Текст книги "Golden Age (СИ)"
Автор книги: Kaisa123
сообщить о нарушении
Текущая страница: 49 (всего у книги 57 страниц)
– Не знаю, о ком ты говоришь, но ошивался рядом с ним какой-то парень. Вроде бы конюх… Черноволосый такой, – характеристика подошла бы любому тельмарину. Не зная, как еще описать странного типа, лекарь поежился и буркнул: – Как глянет, так сразу кошки на сердце скрестись начинают. Плохой взгляд, недобрый.
Девушка едва заметно улыбнулась, но сразу же взяла себя в руки. Кивнув, она извлекла на свет два толстых кошелька и бросила их старику, проявившему небывалое для своих лет проворство. От блеска монет в мешочках глаза у него засверкали, засияли, а барахлящее сердце замерло. Тут было минимум в два раза больше заявленной суммы! Лекарь был не из тех, кто отказывается от наживы. Девушка добавила:
– Это за молчание. И поверь… – в учтивом и ровном голосе зазвенела сталь, закаленная, беспощадная. – Лучше тебе молчать.
Лекарь поклялся всеми богами, что ни слова не проронит о странных гостях, шедших по следу Питера Великолепного. Когда двери за ним захлопнулись и послышался скрип задвигаемого засова, Сьюзен Великодушная взяла коня за уздечку и пошла в сторону гор, откуда и спустилась в обличье крестьянки. Воин, несдержанный ее спутник, тихо сказал:
– Он может нас выдать, моя королева.
– Не выдаст. Никто не заплатит ему больше нашего, да и побоится, – ответила Сьюзен уверенно. – Такие сразу чуят, откуда ветер дует.
– И что же теперь? – срывающимся голосом спросил другой воин. Выходцы с Одиноких островов, они были единственными нарнийцами, что не возбуждали подозрений среди местных. Кентавры или фавны, что подтягивались к чужой кромке гор из Нарнии, привлекли бы нежелательное внимание, коего девушка очень стремилась избежать.
– Тельмар не знают, что мы вновь напали на их след, оттого и не торопятся. Мы воспользуемся этим. Воины из людского рода пойдут со мной. Остальным же следует остаться в горах до нового приказа.
– Как пожелаете, – склонил голову нарниец. Он хотел что-то добавить, как его дернули за рукав. Тельмаринская девочка, грязная, облаченная в рванье и лохмотья, протянула ладошку, просительно глядя из-под засаленной челки. Сьюзен протянула ей несколько монет, которые ребенок схватил и тут же убежал, словно боясь, что их отберут. Там, где она скрылась, со скрипом отъезжали торговые телеги, груженные какими-то бочками. Сьюзен прищурилась: извозчики и впрямь были не по-местному смуглыми или ей в темноте почудилось?
========== Глава 22 ==========
– Еще немного потерпи! – Эдмунд глухо вздохнул, скрипя зубами. Каспа возился за спиной, что-то лопоча. Король не выдержал и прикрикнул:
– Побыстрее нельзя?!
– Тут бинты запутались, – насупился тельмарин. Время, рекомендованное лекарем для заживления ребер, миновало, и наступил срок избавиться от проклятых повязок. Эдмунд мечтал о миге, когда наконец вздохнет полной грудью, и в этом вызвался помочь Каспа. Впрочем, он по полному праву мог бы пожалеть, что вызвался добровольцем.
Кожи неуверенно коснулся прохладный, влажный ветер и тут же умчался обратно, к скалистым берегам узкой реки. Воины устроились на выступе, где их не будут дергать приближенные командиров хотя бы пару минут. Что удивительно, именно бывшие солдаты, по воле случая или собственной услужливости получившие повышение, становились самыми несносными начальниками, и не было от них спасения, кроме как в предрассветной мгле. Эдмунд осторожно вздохнул, приготовившись к боли, но ее не появилось, о чудо! Хвала Аслану, он хоть немного поправился и восстановился.
– Спасибо, – сказал он вполне искренне, нагибаясь за рубахой. Каспа счастливо заулыбался в ответ, комкая в руках бинты, и вдруг спросил: – О, а это что?
– Где? – король замер, с подозрением косясь на него. Тельмарин с любопытством ткнул в затейливый шрам на плече у нарнийца. Следы от зубов морской русалки вились по коже необычными рубцами. Эдмунд продолжил одеваться и безразлично ответил: – А, это… Это собака покусала.
– Жуткая у вас была собака, – Каспа звучно сглотнул. Да, если учесть, что у нее был рыбий хвост, чешуя и острые ядовитые клыки, встречаться с ней не захотел бы никто. Благо, тельмарин не стал дальше распрашивать, явно представив это чудовище в красках, и в лагерь они возвращались в тишине. Эдмунд аккуратно разминал руки, проверяя ловкость и подвижность. Дела были не так плохи, как могло показаться, он даст жару нескольким противникам! В темноте. Если со спины нападет, но это ведь не по-рыцарски.
Стоило парням показаться на горизонте, как на их головы сразу же обрушилась гроза. Нечего прохлаждаться, даже если поднялись раньше сигнала! Каспу, которого захватили за компанию без его на то желания, отправили готовить завтрак на костре. Эдмунду же досталась весьма сомнительная честь выполнять прямые свои обязанности, а именно – ухаживать за конем правой руки лорда и лидера всего отряда, мыть его и лелеять.
Какой бы пламенной ни была любовь короля к лошадям, этот экземпляр впору было возненавидеть. Избалованный донельзя, вредный и своенравный, он не подчинялся ни ласке, ни силе. В отличие от изнуренных деревенских животных, этот был красавцем. Грациозная шея, косо поставленные длинные плечи, высокий белоснежный хвост, сияющий на фоне серой шкуры – такие рождаются под палящим южным солнцем, а не на суровых скалистых равнинах. И сколь другие лошади были сговорчивы и ласковы, столько он показывал свой характер, не желая признавать авторитет Эдмунда. Конь так и плясал на месте, разбрызгивая воду и обливая конюха с головы до ног. Король откинул назад мокрую челку и сердито уставился на жеребца, что смотрел на него с откровенным вызовом.
– Ты издеваешься? – вопросил Эдмунд. – Или специально хочешь меня подставить? Что за порода у вас, паршивая такая…
Конь всхрапнул, перебирая тонкими ногами и фыркая. Он все воспринимал как игру, для него весьма увлекательную. Король привел его в порядок, при этом сам вымок до нитки, и повел к хозяину, сдавать работу. Тельмарин, не менее лощеный, чем его питомец, кивнул и небрежно бросил, что работа сделана на совесть, ибо с его мальчиком мало кто может совладать. Эдмунд прищурился и благодарить за похвалу не стал. На поясе у высокопоставленного чиновника висел меч Питера, и король не сдержался:
– Какой красивый меч… Господин.
– Подарок нашему лорду, поистине королевский, – усмехнулся тот и положил руку на рукоять. – До тех пор у меня побудет. Нравится?
– Конечно, господин, – Эдмунд не сводил с меча глаз. Тельмарин высокомерно выпрямился и добавил:
– Если будешь хорошо стараться, может, и доверю его почистить.
Для простого бойца даже разговор с могущественной персоной был честью, не то что такое милостивое позволение. Все слова, что просились на язык, были не к месту, и король лишь тяжело вздохнул, возвращаясь на место. Он мечтал высушиться и хоть немного привести мысли в порядок. Взгляд Питера жег спину. Еще бы, до столицы Тельмар осталось всего ничего, а другой возможности сбежать так и не представилось! Время поджимало, заставляло нервничать и совершать ошибки, коих Эдмунд очень хотел избежать. Нетерпение брата было понятно, но и думать головой же надо! Или он уже достаточно думал и растерял шансов, чтобы сейчас быть таким разборчивым?
Из размышлений короля выдернул Каспа. Вид у него, несмотря на ранний час, был уставший и замотанный. В глазах – никакой надежды на скорый отдых, в руках – запечатанный свиток. Как выяснилось, ему, «праздно шатающемуся», велели отнести свиток в ближайшее селение и отправить с почтовой птицей в столицу. Путь неблизкий и одному его проделывать скучно. Эдмунд, узнав о важном послании, вскочил на ноги с сиюминутной готовностью, которая умилила бы любого друга.
Каспа то и дело спотыкался, широко зевая и норовя слететь со скалистого берега прямиком в речку. Король, которого интересовала сохранность не только свитка, но и невольного товарища, едва успевал уводить его от края. Содержание письма так и манило, сургучная печать так соблазнительно переливалась под лучами еще сонного солнца, что удержаться было трудно. Помнится, недавно он точно также шел, не сводя глаз с рога Сьюзен, что теперь покоился в вещевом мешке… Только сейчас Эдмунда не сводила с ума накопленная ярость, разум его был чист, трезв и способен на хитрости.
– Эй! Ты скоро на ходу уснешь! – окликнул он дремлющего Каспу. – Иди умойся, холодная вода прогонит сон. – Тельмарин, не настроенный спорить, кивнул и поплелся по склону к журчащей речке. – Куда со свитком-то? А если намочишь?
В то же мгновение послание оказалось у него в руках. Каспа, убежденный в правоте товарища, исчез из виду, и негромкий плеск только доказал, что предосторожности были приняты не зря. Эдмунд огляделся по сторонам. Каменистая равнина была пуста и безлюдна. Всюду тихо, только кровь шумит в ушах подобно набату. Неряшливые, грязные ногти нашарили краешек сургуча. Свиток хрустнул в пальцах, которые тут же замерли. Ну узнает он содержимое, а дальше что? Если Тельмар хватит ума, они заметят сломанную печать. Стоит ли оно того? Близость столицы и финала их путешествия придала Эдмунду решимости. Он просто обязан узнать, что внутри, потом что-нибудь придумает!
Глаза тут же побежали по строкам. В основном речь шла о Питере – еще бы, такой пленник и скоро прибудет в крепость! Немудрено, что ее хозяев убедительно просили подготовиться к приему высокопоставленной нарнийской персоны… Так, а здесь что? Эдмунд пригляделся, слыша, как неподалеку хлюпают, набрав воды, сапоги Каспы. Каким-то друзьям уже сообщено о достигнутом успехе, и они скоро присоединятся. О чем это послесловие? Разбираться было некогда. Король шустро свернул свиток обратно и заткнул за пояс. Если не дотрагиваться – и не поймешь, что он вскрыт самым наглым образом.
– Действительно, так гораздо лучше! – заметно подбодрившись, Каспа отжал мокрые волосы и улыбнулся. Умывание, плавно перешедшее в купание, прогнало всю дремоту. Довольный тельмарин едва не забыл о свитке, но Эдмунд только фыркнул.
– С тебя едва ли не течет. Пергамент будет тому очень рад! – и письмо оставил при себе, судорожно думая, как будет теперь выкручиваться. Он не узнал ничего особенного, кроме таинственной строки о друзьях. Игра не стоила свеч. Какой выход найти из ситуации? Отослать свиток в столицу – явно не вариант. Расплавить сургуч и восстановить печать – можно, но как это сделать незаметно? Оставить себе аки трофей тоже не выйдет, ибо Каспе поручили его отправить, он за этим и проследит. Да, Эдмунд умел создать себе проблем на ровном месте. Каждый шаг к одинокому среди равнин селению омрачал его, зато Каспа все больше веселел. У него в распоряжении было несколько монет – как на аренду птицы, так и остатки жалования, которое он тут же потратил на бедном базаре. Снедь на прилавках была столь скудна, что король, даже оголодав на солдатском пайке, ничего не купил, кроме яблок, явно привозных. Одно сгрыз сам, второе отдал радостному Каспе, а третье положил в карман. Жеребец хотя и чертяга, на вкусности падок. Сладкий и рассыпчатый, хотя и побитый фрукт, скрасил путь до голубятни. Каспа поскакал искать хозяина заведения, дабы заплатить, Эдмунд же остался снаружи, неприязненно косясь на глуповатых птиц в сарае и колупая носком сапога лужицы помета. Он даже попытался аккуратно соединить две половинки печати. Безуспешно. Плоды своих трудов король спрятал от взора вышедшего грузного тельмарина. Тот сказал, что можно выбрать птицу, и пошел за сдачей. Эдмунд совсем приуныл. Наверное, все же придется отправить в столицу вскрытое письмо.
Шеи сзади вдруг коснулся прохладный ветерок, будто чье-то крыло потревожило воздух. Король резко развернулся – не хватало, чтобы голуби пометили и его. Слова застряли в горле, и образовавшуюся паузу Фалко разбавил насмешливым клекотом. Когти впились в плечо сквозь одежду, как сотни раз прежде в мирной и родной Нарнии. От этой колющей боли повеяло щемящим душу теплом, что сияло в глубине желтых умных глаз. Не иначе, сапсана послало провидение… Каспа, выйдя наружу, застал товарища, выпускающего в небо птицу, не особенно похожую на голубя. Кажется, он что-то ей сказал на прощание. Наверное, желал приятного полета – что еще говорить безмозглому комку перьев? Так что Каспа не обратил на это особого внимания, а вот возросший энтузиазм друга не заметить было трудно.
Питер не сводил с брата изумленного взгляда, ибо его не узнавал. Прежде Эдмунд, хотя и играл роль тельмарина, делал это скрепя сердце и каждый приказ выполнял нехотя, через силу. За годы правления короли совсем отвыкли от того, чтобы ими помыкали и командовали, с чем государю никак не удавалось смириться. После короткой отлучки младшего брата словно подменили! Пчелы в улье, и те позавидовали бы его усердию, а самые искусные льстецы прикусили бы языки, ибо Эдмунд Справедливый едва сапоги доверенному лорда не лизал. Солдаты еле успевали отшатываться, когда он мчался исполнять очередной каприз. Питер поначалу с возмущением следил за его передвижениями. Что это значит? Откуда такое рвение и жажда услужить у его гордого братца? Да еще перед кем – перед Тельмар, которых Верховный король искренне и свято ненавидел! Не знай государь своего брата, наверняка разозлился бы. У Эдмунда гораздо лучше выходило подстраиваться под обстоятельства, вовремя подольститься и подлизаться, что он делал крайне редко. Раз сейчас Питер это видит – значит, есть тому причина. Что-то младший король наверняка задумал.
Эта мысль грела государя до самого вечера. Надежда начала уже угасать, но с наступлением сумерек разгорелась еще жарче – в темноте ведь гораздо удобнее действовать! Питер всегда считал себя терпеливым, сейчас же не мог усидеть на месте. Сердце трепыхалось где-то в горле, под кадыком, в ожидании начала. Ведь оно же будет, верно? Когда пленника стражи подвели к костру, дабы и между собой болтать, и за ним следить, король дернулся было, но его быстро усмирили. Питер сжал зубы – после помощи лекаря нога начала заживать, но до здорового состояния было еще далеко. Один в поле он пока не воин, а вот с братом – вполне. Только вот где же Эдмунд?
Минуты казались часами, и Питер потерял счет времени. До боли в глазах он всматривался в темноту, вслушивался в тишину, нарушаемую тихим разговором Тельмар под боком да фырчанием лошадей вдалеке. Где же, где?.. Долгожданный силуэт мелькнул во мраке так мимолетно, что глаза его не уловили – сердце подсказало, замедлив свой ход. Государь наконец повернулся к своим пленителям лицом. Те продолжали обсуждать дела житейские, когда за их спиной бесшумно оголялся нож, когда он, занесенный, блеснул в свете костра и когда обрушился на первого стража. Воин тут же рухнул как подкошенный, и второй с хрипом свалился следом. Из груди его торчала рукоять того же ножа. Питер метнулся вперед и повалил сидящего рядом тельмарина. Бороться со связанными руками было жутко неудобно, но решительность и отчаянное стремление вырваться на волю перекрыли эту слабость. Мощным ударом Питер вырубил противника. Сзади раздался свист лезвия, рассекающего воздух, тут же сменился влажным хлюпанием, встретившись с препятствием. Шум упавшего тела, звон клинка, катящегося по земле. Искры кострища отразились в золотом льве на яблоке, и государь тут же метнулся к своему мечу, одиноко валяющемуся в пыли. Острое лезвие легко перерезало веревки, и вот уже ладонь сжимает теплую, родную рукоять. Питер круто развернулся, ища оставшихся противников. Теперь ему никто не страшен! В кругу света никого не было, зато из темноты доносились звуки борьбы и жуткий хрип.
Верховный король не колебался ни секунды. Ему хватило одного удара, чтобы снести голову мерзавцу, который прижал Эдмунда к земле и душил. Брат сел одним рывком, жадно хватая воздух и потирая горло. Питер помог ему подняться, озираясь и прикидывая, где должны держать лошадей, уже шагнул в ту сторону, когда младший король схватил его за руку и потащил в противоположном направлении. Куда?! Кони ведь не там! Однако Эдмунд не останавливался, и Питер решил довериться ему, раздобывшему и его меч, и рог Сьюзен, что висел на поясе, светясь белизной. Драка не произвела большого шума. Тревогу никто не поднял, и нарнийцы уходили из лагеря незамеченными. Питер понятия не имел, куда они идут в полной темноте. Усиливающееся журчание воды показало, что они приближаются к реке. Нужно будет плыть? Выбирать явно не приходилось. Главное – это выбраться отсюда, сбежать!
И все вроде бы шло гладко. Земля под ногами сменилась острыми камнями. Берег был близок, когда из полумрака им навстречу кто-то выскочил. Питер вздрогнул от неожиданности, сжал зубы и шагнул вперед. Никто не помешает им покинуть чертов лагерь! Зазвенел извлекаемый из ножен меч, который так и не пригодился. Пока тельмарин что-то выкрикивал, Эдмунд не терял времени зря и с некоторой задержкой ударил его так, что тот рухнул без сознания. «Лучше бы убил!» – подумал с раздражением Верховный король. Младший махнул рукой, и они крадучись продолжили путь. За спиной их раздавались сонные голоса – эта возня не осталась незамеченной.
Догадки Питера не оправдались. У берега их ждало не далекое плавание, а два коня, один из которых своей красой мог сразить даже заграничных правителей! Государь покосился на брата. В его характере было насолить тельмаринам напоследок за все унижения и преклонения, да так, что они запомнят на всю жизнь! Не каждый день ценнейший пленник ускользает прямо из-под носа у стражи, еще и верхом на коне доверенного лорда! Питер высказал бы свое восхищение, кабы не крики, что сменили голоса в лагере. Побоище у костра обнаружено! Конь всхрапнул и без команды на то всадника поскакал прочь, высекая копытами искры. Вслед за ним помчался и жеребец Эдмунда, на которого тот вскочил на ходу, оставив воинов с факелами ни с чем. Братья пришпорили лошадей и устремились в ночь.
То была самая безумная из скачек, в которой Питеру довелось участвовать. В полнейшей темноте, по дороге, очертания которой едва угадывались, с погоней, что виснет на хвосте и гонит криками вперед. Пока выигранное время позволяло держаться от Тельмар на расстоянии, но долго ли это будет продолжаться? Вечно кони не могут скакать галопом, проносясь мимо селений будто ветер. Верховный король крепче сжал поводья. Он в лагерь более не вернется. Даже если погоня настигнет их, живым его более не взять. Ни за что.
Бока коней уже покрывала пена, а Эдмунд все скакал куда-то. У него явно была цель, которой он придерживался, не жалея животных. Вот они миновали поворот и выехали на прямой участок дороги, окруженный скалами, Питер помнил это место. Конь младшего короля жалобно всхрапнул, когда всадник погнал его еще быстрее. Питер старался не отставать, оглядываясь через плечо. Тельмарины заметно сократили разрыв. К чему пытаться убежать, точно трусливые зайцы? Не правильней ли будет принять бой, пусть и будет он тяжелым? И, словно в ответ его мыслям, перед носом мелькнуло что-то красное, будто взмахнули красной тряпицей и тут же убрали. В следующее мгновение один из тельмаринов рухнул на полном скаку на землю. Остальные затормозили, застопорились, и в них полетели десятки стрел. Королям только и оставалось, что успокаивать разошедшихся коней и смотреть, как остатки погони поворачивают назад, а большая ее часть лежит на земле бездыханная. И когда стук копыт окончательно стих и из-за скал начали выходить счастливые встрече нарнийцы, Питер выдохнул:
– Сьюзен!
***
Старшая королева неуверенно толкнула дверь дома, в котором нарнийцы организовали временный штаб. Они захватили целую деревню, тихо и незаметно, без особых жертв. Жителей попросили освободить одно здание, что те сделали незамедлительно, и вот у Нарнии в сердце Тельмар есть свой центр. Теперь уже не разрозненное, а воссоединившееся командование будет руководить войной с тельмаринами.
Сьюзен до сих пор не могла поверить, что ничего не сорвалось. Она вела планомерные поиски по всей территории Тельмар. Встречающиеся по пути деревни девушка навещала сама, в другие же направляла птиц, собирающих слухи и сплетни. То, что Фалко и Эдмунд пересеклись, было только чудом, счастливой случайностью, что позволила скоординировать действия спасателей и тех, кто нуждался в спасении. Сапсан с очередной вылазки принес свиток и указания короля, чтобы ночью лучники затаились на таком-то участке дороги. Сьюзен выполнила все в точности. Засада оказала ошеломительный эффект и позволила братьям присоединиться к своим подданным. Обоим.
Что теперь? Что делать дальше, когда первая цель в этой войне достигнута и пленник отбит? Сьюзен задавалась этим вопросом и должна была вскоре получить на него ответ. Питер, едва приведя себя в порядок и передохнув, созывал срочный совет, на котором должен был присутствовать и Эдмунд. За младшим братом девушка и вышла на улицу. Молодой человек сидел прямо на крыльце штаба, на ступенях, и отрешенно смотрел на розовеющее небо. Впервые за долгое время он встречал рассвет королем, а не тельмарином, хотя вряд ли об этом были его мысли.
– Питер собирает совет. Ты идешь? – окликнула его Сьюзен. Эдмунд вздрогнул, коротко кивнул и поднялся на ноги. С момента воссоединения он был необычайно тих и задумчив, когда как Питер горел жаждой действия. Королева надеялась, что брат вымотался донельзя, но и отдохнув, младший правитель оставался неразговорчивым. Он так и сел в углу, внимательно слушая старших и сверля их непроницаемым взглядом, от которого Сьюзен становилось не по себе.
Питер четко расставил приоритеты в войне, что им предстояла. Тельмар перешли все границы дозволенного и должны заплатить за все, что совершили. Они надолго запомнят, что не то что королей – простых нарнийцев непозволительно трогать. Захват прилежащих к столице городов и главной крепости послужит отличным уроком этим мерзавцам!
– Сколько воинов у нас в распоряжении? – спросил государь у Сьюзен. Та ответила взволнованно:
– Сейчас около пятидесяти, но на подходе минимум тысяча. Как только вы вернулись, я отправила в Западные горы весть. Собравшиеся там вольются в наши ряды, но мне кажется, что не стоит стягивать на чужбину все силы и бросать Нарнию без защиты.
– Никто и не собирался делать этого. Тельмаринов мало, многих они потеряли на заставе, ибо не рассчитывали на второй бой. – Питер прищурился. – Города их почти не защищены, единственное, что может представить трудность, – крепость. Но со штурмом, думаю, мы справимся.
– Да, однако захват городов мне не по душе. Там много мирных жителей, не представляющих нам угрозы… – Сьюзен вспомнила девочку, просящую милостыню. К горлу подступил комок. – Женщины, дети, старики. Они неизбежно пострадают. Разве нельзя…
– Мы не можем оставлять в тылу потенциальную угрозу, – жестко возразил Питер. – С Тельмар станется напасть со спины, а нас не так уж много. Я видел жестокость и подлость этих людей воочию, так что не сомневаюсь в подобных выходках.
– Зря, – негромко сказали сзади. Эдмунд поднял на брата тяжелый, давящий взгляд, коим из четверки обладал лишь он. Государь нахмурился. Сьюзен знаком велела нарнийцам выйти: назревала буря, которую не стоит видеть никому, кроме родных. Младший король, опустив глаза и уставившись на свои сомкнутые ладони, добавил: – Не все Тельмар таковы. Ты видел лишь худшую их сторону.
– Бесчестье оно и есть бесчестье. Ему нет оправдания, – отрезал Питер раздраженно. – Отношение к более слабому демонстрирует саму натуру человека. Тут она прогнила насквозь.
– Поэтому ты так и рвешься в бой, верно? – повисла звенящая тишина. – Хочешь взять оплату не только за жизни нарнийцев, что прервались на заставе, но и за свое унижение. Ты никак не можешь смириться с тем, что был вынужден кому-то подчиняться, склоняться перед кем-то, чего не делал многие годы. Не так ли, государь Нарнии?
– Уж тебе ли, падкому на месть, меня в этом обвинять? – холодно спросил Верховный король. – Или я права не имею биться не только за моих подданных, но и за себя?
– Тогда скажи мне, Питер Великолепный, с кем ты собираешься биться. Кто твой главный враг?
– Тельмар, – без колебаний ответил государь. Младший король приподнял бровь.
– Неужели? Я надеялся, что лорд Тельмар, отдавший подлый приказ, удостоен чести зваться твоим врагом. Не его подданные, что лишь исполнили повеление своего господина.
– К чему ты клонишь? – воскликнул Питер, теряя терпение. Ему этот разговор решительно не нравился, ибо ощущение, что Эдмунд тельмаринов защищает, крепло с каждой минутой. Сьюзен растерянно молчала. Этот разговор в корне не был похож на все предыдущие противостояния и споры королей. Чем – она сама не могла понять.
– К тому, что спрашивают не с солдат, а с командира. Он должен уплатить тебе всю сумму, золотом или же кровью, но не его подчиненные, коим приказали – и они пошли! – ответил младший король, поджав губы. – Пойми, Питер, простые солдаты – не враги нам. Если же ты пойдешь косить их головы направо и налево, они ими станут.
– Не делай из них безвинных овечек, коих пастух направил на гиблый путь. Они могли отказаться от такой подлости, если б были честными людьми!
– Тебе ли решать, где лежит граница честности? Посмотри на поля, усеянные камнями. Здесь не возделаешь землю, не удобришь почву и не соберешь урожай, – младший король развел руками. – Чтобы прокормить семью, нужны деньги, коих платят жалкие крупицы. В армии же можно заработать больше. Я говорил с этими солдатами, я был одним из них. Их ведет не ненависть к Нарнии, а банальное желание обеспечить себя и своих родных! За это ли нам их осуждать?
– Это их не оправдывает, – возразил Питер упрямо. – Можно чем угодно объяснить подлость и коварство: крайней нуждой, безвыходным положением, кратким заблуждением. Подлостью поступок быть не перестанет. Если все так, как ты говоришь… Если ситуация их была безнадежна, почему люди не задали вопросов своему лорду? Почему не потребовали с него ответа?
– Нарнийцы часто требуют с нас отчет? – ответил вопросом на вопрос Эдмунд. – В какой бы беде они ни оказались, они нам верят, Пит. Верят, что короли их вытащат, выручат и защитят от последствий. Предложат выход, что лорд и сделал. Не повезло им с правителем, как Нарнии.
Сьюзен едва заметно улыбнулась. Это замечание могло бы сойти за лесть, кабы было сказано кем-то другим. Питер, хотя и был донельзя мрачен, все же немного посветлел, услышав такое от брата. Тот же продолжил:
– Я не говорю, что тельмарины невиновны, но в наших силах избежать кровопролития и спасти сотни семей от разрушения. И мое мнение таково, что сделать это необходимо.
– Я поддерживаю, – подала голос королева. Эдмунд не скрывал своего удивления и покосился на нее с недоверием. Сьюзен гордо подняла голову. Да, все нынче идет наперекосяк! Прежде милосердием отличался Питер, теперь же более жестокий младший пытается смягчить его сердце. В таком случае нет ничего странного в том, что золотая королева, раньше принимавшая сторону государя, с ним в кои-то веки не согласна.
К тому же, было кое-что, что не давало Сьюзен покоя. Вереница фактов, мелочей, что казались связанными. Пока нарнийцы сидели в засаде, девушка имела возможность как следует подумать и выстроить имеющиеся данные в логическую цепочку. Сперва она вспомнила о взятой заставе. Кабы не подорванные стены, Тельмар не удалось бы одержать верх в той битве. Откуда у них такая сила? Шахты и каменоломни уходят глубоко под землю. Возможно, из недр Западных гор они и добыли то, что позволило устроить мощные взрывы. Это было более чем вероятно, но в остальном земли тельмаринов предстали крайне бедными и нищенствующими. Вряд ли оружейное дело у них хорошо развито… Следующей зацепкой было письмо, которое вместо столицы попало к нарнийцам. Как и Эдмунда, внимание Сьюзен привлекла приписка в конце о неких друзьях. Тельмарины надеялись на чью-то помощь? Раз они уведомляют «друзей» об успехе, то те наверняка были заинтересованы в том же. Кто они и какую пользу видят в победе Тельмар? Королева не знала ответа на этот вопрос. Лишь смутное воспоминание о телегах, что она видела в селении в предгорье, навевало некие подозрения. Груз в повозках был не пищевой – так что он забыл в такой глуши?..
Сьюзен сомневалась, стоит ли делиться своими умозаключениями с братьями. В конце концов, им и так есть чем озаботиться, битва не за горами. Теперь ветер переменился и дует в паруса Нарнии, Тельмар пора готовиться к обороне, ибо Верховный король явно не собирался отступать. Впрочем, его никто от этого и не отговаривал. Раны на его сердце велики, гнев пламенен. Хватит ли голоса разума для того, чтобы остудить пыл и пробудить внутри позабытое в плену сочувствие? Судя по тому, что Питер попросил оставить его одного, что-то все-таки его зацепило, чему Сьюзен была очень рада.
– Как думаешь, какое решение он примет? – спросила королева у младшего брата. Они уселись прямо на крыльце штаба. Пыльные ступени и не грезили о том, что послужат тронами правителям далеких земель, хотя в чем разница между ними и теми же мирными Тельмар? Все они люди, желающие счастья себе и своим родным. Только вот в обязанности властителя входить заботиться о благе семьи огромной, включающей всех подданных. Сьюзен немало насмотрелась на живущих на камнях крестьян, пока преследовала пленителей, и в ее душе находилось место для сострадания. Эти суровые равнины – место не для слабых, но даже здесь люди радовались, когда возвращался домой кормилец, звучал детский смех. Неужели война уничтожит все светлое, что еще есть в этом мире, сотрет в порошок?.. Как же просто все было в детстве. Когда легендарная четверка была юна, им приходилось бороться с созданиями, не знавшими добра, – с Джадис и ее прихвостнями. Вместе с ребятами и проблемы стали иными, более неоднозначными, а выбор – более сложным.
– Остается уповать, что мудрое, – отозвался Эдмунд, потирая шею. То, что Сьюзен поначалу приняла за грязь, оказалось синяками от душивших его пальцев. Королева боялась даже представить, через что братья прошли среди тельмаринов. Однако в той тьме были и крупицы света, иначе младший правитель ни за что не встал бы на защиту тех, кто напал на пограничную заставу. – Держи. Видимо, расставание с дарами несет одни несчастья.
Сьюзен удивленно уставилась на свой рог. Сложный путь через горы никак не отразился на белой, сияющей поверхности.
– Спасибо, – растерянно поблагодарила она. Теперь-то уж точно она не выпустит рог из рук, будет носить с собою повсюду! Судьба так и ждет момента, чтобы нанести очередной удар и разрушить спокойствие, которым Сьюзен так дорожила. Нечего кликать беду. – Жаль, что твой меч сломан.
