Текст книги "Свора (СИ)"
Автор книги: Hougen
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 65 страниц)
– И ярким примером может послужить моя ситуация. Вы считаете меня и мою организацию пособниками боевиков на Востоке, спонсорами терроризма и дельцами смерти. Хотя я никогда не скрывала своего отношения к подобным вещам. Особенно в интервью новостным каналам. Странно, что об этом так быстро забыли. Но я не собираюсь терпеть столь абсурдные инсинуации в адрес своего бизнеса, пожалуй, самого честного в этой проклятой стране. Я хочу заверить всех присутствующих, а также всех зрителей прямого эфира в том, что не имею никакого отношениям к вещам, в которых меня обвиняют. Однако слова в наше время ничего не значат и предыдущий оратор – блестящее тому подтверждение. А я не собираюсь оправдываться, просить прощения или в завуалированной форме отпускать свои же грехи. Я просто предоставляю доказательства своей невиновности и дам вам шанс оставаться рассудительными, как сказал господин Волкер. – на обширном экране позади говорившей замелькали кадры, впоследствии ставшие полноценным видеоматериалом. Нечеткое изображение постепенно становилось качественнее, стали различаться фигуры и места съемок. Порт. Контейнера. Вываленное на землю оружие. И крупный кадр, охвативший надпись одной известной компании, находящейся под протекцией самого Кардинала.
– Как вы видите, организация Эдем не замешана в распространении, импорте, экспорте или в чем нас еще обвиняют. Тем не менее, нас пытались вовлечь в скандал и преуспели в этом. Не так давно ко мне обратился господин Себастьян Гудвин, известный в кругах контрабандист. Он попросил меня о помощи с растаможиванием груза. Тогда я еще не подозревала, что он работает на Волкера и согласилась помочь. Как вы видите, это была не лучшая идея. – не обращая внимания на испуганных статистов и застывшего организатора с новоприобретенной пачкой, Регент стоял на месте. Ни один мускул не дрогнул на его побелевшем лице с расширенными до предела зрачками.
– Я не хочу никого обвинять и делать голословных заявлений, но, может, враг все это время был гораздо ближе, чем мы предполагали.
И тишина в ответ. Шокированные, смущенные и опустошенные взгляды следовали за удаляющейся фигурой. Видео продолжало безостановочно крутиться, оголяя истину. Ложь обернулась в материю с невидимыми швами, которые в конце концов разошлись. Вся грязь и скверна полились наружу и запачкали идеально налакированные туфли. Тупое равнодушие на лице Армана все равно говорило красноречивее любых слов. Буря страстей, гнездившаяся в подсознании, угрожала вырваться из общественных рамок и нарушить все правила хорошего тона. Умышленно подойдя почти вплотную к поверженному королю, Королева резко развернулась и направилась к молчаливо улыбавшемуся союзнику.
“– Ты же не хочешь пожалеть о последствиях своего отказа? Я очень опасный соперник и не особо склонен к милосердию. Со мной ты многое приобретешь, но в случае отказа потеряешь еще больше. Я даю тебе еще один шанс, чего не делал раньше. Подумай. Это великое благо”.
Клуб Эдем.
Эдем опустел. Никаких шумных богемных мероприятий, светских рассуждений о погоде, забавных полупьяных историй из насыщенного прошлого – ничего. По коридору изредка сновали одинокие приверженцы жизни в номерах на третьем этаже. На самом деле им просто некуда было пойти. Все остальные разбежались после сенсационного заявления лидера, окончательно настроившего мир против Своры. Покровительство Кардинала закончилось. Теперь их разорвут на части и выплюнут останки. Поэтому трусы бросились к спасительным шлюпкам и уплыли восвояси. Но они вернутся.
Это не первый серьезный кризис.
Однако незнакомая женщина, вошедшая в непривычно пустое помещение громадных размеров, не единожды оглядывалась по сторонам в поисках знакомых лиц. Новость, всколыхнувшая всю Республику, так и не достигла ее самой по причине пятилетнего отсутствия. Около часа назад ее самолет приземлился в Городе, после чего она села в первое же такси и назвала адрес. Телефон разрывался от огромного количества звонков, но раздражать молчаливого водителя хотелось меньше, нежели разговаривать с глуповатыми партнерами и объяснять очевидные вещи.
Как же здесь все изменилось. Внешне, по крайней мере. Или воспоминания ушли на второй план. Ей не хотелось возвращаться к прошлому. Но оно само не отпускало. Даже сейчас, задерживаясь у каждой картины или скульптуры, одна из основательниц клуба старалась припомнить, откуда та взялась. Не следовало бросать друзей и отдаляться от Своры. Глупое стремление найти свой путь привело лишь к еще большей путанице. Хотя какая теперь разница? Это дом.
– С возвращением, миссис Кокс, – тоскливого мальчишку сменил представительный мужчина с забавными усами на манер Пуаро. В экстренных ситуациях он становился привратником Рая, дабы не пропустить демонов за священную черту.
– Мисс, – поправила гостья и извлекла персональную ключ-карту. Та все еще блестела, несмотря на пролетевшие года. – Благодарю. Бар еще открыт?
Получив утвердительный кивок, Мелисса пошла в направлении южного крыла, где дорога открыта любым развлечениям. Спустившись по лестнице, она из причудливого афинского подиума с помесью странного Ренессанса попала в окутанный темным ковролином арт-деко с приглушенным красным светом. В дальнем углу, в окружении кожаных диванов и круглых столов, расположилась барная стойка. Навесные полки с подсветкой выставляли напоказ множество разноцветных бутылок. И за всем этим неустанно следил одинокий работник, протирающий бокалы. Его руки были полностью покрыты татуировками, изображавшими черепа и крылья.
– Держите, мисс Кокс, за счет заведения, – оторвавшись от привычного занятия, бармен достал два стакана текилы и поставил их перед посетительницей. Затем он повернулся к встроенным в стену песочным часам и перевернул их, позволяя янтарной жидкости внутри перелиться в другую часть.
– Креативно, – с определенным скепсисом разглядывая интерьер, Мелисса сосредоточила все свое внимание на сомнительном подарке. – Можно узнать имя заказчика?
– Это конфиденциальная информация, только для постоянных членов клуба, – прозвучавший извне голос ненадолго заставил стоявшую спиной женщину улыбнуться. Кто бы сомневался. Джентльмен, притаившийся в неосвещенном углу, наконец-то соизволил подняться с удобного кресла и подойти к старой знакомой.
– И тех, кто пишет чаще, чем раз в никогда.
– А ты ни капельки не изменился, Марк. Но постарел, – усмехнувшись, Консультант опустил голову, давая возможность извечным врагам – морщинам, проявиться на по-прежнему красивом лице. – Все еще на таблетках?
– Слышала одну старую шутку? Зашли как-то в бар контрабандистка и нарколептик… – не выдержав, собеседница звонко рассмеялась, при этом убирая мешавшие темно-каштановые пряди волос. – Я скучал.
– Если бы я тебя плохо знала, то подумала, что с возрастом в тебе проснулась сентиментальность, – с этими словами она заключила преданного друга в объятия. Как в старые добрые времена. До боли и хаоса, до страданий и крови. – А еще ты злопамятный. До сих пор припоминаешь мне тот случай с текилой.
– Я не виноват, что Виктория оказалась умнее и сразу заявила, что у нее есть парень, а ты, слишком вежливая, не смогла последовать ее совету и была любезно напоена теми двумя молодчиками. Из банальной галантности, как ты это потом называла.
– Нам было по девятнадцать лет, чего ты ожидал от меня? Может, кто-то из них был моей судьбой. Не попробуешь – не узнаешь.
– Когда вы звонили мне и просили забрать вас оттуда, ты говорила противоположные вещи, – юрист искренне веселился, вспоминая ситуации, от которых волосы становились дыбом. Но которыми они гордились в молодости. Беззаботные часы. – “Я больше никогда не буду пить. С этого дня и до последнего дня”! Так что, дорогая, в тот вечер я был твоей судьбой.
– И задние сидения твоей машины, так что не обольщайся. К слову, меня уж точно профессор Лаш не курировал до конца учебного года из-за скандала с наркотиками.
– Боже мой, помяни Дьявола. Да он просто позавидовал нашей продуктивности и искал повод придраться к идеальным отметкам. А мы, в перерывах между так называемым скандалом, действительно читали о причинах распада Римской империи.
Они проговорили больше трех часов. И ни разу не коснулись насущных вопросов. Умело избегая их, адвокат рассказывал о произошедших за пять лет изменениях. Уставы клуба остались нерушимы, а участники меняются как перчатки. Страна в кризисе, но Эдем процветает благодаря вливаниям со стороны филантропов-мизантропов. Иронично. Проблемы? Случаются. Нечасто. Враги есть, но это же обычные завистливые шакалы, противники великого прогресса демократии. Не стоит говорить и думать о них. Того недостойны.
Ведь Льву наплевать на мнение овец?
– Мне нравится, что ты причисляешь себя к первым. Есть в этом нечто самоуверенное, – Виктория с неприкрытым удовольствием испортила свидание двоих заблудших душ. – Мне сообщили, что к нам приехала важная особа и даже не удосужилась поздороваться. А ведь мы вместе провели семь незабываемых лет в средней школе.
– Не особо помогло, как я вижу, – поднявшись со стула, Мелисса критически осмотрела подругу. В их взглядах поначалу читалось недоверие, постепенно трансформировавшееся в плохо скрываемую радость. – Ты тоже постарела. Еще влезаешь в это пальто? – кивнув на старую, но сохранившуюся вещь, женщина ожидала реакции. Та последовала незамедлительно: Маргулис просто кивнула в сторону внешнего вида бывшей одноклассницы. В то же мгновение установившуюся тишину прорвал смех. Тот самый, неподдельный и душевный. – Нет, серьезно, хорошо выглядишь. Признайся, все дело в мужчине?
Высвободившись из объятий, Перри хотела отшутиться, но ее прервал вбежавший в бар смотритель с отвратительными новостями: “Кардинал ворвался в главный зал и был задержан на проходной”. С нечеловеческим рычанием Салливан вскочил и бросился к месту побоища. Ошеломленная гостья заметила, как вдова пошатнулась и задрожала.
– “Ты даже не представляешь, насколько ты права”, – все, что смогла выдавить из себя опальная Королева.
Представшая перед глазами эдемовцев картина могла подорвать веру в любого бога. Разъяренный Волкер, едва не выбивший массивные двери с петель, бешено жестикулировал и издавал звуки, больше походившие на душераздирающие вопли раненного льва. Колонны шатались, пол дрожал, а собравшиеся зеваки непроизвольно отступали назад. Они испугались. Сама Виктория застыла от нерешительности, пока не увидела, как один из охранников попытался схватить взбешенного зверя за локоть. Ее предупредительный окрик остановил смельчака, однако тот все равно был награжден точным ударом по лицу.
– Ах, вы только поглядите, да это же знаменитая троица! Отцы-основатели! – повернувшись к трем родоначальникам Своры, Арман, слегка покачиваясь, уперся рукой в стену. Его растрепанный вид оставлял желать лучшего: растянутый галстук, застегнутый на одну пуговицу пиджак и совершенно испорченная прическа. Это уже не Регент-интриган. Это его жалкая пародия. – С возвращением, Мелисса. Давно не виделись. Тебе уже рассказали ошеломляющие новости? – Маркус подал знак стоявшим неподалеку полицейским в штатском, но не рискнул отдать приказ без дозволения. – Ты подставила меня. Уничтожила. Вонзила нож в спину. Какой оборот речи тебе нравится больше? – Перри молчала, терпеливо принимая все удары. – После всего, что между нами было? Но тебе не привыкать. – лишенный своего наносного лоска, Мануэль все еще обладал страшной силой и ораторскими способностями. Пусть это и не спасло его от крушения.
– Почему ты молчишь? Скажи что-нибудь. Посмотри мне в глаза и скажи, как тебе жаль! Ну же!
– Я не слышу раскаяния! – ударив по стене, Советник переместился в центр. Вокруг собрались остатки былого величия Эдема. И все с интересом наблюдали за тем, как их повелительницу распинают на кресте. – Словами ты ничего не исправишь, но я хочу унизить тебя. Так же, как ты унизила меня! Так что давай, становись на колени и проси прощения!
Салливан стиснул челюсти от собственного бессилия. А Кокс, еще не оправившись от потрясения, не могла представить себе катастрофу таких масштабов. Ее лучшую подругу, отличающуюся весьма нестандартным умом и стремлениями к лучшему, сломали. Она была готова покориться. Сделать то, чего не делала никогда в этой чертовой жизни.
До чего он тебя довел?
– Ты сказал достаточно, – хриплый голос с отчетливыми металлическими нотками охладил пыл псевдо-триумфатора. – Сейчас ты на моей территории и не имеешь право что-либо требовать. Теперь убирайся. – Волкер, не ожидавший подобного ответа, лишь беспомощно оглядывался, но не находил поддержки. Внезапно он осознал, что попал в окружение диких псов, желающих убить его.
– Все кончено.
Непреклонность, с какой была произнесена эта фраза, пошатнула уверенность могущественного человека Республики. Он сам едва не рухнул на колени от безысходности, но клокотавший внутри гнев напомнил о себе. Это он здесь жертва. Он в своем праве.
– Правда? – умышленно растянув гласные, Арман вернулся к ипостаси великого тирана и деспота. – Как пожелаете, Ваше величество. Но впредь настоятельно рекомендую Вам остерегаться. Потому что я не пощажу ни тебя, ни твоих близких. Это только начало.
Поправив костюм, Мануэль вежливо поклонился, а затем направился к выходу из здания, которое вполне могло стать его могилой. Вдохнув свежий морозных воздух, он таким образом вырвал себя из омута застоявшихся страданий. Трехдневный запой определенно оставил свои отпечатки на лице опытного политика, не привыкшего к кругам под глазами и четко выраженным складкам. Но ничего. Он вернется к привычному режиму, составит новое расписание и впишет туда важный пункт по истреблению одичавших собак. Но сначала он пообедает в одном из своих любимейших мест.
Раздавшийся звонок напомнил о наличии обязанностей. Потянувшись к телефону без особого энтузиазма, Волкер нехотя взглянул на высветившееся на экране имя. Увиденное поразило его настолько, что выпавшая изо рта сигарета оставила след на ботинке.
Твою же гребаную мать.
Комментарий к Игра на понижение
* Речь Волкера содержит в себе множество вставок и отсылок к речам американских президентов времен Холодной войны.
========== Апокалипсис сегодня ==========
Мой народ не хочет реформ, когда повторно накормлен.
Добро пожаловать в Горгород.
(с) Oxxxymiron. *
Его предупреждали заранее, давали очевиднейшие намеки на то, что творится в этом дурном мире. Но это не спасло положения, не предотвратило крушения. За любым преступлением всегда следует наказание. А он совершил непоправимую ошибку – не смог предвидеть развитие ситуации, которая перевернула всю страну вверх дном. Неслыханный резонанс для политического мира и верховного правления. Элиты и массы тут же приступили к обсуждению горячей темы. Ведь прославленный Кардинал никогда так не ошибался. Ведь он безгрешный ангел, снизошедший с небес во имя человечества; скромный тиран, привлекательный на экране и неотразимый в жизни.
Так и происходит падение кумиров. Обычно после такого рушат памятники и сжигают книги. Но в цивилизованном обществе, построенном на лжи и обмане, все заканчивается порицанием без серьезных последствий. Хотя случившееся вряд ли можно будет отнести к простой оплошности. Ты разочаровал меня, ты был натравлен. Предсказуемая реакция газет беспокоила его меньше, чем предстоящая встреча с Магистром.
Так он любил себя называть.
Как жаль, что Виктория не станет свидетельницей умопомрачительного зрелища казни. Арман очень хотел бы увидеть в ее взгляде слабые намеки на эмоции. А чем еще заниматься смертнику? Его потащат к виселице или расстреляют. Может, даже дадут право выбора. Как бы ему хотелось уйти? Скорее всего с помощью пули. Элегантный метод. К тому же символизирует прогресс со времен всех бесчисленных войн. А Регент питал определенную страсть к разрушительным катастрофам истории, несмотря на то, что постоянно ратовал за глобализацию.
Он успел переосмыслить множество вещей, пока курил возле дома в ожидании палачей. Поэтому, когда за ним приехал черный автомобиль с тонированными стеклами и двумя сопровождающими на заднем сидении, Волкер не удивился. Лишь молча кивнул и принял немое приглашение сесть в салон. Ему предстояло увлекательное путешествие под аккомпанементы проблескового маячка. Неужели Президент так изнывал от желания увидеть его, униженного и медленно разлагающегося?
Веселая картина.
Проехав мимо обличительно-пафосного здания Парламента, расположенного на центральной площади великого Короля Пеймона, в окружении симметрично высаженных деревьев, водитель свернул вправо. Подальше от нескончаемого потока машин. Ты главное так не шугайся – я не изверг. Разумеется, господин бы не принял своего подчиненного на нейтральной территории. Слишком скучно. Вместо этого Мануэля отвезут в загородную резиденцию. А точнее – мини-крепость за чертой Столицы, около иронично перечеркнутого знака с названием поселения.
Подальше от людских глаз.
Плебеям необязательно знать, в какой роскоши купается их царь. Пусть наслаждаются блаженным неведением и преподносят голоса на блюдечке. Им вряд ли выпадет возможность увидеть дворец или побывать в нем. Невзирая на свои габариты, так называемый оплот несменной власти обладал своеобразным шармом. Его вполне спокойно можно назвать уютным местечком. В нем спокойно бы поместилась большая семья представительного политика-либерала, привыкшего фотографироваться с детишками и размещать их улыбающиеся непосредственные личики на постерах.
Но, вопреки всем стереотипам, в доме жил одинокий затворник, художник и романтик по натуре. Он лично руководил строительством особняка, создавая неповторимый стиль: массивные кованые ворота на фоне ухоженного сада с экзотическими растениями, конюшня с породистыми скакунами, пруды с копошащимися рыбешками и грациозными лебедями, небольшие каменные фонтаны, умышленно потрескавшиеся и разбитые, современные системы поливки и другие не менее впечатляющие технологии с легким налетом средневековья – все это лишь часть монументальной инфраструктуры.
Таким скромным дизайнерским способом поднебесные хоромы были максимально приближены к понятию всего мирского. Внутри царила атмосфера непретенциозного богатства, скорее говорящая о зажиточности, чем о несметных оффшорных сокровищах. Это и есть неотъемлемое чувство стиля и хорошего вкуса. Даже истинные монстры им обладают. Выйдя победителем из ожесточенной схватки за трон, успешный революционер сравнял с землей убогую архитектуру предшественника и построил свой изумрудный город.
Впоследствии он балансировал между добрым волшебником и злым колдуном, как бы забавно не звучало такое сравнение. И неизвестно, как безумный старик поведет себя сегодня. Свора чересчур долго создавала проблемы. Если Волкер падет, то и чертова предательница со своим пресловутым клубом не протянет дольше месяца. Он защищал ее интересы с момента их знакомства, ревностно оберегал ее покой и сон. И вот чем ему отплатили. Магистр будет долго смеяться, если уже не устал сдерживать себя.
Ты собрал только половину пазла… Сработавший датчик любезно оповестил хозяина коттеджа о прибытии долгожданных гостей. Механические ворота отъехали в сторону, освобождая дорогу, вымощенную серым кирпичом. Припарковавшись под специальным навесом, доставщики свежего мяса вышли на свежий воздух, при этом попросив готовящуюся на убой свинью подождать в машине. Пока они связывались с более приближенной свитой по рации, Арман внимательно изучал свой блокнот на наличие важных дел на будущей неделе. Придется отменить пару встреч.
– Здравствуй, Арман, – фамильярный тон, резанувший по уху, разнесся по всему салону. Обладатель неприятного голоса, который миллионы людей слышали едва ли не каждый день на телевизионных программах и брифингах, облокотился на слегка приоткрытую дверь и широко улыбнулся. Премьер-министр. Или Государственный Секретарь – кому какая система наименований больше импонировала. – Господин Маунтан хочет, чтобы ты присоединился к нему на охоте. Он велел мне лично тебя проводить.
– Неужели? – поправив измятый, невыглаженный пиджак, Мануэль выбрался наружу и размялся. В виду последних событий он почувствовал всю усталость своего уже сравнительно немолодого тела. – На кого идет охота?
– На ведьм, я полагаю, – оскалившись, выкормыш Революции протянул сопернику руку в надежде на пожатие, но получил вполне четкий отказ. Фыркнув, он пожал плечами и предложил направиться в сторону поджидающего их внедорожника.
Массивные колеса стремительно погружались в тонны грязи и так же быстро оказывались на неровной поверхности. Джип трясло и подкидывало на каждой кочке. Мимо проносились деревья, жидкие кустарники и убогие строения. Постепенно они углублялись в лесную чащу, с устрашающе редкими просветами между высокими стволами. Оставалось не так много времени до выезда на главную поляну. Президент любил это место за неограниченную возможность обозревать весь мир, не поглощенный уродливыми продуктами индустрии.
Конечно, если игнорировать тот факт, что он сам покровительствовал всем застройкам, развитиям, перестройкам и совершенствованиям, приносящим небывалый доход. Романтическая душа всегда боролась с практичной жаждой наживы. Ты умнее намного, на кой черт плебеи такому? Окраина, предназначенная для стоянки, оказалась полупустой. Никаких свидетелей? Постучав пальцами по стеклу, Кардинал решился не дожидаться услужливых шакалов и открыл дверь сам. Его мгновенно окружили, предлагая провести по давно изученному маршруту.
Старик ведь не изменял своим привычкам много лет, но это уже не имело особого значения. Либо великого интригана похоронят прямо здесь, либо он переживет бурю и останется у власти, или же будет выброшен на дорогу, как поганый щенок. Как же забавно: быть взрослым самодостаточным мужчиной, контролирующим массы и манипулирующим большей частью мира, но в тоже время зависеть от воли одного безумного затворника с замашками Наполеона.
И одно его слово может кардинально поменять правила игры.
Мы с тобой знакомы с тех пор, как ты, мой горе-воин, был чиновник, чье слово закон. Виновник сомнительного торжества, застыв в комичной позе около установленного на земле ружья, глядел в оптический прицел. Невдалеке, на другом берегу речушки, паслось стадо оленей. Восхитительные создания, но невероятно глупые. Как и люди. Однако увлеченного лидера государства больше волновал самец, отошедший от своего гарема на небезопасное расстояние. Неоспоримый царь леса. Жаль, что его шкуру могут повесить на стену или подложить под камин. Впрочем, то же самое могло произойти с самим Волкером.
Они с бедной тварью в одинаковых условиях.
– Потрясающие животные. Я имел честь наблюдать за ними с близкого расстояния в национальном парке Канады. Двое самцов не поделили внимание одной самки и выставили рога вперед, вызывая друг друга на поединок. Незабываемое зрелище, – немного повернув голову в направлении другой жертвы, говоривший на секунду прервал свою речь, чтобы подняться и оттряхнуть специальный костюм. – Боже мой, Арман, выглядишь просто ужасно. Ты хотя бы спал?
– Предпочитаю более рациональный подход к своему расписанию.
– В этом ты очень похож на моего отца, – голос с фирменной хрипотцой действовал успокаивающе. Это настораживало. – Каждое утро он вставал в полшестого, чтобы успеть на утренний поезд и доехать до завода. Невыносимо скучный был человек.
Вздрогнув, Мануэль провел языком по высохшим губам и приготовился достойно ответить, но его уже никто не слушал. Президент неожиданно припал к земле и затих. Цель, находившаяся под прицелом все это время, подошла ближе.
Идеальный момент.
– Он ненавидел книги и все, что с ними связано. Поэзия, романы, новеллы и даже легенды. Он был окружен ореолом истинного невежества, – прицеливаясь, сосредоточенный Маунтан не переставал размышлять о прошлом. Комичная охотничья панама съехала на другой бок, оголяя лысину с едва заметными седыми волосками. – Глядя на него, я постоянно думал, что человечество возвратилось к темным векам европейской истории. Но у него все же было преимущество над остальными – зоркий глаз. Он никогда не промахивался. И передал мне это весьма полезное умение. Хоть что-то же он должен был оставить после себя.
Республика, несколько лет назад.
Мир погрузился в хаос и анархию. Протестующие, вышедшие на улицы ради поддержки кандидата, символизирующего новую надежду, начали попросту громить все вокруг. Толпа сорвалась с цепи, почувствовав временную безнаказанность. Ведь все можно скинуть на печальные последствия так называемой Революции. Многоголовый манюпас ринулся навстречу новому миру с коктейлями Молотова и арматурами наперевес. Их протест, ранее выраженный в конкретных требованиях, превратились в банальное уничтожение частной собственности.
Повсюду гремели взрывы, разносились победоносные кличи и душераздирающие крики. Виновных в неизвестных преступлениях вытаскивали из взломанных квартир и прилюдно линчевали. Камеры неустанно следовали за повстанцами, транслируя каждый их шаг по местным телеканалам, пока их не отключили полностью. Где-то там, в посольствах, ютились испуганные послы, попавшие в самый эпицентр событий. Им запретили связываться с внешним миром, просить помощи у других стран или требовать политического убежища.
Вся Республика затихла, медленно погрузившись во мрак неопределенности. Игнорируя все вопросы, требования, ноты протеста и сообщения ошеломленных соседей, государство тем самым давало понять, что отказывается как-либо комментировать происходящее. Новое правительство не успело захватить главный оплот прежней власти – Ратушу. Но все к этому шло. Народное шествие приближалось к вычурному зданию, превращая его кричащие белые стены в разноцветное месиво. Толпа, благоговея, влекома к плахе, петле или колу; страху, елею, иконам, хаки, игле и оковам.
Автор этих слов, чванливый предводитель мятежников, вел массы к светлому будущему, стоя на крыше движущегося автомобиля. Он представлял собой слишком легкую мишень для снайперов, засевших на куполе строения, но они не станут открывать огонь – их давно переманили. Все было продумано с самого начала: шпионы каждодневно докладывали о состоянии дел, едва утихающие внутренние распри продолжали распаляться из-за вмешательства правильных людей, а ложные союзники искренне увещевали нынешнего Президента в своей вечной и непоколебимой верности.
В конце концов они первыми сдались на милость очевидного победителя-завоевателя, первыми открыли ворота так называемым вражеским войскам и первыми принесли присягу новому королю. Всякое сопротивление было сломлено при помощи силы. Вооруженное столкновение между сторонниками двух противоборствующих кланов переросло в кровавое побоище. Точное число погибших неизвестно, поскольку именно в тот момент по всем каналам пустили документальный фильм о белых лебедях.
Презабавно.
Революция белых потрясла всех.** Кто бы мог подумать, что в таком закоренелом тоталитарном обществе могли произойти настолько мощные изменения? Абсолютный черный лебедь.*** Настолько же непредсказуемый, насколько и грациозный. Отсюда и пошла такая любовь к этой птице, позднее ставшей символом восстания. Жаль, что красивое зрелище закончилось так быстро. Всего три часа ушлое на очищение громадного помещения от скверны, от пережитков прошлого режима. Как бы там ни было, но протестующие, вломившиеся в главный кабинет, не обнаружили в нем диктатора. Увы, ему не удалось сбежать. Впоследствии одну из частей его тела – а именно голову, предъявили в качестве доказательства гибели ненавистного деспота.
Через несколько часов после захвата власти и объявления досрочных выборов с прогнозируемым исходом, одна из центральных фигур разыгравшейся трагедии, прихрамывая, шла в направлении отдаленного Городского квартала. Уродливые дома с натяжкой можно было назвать архитектурой, особенно теперь, когда больше половины строений сгорели. Поднимавшиеся в небо черные клубы дыма возвещали о стремительной гибели бедного района. Остановившись посреди опустевшей проезжей части, Волкер стал прислушиваться: мимо пронеслась машина революционеров, сплошь увешанная белыми тряпками, а ее пассажиры пару раз выстрелили в воздух.
Апокалипсис сегодня, не иначе.
Опустив изорванную сумку на землю, Мануэль осторожно приподнял край рубашки, где уже алело красное пятно. Его ранили ножом в брюшную полость, в одной из потасовок. Какая самозабвенная ирония – двойной агент со стажем не смог увернуться от лезвия полупьяного отребья. Весь его вид и так намекал на долговременное нахождение в Аду: волосы, слипшиеся от крови и пота, гематомы по всему телу, кровоточащие порезы на лице и опухшая нога, на которую невозможно ступить. Ему бы отлеживаться в лазарете для раненных героев, но времени чересчур мало.
Достав последнюю самокрутку, Арман с трудом закинул сумку на плечо и пошел дальше. Бродяга высокогорных равнин. До места назначения оставалось совсем немного. Перемахнув через ограду, чтобы сократить путь, юноша едва не доломал поврежденную конечность. Осталось свернуть себе шею и довершить блистательную политическую карьеру. Хорошо, что здоровый сарказм еще при нем, не то последствия могли бы быть ужасно скучными. Веселая беззаботность, с какой он рассматривал свои раны, позволяла усомниться в трезвости рассудка. Возможно, будущий Кардинал ударился головой и потерял связь с раздражающей реальностью.
Оказавшись перед до боли знакомой парадной, больше напоминающей хлев, революционер тяжко вздохнул. Дом, милый дом. Здесь он переживал самые мрачные периоды своей излишне долговечной жизни. Ничего, в сущности, не изменилось. Ни стены, покрывшиеся копотью и жиром, ни парадные двери с многочисленными трещинами, ни отвратительные запахи. В самой квартире дела обстояли еще хуже: ободранные обои, кусками висящие на камышовых перекрытиях, одинокие предметы интерьера в виде поваленных картин и валяющейся посуды.
– Ты опоздал, – грубоватый голос, донесшийся из неосвещенного пространства, резанул по уху. – Я оставил ее там, на диване.
Фыркнув, полуобнаженный мужчина в потертых шортах указал рукой, сжимающей бутылку, в отдаленный угол квартиры. Арман не поверил в услышанное – это ложь. Это ошибка. Ринувшись в гостиную, мальчишка застыл в дверном проеме. Нет… Тело, накрытое дырявой простыней, не подавало признаков жизни. Опустившись на колени, Волкер слегка оттянул ткань, чтобы разглядеть иссушенное болезнью лицо.
