Текст книги "Свора (СИ)"

Автор книги: Hougen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 65 (всего у книги 65 страниц)

Жадно выхватывая отдельные фрагменты из речи Кардинала, репортеры с упоением повторяли их на камеру. Апогеем безумия стали два вертолета прессы, кружившие над сборищем безликих мертвецов с транспарантами. Лучшие кадры попадут на сайты с кричащими заголовками о втором пришествии демократии. Печально. Ложь сильных мира сего до сих пор не была раскрыта. Все искренне веруют в добродетель рода людского, как будто не от него пошел первородных грех и последующие стихийные бедствия. В который раз убеждаясь в слабохарактерности масс, выжившие после вражеских атак политики приветливо махали руками, мысленно подсчитывали увеличившуюся после смерти конкурентов прибыль. Делить огромный торт станет гораздо проще. Не придется оправдываться перед столь суровым воякой, прошедшим три войны. Достаточном было убедить психически нестабильного Регента в добрых намерениях слуг народа и окунуть его в теплую ванну всевластия. Но пока что никто не высказывался напрямую – их обуял страх. Непредсказуемость временами опаснее, чем солдатская прямолинейность. Внезапно по толпе прошла волна беспокойства, а затем – восторга с примесью нездорового возбуждения.

Катализатором стало появление Виктории, любимицы публики.

– Королева Сердец! – словно она нуждалась в представлении. Однако фееричные зрелища боев гладиаторов или гонок колесниц всегда позволяли направить энергию простонародья в нужное русло. Все еще держа подрагивающую женскую руку, Мануэль почувствовал знакомый запах. Ни с чем не перепутать этот расширяющий сознание наркотик под названием народная любовь. Выпустив ладонь спутницы, он сделал два неуверенных шага в сторону беснующейся публики. – Наконец-то. Все… так, как и должно быть. – молясь о том, чтобы происходящее не оказалось сном, он остановился у порога лестницы, отделявшей его от митингующих, и поднял обе разведенные руки вверх.

Так он благословлял своих верноподданных.

Вот она, истинная суть полубезумного убийцы. Он ничем не отличался от Маунтана в день своего прихода к власти. Тот же лихорадочный блеск в глазах, странная сверкающая оскалом улыбка и неосязаемость реальности в движениях. Маргулис не открыла для себя ничего нового, но страх, проявившийся на лицах министров и дипломатов, не остался ею незамеченным. Повернув голову к неподвижному Деранжеру, напряженно следящему за соратником, она уловила тлевшие искорки сомнения в его взгляде. Общее внимание элиты, осознавшей, какого монстра они допустили к кормилу власти, неожиданно переключилось на хромоногого калеку, требовавшего пропустить его в кольцо избранных. Он представлялся генеральным прокурором Столицы и просил поговорить с Викторией.

– Видишь, разве не приятно, когда сам генпрокурор просит у тебя аудиенции? – расхохотавшись, Арман выбрался из искусственного мирка самовосхваления и соизволил обратиться к ней. Хоть в зрачках плескались остатки умирающей любви, они окончательно испарились при виде монаха в кровавой сутане, щурившегося от витавших в воздухе частичек пыли. – А вот и ангел Господень. Пришли забрать нас в обитель блаженных. Как там говорилось? Мы все попадем в Рай, а они сдохнут? Классика. Вы отпустили наши грехи? Могу я получить напутственную молитву? Или Вы все же не ангел? ********

– Я серафим. И я легко могу удовлетворить Ваш запрос, но зачем? Злодей внимает устам беззаконным, лжец слушается языка пагубного. Я не хочу принимать в этом участие. *********

– Тогда становитесь на колени, – вздрогнув, Перри непонимающе посмотрела на лидера страны, распрощавшегося с рассудком и здравомыслием. Не до конца поняв суть просьбы или приказа, Джо вопросительно изогнул бровь и наклонил голову. – На колени перед народом Республики. Из-за твоей преступной террористической секты погибло множество людей. Невинных людей! – повысив голос, Волкер таким образом заручился поддержкой легкоуправляемых масс, только и ждавших возможности вцепиться кому-то в горло. – Ты же любишь метафоры. Сам Люцифер пал в недра Ада, будучи изгнанным с небес. Тебе выпал редкий шанс повторить его жизненный путь.

Расправив плечи, Рокуэлл огляделся: толпа жаждала крови виновника всех бедствий; братия военных и сановников отмалчивались в страхе; а Виктория пристально изучала его шею и руки в поисках злополучного распятия. Вероятно, она не верила, что все зайдет так далеко и не будет объявлено шуткой. Поймав ее обеспокоенный взгляд, Джозеф принял решение и, подойдя ближе к центру импровизированного помоста, начал неспешно опускаться вниз под безудержный вакханалический рев. Но на середине своеобразного ритуала, когда колени почти достигли холодного мрамора, кто-то подхватил его под руку и потянул назад. Открыв глаза, обескураженный священник выпрямился и как-то апатично взглянул на женские пальцы, обхватившие его локоть.

– Если ты меня действительно любишь, – спасительный шепот выдернул из оцепенения. – Ты не сделаешь этого. – придя в себя, Отец медленно кивнул и обошел вдову с другой стороны, чтобы стать по правую руку. После недолгих колебаний он поднес на удивление теплую ладонь прямо к дрогнувшему животу и задержал там на несколько секунд, шокируя окружающих. Все стихло.

Лишь отдаленные точки в небе, разрывающие черное полотно бешено вертящимся пропеллером, не смолкли. Всеобщий ступор настораживал и пугал. Неконтролируемый народ мог кинуться на них и разорвать на куски. Или их публично казнят как предателей Родины. Вот так лишиться всего: и друзей, и родных, и жизни.

Неужели она проиграла…?

– Королева Сердец! – раздавшийся возглас пронесся по воздуху и затерялся под сводами здания администрации. – Королева! – более уверенный клич малочисленных сторонников. – Королева! Наша Королева! – хор дисгармоничных голосов слился воедино, заставляя остатки старых домов подрагивать от такого мощного божественного слияния. Гигантский бело-голубой флаг, попавший под прицел солнечных лучей, вселил в нее слабую надежду на изменения. – Королева!

– Мне говорили, но я не верил, – с трудом справившись с широкими ступеньками при помощи трости, прокурор, принципиально оставшийся в том же непрезентабельном костюме, дошел до выживших смертников и улыбнулся. При этом сознательно проигнорировав Регента, или же самопровозглашенного Короля – как его извращенному Величеству будет угодно. – Я восхищен, мисс Маргулис.

– Вы живы.

– Как видите, – констатировал Санденс, постучав тростью по наспех перебинтованной ноге. – Не уверен, что мне повезло. Но я точно более везуч, чем Дуайт. – несмотря на прожженный цинизм, ему было тяжело вспоминать о близком друге. Возможно, единственном. – Хотя он успел передать мне свою последнюю волю, попросив поддержать любые Ваши начинания. – не дав удивленной Перри возразить, хранитель заживо похороненного законодательства перебил: – Признаться, я собирался бежать из Города. Он меня в каком-то роде предал. Но меня остановил Ваш человек, спасший мою шкуру от звероловов, перевязавший мою рану и доставивший к врачу на осмотр. И тогда я понял, что дело отнюдь не в амбициях. Дело в преданности. Так что я, наверное, присоединюсь к Вам.

– Вы будете в меньшинстве.

– Где Вы видели страну, в которой генеральный прокурор поступал разумно? – улыбнувшись, он гордо доволок искалеченную ногу до заранее выбранного места и стал возле фанатика. – Здравствуйте, святой отец.

– Ты жалок, Санденс! – прокричал Мануэль, пытаясь отсрочить дату разрушения своей молодой империи, явно трещавшей по швам. За спиной слышались взволнованные перешёптывания.

– Только потому что мой костюмчик от Армани выглядит более потасканным, чем твой? Да брось, Арман, научись признавать поражение. Я видел, что ты сотворил с Городом. Готов поспорить на сотню, что старик Пеймон не оценит вида уничтоженной площади. А улица Короля Баала… Боже, да ты камня на камне от нее не оставил. Как думаешь, за кем из нас придут раньше? – Кардинал побледнел и отшатнулся, борясь между состоянием бесконтрольной ярости и животного страха перед алчными демонами. Во время этой внутренней баталии он упустил момент, когда Мартин покинул его ряды.

– Мисс Маргулис, простите меня, – повторив излюбленную фразу, министр обороны поднес руку Королевы к губам и запечатлел невесомый поцелуй. Все произошло так стремительно, что никто не успел проанализировать ситуацию. – Я не хочу остаться на задворках истории, не хочу быть пущенным в расход. – смутившись, Виктория кивком головы указала на свободное место возле горстки ренегатов.

Его примеру ожидаемо последовал Майкл, не раздумывавший ни секунды. Став позади почитаемого Отца, пусть и растерявшего на время свой божественный ореол, он призывно посмотрел на Догвелла. Тот до сих пор не мог отойти от потрясения, вызванного новостью о беременности. Так вот, что имел в виду Михаил при упоминании весомых причин. Сцепив зубы, полицейский обратил взор к застланному дымом небу, прорываемому непобедимым солнцем, выругался и примкнул к коалиции мятежников. За ним увязались остатки апостолов, готовые пасть ниц от одного ласкового взгляда Пророка. Мэтт Раф, возглавивший группу выживших офицеров СБР и военной разведки, без лишних напутствий переметнулся в соседний лагерь и, вытянувшись по струнке, дотронулся кончиками пальцев до виска, отдавая честь новому руководству. Все это выглядело излишне помпезно, но спектакль удался – массы уловили четкий сигнал.

Так военные, символизировавшие силу государства, дали понять, чего стоят самодуры и узурпаторы.

– Михаил. Рафаил, – полуобернувшись к оступившимся последователям, Рокуэлл больше не стал прибегать к тактике божественного происхождения. Вместо этого он сурово поглядел на них, но продержался недолго. – Спасибо вам. – этого было достаточно для возвращения утерянного блеска в глазах. – Вы справились.

– Ты убил моего брата! – сжимая в кулаке разбитые очки, прокричал разозленный Монтегю. Его не пугала вооруженная охрана и аура неприкосновенности советника – он все равно подошел к нему вплотную. – Это были не террористы. – выплюнув последнюю фразу с ненавистью, Рэндалл перевел взгляд на заметно нервничавшую представительницу ООН. – Мои поздравления, мисс Шантел. Ваши страны снова нарушили суверенитет другого государства. Все это – Ваша вина. Это катастрофа. – не поправляя растрепанные волосы, посол швырнул собственные очки под ноги убийцам и, повернувшись, вдохнул смрадный воздух. – Воистину. Демократия никогда не была настолько прекрасной, как в день своей смерти. – перейдя невидимую черту, он предпочел компанию тех самых сепаратистов и диверсантов, против которых боролся на протяжении всей головокружительной карьеры.

Кто бы мог подумать.

– Все кончено, Джеймс, – заключил Симмонс, всматриваясь в непроницаемое лицо эмиссара. – Очень жаль. – не собираясь вступать в дискуссию с оккупантами, министр направился к вдове и грустно улыбнулся. – Вы знаете, мой выбор давно сделали за меня. Маунтан бы этого хотел.

– А что думаете лично Вы? – полюбопытствовала хозяйка клуба, пытаясь разгадать чужую тайну, чем несказанно повеселила прожжённого чиновника, привыкшего исполнять приказы.

– А разве это важно? – усмехнувшись, Курт поспешил влиться в неразрывную цепь сторонников альтернативного кандидата.

– Сделай что-нибудь, Джеймс! – рассвирепев, Кардинал окончательно растерял весь напускной лоск и превратился в того, кем являлся на самом деле – монстра. – Ты меня слышишь? А ты что делаешь, Кен? Куда собрался?

– Извини, Арман, я не могу сотрудничать с убийцами, – нервно помявшись, Зингер поборол себя и аккуратно скрылся за мощными спинами политиков и агентов.

– Джеймс! Почему ты стоишь? – зарычал Мануэль, теряя остатки самообладания.

– Невероятно, – одними губами прошептал Деранжер, впервые сталкиваясь с не подчинившейся пропаганде толпой. Их обрабатывали годами, но они пошли по другому пути, сделав свой выбор. Пусть и не вписывающийся в принятые рамки европейской практики. Отстраненно улыбнувшись, мужчина с театральной обреченностью повернулся к выигравшей стороне и встретился глазами с Перри. – Ты победила. Ваше величество. – поклонившись, он насладился произведенным эффектом, а затем направился к лестнице и скрылся в наплыве митингующих.

– Это поразительно! Мы только что стали свидетелями исторического события! – подражая лучшим традициями американских репортажей, ведущая новостей Эмис смотрела прямо в камеру. – На наших глазах один из сторонников кандидата в Президенты Волкера покинул площадь. Чего нам ждать теперь?

Судорожно разрабатывая новый план действий, Регент выискивал средство спасения. Внезапно ширма людского обожания спала, обнажив ненависть, ярость и склонность к разрушению. Зубы стучали от избытка эмоций, а искусанные в кровь губы превратились в месиво. Последний удар нанесли трое до боли знакомых персонажа, беспрепятственно прошедших через кордон, чтобы принести присягу новому лидеру. Выжившие эдемовцы добрались до места сборища убийц, не скрывая восхищения и глубокого почтения. Илай остановился на ступеньке, словно встретился с божеством, и опустил голову. Кларк неспешно осмотрел каждого союзника, отмечая полезность собравшихся, но резко стушевавшегося при виде носителя креста. Курц, едва шевеливший рукой на перевязи, полез в карман, достал оттуда трубку и рассмеялся.

– Я знал, что у Вас есть план “Б”, но не думал, что он настолько масштабный, – направив мундштук трубки в сторону священника, чье присутствие вызывало недоумение у многих, вестник хмыкнул. – Мои поздравления. И главное, что к потерям можно причислить только организацию, государственность, суверенитет и Джеймса. Зря Вы его отпустили.

– Боже мой, Винсент! – их диалог прервал громкий окрик ведущей, подобравшейся ближе всех к месту действий, но в итоге откинувшей микрофон при появлении испуганного эдемовца. Последний выживший член клуба. – Винни, я здесь! – проталкиваясь через напирающих зрителей, Сандра заключила журналиста в крепкие объятия и поцеловала в потрескавшиеся, искусанные до крови губы.

– А вот и мой спаситель, – не удержавшись от комментария, Хьюго скрестил руки на груди, явно подустав от бессмысленного топтания на сцене. Пора объявлять антракт. – И что теперь? Будем позировать для обложки Esquire? Или примерим трико Лиги Справедливости?

– Для начала произведем арест, – окружение сторонников Королевы синхронно замолчало и, не сговариваясь, взглянуло на вздернувшего подбородок Волкера. Невзирая на патовую ситуацию, он держался так, словно завоевал тысячу миров. – Советник. Вы обвиняетесь в государственной измене, попытке государственного переворота, доведение до самоубийства, массовом геноциде, несанкционированном представительстве государства, вмешательстве во внешнюю политику и внутреннюю, коррупции…

– Половина обвинений из этого списка либо косвенны, либо могут быть приписаны любому из твоих почитателей, – обворожительно улыбнувшись, Армандо почуял тягу к давно забытому давлению на личность. – Дорогая, я же тебе много раз повторял: ты не можешь навредить мне. Мы с тобой – одно целое. И с кем бы ты ни спала ни до, ни после, – подмигнув стоявшему рядом лжепророку, политик наклонил голову вбок. – Ты всегда будешь вспоминать только обо мне. Помяни мое слово. К тому же посмотри на этого святошу. У них же целибат. Этот хотя бы знает, куда вставлять…

Удар, оборвавший едкое замечание, пришелся точно по скуле, в результате чего Арман рухнул на мраморный пол, ударившись лопатками. Казалось, пространство и время перестали существовать на мгновение, ибо мир погрузился в загробную тишину. Присутствующие ошарашенно переглядывались. Все еще колебавшиеся перебежчики стушевались и притихли при виде последствий гнева Божьего адепта. От самодовольства Мануэля не осталось и следа – он не ожидал радикальных действий от столь нерешительного преступника, годами скрывавшегося в заброшенных церквях и бегущего прочь от призраков прошлого. Видимо, карт-бланш на иронию и насмешки закончился. Как и на милосердие.

– Господин генеральный прокурор! На ваших глазах совершаются незаконные действия. Это ведь прямое нарушение моих прав, да? – все взоры обратились к Санденсу, устало вздохнувшему из-за непредвиденной работы. Революция не подразумевала окончание отпуска и уж точно не оплачивала сверхурочные часы. – У тебя все еще есть шанс сделать правильный выбор.

– Господин Волкер, – подволакивая заднюю ногу, опираясь всем ноющим телом на трость, Хьюго остановился перед распростертым Кардиналом. – Пусть большую часть каденции я просидел в своем кабинете, обдалбываясь амфетамином, но, благодаря твоим замашкам террориста, сейчас я чист и трезв. Так что нахожусь в здравом уме. – кивком подозвав двоих агентов службы безопасности, пребывавших в сомнениях относительно происходящего, Смотрящий рассеял их одним указом поднять арестанта. – Более того, депутатская неприкосновенность не станет помехой. Во-первых, ты не депутат и у тебя ее нет. Во-вторых, ты распустил Парламент.

– Значит, ты больше не генпрокурор. Подождем нового назначения?

– Как ты там говорил? – отзеркалив улыбку напыщенного интригана, Санденс сложил ладони на набалдашнике трости и прищурился. – Фемида под крышей не видит? – подхватив Волкера под локти, сотрудники спецслужб, сопровождаемые громогласными криками народа, направились в кабинет, чтобы избежать беспорядков. – Ну вот и все. Невероятно. Мы это сделали… – ощутив резкое недомогание в ноге, Хьюго провел ладонью по испачканным кровью волосам.

– Он прав. Все кончено, – подтвердил Джозеф, глядящий поверх ликовавшей толпы с плакатами и разномастными флагами. Опустив голову, монах грустно усмехнулся и обратился к Виктории: – Ты станешь Президентом. Они будут любить тебя и уважать. А меня приговорят к смертной казне в Верховном Трибунале. И тебе придется поставить свою личную подпись под документом. – оторвав глаза от кроваво-грязных узоров на мраморном полу, священник поймал на себе пристальный взгляд вдовы. – Бог дал – Бог взял.

– Нет, – отрезала Перри, чей голос мгновенно приобрел явственные металлические нотки. Будто она уже примеряла на себя роль легитимно избранного Президента. – Жена не может свидетельствовать против мужа. – протянув ладонь шокированному проповеднику, Маргулис не сомневалась, что тот примет такое нездоровое по всем канонам предложение. Но каноны отныне создают они. – Бог дал – Бог взял, да? – хмыкнув, Рокуэлл положил женскую руку на свою непривычно гладкую щеку.

– Я не умею предсказывать будущее, – прервавший романтическую идиллию Курц наконец смог набить трубку и задымить. – Но не нужно быть великим политологом, чтобы понять, какими будут последствия этого дня. Еще много лет они будут эхом отдаваться в кабинетах наших коллег. Фактически, двое угодных Западу Президентов были сняты с должности. Одного сняли Вы, госпожа Мрагулис. Понимаете, что это может означать?

– Вскоре Западный блок оправится от потрясения, – вмешался Монтегю, подошедший ближе. – Мисс Шантел спешно покинула страну. Когда ее донесения обработают, наступит судный день. Волна ярости и возмездия захлестнет весь мир. Все европейские и американские различия будут стерты. Каждый будет выбирать сторону и приносить клятву верности. И на Вас объявят охоту.

Один человек как-то сказал ей, что в ее случае успех в войне будет гарантировать окончание целой эпохи. Что же, он ошибся. Ничего не ответив, Виктория сосредоточила внимание на свирепствовавшей толпе, требовавшей ареста обманувших их чиновников и преступников. Где-то между плотной массой людских тел мелькнула черная точка, постепенно вырисовавшаяся в мужчину с суровым взглядом и полуседой короткостриженой бородой. Не поверив увиденному, Перри вгляделась в знакомые черты того, кого называла родственником. Кто круто развернул ее судьбу, уговорив остаться в проклятом Городе. Исполин Райджел Флоррик скрестил руки на груди, став в излюбленную позу. Но так и не произнес ни слова. Лишь кивнул в знак одобрения и позволил губам дрогнуть в легкой полуулыбке.

– Мисс Маргулис, мне позвонили из больницы, – подошедший Мэттью заставил призрак испарится, рассеяться на молекулы в затхлом воздухе свободы. – Все в порядке. Себастьян пришел в себя.

Хороший знак. Дарующий надежду. Вскоре различия будут устранены не только между политическими мировоззрения, но и фальшивыми демоническими божествами, несправедливо оккупировавшими людские души и перекрестки Города. Большинство из них было разрушено бомбардировками. Значит, твари не справились с главной задачей и не смогли защитить собственный бастион. Настало время менять покровителей. Особенно тех, что витают за гранью реального мира. Если можно сместить могущественного бога, то почему кто-то боится совершать подобное с обычными смертными?

Воистину, весь мир у ее ног.