Текст книги "Свора (СИ)"
Автор книги: Hougen
сообщить о нарушении
Текущая страница: 48 (всего у книги 65 страниц)
Рокуэлл преуспел в этом умении лучше остальных. Его подчиненные, тенью скользящие за своим самопровозглашенным Пророком, молчаливо принимали на веру любые высказывания. Если бы завтра они действительно захватили Ватикан и короновали террориста, верные последователи сразу бы облачились в кардинальские одежды и разыгрывали бы роли добрых христиан до самого конца. Они выполняли задания с пугающей машинальностью. Убивали по первому требованию. Взрывали себя вместе со стратегическими объектами. Ни разу не жаловались на судьбу. И поддерживали Отца Джо до ожидаемой победы или унизительного поражения. Пока незаменимый пастырь, чье лидерство никогда не оспаривалось, любовался красивыми закатами на усеянных трупами холмами, рядом валялись использованные гранаты или боевые снаряды. Но он не обращал никакого внимания на внешнее кольцо хаоса. Его интересовали причудливо нежные тона, окрасившие ранее хмурое небо.
Солнце, редкий гость, выглянуло из-за облаков и зацепилось лучами за отлогие склоны.
По неизвестной причине нынешний закат казался самым прекрасным явлением во всем мире. Следует быть осторожнее. Этот тонкий лед разломается при следующем неудачном шаге. Куски сердца не выдержат напряжения и разорвутся окончательно. Достаточно было того, что они итак учащенно бились при любом воспоминании о недавней кратковременной встрече с женщиной-поставщиком. Его вины здесь было мало. Невозможно контролировать все. В последнее время он все чаще отказывался от пищи, предпочитая сигареты и омерзительный кофе. Разумеется, все подозрения пали на коронавирус.
Разве могло быть иначе?
– Все переплетено… каждый в своем теле одинок… – бессмысленное бормотание Гуру начинало раздражать больше, чем он сам. Сцепив зубы, Джозеф рассчитывал побыть наедине с природой и собственными мыслями, но был вынужден развлекать полоумного соратника. – Скажи мне… а концерны делают патент на антидот? – солдат мгновенно оказался рядом, присев на свободное от оружейных ящиков место. – Я не прав? Скажешь, что я выжил из ума? Король Баал в поисках королевы! – вздрогнув, Отец Джо поднял отстраненный взгляд и сосредоточил его на фигуре Лукаса. Тот не смутился, вопреки ожиданиям. – Позволь мне кое-что прояснить для себя. – подскочив на ноги, протектор бесцеремонно опустил ладонь священнику под правую грудь, сжимая место, где должно было биться сердце. – Вот оно что! Я оказался прав!
– Пошел к черту! – зарычал Рокуэлл, отталкивая навязчивого союзника. Тот мог бы легко сломать себе шею при падении с покатого склона, но удержался на ногах и бешено расхохотался. – Когда-нибудь тебя пристрелят. И меня не будет рядом.
– И где ты будешь? С ней? – облизав потрескавшиеся от холода губы, солдат наклонил голову. В застланных пеленой глазах мелькнула задорная искорка, несвойственная обычным маньякам. – Город не спасет и чудодейственная мазь… в конце концов, мы все – человек-невидимка. Нас не замечают… нам не помогают… боль не облегчают… – расширенные зрачки вперились в профиль захватчика, отвернувшегося к горизонту. – Но все переплетено… ты согласен со мной? Тебя тоже не замечают?
– Гуру! Они выпустили самолеты! – военный в голубой каске, именуемый Миротворцем, быстро подошел к двоим командирам и отдал честь. – Мародер уже приготовил зенитную артиллерию. Прикажите открыть огонь?
– Тут ногу сломит черт, и даже Астарот, – насмешливо протянул возбужденный воин. – Где у нас… аэродром? Как пташки выпорхнули из гнезда? – протекторы еще не успели захватить аэропорт. – Ждите меня. – кивнув, мужчина с забавным головным убором, выделяющимся на темной коже и широком черепе, устремился обратно. – Говорят, я выше держу нос, только сердце в бегах. Но это про тебя, Король Баал!
– Когда-нибудь твой набор цитат иссякнет. И на этом все закончится.
– Тогда чья наркоимеприя будет по артериям этого города… – неразборчивый текст едва можно было расслышать по мере отдаления безумца. – Пригнись! – резко остановившись возле одной из машин, Гуру обвернулся и перешел на неистовый крик. Оглушительный рев самолетов выбил солдат из колеи, вынудив упасть на землю под точечным обстрелом. – Люблю запах напалма по вечерам! Подайте мне их сюда! – кинувшись следом за маневрирующими истребителями, лидер достал из поясничной кобуры классический маузер, украденный из личной коллекции местного предпринимателя, и приготовился встретиться с железной птицей лицом к лицу. – Ну давайте! Я жду вас! Мне суждено тут помереть еретиком…
– Стойте! – один из командиров среднего звена обхватил главаря сзади и повалил вниз. Вовремя. Зенитное орудие открыло огонь и протаранило обшивку низко пролетевшего истребителя. – Я бы выкосил их всех! Эти демоны с крыльями не схватят меня! Им меня не взять!
Оба вражеских самолета, охваченные черным дымом, обрушились на заигравший красками лес. Деревья прогнулись под весом железной махины и треснули у основания, падая вместе с копной светло-зеленых листьев. Уничтоженная природа застонала от последовавшего взрыва. Огненная полоса распространилась по всему кусочку земли, пожирая всех обитателей. Через пару часов в густой лесистой поросли, почерневшей от пламени, работали пожарные. Предвестники не особо разделяли восторга братьев по оружию, огласивших местность громкими победными криками. Напряженно разглядывая местных жителей, ринувшихся на помощь отчаявшимся пожарным с ведрами и простынями, Рокуэлл прищурился и повернул голову в сторону похвалявшихся вояк. Тот, что прежде накрыл Гуру собственным телом, именовался Мародером из-за сомнительного прошлого на просторах социалистической Украины. Судя по заискивающей улыбке и попыткам очистить военную форму командующего от грязи, он привык подчиняться, но сам был не прочь взять бразды правления в свои неумелые, трясущиеся от алкоголизма руки.
Поднявшись с уступка, за которым пришлось скрываться во время обстрела, Джозеф стряхнул с черной сутаны пыль и направился в новую келью, недалеко от города. За ними последовали два десятка полуобнаженных фанатика, с накинутыми на плечи автоматами. Проповедовать сегодня не хотелось. Не было настроения. Ограничившись крестным знамением в сторону перепуганных граждан, Антихрист спокойно шествовал по разрушенным улицам в сопровождении паствы. Для них ничего радостного в войне не было. Запах людской крови не будоражил сознание. Убийства не представлялись чем-то тягостным или священным. Скорее обязательным, необходимым для выживания прихода. Дойдя до высокого храма со шпилем, построенного в квадратичной форме и уцелевшего после многочасовой бойни, Рокуэлл велел всем разойтись по постам. Они обязаны охранять покой служителя Господа, даже если он в Него не верует.
– Я хочу побыть один, – все еще страдая от головных болей, Отец Джо с интересом разглядывал интерьер мормонского логова, изящно вписавшийся в мрачную городскую обстановку. Фанатик кивнул и направился к выходу, плотно затворив дверь. – Все по-прежнему идет согласно Твоему плану? Или Ты давно разочаровался в человечестве? – изучая собственное отражение в мутной воде помпезной мраморной купели, мужчина наклонил голову. – Испытываешь меня? Иначе как объяснить тот факт, что единственная ближайшая церковь здесь принадлежит мормонам? – прошла ровно неделя с момента последний встречи с эдемовцами около храма той же паствы. – Я оценил иронию.
Проведя спешный осмотр небольших помещений с низкими, давящими потолками, Джо выбрал себе спальню и велел перенести туда матрас. Шире, чем предыдущий. Во время болезни он едва не сломал себе шею, когда валился на пол с узкой кровати и пытался доползти до запертой двери со спасительным воздухом снаружи. На этот раз все будет по-другому. Несколько часов Рокуэлл неподвижно лежал на голом матрасе со сложенными на животе руками и пересчитывал бусинки четок. Пятьдесят. Единственная стабильная вещь в круговороте его жизни. Недавно ко всей этой неустойчивой пляски присоединились новые, практически неизведанные эмоции. И нельзя было сказать, что они приносили успокоение. Больше растравляли израненную душу. Заснув, как ему показалось, на пару секунд, он резко подвился от тихого стука. Чуткий сон был востребован еще в юные солдатские годы, но теперь представлял острую необходимость.
– Святой отец, Вы там в порядке? – женский голос донесся до затуманенного сном сознания. Качнув свинцовой головой, Джозеф размял затекшую шею и, поднявшись, повернул ключ в двери и обнаружил перед собой Мелиссу. – Мы Вас обыскались.
– Я все время был здесь, – выпрямившись, священник окинул гостью суровым взглядом. – Только не говорите, что Лукас прислал Вас для неформальной беседы. Сегодня я не смогу составить Вам компанию.
– Это ведь не выходной день. Я думаю, сможете. К тому же, через восемь или семь часов к нам прибудет долгожданный груз, – заметно оживившись, Джозеф спохватился, но было поздно. За ним так же пристально наблюдали смеющиеся женские глаза. – Сможете познакомиться с моим любимым эдемовцем Томасом. Кстати, он ее брат.
Тяжело вздохнув, служитель креста прикрыл непослушные веки и мысленно проклял открытость и откровенность. И такие вещи, как мнимая дружба и вытекающие отсюда доверие. Разумеется, друзей он не заводил – подобный эксперимент закончился неудачно в прошлый раз. Доверять кому-либо – еще более бесперспективное занятие. Доверившись однажды своему командиру с блестящим послужным списком, Джозеф был подведен им же под черту безумия и так остался балансировать над пропастью. Больше таких ошибок он не совершает. Но искушение вернуться к нормальной жизни возобладало над холодной отстраненностью. Закрыв дверь за спиной, Отец размеренным шагом направился в центральный зал, уставленный деревянными скамейками. На удивление здешняя мормонская церковь отличалась подкупающей скромностью. Городок был слишком маленький для кричащей роскоши, стандартной для представителей этой секты.
– Я знаю, что нарушила деловой этикет и всевозможные правила приличия, но не удержалась от того, чтобы не поведать Виктории о Вашем заболевании по телефону, – поймав на себе недобрый взгляд из-под хмурых бровей, Кокс пожала плечами, удобнее усаживаясь на скамью. – Она спрашивала, как Вы поживаете, а разве я могла упустить такую экстравагантную деталь? Ей было интересно узнать, что Вы победили коронавирус. И выжили после этого.
– Несомненно, увлекательная тема для обсуждения, – на самом деле он все еще ощущал боль в мышцах и страдал от галлюцинаций, но легенда должна быть приукрашена. Он ведь не человек, а божья ипостась. – Но я рад, что тема моей возможной смерти доставляет вам столько удовольствия.
– Совсем наоборот! Мы заинтригованы. По крайней мере, я. Вы остаетесь загадкой для меня. И для прессы тоже. Это хорошо. Создает ореол таинственности и пугает врагов. А победа над этим поганым вирусом добавляет баллы.
– Расскажите мне о Виктории, – сцепив пальцы обеих рук, Рокуэлл зажал в ладонях распятие. – Наши роли давно расписаны. Все предрешено и переплетено. – сеточка морщин собралась возле глаз, намекая на улыбку, которая так и не появилась на губах. – Что насчет Вашего работодателя? Почему ее называют Королевой? Откуда это пошло?
– Будьте осторожны, Вы избрали гибельный путь, – будто бы в первый раз. – Не возражаете? – она продемонстрировала неиссякаемую пачку сигарет и достала одну, дожидаясь, пока пастырь извлечет зажигалку. – Так гораздо лучше. Честно, я понятия не имею, как ответить на Ваш вопрос. – выдохнув спасительный дым, скрывающий часть лица, Кокс прищурилась. – Кажется, это было как-то связано с ее матерью. Она из семьи потомственных аристократов. Но из родственников у нее почти никого не осталось. В прошлом году умерли отец и дядя. Мама – гораздо раньше. Я еще застала ее при жизни. Мировая женщина. Все успевала. Была невероятно красивой. И умела всего лишь при помощи одной фразы заставить собеседника заткнуться до конца вечера. Можно сказать, что дочь унаследовала это от нее.
– Почему именно собаки? – закурив уже собственные сигареты, Мессия запрокинул голову. Боль иногда возрастала с такой силой, что сдерживать стоны приходилось сквозь сцепленные зубы. – Я слышал много теорий.
– Нас постоянно об этом спрашивают. Официальное название организации – “Эдем”. В сущности, так называлось подпольное казино или ночной клуб, который был там до этого. Но его хозяева бесследно исчезли. Скорее всего, попали в списки репрессированных. Странное место выбрали они под заведение. Впрочем, ходили слухи, что там проходили тайные собрания масонов. Даже я склонна согласиться с этой мыслью, потому как лично заведовала реставрацией помещений и находила немало интересных предметов. А Виктория обожала загадки цивилизации. Она хотела назвать будущую организацию “Масоны”, но звучало абсолютно непривлекательно. Мы сошлись на броском Эдеме, перебрав множество названий. А насчет своры – это скорее неофициальные наименования, которыми нас награждали различные политики в слабых попытках унизить. Но они сыграли нам на руку. В какой-то период времени каждый мечтал стать частью общины и получить в подарок кличку с названием конкретной породы. Нам звонили из Парламента, чтобы забронировать разных питбулей, овчарок и доберманов. Сильно обижались, когда обнаруживали, что все занято. Ведь так в клуб не попасть. Но немецкий дог всегда оставался за Викторией. Вот уже пятнадцать лет.
Ничего не ответив, Рокуэлл продолжил задумчиво парить в бесконечном пространстве мысли. С таким наслаждением он еще ни разу не погружался в никотиновые грезы. В этом таилось нечто запретное. Не по религиозным канонам. По моральным, жизненным или любым другим. Нельзя царствовать в Небесах. Это нарушает вековые уставы.
– Мы мечтали создать новое общество, не стеснённое политическим режимом. Неустрашимое, неделимое, непреклонное и несдающиеся. Взамен мы получили горстку неудавшихся бунтарей, боящихся собственной тени. И ненадёжных. Что уж говорить о преданности.
– С церковью бордели, казино, картель и детдом, – незаметно пробравшись в главный зал, Гуру не смог продержаться больше пяти секунды и не пробормотать себе под нос. – Я наконец нашел… то, что искал… – опустившись на стоявшую напротив скамейку, солдат полуобернулся и заглянул каждому в глаза. – Жаль, судьбы насмешкою я в рясу облачен! На муки адские навеки обречен… и после смерти мне не обрести покой… я душу дьяволу продам за ночь с тобой… я прочувствовал твое настроение, Король Баал. – женщина тихо посмеивалась над разыгравшимся спектаклем, а Протектор хищно облизывался, проникая в чужие тайны. – Стоит принести тебе побольше жертв и удовлетворить твои аппетиты? – апатично докуривая вторую сигарету, Джозеф не отвечал. Ему не нравилось происходящее, но уходить хотелось меньше всего. *
Их не обремененный смыслом диалог прервал полуобнаженный фанатик, смиренно сложивший руки перед собой и опустивший голову в знак повиновения перед бессмертным лидером. Отец Джо вальяжно махнул рукой, призывая говорить, однако внутренне он содрогнулся. Глаза многое были способны сказать о человеке и его личном отношении к какому-либо происшествию. Взгляд вошедшего охранника предупреждал о надвигающейся беде. Напрягшись всем телом и закусив губу, Рокуэлл в нервном напряжении ожидал новостей о мобилизованной армии где-то неподалеку от захваченного Города или визите представителя Европейского Союза. Все оказалось гораздо страшнее.
– Нам только что позвонили и сообщили, что готовящаяся поставка сорвалась. На конвой напала национальная гвардия и перебила всех сопровождающих.
– Что с Томасом? – охваченная ужасом Мелисса вскочила с сидения, невольно подавая пример всем сидящим. – Что с Томом Ридусом?
– Обескровлен.
– Боже мой, – прикрыв лицо ладонями, Кокс спустила их чуть ниже, открывая часть покрасневших глаз. Прикусив губу до крови, она моментально запустила руку в карман легкого пальто, доставая телефон. – Только не он. Не сейчас. Она не выдержит, сорвется. – трубку ожидаемо никто не поднял и главный телефон Эдема тоже остался без внимания. – Блять. Это очень плохо. Я надеюсь, с ней кто-то рядом, иначе…
– Приготовьте мне машину. Быструю и малозаметную, – приглушенный голос с уже привычными нотками печали, казалось, раздался с другого конца помещения, настолько отрешенным он был. – И мои выездные документы. Я сам поведу. Никого за мной не посылать. – последователь едва скрыл нарастающее удивление, но все равно кивнул и пошел исполнять приказ. Джозеф выкинул обжегший палец окурок в купель и расправил плечи.
– Вы сошли с ума? Волкер недавно очнулся. Он сожрет Вас живьем! – шокированная Мелисса не поверила в услышанное. Он действительно надумал пересечь границу после убийства эдемовца и столкновения с военными? – Одумайтесь!
– Меня не смогли убить пули афганцев, истребители республиканцев, бюрократия европейцев и галлюциногены Гуру. Думаете, какой-то грешник станет преградой? – короткая речь сделала бы честь любой пафосной тираде идущего на смерть воина, если бы не глубокий, полный трагизма взгляд священника. Запнувшись, Мелисса повернулась к стоявшему рядом Лукасу, но тот никак не прокомментировал порыв союзника. Только серьезное выражение лица выдавало согласие с фатальной идеей.
Столица, чужое подсознание.
В дверь центрального кабинета настойчиво постучали, сразу же дергая за ручку. Только одному члену клуба разрешалось так бесцеремонно заходить внутрь без разрешения. Элегантно одетый Томас остановился в дверном проеме и наклонил голову, рассматривая сестру с легкой усталостью. Он так плохо спал в последнее время. Но улыбка, таящая в себе всю нежность этого мира, никогда не покидала обычно сжатую линию губ при виде Маргулис. Между ними существовала глубокая, особая связь. Крепкая, нерушимая, бессмертная. В детстве они клялись, что не оставят друг друга в самые мрачные периоды жизни. Том не солгал: он был рядом на похоронах матери, затем смог получить американскую визу и приехать на похороны Майкла и хотя не приехал проститься с дядей, полностью компенсировал свое отсутствие помощью в клубе. Ридус был незаменимым другом и верным братом. Даже сейчас он стоял на пороге комнаты и ожидал следующей просьбы. Ведь он был готов прийти на помощь в любую минуту. Особенно в ту ночь, когда погиб под пулями.
– Почему ты здесь, Том? – оторвав взгляд от стопки бумаг с неразборчивым текстом, Виктория с неприкрытым удивлением посмотрела на родное лицо, немного бледное, но такое же скорбное. – Ты разве не должен быть в другом месте?
– Ты сама хотела меня видеть, – скрестив руки на груди, заместитель Королевы наклонил голову и вперил прищуренные глаза в хозяйку клуба. – Разве ты не должна быть в другом месте?
На фоне звучала громкая музыка, постепенно нарастающая и оглушающая. Кабинета больше не было. Вокруг сгущалась абсолютная, непроглядная тьма. Она засасывала в собственные пучины, давила на психику и поглощала остатки рассудка. Резко раскрыв рот, женщина глотнула свежего воздуха и захрипела, поднимаясь с пола. Ее одолевала дрожь, парализовавшая все движения. С грязных, запутанных волос стекали капельки пота, а болевшие глаза нуждались в моргании. Пару секунд потребовалось, чтобы осознать, где она находится – кабинет, превращенный в комнату, не изменился. Лишь темные портьеры, ранее привязанные к специальным крючкам, полностью закрывали несколько окон и балконную дверь. Не успев прийти в себя, Перри ощутила, как чьи-то руки обхватили ее голову и прижали холодный стакан к губам, заставляя выпить воды.
– Глотайте! – приказной тон пробился сквозь завесу подсознания. – Пейте до дна! – голос Майкла вырвал из цепких лап забытья и погрузил в суровую реальность, где ее двоюродного брата принесли под дверь клуба с десятком пулевых ранений. – Еще воды?
– Нет, – прошептала Виктория, чья психика медленно разрушалась под воздействием различных наркотических веществ. – Я хочу еще… принеси еще кетамина… **
– Это приказ? – глаза не выдержали, непроизвольно закрывшись, но подбородок поддерживала мужская ладонь. – Я спрашиваю, это приказ? – позади раздавался требовательный стук в дверь, звучал гул многочисленных голосов. Они хотели прорваться внутрь. – Не отключайтесь прежде, чем ответите на вопрос!
– Да… да, это приказ, – рухнув на принесенную подушку, вдова ожидала возвращения охранника, который обшаривал все ящики в поисках запасов на черный день. На приготовление ушло около десяти невыносимо долгих минут, пока белый порошок не оказался на кусочке стекла. – Я просто хочу увидеть своего брата. – зачем-то она принялась оправдываться, чувствуя какую-то странную потребность высказаться. Но Майкл безучастно кивнул и, повернувшись, сел в одно из кресел напротив. – Мне это нужно.
Ее последнее желание исполнилось. Через четверть часа эффект был невероятным. Она попала в сказочно отвратительный мир, ничем не отличающийся от реального. Никакой Фата Морганы. Сплошной мрак городских трущоб и затхлость прокуренных комнатушек. В одной из таких Перри обнаружила Томаса, валявшегося на полу в обнимку с недопитыми, разбитыми бутылками. Вся стена изобиловала рваными обоями, оголяющими неприветливый серый камень с трещинами. Стуча каблуками по изодранному паркету, затертом чужими ногами и временем, Маргулис легко перешагнула через обломки сломанного стула и разлетевшиеся по полу осколки. Брезгливостью сквозил каждый ее продуманный шаг. Остановившись возле рваного матраса, на котором лежал опьяневший Ридус, она пристально всматривалась в изможденное лицо. Весь его внешний вид буквально кричал о развращенном пороке.
Или слабости.
– Я смотрю, ты хорошо устроился на новой квартирке, братец, – осмотревшись, глава общины не хотела подолгу задерживать взгляд на конкретной детали убого интерьера. – Только взгляни на себя – кем ты стал?
– Прибереги ханжеские поучения и презрительные декламации для того, кому не плевать. Я тебе больше не служу, забыла?
– Боже, у тебя прорезался голос из-под этих лохмотьев? – наигранно удивленный тон и хлопок в ладоши резанули по чувствительным ушам. Поморщившись, Том приоткрыл поддернутые сизой пеленой глаза и скривился. – Значит, ты теперь у нас самостоятельный? У сына аристократа стояк на экзотику?
– И давно пай-девочка с красным дипломом и интеллектуальным багажом за спиной использует такие выражения? Ты стала походить на дядю Райджела больше, чем думаешь. Вы же друг друга стоите.
– Во-первых, не с красным. Не знаю, откуда у тебя такая информация. В университете, в котором я училась, тоже любили лизоблюдов. А я питаю к этому благородному занятию отвращение. Где-то на природном уровне. Во-вторых, дядя уже заходил ко мне и жаловался на то, во что ты превратился. И вынуждена с ним согласиться. А это вдвойне обидно. Я не думала, что это правда.
– Не смей так говорить! – рявкнул подскочивший Ридус, опрокидывая бутылки и банки, заменявшие пепельницу. – Это не моя вина. Не мой выбор! Со мной это сотворил отец…
– Он умер больше семи лет назад. В нищете и одиночестве. А тебе пора жить дальше.
Кто бы говорил. Разве не она сейчас доводит себя до передозировки, чтобы увидеть брата? Не она вспоминает их поворотный разговор пятилетней давности? Надеясь исправить что-то? Или почувствовать ту же неизбывную жалость к самой себе?
– Дальше? Где? С кем? Я всю жизнь был другим, Виктория! Очнись. Я всю жизнь страдал от этого. Знаешь, как меня называли в твоем клубе? Волкопес! Был никем и остался таким. Меня даже в этом паршивом заведении не принимают, считают изгоем.
– Вот, что я тебе скажу, брат, – она умышленно сделала акцент на последнем слове, напоминая, к какой семье он принадлежит. – Собака не пережила бы то, что пережил ты. Я бы не смогла. – и это правда. Королева бы сломалась, если бы отец сотворил с ней подобное. – Но, может быть, с этим справится волк? – стоя на выходе из смрадного помещения, Маргулис улыбнулась и тут же вышла, закрыв дверь.
Громкий хлопок вывел искалеченное принудительными галлюцинациями сознание из опасного состояния. Мрак угрожал подавить остатки человечности, укутывая разум в псевдо-безопасную пелену. Нельзя было верить лживым полушепотам, скрывающимся за завесой тьмы. Очнувшись от трехчасового путешествия во времени, женщина снова ощутила крепкую хватку и стакан воды у побледневших, искусанных в кровь губ. Отметив про себя, что при первом движении с нее упал плед, Перри привстала на локтях и выдохнула. На этот раз понадобилось больше времени, чтобы прийти в себя и смириться с неприглядной действительностью. В дверь перестали тарабанить, а комната приобрела мрачные серые тона. Опускались сумерки. Улицы тонули в безысходности и обреченности, навеянной покровом ночи. Французские романтики воспевали это время суток и тосковали по заходу солнца. Они просто не жили в Республике. Их мнение сильно поменялось, если бы они понаблюдали за разлагающимся обществом, дрожащим от страха при наступлении темноты. Потому что в ней скрываются настоящие демоны. Аномия процветала. ***
– Майкл, неужели это ты? – взглянув на телохранителя, вдова неожиданно положила холодную руку на его пылающую щеку. – Ты жив? – дурманящее облако рассеялось и рука была мгновенно отдернута. – Ты не тот Майкл.
– Виктория! Сейчас же открой эту блядскую дверь, иначе мои люди ее выломают! – убивающий все хорошие начинания голос донесся через массивную деревянную дверь. – Что ты натворила?
Закрыв лицо руками, Маргулис с ужасом строила теории относительно того, каким образом Волкер мог узнать о произошедшем. Прошло меньше двенадцати часов и ни один новостной портал не заявил о перестрелке на отдаленном от Города шоссе. Но откуда ей знать? Она провела все время в астрале и не жаждала выходить из него ради унижающих сочувствий и глупых предположений репортеров. Арман тем временем ломился в кабинет, не обращая внимания на столпившихся за спиной эдемовцев со скорбными лицами. Когда ему впервые позвонили, он не поверил в историю с перевозкой, но по мере углубления в детали общая картинка обрисовалась слишком ясно. Это разозлило. Невзирая на рекомендации врача соблюдать постельный режим, Кардинал сразу же собрал многочисленную свиту зверолов и пошел на штурм крепости под названием “Эдем”. Сраный замок Монсегюр. Каково же было изумление, когда ему просто открыли парадную дверь и пропустили внутрь. Почему-то во взглядах собравшихся отражалась вселенская пустота.
Они будто лишились частички себя.
Впрочем, ответ на не заданный вопрос появился при входе в главный зал, в центре которого уже стояли четыре гроба. Один из них стал прибежищем для изуродованного тела великого Томаса, заместителя Королевы. Отшатнувшись, Мануэль раскрыл рот и пробормотал что-то несуразное, потом наклонил голову и простоял так несколько минут в окружении скорбящих, шепчущихся и плачущих. Гнев пожирал его нутро, но позднее он уступил место раскаянию и печали. Позорная пуля вывела его из игры на месяц, когда в нем больше всего нуждались близкие и соратники. Но Виктория всегда будет на первом месте среди них всех. Поэтому он не стал повторять дважды и отошел на безопасное расстояние от двери, позволяя Артуру тремя мощными ударами выбить ее из петель. Внутри они обнаружили лежавшую на полу женщину и безучастного незнакомца, что стоял рядом.
– Кто ты такой? – рассвирепев, Регент оттолкнул сгрудившихся солдат и свирепо взглянул прямо в глаза телохранителю, бросая вызов. Тот никак не отреагировал, даже не пошевелился. – Я повторяю вопрос…
– Это Майкл, – слабый полушепот, напоминающий загробный вой, заставил всех обернуться. – А что Вы здесь делаете, Джозеф? – брови Мануэля шокировано взметнулись вверх, а язык заплелся, так и не найдя подходящих слов. – Вы пришли за мной?
– Ты снова принимала, – констатировал Арман, знаками подзывая главного зверолова. Артур не стал мешкать и поднял женщину с пола, взвалив на руки. Вместе они последовали к выходу. – Я знал, что этим все кончится. Ты меня не послушала и вот расплата…
Она не слышала дальнейших причитаний. Ей казалось, что Рокуэлл подхватил ее на руки, чтобы помочь перейти на Ту Сторону. Почему именно он? Не дядя, не брат, не убитый отец. И не мать, так ни разу не появившаяся во снах или видениях? Виктория не могла думать и переносить боль одновременно. Отключившись, она погрузилась в долгожданный сон, где все было прекрасно и так красиво. Где не было страданий, печальных концов и разбитых сердец. Одна сплошная мечта художника, потерявшего смысл жизни и веру в человечество. Но из блаженных грез ее насильно вытянули последствия принятия многочисленных веществ. Сутки она промучилась, подскакивая в постели и срываясь на душераздирающий крик. Ее успокаивали незнакомые люди, накрывали одеялами и возвращали обратно в покинутый сон. Так продолжалось бесконечно долго. До тех пор, пока вся отравляющая разум гадость не выветрилась вместе с иллюзиями. Ощутив заветное облегчение, Перри распахнула глаза и вобрала свежий воздух, прорывающийся через открытое окно.
– С пробуждением, – слившийся с темнотой ночи Волкер не стал щадить ее чувства и подал голос в первое же мгновение. Устроившись в глубоком кресле, мужчина явно неоднократно проводил там часы сна. Тем не менее, сейчас он выглядел изможденным и нервно отбивал такт пальцами по набалдашнику трости. – Хочешь воды?
– Где я? – обстановка казалась ей знакомой и вместе с тем неизвестной. Все из-за сгустившегося мрака. – Куда ты меня привез?
– В твою собственную квартиру, разумеется, – не став углубляться в ненужные детали переездов и треволнений, Волкер раскрыл маленькую бутылку воды и буквально вложил в дрожавшие руки. Видимо, любые движения причиняли ему н меньше боли, так как он сжимал зубы одновременно с тростью. Подойдя к окну, Арман задумчиво отдернул штору и выглянул наружу. Мелкие капельки барабанили по стеклу.
– Это разве не трость Эрика Мундона? – Советник как-то странно посмотрел на нее, полуобернувшись. – Он просто хвастался ей месяц назад. Сказал, что приделал голову собаки в знак…
– Эрик умер в больнице вчера, – осекшись, Виктория опустила померкшие глаза тусклого оттенка на простыни. – Трость передали через знакомых по личному желанию покойного. Ему не удалось победить коронавирус. Может, оно и к лучшему. Не стал свидетелем того исторического фарса, что творился в нашем Парламенте. Мои поздравления. В стране официально нет Президента, а досрочные выборы назначены на начало лета. – усмехнувшись мелькнувшим мыслям, Мануэль прислонился лбом к оконной раме. – Забавно. Никогда бы не подумал, что Маунтан окажется на свалке истории благодаря обычному голосованию недалеких кретинов. Он мог бы оставаться у власти еще лет десять, подготавливая почву для меня. Мастерса бы уже ничего не интересовало в его возрасте и все бы прошло без лишнего шума. Но судьба – та еще стерва, правда?
