Текст книги "Golden Age (СИ)"
Автор книги: Kaisa123
сообщить о нарушении
Текущая страница: 44 (всего у книги 57 страниц)
Младший король только скривился, вырвал руку и направился к Филлипу. Вот уж правда, ему не требовалось одобрение государя, чтобы поступать так, как хочется, и это Питера порой невероятно раздражало. Сьюзен, наблюдая за размолвкой братьев, только закатила глаза и пришпорила лошадь. Маленькая процессия покинула двор Кэр-Параваля.
До гор они добрались без приключений. Хотя дорогу до заставы и привели в порядок, она была слишком узкой, чтобы кони не подвернули ноги, потому путь продолжили пешком. Сьюзен тяжело отдувалась, придерживая подол походного платья руками. Она успела пожалеть, что в который раз повелась на подначки младшего брата и на собственное желание доказать кому-то что-то. Скорее, это самой себе она стремилась что-то доказать, теряя порой голову. И где ее знаменитая разумность была, когда королева рвалась на эту заставу? Стоило той показаться из-за поворота, как все сомнения в этой затее были уничтожены.
От вида возведенной в скалах крепости захватывало дух. Выполнена она была, конечно, из местного камня, не столь красивого, как белый мрамор, но мастера придали ему форму, в которой несомненно угадывались нарнийские мотивы. Шпили на стене, изящные, тонкие, устремлялись к небу, которое не омрачали тучи. Солнечный свет играл бликами на наконечниках копий и доспехах стражей, что приветствовали правителей радостными криками. Крепкие ворота отворились, не издав ни скрипа, ни скрежета, впуская хозяев на первую площадь заставы. Свободного пространства было достаточно, чтобы воины, несущие дозор, прямо из казарм у боковых стен могли построиться без промедления и навести порядок в своих рядах. В центральной части располагался штаб заставы, разделяющий крепость на две части – нарнийскую и тельмаринскую. Из одной в другую можно было попасть только через арки.
– Красиво, да? – усмехнулся по-доброму Питер. Сьюзен зачарованно кивнула. Она занималась благоустройством городов и была сведуща в архитектуре, так что мощь созданной с нуля заставы королева оценила по достоинству. – Из подвалов штаба через тайный ход можно пройти на скалы. Мы постарались предусмотреть любой исход! Внешняя, западная стена делится на три части. Самая высокая – на сам перевал, и две чуть ниже – на ущелья. Они и изнутри отделены друг от друга, видишь ограждения? А внизу отверстия для слива воды, если вдруг пойдет ливень. Здорово, правда?
Сьюзен кивнула. Масштабность крепости поражала воображение. И впрямь стоило мучиться от палящего солнца, чтобы добраться сюда! Жара и впрямь была нестерпимой. Оглядываясь в поисках хотя бы облачка, Сьюзен сощурилась, заметив вдалеке флюгер, предмет ее и Эдмунда спора. Она оглянулась на братьев, желая определить победителя раз и навсегда, но те явно были заняты другим. Королева подошла к ним и к командиру заставы и успела на конец доклада:
– … успеха не добились. Мы отбили эту атаку с ущелий без потерь, но сам факт не может не тревожить.
– С чего бы Тельмар нападать? – нахмурился Питер. Государь был обескуражен, хотя старался не показывать растерянности. – Да еще так быстро откатываться, словно они и не надеялись на победу?
– Меня тревожит другое, – подал голос Эдмунд. – Во-первых, откуда они набрались такой наглости, чтобы атаковать наши границы? У них опять лишние воины появились? И, во-вторых…
– Разведка. Почему птицы не предупредили об их приближении? – вмешалась Сьюзен. Помрачневший младший брат кивнул. Королева в точности прочитала его мысли, вмиг ставшие невеселыми. В воздухе повисло неловкое молчание. Каждый размышлял о чем-то своем. Визит на горы лишился оттенка авантюрности, запахло чем-то посерьезней.
– Как думаешь, они нападут снова? – спросил Питер у командира. Фавн задумался, затем качнул головой.
– Мне так не кажется. Их слишком мало, а наши стены крепки, словно сталь. Тельмар разобьются о них, даже если нападут все сразу!
Государя это не очень утешило. Распоряжение укрепить патрули и не терять бдительности заставило всех собраться и засуетиться. Питер терпеть не мог, когда чего-то не понимал, особенно когда дело касается вооруженного конфликта. Воевать с кем-то очень не хотелось, особенно когда уже несколько лет мир в Нарнии не нарушался. Эдмунд кусал губы, ничего не говоря и судорожно размышляя. Своими умозаключениями он поделится, лишь когда сочтет их достаточно обдуманными и взвешенными, Сьюзен это знала. Ей же самой хотелось вернуться в Кэр-Параваль, ибо королева чувствовала себя не в своей тарелке. Военная крепость, созданная хотя и для мирных целей, ее несколько пугала. Девушка высказала предложение вернуться домой, на что Питер покачал головой.
– Нужно разобраться с тем, что здесь происходит. Надеюсь, ничего серьезного.
– И забывать о том, зачем мы сюда приехали, тоже не стоит! Сьюзен, поразишь стрелой флюгер или отступишь в последний момент?
Королева фыркнула и извлекла из колчана стрелу. Тетива лука отозвалась на прикосновение теплом, внушая уверенность как в себе, так и в точности выстрела. Солнце слепило глаза. Эдмунд, следя за движениями сестры, посмотрел в небо и пробормотал:
– Такая жара к дождю…
Пальцы отпустили запевшую тетиву. Стрела со свистом взмыла вверх и с глухим звоном ударила в вырезанную из железного листа фигуру льва, застывшего в прыжке. Тот завертелся на шпиле башни с жалобным лязгом. Младший король усмехнулся, похлопал Сьюзен по плечу, поздравляя с удачным выстрелом, и пошел вслед за Питером, что терпеливо ждал младших. Королева же на миг задержалась: скрип флюгера, темного пятнышка на фоне чистого неба, вселил в сердце невольную тревогу, логического объяснения для которой не нашлось.
На Львиный перевал опустилась ночь. Бархатным покрывалом укутала она скалы, легкие тени превратила в насыщенный, непроглядный мрак. Тишину, царящую в Западных горах, нарушали только звуки, доносящиеся со стен крепости да шум ветра. Небо к вечеру затянуло тучами – собиралась гроза, народные приметы не солгали. В воздухе повисло ожидание, тягучее, гнетущее, требующее разрядки.
В такую погоду находиться на стене в дозоре не хотелось никому, но нарнийцы доблестно выполняли свой долг, не смыкая глаз. Никто и ничто не могло укрыться от их глаз, пристально следящих за перевалом, который пустовал. Единственное, что разгоняло ночную тьму, – это факела, пылающие на стенах и напоминающие, что в крепости не спят. Врагу следует помнить об этом, если он затаился поблизости. Фавн, дежуривший со стороны южного ущелья, широко зевнул. Час был поздний, а днем выспаться не удалось – в казарме шумели из-за прибытия королей. Дремота подкрадывалась незаметно, ласковыми касаниями усыпляя и умоляя немного отдохнуть. Вот сейчас, прислониться плечом к прохладному камню и прикрыть на миг глаза. Всего лишь на миг!.. Воин встрепенулся, отгоняя сонливость. Он на посту, ему нельзя спать! Фавн часто заморгал, борясь со сном, и из-за этого не сразу заметил мелькнувший в темноте ущелья огонек. Наверное, ему просто почудилось, когда он тер усталые глаза, пытаясь взбодрить себя. Воин всмотрелся во мрак ночи, но ничего более не увидел. Его товарищ также не нашел поводов для волнения, и фавн окончательно решил, что ему это привиделось.
Ветер стих. Казалось, сама природа замерла в ожидании грозы. Дозорные и сами интуитивно ждали первого раската грома, после которого небеса разверзнутся и обрушат на горы и затаившуюся в них заставу потоки холодной воды. Воздух был тяжелым, пропитанным этим томительным ожиданием взрыва. Ох как не хотелось в непогоду торчать на стене! И так не жарко, а еще промокнешь, промерзнешь насквозь! Врагу не пожелаешь такой участи. Фавн переступил на месте, и копытца звонко застучали по каменным плитам. Случайно он бросил взгляд в ту сторону, где ему почудилось свечение, и замер. Теперь воин был готов поклясться, что глаза его не обманывают! Он встрепенулся, сделал шаг вперед, вглядываясь изо всех сил, но не понимая, что же именно видит, отчего внутри все скрутило в предчувствии грозы, но не природной. Огонек вдали дрогнул и вдруг устремился к крепости, будто стрела, выпущенная из лука. Фавн успел только подумать, что он не залетит за стены, а упадет у ее подножия, и успокоился на миг, как догадка его подтвердилась. Пылающая стрела и впрямь скрылась где-то у основания стены…
Раздался оглушительный взрыв.
Сьюзен в своих покоях со вскриком проснулась. Даже здесь, в сердце крепости, она ощутила сильную вибрацию. Первая волна была настолько сильной, что кубок на столе дрогнул и упал на пол, по которому расползлась лужа с водой. Подол ночной сорочки, когда королева вскочила с кровати, потемнел, напитавшись ею, но девушка на то не обратила внимания. Ее занимали и бесконечно пугали нарастающие крики снаружи. Набросив на плечи плащ и схватив верный лук со стрелами, Сьюзен вылетела из своей комнаты. Что случилось?! Что происходит? На эти вопросы никто из служащего персонала не смог ответить, но немногих мирных нарнийцев охватывала паника. Она усилилась в сто крат, когда к крикам добавился еще и звон оружия.
– Что нам делать, Ваше Величество? – вскричали слуги. Кабы Сьюзен знала! Она и сама ни черта не понимала! Призвав все свое самообладание, девушка велела всем идти в подвальные помещения и заложить двери. Если что – мелькнула предательская мысль, будет куда отступить! Что-то подсказывало ей, что бой снаружи будет идти долго – иначе с ним бы уже разобрались. Нарнийцы кинулись выполнять приказ, а Сьюзен метнулась к выходу. Она распахнула двери, и в лицо ей ударил порыв ветра, швырнул в глаза капли дождя, что нещадно молотил по крышам построек крепости. Вместе с холодным воздухом королеву оглушил шум боя. Крики, звон мечей и боевые кличи на миг повергли ее в растерянность, и из-за этого она пропустила появление первого врага.
Лишь чудом Сьюзен успела отскочить в сторону, и удар противника пришелся не по ней. Тельмарин, а это был именно он, снова поднял меч и пошел вперед, но теперь королева была готова. Меткий выстрел остановил врага, и мужчина рухнул плашмя, прямо в потоки дождевой воды, что лились по земле и мелким каменным обломкам. Их было много – часть построек была уничтожена, разрушена ими, и чем ближе к южному ущелью, тем более крупными они становились. Именно оттуда, с той стороны доносились звуки битвы, и они все приближались. Туда Сьюзен и кинулась, уже догадываясь, что произошло, и приходя от этого в глубочайший ужас. Струи дождя, превратившегося в ливень, мигом намочили ее сорочку, и тонкая ткань липла к ногам, скользящим по лужам. Плащ напитался влагой, потяжелел, оттягивая плечи, но Сьюзен не замечала его веса. Руки ее, как и зоркие глаза, действовали порой быстрее, чем их хозяйка успевала оценить ситуацию, и каждый выстрел находил свою цель. Тельмарины падали один за другим, но вспышки молнии выхватывали из полумрака ожесточенную, безумную схватку внутри стен крепости. Врагов было куда больше, чем королева могла одолеть, да и как они могли попасть за стены? Сьюзен поняла это, пробившись ближе к центру площади, откуда открывался вид на южную стену. Точнее, на то, что от нее осталось. На месте непобедимой преграды, что отделяла заставу от ущелья, зиял огромный разлом, через который Тельмар и вторгались в крепость!
Застывшую от изумления и ужаса королеву кто-то схватил за локоть. Та запоздало вскрикнула, круто развернулась, пытаясь ударить обидчика луком. Хвала Аслану, Сьюзен успела признать в нем Питера. Он насквозь промок, и волосы липли к его лицу так же, как и рубашка к телу. Верховный король так же, как и сестра, ворвался в бой в том же, в чем и спал. Разве что меч и щит прихватил с собою, но ничего, кроме последнего, не защищало его от вражеских атак, о чем свидетельствовали разорванная одежда и кровоточащие ссадины.
– А где Эдмунд? – выдохнула Сьюзен, нащупывая в колчане оперение стрелы. Теперь оно не было сияюще-красным. Намокшее, оно потемнело и было скорее багровым, а в полумраке и вовсе черным, как вода, струящаяся у их ног. Питер мотнул головой в сторону стен, идущих вдоль скал. Тельмарины сражались не только на земле. Они пытались взять штурмом и стены, чтобы, следуя по ним, без помех проникнуть в тыл, ведь стены кольцом охватывали всю заставу! И там, наверху, куда вели каменные лестницы, велся бой не менее отчаянный, чем внизу. Однако выискивать глазами брата у королевы не было времени. Битва, что кипела вокруг, требовала ее участия, и правительница, славящаяся своей нелюбовью к сражениям, вновь подняла лук. В душе ее, спокойной и миролюбивой, медленно, но верно поднимала голову львица, что зовется ярость. Враги, а именно Тельмар, покушались на самое святое – на Нарнию, на страну, которую королева поклялась оберегать и защищать. А это значит, что они поплатятся за это! Пока девушка жива, пока есть в ее колчане стрелы, а руки могут натягивать тетиву, никто не ступит на мирные земли Нарнии, не нарушит ладный уклад жизни ее жителей. Слишком хорошо Сьюзен помнила, какой хаос посеяли в лесу браконьеры из Тельмар в первый свой визит. А сейчас их были десятки, сотни – казалось, они решили взять крепость или сегодня, или никогда. Однако ее обитатели сражались не менее яростно. Государь, которого не могли остановить ни раны, ни хлещущий с небес дождь, приободрял их своим примером, зажигал в сердцах огонь, которому не страшен никакой холод. Сестра его никогда не промахивалась, выручая подданных из самых безнадежных ситуаций, а младший король бился наверху, не позволяя врагам зайти с тыла. Отвага и рвение нарнийцев должны были сокрушить напор противника…
Земля затряслась под ногами Сьюзен. Стены крепости задрожали от мощного взрыва, донесшегося уже с северной стороны. Ему вторили еще два, прозвучавшие из-за спин нарнийцев, там, где лежали земли Нарнии. Королева обернулась к Питеру, одними глазами спрашивая, верны ли ее догадки. Крик брата подтвердил худшие опасения.
– Отступаем! Все назад! – проревел Верховный король. Северное ущелье также было оккупированно Тельмар, и здесь, у южного, их легко могли взять в окружение и перебить. Питер понял это в то же мгновение и, как бы ни было ему тяжело отступать, принял стратегически верное решение. Дождавшись, когда основная масса нарнийцев схлынет к сердцу заставы, государь побежал за ними, прикрывая отход. Сьюзен бежала чуть впереди – стрелы у нее заканчивались и их следовало беречь. Эдмунд, услышав приказ, также отступил. Без поддержки снизу, даже с помощью воинов, ему было не удержать стену, потому все, что мог сделать король, – это уйти через связные башни и запереть двери на толстые засовы, если не перекрыв, то создав серьезные препятствия на пути тельмаринов.
Дела были плохи – это понимала даже Сьюзен, не слишком сведущая в стратегии и тактике. Враги получали свежее подкрепление сразу с двух сторон – с севера и юга, когда как нарнийцы были вынуждены сражаться теми силами, какие имелись в наличии с самого начала, а ведь многих они уже потеряли. Подоспевшие Тельмар действовали грамотно – издалека начинали поливать нарнийцев стрелами, как небеса – дождем, а подскочив ближе, с жаром бросались в бой. Обороняющиеся же устали, вымотались до предела. Впервые с начала схватки королева ощутила, как успела замерзнуть, как холодит кожу промокшая одежда. Полученные ссадины, которых легко можно было бы избежать при наличии брони, болели и стесняли движения. Руки, прежде так легко и споро натягивающие тетиву лука, подрагивали, и Сьюзен начала допускать ошибки, которые добрая судьба пока милостиво прощала. Да как ее можно назвать доброй, если вполне обычная поездка обернулась жестокой, безумной битвой под раскаты грома, где единственный источник света – это ослепляющие молнии? Кажется, сейчас Сьюзен была готова воззвать к Аслану, прося его о помощи, когда как прежде полагалась на себя, а не на покровителя Нарнии. Сейчас же у нее не хватало сил на продолжение борьбы. Тем более, что все приложенные усилия пропадали втуне. Нарнийцы по-прежнему отступали вглубь крепости, подбираясь все ближе к своей стороне границы, борясь за заставу, но все верней проигрывая этот безнадежный бой. Под руководством Питера они бились за каждый метр, и даже самый малый шаг тельмаринам приходилось выбивать кровью, которая лилась рекой, но подхватываемая ливнем, уносилась в ущелья. Медленно, но продавливали они хозяев крепости, ведь желание победить и отстоять свое не всегда творит чудо. Логика, коей Сьюзен руководствовалась, ясно говорила, что шансы на победу призрачны и пусты, но сердце, сердце отчаянно жаждало веры в то, что тучи разверзнутся и раздастся львиный рев, повергающий врагов в ужас, а нарнийцам придающий еще больше пыла и сил. Они должны удержать заставу, иначе врагам будет открыт ход в Нарнию! Это их долг, их святая обязанность, причина, по которой схватка идет не на жизнь, а на смерть, каждая пядь скал стоит Тельмар десятков жизней…
– Сьюзен! – голос Питера вывел ее из прострации. Казалось, время на момент ее раздумий замерло, а сейчас завертелось и помчалось вперед, отрабатывая задержку. Все произошло так быстро: Верховный король вдруг подался вперед, обнял сестру. Даже продрогший насквозь, уставший, он показался Сьюзен теплым и родным, а затем ее схватили за руку и потащили к стенам. Позади Питер поднял меч и криком вселил в нарнийцев достаточно пыла, чтобы броситься в новую атаку на врага. Этот боевой клич заставил девушку очнуться, и она начала брыкаться, вырываться из железной хватки Эдмунда, который тащил ее по лестнице на стену. Она не понимала, куда брат ее ведет, зачем, чего он хочет и для чего оставляет Питера одного там, внизу!
Младший король затащил ее внутрь башни. Оттуда уже можно было выбраться на стену. С одной стороны сквозь двери пытались пробиться тельмарины, другую пока удерживали нарнийцы. Дерево трещало под ударами, петли стонали и скрипели, но пока воинам удавалось сдерживать врага. И это дало Эдмунду возможность вывести сестру на край стены. Его звонкий, чистый свист пронзил шум битвы подобно копью, и на этот звук с розовеющего неба спланировал грифон.
Сьюзен ахнула, повернулась к брату, но ее голос очень невовремя заглушил треск дерева. Двери затрещали под напором врагов, и теперь нарнийцы сдерживали врага, лишь налегая на норовящие распахнуться створки всем телом. И засовы, и прочие крепежи были давно сорваны. Грифон лег на мокрые камни, позволяя королеве взобраться ему на спину. Девушка растерялась. Она же не умеет летать! Да и как может она покинуть крепость в столь ответственный момент?! Впрочем, она была не одна. Многие нарнийцы, подчиняясь приказу государя, отходили в скалы, что возвышались по их собственную сторону границы. Видя, что положение безвыходно, Питер принял решение отступать и прикрывал отходящих назад воинов, двигаясь к выходу в числе последних. Воины Эдмунда из последних сил держали за собой стену. Если Тельмар возьмут ее, то их лучники могут убить всех бегущих прочь бойцов. Короли шли в битву первыми и последними отступали. Не изменили этой традиции и сейчас.
Грифон по команде младшего правителя оттолкнулся от земли и взмыл в небо. В следующее мгновение двери за спиной Эдмунда разлетелись в щепки от очередного удара, и Тельмар все-таки пробились на последний сектор стены.
Королева уже не успела увидеть, как брат рассек мечом воздух и бросился в бой. Грифон поднял свою наездницу бесконечно высоко, скрывшись в облаках, и те закрыли собой крепость, которую нарнийцы спешно покидали. Ветер сносил с ресниц Сьюзен горькие, полные боли слезы, которые полились рекой, когда внизу раздалось печальное пение волшебного рога. Его было слышно в самом далеком уголке Нарнии – а своей хозяйке он разодрал душу на мелкие кровоточащие клочки. Тоскливый напев вывел последнюю высокую ноту и смолк.
Грифон взмахнул крыльями и устремился на восток, навстречу подкреплению, что выдвинулось на пение рога с ближайших городов и застав. Взошедшее, новорожденное солнце ласкало умелого летуна своими лучами и вселяло надежду на лучшее. Эту битву они проиграли, но не целую войну, что назрела так нежданно, после стольких лет мира и покоя! Сьюзен была уверена: пусть и потерпели они поражение, следующее уготовано Тельмар. Сила духа Питера и хладнокровие Эдмунда сокрушали любые стены и приносили Нарнии блистательные победы. Не изменится это и впредь!.. Однако к спешащему к горам подкреплению короли так и не присоединились. По мере приближения к цели воины подбирали отступивших выживших – очень мало сумело выбраться из Западных гор. Тельмарины были хорошими стрелками и, захватив стены заставы, продемонстрировали свое искусство. Немногим удалось спастись… И братьев среди них Сьюзен не нашла.
С каждой минутой, с каждым встреченным воином, что ничего не знал о судьбе королей, тиски тревоги сжимали сердце все сильней. Они должны были уже вернуться! Нарнийская часть гор неплохо изучена, добраться до лесов не составило бы труда – разве не логично? Но почему их еще нет? Сьюзен твердила себе, что наверняка возникли какие-то сложности на пути братьев обратно. Погоня, не приведи Аслан, кого-то ранили и им пришлось затаиться в скалах. Да кто знает, что могло произойти?! Главное, что с ними все в порядке! Королева убеждала себя в этом, и это у нее неплохо получалось. По крайней мере, до того момента, как впереди показались стены заставы и заваленные огромными камнями ворота. Надежда на то, что короли затерялись в горах, умерла, так и не успев окрепнуть. Они бы присоединились к войску, что собиралось отбить заставу у врагов.
Это оказалось несложно. Хотя и засели на стенах Тельмар, их было немного. Видимо, противник осознавал, что не сумеет удержать взятый рубеж и не стал тратить на это много ресурсов. После недолгой осады нарнийцы вошли в крепость, уже очищенную от тел убитых. Лишь пятна крови на камнях напоминали, где расставались с жизнью отважные нарнийцы, не пуская врагов на свои земли, да и те смыл ночной дождь. Тел не было, зато было оружие. Оно покрывало всю площадь, поблескивая на солнце, и что-то сверкнуло особенно ярко в пробившихся сквозь тучи лучах. Сьюзен прищурилась и подошла ближе. Пальцы стиснули судорожно лук, а сердце на миг замерло.
Солнце вновь скрылось за облаками, но посеребренный клинок будто светился в полумраке, сковавшем горы. Сияние благородного металла было по-мертвому тусклым. Лезвие меча Эдмунда Справедливого, его символа, его вечного спутника, было сломано пополам, и этот разлом словно впился в сердце Сьюзен острыми осколками. Рядом лежал щит Питера, весь покрытый царапинами. Алый лев скалил яростно клыки, но не было вокруг врагов – те исчезли, за исключением защитников крепости. Королева огляделась по сторонам. Что примечательно, меча Питера, знаменитого Риндона, было не видать. Ведомая каким-то странным чувством, девушка присела и дотронулась до прохладной гладкой поверхности щита. На ней прозрачными бусинами дрожали капли давно прошедшего дождя. Прикосновением Сьюзен потревожила покой защиты государя, и тот отъехал ненамного в сторону. Под ним что-то лежало.
– Стража, – тихо произнесла королева. Голос ее был напряжен до предела. Подошедший нарниец внимательно внимал своей госпоже. – Все Тельмар перебиты?
– Пару мы взяли в плен, Ваше Величество.
– Приведите их сюда, – велела Сьюзен, сжимая в ладони серебряный перстень, который младший брат носил не снимая. Сломанный клинок, вещь, с которой он не расставался, – разум видел за этими знаками скрытый смысл, а душа не желала, не хотела признавать ужасающей правды. Оно искало лазейки, в существование которых безумно хотелось верить. Разрушить этот спасительный самообман мог только тельмарин, приведенный нарнийцами. Королева глубоко вздохнула и взглянула помятому, потрепанному сражением мужчине прямо в черные глаза. Теперь голос ее звучал ровно, холодно. – Что с моими братьями? Отвечай немедленно.
– С каким из? – приподнял тельмарин бровь. Сьюзен сжала кулак, и грани перстня больно впились в ладонь. Она бы не удивилась, если бы из-под пальцев начала сочиться кровь, как из трепещущего сердца, предчувствующего жуткий ответ. Фавн встряхнул пленного, без слов веля не увиливать от ответа, и тот нехотя продолжил: – Младший мертв… И если будете посговорчивей, старший избежит такой судьбы.
И внутри на миг шевельнулась радость от вести, что Питер жив. Радость, столь неуместная сейчас, когда боль и тоска от потери затопили королеву с головой. Тельмарина по короткому приказу сразу увели, и королева осталась одна посреди поля брани. По щекам ее текли слезы – не только от скорби, но и от стыда за тень облегчения, что промелькнула на миг в мыслях. Почему сердце так легко сделало этот ужасный выбор, Сьюзен не хотела признавать, и оттого слезы бежали по щекам непрерывным потоком. Обманывать себя было глупо: с Эдмундом они вечно цапались. Инертности, сомнениям и кропотливости не ужиться рядом с решительностью, резкостью и твердостью в суждениях. Старшая сестра вечно воевала с младшим братом – за звание второго человека в Нарнии, за принятые решения, за избранную им невесту. Ни в чем не удавалось им сойтись, и хотя конфликты с годами сошли на нет, Эдмунд немало Сьюзен раздражал именно своевольностью и острым языком, что ранил порой незаслуженно больно. Питер же не раздражал никогда. Он был понимающ, терпелив и не кидался словами, точно кинжалами, был готов искать компромисс, а не отстаивал свою точку зрения до последней капли крови. За Питером Сьюзен всегда шла, на него жила с оглядкой… Пусть разум и не отдавал одному из братьев любви большей, ибо знал, что так нечесто и недостойно, сердце вмиг распорядилось и выразило все чувства в короткой мысли, что не давала покоя и поныне. Она чувствовала, что с младшим из братьев случилась беда, стоило наткнуться на сломанный клинок, вместилище души любого воителя. И потому была готова услышать горькую правду. «Только не Питер!» – промелькнуло в голове. Что ж, надежды стали явью.
Но почему от них только больнее?
Комментарий к Глава 20
С нетерпением жду ваших отзывов, дорогие читатели!)
========== Глава 21 ==========
Эдмунд сделал неосторожный вздох и тут же застонал от боли. Из-за того, что он лежал лицом вниз, уткнувшись носом то ли в кучу тряпья, то ли в кого-то, звук вышел глухим и практически неслышным, но это короля отнюдь не утешило. Грудь раздирало от мало-мальски глубокого вдоха. Боль не давала расправить легкие, заставляла дышать мелко и как-то жалко, да и было ли чем? В горле першило от пыли, а голова была чугунная, хотя, наверное, не из-за высокой влажности и тяжелого, дурманящего запаха, витающего в воздухе.
Память возвращалась к королю медленно, крайне неохотно. Понемногу приходя в себя, он перевернулся на спину и отрешенно посмотрел на кусок неба, виднеющийся сквозь дыру в крыше. Клочок чистой голубизны в грязном, пропитанном кровью, мокром насквозь мире, в котором он оказался. Странный, но чарующий вид предстал его глазам… Ах да, он же упал со стены вместе с каким-то тельмарином! Эдмунд снова застонал. Виски раскалывались от нахлынувших воспоминаний, что были больше наборами звуков и образов, чем четко оформленными картинами прошлого. Когда врагов стало слишком много, его невольно прижали к внутренней ограде стены вместе с товарищами. Это случилось буквально спустя минуту после того, как Сьюзен улетела. Бой был настолько бешеный, что не гнушались кулаков. Тельмарин схватил короля сзади, тот принялся вырываться и поскользнулся на мокрых камнях. Они оба рухнули со стены прямо на крышу казармы, которую эта тварь собой и проломила… Вот и валяется мертвым – на его месте мог бы быть сам король, который приземлился на противника и потому остался жив. Повезло, ничего не скажешь…
В ушах звенело, словно битва еще продолжалась, но нет – снаружи было тихо. Как будто ночью и не шла ожесточенная, яростная схватка. Голубой клочок под потолком казался настолько чужим в пройденном Эдмундом безумии и оттого настолько волшебным, что король невольно протянул вперед руку, пытаясь коснуться этого прозрачного, чистого шелка. Вид собственной ладони, грязной, измазанной в крови, привел его в чувство. Равнодушие, сковывавшее до сих пор измученное тело, исчезло, и из души ушла сосущая пустота. На ее место пришли вопросы, пока звучащие в сознании еле слышно, но набирающие силу: что произошло с тех пор, как он выбыл из игры? Чем закончилась эта битва? Произошло ли чудо? И где Питер?..
Эдмунду стоило невероятных трудов встать на четвереньки. Мало того, что каждый вздох причинял боль, так еще его сверху покрывал небольшой завал. Будь король здоров и полон сил, обломки досок он бы разгреб за пару движений, а так пришлось повозиться. На это ушли, кажется, все силы, что по жалкой капле возвращались к молодому человеку. Сумев выбраться из-под завала – крыша была сделана добротно, как им удалось ее пробить? – воин некоторое время лежал плашмя, пытаясь отдышаться. Чуть отдохнув, он покосился на тельмарина, который столкнул его со стены и спас, приняв на себя весь удар. Ненамеренно, конечно, откуда у этих бесчестных тварей такое благородство? Без сомнений, крупный мужчина был мертв. Ему при падении пришлось гораздо хуже. Вон, даже голову размозжил, бедолага.
Нужно встать. С этой мыслью Эдмунд попытался подняться на ноги, которые не держали его. Колени предательски задрожали, и на одно мгновение король подумал, что они не выдержат. В голове пронеслось яростное: «Я должен встать!», и этот не оставляющий выбора приказ самому себе придал сил. Воин поднялся и, опасно шатаясь, побрел к приоткрытой двери. Теперь болела не только грудная клетка, но еще и живот. По лицу побежала теплая кровь – бровь была глубоко рассечена какой-то деревяшкой, и от гримасы боли засохшая корка треснула. Прислонившись плечом к дверному косяку, король выглянул наружу, сам скрытый от посторонних глаз.
Да, сражение закончилось, причем уже давно. Не доносилось звуков остаточной борьбы, какие бывают при добивании единичных противников. Издалека звучала речь. Людские голоса. Тельмар. Значит, эту битву нарнийцы проиграли. А значит…
Нет. Если выжил Эдмунд, то и Питеру наверняка удалось спастись! Он наверняка отступил вместе с нарнийцами. Младший король пресек все попытки думать иначе, потому что поверить в свою догадку было попросту страшно. Да, братья мечтали сложить головы в бою за Нарнию, умереть, как и подобает воинам. Они даже подходили опасно близко к этой черте, что отделяет плато от бездонной пропасти, дно которой не известно никому из живых. Только вот сейчас Эдмунд заглянул туда одним глазом – и едва успел отшатнуться. Точнее, его отдернул от края случай, но счастливый ли? Оставалось надеяться, что провидение, позволившее ему остаться в-живых, когда он был готов умереть с мечом в руках, сделало это не зря. И было также милостиво к Питеру.
