Текст книги "Golden Age (СИ)"
Автор книги: Kaisa123
сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 57 страниц)
– Честолюбие – неплохое качество, но лишь когда приходится к месту. Зато преданность всегда в цене.
Моряк отвел взгляд. О его верности только Эдмунду судить, но парень старался во всем оправдывать доверие своего короля и друга. Хранил его тайны за семью печатями, всюду следовал за ним и помогал, если нужно. Зависть и желание возвыситься были ему незнакомы. Он и так поднялся на невероятную высоту, из бедняка с Одиноких островов став приближенным нарнийских правителей, чего ему еще хотеть?
– Уверен, у Вас тоже немало преданных сторонников, – сказал он негромко, только чтобы заполнить неловкую паузу. Маркус приподнял бровь, из-за чего уродливые шрамы на его лице изогнулись, превратив его в жуткую маску.
– Преданность проверяется не в мирное время, а во время тяжелых испытаний. Не забывай об этом, мальчик.
– Я жизни своей не пожалею ради короля, – твердо произнес Онур, зная, что это правда. Северянин вздохнул.
– Знаешь, сколько таких вот юнцов я повидал на своем веку? От многих слышал те же слова… Жаль, что они сбывались в точности.
– Вы многих потеряли? – спросил моряк, и голос его чуть дрогнул. Невольно вспомнился Рассвет. Он пережил два кораблекрушения: у берегов Нарнии на работорговом судне и подле Одиноких островов. Первое не оставило в душе никакого следа. Ни сожаления, ни тоски по погибшим – только радость от того, что Аслан помог ему выжить в тот дикий шторм и послал младшего короля ему на выручку. Второе же стало рубцом на сердце, ибо команду, сгинувшую стараниями змея и русалок, Онур полюбил… И хранил память о ней, которую никакой другой экипаж уже не заменит, где бы он ни служил.
– Посмотри на меня. Сам как думаешь? – спросил Маркус без намека на раздражение. Он относился к своему уродству очень спокойно, что не могло не вызвать уважения. – Ты отважен и скромен, а мир вокруг жесток. Учись на чужих ошибках и будь осторожней, прислушайся к совету опытного человека.
– Я учту, – ответил Онур, размышляя, где воин мог натерпеться таких жертв. Жизнь в Теребинтии не отличалась спокойствием, а если учесть, чем Маркус занимался… Его слова обретали смысл. Короля и воина роднило еще то, что их обязанности были схожи. Могучий северянин также следил за порядком в своей стране, напоминая огромного пса на цепи Освальда. Как и Эдмунд в Нарнии, он зорко высматривал малейшие намеки на опасность и по его слову вскакивали на коней солдаты и мчались, куда он велит. Животных и вездесущих птиц у него в распоряжении не было, но мужчина и без них справлялся на ура. Тщательней всего Маркус выискивал ведьм, но годы после охоты Серебряного короля выдались мирными. Ведьмин рыцарь припугнул нечисть, и более Теребинтия не страдала от их происков. Колдуний не появлялось, но воин долгое время приглядывал за спасенными королем девчонками, прежде чем посчитал их неопасными. Онур слышал о том, как сложились их судьбы. Ингрид, воссоединившаяся после того случая с семьей, уехала куда-то на дальний берег и вроде бы погибла – то ли в овраг упала, то ли в лесу затерялась. Маленькая Лив, ради которой Эдмунд и вляпался во всю эту историю, успела вырасти. Она так и служила фрейлиной при знатной даме, Онур и не сразу признал в ладной девочке ту рыдающую малявку, перемазанную в саже. Моряк позволил себе усмехнуться. Помнится, младший король влип в эту переделку из-за Лив, а Кару захватил просто за компанию. Кто мог знать, что он полюбит эту дерзкую девчонку? Ведь любит, Онур ясно это видел, хотя никогда не произносит этого слова.
– У меня складывается ощущение, что Освальд был рад меня видеть, – заметил Эдмунд, когда освободился. Не к добру это! Наверняка надеется выбить для себя выгодные условия. Север далеко не так груб и прямолинеен, как пытается порой казаться.
Кара, услышав это, усмехнулась. Ей нрав правителя Теребинтии был известен получше, чем нарнийскому королю. Освальд был суров и жесток, однако и хитер, и словами умел играть не хуже орландских интриганов. Вместе с неразговорчивым и честным Маркусом он составлял довольно мощный союз. Конечно, не столь знаменитый, как тандем двух нарнийских королей, но тоже неслабый.
– Пока выгода Освальда совпадает с твоими интересами, тебе не о чем волноваться. Уж ради себя родимого он сделает все, – сказала она, садясь рядышком.
– Как и другие политики, – ответил Эдмунд со вздохом, откидивая голову назад и прикрывая глаза. – Уж кому, как не мне, это знать?
– Ты побывал во многих странах… – протянула Кара, хитро сверкнув глазами. – Но часто приезжаешь только сюда.
– Не прикидывайся, будто не знаешь, почему, – усмехнулся юноша, но немного погрустнел. По его лицу пробежала тень, и девушка потупилась, догадавшись, что послужило ее причиной. Кара вздохнула и прижалась к его плечу, чувствуя, как его пальцы зарываются ей в волосы. Повисла гнетущая тишина, и Эдмунд негромко сказал: – Поехали со мной…
Девушка не отвечала. Король продолжил, чувствуя, как храбрость начинает ему отказывать, а голос предательски дрожит:
– Чего ты боишься? Я на тебе женюсь, и все будет хорошо… – эти слова дались ему непросто, ибо Кара в первое мгновение молчала, будто и не произнес он волшебной фразы. О Аслан, Эдмунд даже подумал, что она не заметила ее! А ведь для того, чтобы произнести это вслух, ему потребовалось больше мужества, чем в самой страшной битве.
– Женишься? – она распахнула свои невозможные серые глаза и вдруг усмехнулась. – Знаешь, предложение руки и сердца какое-то не очень торжественное вышло.
– Нет, я могу, конечно, опуститься на одно колено… Если хочешь, – растерянно ответил Эдмунд. – Я не знаю, как у вас тут принято.
– Ты еще у моего отца позволения спроси, – фыркнула ведьма, за дерзостью явно пытаясь скрыть растерянность. Король пожал неопределенно плечами, показывая, что если так положено, то он как бы не против… Кара легонько толкнула его и воскликнула: – Да пошутила я! Сама не знаю, где бродит этот пьяница…
Эдмунд нахмурился. Вот что-что, а тонкости обряда казались ему совершенно неважными. Его гораздо больше волновал ответ Кары, и сердце на миг замерло.
Младшему королю было всего шестнадцать. Недавно пошел семнадцатый год, но это его отнюдь не смущало. И хотя прежде он не особо задумывался о женитьбе, предложение, поступившее Сьюзен, его чем-то зацепило. Все-таки отношения подразумевают и долю ответственности. Эдмунд ни в чем не мог себя упрекнуть – несмотря на то, что ему не хотелось отдаляться от Кары ни на миг, он каждую ночь возвращался в замок Освальда и жил там, ибо не хотел все испортить неосторожностью. И вообще он был очень благороден, пребывая в уверенности, что иначе и быть не может. Однако сомнения Сьюзен его несказанно удивили. Вот она точно не знала, что есть любовь, а он, получается, знал?.. Как иначе назвать ту непреодолимую тягу, которая влекла его в Теребинтию? Из-за чего часы рядом с темноволосой ведьмой пролетали подобно минутам и момент возвращения наставал словно гром среди ясного неба? Ему было жизненно необходимо видеть Кару рядом, не выпускать ее руки, ибо та незаметно и легко вошла в его душу, в плоть и кровь. Без нее он не мыслил своего существования, ради нее был готов на все и видел – его чувства взаимны. Кара смотрела на него, и в глубине ее глаз юноша видел отражение себя… И еще одну тень, которая, наверное, и не давала ей уехать в Нарнию.
Ведь каждый раз она отвечала ему отказом. Не хотела ехать, ну ни в какую! И Эдмунд не понимал толком, почему. Ведь Кара знает, как он ее любит, и сама бесконечно тоскует, ждет его возвращения с нетерпением и страхом. Она боится, что он не приедет… Может, ей кажется, что его намерения несерьезны? Так вот оно, доказательство обратного! Младший король готов жениться, и плевать на то, что он слишком молод, что скажут родные. Сьюзен явно считала его неразумным мальчишкой. Сестра с таким искренним непониманием спросила: «Ой, тебе-то откуда это знать?», что юноше сразу все стало понятно и он промолчал, не стал развивать эту тему. Однако реакция Сью и Питера его не пугала, потому что к ногам Кары он готов кинуть целый мир. Сьюзен не любила, оттого и боялась так. Эдмунд полюбил, и это прогоняло всякую неуверенность и страх.
Однако Кара молчала, и в ее взгляде юноша прочитал то, что она так хотела сказать, но не могла. Не могла никак подобрать слов, но главное он понял – без всяких пояснений, как ощущают друг друга родственные души. Младший король горько усмехнулся и произнес в никуда:
– Значит, не поедешь…
– Я… – начала Кара, но Эдмунд перебил ее, загнав обиду поглубже и задорно, открыто улыбнувшись:
– Значит, я буду тебя доставать до тех пор, пока не согласишься отправиться со мной в Нарнию! И рано или поздно эта крепость падет!
Его находчивость помогла свести неловкость ситуации на нет, однако осадок на душе все равно остался. Эдмунд больше не заводил об этом разговора, но не мог избавиться от мыслей, что у всего есть своя цена. И за любовь, которую он испытывал к проклятой ведьме, тоже приходится платить.
Душа человека – потемки. Душа ведьмы – потемки непроглядные, ибо в ней царит лес. Чаща – это жизнь колдуньи, сила, струящаяся по ее жилам, пронизывающая плоть. И, увы, король не господствовал в сердце Кары, а лишь занимал там некоторую часть. Девушка и сама понимала это. С детства она привыкла никому не доверять, и только лес был ей другом, который никогда не предаст, не обманет, а укроет своей прохладной тенью и защитит от всех невзгод. В том и заключалась суть этой древней магии – не природа забирала у колдуньи все силы, а она сама была готова пожертвовать ими. И поднимались из земли тугие, свежие стебли травы по мере того, как сереет кожа, щеки теряют румянец и стынет кровь… Благодарность за защиту и опору, коей служил ведьме лес, составляли суть этой связи – смерти людей же стали плодом человеческой алчности и жадности, не более того. Кару связывало с Теребинтией нечто большее, чем кровные узы, чем понятие родины. Только чаще она доверяла, и впустить в свое сердце кого-то еще казалось очень опасным. Тем, что девушка уже совершила по неосторожности.
Это теплое чувство, разгорающееся внутри, пугало, но в то же время согревало по ночам. Кара была подобна дикому зверьку, взращенному северным островом, да и была она им, выросшая под сенью леса, сбегающая туда от отца. Ее дерзость и резкость, непокорный нрав служили защитой, неприступной стеной, которой она окружила свое сердце. И никому не было под силу ее сломить. Раскрошить, уничтожить – да, но не сломить, как и ее гордость. Эдмунд же приоткрыл дверь, крохотную калитку и теперь протягивал руку, приглашая в иной, незнакомый ей мир, внушающий страх… И в то же время желание взять его ладонь и выйти наружу, на солнечный свет, который так слепит глаза, что хочется убежать обратно… И одновременно остаться, подставив бледное лицо золотым лучам.
Страх был сильнее этого странного чувства.
Кара никогда бы не призналась, что ей страшно. Она бы лучше умерла, чем сказала бы, что боится Нарнии и того, что ее там ждет! Ведь в Теребинтии ей жилось относительно неплохо. Травница кроме дома завещала ей и дело: девушка жила в отдалении от других людей, не особо часто с ними контактируя, что отвечало ее нраву. Также ни у кого не вызывало удивления то, что она часто пропадает в лесу, ведь к тому Кару обязывала ее работа… Да и родной лес, чьи тайны были ей известны, значил для нее слишком многое, чтобы покидать его и отправляться навстречу неизвестному. Он был частью Кары, ее душой, неотъемлемым куском сердца. Кажется, отрежь – и потечет кровь… Как во время расставаний с кареглазым королем, ибо в его отсутствие Кара не находила себе места. Будто что-то, ставшее таким привычным, что его и перестали замечать, вдруг исчезло, оставив после себя сосущую пустоту. Это ощущение было девушке незнакомо, и она задыхалась, уходила в лес на несколько дней. Но даже он не помогал, хотя обычно исцелял любые раны. Влажный воздух не радовал, нежные касания веток и шуршащие под ногами листья не приносили долгожданного покоя. Только ветер, прилетающий с моря и шепчущий на ухо тихую песню, приносил вместе с вестями и долгожданное облегчение. Кара словно научилась различать слова его мелодичной баллады, и ее срывало с места, несло туда, на берег моря, где качался на волнах корабль с алыми парусами.
Их первые встречи стали своеобразным ритуалом, переродившимся у местных жителей в красивую легенду. Свидетелей этого трогательного момента воссоединения существ из двух совершенно разных миров было мало, но народная молва с лихвой компенсировала это фантазией. В Теребинтии шептались, что знаменитый ведьмин рыцарь, обладающий магической силой все на свете знать, попал в плен дремучей чаще, и та встречает его каждый раз в образе девушки в сером плаще и забирает в свое царство, спрятанное в лесной глуши. Кара слышала эти сказки, на которые суеверные крестьяне горазды, и усмехалась – ведь в бедной травнице, изредко посещающей деревенский рынок, никто не признавал ту самую «душу чащи». Одно было верно – сама природа шептала своей безутешной дочери о возвращении Эдмунда, и та бежала со всех ног, не понимая, зачем так торопится, какая сила стискивает сердце так нещадно. Ведь в это время самой ужасной мыслью было – а вдруг ветер обманул, вдруг ошибся, и горизонт пуст?..
Ее король всегда возвращался, и глядя в его глаза, Кара чувствовала себя счастливой. Цельной, ибо с течением времени все больше места он отвоевывал в ее сердце. Чаща с неохотой отпускала ее душу, привязывающуюся к Эдмунду Справедливому со всей страстью, с жаром и огнем, пред которым не устоят никакие стены. И рядом с ним становились неважными все страхи, что мучили ее. Ведь кто она? Бедная необразованная девчонка из Теребинтии, безродная, да еще и ведьма. А кто он? Один из четверки великих королей Нарнии, победителей Белой Колдуньи, тех, кто принес в далекую страну Аслана мир и процветание! Что скажут его родные? Они наверняка не одобрят такой выбор, уж государь, о котором ходили легенды, точно не оценит. Кара никогда бы не призналась, что не уверена в том, что его достоина. Не позволяла гордость, вечное ее проклятье. И на его призывы поехать с ним звучали бесконечные отказы, за которые себя Кара и хвалила – ведь все равно ничего не получится, и втайне ненавидела. Вся рассудительность пропадала, когда Эдмунд отпускал ее руку и уходил… Каждый раз казалось, что он не вернется и эта встреча последняя, что ее упрямство и глупые, теперь уже глупые сомнения истощили его терпение. Больше король не придет, ибо люди лгут, всегда лгут – это шептал Каре лес, утешая ее и приглашая в свои объятья, не те, которых просила душа. Прохладные, а не теплые, живые, в которых она нуждалась.
Но он приходил. И это служило девушке исцелением. Эдмунд решил взять ее измором, и это работало. Неизменные встречи – ведь что бы ни случилось, юноша всегда приезжал, уверяли Кару в том, что ему-то верить можно. Даже нужно, как подсказывает сердце, в котором он отвоевывал все больше места!
И однажды ведьма решила, что все. Когда Эдмунд приедет снова и повторит свой вопрос, а это уже стало их традицией – препираться на сей счет, она соберет волю в кулак и ответит заветное «да». И уедет из родной Теребинтии, уедет в далекую Нарнию, где кроме него у нее не будет ничего. Девушка напомнила себе об этом намерении и на всякий случай плеснула в лицо ледяной водой из родника. По коже тут же побежали мурашки, а по кристально-чистой лужице – круги. Даже летом ручей не становился теплее. Кара шмыгнула носом и мельком взглянула на свое отражение, на редкость здоровое и сияющее. Еще бы, ее переполняла энергия, ведь дар колдовства ей был отпущен могучий… Только вот пользовалась им девушка нечасто.
Она ведь так и не научилась толком пользоваться своими способностями. Слишком боялась выдать себя, навлечь на Эдмунда беду и вновь оказаться на пылающем костре, ведь теперь ей было что терять… Кара встряхнулась, поднялась на ноги и подхватила с камня плетеную корзину. Можно подумать, вся ее жизнь состоит из страха! Скоро все наверняка изменится, да, так и есть!
Девушка отряхнула простой плащ от лесного мусора и зашагала по направлению к ближайшей деревне. Трава будто тянулась к ее ногам, а ветви деревьев, нежно касаясь кожи, отпускали с сожалением и печалью. Лес был обижен на Кару за то, что та перестала отвечать ему взаимностью. Он ревновал ее к нарнийскому королю, который должен был скоро приехать – ведьма чувствовала это. Она остановилась и, прикрыв глаза, отдала лесу совсем немного своей силы, прося прощения за отступничество. Мощи в ней было много, она бурлила в крови, не находя выхода. Кара спускала ее потихоньку, не желая наследить и привлечь внимание к цветущему лесу. Однако и этой толики хватило, чтобы ветви ближайшего дерева расправились, налились силой. Листья зашелестели, сверкая изумрудом, а содранная кем-то кора выросла вновь. Ведьма чуть усмехнулась, вытирая выступившую на лбу испарину. С ее щек мигом сошел слабый румянец – не требовалось многого, чтобы почувствовать головокружение. Эдмунду ее заигрывания не особо нравились, и хотя он не возражал и лишь наблюдал со стороны, это неодобрение и беспокойство можно было ощутить физически. Но не беспокойство за себя, а за нее. За ее жизнь…
Вспомнив о юноше, девушка передернула плечами и продолжила свой путь. Скоро он приедет, а встречать гостя с пустыми руками невежливо – эту простую истину полудикой девочке внушила старуха-травница. Все-таки ворчливая бабка немало сделала на благо своей ученицы. Она была единственным человеком кроме Эдмунда, к кому Кара испытывала теплые чувства. Только теперь к ним примешивалось еще одно, в отличие от согревающей любви горькое и тоскливое. Скорбь.
Девушку в деревне знали хорошо. Изредка в ее дом заходили крестьяне за целебным отваром или советом. Так что бедный рынок, на котором Кара обычно затаривалась, был полон знакомых лиц. Но сегодня, в такой чудесный день, полный томительного ожидания новой встречи с Эдмундом, на них были написаны тревога и волнение. Казалось, ужас отпечатался в каждой морщинке, в каждом взгляде. Девушка с изумлением и непониманием замечала слишком нервную походку крестьян, а столпотворения на улицах и гудящий хор голосов и вовсе заставили ее занервничать. Побывав на публичной казни в качестве отнюдь не зрителя, Кара настороженно относилась к большим скопищам людей. Особенно когда они держат в руках факелы и идут в лес. Вот и сейчас ей захотелось как можно скорее вернуться домой.
– Что случилось? – спросила она мимоходом у мясника, пока тот собирал ей корзину. Полный мужчина покачал головой.
– Ты не слышала разве?
– Вы, конечно, громкие, но не настолько, чтобы до моего дома докричаться, – ответила язвительно Кара. – Забыл, в какой глуши мне жить приходится?
– И то верно, запамятовал, – кивнул мясник и подманил девушку толстым пальцем. Та перегнулась через прилавок. Крестьянин воровато оглянулся и, понизив голос, произнес: – Тут в соседнем селении такая беда приключилась, ух, ужас… Бойня там была. Как есть бойня!
Кара выжидательно уставилась на него. Мясник, отдуваясь – день был жаркий, продолжил:
– Ведьма опять завелась в наших краях! Все село вырезала, слышал, кошмар там творился… А знаешь, что самое жуткое? – мужчина сошел на едва слышный шепот. – Один бедолага выбрался оттуда. Его чуть ли насухо не выпили, самую кроху оставили. Вышел он на дорогу и перед смертью смог только сказать… Ох, спаси нас небеса…
– Да что он сказал? Не тяни! – воскликнула Кара, у которой внутри вдруг зародилось предчувствие чего-то страшного. Будто в воздухе запахло грозой.
– Ведьму ту образумить пытались, к жалости склонить. Грозились, что ведьмин рыцарь ее достанет, а она захохотала и крикнула, что он однажды упустил ее, и в этот раз не справится! – прошептал мясник, обмахиваясь фартуком. – И что она его силу чужеземную, нарнийскую поглотит, и тогда никто ее остановить не сможет.
Девушка на миг перестала дышать. Сердце замерло в груди. Как же так? Эдмунд… Крестьянин тем временем продолжил:
– Вся деревня на ушах с самого утра. Давеча ночью это случилось. Слух бродит, что это одна из трех спасенных девок, не это ли в виду имелось? Вот народ и бушует. Король солдат отправил на их поиски, но люди все быстрей доберутся, верно я говорю? Так что лучше тебе по лесу не шататься, а тут, с нами побыть, пока злодейку не поймают. Тут в харчевне сдают комнаты и берут недорого.
– Хорошо, – кивнула Кара, догадавшись, что от нее давно ждут ответа. В голове царила какая-то пустота. Ищут по всему лесу колдунью, положившую целое село и выпустившую одного свидетеля… Случайно ли? Уж девушке-то было известно, что ведьмам неизвестно чувство насыщения. Когда конец подходит слишком близко, сколь угодно энергии она поглотит, отгоняя смерть подальше, ни капли не оставит. Не Кара ли выпила целую лужайку, отдав слишком много зимней яблоне? Вряд ли это случайно вышло. А может, бедняге и повезло прожить несколько минут… Девушка еще раз кивнула мяснику и собралась было уходить, но ее схватили за локоть. Какая-то молодая женщина, чье лицо скрывалось под старым платком, кивнула на возмущенного торговца.
– Эй, а деньги? – воскликнул он. Вот правду говорят: скупцу хоть конец света, главное, чтобы заплатили! Кара кинула на прилавок кошель с монетами и отошла прочь, напряженно размышляя.
Ищут всех троих. Насчет себя девушка была уверена – не она точно убила столько мирных людей. Значит, остались две кандидатуры. Кара никогда не интересовалась, что же случилось с ее товарищами по несчастью. Их судьба ее отнюдь не заботила. Эдмунд однажды упоминал об этом. Хлопотливая, бесящая ее Ингрид… Она вроде бы погибла. Оставалась мелкая, вечно хнычущая Лив. Получается, она? Но в любом случае встревоженные крестьяне пытаются разыскать всех трех и Кару в том числе. Ее прошлым никто прежде не интересовался – мало кому было известно, что среднюю из спасенных Эдмунд пристроил к травнице. Для всех она была продолжательницей дела лекарши, а уж внучкой старухи ее сделали болтливые языки. Но теперь другое дело! Теперь все начнут копать и быстро установят, кто скрывался за маской бедной травницы, живущей в глуши.
Кара остановилась, отошла от бушующей толпы в сторонку. Прислонилась к покосившемуся забору, кусая губы и думая, думая. Домой податься? На нее рано или поздно выйдут, а у встревоженных крестьян разговор короткий. Значит, туда нельзя… Прятаться тоже нельзя – виновной посчитают. Девушка нервно огляделась, вспоминая слова Эдмунда. Его голос в такой напряженной обстановке, пусть и звучал в ушах тихо, прогонял панику и вселял уверенность. Если она будет скрываться в лесу, то ее найдут позже, это верно. Однако попытка уйти на дно и сделает ее главной подозреваемой, ибо этого от разыскиваемой ведьмы и ждут. Значит, нужно поступать наперекор, противоположно! Идти к солдатам Маркуса… Сама мысль об этом претила Каре. Ее однажды едва не сожгли за чужие грехи, и повторения ситуации ей очень не хотелось. Однако выхода другого не было.
Значит, она не станет скрываться и пойдет к Маркусу, который об ее отношениях с нарнийским королем знал. Только вот как до него добраться? Воины Теребинтии еще не подтянулись – крестьянам, живущим неподалеку, в этом плане гораздо проще. А идея самой идти к замку Каре решительно не нравилась. Не те времена, чтобы одинокую девушку на дороге ни в чем не заподозрили. Пожалуй, придется остаться в деревне и подождать, пока сюда приедут воины Маркуса, чтобы с ними связаться. Находиться рядом с бушующей толпой Каре было очень неуютно, но теперь, определив примерный план действий, она чувствовала себя более-менее спокойной. Нельзя терять присутствия духа и допускать ошибок, иначе пострадает не только она, но и Эдмунд, за которого так болело сердце… Поскорее бы он приехал!
Комментарий к Глава 14
С нетерпением жду ваших комментариев, дорогие читатели! :)
========== Глава 15 ==========
– Поиск ведется тщательнейшим образом, – Маркусу не составляло труда поспевать за младшим королем, который стремительно шагал по коридору замка. Лицо воина было столь же сосредоточенно и серьезно, как и облик самого Эдмунда, хотя последнему стоило немалых трудов сдерживаться. Лишь мысли о том, что его взрыв ничем делу не поможет, только усугубит ситуацию, помогали сохранять самообладание. – Мы найдем ее.
– Кого – ее? Ведьму, положившую целое село и ускользнувшую от ваших глаз, или мою невесту? – сверкнул глазами юноша и резко остановился. Сейчас разница между этими двумя понятиями была как никогда важной.
– Обеих, – после недолгого молчания ответил воин. На первое ему было нечего возразить. Действительно, колдунья мало того что объявилась в Теребинтии, так еще и опыта набралась такого, что смогла устроить жуткую бойню! И все это невзирая на тщательный контроль Маркуса за дисциплиной. Эдмунд надеялся, что у него в Нарнии это получается лучше, но то было последним, что его в данный момент интересовало. – Остается только надеяться, что это не один и тот же человек.
– Кара не могла этого сделать! – отрезал младший король, незаметно сжимая кулаки. Как же хотел он заткнуть голос разума, столь созвучный с шепотом Джадис, который напевал на ухо: много ли ведьме надо, чтобы сорваться? Чтобы лес, ее породивший, ею горячо любимый, толкнул ее на опасную дорожку? Ведь нельзя исключать ни одной возможности… Сердце говорило «нет», разом обрубая все ледяные щупальца, что в него пыталась пустить Белая Колдунья, временно выступающая в роли здравого смысла. Кто угодно, но не Кара, которой Эдмунд доверял, которую – он был уверен! – знал. Он не имеет права сомневаться в ней, ибо это сродни предательству. Младший король Нарнии предателем не был. Однако почему она не подает вестей, не выходит на связь? Они же не раз обсуждали, как действовать в подобных ситуациях, что делать. Почему ее нигде не слышно?
Эдмунд не знал, где ее искать. Честно говоря, он до сих пор находился в некотором шоке от того, что встретил в Теребинтии. Ничего ведь не предвещало беды – эта поездка казалась одной из длинной череды вошедших в традицию плаваний. Даже буря, бушевавшая у берегов северного острова, не поколебала уверенности короля в завтрашнем дне. На непогоду он как раз и списал отсутствие Кары на берегу, потому и не забил сперва тревогу, в лес вступил с чистым сердцем… Только вот увидел там совсем не то, о чем мечтал, к чему стремился.
Перед глазами до сих пор стояло унылое пепелище, погашенное сильным ливнем, что обрушился с небес на землю. Место, ставшее Эдмунду домом, погибло, а хозяйка, завоевавшая его сердце, бесследно исчезла – и найти ее не удавалось до сих пор. И хотя Онур, вечный помощник и друг, повторял, что прошло не больше суток, что еще рано делать выводы, король места себе не находил. Первым делом он кинулся в замок, где и узнал о произошедшем несчастье: о том, что ведьма, одна из трех спасенных девчонок, уничтожила целую деревню. Маркус разыскивал возможных виновниц – ведь в столь тесной связи с природой, в которой пребывает колдунья в момент свершения магии, невозможно лгать. Юную Лив нашли сразу, не потребовалось и часа, чтобы доставить ее в замок. Увы – и Эдмунду было совестно за это «увы» – она всю ночь находилась подле своей богатой хозяйки, в чем та клялась и божилась. Самая младшая из круга подозреваемых сразу выпадала, и оставалось только двое. Старшая, Ингрид, и средняя, Кара. Судьба первой была известна, но довольно смутна – Эдмунд настаивал на том, чтобы в этом направлении поиски велись особенно тщательно. Он не собирался допустить, чтобы Кару сделали козлом отпущения во второй раз.
Потому все силы король бросил на то, чтобы найти девушку. Куда она могла пойти? Юноша договаривался с ней, что в случае угрозы Кара должна обратиться к Маркусу – но отчего нет вестей? Может, испугавшись, она убежала в лес? Туда и были направлены нарнийцы, почти вся команда корабля, которую Эдмунд призвал на берег. Только Онур и Меар оставались при нем да несколько сатиров, но и тем предстояло в скором времени направиться в темную, влажную после дождя чащу, в которой может бродить неведомая колдунья, пролившая кровь невинных людей. Из-за того, что его ресурсы были ограничены, Эдмунд попросил Маркуса проверить все деревни и селения, и хвала Аслану, что тот не стал возмущаться, почему это нарнийский правитель отдает приказы в чужом государстве. Был бы на его месте Освальд, проблемы бы росли как снежный ком. Некоторая дружеская связь с северянином неожиданно пришла на помощь.
Одна часть юноши хотела вцепиться пальцами в волосы и завыть от безысходности и тревоги. Вторая побуждала к действию, толкала Эдмунда лес. Просто нещадно тащила туда, в шелестящую глубину, где могла находиться Кара… Но он не шел, ибо понимал, что добьется результатов больших, если будет лично руководить поисками. Координируя действия подчиненных, он сразу сможет узнать, где наиболее вероятно ее местонахождение, и направиться туда. Онур отметил, что в прошлую охоту на ведьму король был куда отчаянней и безумней. Отчаяние никуда не делось, но на место остервенению пришла сосредоточенность. Эдмунд найдет Кару живой и невредимой и сделает для этого все. Паника в это «все» не входит.
И это мудрое решение сыграло свою роль. Будучи в лесу, юноша не застал бы новости, пришедшей из одной из деревень. Солдаты, отправленные туда, отыскали девушку! Услышав это, король не смог сдержать облегченного вздоха, а когда узнал подробности, широко улыбнулся и помчался искать себе коня.
Уже спеша туда, в ту самую деревню, Эдмунд размышлял о том, как четко и одновременно технично выкрутилась его избранница. Право, не только за уют и душевное тепло он ее полюбил, не только… Воины доложили, что Кара сама их нашла и закатила настоящую истерику на тему того, что ее дом сожгли, а ее саму хотят убить ни за что! Она вцепилась в тех солдат, требуя защитить ее и ответить, почему ситуация вновь повторяется и она страдает за кого-то другого. Напор Кары был настолько силен, а ее поступок настолько не вписывался в действия, ожидаемые от ведьмы, что простые вояки перепугались и отправили в замок срочную весть. Нещадно понукая коня, Эдмунд качал головой и усмехался. На душе стало хоть немного спокойней. Нашлась. Сейчас он ее возьмет за руку и никогда уже не отпустит, утащит на корабль и увезет в Нарнию. Пусть Маркус сам в Теребинтии порядок наводит… И с какой-то обреченностью юноша понимал, что сам себя обманывает. Он не сможет уехать просто так. Чувство вины и долга не позволят это сделать, сколь сильно ни было бы желание покинуть северный остров вместе с Карой. В первую очередь он король Нарнии, который обязан нести ответственность за каждый свой поступок. И за спасение трех девчонок, из которых ведьмой оказалась не только его возлюбленная, тоже. Пощадив их и отпустив, юноша обрел не только свою любовь, но и стал невольной причиной гибели многих людей. Эдмунду нелегко было признавать свою ошибку, просчет, который обернулся кошмаром, однако глупо отрицать очевидное. В том, что колдунья набралась силы, вина не только Маркуса. Долг его как правителя, пусть и чужой страны, исправить то, что было сотворено с его непосредственным участием. Нарнии и счастью придется подождать.
