Текст книги "Свора (СИ)"
Автор книги: Hougen
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 65 страниц)
Ближайшие лет тридцать точно.
– Прекрасная картина: глава успешного хедж-фонда терпеливо ожидает снижения индексов, но вскоре осознает всю бессмысленность данного предприятия.
Один из представителей противоборствующего лагеря, играющий на повышение, решил завести диалог. Скучно. Впрочем, такие люди пригождаются. Дышат в спину и напоминают о том, что все смертны. Пригладив ладонью выбившиеся темно-коричневые пряди волос, финансист вернулся к мониторам. Один из сценариев реализовал себя: акции конкурентоспособных компаний упали на критические проценты. Безоговорочный победитель ничем не выдал своих эмоций: в былые времена он бы начал бить себя в грудь и разбрасывать тонны документов. Сейчас для подобного веселья нет подходящего места. Можно ограничиться неприкрытой триумфальной улыбкой и легким одобрительным кивком. Без злорадства – кто знает, где все они окажутся завтра.
Биржа – непредсказуемый Левиафан с жестокими условиями социального контракта. *
– Не переживай, может, повезет с облигациями, – снисходительно похлопав застывшего от шока соперника по плечу, брокер направился к своей команде за дальним столом.
– Вот наша визитка. На случай, если захочешь приборести пару акций Канема по выгодной цене, – один из последователей биржевого короля, скрывавшийся в тени котировок, любезно раздал всем окружающим визитки, после чего подошел к столу компании. Они ликовали, чествуя своего полководца. – Мы как будто сраную Римскую империю захватили. Кстати, босс, тебе постоянно звонили по внутреннему номеру. Должно быть что-то важное, но я сбрасывал. Сейчас снова звонят. Послать их? **
– Когда-нибудь ты поймешь, что все клиенты важны, даже после такого головокружительного и монументального успеха, – подмигнув, мужчина взял протянутый телефон, с которым позволял себе расстаться лишь в минуты отчаянной игры, и ответил на входящий звонок. – Кто бы Вы ни были, я хочу поблагодарить Вас, что звоните в исторический для меня момент, и по-прежнему являетесь верным клиентом моего фонда, но если Вы хотите продать акции, то подумайте еще раз. Сегодня Ваш счастливый день.
– Мистер Воннегут, мы, безусловно, рады, что Вы нашли себе занятие по душе и преуспеваете в нем на протяжении семи лет, но Вы же не забыли о своих долговых обязательствах перед одной организацией? – лицо, украшенное улыбкой бессмертия, мгновенно изменилось. Озорной блеск в глазах растворился под напором сузившегося зрачка. – Вам когда-то нужна была наша помощь. Теперь нам нужна Ваша. Вы нас понимаете?
К несчастью, он все хорошо понимал. Правила знали все, кто когда-то согласился следовать им. Не было никакого принуждения, контракт заключался исключительно на добровольной основе. В час нужды приходилось прибегать к крайним мерам. И надеяться на то, что соглашения когда-нибудь аннулируют. Но тщетно. В глубине души мужчина тоже надеялся, что этот звонок никогда не омрачит его мирного брокерского существования. Никогда не станет причиной, по которой он покинет нынешний дом и вернется в тот, другой. Проигнорировав шампанское на подносе и вдохновляющие поздравительные речи, глава фонда вырвался из обступившего его кольца доброжелателей и рванул к выходу, чтобы успеть добраться до дома без пробок. В машине он уже распоряжался по поводу покупки билета и поиска надежного заместителя, которому можно доверить большое количество вечно нестабильных клиентов.
Как иронично – только довелось мысленно возвратиться в Республику, как она тут же призвала его обратно. Зов карающего орудия смерти. Из-за сложной политической ситуации ближайший и единственный рейс мог быть забронирован на завтрашнее утро. Воннегут ненавидел утренние рейсы. Даже больше, чем официальные костюмы. Пришлось заранее подготавливать речь для жены и детей. Омерзительная ложь в виде командировки была отвергнута во время подъезда к крыльцу. Лучше рассказать правду и стать свидетелем женской истерики, чем наблюдать за ней же из гроба в случае печального развития событий. Вопреки всем ожиданиям, страшного взрыва не последовало. Она довольно апатично восприняла новость о том, что на их след вышла свора голодных собак, и пообещала заботиться о детях. Только нужно оплатить еще один год обучения и переоформить важные документы.
Финансист снова пришел в восторг от прагматичного американского ума. Вероятность того, что он выберется из передряги под названием Республика, равнялась процентным ставкам от контор на окраине города, а она всего лишь заранее обеспокоилась будущим их совместных детей. Ему редко доводилось испытывать такое явление, как эмоциональная привязанность. Отношения не могут выходить за рамки десятизначных цифр, мельтешащих на панелях главных зданий. В этом плане брак господина Воннегута являл собой мечту любого среднестатистического бизнесмена, живущего биржевыми правилами. Биржа – превыше всего. Деньги – нерушимая религия. Семья, правительство, взаимоотношения с людьми, политическая нестабильность, терроризм – все это мелкие недочеты идеальной финансовой структуры. Изъяны искаженной реальности. Подобные мысли, словно детская считалочка, засели в голове брокера и уже пятнадцать лет помогала заснуть. Несмотря на то, что он, фактически, приобрел билет в один конец, спалось не так плохо. Покидать Америку в разгар сезона может только глупец, или тот, кто связан обязательствами на крови.
В его случае второй вариант перекрыл все.
Проснувшись прежде будильника, Воннегут позавтракал – жена все равно успела встать раньше и приготовить еду – отправил несколько важных сообщений по компьютеру, а затем попрощался с сонными детьми и поехал в аэропорт. В громоздком чемодане не было нужды – все вещи ему выдадут непосредственно в клубе. Требуется лишь пачка документов, отданная на хранение, и он сам, как хранитель. Перелет занял больше восьми часов. В Амстердаме он провел всего два, прежде чем объявили посадку на рейс до Республики. Еще четыре часа прошли в относительном спокойствии. Чтобы не портить себе настроение заранее, брокер опустил пластиковое окошко и заказал побольше виски. Только в состоянии легкого алкогольного опьянения можно правильно воспринимать происходящее в этой чудесной стране. Он уже предвкушал воссоединение. Ведь кто-то из классиков писал: “Забывать о Республике – большой грех. А за грехи человек попадает в Ад. Между ними нет особой разницы. Так стоит ли рисковать?”. Газет никто не предложил. Маленькое правило принимающего государства, не желающего снабжать туристов сведениями. Или террористов. Грань между этими двумя понятиями очень сильно размывалась, если речь заходила о возвышенном республиканском патриотизме.
Когда шасси самолета резко коснулись земли и проехались по ней, как по льду, Воннегут понял, что пути назад нет. В первый раз он проклял преимущество бизнес-класса, позволяющего выйти из салона первым. Лучше бы он посидел подольше и попробовал договориться со бортпроводницами о благополучном возвращении в Нидерланды. К сожалению, они играли на стороне противника: любезно подали отданный ранее пиджак и пожелали приятной дороги. Вежливая жестокость. Не обращая внимания на красочные виды разлагающегося института государственности, финансист направился к паспортному контролю. Наличие американского гражданства явно упростило всю процедуру, но не помогло избежать личного досмотра. В связи с участившимися атаками разных антиправительственных группировок тщательные проверки стали обыденностью. Но кейс почти никого не заинтересовал. И правильно. К скандалам его хозяин точно не предрасположен. Все, чего он хотел – это поскорее оказаться в помещении с теплым душем и свежей чашкой кофе.
Конечно, его ждали. Черную машину с затонированными стеклами благоразумно припарковали как можно дальше от аэропорта. Но не очень далеко, чтобы долгожданный гость не пресытился компанией молчаливых охранников в темных костюмах. Все по маскарадным канонам. В мафию эта шайка играть так и не перестала. Позднее глава фонда понял, почему – Город обязывал. Все еще находясь на пересечении темных веков человеческой истории, он порождал на свет точно таких же персонажей. Это не прогрессивные Штаты, отказавшиеся от никому ненужных баталий за власть. Увы, в этой стране ничего не поменялось. Все здесь провоняло беззаконием, бездушием и бездействием. Типичное недогосударство–наследник Советского Союза с фригидными судами и фасадной демократией. Вместе с отвратительными дорогами.
– Зовут Кларк Долан. Можно просто Кларк. Мы же тут все плывем в одной подводной лодке, – голос с переднего сидения показался довольно знакомым. Хотя маловероятно, что они пересекались – после отъезда главного казначея Виктория неоднократно пополняла коллекцию. – Попрошу Вас не включать телефон. Лучше отдайте его мне. Ваше местоположение наверняка отслеживается. Не будем искушать судьбу. – не поворачиваясь, говоривший протянул назад раскрытую ладонь, надеясь получить все средства связи.
– Сет Воннегут, – ответил брокер, благоразумно пряча кейс в ногах и вместе с тем передавая все телефоны. – У вас тут найдется хотя бы парочка газет? Нахожусь вне информационного поля уже добрую половину суток.
– Заехали бы в ближайший газетный киоск, но на улицах слишком много патрулей. И лучше нам не узнавать, кому они подчиняются сегодня. Можете пока почитать новости с моего телефона, если так хотите испортить себе настроение. Прошу, игнорируйте девушек на заставке.
Усмехнувшись, Воннегут отметил про себя, что Виктория не изменила привычке собирать вокруг откровенных забавников. Последовав совету проводника не акцентировать внимание на сомнительных изображениях, мужчина открыл первый попавшийся новостной сайт. Обстановка действительно оставляла желать лучшего. Иностранные СМИ не лгали, хотя в Штатах склонны приукрашивать и преувеличивать зверства иностранных диктаторов. Но тут запущенный случай. Новая идеология – Маунтанизм, призвана оправдывать политические гонения и репрессии против собственного народа. Рядом с подробным анализом недавнего выступления Премьер-министра, на котором провозгласили доктрину всеобщего повиновения, находилась статья с домыслами о виновных во взрыве ипподрома. Автор расписывал теорию о причастности Президента к теракту с целью поднятия рейтинга. Но зачем? Таким всемогущим правителям рейтинг не нужен. В самом низу расположилась неприметная статейка под изящным заголовком “Убивайте всех. Демократия узнает своих”. Приправленная порцией иронии и словоблудием. Авторства Винсента Вэнса. Он не поскупился на изобличительные комментарии в адрес действующего правительства, обвиняемого в узурпации власти.
– Это ваш человек? – поинтересовался Воннегут, с интересом изучая статью. Удивительно, как ее пропустила цензура.
– Наш человек, – исправив собеседника, Долан подмигнул ему через салонное зеркало. – Вы же один из нас, не так ли? – опасный вопрос. Никто ведь не интересовался, хочет ли он быть частью всего этого печального сопротивления. – Вы же знаете, почему Вас призвали? Свора находится в состоянии войны. Поэтому рука экономической помощи нам не помешает.
– И с кем мы воюем?
– Неправильный вопрос. Нужно спрашивать – во имя чего? Воюем мы со всеми, это очевидно. А вот цели бывают понятны не всегда. Но, думаю, Виктория посвятит Вас в детали. Гораздо лучше, чем это сделаю я, простая сторожевая. Но могу точно заверить, что Ваш скепсис пропадет, когда мы приедем. Прошло больше десяти лет. Организация изменилась.
“Но не страна” – Воннегут воздержался от подобного замечания. О великих переменах они точно поговорят с Викторией. Раз уж она вытащила его из цивилизованного мира и затащила в самый паршивый край на Земле, то должна будет уделить гостю побольше времени. Автомобиль резко затормозил перед нужным поворотом, огражденным линией серых машин. Возле них собрались подозрительного вида люди, явно скрывающие за пазухой по два автомата.
– Это что еще за несанкционированный митинг малоимущих? – сняв очки, Кларк опустил стекло и, высунувшись из машины, постучал по двери рукой. – Ну-ка приблизься. Хочу поздороваться, – выискивая глазами потенциального главаря странной шайки, офицер про себя отметил, что все они одеты совершенно одинаково. Очередная силовая структура. – Эй, пассажиры? Вы в курсе, что улицу перекрыли? Можете немножко отъехать в правый угол и мы расстанемся друзьями?
Никто не отреагировал на мирное предложение. Подчеркнуто незаинтересованные взгляды не помогали установить зрительный контакт. Однако Долан не терял надежду: еще раз постучав по двери, дабы привлечь внимание неподвижных объектов, он выкрикнул пару-тройку оскорблений и задал как минимум три вопроса касательно личности их работодателя. Бесполезно. Кордон оставался на своем месте.
– Блядство. Если это люди Волкера, то у Виктории большие проблемы. Может, ты позвонишь ей, пока я ищу, в какую щель нужно вставить монетку этим шлагбаумам? – апатичный водитель тут же извлек кнопочный телефон и принялся искать номер. – Хотя постой. Вон идет какой-то очень важный дядя. Может, удастся с ним договориться. – уловив на себе чужой взгляд через салонное зеркало, Кларк полуобернулся к сидящему на заднем сидении финансисту. – Не высовывайтесь. Вообще не проявляйте интереса к происходящему. Вы – иностранец, здешних мест не знаете. – толпа дорожных охранников, словно репетируя это движение, разошлась в стороны, чтобы дать проход начальству. – Скажите, Вас что, государство не отправляет в оплачиваемый отпуск? Или Вы – индивидуальный предприниматель?
Вышедший вперед производил скорее комический эффект, нежели требуемо пугающий. Низкий рост, подчеркнутый нелепой фуражкой на военный манер, заметная лысина с остатками редких коротких волос на затылке, упитанные щеки, кое-где покрытые серой щетиной. Темный пиджак был ему явно великоват, поскольку на плечах образовались складки, а галстук, выделяющийся синей сплошной линией на белой клетчатой рубашке, застрял где-то в области среза. Но образ грозного силовика окончательно разрушили очки для зрения, впрочем, с правильными стеклами прямоугольной формы. Таким образом, они никак визуально не увеличивали маленькие темно-коричневые глаза. Очевидной военной походкой мужчина приблизился к машине и слегка наклонился, чтобы быть на одном уровне с Доланом.
– Скоро комендантский час, а вы разъезжаете по улице в столь позднее время. Если бы знали о правилах, то не удивлялись бы, – бывший полицейский скривился, глядя на своего коллегу. – Вы тут проживаете? Можно документы?
– На каком основании? Комендантский час начинается в десять. А сейчас только полдесятого. У нас в запасе целых полчаса, – широко улыбнувшись, Кларк уставился в непроницаемые стекла очков, за которыми скрывался прищур. – Мы же не виноваты, что около аэропорта образовалась пробка, а наш дорогой гость застрял на паспортном контроле. Строго между нами, уж лучше бы правительство разобралось с этими проблемами, нежели вводило бессмысленные ограничения на передвижение.
– Я учту Ваши скромные пожелания, а пока что дайте документы, будьте добры. И того господина тоже.
– Слушайте, офицер, я ведь тоже когда-то работал в полиции и понимаю, как тут все устроено. Давайте так – мы ограничимся устным предупреждением. В последний раз. Но штраф я оплачу. Неофициально. Как Вам такая идея? – достав портмоне, эдемовец отсчитал пять купюр из общей пачки и протянул в направлении грозного блюстителя порядка. – Возьмите. Раздайте ребятам. Или заберите себе всю сумму и приходите в одно из моих игорных заведений. Мне кажется, Вы уже догадались, с кем разговариваете, поэтому я могу пообещать Вам скидку на все алкогольные напитки.
– А Вы не догадались, с кем говорите? – встретив непонимание, законник слабо улыбнулся. Это образовало ямочки на мясистых щеках и растянуло маленькие губы. Осмотрев купюры, мужчина скомкал их и швырнул под колеса. Долан заметно напрягся – в Республике нельзя было решить проблемы только с теми, кому платили больше. – Мистер Долан, кажется, я просил Вас дать мне документы. Вместо этого Вы предложили взятку должностному лицу. Вы знаете, что это карается тюремным заключением сроком до пяти лет. А если учитывать Ваше заманчивое предложение об алкоголе, то можно считать это повторной попыткой дать взятку. А это уже восемь лет. Вместе с приятным дополнением в виде конфискации имущества.
– Кто ты, черт возьми, такой? – Кларк не успел отпрянуть прежде, чем массивная ладонь схватила его за воротник рубашки и практически вытащила из машины через стекло.
– Брэм Гровер, министр внутренней безопасности и старый друг твоей работодательницы, – Сет машинально прижал кейс к ногам, а водитель резко достал пистолет, направляя на атакующего. Люди Гровера не замедлили сделать тоже самое. – Спокойнее. Любое неосторожное движение будет стоить вашей шайке дополнительных расходов на похороны. Удачи с этим. – решив убрать оружие, водитель положил обе руки на руль. – Мудрое решение. Мистер Воннегут, у нас нет ни одной объективной причины для Вашего задержания. А вот мистер Долан, боюсь, должен будет прокатиться со мной. Он подозревается в антиправительственной деятельности и повреждении имущества одного из государственных деятелей, что, впрочем, одно и тоже. – свободной рукой Брэм сжал плечо подозреваемого и потянул на себя, тем самым окончательно вытаскивая его из автомобиля и швыряя на асфальт. – Добро пожаловать в Республику!
Эдем, за час до этих событий.
Ранним утром явился священнослужитель из соседствующей с клубом церкви, поблагодарил все небесные силы за еще один спокойно прожитый день в столь успешном государстве, не отринул богохульного предложения испить хорошего вина и выкурить по сигарете, после чего поделился свежими городскими сплетнями и, наконец, принял финальный платеж за передержку ценного груза. Получив оговоренную сумму, епископ пересчитал ее дважды, попросил еще вина, рассказал пошлый анекдот и, по прошествии двух часов непринужденной беседы, сложил наличные в кейс и омыл руки в тазе со святой водой. Своеобразный обряд очищения от мирской денежной грязи. Выглядит забавно, но сама идея угнетала. Было в этом нечто неприятное.
– Кстати, мои поздравления, Ваше величество! Новый Арсенал выглядит великолепно! – перед уходом Карнэги все же не обошелся без излюбленного восхваления на грани лести. Такому человеку не просто так доверили управление сектой. – Через пару часов мои прихожане занесут туда весь Ваш товар. Церковь Иисуса Христа Святых последних дней благодарит за сотрудничество. Новая партия икон, скорее всего, попадет в нашу страну на следующей неделе. Если заинтересуетесь – звоните в любое время.
Не сопротивляйся, дитя, все дела во славу Творца.
– И это только начало дня, – прикрыв рукой веки, Виктория просидела в таком положении минут пять, прежде чем поднялась с кресла и открыла окно. В кабинете стало невыносимо жарко.
Пару месяцев назад она отчаянно ждала прихода весны. Весна действительно пришла. Вместе с очередной порцией боли и неразрешимых проблем. Лучше бы все оставалось покрытым льдом. Зимняя апатичность прекрасно соответствовала общему настроению. Весной же все оживляются и начинают с новыми силами кидаться в бой за собственную никчемную жизнь. Усложняя, таким образом, существование другим. Повеяло прохладой. Свежий воздух немного взбодрит, в особенности после вина. Редко ей приходилось пить с утра.
Исключение становилось правилом.
Следующие несколько часов прошли в непривычной безмятежности, нарушаемой двумя-тремя звонками в час. И частыми посещения возбужденного Вэнса, строчащего по статье в день. Ему так нравилось играть в либеральное общество, что небольшой очерк превращался в фельетон. Было забавно наблюдать за преображением обиженного журналиста, поклявшегося отомстить властям за уничтожение дела всей его жизни. Пришлось начинать все заново. Нельзя сказать, что это не мотивирует. Каждый раз он врывался в главный кабинет, метался по нему в поисках слова, чтобы посмаковать оплошность нынешнего правительства и, продолжая находиться в эйфории, громко произносил его вслух, а затем убегал в соседнюю комнату. Виктория смирилась с этим, стараясь не вмешиваться в мыслительный процесс искалеченного писателя. Многочисленные раны на его лице уже затянулись, но впалые щеки и глубокие синяки под глазами навсегда перечеркнули тот вечный образ нахального бумагомарателя, охотящегося за юбками и сенсациями. Очень жаль.
– Винсент, прими таблетку и выйди из моего кабинета! – Перри уже не могла слушать бессвязный бред соратника. Пусть переживает творческий подъем где-нибудь в другом месте, подальше от верхних этажей.
Ни люди Волкера, ни он сам до сих пор не связались с организацией. Более того, Виктории никто так и не сообщил время приезда главного гостя. По идее, мистер Воннегут должен приехать сюда не позднее восьми. В условиях тщательных проверках на паспортных контролях все обязательно затянется. И никак нельзя было повлиять на пропускную способность – раньше все решалось за считанные секунды. Надо было всего лишь набрать определенного человека, контролирующего границу, и друзья Эдема проходили практически без очереди. Сегодня столь полезный человек уже не занимает этот пост. Фигурки на шахматной доске пропадали так быстро, что сами игроки не успевали следить за ходом игры.
Вплоть до шести часов вечера Королева пребывала в задумчивости. Внутренняя политика страны перетерпела существенные изменения в связи с приходом к власти шайки Мастерса. Мало того, что он заложил фундамент для новой абсурдной идеологии, так еще и назвал ее в честь бывшего главы Республики. Весьма разумный ход, позволяющий управлять скорбящими массами. Любой пропагандист и грамотный политтехнолог аплодировал бы стоя. И все было бы хорошо, если бы Секретарь не подчинил себе Парламент, не снял с должностей практически всех министров и не назначил своих людей. Фактически, он сосредоточил всю власть в одних руках. И не допускал до нее никого из возможных политических оппонентов, представителей оппозиции или очевидных сторонников без вести пропавшего Маунтана.
Еще неизвестно, при ком жилось хуже – при строгом, но снисходительном Маунтане, игравшем в безобидного Отца Нации с редкими демонстрациями особой жестокости. Или же при злобном, расчётливом безумце с нереализованными амбициями и вечным клеймом третьего номера. Он всегда оставался в тени великолепного Кассиуса и любимчика публики Армана. Но все же хотели перемен, не так ли? Видимо, слишком много молитв было услышано.
– Мисс Маргулис, прошу прощения за беспокойство, – резко мотнув головой, женщина прогнала ненужные измышления о судьбе мира. Глаза, подернутые сонной дымкой, сфокусировались на непрошеном посетителе. – Винсент попросил взять у Вас копии предсмертной записки бывшего кандидата, чтобы, цитирую, вдохнуть в статью толику неизбывного трагизма.
Небезызвестная предсмертная записка так и не пролила свет на причины, побудившие одного из многообещающих участников клуба и по совместительству высокорейтингового кандидата в мэры покончить с собой. Он написал несколько писем, адресовав два из них тем единственным людям из Эдема, с которыми поддерживал общение. Хотя они с Викторией встречались всего два раза на светских мероприятиях, этого хватило, чтобы оказаться в их числе. Стиль написания был довольно сдержанным. Опытный психолог не смог бы выявить у автора депрессию или иной вид психологического терзания. Сухой язык вкупе с шаблонными выражениями скорее намекали на нежелание участвовать в предвыборной кампании, чем о побочном действии в виде выстрела в лицо.
“Мудрейшей и славнейшей женщине государства Республики, безоговорочной правительнице и непревзойденной собеседнице желает здравствовать Декарт”. Очень странное приветствие для того, кто собирался снести себе половину черепа. Если представлять, как человек пишет это, попутно держа в другой руке пистолет, то можно невольно усмехнуться. После такого вступления риторика быстро изменилась: шли пространные рассуждения о бренности всего сущего, о жизни за пределами миров и дуалистической философии. Сплошная чушь. Лишь под конец почерк стал менее разборчивым – рука явно дрогнула – а текст наполнился более приземленным смыслом и перестал походить на онтологический трактат. Все сводилось к тому, что жизнь бессмысленна, Uород проклят, а боль не проходит. Поэтому нет иного выхода, кроме как избавиться от бремени. Смысла больше не существует. ***
Примечательным являлся тот факт, что автор не развивал тему боли и бремени дальше. Пройдя незамеченными, они потонули в общем несвязном потоке чужого сознания. Вообще, у каждого, кто прочел это письмо, создавалось ощущение, что предполагаемый самоубийца просто нашел возможность выговориться. Исключая нелепый оборот речи в начале, автор ни разу не обращался к кому-то конкретному. Будто письмо предназначалось вовсе не живому человеку, а зрителям в театре. Слушателям сценического монолога. Второе письмо, оставленное для Вуди, содержало в себе разного рода извинения за несовершенные поступки. Видимо, он действительно питал к калеке некое подобие дружественных чувств. Или же делал вид.
Дружба с инвалидом – жертвой кровавого режима, – серьезно влияет на рейтинги.
– Он совсем тронулся умом, – констатировала Перри, обхватывая лицо руками. Иногда хотелось собрать вещи и уехать подальше от этого веселого сброда. Однажды она уже так поступила – клуб едва удержался на плаву. – Скажите, Гудвин, с каких пор Вы стали мальчиком на побегушках?
– Я просто проходил мимо, решил заглянуть к Вэнсу, а он там чуть головой об стену не бьется, – пригладив темные волосы, Себастьян придвинул одно из кресел к столу и расположился прямо напротив собеседницы. – А еще мне нужен был повод повидаться. Вас тяжело поймать.
– Накопилось много дел. Но Вы времени тоже даром не теряли. Я смотрела новости. Как работа на Долана?
– Мы с ним равноценные партнеры, – усмехнувшись, валютчик достал из кармана пачку сигарет и прикурил, до этого подвинув к себе пепельницу. – Он предложил немного развеяться, немного покататься по Городу.
– В комендантский час?
– Все было согласовано с вышестоящими, – выставив руки в защитном жесте, Гудвин улыбнулся. В карих глазах тоже плясали задорные искорки. – Томас дал нашему проекту зеленый свет и мы…
– Томас всего лишь исполняющий обязанности. Вице-президент. Он, конечно, стоит на порядок выше обыкновенных подчиненных, но по-прежнему не имеет права распоряжаться их жизнями. Так что Ваш проект вообще вне закона. В буквальном смысла.
– Оу, как неловко-то получилось, – изобразив огорчение, мужчина откинулся на спинку кресла и выдохнул наверх маленькое торнадо из сизого дыма. – Но нам было весело. Я впервые за месяц, если не больше, вышел наружу! Не скажу, что там сильно что-то изменилось. Все точно также до безвкусия тоталитарно. Только теперь повсюду плакаты с рожей Мастерса.
– Если Вы так пресытились земной жизнью, то могли бы сказать сразу. Илай бы застрелил Вас на пороге клуба и не пришлось бы для этого уничтожать плантации Премьер-министра.
– Да бросьте, с Вами не могли не проконсультироваться насчет такой невинной шалости. Но если быть до конца честным, то Долан меня не посвящал в свои планы. Полагаю, что весь этот набег – совместное спонтанное решение его травмированной души, дерзкой натуры и бутылки виски, которую мы приговорили за два часа.
– Ну конечно, узнаю дорогого Кларка. Шефа полиции и лучшего работника, – Гудвин рассмеялся, не вытаскивая сигареты изо рта. Докурив, он снова достал пачку, однако на этот раз протянул ее в направлении Виктории. Та отказалась. – Не переношу Ричмонд. Остаюсь верна своей марке вот уже пятнадцать лет, – пожав плечами, контрабандист затянулся и откинул голову назад. – Так по поводу Долана: я надеюсь, Вы с ним не играли.
– Разумеется, играли! – он готов был поклясться, что услышал стон отчаяния. – Для меня загадка, как он может владеть крупными казино по всему Городу, если сам не умеет играть.
– Вы не первый, кто задается этим вопросом. Но он всегда выживал за счет неповторимого стиля и лидерских качеств. Поэтому попал сюда. И поэтому смог убедить Вас совершить преступление против властей.
– Мыслите шире! Я просто интегрировался в организацию, проникся ее несломленным духом и решил начать приносить пользу! Думаю, мой испытательный срок прошел и я могу пройти обряд посвящения в полноценные члены. Как у Вас тут это решается? Нужно становиться на колени? – Маргулис не сдержала улыбки. Отрицательно покачав головой, она все же достала сигареты из ящика огромного стола. Поиски зажигалки затянулись до такой степени, что Себастьян любезно предложил свою. Приблизив лицо к пламени, Виктория не отрывала взгляд от гипнотизирующих глаз собеседника. – Или все-таки нужно повторно пригласить Ее величество на ужин?
Умышленно отодвигая зажигалку от края сигареты, Гудвин вынудил женщину придвинуться чуть ближе. Обхватив мужскую руку ладонью, Перри заставила ее замереть в одном положения. Их занятные игры могли продолжаться очень долго, но реальность всегда беспощаднее фантазий. Прежде чем войти, консьерж клуба прокашлялся и вежливо постучал в приоткрытую дверь. Не обращая внимания на явное замешательство хозяйки клуба, резко выпрямившейся в кресле, он сообщил о прибытии вооруженной делегации во главе с достопочтенным Волкером.
– Черт, – выругавшись сквозь зубы, Королева поднялась с места и устремилась к выходу. Ее могли бы предупредить заранее, но Арман отдавал предпочтение эффектным выступлениям. – Не попадайся ему на глаза. Вообще держись подальше от всего этого.
– Что происходит? – вскочив с кресла, Себастьян принялся внимательно изучать женские черты лица. Они исказились под давлением тревоги и страха?
– Заключение сепаратного мира. ****
Не вдаваясь в подробности, Виктория почти выбежала из кабинета навстречу новым союзникам – бывшим врагам. Ей не хотелось покидать общество обаятельного торговца валютой – с ним все проблемы уходили на задний план. На долю секунды можно было отвлечься и ощутить такую до странности непривычную легкость в общении. С Гудвином не нужно осторожничать, подбирать правильные слова или перенаправлять беседу в правильное русло, чтобы получить желаемое. С ним не нужно притворяться. Отмахнувшись от подобных мыслей, Маргулис приняла гордый вид и, замедлив шаг, неспешно прошествовала на широкую лестничную площадку второго этажа. Ей когда-то нравилось воодушевлять отсюда толпу верноподданных. Десять лет назад это казалось новаторским решением, придающий особый шик всей общине.
