Текст книги "Свора (СИ)"
Автор книги: Hougen
сообщить о нарушении
Текущая страница: 51 (всего у книги 65 страниц)
– Будь осторожен, Марк, – дождавшись, пока опасные посетители не покинут территорию клуба, сидевший неподалеку Воннегут осторожно поглядывал на патрона из-за экрана ноутбука. – Я не рекомендовал бы вступать в открытый конфликт с тем, кто доставил больше проблем, чем Брэм Гровер. А это говорит о многом. Нужно просчитывать риски. Не умеешь предсказывать действия противника, так хотя бы не провоцируй его на противодействия. Золотое правило бизнеса.
– Атлант финансового мира делится ценным опытом в переговорах. Я признаю, что перегнул, но как давно мне хотелось насладиться его беспомощностью. Было неэтично, но красиво. Разве это не стоит всех потраченных усилий? Маленькую сатисфакцию мы получить должны. К тому же, за пятнадцать лет мои методы не изменились. Как и приказы искать врагов и уничтожать их.
– Мы в бизнесе такими буквальными формулировками не пользуемся. Между миром биржевых сделок и политических договорняков разница неощутимая, балансирует на лезвии. Но любому станет понятно, что бизнес элегантнее. В нем не выживают непроходимые тупицы или больные до власти придурки. Только у вас в политике такое возможно. Но все равно не надо дразнить их. Никогда не знаешь, кто окажется восприимчивым к личным обидам.
– Этот субъект обидчивый, – процедил Консультант, зажигая новую сигарету. – У нас с ним старые счеты. Как же он был рад, когда меня отстранили от командования. С Томасом у них дружеские отношения. Или скорее нейтральные. При мне такого панибратства не будет.
– Согласен с тобой, Маркус, этого индюка следовало проучить, – философски заключил Лоуренс из глубины комнаты, играющий с собственной тростью. – К тому же, он меня копирует. – разрядить обстановку шуткой не получилось. Хмыкнув, эдемовец прислонил подбородок к набалдашнику. – Так куда, вся-таки, делась Виктория? – напрягшийся Маркус повернулся и пристально взглянул на соратника.
– Я уже отвечал на этот вопрос нашему гостю, Ларри. Я не знаю, где она сейчас.
За границами боли.
Теоретически, Маркус действительно не знал, где на данный момент находилась Королева. Она могла спокойно мчаться по опустевшему шоссе за триста километров от Столицы или пересекать пограничные пункты на восточных оккупированных территориях. Отключив телефоны и вытащив карточки, женщина могла беспрепятственно скрыться в любой точке страны без вечного страха оказаться вовлеченной в бойню за президентское кресло. Понимая, что ее захотят превратить в марионетку ради наращивания рейтингов, Маргулис, не раздумывая слишком долго, прыгнула в автомобиль первого встречного незнакомца. С которым до этого переспала в своем кабинете. Жизнь полнится неожиданно приятными поворотами событий. Двадцать четыре часа назад она планировала прыгнуть с крыши, находясь под воздействием наркотиков и угнетающей музыки. Нельзя обвинять музыкальное сопровождение. Раньше оно помогало ей преодолеть любой вид боли. Но не такой всепожирающей, проникающей под кожу и распространяющейся по телу, как раковая опухоль.
В тот момент что-то окончательно сломалось в голове. Какой-то механизм повредился, перестал работать в привычном темпе. Психика дрогнула. Поэтому она снова сбежала, на этот раз далеко. Пересекая уже второй регион подряд, она потеряла чувство времени и заснула прямо в салоне, в мерно раскачивающемся автомобиле. Измотанная, сбитая с толку нахлынувшими эмоциями и каскадом переживаний, Перри проспала первые три часа пути в жутко неудобной позе. Поворот направо и наезд на кочку, подкинувший машину, заставил резко распахнуть глаза и подскочить. Где-то в глубинках удаляющегося сна все еще звучал мотор мотоцикла, буквально летавшего по мрачным просторам безлюдных улиц Столицы. Тряхнув свинцовой головой, вдова прогнала эту паршивую иллюзию. Ощутив прикосновение теплой ладони, нагревшей руль, Маргулис спешно повернулась и встретилась с обеспокоенным взглядом пастора. Он не отрывался от ночного шоссе уже несколько напряженных часов и выглядел изможденным.
– Мы свернули на заправку, бензина не хватит, – сонно кивнув, Виктория прислонилась к окну. Попытка разглядеть что-либо в непроницаемом мраке ночи оказалась неудачной. – Хотите чего-нибудь? Кофе? Чай? – отрицательно покачав головой, женщина продолжала смотреть в пустоту. – Заправь полный бак и принеси воды. – изменившимся тоном приказал Рокуэлл, передавая пачку банкнот сидевшему позади фанатику. Благоговейно наклонив голову, он вышел из салона вместе с Майклом, притаившимся на другом конце сидения. Дождавшись, пока оба исполнителя скроются в неприметном прямоугольном здании заправки, Джозеф постучал по рулю пальцем и нахмурился. – Все в порядке?
– Мне снился Томас, – до сих пор не понимая причину такого откровения, хозяйка клуба взяла в руки новый телефон и открыла страницу новостей. Ничего. За три часа не произошло никаких диверсий или революций. Как жаль. – Думаю, его призрак еще долго будет преследовать меня.
– Я бы сказал, что рано или поздно ты забудешь об этой ситуации, но я уже сорок пять лет помню своих боевых товарищей и вижу их лица перед собой. Со временем привыкаешь. Учишься с этим жить. Тревога не уходит. Страх – тоже. Но потом они притупляются.
– Становишься равнодушным, – криво улыбнувшись, Королева обернулась и провела пальцами по мужской щеке. – Всегда боялась этого состояния. Если я поддавалась отупляющей апатии, то садилась в машину и выжимала сто семьдесят километров по трассе или просто заезжала прямо на центральную площадь и устраивала бешеную гонку с собственной тенью.
– Надеюсь, это облегчало жизнь. Я предпочитал бессмысленные молитвы. Они помогали отрешиться и переключали внимание на свою нелепость, чем на существующую в тот момент проблему.
– Можно я поведу? – будучи неподготовленным к подобным вопросам, Джозеф смутился, но не отвел глаза, а скептически приподнял бровь и расплылся в чуть насмешливой улыбке. – Не стоит так переживать. Я не собираюсь подстраивать аварию и убивать известного террориста. Шанс на то, что я погибну вместе с тобой, несправедливо велик. А кто же будет принимать награду из рук Президента и почетный орден Европейского сообщества, или как он там называется? – заметив, что Пророк колеблется, она поднесла его согретую рулем ладонь к щеке и позволили коснуться. – Пожалуйста. Мне это нужно.
– Ты умеешь уговаривать, – краем глаза он наблюдал за поведением двоих спутников, стоявших возле бензоколонки. Последователь великого Рокуэлла передал эдемовцу бутылку с водой, дабы тот запил таблетки, принимаемые с завидной регулярностью. Полная идиллия стражников. – Не думаю, что смерть в компании красивой женщины наказуема в верхней бездне.
– Бездне? – переспросила Виктория, не совсем улавливая смысл сказанного. Впрочем, пастор не собирался углубляться в теологические размышления.
Через десять минут неприметный темный автомобиль с тонированными стеклами уже летел по пустынной бесконечно сероватой линии, изрисованной белыми полосами. Она чувствовала руль впервые за долгое время и разгонялась до запредельной скорости. Стрелка на спидометре пару раз перевалила за убийственную цифру двести. Встречные машины не возникали на пути. Других просто обгоняли. Так оставшиеся шесть часов превратились в четыре. Джозеф задремал на окне, погрузившись в неприятные сновидения, в которых его обычно разрывали на куски тысячи демонов. Но, как ни странно, на этот раз его сознание погрузили в бесшумную пучину одиночества. Дав понять, что она не может оставаться незаполненной вечность. Дело не в физиологических потребностях. Дело в потребности заботиться о ком-то, кто нуждается в помощи, опеке и понимании. Можно было с упертостью еретика отрицать очевидное, но проще склонить голову перед судьбой. Рокуэлл так и сделал, едва не провалившись в забытье. Лишь за час до прибытия к пропускному пункту Отец проснулся и тряхнул головой. Мимо проплывали необыкновенной красоты лесистые полоски. В них таилось нечто таинственное, первобытное.
Неподдающиеся описанию.
Встроенное радио передавало старые хиты девяностых годов. Республика не славилась музыкой и поэтому с удовольствием спонсировала зарубежные таланты и ретранслировала на всю страну с целью приобщения публики к культуре Запада. Единственное полезное новшество. Осознавая, что до демаркационной зоны оставалось меньше пятидесяти километров, Рокуэлл попросил водителя остановиться у ближайшего кювета и поменяться местами. Вскоре начнут проверять документы. Присутствие представительницы Эдема будет воспринято пограничниками как джекпот. Не став сопротивляться, вдова вышла из транспорта и, к своему удивлению, испытала галантность своего религиозного кавалера, открывшего дверь пассажирского переднего сидения. Еще целый час им предстояло трястись по разбомбленным, неотремонтированным дорогам. Вскоре они доехали до гротексно-комичного пункта в виде хрупкого шлагбаума и сонного охранника. Без особого энтузиазма тот помахал им фонариком и велел припарковаться.
– Ваши документы.
Сосредоточенно изучив фотографию нужных размеров и штампы в паспорте, подозрительный от природы мужчина пригляделся к профилю священника и с сомнением поджал губы. Он явно хотел превысить полномочия и попросить кого-нибудь выйти из машины, но спохватился и отвел глаза из-за пристального взгляда подозреваемого. Наконец, удовлетворившись в происках, он извинился и осветил уставшее лицо лидера секты экраном телефона.
– Господин Рокуэлл, Вас не узнать. Проезжайте!
– Даже он заметил мое преображение, – прокомментировав неуместное замечание скучающего дозорного, Джозеф вдавил педаль акселератора и въехал в родные степи, выжженные дотла. – В этом заключается особая ирония.
Еще тридцать минут резких поворотов и объездов. Они прибыли к месту назначения. Все это время Перри испытывала странную потребность в тактильном контакте с преступником, но сдерживала себя. Наличие двух молчаливых наблюдателей на заднем сидении подавляли реакцию тела, но не мысли. Как безумно хотелось ощутить его в себе. Прижаться к разгоряченной груди. Отчаяние в последнем аккорде. Отрешившись от зова предательской плоти, лишенной мужской ласки, она старалась не смотреть на напряженные руки, выкручивающие руль, на расправляющиеся плечи и высовывающийся язык, периодически смачивающий линию губ. Сглотнув, Виктория молилась о скором прибытии. Будто бы внемля ее просьбам, автомобиль затормозил перед заброшенным городом, лишенным красок жизни. Как и любой другой. Вдохнув свежий воздух полной грудью, выбравшиеся из удушливого салона пассажиры размяли затекшие конечности и расслабились.
– С Вами хотят познакомиться, – демонстративная вежливость убивала любые проявления чувств и эмоций. Поморщившись, Маргулис снисходительно кивнула и отвернулась. – Мелиссу Вы уже знаете. Но Гуру…
Не успев отреагировать должным образом, вдова оказалась в объятиях сентиментальной Кокс. Излишнее проявление эмоций. Но в них была вложена скорбь по погибшему брату. Тогда же их прервал подошедший незнакомец с выступающей челюстью и полубезумным взглядом. Закричав от восхищения, он воздел руки к затянутому тучами небу и испросил милость богов. Видимо, не ожидая встретить живую легенду, пораженный Гуру пустился в странный пляс и упал на колени перед женской красотой. Он хотел протянуть руку и дотронуться до темного пончо, покрывшего дрожавшие от холода плечи Виктории, но его рука была моментально перехвачена Рокуэллом и отведена назад. Шокированные подруги инстинктивно сделали шаг в сторону, ожидая развязки мысленного поединка двоих безбожников.
– Я слышал, ты оккупировал особняк какого-то бизнесмена. Не боишься стать зависимым от всей этой роскоши? Ранее ты жил в тележке на мусорке. Впечатляющий скачок для солдата с беретом на голове.
– Я всего лишь хотел поприветствовать Королеву, ни к чему рукоприкладство! – застонал Лукас с привычными озорными нотками в голосе. Оскалившись, он высвободился из хватки и отошел от агрессивного собственника. – Король Баал недоволен. Я понимаю. Такая красота пряталась от архитекторов мироустройства… – схваченный за плечо, командир был насильно отведен к линии неприглядных домиков.
– Король Баал? – во второй раз искренне удивившись, Маргулис испытующе взглянула на Кокс в попытке получить ответ на очередной нестандартный вопрос. – Он так себя называет?
– Не скажу, что добровольно, – задумчиво протянула женщина, вглядываясь в черты лица Перри, отмечая про себя положительные изменения. – И давно ты спишь с Его Преосвященством? А как же Гудвин? У меня была ставка на него!
– У тебя очень бурная фантазия, наши отношения не шагнули за рамки партнерских.
Однако светящиеся глаза транслировали другую картинку. Джозеф, облачившийся в сутану перед контрольным пунктом, неторопливо шествовал по неасфальтированному грунтовому участку. Во всей его степенной походке и расправленных плечах чувствовалась необычная легкость. Едва ли сдерживая рвущуюся наружу улыбку, он остановился перед Викторией с заложенными за спину руками. Их взгляды пересеклись. Осторожные, до странности робкие, но непреклонные. В случае конфликта никто бы не уступил доминирующей позиции.
– Вы упоминали, что хотите посмотреть на результаты нашей совместной работы. Гуру любезно предоставил своему ближнему внедорожник и сопровождающего. Хотите поехать сейчас? – она утвердительно кивнула, вызывая непрофессиональную усмешку на губах одноклассницы. – Я так и думал. Для Вашего телохранителя есть место.
Разочарованно вздохнув свежий утренний воздух, хозяйка Эдема, изначально представлявшая некое извращенное подобие свидания, поняла, что речь шла всего лишь об увеселительной прогулки. Где-то на фоне полуразрушенных домиков и сваленных в кучу трупов неугодных. Чудесная поездка. Отвечающая всем требованиям современной республиканской женщины. Но постепенно серый, унылый пейзаж начал сменяться красочным цветением. Суровые восточные регионы хвастались лишь массивными хвойными деревьями, ставшими свидетелями многих гражданских распрей. И двух мировых войн. Нетронутая холмистая местность, покрытая редкими обрывками травы, была исполосована кочками и неровностями. Набирая скорость, Рокуэлл заставлял автомобиль подскакивать на возвышенностях и хрипеть на поворотах. Безопасный маршрут являлся залогом всего путешествия, о чем неоднократно упоминал сидящий на заднем сидении кубинец, активно жестикулирующий рукой с сигаретой. Предусмотрительно открыв окно, он не разрешал едкому дыму задерживаться в салоне.
– Остановись тут! – на ломанном испанском попросил Революционер, получивший кличку из-за красочных описаний подвигов бок о бок с Фиделем Кастро. – Хорошее место. Врагов нет.
Припарковавшись у травянистого холма, Джозеф вышел из машины и снова открыл дверь гостьи, при этом не изображая светского кавалера. Никакой наигранности. Только неумение скрывать аристократическое воспитание несвойственно обыкновенным террористам или сектантам. Наконец им предоставили возможность побыть наедине с природой. Редкие солнечные лучи пробивались к влажной земле и заливали лесистое предгорье. Неподалеку располагалась маленькая деревня, покинутая жителями ввиду масштабных боевых действий. Вид заброшенных, одиноких хижин с разбитыми оконными стеклами и открытыми, поскрипывающими на ветру дверьми, производил гнетущее впечатление.
– Вот оно, лицо войны, – констатировала Виктория, извлекая из сумки пачку сигарет. Она все еще не понимала целей еретика. – Это сделали Вы?
– Нет. Это сделали вы, – вопросительный взгляд принудил Рокуэлла сократить пафосную паузу и продолжить: – Власти Республики возвели между нашими регионами Стену. Я бы скорее назвал ее хлипким заборчиком, но в некоторых местах это действительно были настоящие сооружения с наблюдательными вышками. Видимо, сначала под проект выделили много средств, но потом поняли, что можно обойтись тонкой оградой, которую Вы бы на собственной дачи не установили. Наши войска разрушили огромный бетонный кусок и водрузили туда свой флаг.
– И зачем? Какой в этом смысл?
– Символизм, – незамедлительно ответил Джозеф, искренне верующий в высшее назначение. – Мы объединили две Стороны одной бездны. Разрушили вакуум пустоты. Сделали то, чего не могли сделать другие вот уже четверть века, если не больше. И без тебя эта идея не осуществилась бы. Я бы показал тебе разрушенную Стену, но там небезопасно.
– Я испытываю врожденную неприязнь к разрушению. Меня больше прельщает созидание. Оно почему-то не пользуется большим почетом в кругу преступников. Зато позволяет спать по ночам. И смотреться в зеркало чаще.
Вдова не оценила попытку священника приравнять ее незаменимые услуги к катастрофическим последствиям истории. Ею двигало исключительно желание покончить с попытками делить один народ на своих и чужих. Много неправомерных действий ежедневно совершалось в отношении жителей Востока, по факту – граждан Республики на оккупированных территориях. Им могли не выплачивать пенсии, не предоставлять льготы, не поставлять воду или отнимать право голоса на выборах. Впрочем, последнего систематически лишали каждого человека в Республике. Вскоре отечественным СМИ приказали использовать нарративы враг государства или предатели по отношению к живущим на Востоке. Ведь они позволили религиозной секте и нелегальным бандформированиям себя захватить, а затем и вовсе к ним присоединились. Поэтому благотворительная акция “помоги Предвестникам Апокалипсиса сегодня, стань врагов государства – завтра” должна рассматриваться потомками сугубо как прогрессивно-гуманистическая.
На уровне подсознания Маргулис поняла, что оскорбила монаха.
– Не принимайте это на свой счет. У нас с Вами разные понимания добра и зла, – снова переходя на убивающую своей холодностью вежливость, женщина запрокинула голову и сделала затяжку. – Это больная тема. В Столице мне постоянно говорили, что война – неотъемлемая часть меня и вестники смерти тому доказательства. Но они забывают, что все эти наименования родились из-за банального спроса. Невозможно выжить в Городе, где каждый безбожник считает себя вершиной пищевой цепочки. При этом пытаясь усиленно доказать это нелепыми теориями о том, что весь мир точно такой же. Низменный, грязный и ничтожный. Утонувший в пороках и разложениях. Их не заботит ни красота, ни любовь. Ничего. Они понимают лишь язык силы.
– Бороться иногда нужно и за красоту, – подойдя ближе, возвышающийся над ней Джозеф едва удерживался от ласковой улыбки одними глазами. – За любовь чаще. Низменное чувство, как вы называете его в Городе, да? Слабость? – удивившись глубокому пониманию психологии страны, в которой мужчина не жил больше четверти века, Виктория отвернулась. А он улыбнулся по-настоящему, словно проникнув в ее мысли. – Перестаньте. Я родился в Столице. Вряд ли что-то изменилось. И не питайте иллюзий, что Вы чем-то отличаетесь от простых смертных. Все за что-то сражаются. Для этого создавалось любое оружие. Осязаемое или бесплотное.
– Все сражаются, но не все убивают людей.
– Грехопадение Каина, – пожав плечами, с толикой цинизма парировал Отец Джо. – Но помните одну вещь: Господь не наказал Каина по заслугам, как того требовало справедливое воздаяние. Лишь заклеймил его буквой собственного имени и запретил кому-либо убивать его. Хотя нас всю жизнь учили другому: не твори зло, ибо будешь наказан. Почему тогда Каин, бросивший вызов Творцу и в довольно ироничной манере ответивший, что не сторож брату своему, остался в живых и получил право неприкосновенности? Не потому ли, что отличался от своего безвольного отца Адама? Если действительно их связывало какое-то родство. Задумайтесь. Он – первый убийца и революционер, отказавшийся подчиняться навязанным правилам божества.
– И это оправдывает убийство невинного человека? Родного брата?
Осторожнее. Тонкий лед. Ты ведь убила своего отца.
– Мы не знаем всей истории, лишь вырванные из контекста записи, преподносящие нам Авеля как жертву обстоятельств. Но почему именно скотовод Авель так приглянулся Творцу? Чем овцы лучше даров земли честного земледельца? Может, Отец Небесный хотел испытать Каина? Иначе зачем наградил его меткой? – замолчав ненадолго, пастор достал сигареты и затянулся. – Может, я знаю ответ? Потому что Каин проявил стойкость характера, отказавшись принимать презрение Бога как должное. Вступив в открытое противостояние с имманентной сущностью, он дал сигнал всем высшим силам, что смертные никогда не будут добровольно идти на заклание. И что месть в нашей крови.
– Значит, Каин станет национальным героем в твоем маленьком государстве?
– Нет, я ведь сражаюсь за красоту, ты забыла? – усмехнувшись, Пророк выкинул сигарету в поле и развернулся к собеседнице, проводя ладонью по ее щеке. – Мы оба. В этом и заключается смысл жизни.
– Я стала чаще уставать, – накрыв чужую руку собственной, Виктория швырнула сигарету в траву и прикрыла глаза. – Наверное, возраст сказывается.
– Нет. Ты просто воюешь до какого-то предела и опускаешь руки. А воевать нужно всегда.
Отведя глаза в сторону, женщина рассчитывала покончить с близким контактом, оставляющим кровавые рубцы правды. Но вместо этого Джозеф наклонился и вовлек ее в долгий поцелуй. Не сдержавшись, Виктория ответила и запустила пальцы в темные волосы на затылке. Первым отстранился пастор, вызывая недовольный протест.
– Я живу, а точнее – провожу время за молитвами в церкви мормонов. Рядом есть отель, где ты могла бы…
– Нет, – подражая категоричности, с которой Предвестник отвечал на просьбы или обрывал всю беседу, Маргулис с удовольствием отметила удивление в бесцветных глазах. – Думаю, в церкви хватит места для двоих.
Изначально он собирался восстать против такого властного тона, но лишь улыбнулся, признавая поражение. Через двадцать минут они уже выезжали с кладбища пустых домов в направлении захваченного городка. Майкл, считающий долгое отсутствие работодательницы проблемой, уже заподозрил заговор и был готов атаковать так называемого попутчика, но терпеливо ждал. Надо было наградить его за терпение. Понимая это, Перри намекнула на поход в бар или любое иное место сомнительного характера, однако телохранитель помотал головой и отвернулся к окну. В искаженном восприятии реальности он уже давно лежал на крыше одного из домов, наблюдая за бесшумным ночным небом, усеянном миллиардами звезд, пока сознание не терялось в этом импровизированном мраке. Оставив попытки достучаться до отключившегося эдемовца, Перри решила воспользоваться предложением союзника и переместить в отель самого Майкла. Пусть отдохнет после длительных прогулок и переездов без сна.
На улице смеркалось. Неосвещенный городишко утонул в ночи. Плафоны фонарей разбились, а запертые окна не пропускали спасительного света. Все вокруг умерло. Никаких признаков жизни и человеческой цивилизации. Решив по дороге все проблемы, Рокуэлл отдал распоряжения своим людям и попросил проводить отстраненного телохранителя в номер. Он не стал сопротивляться, часто устанавливая зрительный контакт со знаменитым Мессией, словно пытаясь извлечь какие-то потаенные намерения. Джозеф не в первый раз сталкивался с проявлением интереса к своей персоне – для этого его в конце концов наняли – и выдержал все испытания с достоинством.
– У твоего полумертвого взгляда появился достойный противник, да? – поглумилась Королева в привычной несдержанной манере. Необъяснимое желание вывести его на эмоции пересилило всю неловкость первых свиданий. – Я ставлю на Майкла.
– Что же, надеюсь, я гораздо лучше в других вещах, – изначально не вкладывая никакой двусмысленности в данное предложение, Отец невольно облизнулся и зажег свет в маленьком помещении, все еще уставленном деревянными скамейками. – Отсюда налево. Моя келья.
– Здесь ты лежал во время болезни? – вздрогнув, священнослужитель вспомнил о невыносимых мучениях и жутких галлюцинациях. Неизвестно, что усугубило ситуацию – смеси Гуру или вирус. – Слишком аскетично для тебя. – задержав взгляд на висящий над матрасом картине, женщина закусила губу и прищурилась. От полотна исходила необычная энергетика. – Это Гойя?
– Репродукция. Хотя мы находили в домах мэров и губернаторов утерянные подлинники русской живописи и даже итальянской. У некоторых представителей региональных элит все же есть вкус, – поравнявшись с вдовой, Рокуэлл привычным жестом заложил руки за спину и сжал опутавшее запястье распятие. – Переживал болезнь я не здесь, но, уверяю, чувствовал себя так же, как сын Сатурна. Нравится?
– Она изображает безысходность и ее принятие. Как ты говорил в машине – учишься привыкать к боли. Можно проецировать бесконечно. Но тонкая грань скорби и наслаждения здесь переплетаются, – наклонив голову вбок, пастор снял картину со стены и без лишней торжественности передал в машинально протянутые женские руки.
– Она твоя. Безусловно, не самый типичный подарок, но я хочу, чтобы она была у тебя.
Приняв дар, Виктория не скрыла радости и подняла холст повыше, к одинокой лампе. Черты лица Сатурна, подчеркнуто инфернальные, преобразились в трагичные. Незримая грань между добром и злом обрисовывалась явственнее. Пока Отец Джо избавлялся от формальной одежды служителя креста, Перри исследовала окрестности. В одной из комнат, под низкими, нависающими потолками, оказался проход в просторное помещение, отведенное для купели. В полу вырисовывалось неглубокое круглое отверстие, заполненное прозрачной водой. Не раздумывая ни секунды, Королева сняла всю сковывающую движения материю и опустилась по каменным ступеням на самое дно, в котором вода едва достигала пояса. Кожа покрылась мурашками от ощущения прохлады. Зажмурившись в попытке отрешиться от всего происходящего безумия, она уперлась руками в бортик.
– Купель для крещения, – священник не спешил присоединяться, облокотившись на дверь, открывающую доступ к так называемой чаши. Сутана давно осталась в соседней комнате вместе с рубашкой, оголяя все напряженные мышцы на рельефном теле. После болезни он сильно похудел, но постепенно начал возвращать массу и крепнуть. – Мормоны верят, что крещение необходимо. Как пропуск в Рай. Поэтому они начали крестить умерших через посредников.
– И ты можешь провести обряд?
– Я же не мормон, – не оборачиваясь, Маргулис размышляла об услышанном с легкой улыбкой. – Но я был повторно крещен на реке Иордан восемнадцать лет назад в знак возрождения. – Отец не прекращал разговаривать, при этом стягивая темные штаны и отбрасывая в угол вместе с бельем. Дождавшись легкой ряби, потревожившей водяную поверхность, вдова медленно развернулась. Ни разу она не видела его обнаженным – в кабинете Эдема он поддался дурманящей страсти и остался в одежде. Словно признавая вину, Джозеф остановился на маленькой лесенке, позволяя рассмотреть себя. – Тебе бы понравилась эта церемония невинности. Вселяет надежду. Напоминает о чем-то давно забытом. Недосягаемом.
– Ты проведешь ее для меня, – не мешкая ни секунды, женщина закинула одну руку на мужскую шею, притягивая к себе и требовательно целуя в бледные губы. Вторая ладонь прошлась по левому бедру, чувствуя слегка шероховатую кожу. Расширившиеся зрачки перешли с внимательного мужского лица на место, где виднелись расплывающиеся белые узоры рубцов. – Что это?
– Последствия Афганистана, – прошептал Мессия, спускаясь к ранее изученной шее, покрытой его осторожными метками. Вот почему она обвязывала легкий платок. – С тех пор я немного отставляю левую ногу в сторону. Это и создает образ таинственно-неторопливого Пророка.
– Значит, все это – часть игры?
– До конца, – отстранившись лишь на мгновение, еретик аккуратно подтолкнул женщину к борту, давая возможность упереться спиной и не потерять равновесие в воде. Сам он заключил Перри в своеобразную ловушку из рук, расставив их по обе стороны от ее отзывчивого тела.
Совершенно забыв о висевшем на шее распятии, Джо не смог остановиться, чтобы убрать крест, мешавший их телам полностью слиться друг с другом. Тогда Виктория обхватила крест ладонью и перекинула за спину, хватаясь за плечо. Под подушечками пальцев неожиданно вырисовывались зигзагообразные шрамы. Вопросительный взгляд скользнул по бусинкам четок на шее и остановился на поддернутых дымкой глазах. В них читалось желание. Не выдержав сковывавшего их напряжения и контрастирующей с ним прохлады воды, Рокуэлл ловко подмял ее под себя и, вовремя опомнившись, неспешно толкнулся вперед. Поморщившись от терпимой боли, Маргулис выдохнула и прогнулась в спине. На этот раз их не подхлестывал животный страх быть пойманными невидимыми врагами. Расслабившись, они открыли себя для наслаждения и кристально чистого блаженства.
Сродни вознесению и низвержению обратно.
Джозеф сбивался с ритма, недовольно рычал и постоянно отвлекался на невообразимо хрупкую красоту тела, которое впервые мог прочувствовать. Немного смутившись от такого неприкрытого восхищения, Виктория умышленно провела мокрой ладонью по темной бороде мужчины и взъерошила его непослушные волосы. Мотнув головой, лидер секты не без усмешки впился в искусанные от нетерпения губы, продолжая наращивать темп до предела. Не сдерживаясь, Перри громко застонала, отмечая на грани угасающего сознания, как эхо резко подхватывало любые крики и разносило по комнате, прорывая тишину. Мостики реальности так быстро сгорали, оставляя сплошное пепелище эмоций. Эйфория сковывала мысли, стирала боль, ускоряла биение сердца. Прикусив зубами чуть согнутое мужское плечо, Королева закрыла глаза, впервые за много лет полностью покоряясь чужой воли. Потеряв контроль, Антихрист взял инициативу в свои руки и довел их обоих до желанного финала. Растворившись в ощущениях, он прижался лбом к ее собственному, восстанавливая дыхание.
Это затягивало.
Через полчаса они лежали на застеленном матрасе, раскуривая одну сигарету на двоих. Джозеф рассказывал историю о мальчишке-солдате, впервые познакомившемся с монстром в людском обличие, который извратил невинную душу и довел до края бездны. Виктория, в свою очередь, с интересом изучала глубокие красно-белые полосы, усеявшие часть напряженной спины. Они напоминали о том, кем он когда-то был. Но это ничего не значило для того, кем он являлся сейчас. Именно это подразумевалось под возрождением.
К которому она пришла так поздно.
Комментарий к Война одного человека
* В абзаце использовались выдержки из “Не от мира сего” исполнителя Oxxxymiron.
** Очевидно, речь идет об “Утопии” Томаса Мора.
========== На грани ==========
Говорят, волки не убивают больше овец, чем им нужно для пропитания. Но не собаки. У собак нет чувства насыщения.
