь начало твоего пути.
– Разве вы тоже не пойдёте? – удивлённо спросил Бартоломью.
– Мы не сможем сейчас тебе помочь, – ответил Процион. – Какими бы мы ни были «волшебными», нас слишком мало и мы бессильны против такого количества Зла. Мы присоединимся к тебе и твоей борьбе, но позже, когда пробудим магию Стоунхенджа ото сна, заставив её работать против твоих врагов. Пока же она работает на них.
– Вам это под силу? – засомневался дворецкий. – Как же вам удастся повернуть вспять древнюю магию?
– Мы сами сильнее этой магии, не забывай это, мой друг, – мягко произнёс Аполлон. – Мы ведь из Гулсена.
– А теперь ступай, – сказал Процион. – Не бойся ничего и помни: ты теперь сильнее их во всём.
– До встречи, – улыбнулся своей новой собачьей улыбкой Бартоломью и нырнул в отверстие.
Почти сразу же он коснулся лапами пола. Дворецкий увидел, что он находится посередине ровной площадки, равной по диаметру внешнему кругу Стоунхенджа. Отсюда начиналось не-сколько туннелей, ведущих в разные стороны. Их было ровно столько, сколько было П-образных сооружений Стоунхенджа в большом круге. Но какой из этих туннелей следовало выбрать Бартоломью – этого он не знал. И решил, что гадать всё равно бесполезно. Поэтому он выбрал тот, к которому стоял мордой.
Каждый из этих туннелей был хорошо освещён факелами, и Бартоломью, осторожно ступая, гадал, как сектанты не боятся внезапного возгорания. Ведь тогда они могут навечно остаться здесь, под землёю. И тут дворецкому пришла на ум идея. Как только он освободит хозяина, следует попытаться пройти по всем этим туннелям и сбросить факелы наземь. Тогда они попадут в ловушку и не смогут выбраться из неё. Но что задумали Процион с Аполлоном? И что за магию Стоунхенджа они намереваются пробудить? Но в любом случае этот план с факелами он должен отложить на самый крайний случай – ведь неизвестно ещё, какова длина каждого из этих туннелей, и успеет ли он пробежать их все до того момента, как огонь разгорится вовсю? Пока что ему стоит подумать о другом. И если ему сейчас придётся бороться с врагами, он приложит все свои силы и ум для того, чтобы одолеть их. Ради герцога. И ради своей родины.
Прошло уже около получаса. Бартоломью всё шёл и шёл, а туннель и не думал кончаться. Сколько же времени и сил должны были потратить сектанты только на эти туннели, думал он. А если там ещё и целый подземный город…
Бартоломью было тесно в таком узком пространстве, и он боялся задеть факелы или обжечься, ведь они, вися почти под самым «потолком» туннеля, были на уровне его плеч. А туннель был как-никак высотою в полтора человеческих роста.
Через какое-то время до ушей Бартоломью начали доноситься неясные звуки. Он замедлил шаг, и, пригнувшись к земле, стал осторожно красться, до предела насторожив свой слух.
До него доносились разговоры, смех, – словом, обычные звуки обычного города. Но каким же немыслимым образом эти звуки вдруг оказались здесь, под землёй? Неужели часовой всё же был прав? И если так, то Аполлон тоже оказался прав. Втроём они не смогут справиться с сектантами, если их там несколько сотен.
Вдруг в глаза Бартоломью ударил ослепительно яркий свет. Он увидел, что туннель заканчивается, и бегом бросился вперёд.
То, что открылось его взору на краю туннеля, было просто невероятно: перед ним распростёрся настоящий большой город, полноценный город! Город, вырытый под землёй. Но каким же образом? Куда же можно девать столько выкопанной для пространства земли?
Вдруг Бартоломью понял. Присмотревшись повнимательней, он увидел, что то место, где помещался город, было ни чем иным, как гигантской пещерой, и не одной – там, в дальней стене, которая едва виднелась где-то на «горизонте», мелькали огоньки. Их было очень много. Но на самом деле это были не огоньки, а всё те же входы-туннели в следующую пещеру. И, посмотрев по сторонам, Бартоломью увидел неподалёку от себя великое множество других туннелей, ведущих из этой пещеры. Так вот оно что: здесь помещался целый город, состоящий из десятков пещер, которые делили город подобно районам, и все они соединялись туннелями друг с другом и с единственным выходом на поверхность. Но как искать хозяина на таком огромном пространстве? Легче отыскать иголку в стоге сена, сокрушённо подумал Бартоломью. Перед ним кипела жизнь: дома, ничем не отличавшиеся от тех, что на поверхности, люди на велосипедах, их женщины и дети. Лишь полное отсутствие зелени, животных и птиц говорило о том, что перед ним город подземный. Подумать только: здесь живут одни сектанты, каким-то непостижимым образом адаптировавшиеся здесь и создавшие свой собственный мир. Вот почему их никто с того времени не видел. А они выжили. Выжили, уйдя под землю, словно некий древний народ, чтобы накопить силы и нанести своим обидчикам ответный удар…
Бартоломью оскалился. Этого он уж точно не допустит!
Он огляделся. Туннели в скале соединялись друг с другом зигзагообразными лестницами, зафиксированными одним своим боком на стене. По ним можно было с лёгкостью перейти в любое из имеющихся отверстий. Бартоломью опасался, выдержит ли настолько хрупкое сооружение его вес, когда он будет спускаться. Но выбора не было, и он медленно и осторожно двинулся вниз по одной из них. Пока его никто не заметил – людей ни в одном из туннелей видно не было.
До земли было ещё довольно далеко и очень высоко, когда вдруг позади себя Бартоломью услышал истошный мужской крик. Осторожно обернувшись, он увидел, что ярусом выше на него с ужасом смотрит мужчина в длинной золотой мантии. Мужчина держал в руках пистолет. Заметив, что пёс обернулся, он вскинул пистолет, целя Бартоломью в голову. Дворецкий зарычал, и обнаружил, что здесь, в огромной пещере, очень сильное эхо. Оно и напугало сектанта. Рык, усиленный в несколько раз, заставил его вздрогнуть, потерять равновесие и рухнуть вниз, прямо на Бартоломью, который тут же поймал его в свою пасть поперёк туловища. Пистолет сектант выронил, когда упал.
С трудом удерживая человеческое тело в своих клыках, Бартоломью вновь предупредительно зарычал, а затем швырнул сектанта себе под лапы и придавил его ими. Человек в золотой мантии трясся мелкой дрожью, но его взгляд был лишён всякого ужаса. Он смело и с вызовом глядел в глаза подмявшему его под себя огромному чёрному псу, и дворецкий подумал, что чем ближе он будет продвигаться к своей цели, тем меньше его будут бояться. «Божьи праведники» ведь не такие уж и трусы, особенно при оружии. Поэтому он сказал своей «добыче»:
– Я вижу, ты меня не боишься, сектант. Тому пример то, что ты пытался убить меня. Но, увы, твоей мечте не суждено сбыться. Я пришёл не за вами, а за своим хозяином, герцогом Гисом Флетчером. И я отпущу тебя целым и невредимым, если ты скажешь, в какой из ваших подземных пещер можно найти его.
– Ничего я тебе не скажу, псина! – мгновенно расхохотался сектант, правда, по-прежнему дрожа, как осиновый лист. – А если и скажу, ты всё равно убьёшь меня. Так какая мне от этого выгода?
Бартоломью наклонил к нему голову и тихо, с расстановкой, произнёс:
– Послушай, будет намного лучше, если ты будешь сотрудничать со мной. Я никогда не убивал людей, и не посмею этого сделать и сейчас, даже если ты меня к этому вынудишь. Я знаю, ты был сектантом не всегда. До тех пор, пока ты не повстречал, так же, как и мой хозяин, «Божьих праведников», ты был совершенно обычным, нормальным человеком. У тебя была работа, дом, семья, даже, может быть, дети… Но ты всё продал и всех предал ради того, чтобы стать тем, кем тебя сделали они. И я знаю, что ты в глубине души хочешь вернуться. Вернуться на поверхность, назад, к своей семье, назад к настоящей жизни. Ты ведь этого хочешь, я прав?
Бартоломью умолк, давая время сектанту подумать над вышесказанным. С минуту они глядели друг другу в глаза, затем сектант опустил взор, не в силах вынести больше этого взгляда, взгляда не собачьих, а человеческих глаз, в которых отражалась настоящая человеческая душа, и осторожно спросил большого чёрного пса:
– Ты… не мутант? Я увидел что-то в твоих глазах. Что-то, что говорит мне, что ты пришёл не отсюда.
Бартоломью улыбнулся.
– Нет, я не отсюда. Я – с поверхности. И на самом деле я не собака. Я человек.
– Это хорошо… – выдохнул сектант. – Наши мутанты не умеют разговаривать, ведь они не смешиваются с нами, пока мы живём тут. Они животные в чистом виде и намного крупнее тебя. Мы живём здесь уже четверть века и научились с ними бороться, чтобы они не захватили наши пещеры. Их очень много вокруг, они живут ещё ниже, чем мы, и время от времени выходят из своего уровня на наш в поисках пропитания и территории, прорывая ходы. И во много раз страшнее, чем ты… Но… но как ты стал таким? Ты оборотень?
– Нет, я не оборотень. Облик пса мне дали Хранители Гулсена, – пояснил Бартоломью.
– Хранители Гулсена? – переспросил сектант. – Никогда о таких не слышал.
– Так ты будешь сотрудничать со мною, или как? – решил всё расставить на свои места Бартоломью, предостерегающе заворчав для порядка.
– Знаешь, ты прав, – сознался сектант. – Я… я был таким глупым, не ценил того, что у меня было, постоянно хотел большего… Власти, денег… Вот и стал «Праведником». Я расскажу тебе всё, что знаю, но взамен пообещай мне, что выведешь меня отсюда.
– Обещаю, – кивнул Бартоломью, отпуская его. Сектант поднялся.
– Благодарю, – поклонился он псу. – Позволь узнать, как тебя зовут и кто ты на самом деле?
– Меня зовут Бартоломью, – представился старик. – Я – дворецкий герцога Гиса, которого похитили ваши люди. Поэтому я и прибыл сюда, чтобы найти его и вернуться домой. Пока я жив, я буду бороться. И очень боюсь сейчас, что пришёл слишком поздно, и моего хозяина уже нет в живых…
– Не бойтесь, Бартоломью, – утешил его сектант. – Они не убивают своих жертв. Кстати, меня зовут Руфус.
– Что ты хочешь этим сказать? – ужаснулся Бартоломью. – Что мой хозяин – не жертва, а союзник? Он что, стал сектантом?
– Именно, – ответил Руфус.
– Но зачем тогда было его похищать? – вскричал запутавшийся дворецкий.
– А каким образом они его похитили? – поинтересовался Руфус.
– На воздушном шаре, – ответил Бартоломью.
– Тогда всё ясно, – подытожил сектант. – Они не похищали его, а просто-напросто забрали, – так же, как такси забирает пассажира. Ваш хозяин, видимо, специально для этого их вызвал по телефону.
– О Боже, – вырвалось у дворецкого. – Я не ожидал этого, Руфус… Совершенно не ожидал… Но, надеюсь, ты поможешь мне найти его?
– Само собой, – ответил Руфус. – Вы переубедили меня, Бартоломью, и я должен сказать вам за это спасибо. Вы вправили на место мои мозги, и всё сразу встало у меня на свои места. Пока нас никто не заметил, самое время спуститься вниз и пройти тайным путём в другой район нашего города. Вы не возражаете, Бартоломью, если я поеду на вас верхом?
«Только несколько минут знакомы, а уже такой наглый», – невольно подумалось Бартоломью. Но он понимал, что так будет намного безопаснее, чем если Руфус просто пойдёт за ним следом.
– Хорошо, – согласился дворецкий. – Только сними свою мантию, она будет чересчур заметной.
– Согласен, – отозвался Руфус и сбросил её одним движением. Под мантией у него оказалась престранная чёрная рубашка из выстриженной шкуры какого-то неведомого Бартоломью животного, и такие же чёрные штаны. Уловив изумлённый взгляд дворецкого, Руфус пояснил:
– Одежду мы шьём из шкур убитых нами мутантов. Это, например, – он указал на рубашку, – длинноусый копатель. Он примерно с вас ростом и похож на гигантского крота. А это, – указал он на штаны, – из гигантского ушастого землекопа – вида, родственного копателю. Их шкуры очень тёплые, без них мы бы замёрзли.
– Чем же вы здесь питаетесь? – спросил Бартоломью. – Неужели теми же мутантами?
– Нет, их мясо тошнотворно на вкус, – скривился Руфус. – Хотя некоторые едят. А питаемся мы тем, что собираем с поверхности в лесах. Каждую неделю небольшая группа людей поднимается наверх за едой, стреляет дичь и собирает грибы и ягоды. В ближайших магазинах мы покупаем новое оружие и патроны к нему. По-очереди выходим на поверхность, чтобы не забыть тот мир, из которого пришли сюда. Нас здесь было сначала лишь пара сотен, когда мы нашли пещеры и построили здесь убежище на неопределённый срок, а затем наш «город» сильно разросся и мы остались здесь до лучших времён в расчёте на то, что о нас вскоре забудут, перестанут преследовать, и мы сможем вернуться на поверхность. Но, как оказалось, нас просто вынудили уйти под землю на четверть века… Сейчас нас уже несколько тысяч, и большинство хотят стать нормальными людьми и выйти, наконец, из этих пещер на поверхность, в свой настоящий мир. Многие из нас даже хотят пойти против воли нашей верхушки, наших главных, которые нами управляют сейчас, и которые каждый день приводят сюда всё новых и новых последователей своей идеологии. Как бы было замечательно, если бы вы смогли убедить их отказаться от своих убеждений так, как убедили меня.
– Этого я и хочу, – ответил Бартоломью. – Хочу защитить свою родину. Мне страшно при одной мысли о том, что вся эта огромная масса снова хлынет на улицы и снова начнётся жестокая оккупация Лондона. Забирайся мне на спину, по дороге расскажешь мне обо всём.
Молодой человек с трудом вскарабкался на спину Бартоломью, и они начали спускаться вниз уже вместе. В глубине души старый дворецкий был рад и даже счастлив, что сумел переманить на свою сторону одного из сектантов – но кто знает, какой стороною это впоследствии для него обернётся? И не ловушка ли это, не притворство Руфуса перед ним? И что может случиться, если он сейчас доверится этому человеку, который поведёт его, Бартоломью, лишь ему одному известными тропами? В любом случае, необходимо быть начеку, и до конца не доверять никому из тех, кто повстречается у него на пути. В том числе и Руфусу.
Благополучно спустившись вниз, они оказались у подножья стены в некой траншее, выкопанной здесь словно для того, чтобы наполнить её водой. Эта траншея тянулась вдоль всей стены с туннелями. Но если начала её видно не было (она, как и стена, терялась на «горизонте» огромной пещеры), то конец был совсем близко. И это был ещё один туннель, только полностью заваленный камнями, словно для прикрытия.
– Это один из скрытых ходов, – пояснил дворецкому Руфус. – Их в нашем городе несколько десятков. О них мало кому известно. Их прорыли для того, чтобы в случае обнаружения нашего убежища властями или полицией мы смогли бы убежать через эти ходы в город и там раствориться бесследно. Но по прошествии нескольких лет чувство страха притупилось, и из соображений безопасности (как бы кто из города к нам не проник) о них решено было забыть. Все ходы завалили камнями, а народу сказали, что затопили. На самом же деле их не тронули, и наша верхушка, по слухам, до сих пор ими пользуется, но не для того, чтобы проникать в город. Для этого им достаточно главного выхода. А туннели эти они якобы приспособили… под тюрьмы. Да-да, не удивляйтесь, мой друг, – заметил он потрясённый взгляд Бартоломью. – Они расширили эти туннели за счёт новоприбывших, а затем сгоняли туда тех, кто, уже попав к нам под землю, вдруг отказывался быть с нами заодно. Вот поэтому-то мы и пойдём сейчас туда, поскольку про вашего Гиса я недавно слышал от одного моего приятеля. Якобы его завели в этот самый туннель. Но он, по рассказам, вёл себя очень спокойно, и, сдаётся, вовсе не ради наказания его туда повели.
