Текст книги "Свора (СИ)"
Автор книги: Hougen
сообщить о нарушении
Текущая страница: 57 (всего у книги 65 страниц)
Или скуку уже нельзя было выносить.
Тот злополучный бал-маскарад, устроенный томившимся от вседозволенности Министром, едва ли можно было назвать приятным для Виктории, недавно похоронившей долго болевшую мать. По какой-то причине она поддалась на увещевания Мелиссы и, впервые за долгое время, надела темное облегающее платье и, накрасившись, отправилась принимать участие в новой авантюре подруги. Однако долгожданного успокоения не наступило: вокруг кружили похотливые старики, блаженные развратники-депутаты и скучающие сановники, чьи жены прокатывали кредитки где-то на юге Франции. Кокс удачно пристроилась к кружку матерых бизнесменов-монополистов, не подозревающих, что рядом с ними курила скромная дочь первого миллионера Республики. Для Маргулис же сходки низкопробных лицемеров приравнивались к душевным пыткам. Удовольствия не получаешь, лишь выслушиваешь заумные сентенции закомплексованных патриархов, весьма недвусмысленно относящихся к попыткам девушки заговорить о коррупционных скандалах или геополитическом конфликте двух блоков. С вымученной улыбкой-усмешкой Викки выслушивала сладкоголосых болтунов и жеманных лизоблюдов. К ней относились с интересом и терпимостью из-за матери-потомственной аристократки, приложившей руку к созданию такого количества выгодных финансовых схем, что все присутствующие бы разом вздрогнули.
Когда ей довелось столкнуться с Майклом, утомленным общим фиглярством, она еще не понимала, как сильно ей повезло. В тот достославный период становления президента Маунтана, устроившего Революцию белых, Волкера отстранили от высшего общества и отправили на обучение в какой-то дипломатический колледж. Политтехнологи не делали ставки на сына алкоголика-почтальона – очень зря, впоследствии он придет к власти и предоставит бирже труда дополнительные кадры – но Маунтан благоволил своему питомцу и приказывал обращаться с ним соответствующе. Если бы не забота Всеотца о перспективных убийцах, то жизнь будущей Королевы могла бы развиться иначе, но в тот злополучный вечер, медленно перерастающий в ночь, она встретилась именно с Перри. Несмотря на шаблонность происходящего, он заметил ее в первую минуту появления во всем этом рассаднике порока. Шумная подруга незнакомки ограничилась бокалом вина и ушла в первую попавшуюся компанию, оставив тоскующую спутницу со стаканом виски. Понимая, что невежливо спрашивать каждого встречного относительно личности новоиспеченной светской дамы, Майкл нашел другой способ случайно пересечься в узком пространстве бара. Они разговаривались. Как ни странно, общих тем, подогревающих увлекательную беседу, у них нашлось гораздо больше, чем с коллегами Перри по министерскому креслу. Тогда он еще не подозревал, что с ним никто не разговаривал из-за чувства животного страха.
До изгнания второго человека в стране оставалась неделя.
Потеряв расположение Маунтана, чувствительного к посторонним нашептываниям об амбициях Майкла на президентское кресло, дипломат был вынужден бежать из Республики, пока не стало поздно. Та же печальная участь постигла Джеймса Деранжера, некогда близкого друга Кассиуса. Однако местная элита плела интриги не хуже сторонников Вьетнамской войны, втянувших США в продолжительный, изматывающий конфликт. Они добились своего, превратив влиятельного и энергичного политика в загнанного в угол изгнанника, вынужденного просить убежища у Европы и отдавать последние деньги. Тем не менее, мужчина скитался по миру не один. Им хватило той проклятой недели, чтобы преодолеть всяческие неловкости и спешно оформить брак. Виктория не могла ответить, любила ли она человека, за которого вышла замуж и которому поклялась в верности перед Богом, священником и двоюродным братом – единственными гостями на скромной свадьбе, однако Маргулис без колебаний согласилась покинуть ненавистный, зловонный, мрачный, поглощающий Город с бесформенными ценностями, формирующимися под давлением кровавых беспорядков.
Вместе они прожили безмятежные восемь лет, наполненные красками новых впечатлений.
Второй период ее жизни ознаменовал возвращение в Республику, создание клуба маргиналов и преступников, а также тесное знакомство с Армандо Волкером, президентским советником. В их многогранных отношениях не могли разобраться ни опытные сплетники, ни психологи. Общих заключений ни у кого не было, но одно неизменно ускользало от их проницательности: нездоровый характер взаимоотношений Кардинала и Королевы. На публике пара уничтожала друг друга, не стесняясь в выражениях и действиях, но стоило кому-то попасть в беду или стать жертвой козней, как второй бросался на помощь и протягивал утопающему руку, вытягивая из темной бездны. И весь мир расступался перед опасными тварями, провозгласивших себя бессмертными. Маргулис точно понимала, что не влюблена. Странное чувство, выжигающее грудную клетку, можно было окрестить как угодно. Скорее она стремилась выжить. И удовлетворить желания второго самого могущественного человека в государстве. Попытки сопротивляться или отказывать, как правило, приводила к печальным последствиям: кто-то умирал, либо пропадал бесследно. Сколько бы она себя не убеждала, любовь здесь замешана не была. И понимание этого важного открытия стало доступно позднее, после знакомства с прославленным террористом.
Волкер заставлял ее выживать, Рокуэлл – жить. Кто бы мог представить, что на сороковом году жизни ее судьба переплетется с лидером секты, оккупировавшем часть Республики больше десяти лет назад. Первоначально их связывало обычное партнерство, основанное на общей для них уголовной статьей за государственную измену. Никто из них не догадывался, какой мощный эффект произведет личная встреча, которую они откладывали в долгий ящик за ненадобностью. Снабжать преступную группировку сепаратистов экспортируемым оружием входило в перечень обязательств, упомянутых в контракте. Вступать в романтические отношения с покупателем – нет. Вдова разрушила все установленные барьеры, когда позволила себе ответить на поцелуй. Тогда, в кабинете, ей следовало послать еретика к черту и вытолкать за двери клуба. Потом позвонить Мануэлю, напиться с ним и провести лучшую ночь их совместной жизни. Наполненную необузданной грубостью, едва балансирующей на грани насилия. Таким образом можно избавиться от ненужных эмоций. В их очерствевших душах не дрогнула бы ни одна натянутая струна.
Ошметки сердца, болтавшиеся в области груди, не сорвались бы с хрупких ниточек и не упали в область желудка.
Майкл заменил ей отца, покинувшего семью довольно рано. Арман обезопасил ее от внешнего мира, подарив мнимое бессмертие и неуязвимость перед любыми ситуациями. Джозеф ничего не привнес в ее хаотичный ритм жизни, наполненный бесконечной вереницей страданий, кроме желанного умиротворения. Рассыпавшийся пазл сердца наконец-то начал собираться воедино, представляя собой цельное изображение, а не пропитанную болью мозаику. Благодаря какому-то скомороху в сутане, распоряжавшемуся десятками тысяч татуированных прихожан, при этом являясь марионеткой лицемерного Западного блока. Абсурд. Она зависела от Волкера, хватаясь за остатки его человечности, как за спасательный круг. И тот откровенно насмехался над ней, не принимая отчаянных попыток всерьез. Рокуэлл не нуждался в дополнительных напоминаниях о том, кто он на самом деле. Их истории невозможно переписать, а характеры – изменить.
В разлагающейся Республики принимаешь действительность за аксиому и не пытаешься заменять одну боль другой.
Джозеф не стремился подкорректировать реальность и молча призывал остальных действовать так же. Поэтому Виктория подпала под обаяние молчаливого Антихриста и была готова подарить ему десятки ящиков с оружием с целью низвержения любого режима. Легального или силового. В тот момент любовь еще не вмешалась в деловые отношения подельников, просто Джо внушал мысль, что способен выстоять против целого мира, не запачкав полы священного облачения и не осквернив псалтырь. Хотя он не обладал выдающимися ораторскими способностями, не хвастал политическими амбициями, не разбирался в долгоиграющих манипуляциях вышестоящих, вряд ли мог что-либо противопоставить высоким ставкам на президентском уровне; пастырь успешно контролировал умы верующих сторонников и создал целую идеологическую террористическую философию. В нем боролись поэт-одиночка и игрок государственного масштаба. Однако Перри объясняла свою внезапную привязанность отнюдь не перспективным карьерным будущим (есть большая доля вероятности, что его пристрелят раньше, чем наградят), а колоссальной энергией, умением переносить испытания с аристократической выдержкой на грани апатии. Стабильность, безмятежность, спокойствие – вот, что обещал союз со знаменитым лицедеем, держащим в руках изорванную Библию и пистолет.
Проникновенные серые глаза, не выражающие ни любви, ни презрения, бросали тело в холод и жар одновременно. Даже сейчас, пробужденная мерзким завывающим рингтоном, Королева не могла избавиться от стесняющего ощущения слежки. Нехотя заворочавшись в согретой постели, она провела пальцем по экрану телефона и отключила раздражающий звук. Сев на простынях с накинутым на плечи одеялом, Виктория огляделась и заметила сидящего напротив мужчину. Его привычный холодный взгляд изучал женский профиль, а уголки губ незаметно поползли вверх в некоем подобии нежной улыбки. Если бы не образ Лжепророка с садистскими наклонностями и сомнительным прошлым, он бы усыпал простыни розами. Но романтика ограничилась пачками сигарет, брошенными на кровать вместе с зажигалкой. Их знакомство длилось больше месяца, но Джозеф успел досконально разобраться в ее предпочтениях и не скатиться к дешевой патетике. Осталось достать из-за спины бутылку коньяка и она бы сама предложила связать их судьбы. Но ему мешал подняться разлегшийся перед креслом кобель, положивший голову на ступню Рокуэлла. Поразительное доверие от твари, привязывавшейся к людям, которые систематически умирали.
Оставалось надеяться, что эта печальная тенденция не продолжится.
– Ты все это время наблюдал за тем, как я сплю? – поинтересовалась вдова, поднявшись на ноги и, придерживая рукой сползающее одеяло, направилась в отдаленный угол комнаты. – Когда-то ты просил меня не бояться демонов, приходящих во снах, но не предупредил о своих пугающих привычках.
– Единственная моя сработавшая привычка – это раннее пробуждение, – наконец, встав с кресла, что вызвало недовольный протест собаки, священник переступил через массивный череп, дабы подойти к собеседнице. – В шесть утра я обычно читаю утренние молитвы. Не смог устоять перед давней традицией. Сначала хотел выйти на балкон, но твои соседи наверняка смотрят новости и могут стать нежеланными свидетелями. Быть может, они и не к такому привыкли, не правда ли? – рассмеявшись, Виктория обхватила руками висевшие на шее преступника четки и притянула того к себе в страстном поцелуе. Усмехнувшись ей в губы, Рокуэлл принял правила игры, провел рукой по слегка выпуклому животу и задержал пальцы на внутренней стороне бедра, вырывая стон. – Я отправлял Майкла за сигаретами. Он утверждает, что за домом ведется слежка.
– Они знают, что ты здесь? – уловив в расширившихся женских зрачках отчетливый страх, монах прищурился и положил ладонь на раскрасневшуюся щеку. – Если тебя обнаружат, то…
– Это невозможно, – прошептал Отец Джо не без тени насмешки над всей системой Республики. – Я приехал в Город через другой пограничный пост, закрытый на карантин еще в начале марта. На личном автомобиле одного из членов наблюдательной миссии ОБСЕ. У меня там старые связи и они иногда окупаются. Слежка ведется за тобой. Скорее всего люди Волкера.
– Черт, это опасно. Тебе нужно уходить, – Перри испытывала явные трудности с формулировкой внятных предложений, так как потрескавшиеся губы служителя церкви прошлись по отзывчивой шее. Встретив легкое сопротивление, он выдохнул и отстранился. – Я серьезно.
– Я найду способ уйти незамеченным. В Городе у меня не меньше друзей, чем у тебя. Многие из них будут рады оказать мне услугу. Не думай, что только у тебя есть власть. Или у Волкера.
– Лучше бы ты употребил свою власть и поспособствовал объединению Восточных территорий, – мгновенно став серьезным, Джозеф выпрямился и наклонил голову вбок. Женщина намотала распятие на руку и потянула его владельца на постель, не позволяя раздумывать над ответом. – Ты слишком неосторожен. – повалившись на спину, священник отбросил мешавшее им одеяло, чтобы не стеснять собственных движений и полноценно насладиться плавными изгибами тела. – Это может тебя погубить.
– Неужели? Говорит человек, который ведет переговоры с признанным террористом, не имея на то никаких полномочий или официальных представительств за спиной, – удивительно, как ловко он совмещал бизнес и непереносимое сексуальное возбуждение. Такой экземпляр точно нужен в клубной коллекции. Или на политическом поприще. – Если бы я плохо тебя знал, то вполне мог бы посчитать, что твои нарративы были подсказаны Кардиналом. Так его именуют в Столице?
– Ты знаешь, как испортить прекрасное утро, – имя прошлого любовника так опротивело ей, что Маргулис фыркнула, не скрывая досады, и потянулась к одной из пачек. Предвестник равнодушно следил за действиями обнаженной вдовы, удобно расположившейся на его бедрах с дымящейся сигаретой между пальцами. Воистину потрясающий вид. – Стоило задержаться в сновидениях и отыскать Короля Баала. По-прежнему считаю, что собеседник из него получился бы гораздо…
– Как угодно, лишь бы ты не вставала, – пробормотал Рокуэлл, моментально принимая сидячее положение и, заключив выгнутую спину в своеобразные объятия, проник языком в заполненный сизым дымом рот. Очередной поцелуй, больше напоминающий борьбу клыкастых тварей, долго напоминал о себе першением в горле и прожженными простынями. – Давай обсудим твою идею позже? На Востоке? Поедем туда и вместе разработаем план.
– Во сне меня так настойчиво отговаривали от всяких поездок, – одним точным броском хозяйка Эдема избавилась от истлевшего окурка, швырнув тот в открытое пространство балконной двери. – Впервые хочу прислушаться к голосам… разума? – какая нелепость. Их могли застать врасплох и враги и друзья – неизвестно, что из перечисленного сулило больше проблем – и арестовать, отправив под суд Верховного Трибунала. К слову, один из главных судей судебной инстанции был застрелен в собственной камере, где ожидал смертной казни за государственную измену: вот все, что нужно знать о системе правосудия в Республике. – Как ты раньше существовал в этом мире, в этой бездне, с осознанием того факта, что где-то там, быть может, живет твоя судьба? – запустив руки в короткие волосы на затылке, Виктория мягко отстранила от себя мужчину и заглянула в серые бездонные глаза. – Не пытаясь покончить с собой? Не бросаясь на поиски? Не умирая от тоски?
Вместо ответа он высвободил одну руку из-под ее недлинных волос и поднес к солнечному свету в попытке продемонстрировать изуродованную мелкими белыми шрамами плоть. Прошло пять лет с тех пор, как он схватился за перочинный нож и распорол себе кожу. Сознательно. Проверяя, что пожрет его быстрее – невыносимое одиночество или адская боль. Валяясь на полу, бормоча первые приходящие на ум молитвы и истекая кровью, Джозеф не собирался подниматься. Шанс на нормальную жизнь давно утрачен. Если он умрет от кровопотери, то все закончится быстро и безболезненно. Тогда его спасли приближенные фанатики, впоследствии погибшие во взрывах. Никто так и не узнал, что он не имеет отношения к божествам и способен умереть по нелепому стечению обстоятельств. Задержав мужскую ладонь возле своего лица, Перри задумалась – ей в голову не приходило калечить себя единоразово с последующей пессимистичной перспективой лицезреть проявление слабости. Или она панически боялась смерти. Окончания войны, которая стала олицетворять смысл обновленной жизни. В этом плане они разделяли свалившееся на них бремя власти и ответственности за обездоленных, униженных и непослушных. По очереди вдова обвела губами каждый выступающий рубец и, наконец, добралась до колючей щеки, игнорируя утонувшие в бороде губы.
– Как зовут твоего пса? – не поняв сути вопроса, Маргулис замешкалась и тем самым разрешила перевернуть себя и уложить лопатками на смявшиеся простыни. Нависнув над ней, проповедник не проявил характерных признаков доминантности, а просто уткнулся губами в податливую шею и сосредоточился на подрагивающих венках. – Тебе звонят уже восьмой раз. Может, ответишь? – последняя реплика относилась к вибрирующему телефону, отброшенному на подушки в самом верху матраса. Недовольно застонав, женщина дотянулась до смартфона и, проведя дрожащим пальцем по зеленому кружку, приставила к уху, даже не посмотрев на имя звонившего. К черту.
В этом заключается весь риск.
– Какого черта, Виктория? Где ты? – вопли Салливана не отвлекли священника от исследований. Поглаживая свободной ладонью оголенную грудь, он продолжал целовать родинки на шее. – Ты вообще знаешь, что происходит в Городе? Открой любой Телеграм-канал! Срочно! Мы готовим от твоего имени заявление! – отключившись, Маркус оставил послевкусие интриги. Пролепетав нечто нечленораздельное, Королева мягко, но настойчиво отодвинула партнера и показала ему на экран телефона.
– Думаю, больше пятидесяти пропущенных сообщений на что-то намекают, – она открыла первый попавшийся на глаза канал с инсайдами, изобилующий смайликами-молниями с целью привлечения зрителя к животрепещущим новостям. Огромные пласты текста заполонили голубой фон, периодически сменяясь видеоматериалом, на котором фигурировало лицо Президента. Включив видео, Перри без особого энтузиазма внимала очередной пафосной речи горе-правителя. Пока он не произнес ее имя. А потом не призвал голосовать за нее на предстоящих президентских выборах. – Какого черта? – сделав погромче, она услышала только имя бывшего супруга и патетичные просьбы не забывать о будущих поколениях при голосовании. – Я не совсем понимаю, что он хотел… – Отец Джо повернул экран к себе и сощурился, отмечая про себя, что перед ним настоящий Маунтан. Его размышления прервал голос телеведущей, сообщавшей о гибели главы государства, чье тело было доставлено в окружную больницу для вскрытия. Официальная версия – сердечный приступ. Вздрогнув, Рокуэлл лихорадочно забегал глазами по размытому тексту и сглотнул. Резко вскочив с постели, он упал на колени и, сняв с себя четки, прижал распятие ко лбу.
Это невозможно. Он сам планировал избавиться от умалишенного ублюдка, называвшегося его командиром в годы забытой войны. Ешь, сынок! Ты меня слышишь? Ты должен есть! Он силой запихал отрезанный кусок в горло рядового и придержал челюсти, вынуждая проглотить чужую плоть. Мне жаль, что так получилось. Но ты обязан выжить. И запихивал в него последующий кусок. Один за другим. Сначала мальчишку тошнило, но потом он привык и проглатывал еду, точно покорный пес. Старик спас его никчемную жизнь, а он мечтал отомстить за содеянное, за излом психики и пройденную черту безумия. Желваки бродили по скулам, нижняя губа кровоточила от прикуса, а глаза застлала белая пелена. Снова укутавшись в одеяло, Виктория обняла любовника сзади и положила подбородок на подрагивающее крепкое плечо. Черная собака, пристально наблюдавшая за хозяйкой, подошла ближе со слабо виляющим хвостом и легла рядом. Нелепая, до абсурдности домашняя сцена могла смутить любого примерного семьянина. Джозеф поднял отяжелевший взгляд к солнечным бликам, играющим на деревянной балконной раме, перевел его на ожидающего команд пса, а затем на женскую ладонь, рассеянно поглаживающую мышцы груди. Все еще изнемогая от противоречивых чувств, призывающих закрывать глаза и затыкать уши, чтобы не видеть и не слышать печальной истины, он поднялся на подкашивающихся ногах и, подобрав разбросанную одежду, стремительно перевоплотился в ординарного гражданина в измятой рубашке.
– Я должен немедленно ехать на Восток, – теперь его не занимал скончавшийся предатель. Если это условный сигнал от союзников, то нужно играть на опережение, иначе он утратит весь остаток силы. – И избавляющий меня от врагов моих! Ты вознес меня над восстающими против меня, от человека жестокого избавил меня! – перейдя на пугающий шепот, Мессия пересчитал бусинки с каким-то нездоровым вожделением и, повернувшись к обескураженной хозяйке клуба, пересек комнату и заключил ее лицо в ладони. – Ты останешься под охраной Майкла и не будешь ни во что ввязываться. Держись подальше от Волкера и любых политических манипуляций. Сейчас ты под прицелом журналистов и доброй половины населения этого Города. Скорее всего поэтому за домом следят. Ты не должна давать интервью или общаться с кем-либо. *
– Что происходит? – Маргулис судорожно вглядывалась в непроницаемые черты Пророка, но тот ответил нахмуренными бровями и сжатыми челюстями. Тогда она оттолкнула мужчину, схватила телефон и принялась изучать детали случившегося. Как и ожидалось, версия с приступом никого не убедила – в кулуарах ходили слухи о самоубийстве, обставленном как несчастный случай из-за прецендента. Неужели он записал видеообращение к соотечественникам с призывом, после чего хладнокровно застрелился? Пропущенные звонки от Волкера подтверждали догадку. – Что теперь?
– Постарайся не проявлять интереса к ходу расследования. Делай вид, что ничего не произошло! Я вернусь через несколько дней с четким планом, а если обстановка накалится, то отвезу тебя на Восток. Там ты будешь в большей безопасности, чем здесь. – Перри не стала спорить. Возможно, резон в этих словах все же был. Предвестник задержал пронзительный взгляд, тронутый заботой и переживаниями, но скрытыми под покровом серьезности и озабоченности. – Майкл! – легкий стук в дверь сработал: находившийся неподалеку телохранитель откликнулся на зов и неспешно, соблюдая правила приличия, заглянул внутрь. Виктория успела накинуть халат и надеть нижнее белье. – Мне необходимо быстро и незаметно выбраться из здания. По крышам? – охранник на мгновение задумался и отрицательно покачал головой. – Что тогда? Пройти у всех на виду?
– Я видел пару дронов, кружащих во дворе. Они караулят мисс Маргулис и могут отреагировать на подозрительные движения на крыше, – Майкл часто заморгал, обдумывая положение. – Надо Вас переодеть. В парадных установлены камеры и, при большом желании, они узнают, кто здесь был. Я отключу систему и Вы спокойно выйдете. Предыдущая консьержка наверняка не обратила на Вас внимания, но записи остались. Я извлеку их без особого труда и все пройдет гладко.
– Поэтому я отправил его к тебе. Мой лучший боец, – положив опутанную четками руку на плечо мальчишки, Рокуэлл наклонился и посредством ментальной связи принудил его поднять глаза и взглянуть на Лжепророка. Он гипнотизировал еретиков, обращая в свою верую путем нехитрых психологических манипуляций. – Сын мой, позаботься о ней так, как заботился о своих родителях и они обретут покой в бездне. – завороженная жертва медленно опустила веки в знак согласия. – Я буду поддерживать с тобой контакты через связных. Все будет хорошо. – последние слова он адресовал сидевшей на постели женщине, с интересом следившей за ритуалом.
– Диоген, – озвученное невпопад имя нарушило работу загруженного мозга священника. Он тут же обернулся и вопросительно посмотрел на вдову, поглаживающую животное по голове. – Так зовут пса. Дядя увлекался философами древней Греции и вычитал в какой-то книге, что Диогена однажды спросили, почему его называют собакой. Он постоянно отвечал одно: “потому что тем, кто мне подает, я виляю хвостом, тех, кто оскорбляет – облаиваю, а прочих кусаю”. – На один миг мрачное лицо служителя креста растянулось в улыбке. Стараясь не задерживаться, он подозвал охранника и скрылся за дверью, напоследок сжав распятие до нестерпимой боли.
Через полтора часа ничем непримечательный автомобиль серого цвета мчался по загруженной трассе, усеянной очнувшимися от карантина зеваками. Добираться будет сложнее, но выбора нет. Оставшись в полном одиночестве, за исключением молчаливого темного попутчика с глубокими желтыми глазами, Маргулис ознакомилась со всеми медийными предположениями, высказанными братией журналистов, политологов и доморощенных экспертов. Некоторые предрекали кризис, еще более глубокий, чем прежде. Остальные хором изрекали избитые постулаты или мадригалы о великолепии кандидата Волкера. Разумеется, Мастерса считали хромой уткой из-за стрельбищ на главной площади, а так называемый бренд Королевы Сердец не сыграет за счет страха перед могущественным Кардиналом. Просмотрев сводку новостей, пестревшей сочувствием от разных иностранных партнеров и глав государств, Виктория лишний раз упрекнула их в лицемерии. Они обладали сведениями о точном месте положения Президента и хранили молчание, скармливая ему пустые угрозы разрухи.
Поганые заправилы. **
– Мэм, репортеры внизу попытались зайти в парадную. Одному человеку все же удалось, – она вспомнила о неподражаемых умениях Вэнса проникать в любые щели, оставленные другими по неблагоразумию. – Дуайт Мастерс хочет встретиться с Вами и не прекращает звонить в дверь. Я должен как-то отреагировать?
– Пропусти его, – вдова сознательно нарушила данное еретику слово и втянулась в новую игру с умопомрачительными правилами на выживание. Майкл с сомнением поглядел на женщину, но промолчал и вышел. Через пятнадцать минут Виктория, одевшаяся в просторное темное платье, сидела у себя в кабинете на втором этаже и, раскуривая сигарету, поджидала непрошеного гостя с идентичными проблемами. Собака преданно заглядывала ей в глаза, лежа под креслом. – Я не вижу ни одного повода выслушивать Ваши оправдания в двадцать пятый раз.
– Вы же согласились меня впустить. Значит, заинтересовались, – фирменная хрипотца сменилась приглушенным басом. Вместо традиционного костюма на нем висела мешковатая куртка поверх темной футболки, подчеркивающей выпирающий живот. Длинные темно-коричневые волосы с проседью были тщательно спрятаны под невзрачной серой кепкой, а
заплывшие от бессонницы глаза скрывались под солнцезащитными очками с черными линзами. – Я пришел к Вам не как к потенциальному сопернику, а как к будущему Президенту. Не смотрите на меня так. Мы знаем, к чему приведет эта история. Можете слушать тупоголовых знатоков, живущих лишь подачками от правительства, но лучше Вам выйти на улицу и спросить у народа, кого он желают видеть на столь важном посту.
– С каких пор Вас интересует мнение публики? До этого Вы спокойно им пренебрегали, при этом умудряясь отстреливать неугодных.
– Меня оно действительно не волнует. Я – политический мертвец. И все благодаря моему другу Гроверу. Иногда мне казалось, что он играл за себя самого. Не командный человек. Хотя весьма трудолюбивый, – опустивший на красный кожаный диван, выделяющийся на фоне застекленной лоджии, Мастерс снял головной убор вместе с очками и отложил на изогнутый подлокотник. – Я бы назвал его преданным, если бы не та история. Он, кстати, Вас уважал. Редкость для отставного солдата-коррупционера, обвиненного Вашей же шайкой.
– Забавно, – проанализировав кровавый след, тянущийся за ней с момента возвращения в Город, Виктория поднялась и, подойдя к высокому дубовому комоду, извлекла оттуда бутылку коньяка с двумя стаканами. Не осведомляясь о желании посетителя, она разлила напиток и поставила на середину стола. – Он так рьяно убеждал меня идти в большую политику, словно собирался стать моим верным оруженосцем, а в доказательство верности готов был принести Вашу голову.
– Он бы принес, – серьезный взгляд свидетельствовал о том, что Секретарь не шутит. Подтянув к себе стакан, мужчина придерживал его большим и указательным пальцами, попутно впиваясь в Королеву своими лисьими глазами. – Сами знаете – этих бойцовых собак нужно либо держать в клетке на цепи, либо отстреливать.
Третьего не дано.
– Зачем Вы здесь? Посочувствовать убийце моего брата? Или помянуть всех убитых разом? Если так, то допивайте коньяк и убирайтесь, – слабо улыбнувшись, Дуайт отпил немного целительной жидкости и, медленно поднявшись, подошел к главному полукруглому столу и положил на него руки. – И что дальше? Будете играть в менталиста и убеждать меня нанять Вас на работу? Вы уже продемонстрировали свои блестящие стратегические способности и едва не угробили страну. А еще Вы содержали наемного убийцу в моем клубе и в любой момент могли устранить меня, если бы я стала мешаться под ногами. И приберегите свои нравоучительные сентенции для биомасс, собирающихся поставить галочку рядом с Вашей фамилией. Уверена, свои полтора процента Вы честно отработаете.
– У Вас короткая память, мисс Маргулис. Я ведь лично заявил в кабинете Эдема, что не собираюсь баллотироваться на столь желанный пост. Облегчу задачу избирательным комиссиям и избавлю от ненужной бумажной волокиты, – приложив руку к сердцу, Мастерс не переставал улыбаться во всеоружии, будто просчитал все ходы наперед и готов объявить шах. – Я собираюсь выступить в эфире какого-нибудь канала, когда они перестанут крутить эту предсмертную чушь, и сделаю это пресловутое официальное заявление, а еще попрошу
поддержать Вас.
– Благодарю, но такого черного пиара мне не нужно. За Вами тянется след из трупов невинных.
– Господи, какие двуличные инсинуации! – театрально вздохнув, Премьер-министр явно жаждал упасть на колени для усиления эффекта оскорбленной добродетели. – А Ваша организация точно считается антиправительственной? Мне казалось, вы там издаете какие-то памфлеты и буклеты язвительного и изобличающего содержания. – посмеявшись над своей искрометной шуткой, он прокашлялся и вновь принял серьезный вид. – Давайте будем честны: мой электорат стабильный хотя бы ввиду приемлемой экономической ситуации. Доллар остался на прежней отметке? Черт, это же прекрасно! Налоги не подняли? Замечательно! Не закрыли бизнес на серьезный карантин как поступило большинство западных и восточных стран? Они должны быть благодарны! Им не нужно ничего другого, кроме стабильности! Маунтан это понимал, а Вы с Волкером продолжаете раскачивать общую лодку и перекраивать старые схемы вместо улучшения существующих. Стоит задуматься – может, в этом причина неудач? Но тут проблема поколений. Суть в другом. За меня может проголосовать добрая половина жителей Республике. Еще я оттяну голоса у Волкера, ибо тот бездействует, празднуя свою победу. И вот, представьте: я отдаю эти голоса Вам. Что будете делать?
