Текст книги "Свора (СИ)"
Автор книги: Hougen
сообщить о нарушении
Текущая страница: 60 (всего у книги 65 страниц)
Скоро они ощутят ее отголоски.
Граница Той Стороны и Этой.
Их неожиданно остановили на пропускном пункте. Заявили о неполадках с документами и ушли в ночь. Джозеф старался не подавать виду, держась прямо и отстраненно от всего уродства мира. Лишь скованные напряжением мышцы и вздувшиеся вены свидетельствовали о нервозе. Глупо было бы закончить свой земной путь на отшибе поганого округа без названия, под пулями псов Республики. Тряхнув головой, он отогнал нежелательные фаталистические мысли и откинулся на спинку кресла в попытке расслабиться. Позади сидел безмолвный страж, готовый пожертвовать жизнью во имя Отца. На его плотно сжатых челюстях бродили желваки. Фанатик просчитывал варианты, пытался всмотреться в гнетущий ночной мрак, но безуспешно. Их задержали перед жалким шлагбаумом и велели не трогаться с места. Ожидание убивало. А разлука причиняла боль хуже раны. Стоило связаться с Майклом и узнать о состоянии Виктории, но он боялся скомпрометировать Королеву или навести на нее подозрение в контактах с террористическими организациями. Как все сложно и неопределенно. Еще вчера Рокуэлла волновала лишь собственная паства, взращённая на эгоизме и нарциссизме, а сегодня он переживает тяжелые мучения из-за невозможности быть рядом с Перри, с женщиной, которую любишь.
Резко распахнув глаза, священник вдохнул слишком много воздуха и закашлялся. Любовь. Какое опрометчивое слово он подобрал. Мог бы сказать привязанность или влечение плоти. Он крайне редко находил время для секса и просто решил развеяться. Нет. Господь наградил его сердцем, дабы он планомерно терял по частичке, а не позволял ему биться в унисон с чьим-то другим. Никто из них не собирался погружаться в безудержную страсть, навеянную болезненной ночью. Но потом эмоции пересилили. И кратковременная утешающая связь переросла в несокрушимое чувство с рафинированной заботой. Каждую секунду он машинально тянулся к телефону, думая написать сообщение или получить оное. Пальцы дрожали, невольно вспоминая ощущение горячей кожи, отзывчивой, источающей приятные ароматы, покрывающейся мурашками. Сглотнув слюну, Джо постарался выбросить навязчивые образы из головы. У него хватает проблем. Но по неизвестной причине к неконтролируемой эмоции симпатии (так он утешал себя, отказываясь от страшного слова “любовь”) примешалось желание заботиться. Кто бы мог подумать, что за полмесяца можно так сильно раствориться в другом человеке.
Без остатка.
– Поделись своими дальнейшими планами. Что ты собираешься делать теперь? – однажды она задала этот вопрос, намекая на их отношения. А он, идиот, начал разглагольствовать о промысле Божьем и природе мести. Ударив кулаком по рулю, Джозеф сцепил зубы и повернулся назад. Ему не здесь нужно быть. Лучше вжать акселератор до предела и вырулить из этой схлопывающейся ловушки. Он должен находиться рядом с ней. Прямо сейчас. Громкий стук по стеклу заставил вздрогнуть. Поморщившись от направленного в лицо фонарика, Рокуэлл не отвернулся. Его попросили выйти из автомобиля. Красноречиво взглянув через плечо на молчавшего соратника, монах сжал четки в руке и, не совершая резких движений, открыл переднюю дверцу, чтобы предстать перед своим судьей в пограничной форме. Тот хищнически ухмыльнулся, отчего его обрисовывавшиеся скулы более отчетливо контрастировали на фоне слегка выдающейся челюсти.
– Вы – тот самый Пророк? – ровным тоном поинтересовался пограничник, глядя в расширенные от света зрачки священнослужителя. Тот выпрямился и выпустил из побледневшей ладони крест. – Отвечайте на вопрос. Вы – Пророк?
– И предстал Иисус перед правителем. И спросил Его правитель: Ты Царь Иудейский? Иисус ему ответил: ты говоришь, – не теряя привычного самообладания, Отец в упор смотрел на недоброго вестника. – Таков мой ответ. **
– Я получил приказ задержать Вас как только Вы покинете территорию Протекторов, но Вам как-то удалось незаметно проскользнуть через этот захолустный пункт. При помощи одного старого ублюдка из ОБСЕ. Мы все знаем, господин Рокуэлл, – изучая документы и лицо стоявшего перед ним арестанта, мужчина тихо посмеивался. – Мы его нашли и допросили. А теперь обнаружили Вас. Удачный день.
За спиной раздались шаги. Не оборачиваясь, лидер секты мысленно сосчитал количество людей, окруживших автомобиль злополучной организации. Двое. Как неосмотрительно. Дилетанты. Или излишне самоуверенны. Но ввязываться в драку бессмысленно. Его уже не успеют отвезти в тюрьму, а убивать явно не собирались. Задняя дверь машины приоткрылась, выпуская татуированного сектанта наружу. Он прижимал руку к подмышке, нащупывая пистолет прямо на оперативной кобуре, выжидая приказа.
– Не надо, сын мой, – опередив насторожившегося телохранителя, следовавшего за ним всюду, Джозеф покачал головой. – Бог не даст забрать меня. Не сегодня.
– Ваш друг? – насмешливо осведомился офицер, принадлежащий к корпусу Протекторов. – Или же подчиненный? Знаете, я не верю в дружбу, Отец Джо. Она такая бесполезная. Тянет нас всех на дно, верно? – пересчитывая бусинки четок, Пророк старался не обращать внимания на шакала в форме. Тот факт, что один оказался в заложниках у другого автоматически не делало их двумя хорошими собеседниками. – Я всегда утверждал, что деловые отношения куда лучше. Но многие люди считали меня другом и понятия не имели, как сильно ошибались. – гаденькая улыбка не сходила со смоченных, облизываемых губ. – Бог дал – Бог взял, верно, святой отец? Так, кажется, Вы всегда говорили во время проповедей? – он хотел дружески похлопать священника по плечу, но тот предупреждающе насупился. – Хотите раскрою секрет? Вы – мой идол, падре!
Иуда Искариот твой идол, позорная тварь. Такие собственноручно прибьют тебя к кресту…
– Садитесь в машину, – голос, прорвавшийся сквозь завесу размышлений, вырвал из красочных фантазий. – Я никуда не повезу Вас ночью, хотя мне дали четкий приказ. В лесах опасно. Посидим в салоне, подождем утра и решим, что нам делать. Вы согласны?
Последний вопрос был сугубо риторическим. Сжав деревянный крест, Рокуэлл не стал проявлять характер и спокойно последовал за конвоем. Лишь на середине пути он запнулся и развернулся к непроницаемой лесистой полоски. Вокруг стояла мертвая, гнетущая тишина, не считая мерного гудения мотора. Но там, на заросшей тропинке, виднелась высокая фигура, в чью голову вросла плетеная корона. За ним наблюдают и злорадствуют, получая неимоверное удовольствие. Отец встрепенулся, не решаясь пошевелиться. Грядет нечто ужасное. Галлюцинации участились. Игра воображения перешагнула рубеж.
Больница Принца Вассаго.
Каждый день он заходил в палату неудавшегося градоначальника с желанием получить плохую или хорошую новость. На столах и тумбочках накапливались букеты уродливых цветов от весьма угодливых поклонников. С отвращением расталкивая громоздкие букеты и венки – противников у нынешнего городского управляющего было вполне достаточно – Рэйлан пробирался к постели и наблюдал за избавленным от эмоций лицом. Медсестры пожимали плечами при расспросах и рекомендовали уповать на молитвы. Раздражаясь еще больше, Догвелл прогонял их с криками. К черту пошлые фантазии нереализованных распределителей капельниц. Бог не поможет в этой ситуации. Да и ни в какой другой тоже. Пустая трата времени и сил. Он множество раз одергивал своих религиозных товарищей, зазывающих на проповеди по четным дням и нечетным. Вздор и вымысел для бездарностей, неспособных к рациональному мышлению. Сжимая зубы от злости, он проклинал место, в котором родился. Наполненное безысходной фантасмагорией, плодящей сплошных баранов на заклание.
– Такова жизнь, Себастьян, – присаживаясь на скрипучий стульчик возле койки, шеф полиции не хотел скатываться к предсказуемым драматическим монологам, но выдержать соблазн тяжело. Особенно в безрезультатных поисках истины. – Веришь в Господа, вот как ты например, и сразу же сближаешься с ним. Интересно, ты с ним виделся? Что он тебе сказал? – поддавшись вперед, Рэйлан приблизился к больному. – Может, у тебя даже ответы на главные вопросы есть? Или ты тоже не желаешь делиться догмами? – фыркнув, мужчина скатился со стула и опустился на холодный кафельный пол на колени. – Неужели там жизнь настолько проще и лучше, что ты решил остаться? И больше возвращаться не собираешься?
Загудевший в кармане формы телефон вынудил дернуться и осторожно взглянуть на экран. Нет. Божественного провидения не случилось. Если бы ему позвонил Гудвин, то можно было сразу заказывать соседнюю палату, но пока перед глазами маячил незнакомый номер. Поднеся трубку к уху, Рэйлан недовольно прикрикнул. Они были правы – Город убивает все светлые чувства. Ты остаешься с печальным стремлением вечно быть первым или же медленно разлагаешься где-то на фоне апокалиптических пейзажей. Все вокруг постепенно сходят с ума и перестают отличать правду от вымысла. Впрочем, от дома почти ничем не отличается. Только там люди привыкли к такому существованию и не задают лишних вопросов.
– Что? – от образа уравновешенного, выдержанного блюстителя закона не осталось и следа. Рука сжала железные кроватные перила, позволяя мгновенно подскочить на окрепшие ноги и мерить комнатку шагами в лихорадочном круговом беге. – Каким образом? Где? – получив ответы, он приглушенно застонал и согнулся. – Ладно, я попытаюсь разузнать. Может, удастся все уладить. Держите меня в курсе. – проведя по красной кнопке, он сдавил смартфон и, закусив губу, повернулся к прикрепленному к стене телевизору с горящим экраном. К счастью, звук был выключен, иначе ему бы пришлось выслушивать порцию бредовых идей пресловутого Кардинала в прямом эфире. – И зачем тебе телевизор в палате?
– Чтобы лучше слышать пение продажных птиц, из-за которых он здесь лежит, – не оборачиваясь к вошедшему незнакомцу, Догвелл несколько секунд переваривал услышанное. Пистолеты ведь всегда при нем – опасаться нечего. Плавно развернувшись, он, к своему удивлению, обнаружил не вооруженный отряд крамольников, а всего лишь жертву недавней аварии, причинившей всей городской власти столько проблем. – Вы помните меня?
– Мэтт Раф, глава СБР, – бросив оценивающий взгляд на агента, явно оправившегося после всего пережитого, Рэйлан нахмурил брови. Город снова затягивал в пучину интриг и хитросплетений. – Я думал, Вы мертвы.
– К сожалению, нет. Это избавило бы меня от многих проблем и обязательств, – прокашлявшись, Мэттью поправил синий галстук и кивнул сам себе. Несмотря на сносный внешний вид, на лице виднелись мелкие порезы и едва заметные гематомы. – Мне нужна Ваша помощь. Я дал Гудвину обещание сохранить жизнь одному человеку.
– У меня хреновые предчувствия, Мэтти. Ты бы мог пообещать мне кое-что? – Себастьян не стал вынимать сигарету изо рта, маскируя таким образом волнение. Трясущиеся руки были спрятаны в карманы. – Можешь приглядеть за Викторией?
– Послушай, это ведь бесполезно. Ты же понимаешь, что она тебя не…
– Я не об этом тебя спрашиваю! – резко оборвав друга, Гудвин недовольно зарычал. – Я тебя о советах не просил. Лишь о помощи. Ты согласен?
– Я знаю, кто Вы такой, Рэйлан, и на кого работаете, – полицейский напрягся, исподлобья смотря на предполагаемого врага. Но тот не двигался, не предпринимал попыток задержать или превысить полномочия. – Должен признать, информацию о Вас получить было гораздо сложнее, чем о ком-либо в Республике. Но я все о Вас знаю. И так получилось, что наши интересы совпали.
– И что Вы от меня хотите в таком случае? – можно быстро достать оружие и застрелить ублюдка, а потом оформить протокол, сославшись на попытку предумышленного убийства градоначальника. Но зачем? Ведь он сам отпустил этого человека пару недель назад.
– Я не собираюсь Вас арестовывать, – мастерски предугадав намерения нервного шефа полиции, Раф поднял обе руки вверх в знак перемирия. – Мне нужна Ваша помощь. Я получил сведения о том, что в Республике готовится ряд масштабных терактов. Я объясню все по дороге, но мы вряд ли успеем, если Вы будете держать меня под прицелом. – заметив колебания на бледном лице служителя порядка, глава службы безопасности сделал шаг вперед. – Я не лгу. Это в наших общих интересах. – опустив голову, Догвелл раздумывал над предложением, а в сущности – фактом. На его счету столько убийств, почему бы не обновить список? – Знаете, Себастьян всегда восхищался римским императором Нероном. Считал его образцом трагикомедии. Он как-то был сильно пьян и сказал мне, что считает себя его карнацией. Теперь я понял, о чем он говорил – перед смертью и после нее они оба доставили миру столько проблем. Но в итоге объединили человечество.
– Он еще не мертв, – понимая, что подражает недавним возмущениям Маргулис, Рэйлан осекся и втянул воздух через расширившиеся ноздри. – Но уже доставляет мне хлопоты. Будь проклят… – внезапно стихнув, мужчина понял, что больше не должен скрываться под маской неверующего циника. – Господь да благословит твою душу, лже-Нерон. – подхватив со спинки стульчика сумку, Догвелл устремился к выходу, сдержав порыв подтолкнуть агента плечом.
Вместе они поспешили выйти на свежий воздух, чтобы сбросить мрачные оковы, сулящие смерть в клинике, названной в честь опасного демонического принца. Оба ситуативных союзника даже не обернулись, когда в отдаленном коридоре раздался крик испуганной медсестры, увидевшей открытые глаза коматозного. Гудвин обожал комедиантство.
Воистину, эта шутка была самой удачной за всю его карьеру.
Клуб Эдем, улица Маркиза Набериуса.
Кто бы мог подумать, что в доверие к асам так легко втереться. Судьба несчастного калеки, всеми покинутого и обманутого родственниками, напоминала Маркусу собственную жизнь до общины и антиправительственных заговоров. Именно Салливан стал поручителем Боунса в организации, введя в узкий круг приближенных Королевы и подарив право носить именное оружие. А потом все закончилось печально, но предсказуемо: измена, казнь, фальшивая скорбь и забытье. Ларри не отличался словоохотливостью или высоким интеллектом, но точно не задавал вопросов и не осуждал. Хотя бы за эти качества можно было поднять стакан с виски и отхлебнуть немного. Вряд ли стоит осушать всю емкость ради трусливого предателя. Поэтому он ограничился рюмкой и тут же поставил ее на поднос официанта, дабы тот отмыл ее от следов непрошеного сочувствия. Какая разница? Все равно половина товарищей мертва, а вторая – находится в разладе из-за выборов. Королева либо победит, либо будет сожрана Волкеровскими прихвостнями.
Он анализировал положение клуба и его роль в готовящейся политической игре. Перспектива весьма сомнительная. Открыв окна на проветривание, адвокат вышел на балкон и всмотрелся в Ратушу, чей белый силуэт мелькал на фоне кристально голубого неба. Погода, умеренно теплая, почему-то внушала беспокойство. Странное предчувствие подкрадывающихся изменений. Хороших или плохих – неизвестно. Бесконечно близких и кратковременно далеких. Время останавливается. И все вокруг двигается в замедленном режиме. Возникает ощущение, будто ничего не происходит. Стабильная стагнация. Тотальная вялость. Всеохватывающее безразличие разливается по венам. Сердце автоматически перекачивает отравленную кровь. Тело становилось непригодным. Разум атрофировался. Рационализм опошлили до уровня релятивизма. Личное мнение не котируется, в нем не нуждаются даже региональные СМИ.
– Снова предаешься скучным размышлениям о прошлом? Или будущем? – вошедший в кабинет Воннегут по-хозяйски разместился на своем любимом месте и открыл крышку ноутбука. – Что на этот раз? Самобичевание в условиях наступающего кризиса? Или самолюбование в преддверии освободившегося кресла руководителя клуба? – поймав неодобрительный взгляд Консультанта, Сет положил обе ноги на стол и рассмеялся. – Что? Я просчитываю все варианты. И лично думаю, что так должен поступать любой уважающий себя бизнесмен.
– До сих пор не понимаю, зачем Виктория вызвала тебя сюда. Кажется, американское общество тоскует по тебе, – достав очередную сигарету, Марк откинулся на кожаном кресле и прикоснулся пальцами ко лбу. – Не думаешь вернуться?
– В эпоху коронавируса? Мне уже звонили из посольства и предлагали эвакуировать, но я все еще здесь. Как и ты, – улыбнувшись, финансист помахал перед собой руками, отгоняя едкий дым. – Видишь, у каждого свои обязанности. И не стоит ими пренебрегать. Особенно, если это сулит выгоду. Ты же адвокат, обязан улавливать такие вещи.
– У меня весь день дурное предчувствие. Как будто что-то должно неминуемо произойти. И я не понимаю, что именно. У тебя такое бывало?
– На бирже – каждый день. Но дурное предчувствие нельзя монетизировать, – тяжко вздохнув, Салливан уперся ладонями в стол и наклонил голову, рассматривая зарвавшегося казначея. – Ты ждал другого ответа от брокера? Не разочаровывай меня, Марк. Иначе буду весь день причитать о том, как скучаю по Томасу.
– Повелитель, – деликатно постучав в дверь, служащий Эдема просунул голову в отверстие. – Вас хочет увидеть господин Гастин. Можно его пропустить? – утвердительно кивнув, Маркус открыл глаза и поднялся на ноги, приветствуя недавно покинувшего их товарища. Похоронив сразу двух сыновей на площади Короля Пеймона во время уличных беспорядков и полицейского террора с примесью животной беспощадности, он едва выстоял после таких испытаний. Не всякий смог бы взять отпуск на пару недель, а затем вернуться обратно с натянутой улыбкой и готовностью вновь обслуживать привередливых участников. Возможно, ему просто некуда больше идти. Жена ведь умерла восемь лет назад, а дети оставались единственным светочем жизни. Но Город пожрал и их. Подобно мотыльку, он стремился к источнику света и неумолимо заслонял его изорванными крыльями, впитывая, поглощая. В таких случаях остаются депрессия и трудоголизм. Два столпа.
– Рад видеть тебя на рабочем месте. Готов приступать к своим обязанностям? – сочувствие давно не котировалось в стенах общины. Они похоронили слишком много людей, чтобы теперь плакать и стенать. – Ты готов?
– Разумеется, любому необходим небольшой отдых, – подмигнув в своей типичной манере, Хиггинс, увы, так и не смог убедить стоявшего напротив законника. В напомаженных черных усах проглядывалась пара серебристых волосинок, а в глазах стояла неимоверная вселенская печаль. Он постарел на пару десятков лет, пока переживал личную трагедию прерванного рода. – К слову, внизу произошел, если так можно выразиться, легкий конфликт между господином Доланом и Данбаром.
– Что они опять не поделили? – привратник неопределенно пожал плечами, отстраняясь от всех склок. Застонав от негодования, Консультант прошелся верхним рядом зубов по нижней губе, не переставая часто моргать. – Ладно. Я спущусь и попытаюсь разобраться. Останешься здесь, Сет?
– У тебя своя работа, у меня – своя, – потянувшись к пульту, Воннегут включил телевизор, увидел напыщенное лицо декламирующего Волкера, поморщился и переключил на музыкальные хиты девяностых. – Я тут немного расслаблюсь. Попытаюсь ощутить дурное предчувствие.
Поправив растрепавшиеся темные волосы, Салливан отправился на нижний этаж, где собралась группа опытных вестников из противоборствующих лагерей. Неоднократные стычки еще ни разу не переходили в драку – священные обеты клуба соблюдались при любых раскладах, – особенно после публичной казни Лоуренса. Однако это не мешало бывшим полицейским, агентам службы безопасности, отставным военным и резервистам, распределившимся по двум группам, искать лишний повод спровоцировать другую сторону. Сейчас, в центральном зале, сцепились лидеры подразделений, не поделивших охраняемую территорию. Точнее, Илай, с дробовиком на плечах, возвышался над вальяжно расположившимся на диване Кларком и угрожал схватиться за оружие. Тот, в свою очередь, демонстративно громко смеялся над историями порноактрисы, не сумевшей вернуться обратно в индустрию из-за бушующего в стране коронавируса. Рядом, закинув ногу на ногу, сидела сестра мексиканского наркобарона, регулярно оплачивающего счета из Эдема.
– Я задаю вопрос в последний раз: почему твои люди были там? – прорычал палач, раздражаясь с каждой секундой. Руки непроизвольно тянулись к прикладу. Глупо было бы нарушить законы, за которые казнишь самолично.
– Послушай, не усугубляй, – протянул Долан, откидывая одну руку с плеч актрисы и поворачивая голову к напряженному солдату. – Я лично хлопнул Гровера и получил право на его имущество с прилегающими бонусами. У тебя с эти какие-то проблемы?
– Да. Когда мы распределяли зоны контроля…
– Зоны-шмоны. Мой друг, все изменилось. Пандемия, глобальный кризис, падение ВВП, простой в Голливуде. Кому какое дело? – вытянув ноги, бывший офицер принял из рук порнозвезды всю бутылку виски и одну пачку сигарет. – Это называется экспроприация, дружок. Если не нравятся мои методы, напиши жалобу на имя Виктории или передай дело в суд. Я должен нанять юриста? Господин Курц, не согласитесь представлять мои интересы?
– Дети, прошу, не впутывайте меня в свои сомнительные истории, – порекомендовал ветеран не без тайного удовольствия от представившегося зрелища. Вытащив дымившуюся трубку изо рта, он с толикой философии подмигнул соучастнице мексиканского картеля. – И не шумите. Музыку не слышно.
Оценив обстановку, Маркус вынес многообещающий приговор – некритическая. Между двумя неудавшимися союзниками периодически вспыхивали разногласия на пустом месте. За четверть века ситуация не дошла до точки кипения ни разу. Вероятно, карантин негативно повлиял даже на природных затворников, молчунов и балагуров. Спустившись по ступенькам, адвокат окинул всех пронзительным, тяжелым взглядом и поджал губы. Собравшиеся псы мгновенно притихли и, опустив голову, разошлись по углам. Только потенциальные соперники остались в той же позе.
– Господин Салливан, у нас возникли серьезные проблемы, – несмотря на неспешный шаг, эдемовец был встревожен и специально понизил голос. Подойдя к лидеру вплотную, он продолжил: – Вэнса не пустили на пресс-конференцию Волкера. Задержали на входе и увезли. Я послал за ними своего человека, но результатов пока нет.
– Гектор, лично проследи за этим. Мне начинает казаться, что здесь какой-то заговор, – перейдя на шепот, Консультант не изменился в лице – лишь заросший бородой подбородок слегка подрагивал. – И мы не знаем, кто в нем участвует. – кивнув, вестник заторопился в свою комнату за оружием и ключами. – Эй вы, двое. – ментально почувствовав угрозу, Илай сделал шаг в сторону, но Долан не проявил должного уважения к старшим. – Мы держим одного из вас только из сожаления по поводу судьбы разлагающегося полицейского департамента Республики и нефункционального верховенства права. Второго организация содержит из сочувствия к бывшим солдатам, почти не получившим медицинскую и психологическую помощь после участия в военных действиях. Мы сердобольны. Но если хотите что-то получить – нужно что-то дать взамен. До выборов в вас еще будет смысл. Но потом…?
Кларк хотел возмутиться, уже поднял зажатую в пальцах сигарету, но Салливан осадил его одним движением, после чего развернулся в направлении лестницы. На третьем этаже пустовало мало комнат, но одна из них, отмеченная цифрой двадцать пять, приводила в отчаяние. Открыв дверь, мужчина зашел внутрь и поморщился от ударившего по глазам солнечного света. Окна закрыли, но шторы остались раздвинутыми до предела, являя великолепную панораму гниющего града с периодическими кровавыми ливнями и воплями политических проституток под окнами. Как раз одна из них выступала по всем национальным каналам с пафосным спичем. Из-за таких, как он, Эдем потерял лучших представителей общины. Поглядев на опустевшую постель без покрывала, окруженную навечно умолкнувшей аппаратурой, Маркус устало вздохнул и облокотился на стул, который служим ему пристанищем во время всех застольных бесед с калекой.
– Марки-Марки! – ворвавшийся в помещение человек держал в руках небольшой сосуд весьма причудливой формы. Остановившись с ним в центре, Господин Никто закружился в легком танце и в конце концов протянул урну главному асу. – Я так скучал по тебе. Извини, не мог выбраться… из библиотеки… ждал Апокалипсиса. Переносил важные письменные тексты в электронные. Так утомительно.
– Это Вуди? – глупый вопрос. Очевидно, что не Лоуренс – его труп закопали глубоко в лесу, даже не пометив место захоронения. К предателям снисхождения не проявляли. – Мы хотели сделать это с Викторией, но она занята. Не окажешь услугу? – полубезумный писатель усмехнулся, будто готовился к подобному событию всю свою жизнь. – Пойдем на балкон. Он точно заслужил чего-то большего, чем скучное пребывание на тумбочке, согласен? – оба эдемовца выбрались наружу и облокотились на железные перила. Отсюда открывался вид на центральный вход и частичку продолговатой улицы, зажатой в тиски убогих серых строений. Непропорциональных, тусклых и совершенно одинаковых. – Что же, прощайте, профессор Ксавьер. Желаю удачного пути в вечность. – прикурив сигарету, Салливан одновременно высыпал содержимое урны вниз, дабы не гиперболизировать трагичность момента. – Ну вот и все.
– Хорошо, что ветер попутный, иначе весь прах осел бы на наших стражниках, – не поняв смысла высказывания, Консультант зажал сигарету в зубах и, упершись ладонями в шершавый поручень, взглянул вниз. Там, на небольшом расстоянии от парковочных мест, сцепились двое командиров, копивших злобу с момента сотрудничества. – Псы войны. Они же предвестники Апокалипсиса.
– Идиоты! – наклонившись над перилами, Маркус собирался отдать приказ, но промелькнувшая в небе черная точка заставила резко отдернуть руки и поднять голову наверх. Багровые тона как нельзя лучше дополняли картину вечности. Дальше все потонуло в яркой вспышке.
Центральное кладбище имени Герцога Буне.
Это невозможно. Восемнадцать лет назад врачи поставили четкий диагноз – непроходимость. И ничего нельзя было сделать. Лучшие клиники мира предлагали различные методы и операции, но тщетно. Майкл смирился с тем фактом, что род Перри прервется на нем, впрочем, как и она – в отношении своего клана. Все равно от ее семьи не осталось ничего. Мама, единственная, кто был заинтересован в здоровых наследниках, умерла гораздо раньше спонтанной свадьбы. Отец принадлежал к касте низкопробных торгашей и плодил больше детей в год, чем национальный банк выпускал валюты. Вряд ли он нуждался во внуках, дополняющих длинный список родичей, на которых всем на самом деле плевать. Поэтому с неизбежностью судьбы все смирились. Тема преемников горечи, порожденных одиночеством, навсегда закрылась в браке. Возможно, вдова не чувствовала той особенной связи с погибшим супругом именно из-за отсутствия наследников. Или же пыталась оправдать холодность по отношению к опальному дипломату. Какая разница? С Волкером все было иначе.
Их жутчайший мезальянс поверг бы ее пропитанную аристократизмом мать в сценический шок. Конечно, с условием игнорирования того момента, что она сама избрала спутником жизни сына фальшивомонетчика, проигравшего целое состояние в казино. Формально обедневшие дворяне ничуть не хуже переживших чистку аристократов, но по сравнению с благоверным матери, в чьи обязанности негласно входил психологический прессинг, Армандо казался небесным посланцем с нимбом над головой. Так что осуждать чужой выбор не приходилось. Да и в живых не осталось никого, кто бы мог читать нотации. Жаль. Всех бы несказанно обрадовала новость о положении Виктории, считавшейся бесплодной – сколько она натерпелась издевательств от Волкера, часто намекавшего на пустующий трон. Интересно, будет ли он шокирован так же, как она утром, при появлении двух полосок на купленном тесте. У нее раньше были подозрения: тошнота по утрам, жуткая сонливость и боли в пояснице наряду с головокружением. Лучше бы это были галлюцинации или призраки прошлого, навещающие во снах.
С ними меньше проблем.
Мама пришла бы в дикий восторг, выдаваемый легкой полуулыбкой и снисходительным кивком в знак благодарности. Видела бы она потенциального отца. Проповедник-террорист, держащий в страхе половину мира и уповающий на мстительных богов, в которых даже не верит. Лучшая партия для стареющей оппозиционерки без вразумительных целей жизни. Решившейся на сороковых годах существования на бренной, истлевшей планете обзавестись потомством. Ее мнения не спрашивали – организм не потрудился, но отдал остатки энергии на сохранение рода. Зато отец с хорошей родословной, невзирая на грубое звучание фамилии. Английские эмигранты, почему-то променявшие Туманный Альбион на Мрачную Бесперспективность. Видимо, настолько прониклись обстановкой, что поголовно шли на всевозможные войны. Вспомнив о фотографии, хранящейся внутри кошелька, Виктория откинулась на спинку машинного сидения и неспешно достала ее, поднося к свету. С архивного снимка на нее смотрел мужчина в преклонном возрасте с тяжелым взглядом из-под нахмуренных кустистых бровей, скрывающий твердую линию подбородка под волнистой бородой. Что-то в чертах незнакомого представителя рода Рокуэллов напоминало Джозефа.
Непроизвольно положив руку на слегка выпуклый живот, Маргулис вовремя спохватилась и тут же переложила ее на массивный череп собаки, сидевший рядом на сидении. Игнорируя полные обеспокоенности взгляды Майкла, Королева облизывала пересохшие губы и зачем-то пыталась вспомнить первоначальную цель приезда на кладбище. Увидев положительный результат теста, она испугалась, заметалась по комнате, потом схватилась за поводок и выбежала в коридор, не отвечая на вопросы изумленного телохранителя. Тот попытался успокоить ее, даже потянулся к дрожавшему плечу, но взамен получил выговор и приказ немедленно завести автомобиль. И вот они катались по наполовину заполненному Городу, то вливаясь в поток машин, то обходя их по безлюдным улицам. В конце концов они свернули на дорогу, окруженную по сторонам крестами и склепами.
– Останови здесь, – издали приметив каменные готические крестоцветы, высившиеся над всеми сооружениями, хозяйка клуба внезапно захотела потревожить покой мертвецов. Одному склепу была присуща умеренная вычурность, балансирующая на грани утонченности и нелепости. И кто в современно мире будет хоронить родственников в гробнице? – Последи за Диогеном. Я хотела бы повидать кое-кого. – Майкл пристально изучал ее бледное, осунувшееся лицо, едва ли скрывающие нездоровый цвет за легкими слоями пудры. Разозлившись от такого досмотра, она эффектно развернулась, позволяя полам тренча взметнуться ввысь и удариться об икры. – Зачем я согласилась приютить у себя чертового сектанта? – достав непримечательный ключик из целой связки, Перри открыла массивные кованые ворота и зашла внутрь. На нее повеяло влажностью, умиротворением и смертью. Пройдясь вдоль запертых ниш, оккупированных давно ссохшимися костями, женщина остановилась в углу.
