Текст книги "Golden Age (СИ)"
Автор книги: Kaisa123
сообщить о нарушении
Текущая страница: 55 (всего у книги 57 страниц)
Рабадаш на миг подавился словами. Могучий Лев статью и могуществом внушал трепет и робость сильным мира сего. Только вот друзей он одаривал теплом и поддержкой, врагов – повергал в страх. Его-то царевич и попытался скрыть, с удвоенным пылом осыпав Аслана угрозами. Он не воспользовался шансом, который милосердно ему предоставил хранитель Нарнии. Рабадаш не отступился, крикнул, что не успокоится, пока не добьется своего и не притащит гордую дочь нарнийских лесов в свой дворец, волоча за волосы. Этого было достаточно, чтобы судьба его свершилась. Эдмунд моргнул – и застыл потрясенным. Вместо Рабадаша посреди зала ревел осел. Впрочем, в его завываниях слышались знакомые ноты.
– В храме богини Таш найдешь ты исцеление, – обнадежил его Аслан. – У ее алтаря ты сможешь вернуть себе человеческий облик, однако помни: отойдешь от храма больше, чем на десять миль, как снова обратишься в осла.
Рабадаш взвыл не своим голосом, мотая ушастой головой. Великий Лев взмахнул хвостом и направился к выходу. Оцепенение с собравшихся спало, лишь когда он скрылся из виду. Будто магия, древняя и могущественная, находящаяся за гранью понимания, лишила их дара речи и обратила в камень. Быть свидетелями ее свершения – уже великая честь! Царевичу повезло куда меньше, и Люси посмотрела на него с нескрываемым сочувствием. Лум прокашлялся. Он явно не ожидал такого разрешения конфликта и не знал, что сказать. Выручила знаменитая орландская учтивость.
– Мне очень жаль, Ваше Высочество, что все так получилось. Мы немедля отправим Вас в Ташбаан, дабы нашли Вы там… Исцеление, да, – сказал Лум и не удержался от маленькой шпильки. – Ни в чем Вы не будете нуждаться в дороге. Все запасы свежего репейника и моркови будут переданы в Ваше распоряжение.
Рабадаш взревел и в благодарность за такую доброту лягнул одного из орландских лордов. Характер у него совсем не изменился. Нарнийцы, воодушевленные встречей с Асланом, попрощались с друзьями и вскоре вернулись домой. Там их ждали Сьюзен, Кара и Арханна с детьми. Столица встречала воинов как героев, принесших победу над самим Тархистаном! Темное южное облако, висевшее над Нарнией столько лет, наконец развеялось. Радостней и пышней встречали, наверное, только Питера, который одержал верх над великанами Эттинсмура. Государь приехал несколько позже заявленного срока, и вот, впервые за долгое время семья собралась в полном составе. Гостиная, устроенная Сьюзен, теперь казалась тесной. Веселые голоса правителей перебивал звонкий детский смех. Франческа носилась кругами, ловко уворачиваясь от Лукаса, который пока нетвердо стоял на ногах. Арханна то и дело порывалась помочь сыну, поддержать его, но миссис Бобриха не отходила от мальчика ни на шаг. Питер успокаивающе гладил жену по запястью, и она вновь расслаблялась, вливаясь в живой разговор.
– Неужели это все? – после невинного вопроса Люси воцарилась тишина. Королева пожала плечами и пояснила: – Эттинсмур нам больше не угрожает, та же история и с Тархистаном. Выходит, можно жить мирно?
– Наконец-то, – проворчала Сьюзен. Обстановка мигом разрядилась. – Некоторые из нас мечтали о том всю жизнь, а вам опять что-то не нравится.
– В Тархистане, уверен, будет еще много чего интересного, – подал голос младший король, руку которого не выпускала Кара. Все непонимающе воззрились на него. – Мне жутко любопытно, заметит ли Тисрок что-то странное в Рабадаше.
– Ты чего? Конечно, Аслан же обратил его в осла! – рассмеялась Люси. Эдмунд громко фыркнул.
– Как был ослом, так им и остался. На мой взгляд, невелика разница! – теперь расхохотались уже все. Люси принялась рассказывать о том, что Аслан совсем не изменился. Ему было ни по чем время! Ореиус гордо поднял голову. Кентаврам тоже не были страшны пробегающие мимо года. Заметно постаревший мистер Тумнус, поседевший Лис и пожилой Бобр обменялись понимающими взглядами. Жаль, что мудрого Меара среди них не было. Филин почил, когда Эдмунд и Сьюзен гостили в Тархистане. На его месте сидел его преемник, быстрый и преданный Фалко, чистящий клювом перья. Стоило Франческе показаться в поле зрения, как сапсан вспорхнул повыше. Просто так.
Арханна не сводила с вернувшегося супруга ласкового взора. Он наконец приехал, правда, казался немного грустным и задумавшимся. Королева видела это в задержке, с которой он поправил одеяло в колыбели Лукаса, с которой поцеловал Франческу в макушку и отправил спать. Когда на улице сгустились сумерки и Кэр-Параваль погрузился в объятья ночи, детские голоса затихли. Только камин негромко потрескивал, выбрасывая в воздух яркие искорки. Они отражались в глазах Питера, отрешенных и задумчивых. Он сидел в кресле и смотрел на огонь не отрываясь.
– В чем дело? – Арханна подсела рядом, взяла его ладонь и принялась рассматривать. Кожа была грубой, натертой рукоятью меча, что висел на стене, но не было для женщины руки нежней и мягче. – Что-то тебя расстроило?
– Ведьму, сбежавшую в Эттинсмур, я так и не настиг, – произнес Питер, не отрывая взгляда от пляшущего пламени. – Долго искал, но она пропала без следа. И великаны ее не поймали…
– Поэтому ты так задержался? – догадалась Арханна. Государь кивнул. Он никак не мог выкинуть из головы мысли о том, что выпустил из рук нечто очень важное. Словно дело, которое осталось незаконченным, дает о себе знать. Наверное, это из-за того, что нет более противника, с которым нужно бороться. Питер сделал невозможное – одолел великанов, что не удавалось никому до него. Вот и не может привыкнуть к долгожданному покою, ради которого крепче сжимал рукоять клинка и шел в священный бой. Это скоро пройдет. Близость жены, ее уютное тепло и аромат волос убеждали в том лучше любых слов. Ради них были пройдены все испытания, вырваны все громкие победы и пережиты болезненные поражения. Теперь он может немного расслабиться – то, что Верховный король давно не мог себе позволить. Арханна прижалась к нему, пригрелась и задремала, положив голову на плечо. Питер позволил треску камина убаюкать себя и закрыл глаза. Вскоре он крепко спал рядом со своей женой, в кругу семьи – а для счастья большего и не надо.
Комментарий к Глава 24
С нетерпением жду ваших комментариев, дорогие читатели!
========== Глава 25 ==========
За четырнадцать лет правления Люси постигла и терпение, и усидчивость. Теперь плести венок на день летнего солнцестояния не составляло труда. Пальцы так и порхали, переплетая упругие стебли цветов между собой. Сложно было не повторяться каждый год, но о том волновалась только Сьюзен. По своему обыкновению она тщательно раздумывала над каждым действием. Работа ее шла медленными темпами, когда как у Люси все близилось к завершению. Она и не тревожилась на этот счет, действуя по наитию. Венок ее пылал красными маками и желтыми хризантемами. Точно осень, во всем своем великолепии, постучалась в двери.
– Чего ты сопишь? – на вопрос Арханны Франческа шмыгнула носом и продолжила корпеть над своим венком. Верховная королева покачала головой и строго продолжила: – Нечего строить из себя обиженную, сама виновата.
Девочке очень хотелось поспорить с этим утверждением, это было видно по глазам. Однако мать переубедить и сломить было невозможно без помощи дядь-теть. Те выручать племянницу явно не спешили. Франческа еще раз показательно вздохнула, мол, какая она несчастная, и стала дальше мять бедные цветы, скручивая их в подобие венка. Кара на это издевательство над растениями посмотрела с едва скрываемым возмущением. В ее творении традиционно преобладали голубые и сиреневые тона. Чуть увядшие цветки вновь наливались силой и расправляли лепестки от легкого прикосновения. Франческу это чрезвычайно интересовало, но она не смела подойти к холодной и высокомерной королеве.
– Что? – венок самой Арханны не был закончен и наполовину. Незатейливые космеи сияли в горе цветов подобно белым звездам. Франческа с дрожащими губками протянула разваливающийся прямо на глазах венок. – Неплохо. Только он не очень крепкий, верно? Давай исправлять, чудо ты мое…
– Может, лучше я? Я почти закончила! – предложила добрая Люси. Арханна помотала головой, хватая намылившуюся прочь дочь и сажая обратно на колени.
– Куда? Думаешь, сплавила мне венок и можно идти гулять? Забыла, что отец сказал? Я за тебя не буду делать, буду показывать.
– Ну мам!
– Наберись терпения и смотри, – Арханна сдула с лица выпавшшую белокурую прядь и принялась за урок. Она старалась не думать, что свой венок придется заканчивать ночью. Ей в ее положении стоит больше спать, это все лекари твердят, словно сговорившись, однако Лукас с тем совершенно не согласен. Вот и будет чем заняться при свечах!
Франческа тем временем сменила тактику. Она попробовала ныть, дабы у всех закончилось терпение. У хитрой манипуляторши ничего не вышло. Сьюзен мурлыкала себе под нос нарнийскую мелодию, Люси ей вторила. Арханна не обращала на нытье дочери никакого внимания, а Кара сверкнула глазами так, что девочка сама осознала, что затея была не из лучших. Пришлось смириться со своей участью. Обстановка была теплой и уютной. Совместное плетение венков стало доброй традицией, сулящей счастье. И не только королевы в этот теплый вечер занимались этим. В какой дом в Нарнии ни зайди – везде потеряешь голову от аромата цветов и красоты, в которую они превращаются в умелых руках.
– Женский коллектив приветствуем! – веселый голос у дверей разрушил то очарование, в котором время летело незаметно. Франческа радостно взвизгнула, увидев дядю, но Арханна не позволила ей отвлечься. Эдмунд, небрежно бросая плащ в кресло, хмыкнул. – Пленники отбывают свое наказание?
– Это только начало заключения, – буркнула Верховная королева. – И милость судей не знает границ.
– Правильно. Нужно с младых лет приучать к дисциплине. Вот я…
– Да, ты был образцом послушания, – перебила его Сьюзен. – Питер где? Или ты его в лесу потерял?
– Да подойдет сейчас, куда он денется… – Эдмунд зашел к Каре за спину и принялся наблюдать за тем, что делает жена. Та, не отвлекаясь от работы, негромко спросила:
– Ну? Ты принес, что я просила?
– Да! Самое необычное украшение для венка, что я нашел! – король ослепительно улыбнулся и положил его перед Карой, вскользь обвив ее талию рукой. Королева некоторое время молчала, глядя на сей предмет, затем повернулась к хитро ухмыляющемуся супругу.
– Это что? Шишка?
– Тебе не нравится? – ахнул Эдмунд Справедливый. Кара взяла сосновую шишку в руки и принялась шепотом объяснять, куда эта шишка подойдет лучше всего, исключая ее изысканную композицию. Голос ее звенел от возмущения. Высказав все, что пришло на язык, королева дала непутевому мужу легкого тумака и принялась прилаживать шишку к венку. Эдмунд, видя, что гроза миновала, поцеловал ее в щеку и ретировался, чтобы не попасть под вторую волну. А она близилась, ибо шишка никуда не лезла, кроме передней части. Там она торчала аки рог у единорога! Кара крутила венок и так, и эдак. Это ни в какие ворота не лезет! Поборов желание запустить шишку в короля, женщина спрятала ее в складках платья. Подарок все-таки.
Незаметно подтянулся и Питер. Он поздоровался со всеми тепло и радостно, только дочь смерил грозным взглядом и ничего ей не сказал. Франческа готова была расплакаться от такой несправедливости. За что с ней так жестоко?! Арханна в этот раз позволила слезть на землю и пойти к отцу мириться. Питер был непреклонен.
– Хорошие девочки не пытаются стащить мой меч и не идут на подвиги, бросая маму одну, – нахмурившись, отчитывал он безбашенную принцессу. Та стояла понурившись, хотя внутри была с тем в корне не согласна. Наказание превышает провинность! Того же мнения была и сердобольная Люси. Из нее при желании можно было веревки вить.
– Питер, это уже слишком! Она Риндон даже из комнаты не вынесла, – воскликнула она. Франческа закивала.
– Вынесла бы, если б смогла поднять, – безжалостно произнес Питер. Между прочим, из-за этого случая его меч и упрятали в сокровищницу! До сих пор там покоились только бальзам Люси и лук Сьюзен. Свое оружие государь держал под рукой, да куда там, когда молодое поколение жаждет приключений? Даров Эдмунда в сундуках не было, просто потому, что их и не существовало никогда. Вряд ли обломки серебряного меча – младший король вечно хранил всякое барахло! – претендовали на столь высокое звание.
– Ну пап… – заныла Франческа, которой отнюдь не улыбалось становиться кисейной барышней. Плести венки так скучно!
– Марш спать, – велел Питер тоном, не допускающим возражений. Принцесса вздохнула и поплелась прощаться с родней. Сначала к любимой Люси, потом к Сьюзен, которая несмотря на улыбку не переставала грустить. Франческа попросила тетю так не делать, на что королева ответила:
– Хорошо, солнышко, – но веселей не стала. Такой она была целый год, и маленькой девочке было не под силу разрушить могущественное заклятье, что придало Сьюзен Великодушной тень печали. Перед Карой принцесса сделала неловкий книксен, дядю чмокнула в щеку и убежала к себе. Арханна посмотрела на дочерин венок в своих руках и покачала головой.
– Ты молодец, Питер. Нашел время. Мне теперь самой заканчивать? – Верховный король спохватился слишком поздно и покрылся румянцем, забавно выглядывающим из-под бороды.
– Давай я сам! – предложил он благородно. Арханна только отмахнулась. Она не собиралась спустя час мучений сажать на колени еще и мужа и показывать ему все тонкости исскуства плетения. Впрочем, Питер все равно сел рядом, одним своим видом поддерживая и ободряя.
– Это так мило, я сейчас расплачусь. Меня тоже спать отправят? – донеслось насмешливо с другого дивана. Верховный король, не оборачиваясь, достал из-за спины подушку и запустил в брата. Глухой удар доказал, что реакция стала изменять серебряному воину и не изменила золотому. – А вот это нечестно.
Питер только глаза закатил. Арханна прыснула и продолжила работать. Она чувствовала некую недосказанность, которая исчезла, стоило государю немного расслабиться. Метко пущенная подушка полностью отомстила за младшего короля. Питер со свистом втянул воздух и продолжил бы великий бой, кабы не окрик Сьюзен.
– Что вы как дети малые! – воскликнула она, успокаивая разбушевавшихся братьев. – Хотите воевать – пожалуйста, только выйдите из гостиной и не мешайте.
– Это не я начал, милая сестрица, – на всякий случай отмазался Эдмунд. Сьюзен исподлобья посмотрела на него, удобно расположившегося на весь диван. Там могло поместиться три человека, ну как так можно! Короля это отнюдь не смущало.
– Лум ничего не ответил? Его ждать на праздник? – спросила Сьюзен.
– Вряд ли, леди Сьюзен. У него теперь близнецы, а значит, вдвое больше проблем, – ответила Кара. – Принца Кора нужно подготовить к наследованию трона, а принца Корина утихомирить. Очень уж он рад тому, что так и останется принцем.
– Каспа тоже не приедет, – грустно сказал Эдмунд. – Его выбрали королем Тельмар, у него и без того хватает дел.
– Не то чтобы я жаждал увидеть в наших землях Тельмар… – между прочим начал Питер. Младший король ответил не менее язвительной улыбкой.
– А Рабадаш? – невинно поинтересовался он. – Он не приедет?
Теперь подушкой ему прилетело от Сьюзен. Младший брат иногда заигрывался и заслуживал подобной трепки! Отвечать он не посмел, женщина все-таки, нехорошо. Люси, единственная из правителей, кто не принял участия в подушечных боях, хихикнула.
– Ему нельзя покидать Ташбаан, ты забыл?
– Уже вспомнил, – печально донеслось с дивана. – Эти сведения врезались мне прямо в голову.
– Ничего, переживешь, – заверила его Сьюзен, на всякий случай подтягивая вторую подушку ближе. – И вместо того, чтобы дурака валять, лучше бы сводом законов занялся. Ты тормозишь работу всех!
– Я внес в свою часть поправки пару месяцев назад! – обиделся Эдмунд. Годы шли, вместе с ними менялась и жизнь. Следовательно, законы, принятые в начале правления, устаревали и требовали пересмотра, что четверка и делала раз в год-полтора. Вводились новые правила, улучшались уже принятые.
– Тогда я не понимаю, – нахмурилась Сьюзен. Младший король покосился на Люси, которой отдал бумаги следующей, и промолчал. Та кивнула, успокаивая его, и призналась:
– Это по моей вине задержка, простите. Мистер Тумнус на свое место порекомендовал помощника. Я стараюсь натаскать его… – девушка вздохнула. – Он талантливый, только нервничает очень! При внесении моих предложений опрокинул чернильницу на свитки. Теперь переписывает все целиком. На следующей неделе все должно быть готово!
– Что ж, – смилостивилась Сьюзен. – Думаю, такая просрочка не страшна.
– Ох, спасибо, государыня Нарнии, что бы все делали без Вашего одобрения.
– Полагаю, государь придерживается того же мнения и Вашему Справедливому Величеству возникать не требуется.
Питер миролюбиво кивнул и вернулся к подсказыванию Арханне прямо под руку. Его указания не несли никакой реальной пользы, однако Арханна кивала и делала все по-своему. Что поделать, если терзаемый виной муж так хочет поучаствовать? Так незаметно и ночь подкралась. Поначалу зевали украдкой, но вскоре и разошлись по своим покоям. Засиделась как всегда Сьюзен, не успевшая закончить венок. Этот вечер был последним перед праздником и доделать более не будет шанса. Руки сами извлекли на свет сиреневый вереск. Что ж, пусть будет так. Королева вплела последнюю веточку и отправилась спать. Завтрашний день будет насыщенным. Гуляния начнутся очень рано!
Утром весь Кэр-Параваль охватила дикая беготня и суета. Как всегда, перед самым началом выяснялось, что что-то не закончили. Хоть сто лет празднуй, все равно каждый год все повторялось! Люси закопошилась перед самым выходом и теперь летела вниз по лестнице. Алое платье так и струилось по воздуху. Из-за спешки она позабыла о короне, без которой никак нельзя появляться на публике. Родные ждут снаружи, она ведь не хочет опоздать! Потому, когда на пути повстречался Онур, королева промчалась мимо.
– Ваше Величество! – его неуверенный голос заставил девушку притормозить.
– Онур, прости, я просто очень тороплюсь, – произнесла запыхавшаяся Люси. – Что ты хотел?
– Я… – бравый капитан выглядел на редкость потерянно и неловко. – Я хотел поговорить с Вами о королеве Сьюзен…
– О Сьюзен? С чего это? Это срочно? – Онур покачал головой. Люси этому страшно обрадовалась. – Мне сейчас очень нужно бежать, я опаздываю. Давай поговорим об этом после праздника! Хорошо?
Отважный мореплаватель кивнул уже пустоте. Младшая королева умчалась подобно ветру и в седло коня взлетела не хуже птицы. Торопиться не было особой нужды. Ехали правители все равно медленно – Арханне на шестом месяце было рискованно ехать галопом. Люси не хотелось, чтобы Эдмунд ее поддразнивал целый день копушей, только и всего. Торжественная процессия прекращала смеяться, только когда очередной нарниец выскакивал из лесу, чтобы поздравить правителей. То фавн, перебирая копытцами, застенчиво вручит принцессе цветочек, то дриады, звонко хихикая, пробегали у коней под ногами. Молодые жеребцы от таких проказ начинали волноваться. Только умудренный жизнью Филлип никак не реагировал. Его поступь была уже не такой легкой и проворной. И хотя младший король слыл всадником, любящим скорость, ни эта, ни любая другая причина не заставили бы его сменить коня и так предать лучшего друга.
Нарнию охватили гуляния в самый долгий день лета, после которого тепло пойдет на спад и Природа сменит зеленый наряд на золотую мантию. Дабы проложить ей путь по воде, королевы опустили свои венки в озеро. Вместе с сотнями других поплыли они по волнам, яркие пятнышки в глубокой синеве, словно следы легкой поступи Природы. Затем начались танцы среди деревьев. Суэр-Гуин встречали в городах, летнее солнцестояние праздновали в лесах. Тень от могучих крон укрывала от яркого солнца, дарила долгожданную прохладу. Меж изумрудных листьев пылали кусочки разноцветных тканей, машущие на прощание уходящему лету. Оно еще вернется – только через год, дождавшись своей очереди… Этот священный день не был лишен светлой грусти, но и очарованием не был обделен. Воздух словно был вкуснее и слаще, даруя густой аромат лесных цветов и трав всем, кто танцует в Нарнии сегодня.
Франческа убежала куда-то с маленькими фавнами. Арханна предпочитала не выпускать дочь из поля зрения, но восторженный детский визг говорил, что с ребятами все в порядке. Лукас, более разумный и серьезный, гладил по спине выбравшегося на свет олененка. Тот, хоть и не умел разговаривать, с охотой подпустил юного принца к себе. В Нарнии природа была тесна переплетена с цивилизацией. В древние праздники слабая грань между ними стиралась окончательно. Играла веселая музыка, то и дело раздавался искренний смех. Нарнийцы гуляли, и их правители предавались развлечениям вместе со своим народом. Вот Люси крутится юлой вокруг мистера Тумнуса. Фавн постарел и ушел на покой, однако поплясать со своей любимицей еще был в силах. Вот Сьюзен наигрывает на арфе залихватскую мелодию. Питер, выскочив незнамо откуда, повел Арханну танцевать. Если уж Эдмунд сумел уломать Кару, то им отставать не следует! На душе было поразительно спокойно. Этот год для Нарнии был самым счастливым и мирным. Не с кем было более воевать, неоткуда ждать подвоха, и дышать стало гораздо легче и свободней.
Легкий порыв ветра зашевелил ветви кустарника. Там мелькнуло что-то белое, но Арханна того не заметила. Верховная королева вся встрепенулась, когда услышала детский плач. Она извинилась перед Питером и поспешила в сторону от поляны, где танцевали собравшиеся. Оказалось, Лукас расстроился, что олененок ускакал, и принялся плакать. Рядом с ним уже стояла Кара. Серебряная королева подумала, что случилось нечто серьезное, вот и прибежала. Когда выяснилось, что все в порядке, она решила дождаться подругу, вручить ей сына и только тогда вернуться к гуляющим. Увы, женщин отвлек мистер Тумнус, подошедший поболтать. Кара, посмотрев ему за спину, заметила на поляне оживление. Нарнийцы что-то одобряюще кричали, а в центре, уже верхом на коне, крутилась Сьюзен Великодушная.
– Ну где вы? Упустим же! – восклицала она со смехом. Мимо нее промчалась гнедая молния, и до Кары донесся насмешливый голос Эдмунда.
– Девочки могут остаться, оленя я настигну сам!
– Не дождешься! – королева пришпорила свою лошадь и кинулась вдогонку. Люси метнулась следом, хохоча, и Питер поскакал за младшими. Мелькнули между стволами серебряные и золотые короны и пропали вдали.
– А что случилось? – полюбопытствовала Арханна. Кара продолжала смотреть в сторону, где скрылась четверка. Сердце вдруг сжалось в предчувствии чего-то нехорошего, будто ветер что-то шепнул и ускользнул, не взяв за труд объяснить.
– Белый Олень снова объявился, – пожал плечами фавн. Верховная королева удивленно что-то протянула, но недоговорила. Лукас уже успел сбегать к Франческе и вернуться. Мальчик дергал мать за палец и сказал, что сестра на спор обстригла себе все белокурые локоны, да еще и палец порезала. Арханна ахнула и кинулась туда. Кара все еще смотрела на запад. Почему покой покинул душу, поселив на свое место тревогу? Почему грудь стиснули тиски какого-то предчувствия? Надрывная трель Франчески заставила ее вздрогнуть и торопливо направиться к рыдающей принцессе. Если к возвращению Питера она истечет кровью через маленький порез на пальце, то нехорошо получится.
***
– Ох, беда! Беда, беда-беда! – приговаривал мистер Тумнус, тяжело дыша. В его-то годы бегать по лестницам тяжело. Потому первый министр и ушел на покой – думал, что ушел. Совесть не позволила ему высиживаться в стороне, когда Нарнию окутал мрак. Вновь застучали по ступеням копытца, да вот только не вторили им звонкие голоса и искренний смех. Когда-то светлый, полный солнечного света дворец затих, погрузился в безмолвие, отдающее отчаянием. Витражи потускнели, коридоры опустели, и сквозняк казался влажным и промозглым. «То лишь осень!» – заявила бы логичная Сьюзен, и трудно было бы с ней поспорить. Дожди и слякоть на улице – естественное явление. Тогда почему сердце так ноет по вечерам, когда в окна его пещерки бьют холодные струи? Из-за старости? Мудрый фавн чувствовал – то природа оплакивает потерю всей Нарнии, в которую никто не желал верить.
Слуг Тумнус нашел, вдоволь набродившись по хмурому Кэр-Паравалю. Ветки садовых деревьев, с такой любовью высаженных королевой Сьюзен, скребли по стеклам первого этажа. Мрамор казался не белым, а серым, как все вокруг: небо, море, обитатели дворца. Те двигались перебежками, и не стихал их тревожный шепот. При появлении первого министра фавны тут же затихли, опустили головы. Тумнус не стал их за это отчитывать – болтовня была самым безобидным из того, что сейчас творилось в Нарнии.
– Мне нужно увидеть Верховную королеву! – заявил он безаппеляционно. – Где ее найти?
– В покоях государя. Она часто бывает там, – ответили уныло слуги. Тумнус поспешил туда. Тоска впилась в сердце острыми когтями пуще прежнего. Зачем туда пошла королева Арханна? Зачем бередит душевные раны? Ей ведь нельзя волноваться, скоро ей рожать… Жаль, что Питер не увидит этого. Имя старшего из четверых словно потревожило мглу, окутавшую Кэр-Параваль. По ней пошла рябь, и до Тумнуса донеслось далекое эхо смеха и песен, что когда-то здесь раздавались. В противоположном конце коридора мелькнули три фигуры – две женские и одна мужская. То Люси Отважная, Сьюзен Великодушная и Эдмунд Справедливый шли к Питеру в гости, беззаботно болтая меж собой. Фавн так и застыл с поднятой для стука рукой, моргнул – и прекрасное видение исчезло. Призраки былого рассеялись как дым. По щеке министра пробежала одинокая слезинка и затерялась в бороде. Он поспешно вытер ее, глубоко вздохнул и дернул ручку, обжигающе холодную. Стуком нарушать хрупкий покой этого места он не посмел.
Внутри не горели свечи. Оплывшими огарками устремлялись они к потолку, затерявшемуся в сумерках. Вроде бы и час не поздний, обеденный, а кажется, что уже вечер. Камин не горел, пламя в нем не потрескивало уютно. Покои выглядели пустыми без своего хозяина, ибо одна Арханна не могла наполнить их неповторимым душевным теплом. Верховная королева сидела в кресле, свернувшись в клубок. Могло показаться, что она дремлет, но глаза были открыты. Всякий, кто знал Арханну-прежнюю, Неунывающую Белую королеву, содрогнулся бы от тьмы, что скопилась в глубине зрачков. Взгляд ее погас, стал отрешенным и тоскливым – и оживал, лишь когда рядом находились Франческа и Лукас. Они могли бы разрушить запустение, привнести новую жизнь в эти покои, но наверняка стерли бы неуловимый след их прежнего хозяина. Он присутствовал всюду – в разложеннных на столе бумагах, в пере, обмакнутом в чернильницу. Небрежно брошенный на спинку стула камзол словно говорил: его владелец сейчас постучится в двери и войдет, своей улыбкой разогнав мрачные тучи. Она осветит все вокруг лучше свечей, камина, самого яркого факела… И тем страшней была тишина, которую нарушал только стук дождя об окна.
– Ваше Величество… – произнес Тумнус. Его вдруг охватила робость. Чужое горе было настолько огромным, что нарушать его покой казалось кощунством. Он словно вторгся сюда, в оплот прошлого, счастливого и беззаботного, которое не должно соприкасаться с неясным и тревожным настоящим. – Арханна.
– Я слушаю, – тихо ответила Верховная королева. Белокурые волосы, прежде убранные в аккуратную прическу, разметались по плечам. На щеках, что утратили свой румянец, виднелись влажные дорожки слез. Такой – слабой, ранимой, эта женщина была лишь наедине с собой. Никто, кроме одного человека, не знал ее такой – и Тумнус вдруг ощутил, насколько она потеряна и несчастна, раз впускает его туда, куда прежде был вхож лишь Питер. Все слова о делах насущных вылетели из головы. Старый фавн подошел к Арханне и прошептал:
– Не убивайтесь, зачем Вы так? Вам ведь нельзя, моя госпожа. У Вас дети, да и…
– Я знаю, Тумнус. Не могу, – произнесла Арханна, вытирая влажные глаза. Ладони у нее заметно дрожали, голос также утратил былую ровность и плавность. – Франческа плачет, клянется, что никогда больше не тронет меч Питера. Мол, он так рассердился на нее, что ушел. Лукас постоянно спрашивает о том, где отец. Каждую минуту твердит, где он. А я не могу ничего ответить, ибо сама того не знаю. Скажи, Тумнус, как мне с этим справиться?
И Верховная королева глухо зарыдала, спрятав лицо в ладонях. Здесь, в семейном очаге, что так резко остыл, она выбрасывала всю свою боль, чтобы выйти и вздохнуть хоть немного легче. Что мог сказать Тумнус? Старый фавн молчал, ибо не смел разрушить святую веру, за которую цеплялась эта женщина. Два месяца по ее слову кентавры прочесывали леса, птицы – луга и поля, наяды – дно озер и рек. Два месяца поисков, самых отчаянных, самых тщательных, и ни следа королей и королев. Все, что удалось найти: коней, на которых ехали младшие правители. Жеребец Люси метался на месте. На его седле был закреплен кинжал, покинутый хозяйкой. Кони Питера и Сьюзен сгинули без вести, последний – с волшебным рогом королевы. Филлип был единственным, кто мог что-то рассказать, но он и знал немногое. Разумный конь поведал, что всадники отстали от своей цели, остановились и, перемолвившись словом, вдруг метнулись в лес. Точнее, кинулась Люси, остальные последовали за ней. В том районе, на равнине Фонарного Столба, поиски велись особенно рьяно. Обыскали каждый куст, заглянули под каждый камень, однако не вышло найти никакого разумного объяснения, куда канули легендарные правители. Никто того не знал, один мистер Тумнус комкал носовой платок, который взял за привычку носить после знакомства с милой девочкой. Он встретил ее как раз в тех местах – она прибыла из загадочной страны Тойкомната мира Платянойшкаф и вернулась туда. Все четверо выполнили свое предназначение – их приход в Нарнию означал наступление мира и покоя для жителей волшебной страны, так гласило пророчество. Белая Колдунья пала, но осталось еще много врагов – и борьба с ними заняла пятнадцать лет. Теперь все они были побеждены, и древняя магия, что держала сыновей Адама и дочерей Евы, восстановила равновесие. Мистер Тумнус надеялся, что его догадки неверны, но не было в нем той ищущей, отчаянной веры, что подпитывала Арханну. В нем царила светлая грусть от разлуки с друзьями, которым он посвятил всю свою жизнь. Он ни капли не жалел об этом. Сказать королеве о том, что никто не вернется, не смел. Это уничтожило бы ее, сломало бы тот стержень, за который хваталась Верховная королева Нарнии, чтобы не утонуть… Арханна верила, и не было у Тумнуса права отбирать эту надежду, ибо всякое может случиться. Когда-то никто не представлял, что столетняя зима закончится и зазвенит в лесу капель, белизна сменится изумрудом, а холод – теплом. Сам Тумнус не представлял, что однажды встретит в лесу безбородого гнома по имени Люси, который изменит всю его жизнь, а уйдя – поселит в сердце грусть.
