Текст книги "Свора (СИ)"
Автор книги: Hougen
сообщить о нарушении
Текущая страница: 63 (всего у книги 65 страниц)
– Святой отец! Святой отец, очнитесь! – возгласы телохранителей и попытки поднять упавшего на землю Пророка не увенчались особым успехом. Пока он сам не распахнул глаза и не втянул ртом избыток воздуха, отчего закашлялся. – С Вами все хорошо? – непонимающе оглядевшись, монах с трудом перевел дыхание. – Вы убили Фельдмаршала, а потом потеряли сознание.
– Я не терял, – отказавшись от помощи в виде подставленного локтя, Рокуэлл самостоятельно, с подчеркнутым достоинством, поднялся на ноги и отряхнул сутану. – Меня призвал Создатель для разговора. У него было важное сообщение. – почтительно склонив головы, легковерные солдаты больше не ставили под сомнение божественную власть лидера. А сомневались ли они вообще? Или все происходившее – не более, чем видение? – Он что-то говорил?
– Вы застрелили его раньше.
– Мне нужно вернуться в Республику, Гавриил, – спустя минуту заключил проповедник, прижав ладони к грудной клетке. – На машине я не успею. Потрачу слишком много времени…
– Самолет Мародера, – вперед выступил один из безбожников, весьма кстати вспомнивший про надежное средство спасение. – Мы сбили пару истребителей, но в небе может быть небезопасно и велик риск не добраться до Столичного аэропорта.
– Его кто-то ждал. Значит, опасность минимальная.
Офис генерального прокурора, улица Маркиза Шакса.
Взрывы гремели один за другим. В какой-то момент уже стало невозможно подсчитать, сколько их было в общем количестве. Насмерть перепуганные горожане бегали по мостовой, уцелевшим улицам и в панике перелезали через нагромождения обломков зданий. Другие падали на землю и громко молились, воздевая руки к разверзнувшимся небесам, всасывающим черные дымные потоки. Остальные люди устремлялись в подвалы, погреба, подземные люки и на чердаки. Хаос захватил умы жителей сильнее, чем пропаганда национальных каналов. Связь прерывалась. Где-то раздавались сирены машин скорой помощи. Санитары без масок выбегали из автомобиля, но не могли сориентироваться в общей суматохе и исчезали за завесой пыли. Полицейских расстреливали внезапно пробудившиеся бандформирования, растащивших половину брендовых магазинов. Во власти анархии человеческие существа становились похожи на животных, которыми и являлись. Обнажая истинную натуру, покрытую налетом первородного греха и звериного начала, народ не смел больше взывать к искусственно созданным богам демократии. Не имел право запятнать их честные помыслы своими вульгарными просьбами о честном правительстве.
Судная ночь, пожиравшая все шаткие социальные контракты, разрасталась. Нелегальные группировки, до этого организовавшиеся за пару минут, истребляли все живое вокруг. Насилие процветало. Сама Преисподняя ужаснулась бы от увиденного. Вон там какие-то шуты висели на потешном столбе. В другом конце рабочего квартала, изуродованного воронками от бомб, развевался усеянный следами от пуль флаг. Напоминающий о победе великой Революции белых. Непоколебимо взирающий на свои порождения, не оставляющих от ее наследия и камушка. Всегда найдутся недовольные и в порыве маргинального экстаза придумают различные заумные термины вроде конформизма, контркультуры, гештальта и прочей ерунды для оправдания своей несостоятельности в злобном, жестоком, грубом мире неисполненных надежд. Все борцы за справедливость рьяно отстаивали равноправие, расовый паритет, честность, прозрачность – в общем, все те качества, которые так быстро забылись под давлением вседозволенности и беззакония. Так раскрывалось лицемерие, мировые заговоры и пропитанные фальшью общественные социальные движения за права всех и одновременно никого. Серьезно. Стоит немного ослабить поводья, и лошади рванут в бездну.
Зато с прогрессивными мыслями о либеральной демократии. *******
Возможно, генеральный прокурор оценил бы эту лексическую эквилибристику, если бы не упал навзничь после первого неожиданного взрыва (хотя никто не ожидал и последующих). Потеряв сознание, он побывал на грани умопомешательства и расстройства. Однако смерть почему-то не рискнула присоединяться к этому триолизму. Посчитала себя слишком чистой для извращений, присущих блюстителю законодательства. Приподнявшись на подрагивающих локтях, Хьюго едва нашел в себе силы пошевелить другими частями тела. На первый взгляд все цело. Но левая нога не поддалась. Чертыхнувшись, он перевернулся на спину и осмотрел рану. Кровоточащую, очень глубокую и болезненную. Кто бы мог подумать, что ранний уход с рабочего места спасет жизнь. Премьер-министр отослал его в офис, таким образом оградив от самого взрыва, но не взрывной волны. Видимо, его отбросило на много метров от Ратуши. Точнее – ее развалин, похороненных вместе с чужими амбициями и честолюбивыми устремлениями.
– Твою мать, – опершись на небольшую часть мраморной лестницы с вырванными кусками перил, Смотрящий поднялся на обе ноги, неизменно пошатываясь и клонясь вбок. Смахнув со слипшихся волос пот и капли крови, стекавшие на глаза, он провел дрожащей рукой по лицу, надеясь, что особых ран не обнаружится. – Да что же это? – достав из кармана порванного, заляпанного грязью пиджака телефон, покрывшийся мелкими трещинами, мужчина безуспешно пытался включить его. Люди, проносившиеся мимо, не обращали внимания на застывшего с айфоном прокурора. В тот же миг гигантский экран, прикрепленный к одному из старых домов в центре для ретрансляции реклам и сводок новостей, загорелся, выводя на всеобщее обозрение лицо печально известного Армана Волкера. Сдерживая рвущуюся наружу улыбку, тот обещал своим верноподданным дивный мир, используя старый телевизионный прием в виде игр в гляделки со зрителями. – Ублюдок. – припрятав телефон, Хьюго отважился сделать пару шагов в сторону своего офиса. – Надо было соглашаться на кабинет в Парламенте. Был бы мертв, не пришлось бы тащиться в такую даль. – сдавшись, он опустился и пополз на четвереньках. Вряд ли кто-то развлечется и снимет ползущего государственного обвинителя на телефон. Тем более трезвого, раненного и уставшего.
На середине пути Санденс предпринял как минимум пять попыток встать, но в итоге подобрал с земли невысокую балку и использовал как трость. По углам прятались немощные старушки, чьи морщинистые трясущиеся ладошки сжимали костыли и с трудом пытались перекреститься. Всем так хотелось получить помощи от бесплотного добра, что о вселенском зле быстро забывали. Но генпрокурор все помнил. В этом заключалась его работа. Можно было отобрать у народа деньги или костыли, но зачем потом делать удивленную физиономию при возникновении ненависти? Кивнув пенсионеркам, законник двинулся дальше, опираясь на ненадежную деревяшку, подобранную возле треснувшего дерева. Как ни странно, улица имени Маркиза Шакса избежала прискорбной участи соседей. Исключительно благодаря демону, отвечающему за воровство денег из королевских дворцов. Оценив иронию, Хьюго даже перестал ощущать тянущую боль в конечности. Под конец он добрался до четырёхэтажного квадратичного строения с помпезной надписью “Офис Генерального Прокурора”, выбитой золотыми буквами на зеленом мраморном фронтоне. Внизу, на уровне глаз, красовалась платиновая табличка с точном такой же надписью, исключая золотистый герб страны.
Полицейскому департаменту с противоположной стороны треугольной площади-развилки повезло меньше. Скорее всего, выбрали себе неправильного покровителя. Демону под именем Гласеа-Лаболас не доверился бы сам Люцифер. Размяв болевшую шею, Смотрящий подошел ближе, но остановился при виде черно-белой полицейской машины, чей правый бок помялся и обнажил внутреннее покрытие. Внутри, на месте арестанта сидел человек, постоянно озиравшийся и нервно дергавший туго затянутые наручники. Где-то прокурор уже видел это миловидное личико Голливудского формата с закореневшим страхом в глазах. Прищурившись, Хьюго оценил обстановку: поблизости не было ни одного полицейского. Из участка доносились одинокие выстрелы. Аккомпанемент в виде монотонного голоса Кардинала сопровождал государственного деятеля на каждом шагу по направлению к автомобилю. Так и есть. Ошибки быть не могло. Уставившись в окно, он опознал известного журналиста, ведущего, бумагомарателя и автора дешевых анонимных статеек и о несовершенстве судебной системы.
– Эй! Отойди от машины! – вынырнувший из-за угла офицер направил пистолет на нарушителя. – Подними руки! Я сказал…
– Спокойнее! – благоразумно отступив на шаг, Санденс выставил ладони в защитном жесте. – Не нужно насилия. Я человек миролюбивый. А еще работаю в офисе на противоположной стороне улицы.
– Кто ты такой? Документы при себе?
– Серьезно? – в его подчинении находились пятнадцать окружных прокуратур, четыре районных, два военных ведомства и пару региональных. Его лицо, наравне с президентским, должно было висеть в каждом чиновничьем кабинете рядом с благовониями. – Я – Иисус Христос. – молодой, напуганный блюститель порядка смущенно оглядел испачканного кровью начальника. – Я долго ждал второго Пришествия. И в итоге стал генеральным прокурором. Но явно должен был сидеть дома и клепать стендапы. Скажи мне, кого ты задержал?
– Нас вызвали на пресс-конференцию, откуда пришлось вывести журналиста. По нашим данным, он – член антиправительственной организации. Но сейчас мы не знаем, что с ним делать. Тут все с ума сошли после атак. Люди молятся в церквях, плачут или просто устраивают побоище…
– Освободи журналиста.
– Что? Не понял… сэр… я Ваших документов так и не увидел… Вы просите меня нарушить закон…
– Идейный, значит. Недавно работаешь, – заключил утомленный Хьюго, то и дело поглядывая в сторону шокированного телеведущего. – Слушай, как тебя зовут?
– Адам, сэр.
– Адам, – смочив губы, мужчина опустил голову в размышлениях. Улыбнувшись, отчего кровавый узор на щеках преобразился в подобие геометрической фигуры, он продолжил: – Ты можешь получить повышение. До агента СБР, если захочешь. И в таком случае вообще не обязан будешь говорить с кем-либо о своем мировоззрении. Но пока что ты должен отпустить заключенного. Сошлешься на несчастный случай. Боже, да оглядись вокруг! Всем плевать на закон. И уж точно на какого-то паршивого журналюгу. Так что отпускай. – последнее слово он произнес по слогам, но подобное давление излишне. Юный новобранец бросился к машине, открыл заднюю дверь и дрожащими руками справился с нехитрым механизмом. – Здравствуйте, мистер Вэнс.
– Генеральный прокурор Санденс? – массируя запястья после освобождения, Винсент не понял, как из одной юрисдикции попал в другую. Рассмотрев пошатывающегося Хьюго, избавившегося от палки во избежание недоразумений с испорченным имиджем, он зафиксировал взгляд на изорванной окровавленной штанине, скрывающей рану. – Что Вы здесь делаете?
– Прогуливаюсь на свежем воздухе, – прокашлявшись, Смотрящий облокотился на автомобиль, тарабаня пальцами по краю двери. Игнорируя болезненные ощущения, курсирующие по всему телу, он созерцал облака черного дыма, вьющиеся над Городом. В какой-то момент красные от пыли глаза сфокусировались на черном движущемся объекте неподалеку от офиса. – Неужели? – из припаркованного транспорта вышли чересчур опрятные для Апокалипсиса люди в костюмах – гонцы Волкера. Дистрибьютеры веселых приключений. – Садитесь в машину. Сейчас же!
Новичок в форме не сумел сориентироваться. Выставив перед собой оружие, он получил пулю в горло и, захлебываясь потоками крови, упал на остроконечные камни. Из участка тут же градом посыпались беспорядочные ответные выстрелы. Пригнувшись, Санденс стиснул зубы от боли, но не утратил связи с реальностью. Он бы мог свалиться на груды щебня, но его удержала крепкая, слегка подрагивающая ладонь, вцепившаяся в край пиджака. К ней присоединилась вторая. Все тело затрепетало, поддаваясь назад, противодействуя инородным силам. В конце концов Хьюго очутился на заднем сидении полицейской машины, частично распластавшись на ковриках. Вэнс, по какому-то необъяснимому инстинкту взаимопомощи, втащил прокурора внутрь, а сам быстро подполз к убитому ранее новобранцу, вытащил из кармана ключи и кинулся обратно. Захлопнув двери, он вставил ключ в замок зажигания и, под точечным обстрелом, рванул с места.
– Так вот, чем вы занимаетесь в своем клубе, – закатав штанину, Санденс обнаружил, что кровь начала течь с удвоенной силой. – Уроки самообороны, экстремального вождения и душевности по отношению к человеку, который собственноручно приговорил добрую половину Эдемовского сброда к смерти. Поразительно. Или ты там что-то вроде маргинала?
– Вы даете мне еще один дополнительный повод остановиться и сдать Вас людям в черном. Они ведь пришли за Вами.
– Или за тобой. Кто знает? – не отрываясь от проезжей части, заваленной грудой мусора из бывших зданий, Винсент умело маневрировал в узких переулках и заезжал шинами на тротуар. – И куда мы поедем? В волшебную страну Оз?
– В Эдем. Там наш врач окажет Вам первую помощь, – резко повернув руль, репортер отбросил детскую задумку включить проблесковый маячок и прокатиться с ветерком – отсутствие пробок обеспечивало тайные грезы о гонках. – Позвоню им и предупрежу, что везу ценный трофей. – на протяжный вздох и многозначительное фырканье Вэнс лишь усмехнулся и полез рукой в карман куртки. К счастью, репрессивная государственная система не изъяла личные вещи. Не успела. – Ну же, Марк, какого черта? – разозлившись, эдемовец попросил голосового помощника набрать ресепшн клуба, но гудки даже не прошли. – Не понимаю…
– Что? На костюмчики от Валентино вы потратились, а на нормальные средства связи – нет? – не без труда схватившись за спинки двух передних сидений, Хьюго подтянулся и переместил центр тяжести так, что мог повиснуть на локтях и наблюдать за маршрутом. – Хваленая свора. – получая неимоверное удовольствие от кислой мины невольного попутчика, прокурор собирался именно так провести остаток дня. Или жизни – зависит от скорости, с которой из организма вытекает вся кровь. – Вам хотя бы страховку выдают? Или все еще печальнее? – продумывая очередную шутку с легким налетом издевательства, Санденс внезапно замолчал. Перед ними предстала картина, достойная нынешнего две тысячи двадцатого года: на месте знаменитого оплота мятежников и повстанцев, шизофреников и гениев, образовались выгоревшие руины. Стихающее пламя жрало все подряд, наслаждаясь триумфом. – Быть не может… Следи за дорогой!
Винсент задрожал. В голове стремительно проносились воспоминания о той страшной ночи, что поставила крест на его здравом рассудке. Ночи, когда он едва не подорвался в той злополучной заминированной машине. Когда жертвой стал юный водитель Вуди, впоследствии превратившийся в никчемного калеку. Им впервые послали черную метку и намекнули, каким силам они противостоят. Но теперь организации нет. Все закончилось так же бесславно, как и началось. В какой-то момент Вэнс сдался и выпустил руль. В жизни смысла не осталось. Но автомобиль все же оказался под чьим-то контролем, поскольку чужая ладонь вцепилась в руль и потянула в другую сторону, дабы увести от обочины и ряда разрушенных киосков.
– Решил нас угробить?! – грубый голос пробился сквозь завесу отчаяния. За ним последовал удар локтем по щеке и полное пробуждение. – Смотри вперед! Я не собираюсь тут подыхать. Я вообще не собираюсь подыхать где-либо. Я не сдох после того, что со мной сделал отец и уж точно не сдохну сейчас!
– Я не знаю, что нам делать… – поддавшись уговорам союзника, журналист сразу же перехватил управление и выровнял вихлявший автомобиль.
– Езжай вперед, – не выдержав, Хьюго повалился обратно на сидения и откинулся на спинку. Он сам не знал, что делать. Но точно не умирать такой бессмысленной смертью после того, как они оба пережили вражеские бомбардировки.
Клуб Эдем, улица Маркиза Набериуса.
Практически вылетев из здания, оба соперника скатились по лестнице и, рухнув на асфальт, сразу же подскочили на ноги. Терпение на пределе. Их держали в одной клетке слишком долго. На одной цепи, чересчур близко друг к другу. Неудивительно, что взаимное презрение переросло в бойню и угрожало закончиться гибелью одного из признанных асов. Припав к земле, Кларк был готов к изнурительному матчу, в то время как Илай выпрямился и прищурился. Оба просчитывали любой вероятный шаг противоборствующей стороны. Долан отличался ловкостью и верткостью, однако Данбар, ввиду профессиональной деятельности, обладал титаническим терпением и навыками ближнего боя. Не считая спрятанных в наплечной кобуре пистолетов, ножей и выпавшего из рук дробовиком. Более не раздумывая ни секунды, оба эдемовца ринулись вперед с приглушенным рыком. Первый удар пришелся по скуле полицейского: тот, пошатнувшись, удержал равновесие и успел пройтись кулаком по чужим ребрам. Впрочем, палача Эдема пытали на двух войнах. Его собратья по ремеслу признавали, что в их практике такой крепкий орешек попадается впервые. Не стыдно пополнить коллекцию из кричащих, молящихся, рыдающих и ходящих под себя жертв.
– Ну давай, я могу делать это весь день! – прыгая с одной ноги на другую, Кларк не рискнул идти напрямую и нарушать безопасную дистанцию. Он прекрасно знал, что за человек стоял перед ним, но сдаваться после сказанного? Ретироваться? – Как думаешь, чем это закончится? Виктория лишится генерала? Я могу забрать часть твоего жалования?
– Я просто расколю тебе череп. А потом перебью всех твоих людей! – отступив за черту парковки с многочисленными автомобилями, Долан постепенно заманивал крупного врага к месту, где не удастся так лихо маневрировать. – Госпожа Маргулис не расстроится.
– В этом наше отличие, брат. Я называю ее по имени. А у тебя какое-то слепое подчинение. И ни разу не хотелось нарушить субординацию? – увернувшись от прямого выпада, ищейка отпрянул к капоту белой машины и призывно посмотрел на партнера по спаррингу. Экстремальному. – Куда бравому солдафону до испорченного чувства такта, верно? – следующий удар пришелся плотно сжатым кулаком на боковое зеркало. – Порча имущества, Илай! Придется отдать часть зарплаты!
Потеряв бдительность, Кларк не принял в расчет мощный рывок военного, сбившего его с ног. В который раз он проклял несовместимые проворность и хладнокровность, собранные воедино в теле этого бронированного носорога. Вжав хрупкую, иссушенную наркотиками грудь в асфальт с особым остервенением, Инквизитор утробно зарычал и сцепил зубы. Нашаривая рукой пистолет с личной гравировкой, он даже не колебался. Войдя в фазу купированной жалости, Данбар едва различал четкую картинку реальности перед собой. Ему нужно было остановиться. Прямо сейчас и здесь, иначе вереница трагических смертей продолжится. Но Виктории рядом не было. Только ей удавалось утихомирить бушующего внутри зверя. Подрагивающая челюсть демонстрировала прорывающиеся наружу сомнения, но отсутствие дрожи в ладонях, наоборот, почти не оставляло никаких надежд на спасение.
– Достаточно! – сделав предупредительный выстрел из дробовика, Курц моментально направил перезаряженное оружие на эдемовцев. Он выглядел комично со своим насмешливым взглядом, ленинской бородкой и отполированным до блеска ружьем. – Отойдите, господин Данбар. Я два раза повторять не намерен.
Безжизненные глаза обратились к нечеткому людскому силуэту. Облако пыли рассеялось. Туман сознания испарился. Успокоившись, палач выровнял дыхание и, сделав шаг назад, схватил рукав чужой потрепанной рубашки и потянул на себя, поднимая упавшего Долана на ноги. Говорить что-либо бессмысленно. Извиняться – тоже. Но мужское плечо он по-прежнему удерживал в железной хватке. Кларк мог бы возразить, однако пронесшееся над ними очертание самолета, сопровождаемого странными звуковыми эффектами, заставило присутствующих поднять голову к небу и скривиться. Яркая вспышка озарила парковку, после чего наступила кромешная тьма. Взрывная волна перевернула десятки автомобилей, отбросив на огромное расстояние от клуба. Можно было сбросить бомбу повторно, но от Эдема осталась лишь тлеющая обуглившаяся масса камней. Арсенал погрузился под землю, оставив в качестве осколков воспоминаний расколовшуюся черепицу крыши. Рядом стоявшая церковь наполовину погибла под собственной тяжестью, но на уцелевшей башне все еще гротескно поблескивал ангел.
Первым очнулся Данбар, сбросивший с себя кусок обгоревшей шины. Поразительно – все конечности остались при нем. Пошатываясь на подкашивающихся ногах, мужчина оперся рукой на искорёженную дверцу машины в попытке прийти в себя. В ушах звенело, что до боли напоминало о годах, проведенных в окопах, выгребных ямах и пыточных подземельях. Где-то на фоне гремели выстрелы. Как и в тот период военной жизни. Душераздирающие вопли матерей, детей, мирных жителей, покрывавших сепаратистов и диверсантов, на деле являющихся их сыновьями, резали чувствительный слух. Хотя на самом деле Илаю глубоко наплевать на восприимчивость других смертных. Для него они все не более, чем задание. Цель, случайно попавшая в сухую статистику резюме киллера. Окончательно избавившись от эпизодического треска в ушах, палач развернулся и замер. Перед ним в руинах лежал целый мир, защищавший его от внешней социальной угрозы больше четверти века. Боль, страх, ненависть. Эмоции заиграли внутри, на мгновение отразились на лице и угасли. Достав из кобуры один из пистолетов, Илай проверил наличие патронов, затем опустился на колени, снял оружие с предохранителя, взвел курок и приставил дуло к виску.
– Что ты творишь, тупой сумасшедший ебанат? – яростный окрик Долана, эхом разнесшийся над пустыней человеческих и архитектурных останков, не успел проникнуть в расплавленный горем мозги солдата. Удар по уху и выбитый из рук пистолет подействовали лучше, чем любые фразы или увещевания. – Посмотри на меня! Посмотри! – обхватив запачканное кровью и грязью мужское лицо, Кларк насильно отвернул его в сторону. – Мне нужна твоя помощь! Курц потерял сознание и сломал руку. Один я его не дотащу. Здесь повсюду звероловы Волкера. Ты слышишь его голос?
– Ответь на вопрос: если бы тебе представился случая убить любого, кого бы ты выбрал? – когда-то Маркус задал этот очевидный вопрос и получил не менее очевидный ответ.
– Волкера.
Нахмурившись, палач разрушенного Эдема, символизирующего упраздненную смертную казнь, наконец принял руку товарища и выпрямился во весь рост. Неподалеку, на мраморных блоках и истлевших балках, валялся едва живой Курц. А на расстоянии пары десятков метров уже высаживались пассажиры конвоя черных машин. Чистильщики, проверяющие добросовестность работы. Несомненно, этот побег будет самым трудным испытанием в их карьере. Прорычав нечленораздельные проклятия, Илай помчался к собрату по общине, проверил слабо пробивающийся пульс и, взвалив тело на плечи, постарался не поддаваться на соблазн перестрелять орущих звероловов.
Центральное кладбище имени Герцога Буне.
Навострив купированные уши, собака не отводила темных глаз от двигавшихся точек за забором. На подсознательном уровне почувствовав опасность, она припала к земле, сделала выпад вперед и глухо зарычала. Опомнившись, Майкл одним отточенным движением запустил руку в кобуру, сразу не оборачиваясь. Первым делом он сжал запястье Виктории и надавил, убеждая последовать своему примеру и сесть. После этого он оттащил ее в безопасное место возле фамильного склепа, приставляя указательный палец к губам. Их увидели – бежать смысла нет. Придется бороться до конца. Обернувшись, фанатик ползком добрался до ближайших каменных надгробий, чтобы иметь более выгодный обзор. Кобель, как ни странно, оценил ситуацию правильно и не кинулся на скопление врагов, а притаился в невысокой траве. Воздушные атаки прогремели больше четырех минут назад, отчего непобедимое солнце заволокло черным дымом. Содрогнувшись всем телом, Майк схватился рукой за холодную поверхность безразличной ко всему могильной плиты и осторожно высунул голову из-за угла.
Раздалась череда выстрелов. Пули отбивали кусочки гранитных плит, оставляя сколы. Мастерски скрываясь за вспомогательным объектами, телохранитель проводил серию точечных выстрелов, благодаря которым сумел уложить одного из звероловов наповал. Перри тем временем сидела на корточках около статуи Девы Марии с обтесанным лицом, судорожно сжимая в руках телефон и продумывая варианты спасения. От нее зависела жизнь безудержного мальчишки. Она хотела помочь ему, иначе до конца своих дней будет винить себя в случившемся. Как в той истории с Вуди. Нащупав ладонью на дне сумки пистолет в чехле, она мысленно готовилась принять участие в жалком подобие войны. В тот момент, когда смартфон в руке завибрировал, послышался громогласный собачий лай. Нет. Это был настоящий боевой клич. Майкл успел серьезно ранить второго стрелка, повалившегося на колени и ставшего легкой мишенью для рассвирепевшего пса. Острые клыки впились в чужую руку, добираясь до мышц. Отвлекшись на секунду, Виктория решилась подозвать собаку обратно и спасти от возможной пули, однако ее отвлекли высветившееся на экране имя звонившего и возникшее перед глазами дуло пистолета.
– Положите трубку, мисс Маргулис и поднимите руки так, чтобы я их видел, – до боли знакомый голос резанул по уху, вынуждая поднять глаза и встретиться с насмешливыми карими безднами, лишенными признаков человечности. Работникам внутренних органов эти проблески ни к чему. – Вы же не забыли обо мне?
– Нет, мистер Ригби, – постоянно оглядываясь по сторонам, женщина наблюдала за тем, как двое ее единственных защитника храбро притовостояли напору вооруженных профессионалов. Вся эта сцена смахивала на какой-то душещипательный дешевый Голливудский боевик. – Вас невозможно забыть. Что Вы от меня хотите?
– Прежде всего – чтобы вы не дергались. У меня приказ доставить Вас живой, но рикошет иногда такой непредсказуемый, – он получал истинное удовольствие от того факта, что контролировал чью-то нить судьбы. Или жизни. – Но мне ничего не говорили про мальчишку. – с этими словами Артур перенаправил оружие прямо в спину увлеченному сектанту.
– Нет, пожалуйста… – Королева не успела договорить или упасть к ногам – один точный выстрел отбросил командира звероловов в сторону с кровавой дырой в боку. Подрагивая, тот судорожно хватал ртом воздух, пока полностью не осел на грунт. Оглушенная, шокированная хозяйка Эдема с опаской поглядела на фигуру человека с ружьем наперевес, проявившуюся сквозь завесу дыма. – Рэйлан?
Умышленно не замечая испуганнго выражения Перри, шеф полиции прицелился и вынес прислужника Волкера. Их дрогнувшие ряды посыпались. У другого выхода дезориентированных звероловов караулили агенты СБР во главе с директором Рафом. Бойня, спугнувшая скорбящих посетителей, прекратилась. Остатки легиона Регента отступили, не рискуя отстреливаться. Они не ожидали такого яростного отпора. Уж точно не планировали иметь дело с подкреплением, о котором не было никаких сведений. Не понимающий сути происходящего Майкл резко схватил увлекшегося пса за ошейник и, подув в ухо, оторвал от изорванной мышцы трупа. После этого он упал на землю, изнемогая от усталости. В него ни разу не попали. Но держали на мушке около восьми раз.
– Вставай. Нет времени на твою слабость, – прорычал Догвелл, закидывая ружье на плечо. Крест, болтавшийся на груди и хлеставший по шее, был схвачен рукой и тщательно спрятан внутрь испачканной куртки. – Ты плохо справляешься со своей работой. Хватит валяться – нам нужно уезжать отсюда. Пока мы сюда ехали, едва не попали под бомбы истребителей.
– Чей приказ они исполняют? – зажав между пальцами массивный собачий череп, Майкл желал перевести дыхание. – Ты думаешь…?
– Как вы нас нашли? – отказавшись от помощи со стороны подозрительно вежливых агентов, не отличающихся особой словоохотливостью, Маргулис подошла к официальному телохранителю. Не считая нужным позорить его нелепыми вопросами о самочувствии, она сурово посмотрела в глаза полицейского. – И что произошло в городе?
– Теракты, – ответил Мэттью и тут же потупил голову, смутившись пронзительных зеленых глаз. Удивительно, какой невообразимой силой обладала глава антиправительственной организации. – По моим каналам, их готовили в администрации Волкера, но до конца не знали, будет ли в них необходимость. Видимо, такая появилась.
– Садитесь в машину. Мы отвезем Вас в клуб или домой, – было видно, что он недоволен. Рэйлан одновременно страшился непереносимо тяжелой женской энергетики и злился от своего же страха. – Садитесь немедленно. – понимая, что никто не двигается, Догвелл поморщился и, нарушая все мыслимые грани личного пространства, схватил вдову за локоть и потянул на себя. Это привело к возникновению у окружающих сакрального чувства ненависти к отщепенцу, нарушившему все священные правила и дерзнувшему прикоснуться к святыне. – Вы меня не услышали?
– Татуировки, – в отместку Виктория перехватила мужскую ладонь за рукав и отдернула его выше запястья, обнажая крестообразные завитушки с надписями на латыни. – Следовало догадаться. Вы – один из них. – встретившись взглядами с выявленным сектантом, Перри почувствовала, как ее губы растягивает презрительная усмешка. – Так вот, кто ты такой, Рэйлан. Или мне лучше назвать тебя Рафаилом? – впервые растеряв маскировочную заносчивость, фейковый полицейский стал меняться в лице. Желваки бродили по скулам, на шее прорезались вены, а зрачки сузились. Сжав кулаки, он был готов сорваться.
– Не тронь! – вскочивший на ноги Майкл успел вмешаться. На всякий случай он держал пистолет наготове. – Глупо отрицать правду, брат. Ты пребывал в пастве дольше, чем я. И я знаю немало весомых причин, по которым ты не имеешь права к ней притрагиваться.
– Нет никакой паствы! – рявкнул раздраженный блюститель закона, но дистанцию все же решил соблюсти. – Поведаешь мне об этих весомых причинах по пути в Город.
Не желая возвращаться к дискуссиям и конфликтам, Королева приняла приглашение и спокойно села на заднее сидение в окружении дополнительной охраны. Мэтт вместе с горсткой надежных агентов сопровождал их на отдельном транспорте. Им пришлось ехать по безлюдной дороге на протяжении пятнадцати минут – впервые со времен пандемического Апокалипсиса все опустело вместе с внутренним миром граждан. Неотрывно глядя в окно, женщина размышляла над идеей перезвонить Мелиссе. Наверняка ее звонок был как-то сопряжен с террористическими атаками, однако смартфон автоматически выпал из рук, когда им удалось свернуть не въезд в Городской центральный квартал. При виде последствий бомбардировки захотелось подавиться слезами. И никого не стало. Так можно было охарактеризовать общую разруху, царившую на улицах.
