Текст книги "Golden Age (СИ)"
Автор книги: Kaisa123
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 57 страниц)
– Что ты имеешь в виду? – не поняла Люси. Сьюзен покосилась на Эдмунда и пространно ответила:
– Однажды Тархистан пытался захватить те территории, но Аслан изгнал их оттуда… И это не значит, что южная империя лишилась всех контактов с Тельмар. Возможно, их кто-то подтолкнул к этому…
– Сьюзен, – процедил младший король, заскрипев зубами. Люси обеспокоенно посмотрела на него, потом на старшую сестру. Все собравшиеся прекрасно поняли, на что намекала королева. Проигрыш Тархистана в турнире мог спровоцировать их на ответные злодеяния. Кто знает, какие контакты у них остались с Тельмар. Вдруг это они стоят за внезапной агрессией жителей запада?.. Только вот скрытое обвинение в свой адрес Эдмунда очень задело. И пока заносчивый брат не ответил на глазах у всего собрания, государь решил положить конец зарождающемуся конфликту.
– Я понял, к чему ты клонишь, дорогая сестра, но эта тема слегка не к месту. Отложим ее на более позднее время, – холодно сказал он. Сьюзен замолчала, но Люси заметила, какими красноречивыми взглядами обменялись средние правители. У девочки невольно вырвался тяжелый вздох. – Мое мнение таково, что несмотря на связанные с ландшафтом сложности, Тельмар с гор нужно прогнать. Мы не будем усердствовать, зачистим лишь скалы до этого перевала, – государь провел пальцем по карте, – чтобы после выстроить там пограничную заставу. С ее помощью никто более не сможет проникнуть в Нарнию, ибо с других сторон дорогу перекрывают глубокие обрывы. Через них перебраться невозможно – только перевал открывает путь в наши края. Если мы будем контролировать это место, незамеченными к нам смогут проникнуть только мыши. Эдмунд, тебе что-то не нравится?
– Нет-нет, я о своем думаю… – ответил юноша, тихо вздохнувший. Питер устремил на него внимательный взгляд, и королю пришлось признаться: – Я-то надеялся после турнира отдохнуть, а тут опять война…
– Ты можешь остаться во дворце с девочками, – спокойно ответил государь. Эдмунд воскликнул:
– Обижаешь! Можешь рассчитывать на меня… – но его сразу перебила Люси:
– Что значит «с девочками»? Я тоже хочу поехать!
– Лу, перестань, – одернула ее Сьюзен. – Что за глупости ты болтаешь?
– Нет, не глупости! – воскликнула девочка, с возмущением глядя на старшую сестру. – Я тоже хочу принять участие в походе и, что немаловажно, могу это сделать!
Питер отдал советникам последние распоряжения и распустил их. Мало кому была оказана такая честь, как позволение присутствовать на разговоре правителей, и ее удостоились только Ореиус и мистер Тумнус. Другие, почтительно поклонившись, удалились. Люси устремила на Питера горящий взгляд, который мог убедить в ее правоте любого, но не государя Нарнии, скрестившего на груди руки и нахмурившегося. Голос королевы был звонок и уверен:
– Питер, я вполне готова! Ведь это я обнаружила и задержала того тельмарина!
– Вообще-то это сделали мы вместе, и то не доказывает… – начала Сьюзен.
– Если бы не я, мы бы ушли оттуда, ничего не предприняв! – обиженно воскликнула Люси и вновь повернулась к молчащему Питеру. – Я ведь умею сражаться, столько училась… Ты сам видел мои успехи!
– Когда мы говорили об этом в прошлый раз, я сразу сказал, что то лишь для твоей самообороны, – произнес Верховный король. – В битву я тебя никогда не возьму – разве не прозвучало такого предупреждения? Ты слишком мала, Люси.
– Тебе тоже было тринадцать, когда ты выступил в первый военный поход! – возразила та с жаром. Питер отвел взгляд.
– Это другое.
– И чем же этот случай отличается от того? Питер, пожалуйста, не заставляй меня сидеть во дворце, пока вы будете воевать в горах. Я ведь могу помочь!
– Питер, да скажи ты ей, наконец, что это глупая и рискованная затея! – воскликнула Сьюзен, выведенная из себя. Сестра не обращала на попытки образумить ее никакого внимания, полностью захваченная своей сумасбродной затеей. От одной мысли о том, что Люси будет участвовать в битве, девушке становилось нехорошо. Она даже отбросила свою обиду на Эдмунда и обратилась к нему: – А ты чего молчишь? Скажи что-нибудь.
Юноша только глаза закатил и отвернулся. Он держался в стороне от жаркого спора, скрестив руки на груди и наблюдая за обсуждением издалека. Сьюзен поняла, что помощи от него не дождешься, и твердо произнесла:
– Это слишком опасно, Питер. Ты не можешь взять Люси с собой. Это исключено.
– Ты за меня будешь решать, Сьюзен? – воскликнула юная королева в сердцах и устремила на старшего из братьев взгляд, полный мольбы. Она верила, что Питер прислушается к ее доводам, поймет, что она права и позволит ей участвовать. Но тот вздохнул и помотал отрицательно головой.
– Сьюзен права, Люси. Это слишком опасно, и мы ведь с тобой договаривались. Слово дороже всего.
Старшая королева с победным видом улыбнулась. Ей было очень приятно, что государь прислушался именно к ее мнению, именно ее поддержал. Люси бросила на нее полный обиды, несчастный взгляд. Почему сестра так с ней поступает? Пытается навязать свою точку зрения? Сердце девочки не желало понимать то, что таким образом Сьюзен пытается ее защитить, как и Питер, собственно. Для нее, непокорного, бунтующего против несправедливости подростка, это было сродни щелканью замка на золотой клетке. И единственный, кто мог подобрать к замку ключ, был король, которого Аслан нарек Справедливым.
Люси вцепилась в Эдмунда точно утопающий в соломинку. Не успел юноша и глазом моргнуть, как после совещания сестра утащила его в темный уголок и принялась уговаривать, чтобы он переубедил Питера. Глаза юной королевы горели золотым пламенем, она ни в какую не желала оставаться в Кэр-Паравале, вдали от ожесточенных схваток, которые будут иметь место в горах.
– Эд, ну пожалуйста! Ты ведь можешь повлиять на Питера, он к тебе прислушивается!
– Лу, я не могу с ним не согласиться, – поджав губы, ответил Эдмунд. Люси проницательно посмотрела на него.
– Не можешь не согласиться или соглашаешься?
– Разве есть разница? – огрызнулся король.
– Сейчас – есть! – заявила девочка. Юноша помолчал, кусая губы, затем тяжело вздохнул.
– Я не знаю, Люси. Мне не хочется подвергать тебя риску, и в этом я полностью с Питером и Сью согласен, но…
– Но?.. – подтолкнула его к дальнейшим рассуждениям Люси. Эдмунд не ответил. Сердце его терзали сомнения. Конечно, он очень переживал за жизнь сестры, но ее пылкость и упрямство, ситуация, в которой она оказалась, напоминали его собственное прошлое. Его также сжигал огонь обиды, когда Питер уезжал в поход один, а его с собой не брал. Это пламя превращало душу в рассыпающиеся угли, сводило с ума, ведь тогда мальчик тоже хотел защищать Нарнию и бороться с тварями Джадис. Теперь, в его-то пятнадцать, король стал одним из лучших воинов, признанным полководцем и правой рукой Питера во всех сражениях. А вот в глазах Люси разгоралось то же самое пламя… Ей было труднее, чем ему, потому что сама должность Эдмунда определяла его военную карьеру. Король должен уметь сражаться – а вот пойдет ли он во второй раз в битву, уже зависит от него. Королеве же было необязательно воевать, и пример Сьюзен прекрасно это демонстрировал. У Люси не было той первой ступеньки, с помощью которой она могла вступить в бой. Ведь каждый сам определяет, кем ему в этой жизни быть, и ни государь, ни сам Аслан не могут взять на себя бремя и честь этого выбора. Выбора, который Эдмунд сам однажды совершил, из предателя став одним из венценосной четверки.
– Хорошо. Я попробую переубедить Питера, – сдался юноша. Люси радостно взвизгнула, крепко обняла его. Король же шипел, вырывался и ворчал, что не за что пока его благодарить. Заручившись его помощью, девочка упорхнула куда-то, а Эдмунд потащился к брату, ломая голову над тем, что бы ему сказать. Ничего дельного, увы, на ум не приходило.
Государь обрадовался, завидев младшего брата. Он как раз хотел обсудить с ним некоторые тонкости предстоящего похода, ведь в горах они прежде не воевали. Это будет совершенно новый опыт, а значит, и неизбежных ошибок будет немало. Нужно приложить максимум усилий, чтобы свести их число к минимуму! Питер уже вовсю раздумывал, что и как следует организовать. Сколько солдат взять с собой, как разместить, какое вооружение подобрать, что о противнике необходимо выяснить в первую очередь. Эдмунд только и успевал, что запоминать. Возражать не было нужды – все-таки Верховный король был талантливым военачальником и знал, что делал. При этом он целиком и полностью доверял своей правой руке, и такая роль юношу полностью устраивала.
– Хорошо, я прослежу за всем и дам знать, когда придут первые вести, – кивнул Эдмунд, и опершись бедром на стол, исторг тяжелый вздох. Питер с сочувствием посмотрел на него, потирающего виски.
– Устал?
– Да из огня да в полымя… Не успели домой приехать, как эта напасть.
– Эд, неужели это в кои-то веки произошло? – младший король с недоумением уставился на улыбающегося Верховного. Последний подошел ближе и взлохматил брату волосы. – Неужели ты оценил всю прелесть покоя и избавился от тяги к приключениям?
– Тебе показалось. Я просто решил поныть, – отрезал тот с усмешкой. Питер весело хмыкнул.
– Да-да, конечно. Чтобы мой брат и ныл?
– Это исключение из правила! Не вздумай привыкать, – заявил Эдмунд, но без особого запала. – Просто настроения нет.
Жаловаться на Сьюзен он не стал. Питер был в курсе его с сестрой размолвки. Кажется, Сью возомнила, что длительной осадой сумеет как-то его перевоспитать! О Аслан, за что ему такое наказание… Иногда Эдмунду казалось, что еще пара фраз и он с ней подерется, а с девочкой ведь нельзя, это неприлично и нечестно. Но Сьюзен умела доводить до белого каления, причем руководствуясь благими намерениями. Мысли о сестре, надоедающей своими нотациями, хотелось выкинуть из головы, что юноша и сделал незамедлительно. Ему хотелось взять перерыв после насыщенного турнира. Вот закончится поход против Тельмар, и король уплывет куда-нибудь на Одинокие острова. На пару месяцев! Отдохнет, отоспится, расслабится наконец… Но пока рано об этом думать.
– Я тоже не в духе, – вдруг сказал государь, тяжело вздыхая. Эдмунд наклонил голову, заглядывая ему в лицо.
– О Люси думаешь?
– Угадал… – Питер помолчал, затем откинул голову назад и глухо застонал. – Я ведь знал, чем эта история с фехтованием закончится. Лу никогда не скрывала, ради чего учится, но я надеялся, что со временем эта блажь пропадет, изживет себя…
– Не получилось, – дипломатично ответил младший король, который с первого спарринга с сестрой понял, к чему все клонится. Воцарилось недолгое молчание, и Эдмунд, связанный обещанием, нарушил его первым. – Ты подумай, может, стоит согласиться?
– О чем ты?
– Ну… Бывают случаи, когда лучше разрешить, чем запретить. Люси не из тех, кто отступается от своего.
– Но это не повод потакать всем ее капризам, – произнес грустно Питер. – Ты ведь знаешь, Эд, как опасна битва. Любой, даже опытнейший воин, может в ней погибнуть. А теперь представь в этой бойне Лу. Как можно?.. Я не могу даже вообразить, слишком страшно становится.
– Мне тоже, – признался негромко Эдмунд. – Но это ее жизнь. Ее путь, и не нам его выбирать.
Питер устремил на брата тяжелый взгляд. Младший король ощутил, что находится на верном пути. В сердце государя поселились сомнения, а значит, нужно дожать, надавить, и Люси можно будет порадовать хорошей новостью! О том, что он тащит сестру в самое пекло, Эдмунд не мог не думать, но помнил, что обещал помочь ей. И поможет.
– К тому же Люси хороший воин. Она умеет за себя постоять, уж мои синяки тому свидетели! – юноша чуть усмехнулся. Питер все еще молчал. – Да и показывала она себя отлично. Что с тельмаринами – сатиры ведь рассказывали, как хорошо Лу держалась, с какой отвагой вступила в бой с ними, что…
– Чего ты замолчал? – спросил громко государь, сжимая кулаки. – Ты хотел сказать «что с Рассветом», да?
– Я вовсе не в том смысле… – возразил Эдмунд, но было уже поздно. Случайно напомнив брату о произошедшей на корабле трагедии, которая едва не стоила им жизни, он только раздразнил его тревогу за Люси. «Молодец, настоящий мастер!» – с раздражением похвалил себя младший король. Хотел одного, добился строго противоположного. Питеру не нужно было ничего говорить вслух. Один его застывший взгляд и сжатые кулаки ясно показывали, что никуда юная королева не поедет. Ну как так, ведь Эдмунд был столь близок к своей цели – и неудачно подобранным аргументом все испортил. Может, оно и к лучшему…
Вечером Верховный король вынес свой окончательный вердикт. Спокойно и с достоинством он объявил, что обе сестры остаются в Кэр-Паравале, пока братья будут воевать на западе. Люси кинула на Эдмунда несчастный взгляд, и тот виновато пожал плечами, показывая, что ничего не вышло. Он надеялся, что сестра никогда не узнает, кто случайно подтолкнул Питера к такому решению. Чтобы успокоить свою совесть, он наведался к Люси накануне отправления и застал ее сидящей на кровати и держащей в руках меч, подаренный в Теребинтии.
Эдмунд присел рядышком, не зная, что сказать. Ну не умел он утешать людей и подбирать подходящие слова! Вон, попытался один раз, и в итоге Люси не берут с собой. Гораздо лучше ему удавалось язвить и соревноваться в искусстве сарказма. При его появлении обычно подвижная и жизнерадостная девочка тихо утерла нос, и юноша мысленно взвыл. Да она еще и плачет! Он обязан сказать что-то обнадеживающее. Думай, Эдмунд, думай…
– Не отчаивайся. В следующий раз поедешь, – Люси покосилась на брата. На большее его не хватило.
– В следующий раз?
– Мы же в Нарнии живем. Здесь вечно что-то происходит! – пожал король плечами и, не зная, куда деть руки, похлопал сестру по спине. Та ойкнула. – Не вешай нос. Еще не один поход впереди. Меня ведь тоже не сразу взяли.
– Против твоего участия хотя бы Сьюзен не возражала… – тихо ответила Люси. Эдмунд закатил глаза.
– Не напоминай мне про Сью! Она на меня сердится за то, что я ее не поддерживаю…
– Вы же с ней и так разругались, – растерялась Люси.
– Это же Сьюзен! И я, забыла? – развел руками Эдмунд. Девочка неуверенно улыбнулась. Конечно, весть о том, что брат с сестрой, и до того пребывавшие в ссоре, снова сцепились, да еще из-за нее, не могла Люси развеселить. Однако пример брата, который едва ли не кипел в ожидании своей очереди, хоть немного ее утешил. Она с благодарностью посмотрела на юношу, который помимо кровного родства был ей еще и близким другом. Порой королеве казалось, что с ним у нее гораздо больше общего, чем с Питером, взрослым и опекающим ее… – Давай. Воину нужно уметь терпеть и выжидать. Других в армию не берут!
Так что тем вечером Люси уснула, веря в то, что однажды отправится в поход вместе с братьями и будет защищать ее с ними плечом к плечу. Пусть не в этот раз, так в следующий – нужно только потерпеть… Но все обещания, данные самой себе, разлетелись в мельчайшие осколки, когда сестры вышли провожать ребят. На глаза наворачивались слезы, а душу щемило от желания стоять рядом с ними, а не смотреть Питеру вслед, не провожать взглядом силуэт грифона, на котором Эдмунд скрылся в небесах, не оставаться позади. И потекли дни, полные томительного ожидания. Мистер Тумнус утешал свою подругу, повторяя слова младшего короля, что следует потерпеть и однажды ее мечта сбудется. «Вода камень точит», – говорил мудрый фавн, но Люси его не слушала. С каждым часом ее уверенность в том, что Питер никогда не даст согласия, крепла, а свет надежды тускнел и становился все более блеклым.
Сьюзен твердила, что эту затею стоит выбросить из головы. У Нарнии достаточно защитников, чтобы еще и девочка к ним присоединилась. В том нет никакой необходимости, и это слишком опасно! Люси избегала мудрую и разумную сестру, не желая вновь слышать ненавистной правды, потому что душа ее стремилась туда, к Западным горам, откуда приходили не самые счастливые вести. Предостережение Ореиуса сбылось: сражаться в скалах, тайны которых нарнийцам были неведомы, оказалось очень трудно. Хотя тельмаринов и было мало, они знали все тропы и проходы, ущелья и пропасти. Более того, умело ими пользовались, что существенно осложняло войну с ними. Разведка Эдмунда не могла это исправить, как ни старалась, и потому короткие схватки оканчивались то победой, то поражением. И когда приходили вести о последних, выдержка Люси звенела от напряжения. Если бы она была там, то смогла бы помочь, как-то исправить ситуацию! «Как?» – спрашивал голос разума, но сердце, пылкое и полное огня, отвечало: «Как-нибудь, но непременно бы смогла!». Битва страшна, но короли бились за правое дело, за нужное! Она должна быть рядом с ними…
И в какой-то день терпение у Люси лопнуло. Кэр-Параваль казался ей прекрасной темницей с белыми, точно облака, стенами и золотыми решетками на окнах. С нее довольно ожидания и надежд на кого-то еще! Питер не взял ее, а значит, девочка пойдет сама, иначе не быть ей королевой Нарнии! Тем знаменательным вечером Люси ушла спать пораньше – сказала, что у нее болит голова. Сьюзен ничего не заподозрила и пожелала ей скорейшего выздоровления.
Однако направилась девочка отнюдь не к себе в покои. Она, никем не замеченная, сбегала в комнату к Эдмунду, ибо на стене у него красовалась настоящая коллекция из оружия и доспехов. Броня, которую младший король носил в битве при Беруне, пришлась Люси как раз впору, что ее очень порадовало. Сняв доспехи и спрятав их в узелок, королева вернулась к себе и засунула вещи под кровать. Заснуть ей так и не удалось, ибо сердце колотилось в груди подобно пойманной птице. Глубокой ночью, когда все обитатели дворца спали, Люси выскользнула из своих покоев… И едва не попалась на первом же повороте. Питер перед отъездом велел усилить охрану Кэр-Параваля, чтобы враги не посмели воспользоваться отсутствием королей и напасть на сердце Нарнии. Эдмунд же составил график дежурств для стражи и сделал это весьма умело. Люси чуть не столкнулась нос к носу с кентавром, патрулирующим ночные коридоры.
Да, из Кэр-Параваля просто так не выбраться. Однако младший король не учел того, чем девочка не преминула воспользоваться. Как там говорится, ученик превосходит учителя? В памяти сразу же всплыла карта потайных ходов, которую Люси так тщательно изучала много лет назад! Она так долго сверлила ее глазами, что эта схема прочно закрепилась в голове. Кто бы знал, что это придется так кстати? Дождавшись, пока в коридоре не будет ни души, королева подскочила к окну и дернула за кисть штор. Раздался негромкий скрежет, и часть каменной кладки отъехала в сторону, открывая темный проем. Люси оглянулась через плечо, убедилась, что никто ее не видит, и нырнула в темноту тайных переходов. Только бы не заплутать в этой сложной сети!
Осторожно, даже боязливо девочка толкнула крышку люка, и в лицо сразу ударил запах соломы. Не заблудилась. Сегодня сам Аслан благоволит ей, а значит, она все делает правильно, как должна! Будь Великий Лев против, удачи бы ей не видать. Если и были у Люси сомнения насчет ее плана, то теперь они отпали. Она решительно выбралась наружу, и лошади в королевской конюшне с изумлением уставились на нее. Когда королева вывела наружу своего коня, полностью снаряженного, ей послышался позади взволнованный голос Филлипа, но Люси проигнорировала его. Убедившись, что меч и доспехи при ней, девочка вскочила в седло и поскакала на запад. И осенний ветер унес стук копыт прочь.
***
Любому знакомо чувство страха. Бесстрашные на войне долго не живут – проходят ее те, кто не лишен естественного чувства, но может с ним бороться. Питер также был ему подвержен, но успешно подавлял его. Страх Верховного короля выражался больше в волнении и тщательности, с которой он осматривал лежащий перед ним перевал.
Западные горы были очень разнообразны по ландшафту. Острые пики и хребты чередовались с пропастями и ущельями, и это очень усложняло ведение боевых действий. Мало того, что пришлось отказаться от помощи кентавров – они бы просто переломали себе ноги на скалистых уступах, так еще и тельмарины ориентировались в горах куда лучше нарнийцев. Несмотря на немногочисленность, они твердо вознамерились закрепить за собой Западные горы – и отбить у них скалы было непростой задачей.
Перевал был важнейшим стратегическим пунктом, рубежом, который государь планировал закрепить за Нарнией. То была своеобразная граница, которую он определил для себя в горах. Его следовало отбить у Тельмар и держать до тех пор, пока на том месте, где сейчас Питер стоял, не будет выстроена пограничная застава. Отсюда открывался роскошный обзор на перевал, преодолеть который незамеченным просто невозможно! Идеальное место, чтобы нести дозор и охранять Нарнию от вторжения противника со стороны гор. Неудивительно, что тельмарины очень сопротивлялись и не хотели уступать такую ценную точку, единственный свой мост на другую сторону гор.
Питер сжал рукоять меча, стараясь не особенно высовываться из-за скалы. Это не лес – за любым камнем может скрываться коварный лучник, коими враги могли гордиться. Одна стрела, выпущенная меткой рукой, – и Верховный король отправится в страну Аслана… Сколько сил было потрачено на то, чтобы продвинуться к этому перевалу, сколько крови пролито! Схватки были короткими, но очень тяжелыми. Разведка Эдмунда делала все возможное, чтобы разузнать все хитрости и секреты гор, возвышающихся перед нарнийцами, но и враг был не так-то прост. Птиц нещадно отстреливали, и даже на младшего короля, вылетавшего на грифоне, было совершено нападение. Хвала Аслану, стрела прошла по касательной, и трагедии удалось избежать, но этот случай добавил Питеру седых волос на голове. Западные горы необходимо было закрепить за собой, и вот они почти закончили поход, практически достигли своей цели. Осталась последняя операция, продуманная до мелочей.
Осторожно, боясь выдать себя, Питер выглянул из-за камня. Казалось, на перевале никого нет – пусто, только ветер свищет. Однако это было далеко не так. В любой тени, за любым камнем мог прятаться лучник, несущий с собой смерть. Здесь это дальнобойное оружие наносило побольше урона, чем меч. Тельмарины и клинками владели неплохо, а вкупе со знанием местности и вовсе могли выиграть эту войну, кабы не были так малочисленны. Только это пока нарнийцев и спасало, но что будет, если враги вырастут в числе? Тем важней было закрыть западные границы, пока не стало слишком поздно!
Ветер сушил губы, которые давно уже потрескались. К соленому привкусу во рту Питер успел привыкнуть. Ничего, осталось совсем немного. План последнего удара они с Эдмундом вырабатывали долго, ибо ошибки быть не должно. Тельмар подустали, они отступают, и их следует дожать. Финальный удар, и Западные горы будут принадлежать королям! Операция учитывала как силы, коими располагал государь, так и местность, на которой будет идти бой. Перевал представлял собой широкую колею, пересекающую скалистый хребет. Ее трудно было охватить глазами – то был, действительно, отличный переход из одной горной долины в другую, прилежащую к Нарнии. Кто знает, что таится на возвышениях… Питер планировал пойти по самому логичному пути и так отвлечь внимание от двух ущелий, так удачно пролегающих вдоль его краев! По ним, тихо и незаметно в пылу битвы, должны были проследовать небольшие группы воинов, во главе одной из которых стоял Эдмунд. Пока основа будет биться на перевале, дополнительные обойдут тельмаринов с тыла и ударят сзади! Только вот стоить такая победа будет дорого… Увы, выбирать не приходилось. Любое сражение требует жертв, это Питер уже успел выучить наизусть.
Раздался крик птицы – сигнал к началу, и Верховный король выскочил из-за скал вместе с другими нарнийцами. Под прикрытием лучников кинулся он в перевал, со стен которого уже рухнуло несколько подстреленных врагов. Нарнийцы были метки и не допускали промахов. Как и предполагал Питер, некоторая часть противников затаилась внизу, и завязался жестокий бой. Вокруг свистели стрелы, и падали поверженные ими воины – и свои, и чужие. Одна клюнула и государя, но не пробила доспеха и полетела ему под ноги.
Мелькнула в небе тень грифона – то был знак, что две группы вошли в ущелье. Питер с ревом отбросил от себя тельмарина и снес ему голову с плеч. Он никогда не сражался с людьми, не убивал их, и к горлу подкатывала тошнота. То были не твари Джадис, одним своим видом олицетворяющие зло и мрак, а такие же люди, как и сам Питер. Только вот они покушались на его страну, убивали жителей, коих король поклялся защищать, а значит, нет в его сердце жалости!
Просвистела еще одна стрела, но государь вовремя поднял щит. Рука дрогнула от обрушившегося на нее удара, однако смерть прошла мимо. Подарки Отца Рождества верой и правдой служили своему хозяину, поражая врагов во имя Аслана и Нарнии. Риндон давно из известного меча стал легендарным, достойным своего хозяина. Питер огляделся – его воины прорывались все глубже в перевал. По времени Эдмунд уже должен был преодолеть ущелье… От раздумий короля отвлек очередной противник, и когда парень разделался с ним в два счета, земля вдруг задрожала. Он нахмурился – не показалось ли? Однако тряска повторилась, и в этот раз она была отчетливей. И в то же мгновение откуда-то сбоку донеслось пение рога. Две короткие звонкие трели огласили воздух, и сердце Питера на миг перестало биться. Это был сигнал к экстренному отступлению.
Кто-то из его воинов подхватил этот сигнал, передал на другой, южный фланг, но оттуда не ответили. Питер чуть замешкался – велеть ли своим воинам отходить назад, когда они прорвались так далеко? Уступать ли захваченные таким трудом позиции? «Эд не стал бы просто так трубить отступление!» – промелькнула в голове мысль, и Верховный король крикнул, ведомый больше интуицией, нежели разумом:
– Назад! Отходим!
Воины, повинуясь, тут же отступили. Некоторые тащили на себе раненых. Те, у кого сохранились щиты, прикрывали спины бегущим, и Питер был в их числе. Количество стрел, в них устремленных, тревожным образом увеличилось. Недобрый знак. Государь убедился в том, что его решение отступать было верным, а когда они отошли почти ко входу в перевал, то Эдмунд уничтожил все его сомнения.
– Питер! – крикнул брат, весь потрепанный и отчего-то покрытый каменной крошкой с головы до ног. В некоторой суете, возникшей при отступлении, ему не сразу удалось протолкаться к государю. Тот отдавал четкие приказы, организуя оборону. Тельмар явно перешли в контратаку, и нарнийцы срочно меняли позиции для стрельбы, благо, стрел у них было много, как и зорких глаз. Закончив с этим, Питер повернулся к младшему королю, тяжело дышащему. Тот хрипло сказал: – Они предусмотрели такой маневр. В расщелинах по краям ущелья засели лучники… И еще… Они хотели устроить завал, перекрыть нам выход, но мы успели выбраться из опасной зоны, и я решил отступить. Вряд ли засаду устроили только с северной стороны…
– Ладно, – похлопал его по плечу Питер. Конечно, жаль, что их трюк не сработал… Но Эдмунд принял верное решение. На его месте Верховный король бы поступил также. – Отстреливать все, что движется в перевале! Никого не щадить!
– Ваше Величество! – донесся слабый голос с южной стороны. Воины поддерживали окровавленного, валящегося с ног сатира. Он мелко вздрагивал из-за вонзившейся в грудь стрелы, но явно пытался сказать что-то очень важное. Питер поспешил к нему, Эдмунд – за ним. – Там… Там…
– Что с южным отрядом? – спросил государь, сжимая кулаки.
– Мы не заметили ловушки, – выдохнул сатир. – Часть наших придавило камнями, а часть и вовсе от нас отрезали. Им некуда отступать…
Питер резко обернулся к брату. Тот напряженно вслушивался в звуки битвы, но от свиста стрел и криков сражающихся было не разобрать, доносится ли какой-то шум из южного ущелья или же все, конец. В глазах у него светился тот же самый вопрос, что и у самого Питера. Стоит ли рисковать другими бойцами, пытаясь вызволить из западни тех несчастных, или уже поздно? Бросать их на смерть нельзя, но стены ущелья надежно заняли лучники Тельмар. Число смертей может удвоиться, а будет ли от того толк?
Решение это должен был выносить Верховный король. Выбравшийся сатир рыдал и невнятно повторял, что нужно вернуться, и от его срывающегося голоса сердце обливалось кровью. Казалось, что воин пытается сказать еще что-то, но сил у него на то не хватает.
В ответ на вопросительный взгляд Питера Эдмунд сжал губы и отрицательно мотнул головой. «Нет, – говорил он бессловесно, – не потянем!». И Питер его понимал. Брат всегда трезво оценивал ситуацию и в битвах действовал рационально, хотя и жестоко. Долг стоял для него превыше всего, ибо Справедливый король бесстрастен и рассудителен. Для защиты Нарнии нужна победа, а попытка спасти попавших в западню может помешать достижению основной цели, выполнению долга более глобального. Эдмунд не колебался, принося своих воинов в жертву, если то было необходимо, потому и заслужил репутацию грозного и жестокого командира. Питер же не мог относиться к нарнийцам под своим началом столь расчетливо. Именно своим человечным отношениям к жизням, что находились у него в подчинении, он и снискал всеобщую любовь… Да, это рискованно, но не попытаться им помочь государь не мог! Верховный король всем сердцем искал возможные пути и, находя узкие тропы, не боялся на них ступить – не теряя, впрочем, основной дороги, ведущей к победе.
– Отправьте туда подкрепление. Около двадцати бойцов, – распорядился Питер. Эдмунд нахмурился, но ничего не сказал. Главнокомандующим был все же государь, а поле брани – не то место, чтобы спорить.
– Поторопитесь… – выдохнул раненый сатир, борясь со смертью. – Там ведь… Она…
– Кто? – нахмурился Питер, присаживаясь рядом. Нужно было возвращаться в гущу битвы, командовать, но он не мог не проводить воина, отдавшего за Нарнию жизнь, в последний путь. И от слов, которые выдохнул перед смертью сатир, по спине пробежал холод.
– Королева Люси…
Ладонь, сжимавшая руку государя, безвольно разжалась. Сам же парень потрясенно обернулся к брату, с непониманием хмуря брови. Время словно замедлило свой ход. Люси… Здесь? Точнее, там? Это невозможно, она ведь во дворце, дома. Это похоже на бред умирающего, но сатир так отчаянно пытался это сказать с того самого момента, как добрался досюда. Возможно, необходимость сообщить и заставила его дотянуть, дожить до этого момента, чтобы вместе с докладом выдохнуть и собственную душу.
Люси. Здесь. Точнее, там.
Питер вскочил на ноги, глядя перед собой широко распахнутыми глазами. Его не интересовало, как это могло произойти, почему это произошло. В голове бились две мысли: Люси там, где идет ожесточенный бой. Все остальное вдруг стало неважным. Питер не слышал, что позади что-то кричит Эдмунд. Государь просто кинулся вслед за посланной подмогой. Он не видел, что младший брат на миг задержался, чтобы вскочить на грифона, и взлетел в небо, а лучники изменили направление атак. Вместо того чтобы защищать перевал, половина из них сосредоточилась на прикрытии прорывной группы, что устремилась к ущелью. Питер просто понесся вперед, и разум не поспевал за движениями. Казалось, тело знало, что предпринять, лучше мозга.
