Текст книги "Golden Age (СИ)"
Автор книги: Kaisa123
сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 57 страниц)
Люси.
Точно молния, влетел он в проклятое ущелье и уже отсюда увидел, что дорогу вперед преграждает огромный завал. Через него не перепрыгнуть, не перелезть просто так, но в плечи вдруг впились гигантские когти и подняли его в воздух. Один из грифонов просто перекинул Верховного короля через завал на другую сторону, и его примеру последовали остальные летуны. Вслед за государем в западню ворвались и другие сатиры, готовые драться до последней капли крови. Не успев подняться после приземления на ноги, Питер с ревом врезался в первого противника и повалил его на землю. Тельмар, окружившие небольшую горстку нарнийцев, не ожидали такого яростного подкрепления и тем более не ожидали, что нарнийский король обрушится на них с таким безумным напором. Он рвал и метал, прокладывал себе дорогу, и меч его сверкал в лучах солнца, обагренный кровью. Только когда он увидел Люси, в помятых доспехах, но вроде бы здоровую, пелена с глаз исчезла, однако дикое пламя в душе не погасло. Лев Нарнии отыскал свою любимицу и теперь был порвать на куски всех, кто смел на нее напасть.
У врагов не было ни единого шанса устоять.
***
– Да как ты могла так поступить?! Как тебе это в голову вообще пришло? Приехать сюда аккурат перед битвой и заявить командующим южного отряда, что это я тебя вызвал из Кэр-Параваля на подмогу! Люси! – у Питера после ожесточенного боя не было сил двигаться. Полученные синяки и ссадины ныли, мышцы отказывались слушаться, но сорванный голос отнюдь не мешал облекать праведный гнев на сестру в слова. Даже немота и смерть, если бы та взяла его за горло, не заставили бы Верховного короля молчать. – Я не ожидал от тебя такого!
Девочка стояла, низко опустив голову и не смея возразить на этот поток обвинений решительно ничего. Потому что Питер был прав. Все его слова были правдивы, ибо Люси действительно подвергла себя такой опасности, что могла бы и не выбраться из ущелья живой. Более того, она какое-то время и считала, что это конец и первое ее сражение станет последним. Ужас, который королева тогда пережила, заглянув смерти в глаза, не хотелось вспоминать. Но он ни в какое сравнение не шел с тем ужасом, что испытал Питер. Ведь когда Верховный король рухнул с небес, на него было страшно смотреть. Никогда Люси не видела, чтобы врагов рубили с такой яростью. Будь у брата на пути великан, он и его бы одолел с одного удара, только бы добраться до нее… И никогда прежде Люси не была так рада его видеть. Кажется, момент, когда Питер ее обнял, навеки запечатлелся в ее душе, перекроил и создал нечто новое, то, чего она до сих пор не осознавала до конца, хотя была уверена в обратном.
Питер замолчал. Он почувствовал, что его опять начало трясти, а ведь он едва-едва пришел в себя. Люси не смела поднять на него взгляд – не так представляла она их встречу после битвы, совсем иначе ее воображала себе. Потому девочка покосилась на Эдмунда и поняла, что это было не лучшим решением в этой ситуации. Второй брат был бледен и в отличие от государя молчал. Только вот распахнутые глаза на фоне обескровленной кожи казались черными и неподвижными, и еще от него ощутимо несло вином.
– Я… – тихо подала голос Люси. Питер скрестил на груди руки, сурово глядя на нее сверху вниз, из-за чего девочка чувствовала себя совсем малышкой. Да и как иначе ее воспринимать после такой выходки? Хотела показать себя взрослой, а сделала только хуже. Королева поняла, что не может найти подходящих слов для выражения своих чувств, и замолчала. Ее попытка объясниться окончилась ничем.
– Ты хотела стать воином. Сражаться рядом с нами, – процедил Питер, с трудом сдерживая себя. – Однако забыла о главном правиле: дисциплина. Я главнокомандующий этой армией. Я должен знать обо всем, что происходит в моем войске, и тем более о его составе! А если бы мы не вернулись в то ущелье, Лу…
В голосе брата прозвучала такая тоска, такая боль, что девочка подняла на него открытый взгляд, в котором отражались все ее чувства: вина, стыд, раскаяние за те переживания, что она им причинила… И уверенность в предначертанном ей пути, которую не уничтожила даже пройденная битва.
– Если бы тот сатир не дотерпел? Не сказал бы, что там находишься ты? Или бы погиб сразу и некому было бы сообщить, что вы оказались в ловушке, – тихо продолжил государь. – Вас всех бы перебили. А я бы просто не пришел. Не думаешь о себе, обо мне подумай. Как бы я жил после такого? Как жили бы все мы, Лу? Лу…
И столько усталости прозвучало в этом коротком «Лу», что девочка шмыгнула носом и, не в силах сдержать слез, уткнулась брату в грудь, прижалась крепко-крепко, прося прощения за то, что заставила его пережить в те короткие мгновения. Питер тяжело вздохнул, обнимая ее за хрупкие плечи и вздрагивая с непривычки, когда пальцы вместо мягкой ткани касаются холодных жестких доспехов. Так они стояли некоторое время, а после Люси, не сопротивляясь, пошла следом за сатиром, отведшим ее в выделенную ей палатку.
Питер проводил ее затуманенным взглядом и встал рядом с Эдмундом, который так и не сказал ни слова, глядя в пространство и пребывая в каком-то своем, хмельном мире. Когда как Верховный король кинулся к Люси, младший бросился не за ним – он помчался верхом на грифоне на скалы, где засели тельмаринские лучники. Почему именно туда, как он сообразил так быстро, где таится главная опасность, брат так и не сумел объяснить. Им двигало то же самое, что и Питером, чему невозможно было дать определение. Какая-то сила, направленная лишь на потребность защитить и спасти… Только вот спасал Эдмунд не только Люси, но и самого Питера. От вражеских стрел.
– Если бы вас обоих расстреляли, что бы я Сью сказал? – выдавил он после, находясь в полной прострации. – Я не хочу объясняться с ней в одиночку.
И то были последние слова за этот безумный день, который произнес младший король. Питеру пришлось приводить его в чувство вином, буквально отпаивать, из-за чего от юноши шел характерный запах, но даже признаков опьянения за ним не наблюдалось. Он просто смотрел в одну точку, отходя от состояния дикой собранности, когда решения принимались за мгновения. Самого государя Нарнии не отпаивали схожим образом только потому, что он сам занимался братом и сестрой, а в возне с ними и с войском немного успокоился.
– Это… Прости, Эд, – произнес хрипло Питер. Эдмунд чуть пошевелился, показывая, что слышит. Кажется, его брови чуть дрогнули, выражая непонимание и удивление. Верховный король усмехнулся. – Я думал, ты вел себя ужасней всего, когда удрал в замок Джадис… Оказывается, ты еще был благоразумен и терпелив. Я хотя бы знал, что ты собираешься делать! Прости, Эд.
– А ты меня ругал… – тихо ответил юноша и едва заметно улыбнулся. Питер зажмурился, ощущая, как к горлу подступает нервный, истеричный смех. И немудрено – в те мгновения, когда пришло осознание, он едва не умер. Очнулся от этого страшного забытья, только когда коснулся живой Люси, а события до того момента словно окутало туманом.
– Спасибо тебе, – выдохнул государь, привлекая брата к себе. Понимание, что Эдмунд спас от смерти их обоих, пришло не сразу, ведь поначалу он даже не понял, почему юноши нет рядом. И только падающие со скал враги подсказали, где сражается младший король, на что он бросил все свои силы. Хладнокровие брата не изменило ему даже в такой ситуации, хотя и его взрывного огня хватило ненадолго. Как обычно.
Эдмунд легонько похлопал Питера по спине. Он не любил этих нежностей и соплей, а значит, начал уже отходить. Это не могло не радовать. Верховный король отстранился и невольно высказал мучивший его вопрос вслух:
– Что нам делать-то теперь? Операцию мы сорвали…
– Тельмар вряд ли сюда сунутся, – отстраненно заметил младший король. Питер усмехнулся. Ему уже успели рассказать, каким диким зверем обрушился он на воинов, угрожавших его Люси. Это зрелище внушало если не ужас, то страх точно.
– И все же перед началом строительства нужно все тщательно проверить. Чтобы ничто не помешало нам возвести заставу на этом перевале…
– На Львином. Львином перевале, – вдруг произнес Эдмунд. Он вдруг покачнулся, и государь поспешно сказал:
– Да как хочешь назовем. Пусть будет Львиный! Да хоть Улиточный, Эд, только приходи в себя быстрей!
– Я… Я в порядке, – произнес с заметным усилием юноша. Прострация все быстрее сменялась состоянием, соразмерным по адекватности с тем усердием, с которым Питер приводил его в чувство. – Ты меня так вином накачал, что перед глазами все двоится…
– Тебе надо отдохнуть, – Верховный король без лишних разговоров закинул на плечо руку брата, который уже не держался на ногах. Он по пути в его палатку не затыкался и говорил, что второго такого раза не выдержит и хотя бы ради него нужно брать Люси в походы и направлять ее неуемную отвагу в правильное русло. Ведь ты сделаешь это ради меня, Пит? Пит, пожалуйста! Питер отвечал на все согласием, даже не стал спорить с просьбой брата отпустить его в далекое плавание, ведь когда Сью узнает, что Люси использовала его доспехи, то наверняка посчитает его подельником сестры. А если проведает о тайных ходах, которым он девочку научил, то точно прибьет, а он ведь ни при чем, совершенно ни при чем, Питер, ты ведь веришь, да? И отпустишь, да?
– Отпущу-отпущу, – заверил его государь, про себя думая, что никогда больше не даст брату вина. Никогда в жизни, ибо оно делает брата необычайно разговорчивым и искренним.
Но вот поход подошел к своему завершению и началось строительство пограничной заставы. Короли вместе с сестрой вернулись в Кэр-Параваль, где их встретила Сьюзен. По тому, как она схватила Люси, Питер понял всю глубину пережитых ею переживаний. Страшно было даже представить, каково было ей проснуться и обнаружить пропажу сестры… И не отыскать ее ни во дворце, ни на прилежащих к нему территориях. Не подскажи Филлип, заметивший побег Люси, королева бы с ума сошла от тревоги. Питер не стал в письме рассказывать о том, в какую передрягу Люси влипла. Вряд ли Сьюзен отпустит девочку от своего подола, если узнает о произошедшем во всех подробностях.
За Эдмундом было очень забавно наблюдать. Из него выветрился хмель, но отнюдь не опасения насчет реакции старшей сестры – по мнению Питера, весьма и весьма оправданные. Все-таки секретным ходам Люси обучил именно он, и в его доспехах королева отважно сражалась в горах. Учитывая обостренные со Сьюзен отношения, младший король обоснованно боялся за свою жизнь и потому по стеночке, по самому краешку двора проскользнул в замок, не желая попадаться девушке на глаза. Благо, та была вся сосредоточена на Люси. Питер прекрасно знал, что брат ни при чем и показал себя превосходным командиром, но от этого зрелища тянуло расхохотаться в голос. Так что, поприветствовав Сьюзен вторым и заверив, что Эдмунд просто очень устал с дороги, он не удивился, когда узнал, что брат распорядился немедленно готовить себе корабль.
Видимо, его нежелание ссориться с сестрой по возвращении домой усилилось в сто крат.
До самого вечера никто не заговаривал о том, что произошло. Люси, когда Питер оказывался рядом, опускала голову, и о чем бы она ни рассуждала, в ее голосе звучала вина… И упрямство. Упрямство, которое было отличительной чертой их семьи. Верховный король чувствовал, что битва не заставила сестру свернуть с выбранного пути, и это очень тревожило его. Эдмунд умудрялся избегать компании Сьюзен с такой ловкостью, что государь дивился его навыкам скрытности. Даже на войне брат не демонстрировал таких талантов, как дома. И вполне закономерно, что первый вопрос, который старшая королева задала Питеру, касался младшего брата.
– Я чем-то обидела его? – спросила Сьюзен грустно. Она уже и думать забыла об их размолвках, ведь они теперь казались столь глупыми и неважными, после пропажи Люси. Верховный король подумал, что сестре хорошо – она не в курсе, какой опасности подверглась девочка. И пусть лучше никогда об этом не узнает.
– Эд тебя боится, – ответил со смешком Питер. – Вы и так с ним были в ссоре, а теперь еще и побег Лу. Он опасается, что ты заподозришь его в участии в этом коварном плане. Сразу скажу, это не так!
– Я бы никогда так не подумала, – ответила тихо Сьюзен. – Я слышала, Эд хочет уехать.
– Он дико устал. Столько событий навалилось: турнир, потом этот поход… Тяжелое время. Эдмунд заслужил отдых.
– Конечно. Я… – девушка повернулась к брату и посмотрела ему прямо в глаза, сказав искренне: – Я ведь просто беспокоюсь за него. Хочу предостеречь, уберечь… Потому что никого роднее вас у меня нет. Но он не слушает добрых советов, как и Люси…
– Потому что минуло то время, когда они в этих советах нуждались… – Питер тяжело вздохнул, облокачиваясь на перила балкона, откуда открывался прекрасный вид на Восточное море. Настроение у него было грустно-философское, и тихая погода тому только способствовала. Волны с шипением накатывали на берег, напитывая песок и укатываясь обратно, в темные глубины. Вроде бы совсем недавно Эдмунда провожал в первый поход, а теперь и Лу, его маленькая Лу, рвется в битву. Питер не мог избавиться от мыслей о том, что возьми он сестру, поддайся ее уговорам, едва не случившейся трагедии можно было бы избежать. Ее бы попросту не случилось, ведь Люси была бы под присмотром… Желая уберечь, он едва ее не потерял. Вот как узнать, как принятое решение отразится на будущем, какие последствия будет иметь? Ведь сестра не отступит. Она целитель и воин, объединяет в себе силу, что может и излечить раны, и нанести их. Она словно огонь, согревающий и обжигающий, горящий любовью к Нарнии, не знающий затухания, яркий, как само солнце. Вряд ли Люси будет рваться в бой, когда на то не будет позволения Аслана, когда сражение будет не на благо страны… Если даже битва на Львином перевале ее не переубедила, то не переубедит уже ничто. Может, будет мудрее не запрещать ей идти туда, куда зовет сердце, а направлять по нужному пути? Ведь Люси отважна и умна: благодаря ее разумному совету выжило несколько раненых нарнийцев. Их не добили лучники и не достали тельмарины, так как они отползли точно под те скалы, где расположились стрелки. Там же держали оборону и остальные воины, ибо стрелы не могли их достать. Люси хорошо соображала и станет сильной воительницей, если опытный Питер будет ей в том помогать…
Парень вдруг усмехнулся и сказал:
– Сью, я чувствую себя стариком, мешающим молодежи проявлять себя! Что мне делать?
– Эй! – королева вдруг сверкнула глазами, подозрительно влажными, и заявила: – С учетом того, что наши чувства схожи, ты только что назвал меня старушкой! Как ты мог!
– Не обижайся, моя дряхлая сестренка, – рассмеялся весело Питер и развел руки в стороны. Девушка укоризненно покачала головой и обняла его, положив голову на теплое, крепкое плечо. Вместе они смотрели на то, как заходит за горизонт солнце, сливаясь с морем, и не замечали цепочки следов от крупных лап, что вилась по влажному песку побережья. Прижимаясь к брату, который всегда был ее опорой, ее путеводным факелом, Сьюзен невольно вспомнила слова Эдмунда, брошенные так небрежно и метко. «Я не собираюсь вечно жить с оглядкой на его мнение! И тебе не советую, Сью!» – прозвучал в ушах голос младшего короля. А сможет ли она без Питера?.. Сьюзен глубоко вздохнула, чувствуя, как ее плечи крепко сжимают руки старшего брата.
Нет.
Она никогда не сможет жить одна. Без его мудрого совета, без спокойной уверенности, без твердости духа, которой недоставало самой Сьюзен. Питер – это поддержка, это помощь, которую можно получить в любой момент, когда только ни обратись. Это плечо, на которое можно опереться. Это сила, толкающая девушку вперед. И сейчас, стоя с ним на балконе Кэр-Параваля, Сьюзен вдруг стало страшно, а вдруг настанет день, когда его не будет рядом… Она поспешно выкинула эти мысли из головы. Нет-нет, конечно. Этот день никогда не настанет.
Комментарий к Глава 13
С нетерпением жду ваших комментариев, дорогие читатели! :)
========== Глава 14 ==========
– Отчего Вы так взволнованы, государь? Чем так встревожены? Прошу, поделитесь со мной своей сокровенной тайной!
– Эдмунд, не издевайся, – Верховный король с укором оглянулся на младшего брата, но не сумел скрыть веселой улыбки. Шестнадцатилетний юноша ухмыльнулся и поправил серебряную корону на смоляных волосах.
– Как же не издеваться! Меня поднимают рано утром, ошеломляют новостью, что к нам едут послы с Гальмы, и ничего более. Разумеется, я умираю от любопытства…
– Разве твоя разведка не сообщила тебе все как обычно? – поддел его Питер, быстро спускаясь по парадной лестнице. Алый плащ за его спиной надулся парусом, будто и не был сшит из тяжелой, благородной ткани. – Ты ведь первым узнаешь все новости.
– Сегодня мои слуги вконец разленились, – буркнул Эдмунд раздраженно. – Так что я не имею ни малейшего понятия о том, что, собственно, происходит и почему меня выдернули из постели в такую рань.
– Ох, это такая жертва с твоей стороны…
– Ты ведь не знаешь, чем я ночью занимался! Может, у меня были дела государственной важности…
– Эд, – мягко прервал брата Питер. – Хотя ты и любитель загадочности, по ночам, зимой, ты вряд ли будешь разгуливать. Уж я-то тебя знаю.
– Хорошо, ты меня раскусил. Мне просто не нравится просыпаться так рано! И вообще, со стороны гостей крайне невежливо приезжать с визитом в такой час! Что им нужно?
– Я не знаю, – государь развел руками. Он и правда не был в курсе, что послужило поводом для нежданного визита послов с Гальмы. Эдмунд резко остановился, повернулся к нему лицом и вгляделся в честные глаза Питера, будто одним взглядом мог выпытать у того правду. Верховному королю стало на миг не по себе: сразу становилось ясно, почему допрашиваемые вмиг рассказывали все, что у них хотели узнать. Карие глаза младшего короля могли быть как и теплыми, с озорными искрами, которые остались там с детства, так и ледяными, выворачивающими душу. Что-то решив для себя, Эдмунд отвернулся, и Питер ощутил почти физическое облегчение. Короли возобновили движение, а то встали посреди лестницы и начали играть в гляделки. Хорошо, никто этого не видел!
– Как считаешь, они ничего плохого не задумали? – спросил между делом юноша. Питер пожал плечами.
– Мне кажется, все в порядке. Герцог Гальмы – наш давний друг.
– Друзья могут и врагами стать, не успеешь глазом моргнуть, – мрачно произнес Эдмунд. Верховный король только головой покачал. Брат хотя и был всегда настороже, с подозрительностью регулярно перебарщивал. Конечно, лучше перебдеть, чем недобдеть, но нужно же и меру знать. Младший правитель же ненадолго задумался и добавил: – Надеюсь, никаких долгоиграющих планов не предвидится. Мне бы не хотелось задерживаться…
– Успеешь ты в свою Теребинтию, успеешь, – проворчал Питер. И что брат нашел на северном клочке земли? После победы в Западных горах Эдмунд, как и собирался, уплыл из Нарнии, но не на Одинокие острова, как планировал. По его словам, там было попросту скучно. А вот в Теребинтии жил король Освальд, с которым поругаться – милое дело! Питер еще подумал, что у брата странное представление об отдыхе, и попросил только не устраивать конфликтов с северянами. Государь тоже немного устал, и новая война была бы совсем некстати.
Эдмунд пропадал в Теребинтии целых два месяца. Работу тайной полиции он организовал таким образом, чтобы Питер был в курсе главных новостей и его отсутствие не слишком сказывалось на жизни в Нарнии. Однако пустой трон в главном зале Кэр-Паравале и странная тишина, которую прежде заполнял язвительный голос младшего короля, неизменно напоминали о том, что он не дома. Преданный сапсан Фалко служил связующим звеном между государем и разведкой, охватывающей весь материк, однако Питеру не нравилось быть ее главой. Хотя шпионаж был важной частью политики, не для него, честного и благородного до глубин души человека, была эта работа. Хитрый и ловкий Эдмунд справлялся с управлением полицией куда лучше, и когда брат наконец вернулся в Нарнию, Верховный король с облегчением отдал ему одолженные бразды.
Душевно восстановившись, Эдмунд помирился со Сьюзен, хотя оба уже успели позабыть, из-за чего ссорились и ссорились ли вообще. С Люси брат существовал душа в душу – в свободное время тренировался с ней. В своей излюбленной манере вставал посреди ристалища и велел нападать на него, после чего девочка превращалась в лужицу из пота. Юноша стоял над ней и втолковывал, что воина прежде всего делает голова, а не ловкое тело. Люси кивала, соглашаясь, и все повторялось по-новой… В оставшееся время Эдмунд работал и разгребал кучу накопившихся в его отсутствие дел. По крайней мере, пытался это делать, но словно что-то ему мешало, занимало его мысли. Но кроме этой незначительной детали не было поводов думать, что младший король легко и плавно вошел в реку жизни, что протекала через белокаменный дворец на краю Восточного моря. Питеру и в голову бы не пришло, что брата что-то терзает, и он крайне удивился, когда Эдмунд пришел к нему и сказал, что ему нужно снова сплавать в Теребинтию. Странно – с возвращения оттуда прошло не больше двух месяцев! С чего бы такое желание? Причем он пришел не позволения просить, а ставил перед фактом, уведомлял. Значит, дело важное… Питер интуитивно ждал, что брат поведает ему о причинах, но тот не упоминал о них. Верховный король не стал устраивать допрос с пристрастием, ибо всецело доверял ему и дал свое согласие. Эдмунд вернулся, пробыв на острове буквально несколько дней. И спустя какое-то время попросил снова его отпустить. И опять. И потом тоже. Вот уже больше года его отлучки повторялись со странной периодичностью, и никто, решительно никто в Кэр-Паравале не знал, почему его визиты на север настолько участились. Вот снова брат собрался туда, а зачем – одному Аслану известно!
В тронном зале юношей уже заждались королевы. Сьюзен вполголоса ворчала, что из-за раннего подъема ей не удалось привести себя в порядок, но то было скорее проявлением недовольства в утренний час. Девушка была из разряда тех, кого легкая небрежность даже красит. Волнистые темные пряди легким шлейфом окутывали ее стройную фигуру, и золотая тиара в них излучала теплый, мягкий свет. Люси же не умела ворчать и сердиться. Казалось, в какой час ее не разбуди, она будет по-прежнему бодрой, а голос ее, как и раньше, звонок и весел. Четырнадцатилетняя девочка беззаботно болтала с мистером Тумнусом. Когда как правители взрослели, фавн потихоньку старел. Его копытца уже не так резво и быстро стучали по мраморному полу, но первый министр Нарнии и главный секретарь младшей королевы, а также ее лучший друг был еще полон сил и энергии. Он первым заметил королей и поклонился им.
– Не стоит, – улыбнулся Питер. Он давно уже воспринимал Тумнуса как члена семьи, ибо доверял ему также, как и своим родным. Также в зале присутствовал Ореиус, не утративший своей статности и величия, а также Лис, к которому, оглянувшись через плечо, поспешил Эдмунд. Верховный король краем глаза заметил, как брат с ним перешептывается, и по его возвращении спросил: – Ну что? Узнал что-нибудь?
– Ни-че-го, – вздохнул тот. – Такое ощущение, что готовится какая-то гроза, а мы о ней узнаем лишь с первым раскатом грома.
– Эдмунд, не все неожиданности плохи, – возразила Люси. Юноша закатил глаза. Ему не требовалось напоминать, насколько он не любит сюрпризов. Младшая королева пожала плечами и добавила: – Гроза может принести с собой и радугу.
– Чтобы узреть ее во всей красе, нужно пережить раскаты грома и молнии… Уповаю на то, что это не потребуется, – изрекла Сьюзен, изящно опускаясь на свой трон и расправляя подол платья, чтобы не осталось ни единой складочки. Все правители заняли полагающиеся им места. По правую руку Питера встал Ореиус, одним своим видом внушающий благоговейную дрожь, Эдмунда – хитрый пронырливый Лис, а мистер Тумнус замер меж двух королев, ибо он помогал им обеим. Лица молодых людей приобрели серьезное выражение, с которым их и изображали на холстах и в летописях, ведь управление государством не терпит беззаботности.
Открылись двери, и вступили в тронный зал Кэр-Параваля гонцы из герцогства Гальмы. Хотя прием и не был столь роскошен из-за неожиданности, сердце нарнийского дворца поражало своим чистым, простым и в то же время мощным великолепием. Алые знамена, расшитые золотом, горели на фоне белых стен особенно ярко. Будто языки пламени, полыхали они на флагштоках. Несмотря на морозную, снежную погоду в тронном зале создавалось ощущение тепла и уюта, но в то же время немногословные стражи у дверей ясно показывали: такой Нарния всегда будет для друзей. Врагам и недоброжелателям лучше держаться от ее границ подальше.
– Герцог Гальмы королей и королев Нарнии приветствует, – чуть прокашлявшись, произнес главный посол. Он по традициям острова был одет очень помпезно. На пытливый взгляд Эдмунда, даже больше, чем обычно, но ничем юноша своего удивления не выдал. Интересно, остальные заметили расшитую самоцветами перевязь? Такой могли бы позавидовать самые богатые модники Орландии, падкие на украшения и режущую глаза роскошь. Гость развернул свой свиток и принялся зачитывать титулы хозяев дворца. Как шутил Питер, это было единственным послаблением, которое он себе позволял – не запоминать сей длинный список своих имен. А может, государь и не шутил вовсе…
– Мы также очень рады приветствовать наших друзей с Гальмы в гостях, – голос Верховного короля вырвал младшего из размышлений. Мысли под монотонное чтение посла уплыли совершенно не туда. А вот не надо было будить его так рано! Сьюзен, кажется, полностью разделяла мнение младшего брата насчет того, что вежливые гости прибывают после обеда. Она очень старалась не заснуть, и у нее неплохо получалось скрыть скуку. – Однако всех нас очень интересует, что же послужило поводом для Вашего визита. Наверняка это что-то очень важное.
– Несомненно, Вы правы, Ваше Величествою Повод очень важный и радостный, – ответил с полупоклоном посол. Сьюзен чуть наклонила голову. Ее немного заинтриговало такое вступление. – Маркиз Альфред, урожденный сын герцога и герцогини Гальмы, смеет просить руки сестры Вашей, луноликой королевы Сьюзен Великодушной.
Повисла неловкая пауза, в течение которой девушка пыталась прийти в себя. В шоке пребывала не она одна. Питер, пораженный до глубины души, тщетно призывал себя к самоконтролю, но во взгляде его однозначно читалось все испытываемое изумление. Эдмунд, который вместо предполагаемой войны или чего похуже получил такой сюрприз, явно пытался вспомнить, насколько этикет позволяет распахивать глаза. Люси и вовсе повернулась к сестре, не стесняясь, и неверящим взглядом уставилась на нее. Сьюзен же никак не могла осознать услышанные слова. За… Замуж? Ее зовут замуж?
– Это очень… Неожиданное предложение, – первым вернулся в реальность Питер как самый уравновешенный и старший. Но и ему трудно было подобрать подходящие к случаю слова. – Мы не можем дать мгновенного ответа. Нам нужно поразмыслить.
– Разумеется, Ваши Величества, – поклонился посол, как выяснилось, сват. – Такие дела быстро не решаются. Можем ли мы подождать…
– Конечно. До итогового решения Вы со своими спутниками можете остановиться у нас во дворце, – кивнул Питер. – Тумнус?
– Мы тотчас же подготовим покои, достойные наших гостей, – кивнул фавн и, чувствуя, что правители хотели бы остаться наедине друг с другом, пригласил послов следовать за ним. Ореиус также нашел себе очень важное и срочное дело. По его лицу никак нельзя было сказать, какое впечатление на него оказала такая новость. Кентавр всегда был суров и собран. Лис не стал искать объяснений, а просто ускользнул прочь рыжей молнией. И когда двери захлопнулись и стих вдали стук копыт генерала, Эдмунд откинулся на спинку трона, сдавленно кашляя.
– Что смешного? – повернулся к нему Питер, сам не сдерживающий улыбки. Юноша помотал головой, тщетно пытаясь подавить смех.
– Ни… Ничего. Я не ослышался? Сьюзен, тебя правда зовут замуж?
– Радоваться надо! – воскликнула Люси с лучезарной улыбкой. Старшая королева едва заметно кивнула. Она до сих пор не могла отойти от услышанного и, кажется, была единственной, кто еще не пришел в себя. Остальные уже принялись обсуждать новость.
– И что ты по этому поводу думаешь? – спросил у нее Питер. Сьюзен не думала совершенно ничего. В голове у нее царила странная пустота. – Как тебе жених?
– Жених? – тихо выдохнула девушка. Брат нахмурился.
– Ну маркиз этот. Сьюзен, соберись, мы серьезные вопросы тут решаем, между прочим!
– Я… Я его не помню, – призналась королева, решив не кривить душой. Эдмунд сдавленно всхлипнул, чем заслужил очередной взгляд Питера, призывающий к концентрации и спокойствию. Младший король глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться.
– Русоволосый паренек такой. Он еще на твое семнадцатилетие приезжал, помнишь? – пришла на помощь Люси. – Смотрел на тебя, как на богиню, сошедшую с небес, влюбленными до умопомрачения глазами! Цветы дарил…
– Я не помню, – покачала головой Сьюзен. С крайнего трона донеслось сдавленное:
– Я дико извиняюсь, но мне нужно отойти. Можно?
– Иди. Отсмейся и возращайся, – велел Питер добродушно. Эдмунд поспешил отойти на балкон, где от души расхохотался. Видимо, он очень долго боролся с собой, но эта битва окончилась сокрушительным поражением, подтверждением чего служил звонкий смех. Люси прыснула в кулак, но тут же стала серьезной, поймав взгляд старшего брата, который единственный сохранял гордый и величественный вид. Младший же король на это явно махнул рукой. Вернувшись в зал, он облокотился на трон Сьюзен и протянул:
– Несчастный маркиз. Не мог глаз от королевы отвести, с ума от любви сходил все эти месяцы, сватов прислал… А ты даже его лица не можешь выделить из толпы ухажеров. Я никак не могу смириться с подобной несправедливостью! Как так, Сьюзен, скажи мне?
– Знаешь, что, Эдмунд? – девушка решительно повернулась к брату, собираясь отчитать его за пышущую сарказмом речь, но его лучистый веселый взгляд убедил ее в том, что он не позлить ее пытается, а просто радуется в своей манере.
– Что? – приподнял он брови. Сьюзен помолчала. Она не собиралась оставлять за ним последнее слово.
– Ты так светишься, словно это к тебе маркиз послов отправил!
– Не приведи Аслан, – ужаснулся тот. – Я не хочу замуж!
– Будешь так себя вести – выдадим. Благо, ради богатого приданого все женихи сбегутся за тебя побороться! – пригрозил ему Питер. Эдмунд, оскорбленный столь изощренной угрозой, отошел в сторону. На всякий случай. При этом он не переставал ворчать, что он пытался лишь приободрить сестру из родственных чувств, а с ним так жестоко обходятся! Люси отправилась за ним, утешать и убеждать, что никто несчастного короля не собирается выдать замуж за нелюбимого чужака, как бы тот себя ни вел, а Питер наклонился к Сьюзен и тихо шепнул:
