Текст книги "Свора (СИ)"
Автор книги: Hougen
сообщить о нарушении
Текущая страница: 55 (всего у книги 65 страниц)
========== По волчьим законам ==========
Кажется, будто вечер плотно окутан странной безрассудной страстью,
Так происходит, потому что ты рядом со мной.
Кажется, воображение помогает чувствам беспрепятственно скользить по сердцу,
Так происходит, потому что ты рядом со мной.
Вечная связь засасывает и порождает сплошную ложь,
Так происходит, потому что ты рядом со мной.
Перенасыщение полосует кожу и изгибает тело.
Так происходит только потому, что ты рядом со мной.
Placebo & David Bowie – Without you I am nothing.
Всем вам троим – правителям земли.
Уильям Шекспир “Антоний и Клеопатра”.
И что теперь? Что мы всем миром будем делать дальше во имя преодоления нового кризиса? У Вас лично имеются предложения? Человечество готово прислушиваться и следовать за лидером мнений на Голгофу. Осторожнее! Велика вероятность, что кого-то могут распять ради получения божественного знака или чудесного воскрешения будущего Мессии. Вопреки распространенной инсинуации в том, что общество достигло своего предела развития, оно все еще сжигает тварей на кострах и устраивает танцы вокруг пепелища под аккомпанемент душераздирающих воплей. Неважно, кто станет жертвой бездумной толпы сегодня. Важно – как ее глашатаи оправдают это завтра. В нашем чудесном, незамысловатом мире можно спокойно убить посредственного идиота с пристрастием к сомнительным дешевым наркотическим смесям и получить вместо медали за храбрость целую революцию угнетенных меньшинств. Они готовы восстать против власти, чтобы отомстить за брата одного с ними цвета кожи, но при этом не сочувствуют владельцам рынков и магазинов, разграбленных по пути на священную площадь протеста. Ведь нельзя скандировать, поднимать реющий стяг демократической свободы и пройти мимо разбитой витрины Гуччи.
Хотите обесценить собственную гражданскую позицию? Уничтожьте чей-то бизнес, строившийся десятилетиями. Разбейте окна близлежащих домов и вырежьте осколком на белой коже какого-нибудь бедолаги патетичный слоган в духе Руссо. Снесите памятники, установленные великим людям, открывшим для вас эти земли совершенно бесплатно. Организуйте многочисленные фонды в поддержку черных рецидивистов, наркоманов и других весьма полезных членов сообщества. Опуститесь на колени и возденьте руки к плачущим небесам, скорбящим по утраченной ценной жизни бездельников, прожигающих ваши налоги. Сделайте все вышеперечисленное с гордостью, не забыв превратить свою страницу на Facebook в агитационный радужный плакат. Разрисуйте портрет Трампа, дабы его сторонники покраснели от накапливающегося годами колониального стыда и выбросил свои красные кепки с безвкусным слоганом. Никто не собирается делать Америку великой снова, да? Вы хотите жить в демократии, но вы не желаете ничего делать для ее построения и укрепления. Всем почему-то кажется, что демократия подразумевает безграничную власть гулящих по улице террористов, архитекторов, защитников окружающей среды или собачников.
Свобода мнений!
Перестаньте извращать уникальное произведение политического искусства. Венец творения ума простого смертного, схватившегося за перо или деревянный бочонок. Вас облагодетельствовали и подарили право выражать свои постыдные идеи без страха быть забитым палками на площади вместе с заклинателями камней и торговцами черными петухами. О цивилизации давно забыли. Правила начали меняться с головокружительной скоростью, а подмена понятий прогрессировала как отдельный вид лицемерного искусства. Задумайтесь! Фигляры, призывающие вас опускаться на колени и брать ответственность за своих далеких предков, никогда не сделали этого, если бы не случайное стечение дурных обстоятельств. Думаете, закрывая дверь своего особняка, они все еще ходят с печальной мыслью о трагически погибшем преступнике? Им нужно кормить семью, участвовать в социальных волнениях и оставаться в повестке дня как можно дольше. Ради этого необходимо трансформировать обыкновенного грабителя в национального героя. Назвать пару улиц в его честь и учредить несколько премий от престижных университетов.
Не недооценивайте пиар-акции заморских сумасбродных популистов: пока что они принуждают становиться на колени своих людей, а потом это станет мировым трендом наряду с лобызанием грязных ботинок и принятием так навязываемого факта позорности Ваших предков. И вы утратите всю веру в человечество, если таковая еще гнездилась в Вашем равнодушном сердце. Впоследствии наш бренный мир оккупируют два диаметрально противоположных поколения: те, кто примет на веру любое заявление убогого, замшелого политикана без образования, требующего кланяться той или иной расе, или сносить легитимное правительство, или громить магазины, или снимать с постамента памятники великим, или выстрелить себе в череп из ружья; и те, кто будет ими управлять, а именно – индифферентные к восторженности юнцы со скучающим видом, не ценящих ни жизнь, ни права человека. Им не будет никакого дела до ваших протестов, так как имеет значение лишь власть и ее формы-перевертыши. Но вы не переживайте, ведь у Вас есть кроссовки последней модели из разграбленного магазина на центральной улице Нью-Йорка и ошметки самоуважения. Мой Вам совет – не останавливайтесь на достигнутом, играйтеcь в демократию дальше. Наслаждайтесь и отвыкайте! Через пару десятилетий Вы будете завывать об утраченной свободе выбора и слова.
Вы поинтересуетесь, кто же виновен в создавшемся положении вещей? Ответ будет очевиден – мы все. Вступив в новое тысячелетие, человечество совершило ошибку и прислушалось к весьма бесполезному мнению гуманистов и общественников. Дело не в их теориях, а в том, как долго и интенсивно над ними извращались. К простому либерализму присовокупили ответвления в виде социального, консервативного или –нео. Демократию исказили неудобоваримыми эпитетами – суверенная, гибридная, фейковая, фасадная, либеральная, нелиберальная, тоталитарная. Наименования можно перечислять бесконечно, список длинный. Но суть остается неизменной – все эти эпитеты сбивают рядового гражданина, мешая проникнуться истинным предназначением режима: дать каждому мыслящему созданию право и наблюдать за выполнение обязанностей. Одно не может существовать без другого. Но все вокруг дружно решили, что обязанности – это пережиток какой-то неудачной шутки, длившейся веками. Затянувшийся розыгрыш, ограничивающий бесправие и беспредел. В конце концов мы пожинаем плоды нашего скудоумия. И блаженствуем в прочной золотой клетке невежества. Думая, что из нее можно вырваться в любой момент.
Наконец, репортаж об американских уличных беспорядках закончился. Видеофрагменты быстро сменились парой ярких кадров, а затем на экране возник традиционный логотип канала Гейт. На пару секунд миниатюрная студия погрузилась в тишину. Ведущая, настраивающая микрофон, не хотела выдерживать долгую паузу – либо она выдохнется окончательно, либо выдержит еще час бесконечной программы новостей. Услышав по наушникам, что все улажено, Сандра улыбнулась одной из классических профессиональных улыбок и положила обе ладони на стол. Так удобнее. Сделав незаметный глубокий вдох, она поведала зрителям разлетевшуюся сперва по Телеграму новость об убийстве министра внутренней безопасности Брэма Гровера. Его изуродованное тело – точнее две части некогда единого целого – доставили в центральную больницу для опознания и дальнейших бумажных формальностей. Жестокая расправа над членом кабинета министров? Устранение неугодного соперника? Или вендетта известной антиправительственной общины?
В какой версии больше правдоподобности?
Задав вышеупомянутые риторические вопросы, Эмис кратко рассказала о том, что мэр Столицы Себастьян Гудвин в крайне тяжелом состоянии был доставлен в клинику и подключен к разным аппаратам. Не по причине коронавируса, а в результате серьезной аварии. Ее последствия пока что остаются неизвестными для прессы, а комментировать случившееся муниципалитет не стал. Очевидцы сообщали о безумной гонке, предшествующей аварии, и намекали, что Гудвин вполне мог находиться в состоянии алкогольного опьянения. Не став вдаваться в подробности, ведущая собиралась перейти к следующей теме – внеочередное заседание Парламента, собирающегося принимать пакет социального обеспечения для предприятий, пострадавших во время карантина и пандемии в целом. Поскольку весь мир начал постепенно отрекаться от вредоносных с точки зрения экономики практик тотального закрытия всего бизнеса, Республика последовала примеру добрых соседей и смягчила условия карантина. Ничего интересного для простого обывателя без понимания острых экономико-политических вопросов. Поэтому на этой теме акцентировать внимание намеревались не больше двух-трех минут. Сандра прочла текст на невидимом для камер экране и приготовилась к смене кадра. Но продюсер отчаянно замахал руками, призывая всех остаться в виртуальном зале заседания.
– Сейчас мы можем наблюдать за явным замешательством собравшихся депутатов, – Эмис сама не понимала, по какой причине камеры хаотично исследовали помещение, а люди шокировано переглядывались и указывали пальцами на главную трибуну. – Мы не совсем понимаем, что там происходит, но… – женщина запнулась, на мгновение раскрыв рот в полнейшем замешательстве и непонимании. – Дорогие зрители, оставайтесь с нами. Это кажется невозможным, но в здание Парламента только что вошел президент Кассиус Маунтан, считавшийся пропавшим без вести… напоминаю, около недели назад Маунтана отстранили от должности главы государства общим голосованием, но, похоже, юристам придется столкнуться с определенными трудностями… ведь страна осталась без… Подождите! – вскинув подбородок, Сандра изогнула руку в попытке как-то успокоить бешено стучащее от нервного напряжение сердца. – Президент что-то говорит!
– Уважаемые депутаты! Многострадальные министры не в полном составе, – голос Отца Нации, внезапно появившегося перед глазами миллионов республиканцев, звучал подчеркнуто добро, даже иронично. – Мне очень жаль, что вам пришлось целый год обходиться без моих советов и привычных нравоучений. Признаюсь, многих из вас мне не хватало на беседах у камина. Но эти времена уже не вернуть. Так много ошибок было совершено. Однако у вас все еще есть шанс все исправить. Извините, что испортил перевыборы, но я решил, что будет несправедливо уходить с поста одному. – положив морщинистые ладони на главный помост, диктатор улыбнулся одной из редчайших, по-настоящему искренних улыбок. – Я распускаю нынешний Парламент. Где-то вы можете зафиксировать, что я нахожусь в трезвом уме и твердой памяти. Но ваши лица выражают явную противоположность описанным мною симптомам. В любом случае, благодарю за службу. Верю, Родина вас не забудет! – кивнув присутствующим на прощание, Маунтан повернулся и вышел из зала в сопровождении яростных криков, свистов и бурных оваций.
За скрывшимся руководителем последовал ошарашенный Премьер-министр, спикер и рядовые парламентарии. Последующая судьба смельчаков осталась за кадром. Большая часть депутатов так до конца и не поняли, каким образом лишились насиженного рабочего места. Остальные уже подыскивали номера квалифицированных политтехнологов и пиарщиков. Третья группа искала приближенных к министрам людей, чтобы договориться о создании партии или выдвижении от существующей. Новостные порталы буквально разрывались от количества заголовков, теорий и аналитических интервью. Фрагменты из легендарной речи воскресшего лидера транслировали по всевозможным телеканалам. Анонимные Телеграм-каналы притихли, выжидая подходящего момента для публикации комментариев. Мировое сообщество хранило молчание, не понимая, как подобное вообще могло произойти. В их интересы входила похоронная процессия Кассиуса, а не чудесное воскрешение Христа. Они уже готовили вторую золотую карету – первую, как весь мир знает, взяли в аренду Соединенные Штаты, дабы увековечить память о великом гуманисте нашего времени. Как бы там ни было, никто точно не знал, как надо реагировать.
Единственная ясность в разыгравшемся фарсе.
Болтливые пустоголовые эксперты смолкли, популисты растерялись, правители мира спрятались в ожидании забавника, собирающегося объявить о глобальном розыгрыше, гроссмейстеры прекратили свои перспективные партии и с интересом взирали на ситуацию в загадочной стране, соседи готовили войска на случай удобного вторжения, международные организации били тревогу, не понимая, к чему призывать на этот раз – миру, порядку, легальности, соблюдению прав? Видимо, не так и надежны хранители системы мироустройства, раз оно терпит крушение из-за одного диктатора преклонного возраста. На этом представление не закончилось: в зал заседания вернулся депутат и попросил всех оставшихся покинуть Парламент немедленно. Для убедительности доводов он привел несколько десятков национальных гвардейцев, которые оттеснили возмущенную толпу. Журналистов прогнали гораздо раньше, не нуждаясь в услугах талантливых кинооператоров и, как следствие, нагнетающих мрачную атмосферу режиссеров местных каналов. К концу дня Ратуша опустела: сопротивляющиеся репортеры, недовольные слуги народа, опальные министры – всех вежливо изгнали за пределы белой крепости.
– Тебе понравилось мое выступление? – поинтересовался Магистр, когда последний неугодный свидетель закрыл за собой тяжелые резные двери. – Скажу по секрету, я не корпел над ней день и ночь, как это было раньше. Помнишь прежние времена? Все были такими учтивыми, светскими и почтительными. А потом вы с Волкером погрузили все в хаос и испортили имитационную красоту. Как вам в голову пришла мысль устроить стрельбище на центральной площади? Приносили жертвы Пеймону? – Мастерс придерживался всеобщей избранной тактике и предпочел хранить молчание в знак беспрекословного подчинения. – Хотя идея заманить оппонента на публичную казнь весьма интересна, но нужно убедиться, что снайпер все сделает правильно, а не промахнется. И потом, зачем убивать невинных людей? Своих потенциальных избирателей?
– Провокаторов, швыряющихся коктейлями Молотова в правоохранителей? Группу диверсантов с неизвестно откуда взявшимся оружием? Или подрывников? – гордо выпрямившись, Премьер-министр не собирался больше терпеть несправедливых обвинений. – Не отрицаю, что среди них были мирные граждане, но по большей части этот сброд присоединился к протестам позднее и грабил магазины в перерывах между речовками и произволом.
– Произвол – это плохо, – согласно кивнул Всеотец, поворачиваясь боком к собеседнику и глядя на украшавшие стены картины, изображавшие становление независимой Республики. – Но твои методы оставляют желать лучшего. Привлекать к работе в важном министерстве Брэма Гровера, вышвырнутого лично мной из-за коррупционных схем невиданных размеров?! Он не знал меры. И ты взял его на работу. Как тебе удалось собрать необходимое количество голосов?
– До активизации Волкера все фракции и партии находились под моим контролем. Тогда и речи быть не могло о каком-то разделении. Они прониклись маунанизмом настолько, что голосовали за любые законопроекты. Знаете, кто применил технологию разделяй и властвуй? – в маленьких глазах странного темно-коричневого оттенка мелькнула искорка любопытства. – Мисс Маргулис.
– К слову о нестандартных мыслителях – ты послал за ними? – Секретарь ограничился наклоном головы. Благоразумно отойдя в сторону, он предложил продолжить экскурсию. – Замечательно. Позволь взглянуть, во что ты превратил мой кабинет.
Пока два престарелых разрушителя мира шествовали по длинным, выложенным коврами залам и путались в лабиринте белоснежных коридоров, три машины выехали в разных направлениях. Со включенными мигалками они отъехали на небольшое расстояние от Парламента, в известные кварталы, и припарковались возле ряда невысоких зданий. Из них вышли несколько разодетых в костюмы человек и скрылись за массивными дверьми примечательных домов. Первая машина впоследствии отъехала от Администрации Волкера с недовольным политиком в салоне. Второй автомобиль задержался около Эдема намного дольше, однако тронулся с места в назначенный срок. Третье средство передвижения оказалось наиболее удачным: пассажир согласился сесть к незнакомцам и отправиться в Ратушу, несмотря на огромную вероятность попасть в ловушку. По итогу, троих долгожданных гостей разместили в широком зале для переговоров, где принимали иностранных послов. Напряжение, царившее в воздухе, смешалось с подозрением и искренним недоумением. Неформальная обстановка сбивала заранее подготовленную линию поведения.
– Не совсем понимаю, что ты здесь делаешь, Виктория? – не зная куда девать руки, Волкер явно нервничал и пытался перекрыть одну эмоцию другой. – Я же велел тебе не принимать участия в каких-либо политических процессах.
– Приглашение я получила от Мастерса, а не от тебя. С ним у меня иные договоренности, – вдова также испытывала дискомфорт ввиду отсутствия телохранителя и любой моральной поддержки, но оставалась спокойной. – Бери пример с господина Деранжера – он не выглядит удивленным или подавленным.
– Разумеется, у тебя больше опыта в озвученном спектре эмоций, – выплюнул Арман, пытаясь в традиционной манере обвинить кого-нибудь в своих затруднениях и попутно любезно предложить план по спасению никчемных представителей рода людского. – Нет, серьезно, ты полагаешь, что твои действия останутся безнаказанными? Передача вооружения террористам – это преступление. И карается оно смертной казнью. Впрочем, можешь все свалить на Гудвина. Как и в прошлый раз. У него ведь уже нет право голоса в вашей славной организации, да? – Меллиса оказалась права: он действительно смотрел на нее, как на собственность. Периодически бунтующего раба или же скалящуюся на протянутую ладонь суку, одновременно понимающую обреченность своего положения, но упорно продолжающую рвать цепи. – Не переживай. Я тебе помогу. Снова.
– Поможешь, значит, – изощренное недовольство Перри дошла до такой степени, что она просто закинула ногу на ногу и достала из сумочки пачку сигарет. Совершенно не заботясь об отсутствии пепельницы на столе, женщина стряхивала пепел на ковер. – Будь осторожен. Мне в любой момент может обеспечить полноценную поддержку половина этого чертового Города. Начиная влюбленными в меня депутатами, заканчивая восхищающимися моим стилем торговками на базаре. Люди меня боготворят. А ты можешь похвастаться высокими рейтингами при отсутствии кампании как таковой?
– Откуда ты набралась этой ереси? – суженные зрачки свидетельствовали о нарастающем гневе и примешивающемся к нему желании. Облизав пересохшие губы, Мануэль нагнулся вперед, но был вынужден отпрянуть, стоило главным дверям распахнуться.
– Дети мои! – расставив обе руки в стороны, Кассиус поприветствовал собравшихся интриганов, разом обернувшимся к сияющему бесподобной улыбкой вождю. – Давайте не будем затягивать собрание долгими объятиями и бесполезными предисловиями. У вас был год, чтобы оплакать и порадоваться. Лучше приступим к делу? – Волкер, порывавшийся встать, замер в странной позе и свирепо взглянул через плечо Маунтана на скромную фигуру Мастерса. – Сначала обсудим все положения коллективно, точнее – я зачитаю список своих требований, которые нужно исполнить ради создания демократического общества. Вы согласны? – предложив Секретарю крайний стул, Всеотец сел, как и полагается, в центре между двумя сторонами. По левую руку расположились Волкер и Деранжер, по правую – Мастерс и Маргулис. Не сговариваясь, они посмотрели друг на друга, оценивая перспективность такого союза. – Во-первых, я безумно рад, что вам удалось дать нашему государству надежду на светлое будущее. Голосование за импичмент вдохновило меня. Отдаю дань уважение твоей сноровки, Дуайт. – Министр качнул отяжелевшей головой, не отводя глаз от отвернувшейся Королевы. – Во-вторых, вы устроили на мирных улицах настоящую бойню, но, к счастью, смогли победить только вирус. С чем вас и поздравляю. Безусловно, я против того кровавого побоища, которое вы тут облагодетельствовали. Но я переговорю с каждым из вас отдельно, поэтому пока ограничимся общими замечаниями.
– Господин Маунтан, нам следовало бы уточнить, что так называемая бойня была инициирована не кем иным, как присутствующим здесь Государственным Секретарем. Он один ответственен за свалившиеся на нас неприятности. За экономический кризис и политическую нестабильность.
– Ты забыл добавить уважительное “господин Президент”, когда обращался ко мне, – отказываясь расставаться с обезоруживающей улыбкой, мужчина повернулся к правому крылу и прищурился. – Кажется, обвиняемый тобой Секретарь обзавелся серьезной поддержкой. Правда, мисс Перри-Маргулис? – вздрогнув от упоминания двойной фамилии, Виктория подняла задумчивые глаза и отрицательно покачала головой. – Что же, это прискорбно. Тем не менее, не перебивайте меня, иначе мы никогда не дойдем до сути. – прокашлявшись, Кассиус попросил кого-нибудь позвать сидевшего снаружи Министра иностранных дел, также пропавшего больше года назад. – Курт, я помню, что отправил все правительство в отставку, но мне все же понадобится твоя помощь. Будь добр, воспользуйся бумагой и ручкой. Будешь нашим стенографистом. – Симмонс послушно подобрал со стола нужные принадлежности и сел как можно дальше от компании. – Итак, позвольте мне огласить требования к будущим правителям славной Республики. Независимо от того, кто станет следующим Президентом, Мастерс должен остаться на должности государственного секретаря. – первым возмутился доселе молчавший Джеймс, поднявший руку в знак протеста. – Я понимаю абсурдность данного предложения, но мы живем в маунтанизме. Моя военная подготовка точно не сравнится с твоими выдающимися политологическими способностями, но что поделать? Ты еще во время наших встреч в бункере должен был понимать, что я не командный игрок. – почти все взгляды устремились на эмиссара, прислонившего сжатый кулак ко рту и прокашлявшегося. – Будет справедливо попросить о такой же услуге самого Мастерса: при твоей победе ты обязан назначить Волкера секретарём в новом правительстве. – Дуайт нехотя кивнул, понимая, что спор или пререкания бессмысленны. – Есть риск, что победителем окажется кто-нибудь другой, но тут уже вам предстоит решить дилемму.
– Можно задать вопрос – зачем все это? – не выдержав, Деранжер подал голос без разрешения. Поправив темный галстук, он вперил в воскресшего Президента лишенные искорок задорности глаза. – Не вижу никаких оснований для процветания твоих шизофренических идей.
– Ты когда-нибудь слышал о системе сдержек и противовесов? Можешь написать об этом статью или дать интервью твоим любимым грантоедовским журналам. Я не против. Но пока Парламент официально распущен, я – единственная законная власть в державе. А вы подчиняетесь мне как обыкновенные граждане и выслушиваете мой план по реорганизации системы управления. Можно ли считать это ответом на твой нелепый вопрос? – замолчав, Джимми подтвердил все догадки Отца Нации. – Превосходно! Обожаю конструктивные беседы. Итак, второй пункт крайне прост: никаких кредитов от МВФ, Всемирных банков и прочих благотворительный сборищ с четырьмя процентами годовых и другими крайне щедрыми условиями. За всю свою историю Республика ни разу не побиралась по кабинетам иностранных министерств. Мы утопали в кризисах, но, увы, не падали на колени перед западными партнерами. Снова хочешь возразить, Джеймс?
– Господин Волкер все сказал за меня – экономика в плачевном состоянии ввиду коронавируса, долго отсутствующего главы державы и неумелого управления. Боюсь, взятие страшащего тебя кредита неизбежно. Да и как ты собираешься повлиять на этот процесс в дальнейшем? Остаться в правительстве при новом Президенте или давать интервью таким же журналам?
– Нет. Я просто не сложу с себя полномочия, не поддержу ни одного из кандидатов, сформирую свое правительство, устрою досрочные выборы в Парламент, на которых победят мои люди, дабы изменить Конституцию и продлить срок моих полномочий или красиво обнулить прошлые сроки во имя новой жизни. Подсмотрел эту стратегию у наших восточных соседей. Боже, по Владимиру я буду скучать больше всего. Помнишь, Арман, как он подарил мне эксклюзивный клинок Петра Первого из его личной коллекции?
– Да, господин Президент, – проскрежетал Кардинал, принимая условия навязанной игры. – Сам я буду скучать по русской водке не меньше, чем по торту, изображавшему нашу страну. С каким остервенением они его резали.
– Воистину, у русских потрясающее чувство юмора! – рассмеявшись, Маунтан откинул голову на спинку стула и сложил руки на уменьшившемся животе. Насладившись воспоминаниями прежнего безоблачного существования, он вернулся к первоначальной позе. – Кстати, насчет Востока. Я бы хотел, чтобы будущий Президент начал переговорный процесс с террористами по теме реинтеграции оккупированных территорий. Пора покончить с подтачивающими экономику войнами.
– При условии, что мы зачистим все утраченные земли от этого религиозного сброда! – рявкнул Мастерс, опозоренный массовыми хищениями средств на строительстве Стены – на деле мелкой железной ограды – и фактом ее разрушения. – Садиться за стол переговоров с преступниками и самопровозглашенными Мессиями – значит признавать слабость. А если они посмеют выставить абсурдные требования? Я думаю, с кучкой жалких маргиналов наша армия справится.
– Если никто из здесь сидящих не станет вооружать местную секту и способствовать укреплению ее бредовых теорий в умах жителях захваченных городов, – согласился Мануэль, дополняя речь взбешенного Министра в попытке дискредитировать его ситуативный союз с Маргулис. Впрочем, та никак не отреагировала на голословные обвинения и достала третью сигарету. Пепельницу принести было некому и пришлось уродовать и без того омерзительное место окурками на полу.
– Я с удовольствием припомню каждому его ошибки в личной беседе, а пока продолжим. Какое это по счету условие? Курт, ты ведешь нумерацию? – не отрываясь от исписанного листа бумаги, Симмонс подсказал верное число. – Четвертое? Объединю с маленькими требованиями в таком случае. Хотелось бы получить от кандидатов детальную программу реформирования аппарата и углубление начатых мною полезных реформ. И, надеюсь, кто-нибудь из вас переименует улицы. – уловив скользнувшее во взглядах изумление, Кассиус мгновенно изменился в лице и наклонил голову набок, рассматривая собравшихся под новым углом. – Решите сами для себя – на кого вы хотите работать. На благо граждан или тварей, скрывающихся в названиях проспектов, кварталов и площадей. А теперь выполняю данное ранее обещание: поговорить по душам с каждым. Кто хочет быть первым? Наверное, начнем с тебя, Армандо.
Понимая, что шанса может больше не представиться, Волкер перестал играть в вежливость и не стал уступать место даме, стремительно вскакивая и покорно кивая. Остальных попросили выйти подышать свежим воздухом на балконах и предупредили насчет карауливших входы и выходы журналистов с камерами. Попадание в объектив может дорого обойтись карьеристам. Маунтан пообещал не задерживать очередь, установив регламент в полтора-два часа для совещания. Все дружно согласились на выставленные условия и отправились гулять по коридорам. Виктория не собиралась пересекаться с кем-либо и тратить эмоциональные силы на выслушивания просьб и угроз, поэтому заранее избрала местом своего отдыха президентский кабинет. Мастерс проявил чудеса скрытности и исчез в полукруглой комнатушке, предназначенной для членов комитетов. Джеймс, в свою очередь, направился в буфет на поиски свежего кофе. Телефонов их лишили еще на стадии перевозки по Городу в неприметных автомобилях, поэтому скуку приходилось терпеть несколько часов.
Перри была вынуждена провести пять с половиной часов в полном одиночестве за осмотром то ли подлинников, то ли репродукций итальянских живописцев, создающих нелепый контраст на фоне обшитых деревянными панелями стен. Библейские сюжеты Караваджо привлекли хозяйку клуба, однако демонические полотна с пляшущими под флейту черными козлами и Сатурном с окровавленными ошметками в бездонной пасти больше импонировали ее покалеченной душе. С неподдельным интересом она изучала плавные очертания линий, мастерски передающих все внутренние эмоции, выставленные напоказ или сокрытые от наблюдателей. Изумительная игра теней, подчеркивающая неестественные позы, в которых застыли жертвы кисти художника. Они буквально вырывали у зрителей сочувствие по отношению к согбенному Христу, изнывающему под беспощадными ударами хлыста. Все-таки картины могли охарактеризовать их владельца. И обрисовать мировосприятие.
Можно ли в таком случае сказать, что они с Джозефом испытывают одинаковые чувства, жалея не распятого Христа, а попавшего в ловушку собственной жестокости Кроноса? Говорить о каком-то душевном равновесии, когда живешь на отшибе людского благородства, неуместно и глупо. Поэтому героями подсознания становятся кровожадные твари, пожирающие собственных детей и не испытывающих никакого раскаяния. Вдова перенеслась мыслями к совместным ночам, что оставили глубокий след в памяти и умирающем сердце. Если фанатика уничтожат, оно опустеет. Приятно жить с осознанием, что где-то там есть человек, который понимает ее состояние души и не притворяется другом. Который, возможно, способен полюбить или принять столь странную эмоцию без опасений потерять частичку себя. Но смерть поставит крест на проявлении нежности или фасадной любви.
– Вижу, Вас совсем не огорчило такое долгое ожидание, – заполнивший вакуум тишины баритон с хрипотцой заставил гостью повернуться и встретиться с пристальным взглядом Всеотца. Когда-то его появление вызывало неприятный холодок по всему телу, но сейчас, после пережитых трагедий, она не собиралась подчиняться нестабильному организму. – Терпение всегда входило в перечень моих достоинств. Иначе я не просидел бы больше года в замкнутом пространстве размером с гроб без доступа к солнечным лучам и свежему воздуху. Зато с телевизором и местными потрясающими воображение репортажами. Вы неоднократно становились объектом целого эфира. Даже чаще, чем господин Волкер. Не знаете, по какой причине? – Виктория равнодушно пожала плечами и опустила глаза на подозрительную коробочку в руках диктатора. – О, это всего лишь Дюнкерк. Я не ожидал, что Дуайт сохранит всех моих питомцев, но был приятно удивлен. Думаете, данный факт сыграл ему на пользу? – старик установил террариум на специальном комоде рядом с жилищами таких же безобразных членистоногих. – Он пробыл со мной дольше всех и совсем захирел. Очень грустно терять преданных друзей. – постучав ногтем по пластиковой клетке, Кассиус пытался как-то расшевелить апатичного паука, но тот спрятался в соломенном домике. – Не знаю, сколько он еще проживет. Но Вам это вряд ли интересно. Ответьте, пожалуйста, на вопрос, который я задал каждому собеседнику – если бы Вам предоставили возможность изменить страну, с чего бы Вы начали?
