Текст книги "Непознанный мир (цикл повестей) (СИ)"

Автор книги: Клетчатая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 70 страниц)

Когда герцог с Руфусом прибыли к замку, и золотой дракон, попрощавшись с ними, исчез подобно вспышке яркого света, тут-то они и увидели, выйдя из сада, изуродованный пожаром замок. Двери его были опечатаны, и именно поэтому Руфус решил отвезти герцога на свою квартиру до того момента, пока не появится и не отыщет их его друг и дворецкий герцога Бартоломью. А сам герцог, который, став смиренным перед грозным величием золотого дракона, пожурившего его и объяснившего ему истинный и единственно верный путь Добра, когда они только повстречались в том городе, очень каялся и переживал за своего дворецкого. Но золотой дракон перед расставанием утешил Гиса, пообещав ему, что все, кого он любит, вернутся к нему в очень скором времени.

После рассказа полицейского обрадованный Бартоломью попросил у него адрес Руфуса. С замиранием сердца от чувства предстоящей радости встречи с хозяином старый дворецкий и трое его подопечных помчались в город, но по пути у них кончился бензин, и им пришлось толкать машину до ближайшей заправки, в чём ещё раз проявились их дружба и стремление как можно скорее воссоединиться со своим кормильцем – так быстро они дотолкали машину до заправочной станции.

Продолжив свой путь, они, наконец, добрались до нужного им адреса. Можно было подумать, что в этом невзрачном стареньком домишке в два этажа с облупившейся краской давно никто не жил – до того он казался древним и заброшенным. Всего один подъезд и четыре квартиры на самой окраине большого города.

Предчувствуя долгожданную встречу, которая, как все надеялись, будет очень радостной, четверо товарищей вышли из машины и направились к дому.

Дойдя до нужной квартиры, Бартоломью с замиранием сердца нажал на кнопку звонка. Поначалу из-за двери послышался голос Руфуса, который с опаской спросил, кто к нему пожаловал: Руфус справедливо опасался мести ему со стороны лидеров «Божьих праведников», которых полиция обещала «найти хоть из-под земли», на что Руфус их заверил, что там они уже вряд ли появятся. По мнению бывшего сектанта, они должны были скрываться где-то в Лондоне, и поиски злодеев уже начались.

Однако, услышав голос Бартоломью, Руфус быстро распахнул дверь и с радостным криком обнял его. Трое остальных поглядывали на бывшего сектанта с явным недоверием, но Бартоломью уверил их в том, что Руфус больше не идёт дорогою Зла, и что он вытащил их хозяина из подземного города и отвёз домой именно потому, что раскаялся в своих поступках благодаря ему.

Руфус пригласил всех в дом. Он хотел устроить им встречу с хозяином так, как подобает – с полнейшей неожиданностью для последнего. Он рассказал, что герцог, живя у него, долго каялся и плакал, а по ночам почти не спал, волнуясь за своих слуг, и особенно тосковал по своему старому Бартоломью. Дворецкий тут же попросил его провести их к Гису, с улыбкой пообещав Руфусу, что у герцога больше не будет причин для грусти, и не сомневался, что тот очень обрадуется, когда увидит всех четверых живыми и невредимыми.

Руфус понимающе улыбнулся и повёл их в одну из комнат.

Переступив порог, Бартоломью и остальные увидели своего хозяина, сидящего в кресле. Он сидел, сгорбившись, и с тоской на лице рассматривал противоположную стену. Но его печаль ушла мгновенно, как только Гис увидел своего дворецкого.

– БАРТИ! – тут же воскликнул герцог, вскочив с кресла.

– Ах, сэр! – вырвался у Бартоломью восторженный вскрик радости, и он кинулся в объятья к своему господину. Вслед за ним и все остальные заключили герцога в крепкие объятья, а он – их.

– Простите меня, если можете, простите, простите за всё… – без конца повторял Гис виновато, не выпуская из объятий своих ближних. Он дал волю слезам, не зная, как ещё покаяться перед ними за то, что он натворил. И в конце концов провинившийся господин встал на колени.

– Барти, ты – мой спаситель, – в слезах начал он. – Я так виноват перед вами. И вновь у тебя в неоплатном долгу, мой белый ангел! Что я могу сделать для тебя, друг? Только скажи мне, что, – я ничего не пожалею, чтобы оплатить тебе этот долг!

– Что вы, что вы, сэр! – испугался Бартоломью, торопливо поднимая его. – Разве вы можете так унижаться передо мною? Я всегда вас любил, и вы это знаете. И вы всегда любили меня. А то, что произошло – всего лишь недоразумение, которое уже, слава Богу, исправлено. Отныне мы все будем счастливы, и больше никогда, я клянусь вам, не будем переживать ничего подобного. Пока я жив, я не позволю кому-то разлучить нас с вами, кроме одной только смерти.

– Барти, твои слова – высшая для меня награда, а также то, что ты вернулся живым и здо… О нет, – опустил он взор, отходя, а затем отвернулся. – Ты никогда не будешь таким, ведь та пуля… Моя старая вина перед тобою так и не искуплена…

Бартоломью улыбнулся.

– Сэр, – произнёс он мягко и ласково, сияя радостью от предвкушения радости господина. – Её больше нет. Хранители Гулсена, которые помогли мне вас освободить, избавили меня от неё. Без них я бы ничего не сумел. Так что это их заслуга в спасении и вашем, и нашей страны.

Герцог обернулся. Его глаза стали круглыми от удивления.

– Но как… как такое может быть, Барти? – не поверил он.

– Может, – подтвердил дворецкий. – Надеюсь, вы поверите теперь в то, что королевство Гулсен реально существует. Хранители пришли ко мне из той самой книги, которую вы нашли когда-то в больнице. Если б я так же, как и вы, не верил в эту книгу, я бы не смог вас спасти. Великий Фреммор направил меня на верный путь, и я до конца своей жизни буду благодарен ему за это.

– Барти, Барти… – заговорил, волнуясь, хозяин. – Если это правда, если ты снова здоров, я тоже стану благодарить их за твоё исцеление… Но мой замок… Все вещи в нём сгорели, и я, признаться, подумал, когда увидел его, что и вы все тоже, – бросил он взгляд на своих слуг. – О Боже… Я был так напуган… Думал, что потерял всех вас из-за того, что прибился к этим сектантам… Я до сих пор не могу поверить в то, что позволил себе поддаться этим злодеям. Ведь из-за них вы едва не погибли…

– Да, я здоров, сэр, – подтвердил счастливый Бартоломью. – Я же говорил вам тогда, что проживу ещё очень долго, на радость вам. И остальные со мной согласятся. А то, что замок выгорел – так это можно поправить. Мы приобретём новые вещи и новую мебель, и всё будет так, как и прежде, обещаю вам, сэр.

– Может, вы пока останетесь у меня? – в надежде предложил Руфус. – Ваш замок пока непригоден для жилья, а места у меня хватит всем.

– Согласен, Руфус, – отозвался Гис и пожал ему руку. – Пока мы побудем у тебя. Всё равно в замке жить пока небезопасно – нужно дождаться, пока полиция поймает главарей «Божьих праведников».

– Пожалуйста, сэр, – взмолилась вдруг Аделаида. – Не упоминайте больше о них.

– Хорошо, Аделаида, – пообещал герцог и добавил: – Я бы хотел в этот счастливый день побыть рядом с вами, ведь мы так долго не виделись. – И, обратившись к своему дворецкому, он с улыбкой произнёс: – И, я надеюсь, ты сегодня, как всегда, уложишь меня спать, мой верный ангел-хранитель.

Через пару недель всем обитателям старого дома пришлось немало поволноваться: из полиции пришла весть о поимке главарей «Божьих праведников». Им грозило пожизненное заключение, чем герцог Гис был вполне удовлетворён. Это означало, что отныне им больше ничто не угрожает, и можно было теперь возвращаться в замок.

Как рассказал Руфус, Фаэтон поведал ему во время полёта в Лондон всё о том, как сектанты были побеждены. Сонный дым разноцветных драконов Склона Мира не только усыпил сектантов, но ещё и нейтрализовал все их тёмные помыслы, отрезвив их разум. Все они уже вернулись назад, к своим семьям. Те же, кто заставлял этих несчастных людей подчиняться своей воле и сгонял их сюда, в подземные пещеры Стоунхенджа, были уничтожены в процессе битвы Аполлоном и Проционом, поскольку повернуть их тёмные мысли вспять при помощи усыпляющего дыма драконов Склона Мира было уже невозможно. Эти пещеры по решению властей затопили, чтобы подобная история никогда больше не повторилась.

Власти Великобритании, как только средства массовой информации объявили о предотвращении попытки к повторной агрессии «Божьих праведников», решили достойно вознаградить дворецкого герцога Гиса, хоть им было и непонятно, каким образом один-единственный человек разгромил целое преступное сообщество. Они, естественно, не поверили рассказам о волшебных силах, а про золотое пятно, появившееся тогда на юго-западе Англии, говорили, что это самое «НЛО» вполне могло как-то повлиять на «Божьих праведников», в результате чего они и были разгромлены. Ну что ж, в этом, как вы уже знаете, была доля правды.

Зная о том, что имущество герцога пострадало от пожара, вызванного сектантами, власти справедливо решили отдать сие вознаграждение деньгами, чтобы герцог смог восстановить утраченное дорогое имущество.

Замок в скором времени совершенно преобразился. Полученные деньги были использованы по назначению, а оставшиеся Гис раздал Бартоломью и остальным, которые их, несомненно, заслужили, ведь благодаря своим верным слугам он, Гис, в который уже раз остался цел и невредим.

Все обитатели замка вернулись к своей прежней жизни. Герцог Гис стал ещё больше любить всех своих слуг, – и, конечно, по-особенному он любил Бартоломью, который стал для него настоящим ангелом-хранителем, и радовался тому, что тот его подарок дворецкому – цепочка с изображением крылатого ангела – стал пророческим. А Бартоломью, в свою очередь, постарался быть тем, кем ему по долгу службы и велению сердца и полагалось быть при хозяине – его верной тенью.

Мартемьян с той поры тоже носил на шее цепочку, на которой вместо кулона красовался огромный львиный коготь, вернувший ему жизнь. И, конечно, конюх не мог во всех словах выразить свою супружескую любовь к Аделаиде, которая его тогда спасла. И не было в мире крепче той любви, какая была у Мартемьяна и Аделаиды.

Старого Анастасия также коснулась перемена. Он больше не был таким хмурым и нелюдимым, каким стал после смерти жены, и его характер значительно улучшился. Он стал больше шутить и улыбаться, и по-доброму относиться ко всем обитателям замка, а главное – с ним больше не случалось никаких курьёзных бытовых ситуаций.

Руфус каждую неделю наведывался в гости к своим друзьям. Он мог уже не бояться того, что ему могут отомстить за предательство бывшие сообщники. Такой угрозы для него больше не существовало.

Но что было самым удивительным, так это то, что вскоре у Мартемьяна с Аделаидой родилась двойня – мальчик и девочка. Они были совершенно здоровы, несмотря на поздний возраст их родителей. Счастливые супруги знали, что этим они обязаны прежде всего Хранителям Гулсена и смелости Бартоломью, ведь иначе не то что детей, а и их самих не было бы на этом свете. После такого чуда и герцогу Гису просто необходимо было подумать о продолжении рода. И он подумал. Уж если в замке появилось новое поколение будущих слуг, то пора было и будущего хозяина для них «подыскать».

И вот этот день настал. Герцог Гис нашёл себе достойную кандидатку из богатой семьи с красивым именем Альбертина, и вскоре женился на ней. Свадьбу отпраздновали пышно и торжественно, обвенчавшись в церкви. Дети Мартемьяна и Аделаиды держали фату новоиспечённой хозяйке дома герцогине Флетчер, а Бартоломью и Аделаида держали над ними короны, едва сдерживая слёзы радости.

Рождение наследника стало огромным счастьем для всех обитателей замка. Гис решил продолжить начатую когда-то его отцом традицию, в результате чего первым, кому он дал подержать младенца, оказался Бартоломью, который растрогался точно так же, как и в те далёкие дни, когда родился герцог Гис. Но никто, разумеется, не рассердился на слёзы старого дворецкого, ибо теперь все они были единой и дружной семьёй.

С той поры началась их ещё более радостная и спокойная жизнь. Никто уже не вспоминал «Божьих праведников», ведь Бартоломью уже не мучила по ночам его старая рана. Он лично занимался воспитанием маленького наследника, которому все единодушно согласились дать имя их верного друга Руфуса, чему сам бывший сектант был весьма тронут. А Гис не забывал о ежедневных прогулках по Гайд-парку, но гуляли они теперь одной большой и дружной семьёй.

Бартоломью часто вспоминал добрым словом Великого Фреммора, – ведь Первый слуга очень много сделал для него. А герцог Гис никогда больше не разговаривал на улице с незнакомцами, клятвенно пообещав Бартоломью, что никогда больше не впутается в подобного рода историю. И старый дворецкий поверил ему на слово, ведь у него теперь не было никаких причин сомневаться в правдивости слов герцога.

На этом и заканчивается наша история. А что же стало с Великой Книгой Гулсена, спросите вы. Разумеется, после того как всё так благополучно закончилось, необходимости в её помощи больше не было, и книга просто-напросто… исчезла. Напрасно Бартоломью её потом искал, чтобы поставить на самое видное место в хозяйской библиотеке: книга больше не принадлежала старому дворецкому. Да у неё никогда и не было постоянного хозяина. Её никто никогда не читал, поскольку она ещё не была дописана. Но теперь история обрела свой конец, и последние её страницы были заполнены. А это значит, что открылись и все остальные. И книга стала, наконец, Книгой. Теперь её мог прочесть любой человек. Как я уже говорила, Книга Гулсена исчезла, – но, как всегда при подобных случаях, ненадолго. Она попала ко мне, но как – не скажу. Это секрет самой Книги. И все эти секреты я уже знаю, – впрочем, как и вы. Ведь вы её только что прочитали.

2009г.

====== Гулсен: вечное королевство. После всего. ======

2030 год. В Англии происходит государственный переворот: к власти приходят демосы – союз демократов и социалистов. Они свергают монархию и изолируют страну от остального мира, уничтожая многовековые традиции и делая из неё вторую Америку. Естественно, в зависящем от Англии Гулсене происходят похожие события. И тогда в одном из тихих мест Лондона возникает портал, через который в наш мир удаётся бежать одному из гулсенцев...

Вместо пролога

На бой жестокий нас созвали,

И нет уже пути назад.

Средь лязга лат и блеска стали

Мы на тропе, ведущей в ад.

Запел вдруг меч, копьё сверкнуло –

И ад обрушился на нас.

И каждый в этот миг подумал,

Что наступил последний час.

Пролилась кровь с небес бездонных

Под рёв драконов боевых,

И, словно ангелам подобны,

Ныряли в битву мы на них.

Ломались копья, и ломались

В бою тяжёлые мечи.

От жара люди задыхались,

Сгорая в огненной печи.

И латы плавились нещадно,

Но слышен был повсюду крик:

«Деритесь, будьте беспощадны!»

И в этот самый страшный миг

Разверзлось небо яркой вспышкой,

И Гулсен с ужасом признал,

Что в этот миг полсотни с лишним

Своих детей он потерял.

О Небеса! Вы так жестоки,

Что позволяете врагу

Кропить огнём свои чертоги.

Так не останьтесь же в долгу,

И помогите королевству,

Что создали когда-то вы.

И, указав врагам их место,

Заройте свой топор войны!

Но небеса безмолвны к людям,

И продолжает Гулсен бой.

Мы до победы биться будем,

Или в земле найдём покой.

Но вот сверкнула вспышка света,

И дрогнул, отступая, враг.

Там двое в свете фиолета

Условный нам подали знак,

И наша армия рванулась

В атаку, вновь круша врага,

И небо в страхе содрогнулось.

Бей, господин! Круши, слуга!

Мечи и копья сослужили

Свою нам службу до конца,

И мы, покончив с вражьей силой,

Зажгли Триумф в своих сердцах!

====== Часть 1, глава 1. Заброшенный клуб ======

Часть 1.

Шанс на спасение

Пришла пора начать сначала;

Начать с нуля, и превратить

Наш мир в войну, а цельность – в рану,

Что очень трудно залечить.

Автор.

Глава 1.

Заброшенный клуб

Новым временам – новые слуги.

Гулсенская поговорка.

2033 год.

Англия, Лондон.

В одном из уголков старого Лондона, среди узеньких улочек и ветхих домов хмурым осенним утром случилось нечто, никогда ещё не происходившее в мире реальном, но принёсшее в историю Великобритании радикальные перемены.

Этим утром эконом Найлз Стюарт, симпатичный мужчина лет тридцати пяти с небольшой лысиной на макушке и шрамом, оставшемся после автомобильной аварии, расстроенно брёл вдоль улочек, сунув руки в карманы пиджака. Его машина, оснащённая новейшим турбодвигателем и до отказа заправленная нанотопливом, заглохла где-то в паре километров отсюда, поэтому пришлось оставить её и брести своим ходом до хозяйского особняка. В который уж раз Найлз пожалел о том, что не живёт в викторианскую эпоху – по крайней мере, можно было бы поймать кэб с лошадкой, и с ветерком прокатиться, наслаждаясь встречным ветром.

Но век XXI был к нему беспощаден. Впрочем, не к нему одному.

На его пути возникло величественное здание – высоченный небоскрёб в стиле хай-тек, так уродливо смотрящийся на фоне ветхих трущоб, и уж совсем не вписывающийся в облик старинного Лондона. Но то были издержки новой власти, и ничего с этим, увы, было не поделать.

Найлз задрал голову: на самой верхушке гиганта развевался огромный флаг. Но то был не старый добрый двойной крест, а фиолетовое полотнище с головой красного быка посередине, по обе стороны от которой были изображены граната и автомат.

«Проклятые демосы», – прошипел сквозь зубы Найлз и быстро зашагал прочь, подальше от центра всемирного зла.

В 2030 году в парламент Великобритании прошла никому ранее не известная партия «Демократический Союз Социалистов», объединившая в себе, казалось бы, такие разные политические направления, как демократия и социализм. Для удобства произношения их так и стали называть – «демосы». Народ был шокирован тем, что эта партия, во время агитации не входившая в первую тройку лидеров, выиграла выборы, и видел в этом какую-то мистическую подоплёку. Но как бы то ни было, демосы пришли к власти, и вскоре, вдоволь накормив народ обещаниями и усыпив его бдительность, совершили переворот.

Всё произошло очень быстро: король был убит, наследники и вся его родня – повешены на Тауэрском мосту, и лидер партии, которому после казни монаршей семьи подчинились все военные силы страны (да они и не пытались спасти монархию), объявил себя Верховным Деятелем Новой Британии – именно так теперь именовался правитель туманного Альбиона. Звали этого человека Франц Оутсен, – он был французом по матери и американцем по отцу. Поэтому с Англией его ничто не связывало, и угрызения совести он в себе не испытывал.

Встав у руля власти, демосы закрыли границу железным занавесом. Теперь любому воспрещалось выезжать из страны под страхом смерти. Сами они также не поддерживали никаких контактов с другими странами. Великобритания превратилась в тоталитарного изгоя и отшельника.

Конечно, в первые же часы после объявления Оутсена главой экономика страны рухнула, однако демосы на удивление быстро сумели её восстановить – опять же неизвестно, каким образом, ведь граница была закрыта. Откуда же у них взялись деньги на поддержание экономики целого государства? Найлз тогда представлял себе огромный станок для печатания денег, за которым днём и ночью сидели эти красные быки, и множили, и множили, и множили новые бумажки с новыми символами Англии. Он ненавидел эти красно-фиолетовые деньги, и первое время просто рвал эти окроплённые кровью своего народа бумажки или сжигал их. Но потом понял, что умрёт от голода, если не смирится.

И он смирился. Но не до конца.

Когда рухнула монаршая власть, Найлз работал дворецким у премьер-министра. Но когда премьера убили, ему пришлось искать новую работу уже при новой власти, чтобы не свихнуться от безделья и нищеты. Ему больше всего не хотелось служить этим неофашистам, как он их называл, но опять же у него был выбор между позорным унижением и нарушением клятвы служить королю, уже мёртвому к тому времени, и голодной смертью. И он довольно скоро нашёл новую работу. У одного человека, срубившего себе состояние на расхищении и продаже сокровищ и дорогой мебели из Букингемского дворца. Этот человек, с виду молодой и приятный мужчина с чёрными как смоль усиками и гладко прилизанными волосами, а на деле хитрый, мелочный и алчный торговец антиквариатом, был членом партии демосов.

И сейчас Найлз покорно брёл к нему.

Хозяин относился к нему хорошо – правда, без особого уважения. После переворота (да что там мелочиться – после революции) половина профессий, неугодных новому режиму, была практически стёрта из новейшей истории страны. И в первую очередь это коснулось слуг всех мастей. Но поскольку совсем без слуг элита общества обходиться, конечно же, не могла, было решено «оставить жизнь» наиболее востребованным из них. И отныне Найлз «переквалифицировался» из дворецких в экономы. Он считал это унижением своей чести и достоинства, ведь по сути эконом – это тот же бухгалтер или домохозяйка, ведущая семейный бюджет и заносящая циферки в толстенную книгу со скучным названием «Гроссбух», или же ещё скучнее – «Приход – расход». Именно этим в основном и занимался теперь Стюарт Найлз.

Завернув за угол разрушенной (естественно, не временем) англиканской церкви, Найлз двинулся по новенькому тротуару, плиты которого были выполнены в виде многократно повторяющегося флага Новой Британии, который он только что видел на крыше небоскрёба. Ха, он топчет сейчас своими ногами новую власть! Найлзу от этого неожиданного открытия стало чуть веселее на душе, и он пошёл бодрее.

Проходя мимо очередного заброшенного здания, он отчего-то остановился. Похоже, что здесь, в этом особняке, построенном в стиле раннего классицизма, в прежние времена располагался клуб или же казино. Барельефы на стенах, изрешечённых пулями, были практически не повреждены, зато у двух звериных статуй, стерегущих лестницу у входа, были отбиты головы. Сама же лестница была залита чем-то чёрным, похожим на мазут, и давно въевшимся в бетон. Само здание и всё, что его окружало, казалось каким-то древним и заброшенным по крайней мере лет на сто, и сложно было представить, что здесь всё было по-другому и всё дышало жизнью всего каких-нибудь три года назад. Демосы превратили Лондон в город-призрак подобно затерянному в джунглях индийскому храму, и всё ради своих политических амбиций.

Найлз подошёл к крыльцу, продолжая разглядывать разбитый фасад. На мгновенье ему показалось, что каменные звери даже будучи без голов зорко следят за ним и готовы броситься с места и растерзать его, если он посмеет ступить на крыльцо.

Но Найлз сбросил с себя беспричинный страх и поднялся к двери. Мельком глянув на статуи, он заметил, что у одной из них хвост был львиным, а у другой был не то крысиным, не то кошачьим. Содрогнувшись, не то от внезапно дунувшего ему в лицо резкого ветра, не то от каких-то своих мыслей, Найлз нажал на дверь. Она тут же слетела с петель и едва не придавила его – эконом успел отскочить в сторону.

Громко чихнув от поднявшейся пыли, Найлз испуганно оглянулся, проверяя, не видит ли кто его действий. Но здесь не было ни души – после переворота люди вообще боялись выходить из своих домов – первый год на улицах свирепствовали мародёры и насильники, пока новые власти, перевешав, наконец, всех аристократов, не взялись за дело и не переловили их всех до единого и тоже начали вешать. В этом был, пожалуй, единственный плюс демосов – впрочем, это ведь они сами спровоцировали появление мародёров и насильников путём развала страны. Но после того как страна была очищена от преступников, в сознании граждан практически ничего не изменилось – народ опасался, как бы и их случайно не приняли за воров многочисленные полицейские, целыми стаями патрулирующие каждую улицу, и не перевешали вслед за бандитами: семьдесят восемь процентов жителей Великобритании не признавали новую власть со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Найлз вгляделся в сумрак помещения. Должно быть, окна были законсервированы, оттого здесь не было видно даже проблеска солнечного света. Однако Найлз всё же заметил: вдалеке чуть справа что-то блестело. Он двинулся туда очень осторожно, так как валявшийся повсюду хлам, состоящий из разбитого стекла, сломанной мебели и много чего ещё, оставшегося после мародёров, представлял для него опасность: уже третий год город не мог справиться с мусором на улицах и в покинутых домах, забитой тем же мусором канализацией и крысами, заполонившими город после переворота, и уже около двух тысяч лондонцев умерло от различного рода инфекций, заражения крови и переносящих болезни насекомых и грызунов. Был даже случай, когда огромная крыса прямо на глазах у матери смогла утащить из коляски трёхмесячного младенца. После этого случая демосы пообещали покончить с грызунами и грязью на улицах, но дальше обещаний дело не продвинулось, а крыс и мусора стало ещё больше.

Под ногами Найлза с каждым шагом что-то угрожающе хрустело и даже шипело – уж не змеи ли тут развелись, в страхе подумал он. И с этими мыслями почти в кромешной темноте он добежал до источника света. Свет этот был таким ярким, что Найлз даже сумел осмотреть свои ноги на предмет возможных царапин.

Свечение было похоже на свет включенного ночника, но его практически наглухо загораживал громоздкий стеллаж с книгами. Сдвинуть его оказалось непосильным для Найлза даже после того, как он скинул все книги на пол. И тогда он решил его просто свалить.

Облако пыли накрыло его с головой. Закашлявшись, эконом не сразу осознал, что в заброшенном здании стало светло как днём. Но когда он выпрямился и взглянул на источник света…

Эконому показалось, что на него обрушилось солнце. Практически вся стена, которую до этого загораживал стеллаж, светилась нестерпимо ярким белым светом! Если бы Найлз в тот же миг не закрыл глаза, то он бы ослеп. Однако перед этим он успел заметить, что это некое… окно имеет правильную четырёхугольную форму диаметром не менее восьми метров. Но заметил он и ещё кое-что. Как будто некую полупрозрачную фигуру, возникшую в этом «окне». Ему почему-то сперва подумалось, что это зеркало и он видит в нём всего-навсего своё отражение, однако затем здравый рассудок к нему вернулся, и Найлз в тот же миг рванулся прочь по грудам хлама к спасительному выходу.

– ПРИВИДЕНИЕ! ТАМ ПРИВИДЕНИЕ!!! – орал он, мчась изо всех сил и беспрерывно крича.

Пустынная улица тут же заполнилась людьми. В основном это были полицмейстеры и те немногие из людей, что по крайней нужде вышли сегодня на улицы Лондона.

Не обратив никакого внимания на убегавшего Найлза, стражи порядка вмиг взяли здание в оцепление. Демосы были чересчур суеверны и верили в потусторонние силы, поэтому полиции был отдан приказ при обнаружении подозрительных и экстраординарных явлений немедленно разобраться в их природе и выяснить, могут ли эти силы, если они разумны, в дальнейшем послужить демосам. Если же не могут или враждебны по отношению к людям, уничтожать подобно тому, как уничтожали они по тем же критериям английскую аристократию и простой народ. На этот случай у них на довольствии содержался так называемый «партийный маг», и над этой смехотворной должностью почти в открытую потешался народ Великобритании.

Партийный маг был на месте происшествия уже через пять минут. Однако, войдя внутрь, этот человек обнаружил помещение таким, каким оно было до прихода Найлза. Даже стеллаж с книгами стоял на своём месте, и дверь висела на петлях: всё вернулось в первозданный вид сразу же, как только Найлз выбежал оттуда. Но всё же решено было поставить охрану у дверей здания, чтобы больше никто случайный не смог туда проникнуть. Однако той же ночью произошло нечто странное – что именно, никто так и не узнал, но утром полиция обнаружила залитое кровью крыльцо и безголовых каменных стражей, также залитых кровью. Тел охранников нигде не нашли. И по приказу властей «нехорошее строение» было решено снести. Но перед этим Найлзу пришлось ещё раз побывать в нём, и отнюдь не по своей воле.

====== Часть 1, глава 2. Выживший ======

Слуга – это параллельный мир своего господина.

Гулсенская поговорка.

Весь день и весь вечер Найлз пребывал в каком-то странном возбуждении. Он пытался успокоить себя различными средствами, пил травы и глотал таблетки, но ничего не помогало. Его хозяин, увидев, в каком виде эконом пришёл домой, лишь с недоумением пожал плечами. Не его дело. Да и мало ли отчего этот чудак мог разнервничаться. Всё проходит, и это пройдёт.

Пытаясь навсегда забыть увиденное, Найлз снова и снова возвращался туда, в заброшенный клуб, где произошло то, что никак не укладывалось в его голове. Чем были вызваны столь странные явления, спрашивал он сам себя. Уж не сходит ли он с ума? Найлз вспомнил, что растревожил себе старые раны, увидев сегодня флаг новой власти, затем плиты на тротуаре, и подумал, что это действительно могло повлиять на его нервы, а значит, увиденное – не более чем плод его больного воображения, и ничего на самом деле не было там, в том здании.

Со спокойной душой он лёг спать. Заснул он быстро, однако вместо снов вдруг услышал чей-то голос. Он становился всё громче и отчётливей, и вскоре Найлз уже мог разобрать отдельные слова. Некто буквально умолял его вернуться назад. И ещё там было что-то про королевство. Найлз удивился: какое королевство, его давно уже нет! Но голос всё настойчивей повторял один и тот же набор фраз, словно там у него заело пластинку. И ключевым словом во всём этом обращении было слово «спасти».

Голос становился всё громче и громче, пока от его звука у Найлза не разболелась голова. Но тут сон вдруг резко прервался, и эконом открыл глаза. Головная боль, разлившаяся по всей голове, заставила его взвыть подобно дикому зверю. Кровь бешено стучала в висках, а шрам на голове пульсировал ужасающей болью. Соскочив с постели, он ринулся на кухню, сжимая руками голову.

Проглотив по меньшей мере дюжину анальгетиков, Найлз отключился. Неизвестно, сколько времени он пролежал бы на полу, если бы не хозяйский кот, весь вечер пребывавший в возбуждённом состоянии от запаха валерьянки, которую пил перед сном Найлз, и поэтому бродивший по дому в поисках заветного пузырька. Запах трав привёл его на кухню, и, обнаружив того, кто сможет, наверное, прекратить его страдания, кот стал лизать ему лицо.

– Тьфу ты, Спиноза! – оттолкнул кота Найлз. – Нашёл время лиза…

Тут он осознал, что лежит на полу кухни. Однако голова уже не болела.

– Вот чёрт! – проклял себя эконом. – Надо же так было перебрать с таблетками… А если бы я не очнулся? Спасибо, Спиноза, – потрепал он кота за холку. – Не дал мне сгубить себя окончательно.

Спиноза мяукнул, расправил шерстистые крылья и полетел в комнату хозяина.

Вспомнив свой сон, Найлз махнул было рукой, но отголоски прошедшей боли вдруг зашевелились у него в голове. Ну вот, опять.