Текст книги "Golden Age (СИ)"
Автор книги: Kaisa123
сообщить о нарушении
Текущая страница: 39 (всего у книги 57 страниц)
– Но… – Эдмунд растерянно оглянулся на лес, в котором скрылись Люси и Корин. Интуиции жены, обладающей колдовским даром, он привык доверять. Благодаря этой связи она с легкостью находила пропавших в чаще. Лес никогда не обманывал Кару, что же должно было измениться? Ведомый каким-то смутным чувством, король остановился, но вот крик из-за деревьев сорвал его с места. Кара, мигом побледневшая, поскакала следом.
– Ничего страшного, – заверила их Люси, сидящая на земле. Она потирала ушибленную ногу, а Корин сидел рядышком, изрядно обеспокоенный. Увидев, что и родные перепуганы, королева пояснила: – Я нечаянно упала с лошади. Сама не понимаю, как так вышло…
– Словно что-то выдернуло Вас из седла! – поддержал ее Корин. Люси махнула рукой и убежденно сказала:
– Значит, на то была воля Аслана. Не в этот раз уготовано нам поймать Белого Оленя… Он ведь убежал, да?
– И хорошо, что не стал нас дожидаться, – с заметным облегчением сказала Кара. Чудесного обитателя леса и впрямь поблизости не было видно. Девушка не понимала, почему другим Олень внушает такую радость и энтузиазм. Саму ее белый ловкий силуэт в чаще испугал, будто был связан с чем-то нехорошим, гнетущим… Королеве не хватило бы слов, чтобы объяснить смутное предчувствие, но этого от нее никто и не требовал. Все были расстроены как неудачной погоней, так и состоянием Люси. Конечно, падение с коня могло закончиться куда плачевней, но и подвернутая лодыжка тоже не приносит удовольствия. Младшая королева с помощью друзей встала, но опереться на ногу не могла без боли. Кара бегло осмотрела ее, но ничего угрожающего жизни не нашла. Тем не менее, было принято решение возвращаться в Кэр-Параваль.
Жеребец Люси, подаренный когда-то государем, стоял рядом с Филлипом и виновато шевелил ушами. Умное, но обделенное даром речи животное всем видом показывало, что сожалеет о том, что так вышло. Люси, стараясь не хромать слишком сильно, погладила его по носу – она не держала обиды и верила, что таково повеление судьбы. Белый Олень должен был в этот раз ускользнуть от королей, но однажды им повезет больше! Эдмунд помог сестре забраться в седло и, взяв коня королевы под уздцы, повел его к дворцу.
Несмотря на травму, настроение девушки совсем не ухудшилось. Казалось, не существовало ничего, что могло бы огорчить ее, всегда веселую и жизнерадостную. Когда как в Кэр-Паравале началась дикая суета, стоило вести о происшествии распространиться, Люси уверяла всех и вся, что все в порядке и не стоит так нервничать. Тем более, что и подоспевшие лекари сказали, что пара дней постельного режима будет достаточным лекарством. Перспектива торчать дома столько времени, не имея возможности встать, немного расстроила деятельную девушку, но Корин пообещал, что не даст ей заскучать так же, как и сама королева привечала иностранного гостя. Она благодарно улыбнулась и потрепала нового друга по светлым вихрам. Только вот когда в комнату вбежал взволнованный Питер, улыбка ее немного угасла, стоило Люси заметить Арханну. Та остановилась чуть поодаль, не смея присоединиться к правящей семье Нарнии и даже сейчас соблюдая установленный порядок.
– Как ты, Лу? – обеспокоенно спросил Верховный король. – Мне только что доложили, и я сразу примчался сюда.
– Все хорошо, – отозвалась девушка, невольно бросая взгляд на Арханну. Понятно, чем занимался обожаемый старший брат. Опять с ней беседы водил, не иначе… Люси не понимала, чем эта приветливая орландка вызывает в ее сердце настоящую бурю, откуда берется этот негатив и в сердце просыпается детская обида. Люси безумно не хотелось признавать, что она ревнует Питера, ревнует к его новой знакомой. Прежде ни с кем Верховный король не проводил времени столько, сколько с младшей из сестер. Она была его любимицей, и это знали все, даже Сьюзен, и нисколько не сердились. Узы, связывавшие государя и королеву, не знали себе подобных по крепкости и доверию. Да, бывали между ними и ссоры, и обиды, но суть с годами не менялась. Теперь же в сердце Питера поселился кто-то еще – хотя не было никаких поводов так думать, Люси чувствовала это, – и никак не получалось избавиться от обиды. Почему Питер был с ней, этой чужестранкой, а не с ней, со своей сестрой? Умом Люси понимала, что как только он узнал, то сразу примчался, и в том нет его вины, но сердце слушать голос разума отказывалось. Потому королева лишь насупилась и кивнула, когда Арханна мягко сказала:
– Надеюсь, Вы очень скоро поправитесь, Ваше Величество.
Кара покосилась на две невольно попавшие в противоборство стороны и незаметно вздохнула. Ей, чуткой к такому сложному созданию, как лес, было нетрудно читать сердца людей. Ревность Люси, которую та и не пыталась особенно скрывать, была ей ясна, да и сама Арханна о том наверняка догадывалась. Только вот ничего не сказала на этот счет, чтобы не затрагивать слишком личную тему для государя Нарнии. Их отношения еще не перешли на тот уровень, где удобно обсуждать подобные вопросы.
Девушка не зря выросла в высшем свете Орландии. Она обладала изяществом большим, чем было отмерено Каре, вышедшей из простого люда, и умела понимать намеки и полутона. Внимание, которое ей оказывал Верховный король Нарнии, не укрылось от ее глаз и несомненно льстило, хотя общение никогда не переходило разумных границ. Питер словно пытался изучить ее, оказывая должное гостеприимство, но одаривая им одну из спутниц принца больше, чем остальных. Под предлогом дружбы, что связывала его с лордом Эснеком, он порой общался с Арханной по деловым вопросам. Беседы выходили неспешными, но неизменно насыщенными и приятными. Дочь дипломата была прекрасно образована и, как успел заметить орландец, умом действительно пошла в отца. Было бы желание, она и впрямь могла бы достигнуть больших высот в политике, но, как однажды призналась сама Арханна, душа к этому не лежала.
– Я достаточно насмотрелась на отца, чтобы утратить всякие иллюзии насчет политических игр, – сказала она однажды и тяжело вздохнула. Время суток, а это был вечер, тихий и спокойный, располагал к откровенному разговору. К тому же, и собеседник был благодарный: Питер всегда умел слушать других, не перебивая, а сейчас ему было еще и интересно, что же спрятано в душе этого создания с белокурыми, чуть растрепанными волосами и ясными голубыми глазами? Что скрывается за этой типичной для Орландии, но какой-то особенной, неуловимо харизматичной внешностью? Арханна устремила взгляд на горизонт – с балкона, на котором они стояли, открывался великолепнейший вид, и немного помолчала. Явно сомневалась, стоит ли продолжать. Питер не стал настаивать: любопытно, скажет ли? – Быть дипломатом равно что иметь множество врагов.
– Разве только у дипломатов они имеются?
– Вы правы, государь. Не иметь врагов значит не жить вовсе, – согласилась Арханна и сказала задумчиво: – Однако в наших силах сделать так, чтобы число их было как можно меньше.
– Это звучит несколько свирепо, – заметил Питер со смешком. Понятно, что в эти слова вкладывался иной смысл, но такое толкование показалось забавным. Арханна и сама стушевалась, неуверенно улыбнулась.
– Я не это имела в виду, совсем нет! Я лишь хотела сказать, что неблагожелательное отношение к окружающим не сделает никого счастливее.
– То есть относясь ко всем дружелюбно, можно заручиться их поддержкой? – приподнял Питер бровь. Он вполне оправданно сомневался в таком методе.
– Жизнь и так снабдит нас врагами. Зачем ей в этом помогать? – рассудила Арханна. Верховный король хмыкнул, но возражать не стал. Девушка тем временем продолжила: – Это помогает избежать конфликтов и решать вопросы миром, не находите?
– Но порой бывает, что человек заслуживает негативного к себе отношения. Неужели и тогда Вы будете милы и любезны с ним?
– У каждого своя правда, король Питер. Вопрос лишь в том, совпадают ли взгляды на мораль и допустимые границы этого человека с Вашими, только и всего…
– Даже если он будет считать допустимым провоцировать Вас на ссору? Вредить Вам? – с сомнением спросил государь Нарнии. – Простите, но такой взгляд на мир довольно утопичен.
– Я не вчера на свет родилась, Ваше Величество, – Арханна устремила на него прямой, спокойный и в то же время решительный взгляд. – Каждому выпадают свои испытания, которые приходится преодолевать. Конечно, до Ваших успехов мне далеко, но поверьте, и на мою долю выпало кое-что. Отвечая на провокацию, мы лишь демонстрируем собственную слабость… А там, где я выросла, таких ошибок не прощают. Уже поздно. Позвольте, я вернусь к себе?
Питер кивнул, и Арханна в то же мгновение испарилась. Она всегда улетучивалась необычайно быстро, обладая мягкой неслышной походкой. Шорох ее платья было не так уж просто уловить, но он уже приноровился, незаметно для себя… После общения с ней государю всегда было о чем подумать. Вот и сейчас он остался на свежем воздухе, погрузившись в глубокие размышления.
Интересно, какие испытания могли выпасть на долю этой интеллигентной особы? Внешность у Арханны была очень миловидной. И не скажешь, что ей пришлось много вынести на своем веку, хотя всякое порой случается. Питер предпочитал не судить о людях поспешно – на его посту это было бы недальновидно и попросту опасно. Орландия, как и любая другая страна, имеет свои особенности. Сам Верховный король не соприкасался тесно с миром высшей знати, но рассказов Сьюзен и Эдмунда, которые вращались там чаще, хватало, чтобы понять: интриги среди местных вельмож – обычное дело. А если учесть, что Арханна приходится дочерью одному из самых влиятельных политиков Орландии и приближенных к королю Луму… Кто знает, может, и впрямь у нее врагов немало. Не зря же она столько об этом говорила, верно? Питер задумчиво постучал по оградке балкона пальцами, неосознанно выбивая бравый военный марш. Сегодня Арханна, специально или же случайно, сказала ему куда больше, чем обычно. Жаль, что не прямым текстом, но то была привычка всех орландцев – изъясняться туманно и красочно, играть словами и намеками. Однако суть в этой дымке не укрыть: за внешней хрупкостью может крыться твердый стержень, столь же сильный, как и ум.
Эх, сколько вопросов хотел бы задать девушке Питер! Призвать к полной откровенности, сорвать наконец эту завесу тайны, что едва-едва приоткрылась и не давала ему покоя! Чужая душа – потемки, и никогда прежде не тянуло его развеять этот полумрак, чтобы увидеть, что за свет озаряет сердце другого человека. Незаметно, само собой это вдруг стало очень важным, жизненно необходимым… И порой казалось, что он уже подошел достаточно близко, чтобы коснуться самого сокровенного – но складывалось ощущение, что обоим им не хватает духу сделать это. Питер никогда не сомневался и действовал уверенно. Сейчас же риск вспугнуть слабое, возникшее между ними доверие останавливало, хотя эта неопределенность терзала душу. Не хотелось потерять то, что уже достигнуто: прежде в разговорах они никогда не подходили настолько близко к своим тайнам и горестям, едва касаясь их, заговаривая, но тут же уходя в сторону, оставляя собеседника маяться в догадках… Ибо Арханна всегда помнила, кто перед ней стоит и кто ее выслушивает. Черт, порой Питеру хотелось проклясть свой высокий пост! Он всегда нес возложенную на него ответственность с честью, считал ее оказанием высочайшего доверия со стороны Аслана, но теперь был готов отказаться от него, только бы подойти еще на один шаг, не вспугнув, а ощутив ответное движение, увидев на лице светлую улыбку. При виде последней внутри разливалось приятное тепло, от которого и самого тянуло улыбнуться…
Луч закатного солнца резанул глаза. Питер прищурился, смагргивая невольно выступившие слезы. Да, что-то он совсем выпал из реальности. Надо проведать Люси, а после и спать ложиться.
Балкон, выходящий на Восточное море, опустел.
***
– А еще я однажды сорвался в воду на берегу Извилистой Стрелы! – Корин взмахнул руками, демонстрируя масштабы сего действа, и Люси прыснула. – Течение там было сильное, меня как потащило!.. На берег я выбрался сам, но как выяснилось, на тархистанский. И надо признаться, пустыня мне не очень понравилась! Не хотел бы я там оказаться в разгар жаркого дня.
– Неужели король Лум тебя за это не поругал? – улыбнулась юная королева. Принц изо всех сил старался скрасить ее досуг, и у него это отлично выходило. Как выяснилось, для своих десяти лет Корин уже побывал во многих забавных приключениях и полностью оправдывал репутацию человека, что без страха кидается навстречу опасности, если считает это необходимым.
– Пожурил, конечно. Но мне кажется, он уже привык, – мальчик пожал плечами и добавил с улыбкой: – Наверное, ждет, когда же я перебешусь и возьмусь за ум.
– И когда же наступит этот великий день покоя всея Орландии? – спросила лукаво Люси. Корин фыркнул и помотал головой.
– Никогда, наверное!
Оба весело засмеялись. Несмотря на разницу в восемь лет, принц и королева сразу нашли общий язык и прекрасно проводили время вместе, отыскав в друг друге товарищей. Благодаря Корину Люси не скучала, не томилась в ожидании того, когда нога наконец восстановится. Родные забегали при первой же возможности, но у них всех были дела, а у Эдмунда еще и собственная семья. Девушка не держала на них зла и болтала о мелочах с принцем Орландии.
Ее часто навещал мистер Тумнус. Вот и теперь фавн заглянул в гости, заодно сообщив, что пришла почта из Орландии. Корин встрепенулся и, пообещав Люси скоро вернуться, побежал к почтовой башне. Путь его был недолог – в коридоре он встретился с Арханной, которая уже возвращалась оттуда с кипой свитков в руках.
– Нет ли для меня чего-нибудь? – с любопытством вытянул мальчик шею. Девушка кивнула и велела выудить самый нижний. Принц с трудом, но справился с этой нелегкой задачей, не обрушив пирамиду и заполучив личное послание от отца. Арханна отправилась по своим делам – на предложение слуг помочь сказала, что сама занесет государю нужные документы и письма, благо, изначально собиралась к нему. Корин тем временем устроился прямо на подоконнике, нетерпеливо сорвав со свитка ленту. Солнце, пробивающееся сквозь витражное стекло, припекало тонкую шею, но принц был полностью поглощен чтением. Увы, кроме традиционных просьб вести себя благоразумно и достойно, которые Корин интерпретировал по-своему, король Лум в этот раз поручал ему Арханну. «Не оставляй ее одну», – так и было написано в письме, и это мальчика очень встревожило. Лорд Эснек долгие годы служил его отцу, за что стал не только первым слугой, но и ближайшим соратником, удостоившимся со стороны монарха не только благодарности, но и заботы. Не просто так ведь Арханна была всегда рядом с Корином, верно? Что же произошло сейчас, раз отец прямым текстом просит его не покидать лучшую подругу?
Сердце сжалось в предчувствии беды, но только у Корина. Питера не терзали плохие предзнаменования. Наоборот, для него утро выдалось на редкость удачным. Он и выспался, и разобрался с рабочими трудностями, которые не удавалось решить в течение продолжительного времени. Да еще и Арханна, с которой они не договаривались встретиться, заглянула, чему Верховный король был втайне рад. Девушка принесла утреннюю почту и, отдав государю все бумаги, развернула письмо, адресованное лично ей. С традиционно спокойным выражением лица углубилась она в чтение, и потому Питер не сразу заметил перемены, занятый своими письмами.
Арханна не издала ни звука, и если бы он не поднял глаз, то спохватился бы куда позже. Она просто стояла и смотрела на пергамент, а по щекам ее бежали беззвучные слезы. И в этом бессловесном плаче было куда больше горя и боли, чем в громких и оглушительных рыданиях. Питер вскочил из-за стола, не зная, что случилось, что могло ее так расстроить и огорчить, но готовый предложить свою помощь и поддержку, каким бы ни был повод… Пергамент выскользнул из девичьих дрожащих пальцев и плавно опустился на стол, а его владелица всхлипнула и не отстранилась, когда Верховный король приобнял ее – мягко, осторожно, желая лишь утешить и успокоить. Вместо этого она глубоко вздохнула и прижалась, будто не было у нее никого ближе и дороже в это мгновение. От близости ее дрожащего от плача тела самого Питера обдало огнем, но он не позволил себе ничего лишнего. Только покосился на письмо, так удачно упавшее на стол содержанием вверх. То, что он успел выхватить мимолетным взглядом, заставило его на миг задержать дыхание.
Лорд Эснек скоропостижно скончался.
Душу Питера пронзило сочувствие. Он был человеком отзывчивым и всегда приходил на помощь тем, кто в ней нуждался, независимо от того, просили ли они об этом. Порой эта открытость и доверчивость дорого ему стоили, но никогда Верховный король не оставался в стороне от чужой беды. Даже не имея возможности повлиять лично – а с его-то могуществом такие случаи были крайне редки, он находил способ помочь. Но сейчас… Сейчас он ничем не мог выручить Арханну. Смерть – одно из тех событий, на которые государь повлиять не в силах, как бы ни хотел. А сейчас ему безумно хотелось обладать такой силой, ибо девушка в его объятьях была безутешна. Сейчас ей было не до соблюдения дистанции, положенной в общении с Верховным королем. Питер так долго хотел прикоснуться к ее душе, не сокрытой от его глаз учтивостью, и вот – Арханна, настоящая, искренняя, трепещущая, в его руках! Только вот почему ее боль он ощущает, как свою собственную? Ему было бесконечно жаль лорда Эснека – тот был достойным человеком, много сделавшим для мира между Орландией и Нарнией, но скорбь Питера была куда глубже, чем по просто другу и товарищу. Арханна горевала по умершему вдалеке отцу, и Питер разделял это горе вместе с ней. И внутри, где-то в глубине сердца, росла уверенность, что и все остальное он готов с ней разделить – и радости, и невзгоды…
– Я… Простите… – Арханна понемногу приходила в себя. С самоконтролем, которого она лишилась из-за страшной вести, возвращались и ее идеальные манеры. – Я не должна была…
– Все в порядке. Я соболезную, – тихо ответил Питер. Девушка подняла на него влажные от слез глаза, показавшиеся сверкающими, и сказала искренне:
– Спасибо… Питер.
Сердце в груди Верховного короля гулко стукнуло, и он вздрогнул. Впервые она назвала его просто по имени, а не по титулу или званию. Значит, волнение от этого краткого единения коснулось не только его? Питер подавил неуместную в такой момент радость от осознания этого факта. Выпустить Арханну из объятий оказалось довольно трудно: пришлось призвать всю выдержку, чтобы не показать этого. Девушка, пряча глаза, осведомилась, возможно ли ей отправиться в Орландию как можно скорей. Конечно, Питер не возражал, но эти слова вызвали в душе странную тоску. В смешанных чувствах он проводил глазами дочь дипломата, которая поспешно вышла и, столкнувшись в коридоре с Корином, тихо поведала ему о потере, сотрясшей орландский двор. Теперь голос ее был спокоен, хотя и звучали в нем ноты грусти. Питер невольно вспомнил о том, что, по словам Арханны, орландский двор не прощает демонстрации слабости. Неужели и сейчас эта привычка сыграла свою роль?
Принц изъявил желание отправиться с подругой. Он не желал покидать ее в столь трудный момент, и такое искреннее желание поддержать было похвально. Жаль, что время, отпущенное для того Питеру, быстро истекало. Сборы заняли буквально пару дней, но они сыграли роль большую, чем все предыдущие. Утрата Арханны словно помогла ей и Питеру перешагнуть черту, у которой они в нерешительности топтались так долго. Верховный король предложил ей свою помощь и поддержку, а девушка, нуждавшаяся в том более всего, приняла их – и уже не была в силах отказаться от этой надежности и твердости. Она более не обращалась к нему «государь» или «Ваше Величество». Даже более близкое «король» более не звучало, только имя, и Питеру это невыразимо грело душу. Большую радость ему доставляла только ее улыбка, которая появлялась на лице так редко, но преображала, освещала все вокруг. Странно – чувства, которые Питер испытывал сейчас, не имели ничего общего с той влюбленностью, которую он пережил в юности. Не было безумной страсти, кружащей голову, сводящей с ума. Просто не давать Арханне грустить и видеть ее улыбающейся стало очень важным, и лишь тогда, в ее присутствии на сердце становилось легко и спокойно. И отпустить девушку, что подарила ему этот ласковый, теплый уют, было невероятно сложно. Но Питер понимал – так будет правильно. И потому государь Нарнии пошел на единственную для себя уступку, решил лично проводить гостей до пограничной заставы, чем вызвал понимающий кивок у Сьюзен, обреченный вздох у Эдмунда и легкий кивок Люси, сопровождавшийся прищуром. Но реакция близких вдруг стала неважной… Теперь Питер понимал брата, который заявил о своем выборе, не желая идти на уступки.
И кажется, государь был готов сделать свой.
========== Глава 18 ==========
– Эдмунд? – младший король вскинулся было: он же велел его не отвлекать! – но признав в незваном госте Кару, успокоился. Ей одной из немногих было позволено входить на его территорию, когда вздумается. Тем более, что изучив его свободолюбивый нрав, жена по мелочам не дергала.
– Я слушаю, – отозвался Эдмунд, не отрывая глаз от отчета из Львиного перевала. Уже несколько минут он размышлял над его содержимым. Вроде бы и вестей дурных с запада не приходило: активность тельмаринов в горах по ту сторону границы снизилась, но не прекратилась. Они появлялись то тут, то там, порой перемещаясь загадочным образом в противоположные части скал, но было ли это сигналом для тревоги? Или король уже впадает в паранойю? Молодой человек как раз раздумывал, стоит ли беспокоиться на сей счет или же не стоит быть столь подозрительным, когда Кара скользнула внутрь кабинета и обвила его шею руками. По-прежнему погруженный в работу, король протянул: – Я же сказал, что слушаю.
– Питер тебя звал, – чарующим тоном отозвалась ведьма из Теребинтии. По коже побежали мурашки, но Эдмунд был не из тех, кто сдается без боя. Он равнодушно что-то промычал, не отвлекаясь от работы, чем заслужил раздосадованный вздох.
– Что? Зачем было сообщать столь важную весть таким будоражащим тоном? – фыркнул король весело. Кара покачала головой, но от ее наигранной обиды не осталось и следа, когда муж, заговорщески подмигнув, пообещал вскорости вернуться и ушел.
«Интересно, с чего бы Питеру меня звать?» – раздумывал Эдмунд, легко лавируя меж слугами и не обращая на них никакого внимания. Многолюдность коридоров Кэр-Параваля в полуденный час давно стала привычной и родной. Гула голосов, наполняющих дворец жизнью, король уже не замечал. Старший брат в последнее время был сам не свой. Вроде бы и собранный, сосредоточенный – расслабляться себе государь никогда не позволял, но порой его охватывало нечто, похожее на рассеянность. Словно мысли его устремлялись куда-то далеко, на юго-запад, вслед за взглядом, таким отстраненным и затуманенным… Еще и птицу почтовую попросил у Кары – та заведовала пернатыми слугами по всей Нарнии. Теперь она регулярно поднималась на восточную башню, чтобы послушать последние новости, – эта обязанность принадлежала исключительно королеве. Просьба брата Эдмунда немного удивила: Питеру и так служили лучшие из лучших, самые быстрые и преданные летуны, в надежности которых не было сомнений. Насколько он знал, ни с кем из них не приключалось беды, все были целы и здоровы. Зачем еще один? Кара заметила вскользь, что на ее закономерный вопрос государь заметно смутился, после чего она не стала развивать эту тему. Лишь отправила к нему Фалко, сапсана, что по-прежнему был верным помощником младшему королю. В его летных способностях не возникало никаких сомнений! Эдмунд мог бы узнать, в чем же дело, спросив у птицы, но не стал. Жизненный опыт научил простой истине: некоторые тайны лучше оставить нераскрытыми. К тому же, совать свой нос в дела брата король считал недопустимым – в его же никто в свое время не лез!
Поразмыслив, парень решил, что дело все в докладе с Западных гор. Наверняка Питер хочет обсудить с ним этот вопрос. Так что Эдмунд не удивился, когда брат вместо приветствия сразу приступил к сути.
– Я принял важное решение, Эд, – сказал государь без предисловий. Младший король приподнял брови.
– Мы выступаем в военный поход против Тельмар?
– Э-э-э… Нет, – немного растерянно ответил Питер. Эдмунд нахмурился.
– Мы хотим заключить мир с Тельмар?
– Тоже не угадал, – едва заметно усмехнулся Верховный король и глубоко вздохнул, прежде чем выдать: – Брат, я женюсь.
– Не на Тельмар? – уточнил Эдмунд. Питер помотал головой, едва сдерживая смех. Он-то настраивался на серьезный разговор, но забыл, с кем имеет дело. Когда ситуация не была стрессовой, а жизнь и долг не требовали полной концентрации, младший король обожал повалять дурака. Этого у него не могли отнять ни года, ни приобретенные спокойствие и хладнокровие. – Это хорошо, а то я уж подумал…
– Это все, что ты можешь сказать по этому поводу? – воскликнул государь. Эдмунд пожал плечами, пребывая в искреннем недоумении.
– А что я должен сказать? Ах да, – он прокашлялся и, приосанившись, напыщенно произнес: – Я даю благословение на брак, связывающий нерушимыми узами тебя и… И кого?
– Арханна, – со вздохом подсказал Питер.
– Действительно, я мог бы догадаться, – пробормотал младший король и продолжил: -… и леди Арханну. Да будет ваша жизнь светлой и полной радости, а судьба счастливой! В добрый путь.
– Спасибо, – от души поблагодарил его Питер. Эдмунд кивнул, показывая, что к нему всегда можно обратиться. В конце концов, нельзя же быть таким напряженным! Вид у Верховного короля был такой, словно он собрался в последний смертный бой за Нарнию. Вот он и пытался немного разрядить обстановку, что ему явно удалось. Брат не утратил своей собранности и серьезности, но нервничать точно перестал. Неужели боялся, что его решение будет подвержено критике? Младший король решил не обижаться на такое предположение. Он же сам проходил через подобное, он все понимает… О Аслан, это же исключительный шанс надавать старшему брату советов по праву опытного женатого человека! – Но я не за этим тебя звал.
– Да? А я думал, ты со мной первым хочешь поделиться такой радостью… – и весьма правильно, надо сказать. Сьюзен, услышав о подобном, обрадовалась бы больше, чем сама Арханна. Уж она-то будет счастлива, а счастливая Сьюзен – та еще угроза для здоровья. Задушит в объятьях, не успеешь вырваться. Люси же явно следовало подготовить к такой ошеломительной новости. Эдмунд не изменял привычке наблюдать за окружающими и не позже Кары подметил, что младшая сестра не испытывает к орландке особой любви. Если та в качестве гостьи вызывала у нее ревность, то что будет, если Арханна приедет в качестве невесты государя? Намечался немалый фронт работ, которыми следовало загрузить Сьюзен – она могла и не заметить грозы со стороны младшей королевы.
– И это тоже, – с легкой улыбкой кивнул Питер. – А теперь давай поговорим по-деловому.
Эдмунд кивнул, собираясь с мыслями и прогоняя излишнюю веселость. Поболтать и пошутить между собой – это приятно, конечно, но в правлении шуткам и смеху не место. Верховный король сел за стол и, причудливо переплетя пальцы, сказал задумчиво:
– Насколько тебе известно, процедура женитьбы довольно непростая. Сначала нужно посвататься… Как приезжали послы к Сьюзен, помнишь?
– Я начинаю понимать, к чему ты клонишь. Хочешь, чтобы я представлял твои интересы?
– Если ты не возражаешь.
– Не предложи ты первым, я бы сам вызвался! – махнул рукой Эдмунд. – Разумеется, какие вопросы могут быть. Уж с моим-то опытом сватовства…
– Ты, кстати, не рассказывал об этом, – заметил Питер, не скрывая любопытства. Младший король усмехнулся, чувствуя себя хоть в чем-то опытным и матерым волком. Жаль только, что говорить было особо не о чем.
– Если ты о соблюдении официальной процедуры, то мы с Карой без этого обошлись. Я хотел разыскать ее отца, но как-то не сложилось. Да и не думаю, что он бы возражал… Но я уламывал Кару полгода.
– Как-то не обнадеживающе звучит, – протянул Питер.
– Это сложная и запутанная история, которая демонстрирует лишь мое упорство, а не несостоятельность в решении вопросов личного характера! – возразил Эдмунд. – Так что не сомневайся, будет тебе и согласие Лума, и невеста, и приданое. Только вот…
– Что?
– Это тебе, конечно, решать, но я бы не стал объявлять о принятом тобою выборе во всеуслышание. Пока Арханна находится вдали от нас, все еще может сорваться… С чьей-либо помощью, например. Мало ли!
– Мне бы очень хотелось верить, что твои мрачные предположения ложны… Но регулярно оказывается, что ты прав, – тяжело вздохнул Питер. – Конечно, я руководствуюсь личными мотивами в первую очередь, но этот союз будет выгоден и Нарнии с политической точки зрения…
Эдмунд кивнул. Не было смысла повторять, что брак Верховного короля свяжет Нарнию и родину его избранницы узами не менее крепкими, чем самих молодоженов. С Орландией правители и так дружны. Их страны соединены тонкими нитями заключенных договоров и соглашений, но они могут вспыхнуть и сгореть в один миг, а железный канат, образованный свадьбой, уже ничем не перерубишь. Никакому оружию это не под силу. Такой прочный союз полезен и Орландии, и Нарнии, а вот другим может прийтись не по вкусу.
– Всякое может случиться. Нужно быть ко всему готовыми, – добавил младший король. Питер помолчал, о чем-то напряженно раздумывая, после чего сказал:
– Я и прежде об этом размышлял. Ты только подтвердил мои смутные подозрения на сей счет. Пока Арханна не окажется в Кэр-Паравале, никто, кроме самых приближенных, не будет знать о моих планах.
– Она окажется здесь очень скоро, можешь не беспокоиться, – кивнул Эдмунд, облизывая губы и размышляя, на какое рискованное дело он добровольно подписался. Мысли об этом не выходили у него из головы весь путь до мистера Тумнуса, у которого следовало узнать обо всех тонкостях процедуры сватоства. Фавн обрадовался такой новости, но поклялся молчать и не разглашать этой тайны. Пока он доверял все таинства церемонии бумаге, чтобы король ничего не забыл, Эдмунд стоял рядом и размышлял о том, какую ответственность на себя взвалил. Да, он давно не новичок в дипломатических делах и нередко принимал судьбоносные для Нарнии решения. Одна только вражда с Теребинтией чего стоит! Он выступал от имени государя, нес его волю на островах и материке, но влиял на будущее страны, а не конкретно брата. Это так… волнительно. Даже немного боязно, но Эдмунд никогда бы в этом не признался. Даже Каре, но та и так все прекрасно поняла по его рассказу – уж жену он считал достаточно доверенным и близким лицом, чтобы разделить с ней эту тайну.
