Текст книги "Свора (СИ)"
Автор книги: Hougen
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 65 страниц)
– Расскажите, пожалуйста, подробнее о захвате, – деликатная журналистка, оказавшаяся рядом и уловившая суть гораздо быстрее, попыталась привлечь внимание вошедшего в раж мужчины.
– Подробнее рассказать? Полтора часа назад мне поступил звонок от учредителя этой фирмы. Он попросил приехать из-за подозрительных людей, проникнувших на территорию комплекса. Эти неизвестные без опознавательных знаков ворвались, разбили стекла, травмировали работников и сломали нос господину Райли. Потом все испарились, когда мы приехали. Сейчас там работает служба безопасности, пытается выяснить, что именно произошло. На самом деле это обычная попытка жалкого рейдерского захвата. А что я конкретно здесь делаю, ты узнаешь после победы на выборах, когда я очищу Город от ваших коррумпированных хозяев. Вот тогда и воцарятся в стране демократия и свобода. Настоящие, – потеряв дар речи от такого обращения, несвойственного политической верхушке, журналист все еще пытался что-то промямлить. – Что такое? Хочешь мне что-то сказать? Говори. Ты же из Радио Свобода. Великая вещь. Сплошь грязь и лизоблюдство. Интересы Мастерса отстаивала. Но про узурпацию власти – ни слова. Президент бесследно пропал – тоже молчите. Но зато ты в кустах дежуришь, сенсацию поджидаешь. Ну так что? Ваши хозяева решили предприятия захватывать, пока высшая власть отсутствует? А в нашем государстве так и происходит. Поэтому я иду в мэры. Потому что устал от этого. И люди устали, – распалившись окончательно, Гудвин периодически срывался на допустимые нормы крика. – И я поддерживаю господина Волкера с его призывом выходить на улицы и отстаивать свои права. Я обращаюсь к каждому гражданину Республики: вы имеете полное право на свободу. Не на эту картонную марионеточную передачу. А на истинную волю. Не бойтесь высказывать свою точку зрения, как это сегодня сделал я. Спасибо за внимание.
Как ни странно, этот месседж сработал. Через несколько часов интервью побило все рекорды по просмотрам в Интернете, стало самым обсуждаемым среди политологов и политиков на других каналах, успевших экстренно выступить до комендантского часа, а на следующий день покорило общество, далекое от политики. Студенты с максималистским видением мира, работники старых промышленных заводов, разносчики еды, контрабандисты, домохозяйки, полицейские, певцы и адвокаты, неудавшиеся искусствоведы, продажные жокеи, часовщики с угловых улиц, упертые нигилисты, священники, проповедники-социалисты, букмекеры и библиофилы, ветераны войны и дезертиры, – все эти люди, выходцы из различных слоев общества, спокойно дождались конца рабочего дня и вышли на затопленные двухдневным дождем улицы.
Комментарий к Совокупность лжи
* Курсивом подчеркнуты слова из текста “Слово мэра” авторства Oxxxymiron.
** Гейт – общий суффикс, используемый для названия публичных скандалов, преимущественно политических.
*** Casus belli – причина/повод для войны.
========== Правосудие для всех ==========
– Это сообщение для Пола Окенфолда. Как Ваши дела? Это ассистентка Хантера Томпсона – Анита Баймонт. Я просматриваю сообщения… и просто пишу Вам, чтобы сообщить о том, что Хантер получил диски. Я послушала их и осталась под впечатлением, и Хантер прослушал их… и он заинтересован. Так что… мы Вам перезвоним через пару дней. Да… все очень хорошо… мы скоро свяжемся. Спасибо. До встречи.
– Позвольте прочесть это:
– Дух Никсона останется с нами до конца наших дней. Будь Вы мной, или Биллом Клинтоном, или собой, или Куртом Кобейном, или Епископом Туту, или Китом Ричардсом, или Эми Фишер, или дочерью Бориса Ельцина, или шестнадцатилетним пьяным братом ее жениха, который носит козлиную бородку, напоминающую грозовое облако на лице. И не надо принадлежать к конкретному поколению, чтобы понимать, кем был Ричард Никсон, при этом став жертвой его отвратительных нацистских экспериментов. Он навсегда отравил нашу воду. Никсона будут помнить, как классический пример умного человека, гадящего в собственном гнезде. Но он также испортил наше гнездо. И это было преступлением, которое история оставит в его памяти в качестве бренда. Опозорив и унизив институт президентства Соединенных Штатов, спасаясь бегством из Белого Дома, словно от болезни, Ричард Никсон разбил сердце тому, что называется американской мечтой.
Nixon’s Spirit. Paul Oakenfold.
– Куда пропал президент Кассиус Маунтан?
Замечательный вопрос. Его задавали на всех национальных каналах почти круглосуточно. Сюжет об исчезнувшем главе целого государства побил всевозможные рекорды в Интернете. Политики и аналитики лишь пожимали плечами. Осмелевшие депутаты, ловко переметнувшиеся к сторонникам Мастерса, выражали сожаление по поводу самоликвидации Президента, но вместе с тем соглашались, что она, несомненно, пойдет обществу на пользу. Наступила новая эра. Пора забыть о прошлом и начать двигаться дальше. Перемены необходимы на пути к заветной цели – демократии. Разве это не прекрасно? Прожить больше двадцати лет под гнетом умалишенного диктатора, чтобы наконец-то прийти к чистейшей форме народовластия, которое нам обещали и будут обещать до тех пор, пока весь мир не сгорит в огне просроченных ожиданий.
Поэтому граждане должны успокоиться и разойтись по домам. Изменения произойдут. Ждите и верьте. Но люди отказались принимать участие в сомнительной лотерее – их больше устраивала акция протеста. Гнев и хроническая усталость слишком долго копились в массах, не имея шанса вырваться наружу ни в какой иной форме, кроме как неподконтрольных уличных протестов. Обращение двух ключевых политических фигур возымело должный эффект: сначала выступление Волкера, приправленное толикой фирменной эмоциональности, а затем бравада кандидата от народа по имени Гудвин, решившего бороться с продажной журналистикой – этот тандем продал немало билетов на первый ряд популярного шоу “Революция по понедельникам”.
Представители Мастерса, включая его самого, призывали к мирному урегулированию, к диалогу и отказу от радикализма. Но отчего-то никто не слушал временное правительство. Требования акции протеста были весьма простыми – перевыборы. Президентские и парламентские. Обновленный состав правительства должен пересмотреть Послереволюционную Конституцию, чтобы вогнать ее в демократические рамки и исполнить все предвыборные обещания предшественников. Коих было не так много за всю историю существования Республики. По необъяснимым причинам все главы государства предпочитали задерживаться в креслах до последнего. Многие оправдывали подобную узурпацию острой необходимостью в моменты кризиса. Кто, если не я? Только кризис растягивался обычно на пару десятков лет. Поэтому не надо было удивляться республиканскому стремлению заполучить долгожданные честные выборы. Или хотя бы их иллюзию. Они, республиканцы, не гнушались старой доброй сказки со счастливым концом.
Хоть где-то же ему надо быть? *
А пока что можно выразить всеобщее негодование системой при помощи плакатов и лозунгов с претензией на свободолюбие. Не обошлось без банального экстремизма: неизвестные в масках крушили ближайшие магазины известных брендов, мародерствовали и кидались сомнительной зажигательной смесью, взрывающейся прямо в толпе полицейского кордона. От таких пытались избавиться сразу – отлавливали по одиночке и насильно заталкивали в специальные машины с решетками. Обычных активистов не трогали. Мастерс лично запретил силовые подавления. Вот только не учел аналогичных методов с противоположной стороны. Народ будто сорвался с цепи. Крепкой, надежной, приковывавшей к самому дну социальной ответственности. И совершенно магическим образом ее звенья посыпались на землю, освободив исхудавшую, костистую шею.
Свобода – довольно опасное оружие. Почувствовав ее вкус на кончике языка, человек перестает себя контролировать. Его уже мало волнуют принципы демократии, ее возможные ответвления и преимущества. Эти красивые ликбезы лучше оставить пустословам-политикам и менеджерам среднего звена. А рядовым гражданам оставьте возможность бороться с несправедливостью ради свободы! Если при этом кто-то пострадает, то ничего страшного. Без жертв на войне не обойтись. Однако пока пострадали лишь витрины случайных магазинов и рейтинг Мастерса прямо перед выборами. Впоследствии он опомнился и, созвав силовиков, распорядился зачистить площадь в ближайшие пару часов.
Увы, план потерпел сокрушительное фиаско.
Специальные военные подразделения немного перестарались. Не надо было им всех волочить за рубаху на виселицу. Времена беспомощного средневекового люда прошли. Отныне забавные человечки с низменными потребностями давали отпор. Нельзя нанести кому-то обиду, а потом сделать вид, что ничего не произошло. Озлобленный нищетой и духовным рабством народ вдруг подал голос. Громкий, раскатистый и внятный. Впрочем, в этом вся опасность тоталитаризма или авторитаризма – по мнению разных образованных академиков-политологов – резкий обвал той самой системы . Рано или поздно любой привыкнет к рабским оковам. Их не нужно срывать или снимать добровольно. Стоит плавно подойти к такой ювелирной работе. В инструкции прописаны точечные и аккуратные движения, потихоньку освобождающие от металлического ошейника. К несчастью, Мастерс совершил типичную ошибку новичка – прибрал к рукам всю власть, после чего, в явном порыве великодушия, пообещал то, что не в состоянии выполнить.
В результате легкая нестабильная политическая ситуация превратилась в общую акцию протеста с конкретными требованиями и своевременными ответами на неправомерные действия того же правительства, пообещавшего нововведения. Более того, настроением бунтовщиков, если их так можно было назвать, непосредственно руководил всеми любимый господин Волкер. Любое его слово, даже никак не касающееся тяжелой обстановки, подхватывалось лояльными СМИ и очень быстро доносились до чутких масс. Несколько заявлений в отношениинынешнего Президента – так его насмешливо именовали в социальных сетях – привели к колоссальному успеху у самых разных слоев населения. Даже аполитичных. В конце концов дошло до того, что всеобщий любимчик Кардинал появился на импровизированной трибуне в самом сердце городской площади кровожадного Пеймона и всем поклялся довести новую Революцию до победного конца.
– Только взгляни на них, Курт. Наивны в своем невежестве, – откинувшись на спинку порванного кресла с полинявшей обивкой, Кассиус с интересом наблюдал за хаотичными передвижениями безудержной толпы. Старый телевизор советских времен с переменным успехом транслировал тусклую картинку уличных протестов. – По нашим закрытым социологическим опросам, рейтинг господина Волкера всегда варьировался от тотальной ненависти до двадцати процентов с очень сильной натяжкой. Возможно, показатели были бы меньше, если бы не действия Мастерса и тот факт, что отрицательных чисел в социологии не бывает. – раздавшийся за спиной легкий смешок был едва различим из-за раздражающего шипения техники. – И никто никогда не мог объяснить этот феномен. Почему знаменитый Принц Республики не пользовался популярностью у простого народа? Хотя на достижение подобного эффекта затрачивались немалые ресурсы. – сжав рукой убогий деревянный подлокотник, мужчина выпрямился и слегка наклонил голову. – А теперь – взгляни на него. Любимчик публики. Великий Лидер. Сын Народа!
– И чем же объясним такой непредвиденный подъем по карьерной лестнице? – охрипший голос Симмонса, преданно охранявшего покой бежавшего Президента, почему-то успокаивал. Иногда даже погружал в сон. Издержки профессии преподавателя в университете.
– Не расстраивайте меня, господин Министр. Неужели Вы не замечали, кто сопровождает его на все мероприятия и так называемые встречи с поклонниками? – полуобернувшись, Маунтан ждал ответа, но в итоге получил лишь уставшее пожатие плечами. Можно понять. Несколько месяцев они не покидали удушливое помещение с отсыревшими стенами и полной звукоизоляцией. От внешнего безумного, безумного мира их отделяет несколько метров бетонных стен и железная, хорошо замаскированная бункерная дверь. В таком ящике когда-то застрелился Гитлер. – Ну же, ни одной догадки? Двадцать лет назад Ваши откровенные противники уверяли меня, что я точно совершу ошибку, если назначу Вас на пост министра иностранных дел. Вы настолько близоруки? – не дождавшись пояснений, Кассиус повернулся обратно к экрану и указал пальцем на женскую фигуру, неизменно появляющуюся на сцене вместе с Волкером. – Народ приветствует не его. А ее. Воистину, пути Господни неисповедимы.
– Возникли очередные сложности, господин Президент. Наши источники сообщают, что недавно был арестован Фабиан Новак. Сейчас он находится в следственном изоляторе в столице и ждет суда. Нам также известно, что Мастерс и Гровер оказали давление на Мартина Кинахан, вынудив подписать заявление об отставке, но должность пока сохранена за ним. Как и за остальными подписавшимися министрами. Более того, ООН начала беспокоиться из-за массовых уличных протестов и вынесла этот вопрос на повестку дня. Так как Министр иностранных дел в настоящее время отсутствует на посту, то некому рассматривать все их запросы.
– Про ООН я подозревал очень давно. Им нужен был повод для конфликта – они его получили. С Кинаханам ситуация вполне предсказуемая. Он занимал один из желанных постов Республики и почему-то симпатизировал Волкеру. Фактически, он его человек. Но вот арест Фабиана… И по какому обвинению?
– Не уточняется. СМИ предполагают гос. измену, но точных сведений нет. Прокурор не выдвинул обвинений или не озвучил, – придерживаясь рукой за табуретку у стены, Симмонс достал платок и обмакнул им вспотевшее лицо. В мизерной комнатушке не было жарко, хотя батарея работала на полную мощность, однако долгий спуск в подземное помещение отнимал много времени и сил. А у шестидесятилетнего старика на государственной должности их оставалось не так много. – Я знаю, вы вместе служили.
– Технически, не совсем так. Фабиан презирал любой вид кровопролития. Отказался даже брать оружие в руки по соображениям совести. Им двигали религиозные мотивы. – в словах Всеотца чувствовалось возмущение самим фактом существования таких идей. – Я знал немало человек, для которых Святой Дух был ценнее собственной жизни. Но они убивали других людей толпами, выжигали напалмом целые города. Но не Фабиан. Ему нравилось исправлять величайшие грехи и пороки человечества. Поэтому он стал военным врачом и перематывал мои раны столько раз, что в какой-то момент времени мне казалось, будто он знает мое тело лучше меня самого. Это, вкупе с прекрасным юридическим образованием, позволило ему занять должность Верховного Судьи. Только не особо это помогло. – углубившись в раздумья, Кассиус не сразу заметил, как на экране появилась Генеральная Ассамблея главной интернациональной организации. Мужчины и женщины в сдержанных костюмах сновали по залу с документами и папками в руках. Камера резко переключилась на человека средних лет с гладко выбритым лицом и легкой полуулыбкой. Аккуратными, немного вальяжными движениями он указывал то в одну сторону, то в другую. – Полагаю, успехи на международной арене оставляют желать лучшего? Как он справляется?
– Монтегю? Прикладывает всевозможные усилия, чтобы не допустить гуманитарной миссии, – уверенно заверил своего патрона Курт, не сомневаясь в преданности дипломата. – Его самый большой плюс заключается в том, что он отстаивает интересы Республики, а не конкретных групп влияния и прочих сторонних лиц. – целеустремленный вгляд политика пробивался из-под очков, буквально кричал о безукоризненно вежливой готовности разорвать оппонентов на части. – Он из аристократической семьи потомственных дипломатов. Год назад сменил на посту своего отца.
– Мастерсу невыгодно его убирать. Америка и Европа сожрут его живьем, если разберутся, что на самом деле происходит. Но ты в нем уверен? Сразу после смерти отца назначать его новым постоянным представителем Республики в ООН?
– Я общался с ним, господин Президент, и остался под впечатлением. Проблем с Организацией у него не возникнет. Но насчет Мастерса Вы ошиблись. Есть сведения, что он собирался отозвать Монтегю в ближайшее время.
– Что? Зачем…?
– Точно скажу через несколько дней. Мои люди свяжутся с Монтегю и попытаются узнать детали, – убрав платок в карман свободно висящего пиджака, Симмонс вопросительно глядел в затылок Верховному Главнокомандующему. – Мы по-прежнему не должны никуда вмешиваться?
– Нет. Пока будем наблюдать за развитием событий. Если что-то изменится, я сообщу, – Курт не задавал лишних вопросов. Никогда. Прокашлявшись, он спешно покинул комнатку, не вступая в моральную полемику. – Еще не весь пазл собран. – сменившаяся картинка на экране вернулась к протестам, охватывающим все больше округов Республики. – Нужно немного подождать.
Республика, Эдем.
Их было пятеро. Они собрались в главном кабинете Эдема, ставшего не просто пристанищем для неудавшихся повстанцев-наркоманов, но настоящих предводителей народных восстаний. Всего пять человек. Два профессиональных юриста, один флегматичный экономист и двое правителей разрушающегося мира. Достойны кисти любого представителя венецианской школы. Жаль, что общий сюжет будет охватывать не самый приятный период жизни этих выдающихся личностей, а именно – тотальный политический и экономический коллапс. Отсутствие главы государства не осталось незамеченным большинством западных партнеров и в какой-то момент они перекрыли финансирование. Государственные облигации рекордно упали в цене, хотя до этого держались при помощи искусственных инструментов. Вся хрупкая система, когда-то справлявшаяся с любой угрозой, посыпалась на глазах.
Как карточный домик.
Простые граждане, десятилетиями не имевшие право голоса, толпами повалили на улицы и учинили беспредел. Их попытались разогнать силой: никто не устоит перед аргументацией военного с автоматом, но это лишь распалило изголодавшийся по действиям народ. На каком-то подсознательном уровне тот понимал, что у Мастерса не хватит духу применить оружие. Он способен только на красивые речи и печальные оправдания. Поэтому национальную гвардию оттеснили к Ратуше и заставили стеречь покой испуганных хозяев. Затем протестные настроения начала подогревать оппозиция, новая и старая. Многие политики попытались воспользоваться ситуацией и перетянуть внимание прессы на себя, чтобы постепенно начать ассоциироваться у всех с лидерством. Однако Волкер, умело манипулирующий неопытными массами, предотвратил любое поползновение на лавры неоспоримого короля.
Арест судьи Верховного Трибунала и близкого друга самого Кардинала окончательно уничтожил любой шанс на мирные переговоры. Вежливость была отброшена за ненадобностью, равно как сожаление и благородство. Никакой пощады ублюдкам в правительстве – они сделали выбор. И он станет последним в их паразитарной жизни. Пожираемый жаждой необъятной мести, Волкер был готов на все. Союз с представителями поганого гниющего Эдема входил в эту категорию. На войне нет места сентиментальным моральным порывам и гуманизму. Нет места нейтралитету и так называемой “позиции между”. Есть лишь враги и союзники. На данном этапе. Завтра все может резко измениться. Одни станут другими, фигурки поменяются местами, мозги почувствуются на вкус. Но одно останется неизменным – личный интерес каждой стороны. Армана интересовало возмездие. Викторию – выживание. Общими усилиями они восстановят пошатнувшийся баланс сил.
– Какая срочность заставила тебя отвлечься от карьеры суперзвезды трибунного пошиба, чтобы созвать нас всех на совет? – раздраженный тон Маркуса, опустившегося в кресло по правую руку от хозяйки клуба, никак не повлиял на настроение Регента.
– Если бы меня об этом спросил Томас, то, несомненно, получил бы ответ на законных правах. В качестве полноправного советника Виктории и второго человека в клубе. Но так как вопрос мне задаешь ты…
– Туше, – миролюбиво подняв обе ладони, Маргулис призвала всех к порядку. Она устала. Весь день был потрачен на переговоры с людьми из военных ведомств. Им необходимо заручиться поддержкой нескольких генералов или полковников. – У меня много работы. Как и у всех здесь. Поэтому давайте сведем градус ненужных пререканий к минимуму и удовлетворим все просьбы и требования, если это возможно.
– Чую конструктивную беседу. Вот так нужно вести дела, – подмигнув недовольному Салливану, политик весело улыбнулся. Однако в привычном холодном взгляде не плясали искорки веселья. Скорее билась лавина гнева и отчаяния. – На самом деле причина встречи банальная. Мне нужна крупная сумма денег для подкупа Столичных судей. И, возможно, Генерального Прокурора. Пока назвать точные цифры не могу, но стартуем от шести нулей.
Сет, заведующий казной организации, на секунду оторвался от яркого экрана и прищурился. Ему не понравилась идея выпотрошить казну – единственную гарантию стабильности и безопасности всех членов клуба, – на сомнительное мероприятие. Впрочем, решать все равно не ему.
– Что случилось с твоими накоплениями? – стараясь скрыть очевидное недовольство, Виктория отвернулась и начала рыться в ящиках стола, в надежде найти сигареты.
– Официальная часть заморожена по просьбе добрых людей. Но там я много денег не держал – это было бы глупо и суммы бы не хватило в любом случае. Неофициальные активы же в порядке, но это на черный день. Если придется срочно выезжать из страны, начинать новую жизнь и все такое прочее. И еще я безработный, если ты забыла.
– То есть, моими деньгами ты пожертвовать готов, а свои держишь под надежной защитой?
– Спешу сообщить, что мои активы подразумевают дальнейшее безопасное существование для нескольких человек. На случай, если ты захочешь взять кого-нибудь из своей коллекции, заранее меня предупреди – я устрою кастинг. И ты не пройдешь, – с этими словами он указал на Марка, увлеченно разглядывающего жидкость на дне стакана. – Тома возьмем с собой. И того молчуна в белом костюме. Напомни его имя?
– Почему именно взятка? Они не собираются выпускать его под залог? – вмешался Воннегут, не желавший работать в напряженной атмосфере.
– Сет, ты прожил большую часть жизни в великой Америке, оплоте демократии и верховенства права. На наших просторах система, к сожалению, работает не так. Но плюс все-таки есть: мы тут узнаем приговор заранее. Еще до ареста. Или даже до совершения преступления. – отсалютовав бокалом, Мануэль залпом осушил его содержимое. – К тому же, Новаку вменяют гос. измену. А по-другому мы это зовем пожизненным заключением без права нахождения в тюрьме. Смерть, если проще.
– Какого числа состоится судебное заседание?
– Завтра – это какое число? – насладившись шоком на вытянувшихся лицах собеседников, Арман ухмыльнулся и пожал плечами. – Да, у изменников Родины особые привилегии. Помню, как мой отец когда-то пытался добиться мизерного возмещения ущерба – проиграл спустя два года тяжб. Но вот по части уголовного процесса у меня к судебной системе претензий нет.
– Как ты собираешься успеть собрать нужную информацию за сутки и почему не пришел раньше?
– Потому что местонахождение подсудимого было неизвестно до определенного момента. Еще меня не допускали к нему, а завтрашнее судебное заседание будет закрытым. Я едва успел оформить Кена как адвоката и добиться встречи с Новаком, – сидящий с левого края Зингер нервно закивал. – Через пару часов я поеду в изолятор, где содержат Фабиана и попытаюсь прощупать почву. А вы должны собрать деньги и публично объявить о готовности вытащить подсудимого.
– Публично объявить о готовности дать взятку? Только тебе могла прийти в голову такая ересь, – выплюнул Маркус, скривившись от абсурдности всей затеи. Видимо, где-то в глубине адвокатской души он жаждал верить в непорочность системы. Но будучи осужденным ею же на смерть, не хотел озвучивать мысли в слух.
– Во-первых, они итак возьмут деньги, невзирая на публичность. Вы не представляете, насколько сильна паника в их рядах. С одной стороны – безумный Мастерс, желающих сохранить за собой власть, но боящийся идти против народа. А с другой – озверевшая масса, готовая убить любого, на ком стоит клеймо гонителя. Во-вторых, проявив участие к судьбе знаменитого судьи, вы превратите его в жертву кровавого пост-маунтановского режима. Какими мы все, по сути, и являемся. Это превратит Новака в героя, в символ Революции. А когда насмерть перепуганные палачи увидят за окнами судебного учреждения разъяренную публику, они сами выпустят всех заключенных. И присоединятся к протестам.
– Когда узнаешь точную сумму, позвонишь Сету и согласуешь детали, – после долгих раздумий Королева приняла решение в пользу любовника. Можно по-разному относиться к персоне этого самодовольного ублюдка, но стоило отдать должное его аналитическим способностям и дальновидному политическому чутью. Он умел просчитывать все на несколько ходов вперед. – Это все?
– Если бы. Со мной недавно связался наш постоянный представитель в ООН и предложил встречу на нейтральной территории. По его словам, Мастерс хочет снять его с должности, чего мы допустить не можем, – мужчина принялся крутить собственное кольцо в виде головы ворона – свидетельство особого напряжения. – Я не успел пообщаться с ним лично, он работает всего год, но если мы потеряем связи с международным лобби и исчезнем с мировой арены… это все равно что признать поражение. Тогда у Соединенных Штатов и Европейского Союза развяжутся руки. Что уж говорить о России со своим Восточным блоком. Они превратят Республику в новую тренировочную базу. Начнется гонка вооружений и любимая игра: кто быстрее вторгнется сюда со своей долбанной гуманитарной миссией. В таком случае Новак станет наименьшей из наших бед.
– Что ты предлагаешь?
– Активизировать народные массы. Внушить им, что мы в огромной опасности. По сути, оно так, но люди плохо ориентируются в большой политике. Особенно неосязаемой заокеанской. А если мы внедрим слоганы о неспособности Мастерса эффективно управлять государством… или даже не так. Если мы внедрим в головы протестующих факт предательства Мастерса, его желание нас продать любому, кто даст больше, то он не просидит в президентском кресле и пары месяцев. – загоревшись очередной гениальной идеей, Волкер привстал и поддался вперед, гипнотизируя союзницу своими расширенными зрачками. – В случае успеха у Мастерса не останется никаких альтернатив, кроме объявления досрочных выборов. Тогда мы вступим в игру и продавим такой расклад: пусть Дуайт остается премьер-министром или президентом, а мы требуем внеочередные парламентские выборы. Запускаем туда Гудвина, который сформирует свою партию. Твой клуб формирует свою. А я начну перекупать нынешних депутатов и вербовать старых друзей. Вместе мы заходим в парламент, формируем коалицию, снимаем всех министров, включая Мастерса и официально объявляем о новых выборах. Я выиграю их без особого труда, но даже если нет, то это не будет играть никакого значения, потому что…
– Парламент не позволит Мастерсу развернуться. Мы будем блокировать каждое его решение, постепенно наращивая влияние и собирая одну треть голосов для процедуры импичмента. И он остается под нашим полным контролем.
– Разве это не прекрасно? – напрочь игнорируя окружающих, Кардинал вскочил с кресла, дабы поприветствовать будущих безоговорочных правителей страны. – Разве это не то, чего ты хотела так давно? Влияния? Власти?
– Твою же мать, – пробормотал Салливан, находящийся под впечатлением от услышанного. Хотя и подсознательно сомневаясь в радужных перспективах такого сотрудничества. – Виктория, ты вообще слышишь этот бред сумасшедшего? Неужели ты действительно рассчитываешь на него? На человека, который устроил кровавый террор и перебил десятки наших людей?! А теперь этот ублюдок любезно предлагает ввести их братию в парламент как партию?
– Мы уже много раз это проходили, Марк. Я не имею никакого отношения к тем побоищам. Ибо в ту судьбоносную ночь находился в квартире твоей работодательницы. Нужны подробности или ты сам догадаешь, о чем речь? И, к слову, я здесь живу как полноправный член общины. Еще и с определенными привилегиями.
– Довольно, – холодным тоном предупредила Перри, выдернутая из пучины сладких обещаний. – Как мы можем помочь сейчас?
– Собрать деньги для выкупа и следовать моим дальнейшим инструкциям. Разумеется, я сообщу результаты каждой встречи, проведенной с группами влияния. Пока что идут торги. Они желают точно просчитать, с кем им будет выгодно плыть в одной политической лодке. Знаете этот тип людей, которые всегда ищут выгоды? Вечно мечущаяся из угла в угол грязь. Ни совести, ни чести. – по-видимому, свежая рана давала о себе знать, раз прожженный политический циник Волкер перешел на оскорбления. – Как бы там ни было, меня радует, что СБР лояльны к нам. У них там тоже идет ожесточенная внутренняя борьба за влияние. И побеждает наш кандидат – Мэтт Раф. Он, кстати, друг детства вашего Гудвина. Ирония, не находишь? – оскалившись, Арман ненадолго погрузился в молчание. Был слышен только звук печатания текста на клавиатуре и легкий кашель вечно больного Зингера. – Что с армией?
– Как обычно – хотят денег и гарантий.
– А кто не хочет? – фыркнул Волкер, на сей раз вертя в руках телефон. Несмотря на внешний лоск, он тоже утомился вечной погоней за результатом, часто не оправдывающим ожидание. – Ладно. Я буду держать тебя в курсе. Только, пожалуйста, на этот раз возьми трубку.
– Будешь вспоминать о том случае до конца дней своих? – на секунду расслабившись, Виктория получила еще один несправедливый удар. – Я уже объяснила, почему не могла ответить. Очень деликатно отвергала предложение Мастерса похоронить тебя заживо и распить бутылку вина на твоей свежей могиле.
– Или же пила с ним это вино на брудершафт? – Регент не мог признать, что нуждался в ней в тот момент. Ему было проще причинить боль, равнозначную испытанной. Так они существовали уже больше четверти века.
– Пошел вон отсюда.
Демонстративно хмыкнув, Арман проследовал к выходу, не попрощавшись. Несчастный юрист, еще не привыкший к бурным сценам двоих вечно соперничающих любовников, вежливо кивнул на прощание и побежал за начальником. Будучи астматиком, он останавливался через каждый метр и задыхался. Но это никого не разжалобило. Маркус, в свою очередь, посидел минут пять, а затем молча удалился. Он изначально не понимал, почему позвали именно его, если некогда желанный пост второго лидера был передан родственнику Виктории. Возможно, внутри все еще гнездилась справедливая обида, но гордость не позволяла озвучить ее. В конце концов, он ведь должны подчиняться любому решению вышестоящих. А пить с ними и беседовать по душам уже не входит в круг обязанностей. Поэтому он откланялся без предупреждения. Остался лишь Сет, погруженный в ирреальный мир реальных цифр. Он часто оставался в главном кабинете, чтобы усовершенствовать очередной бюджетный проект или разобраться в отсчетах. Никто против не был.
