Текст книги "Golden Age (СИ)"
Автор книги: Kaisa123
сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 57 страниц)
Прилетев на место назначения подобно ветру, Эдмунд остановился, но спешиваться не торопился. Пользуясь высокой позицией, он вглядывался в толпу крестьян, слушающую инструктаж солдат Маркуса. Они созвали всех жителей деревни, и на площади было не протолкнуться. Король прикусил губу, высматривая Кару. Спустя полминуты подоспели и Онур с другими нарнийцами – на топот копыт и брызг рассекаемых луж оглянулось несколько человек, а Эдмунд все смотрел. И наконец увидел.
В то же мгновение он спрыгнул с коня, и сапоги тут же провалились в липкую грязь, в которую превратилась земля. В них тут же залилась вода, но Эдмунд даже не поморщился – он влез в самую толпу, бесцеремонно расталкивая крестьян и прокладывая себе дорогу на противоположный конец площади, где стояла Кара в окружении нескольких солдат, держащих в руках зажженные факелы, чтобы разогнать вечерную полумглу. На плече у девушки сидел Меар и довольно щурился.
Первым порывом было обнять, что Эдмунд и сделал. На одно мгновение Кара могла почувствовать, насколько он по ней соскучился и как переживал, но сразу же юноша отстранился и вновь сосредоточился. Не время и не место было для нежностей, и девушка это сразу поняла по его взгляду, только руку сжала с такой силой, будто боялась, что она вдруг исчезнет. Солдаты по кивку направились к своим – их на площади было относительно немного, ибо основная часть занималась поисками в лесу. Юноша, не теряя времени, пошел с Карой к оставленным лошадям, на ходу вводя в курс дела. Девушка, узнав, что они отправляются в замок Освальда, нахмурилась и спросила, почему именно туда.
– Пока все не успокоится, тебе лучше быть у всех на глазах, – сказал Эдмунд серьезно. – Не бойся, никто тебя не тронет, пока я здесь.
Кара улыбнулась, устало, но с прежним лихим огоньком в глазах. Король вздохнул: с его плеч словно рухнула огромная гора. Нашел. Значит, уже ничего не страшно. Если понадобится, он целую армию колдуний положит, только бы история эта закончилась и они смогли вернуться в Нарнию! Теперь уже вместе, ибо Эдмунд никуда девушку от себя не отпустит, ни за что на свете. Не зная, как выразить переполняющие его чувства, юноша усмехнулся и вытер с щеки Кары грязь.
– Ты очень находчива. Бедные солдаты, они не ожидали такой истерики, – сказал он, но слова сейчас играли роль меньшую, чем прикосновение или взгляд. Кара ухмыльнулась и гордо подняла голову.
– Я еще не на то способна! – заявила она дерзко. Эдмунд фыркнул, показывая, что не прочь проверить, и помог ей забраться в седло. Он и сам собрался запрыгнуть следом, но конь вдруг занервничал, заволновался. По лужам пошла рябь, и в следующее мгновение земля дрогнула. Словно волна прошла по ней, где-то очень глубоко, и вместе с оглушительным треском раздались первые крики ужаса и страха.
Король не сразу понял, что происходит, а вот Онуру происходящее было видно лучше. Он успел заметить, как на противоположном конце площади несколько крестьян рухнули, словно им подрубили ноги. Словно что-то выпило их силы за секунду… Например, дерево, что росло буквально на глазах. Моряк не мог отвести взгляда, невольно зачарованный этим зрелищем. Он, как и многие люди, замер на месте и лишь смотрел, как хрупкое деревце, выросшее по мановению чьей-то руки на ровном месте, набирается сил и мощи, как толстеет и обрастает корой его ствол, как удлиняются и зеленеют ветви. От его корней, могучих, крепких, и вздыбилась земля, потому и дрожала она под ногами, из-за чего по лужам бежали легкие волны. Все замерли в невольном оцепенении, и лишь когда рухнуло замертво еще несколько человек, свидетели мощи колдуньи очнулись от забытья.
Воздух сотрясли крики ужаса, отчаянные, полные страха. Собравшихся охватила дикая, ни с чем не сравнимая паника. Крестьяне сбивали друг друга с ног, бежали, желая оказаться как можно дальше от молодой на вид женщины, чья рука так нежно и ласково гладила ствол дерева. Ветер ерошил ее светлые волосы, и лишь изредка из их копны выглядывало лицо, изможденное, неестественно постаревшее, но улыбающееся. И от этого Онуру стало еще страшнее. Он даже сделал пару шагов назад, ибо всем существом жаждал убежать отсюда, как и люди вокруг. Далеко не всем это было суждено. Дерево росло, оно требовало энергии, которую Ингрид не могла дать сама, но которую легко черпала из окружающих. Те, кто не успел покинуть опасную зону, падали прямо на бегу, выпитые досуха. Та же участь постигла и нескольких воинов Теребинтии, неосмотрительно кинувшихся на обнаружившую себя ведьму.
Среди криков прозвучало тревожное конское ржание. Онур оглянулся: конь, и без того нервничающий, не выдержал хлопка короля по крупу и пустился вскачь, унося Кару прочь. Перепуганный жеребец несся вперед, не боясь кого-то сбить, и девушка не успела даже возразить против решения Эдмунда, которое тот принял молниеносно. Онур уставился на него, глазами спрашивая, что же делать.
Словно сам правитель знал это. Он был в шоке, в ужасе, ведь был таким же человеком, как и повергнутые в панику крестьяне. Ему тоже было страшно встретиться с безграничной силой, что улыбалась так открыто и невинно, вытянув жизнь из стольких несчастных! А сколько их будет еще, если развернуться и убежать?..
– Назад! Рассредоточиться по периметру, близко не подходить! – крикнул Эдмунд, выхватывая меч и понимая, что одолеть Ингрид сейчас вряд ли удастся. Слишком много силы она впитала, слишком взведена… И вокруг слишком много людей. Слова Маркуса о том, что на ведьму нельзя идти большим отрядом, отчетливо звучали в памяти. Они совершили вторую ошибку, ища колдунью в лесу, когда как в деревнях ее никто и не пытался найти. Теперь она воспользовалась скоплением мирных жителей, жертв среди которых может стать гораздо больше. Осознавая, что победы все равно не достичь, король сделал то, что считал своим долгом, – встал вместе с нарнийцами и остатками теребентийцев между ведьмой и невинными людьми, обеспечивая отступление последним.
Ингрид рассмеялась – она не воспринимала противников всерьез. И имела на то полное право, Эдмунд понял это с первой же атакой. Девушке потребовалось только взмахнуть рукой, чтобы из земли, швыряя влажные комья прямо в глаза, поднялся толстый корень и ударил с такой силой, что даже увернувшиеся упали, не удержавшись на ногах. Король успел отпрыгнуть, но тупо поскользнулся в грязи, и эту ошибку ему никто прощать не собирался. Тонкая ветвь дерева обвилась вокруг свободной руки, дергая назад, но он успел перерубить ее мечом и отскочить в сторону. В лицо полетели грязные брызги, а в ушах звучал звонкий смех ведьмы и стоны раненых, затихающие по мере того, как колдунья наносила удары. Воинов оставалось все меньше, ибо атаки ее были точны и безжалостны. Нужно что-то придумать, как-то задержать!.. Взгляд его упал на факел, чудом уцелевший после гибели одного из солдат. Дерево. Нужно уничтожить ее главное оружие!
Онур кинулся следом за королем, несясь прямо по взрыхленной земле. Он с запозданием понял, что тот задумал, и отставал совсем чуть-чуть. Ингрид как раз отвлеклась на сатиров и не заметила их порыва, однако спустя миг она повернулась к двум юношам и нахмурилась. Моряк ожидал мощной атаки, но ошибся. Ноги вдруг что-то опутало, и он рухнул во весь рост. Трава оплела его щиколотки свежими, упругими побегами, повинуясь воле колдуньи. Эдмунда постигла бы та же участь, но он был чуть впереди, и Онур мечом успел отсечь стебли его пут прежде, чем король упал. Так что тот только споткнулся, выправился и понесся дальше. Освободив и себя, Онур кинулся следом. Королю оставалось совсем немного до факела, буквально пара шагов… Ингрид не собиралась поддаваться и в этот раз не стала мелочиться.
Сзади Онур услышал характерный треск, и этого ему хватило, чтобы метнуться в сторону. Однако этого было недостаточно, чтобы уклониться от толстого корня, вырвавшегося из почвы и сметшего воинов со своего пути. Их швырнуло в стену уцелевшего дома. Перед глазами моряка заплясали пятна, такова была сила удара. В голове раздавался звон, в который мелодично вплетался смех Ингрид, которой не были нужны причины для того, чтобы творить такой хаос. Фигура ведьмы раздвоилась, танцуя со своим двойником в сознании Онура, голова которого раскалывалась от боли. Со стоном он приподнялся на локтях, но на большее его не хватило. Эдмунду повезло и того меньше – юноша отклониться не успел и от удара о стену потерял сознание. По крайней мере, Онур надеялся, что только поэтому он не двигается и не пытается встать.
Ингрид легко отбросила в сторону оставшихся нарнийцев и направилась к поверженному правителю, который вступил в битву, где не было шансов выиграть. Онур заскрипел зубами, замечая знакомую суетливую походку, похожие на птичьи движения. Девчонка почти не изменилась за прошедшие годы, только постарела на лицо… Немудрено, с такой-то страшной силой, против которой он ничего не сможет сделать. Но смотреть, как приближается смерть, и ничего не предпринимать было выше сил Онура. Он вслепую нашарил в грязи меч, надеясь нанести последний удар, если колдунья приблизится вплотную, и молясь Аслану, чтобы тот помог если не ему, простому парню с Одиноких островов, то хотя бы королю…
Великий Лев не покинул их, но помог с совершенно неожиданной стороны.
Ингрид уже занесла руку, чтобы опутать раненых побегами и вытянуть из них всю энергию, как ее запястье опутала тонкая ветвь и дернула назад. Девушка потеряла равновесие и отошла на несколько шагов, резко развернувшись. Кара, сосредоточенная, бледная, стояла невдалеке и не сводила с противницы глаз. Ей не сразу удалось остановить коня, пустившегося вскачь, да и мысли о том, что ничего противопоставить могущественной ведьме она не сумеет, не давали покоя. Однако услышав голос Эдмунда и поняв, что он принял безнадежную битву, дабы дать другим уйти, заставил ее вернуться. Предрешенное поражение уничтожило последние сомнения. Что бы ни случилось, Кара не даст его в обиду так же, как и он поспешил ей на помощь.
Теребинтия никогда прежде не видела схватки двух ведьм, двух дочерей леса, ибо они всегда выступали заодно. Теперь же заведенная традиция нарушилась. Ингрид нахмурилась и ударила в ответ. Кара почувствовала это заранее – как и противница, она сейчас была едина с лесом, с единственным деревом, рожденным влажной землей и жизнями десятка крестьян. Девушка пропустила атаку и ответила, смертельно побледнев. Свой резерв она спустила буквально в два захода, и теперь внутри царила сосущая пустота, однако Кара сжала зубы и добавила еще, тратя свою жизненную силу. Голова тут же закружилась, к горлу подступила тошнота, а сердце замедлило свой ход. Только бы достать!.. Ингрид была гораздо опытней и легко отошла в сторону. Ей было из кого тянуть силы, и запас ее был поистине безграничен.
Кара не успела увернуться. Чтобы не проиграть в то же мгновение, она одним махом выпила всю силу из свежей травы, взращенной Ингрид. Знаменитый ведьмин круг уродливым почерневшим пятном разлегся у ее ног. Энергия, чужая, но лесная, знакомая, затопила ее душу. Этого хватило, чтобы перехватить контроль над толстой ветвью и направить ее обратно. На это Кара истратила последние крупицы сохраненных сил и, подхватив с земли чей-то меч, шагнула вперед. Она не умела обращаться с оружием, никогда не держала его прежде в руках, но больше в ней не было ни капли энергии. Рассчитывать больше было не на что. Она защитит Эдмунда! Сейчас или никогда!
Пальцы Ингрид вцепились прямо в горло, сжали его железной хваткой, перекрывая доступ воздуху, но не это было самым страшным. Кара захрипела, чувствуя, как из ее тела уходят силы, что заставляли сердце биться и гнать по жилам кровь. Уверенно, жадно и беспощадно соперница поглощала их. Та надавила на нее, держа практически на весу, заставляя прогнуться в спине и хвататься за душащую ее руку, чтобы не упасть. Меч Кара давно выронила. Она не слышала, как кричит что-то хрипло Онур, не ощущала, как гудит под ногами земля, сотрясаемая десятками копыт – то Маркус со своими воинами подоспел на помощь. Все ее существо, вся душа погибали под давлением Ингрид, что вытягивала саму жизнь из девушки, превращая слабый ручей в засохшую пустыню. Прежде Каре казалось, что в ней не осталось ничего. Как же она ошибалась – теперь само пламя, что полыхало в ее сердце, согревало по ночам и заставило вернуться, тухло на глазах. В мутнеющем сознании мелькнула лишь одна мысль, одно имя: «Эдмунд»…
И оно вернуло Каре, уже готовой сдаться, желание жить и бороться! В кои-то веки она научилась верить, научилась любить – и неужели должна это так быстро потерять?! Ни за что! Ее вдруг охватила дикая, отчаянная ярость, сокрушившая все стены и все запреты, которые для себя определила девушка.
Ведьмам неизвестно чувство насыщения. Когда конец подходит слишком близко, сколь угодно энергии она поглотит, отгоняя смерть подальше, ни капли не оставит.
Жажда выжить любой ценой победила желание одолеть и убить. Кара вцепилась в сжимающую горло руку и одним жадным глотком выпила весь запас Ингрид. Досуха. И в то же мгновение обе они рухнули в грязь.
Каре почудилось, что ее швырнули в бушующее море, волны которого окатывают ее с головой. Душу, пустую и высушенную колдовством, затопило силой, но мгновенная радость от этой жизни исчезла, стоило осознать простую истину. Эта сила была чуждой Каре. Она принадлежала не ей, и сердце отторгало ее, будто напоминая, откуда взялся этот океан мощи, бескрайний, пьянящий голову. Девушка приподнялась на локтях, с усилием столкнула с себя Ингрид и вдруг ахнула, осознав, что та мертва, что сила, наполняющая каждую клеточку тела Кары, была дана другому существу. А теперь оно мертво.
В желудке забурлило, голова закружилась. Не было сейчас разницы, у кого Кара отняла жизнь. Даже пролившая столько крови ведьма была живым созданием, которое девушка выпила досуха – и энергию которого ощущала в себе. Осознание, горькое, ужасное, сковало ее душу ужасом. На глазах выступили слезы. Она ведь не хотела становиться монстром, поглощающим чужую силу. Не в этом ли Кара клялась Эдмунду, отстаивая свою правоту годы назад? Она брала взаймы у леса, но возвращала долг сполна, и тот не был на нее в обиде. Однако это… Девушка никогда не допускала даже мысли о том, чтобы совершить такое злодеяние – убить кого-то ради этой безумной, безграничной силы. Каждый сам выбирает свой путь. Она выбрала. И кем теперь стала?
С трудом Кара поднялась на ноги и вдруг поняла, что прискакавшие воины не спускают с нее глаз. Маркус, стоящий впереди, и тот замер, сверля ее напряженным взглядом. Понять, что произошло, было нетрудно, тем более что удержать внутри такую мощь у Кары не удавалось. У ее ног прямо из земли вырастали зеленые стебли травы, свежие и чистые. То были крохи, которые девушка выпускала против своей воли. Ей хотелось выбросить чужую жизнь из своей души, очиститься, чтобы никогда не вспоминать о том, что ей пришлось сделать ради того, чтобы спасти Эдмунда. При этой мысли девушку начали душить рыдания. Он же не простит. Никогда не простит такого, ведь он терпеть не может ведьм. Прежде король переступал через свою ненависть, доверившись ей. Теперь не будет…
Кара краем глаза заметила, как воины начинают рассредотачиваться по кругу, повинуясь тихому приказу Маркуса. Сейчас ей было все равно, ибо от отвращения к себе и ощущения, что Эдмунда она потеряла навсегда, не хотелось сопротивляться. Только тихий голос Онура привел ее в чувство.
– Беги… – прохрипел моряк, с трудом вставая на ноги. Кара непонимающе нахмурилась, и тогда Онур крикнул изо всех сил: – Беги отсюда!
И Кара побежала. Воины ломанулись ей наперерез, но опутавшие их ветви дерева расчистили девушке путь. Позади раздался голоса Маркуса и Онура, затем звон мечей. Их тут же заглушил скрип леса и шум ветра, который усилился в сто крат, стоило ведьме за раз выпустить всю чужую, ненавистную ей энергию наружу. Она летела подобно юной газели, и сама природа помогала ей, убирая коряги с дороги, отводя в сторону от одежды колючие ветки кустов, но мешая пройти врагам, смыкаясь перед ними непреодолимой стеной. Вновь разверзлись небеса, затянутые тучами, и на Теребинтию обрушились холодные струи. По лицу Кары текла вода. Дождь ли то был или слезы?..
***
Голова раскалывалась так, что было впору ее отрубить, чем терпеть эту боль. Эдмунд глухо застонал, приходя в себя, и дотронулся рукой до источника мучений, которым сильно ударился о стену в завершение короткого полета. Пальцы нащупали повязку, пересекающую лоб и виски, один из которых неприятно саднил. Юноша инстинктивно попытался подняться, но чьи-то руки толкнули его обратно.
– Лежи, Эдмунд, – хриплый голос Онура вызвал в памяти липкие, неполные воспоминания. С трудом король воскрешал картины недавнего прошлого. Ведь они с другом с кем-то дрались, иначе не было бы так больно, верно?.. Осознание вспышкой прошило сознание. Ведьма! Эдмунд распахнул глаза и устремил на моряка вопрошающий, требовательный взгляд, от которого не укрылась и изможденность парня, и расцветающий на скуле синяк. – Мы…
– Что с Ингрид? – спросил король, с трудом садясь. Онур не стал ему мешать. Голова тут же закружилась. Да, хорошо он ударился, ничего не скажешь… Все делает на совесть. Высокий потолок комнаты замка Освальда так и качался перед глазами.
– Она мертва, – ответил моряк, отведший взгляд. Эдмунд нахмурился. Судя по тому, что он помнил, битва складывалась отнюдь не в их пользу.
– Как так?
– Кара… Она… – замялся Онур, не зная, какие слова бы подобрать. Его сомнения разрешил Маркус, вошедший в покои короля.
– Она встала на Вашу защиту и, будучи ведьмой, выпила девку досуха на глазах у многих свитеделей, – произнес он сурово. Онур тут же отстранился, неприязненно на него косясь, на что северянин сказал просто: – Прости, парень, что я тебя так разукрасил. Но ты на пути встал, сам понимаешь. Долг.
– Выпила?.. – тихо переспросил Эдмунд, не веря своим ушам. И без того тормозящий разум тщетно пытался отыскать другое толкование словам Маркуса, кроме самого очевидного, но не находил. Сердце вдруг лихорадочно забилось. Он узнал?! Расширившиеся от изумления карие глаза задали вопрос без единого звука, но воин понял и ответил, нахмурившись:
– Я, конечно, подозревал нечто подобное, но в жизни б не подумал, что… Вы ведь знали, да? Не могли не знать, что она ведьма… Теперь Вы не одни. Видевших ее немало, и скрыть это уже не удастся.
Выпила. Значит, вытянула всю силу, как сделала это Ингрид с крестьянами и воинами, пытавшимися ей помешать. Как сделала первая колдунья Теребинтии, с которой Эдмунд сражался. И теперь Кара. Это не укладывалось в голове. Она не могла. Кара ведь искренне не желала доводить дело до этого, и юноша знал это, чувствовал! Почему же она ступила на эту темную тропу, сорвалась, не выдержала?.. Защитить. Кара хотела защитить его любой ценой, так же, как и он был готов пойти на любые жертвы ради ее любви и безопасности. Это послужило исчерпывающим и коротким ответом на все вопросы, что пролетели у короля в голове.
– Где она? – негромко осведомился Эдмунд. Маркус прищурился.
– Сбежала в лес, но мои воины ее ищут и скоро найдут. Чтобы сделать то, что должно.
– Что должно? – воскликнул юноша, из-за чего голова взорвалась болью. Он поморщился, но продолжил с жаром: – Ты не посмеешь! Она лишь пыталась защитить меня и никому зла не сделала!
– Ведьма опасна. Она будет брать еще, и еще. Это не остановишь, – мрачно перебил его Маркус. – Жажда могущества даже из невинной овечки сделает волка, стоит раз поддаться. Или пример Ингрид Вас ничему не научил?
– Но…
– Вы не понимаете, насколько плачевно Ваше положение? Две из трех спасенных Вами девиц оказались ведьмами, причем с одной из них у Вас роман! – резко оборвал все возражения Маркус. Он был на редкость взволнован и обеспокоен, однако злости в его тоне не чувствовалось. В нем ощущалась тревога, а вот за кого, Эдмунд понял из дальнейших его слов: – Освальд рвет и мечет, я едва сумел его успокоить. Я понимаю Ваши чувства, но…
– Что ты хочешь сказать? – тихо спросил юноша, сжимая кулаки. Северянин покачал головой.
– Если Вы продолжите упрямиться, всем будет только хуже. Освальд не потерпит такого, и дружбе Нарнии и Теребинтии придет конец. Одумайтесь, король Эдмунд, пока есть шанс облечь все в безобидную для Вас форму. Вы кажетесь мне неплохим, но и разумным, несмотря на молодость, человеком. Отрекитесь от ведьмы. Ее казнят, а Освальду я скажу, что она Вас очаровала, заколдовала и задурила голову. Никому не известно, на что еще способны ведьмы… Ко мне, как к их знатоку, прислушаются. И эта история забудется, – Маркус помолчал и добавил с нажимом: – Конечно, полностью ее не вычеркнешь, но печальных последствий удастся избежать. Подумайте, стоит ли оно того?
Эдмунд некоторое время молчал, глядя перед собой и кусая губы. Затем спустил ноги с кровати и встал. Его тут же качнуло, но Онур остановился по первому же взмаху руки. Маркус нахмурился, когда король не очень твердым шагом подошел к нему и взглянул прямо в глаза, негромко сказав:
– Ты угрожаешь мне войной. И она будет, обещаю, если ты не уйдешь с моей дороги.
– Король…
– Да, я король. И как король я обещаю тебе, что не остановлюсь и развяжу эту чертову войну, если вы помешаете мне забрать Кару целой и невредимой! – рявкнул Эдмунд, сверкнув глазами. – Если ты так расположен ко мне, как говоришь, то сейчас же отзовешь из лесу солдат и пропустишь меня. Мы с Карой уедем, и твой долг перед Теребинтией будет выполнен. Я буду искренне благодарен, если ты пойдешь мне навстречу. Если же нет… Пеняй на себя, Маркус.
Северянин долго сверлил его взглядом, словно испытывая на прочность. Король не дрогнул, и решительность его не ослабла ни на миг. Ничто не изменит его чувств к Каре, и никто не посмеет остановить его. Точнее, не сможет это сделать, ибо Эдмунд Справедливый обрушит свою ярость на целый мир, если потребуется. И это намерение читалось в его расправленных плечах, с которых не струилась мантия, в гордо поднятой голове, которую украшала не корона, а всего лишь повязка…
Маркус кивнул и отошел. Он отдал соответствующий приказ, и воины из лесу вернулись обратно в замок, прекратив поиски. Когда нарнийский король, изъявивший желание отправиться в чащу в одиночестве, исчез в гуще деревьев, северянин направился к Освальду и доложил ему об обстановке. Получив соответствующие распоряжения, он поклонился и отправился на побережье. Ждать ему пришлось недолго.
Вскоре из лесу вышли те, о которых наивные крестьяне складывали красивые легенды. Ведьмин рыцарь шел, глядя прямо перед собой, а душа чащи жалась к нему и не выпускала его ладони. Маркус вздохнул, подмечая про себя, как осунулось ее лицо. Теперь оно не было столь свежим и юным – Кара после выпавших на ее долю испытаний выглядела на пару-тройку лет старше своих лет, но Эдмунд словно и не замечал этого. Тихо шепнув ей что-то на ухо, король отправил девушку к качающейся на волнах шлюпке. Та повиновалась, но проходя мимо, бросила на Маркуса вызывающий и оттого обнажающий ее душу взгляд. Тот покачал головой, показывая, что не собирается нападать.
– Что ты хотел сказать? Ведь ты пришел не просто так? – спросил Эдмунд, когда Кара отошла и уже не могла слышать их разговора. Юноша не хотел, чтобы она знала, какую цену придется заплатить Нарнии за их союз.
– Я послан сюда, чтобы донести до Вас волю короля Освальда, – ответил Маркус спокойно. – Он позволяет забрать ведьму с наших земель, но отныне не желает видеть Вас на своей территории. Любое Ваше появление на острове будет знаком к началу войны, ибо дружба между нашими странами более не является возможной.
– Ясно, – кивнул Эдмунд сдержанно. Он давно принял это решение и нисколько о нем не жалел. – Это все?
– Лучше Вам не появляться в Теребинтии. Мне бы не хотелось с Вами скрещивать клинки, – сказал северянин спустя короткую паузу. – Жаль, что так все сложилось.
– Я благодарен тебе за помощь и понимание. Да не допустит Аслан того, чтобы мы встретились в бою как враги, Маркус, – сказал юноша грустно. Воин, помогавший ему, уступивший и не чинивший препятствий, не заслужил его злости. – Прощай.
С этими словами Эдмунд развернулся и пошел к шлюпке, в которой его ждала Кара. Корабль был готов к отплытию в Нарнию. Теперь уже совместному.
Путешествие обратно выдалось довольно тяжелым. После сражения с колдуньей численность команды сократилась, и в итоге не хватало рук. Эдмунд решил, что не следует ему себя нежного беречь, и работал наравне со всеми, как только отошел от полученных травм. Физическая нагрузка помогала сосредоточиться и поразмыслить над тем, что же сказать родным. Как обставить знакомство с будущей невесткой, чтобы никто обиженный не ушел? Увы, младший король был не из тех, кто обладает житейской тактичностью. Он предпочитал в семейном кругу выражаться прямо, пусть и несколько грубо. Здесь такой подход сразу исключался. С учетом того, что ни Питер, ни сестры не знают о цели его походов в Теребинтию, новость о скорой свадьбе – а своего намерения Эдмунд не изменил – их несомненно шокирует. Потому первая реакция может быть… Неоднозначной, что чревато последствиями, ведь Кара волновалась предстоящему знакомству больше, чем сам юноша.
Девушка не отходила от короля ни на шаг. Когда он пришел за ней в лес, безоружный, уговаривающий не бояться, она поверила ему окончательно, уверилась в том, что он ее не покинет никогда. Оттого скрывать свою тревогу Кара не стала. Беспокойство, которое она испытывала, вылилось в бесконечные споры и разговоры. Доходило до того, что девушка возражала Эдмунду и принималась сама описывать государя Нарнии таким, каким его представляла, а именно суровым, строгим и могущественным человеком. Юноша смеялся и отвечал, что Питер вовсе не такой и скоро Кара в этом убедится, а последняя злилась, чувствуя, что ее не воспринимают всерьез. Иногда ее негодование было столь велико, что она заявляла, что это плохая затея и пора поворачивать обратно, она никуда не едет! Эдмунд не сердился, выслушивая такие заявления, да и сама Кара знала, что возвращаться ей некуда. Между Теребинтией и своим чувством она выбрала любовь и теперь направлялась на материк, где кроме суженого у нее не было ровным счетом ничего. Так что команда диву давалась, как король, сам непростого нрава, столь спокойно выносит скандальную и дерзкую невесту, которая будто испытывала его на прочность. Даже заключали пари, насколько хватит его терпения. Онур, поставивший втайне все свои сбережения на самый непопулярный вариант – отсутствие срыва до окончания плавания, на подходе к Нарнии греб золото рекой. Меар неодобрительно косился на него, но молчал.
Когда матрос доложил, что плыть осталось всего ничего, Кара не выдержала и вышла на палубу, хотя там ей было неуютно. Девушка не привыкла к открытому пространству, но теплый свежий ветер прогнал тревожные мысли о том, что будет, если она не понравится остальным правителям Нарнии. Показавшийся впереди Кэр-Параваль и вовсе заставил ее замереть в немом восхищении.
– Нравится? – усмехнулся Эдмунд, подходя сзади. Кара, кажется, забыла, как нужно дышать. Она никогда не видела такой красоты, величественной и в то же время изящной. Белые, сияющие чистотой стены дворца, возвышающегося на скале, золотые шпили, сверкающие на солнце, и алые знамена, трепещущие на ветру. Большой порт и целый город, выросший вокруг столицы Нарнии. Даже отсюда были слышны голоса его обитателей. Этот мир, теплый, светлый, казался таким прекрасным… И необычным, что сердце замедлило свой ход. Сколь же могущественны должны быть правители Нарнии, чтобы управлять такой процветающей страной?
Кара спохватилась, что стоит и глупо смотрит на роскошный дворец, когда как Эдмунд, бессовестный, стоит и в-открытую ухмыляется. Встряхнувшись и гордо вздернув нос, она отрезала:
– Белый – не практичный цвет и быстро запачкается.
– Простите, леди, но из-за Вашего вкуса перестраивать Кэр-Параваль не будут. Слишком дорого, – огорченно вздохнул Эдмунд, за что получил тычок в бок. Король охнул и согнулся пополам. Кара, испугавшись, что переборщила, склонилась над ним и вскрикнула, когда ее заключили в объятья и поцеловали. Коварный негодяй, обманул! Правда, она и не возражала…
– Неужели это все и правда твое? – спросила она, откидывая голову на надежное плечо.
– Наше. Я ведь не один правлю Нарнией, – ответил Эдмунд. – Видишь пристань и доки? Это все Питер построил. Флот – его творение. Города вокруг дворца прежде не было, это Сьюзен постаралась.
– А ты что создал в Нарнии? – улыбнулась Кара. Младший король вздохнул и не стал отвечать на этот вопрос.
Перед тем, как сойти с трапа на сушу, девушка на миг замерла. Этот момент вдруг показался судьбоносным, очень важным, чтобы делать его так мимоходом, неосознанно. Эдмунд, поддерживающий ее, приподнял брови, не понимая причин задержки. Кара глубоко вздохнула и, более ничем не выказав волнения, впервые ступила на земли Нарнии.
– Эд! – звонкий девичий голос заставил ее вздрогнуть. Настоящий вихрь пронесся мимо нее и повис у младшего короля на шее. В немного нескладной, но улыбчивой и жизнерадостной девочке-подростке Кара с изумлением признала Люси, которую знакомила с тайнами природы Теребинтии. Как же она выросла и изменилась! Теперь королева не выглядела таким уж ребенком, но поведение осталось точь-в-точь таким же. Эдмунд едва смог отлепить от себя сестру. – Мы так переживали за тебя! Из Теребинтии пришло письмо, что там какая-то ведьма, а ты был уже в пути, а мы не могли тебе передать эту весть! Питер вслед отправил корабль с подмогой, но боялся, что те не поспеют! Так и вышло, раз они с вами вернулись, да? Сьюзен места себе не находила, как хорошо, что с тобой все в порядке!
– Лу, подожди. Перестань так тараторить, – с трудом вклинился в этот монолог младший король. Кара заморгала. У нее в ушах начало звенеть, а Эдмунд, видимо, уже привык к напору сестры. – Лучше посмотри, кого я привез.
– Кара! – наконец и девушка удостоилась королевского внимания. Теперь уже ее Люси кинулась обнимать, радуясь нежданной встрече. Раздав всем причитающиеся порции нежности, юная королева отстранилась и сказала искренне: – Как же хорошо, что ты приехала к нам погостить!
– Нет, Люси, все куда серьезней, – Эдмунд хмыкнул. – Кара никуда уже от нас не уедет, потому что она моя невеста.
– Не… Невеста? – повторила девочка, вытаращившись на брата. Тот кивнул. Люси нахмурилась, соображая, что к чему. – А ты тогда жених? – второй кивок. – И вы собираетесь…
