Текст книги "Свора (СИ)"
Автор книги: Hougen
сообщить о нарушении
Текущая страница: 64 (всего у книги 65 страниц)
– Отвезите меня в Эдем. Сейчас же.
Переглянувшись, последователи Рокуэлла втайне допускали мысль, что организация тоже могла пострадать от общенациональной катастрофы. Но полет истребителей-Валькирий прекратился и оставил в качестве напоминания о себе лишь обломки небоскребов и психических расстройств, с которыми придется иметь дело государству и многочисленным переоцененным экспертам. Люди до конца не верили в случившееся. Сплошной кошмар, перешагнувший за границу реальности и не собиравшийся заканчиваться. Особенно ее персональный, кажется, растянувшийся на множество лет. С момента возвращения в проклятый Город. В душе Перри была готова к тому, что увидит – предчувствия редко ее подводили. Но вот действительность всегда отличалась от надуманного мира и приносила сплошные разочарования.
– Боже мой, – прошептал водитель машины, затормозив возле груды каменных столбов, некогда поддерживающих гигантский главный зал общины. – Мне ехать дальше?
– Нет, – потухшим голосом произнесла Маргулис, открыв заднюю дверцу и выходя на воздух. На ее глазах погибало то, во что она вложила всю душу, весь остаток бренного существования, всю мирскую тоску и страдания. Остановившись перед Райским пристанищем, обратившимся в кучу ангельского пепла, в прах, развеянный по ветру пустых надежд, женщина опустилась на колени и уперлась ладонями в щебень. Ей не хотелось кричать или взывать к Богу с просьбой избавить ее от невыносимой внутренней пустоты. Она просто нуждалась в тишине. Стоявший в ушах шум до сих пор не стихал, дополняясь ужасными воплями жертв, мучившиеся под завалами или уже по ту сторону закопченного дымом пространства. Неизвестно – что из этого хуже. – Они мертвы. Все они. – Виктория была готова поклясться, что улавливала в беспрерывных воздушных колебаниях голос Волкера. Спокойный, как всегда уверенный в себе. Сулящий только бессмертие и выгоды. – И твой брат тоже. – подошедший сзади Майкл долго всматривался в полуразрушенное старое здание, чья вывеска раскололась на две части и валялась в двух противоположных углах улицы. Никак не прокомментировав услышанное, сектант прищурился и отвел взгляд. Он любил брата, но не умел демонстрировать эмоции – всего-навсего их заученные фрагменты. – Маркус, Винсент, Кларк, Сет, Илай… – заметив клубы дыма, валящие из выжженной церкви, Королева вздохнула. – И Вы, отец Давен…
– Майкл! Нас окружили! – окрик Рэйлана вернул двоих бездомных путников в суровые реалии, не щадящие мимолетных душевных порывов и слепых верований в прекрасное далекое. Реалии, в которых вампиры горят на солнце, а обычные люди погибают от пуль. Или в результате обвалов целых миров. – Как представитель закона, я приказываю бросить оружие.
– Мисс Маргулис. У нас приказ обеспечить Вам безопасное передвижение по Городу. Вам нужно поехать с нами, – их было слишком много – возможно, послали все имеющиеся подразделения. – Мы не можем доставить Вас силой, но у нас есть ордер на арест Ваших людей.
Как утонченно они замаскировали слово убийство. Усмехнувшись, хранительница руин вовремя остановила свою пресловутую свиту одним жестом руки, после чего поднялась и прошествовала в направлении шеренги звероловов. Кто-то из них вооружился винтовкой, что выглядело весьма комично в нынешних условиях. Они воображали себя участниками войны в Афганистане или же не понимали, что на самом деле сторожат Город на морском дне.
Администрация Волкера, улица Короля Асмодея.
– Признаться, я удивлен увидеть тебя в живых, – оскалившись, коронованный Волкер расставил руки в разные стороны и поклонился, но глазами прожигал отнюдь не вдову, а следовавшего за ней телохранителя. Он мастерски умел скрывать эмоции и стравливать жертв своих интриг. – Ты чудесно выглядишь, дорогая. Траур тебе к лицу, как и в первую нашу встречу.
Не удостоив Кардинала ответом или любым другим проявлением чувств, Виктория заглянула за спину новоявленному королю. Признаться, он собрал довольно пеструю компанию из кретинов, шутов, убийц, неудавшихся политтехнологов, уголовников и шизофреников. И они смогли взять мир в заложники, диктуя условия дальнейших преобразований. Все сосредоточилось в руках Джеймса, притаившегося в дальнем углу кабинета со скрещенными руками и трагичным видом, словно заживо похоронить тысячи невинных людей представлялось необходимостью. В центре, возле массивного стола, расположилась представительница Западного блока в ООН, не пытаясь скрыть триумфальной усмешки за привычной ширмой обеспокоенности нарушениями правами человека. Кен, вечно страдающий от неврастенических припадков, неловко постукивал носком ботинка по полу и поправлял кудрявые волосы. Мартин, в свою очередь, печально отводил глаза в сторону, избегая принимать участие в массовом геноциде как непосредственный участник.
– Это сделали вы? – глупый вопрос. На какой ответ можно рассчитывать?
– О чем ты? – изобразив удивление на гладко выбритом лице с сияющей улыбкой – он, кажется, готовился к этому дню с момента рождения – Мануэль расправил плечи. – Финансируемые тобой террористы с Востока устроили здесь полигон для испытаний твоего же оружия. Сколько боеголовок ты транспортировала? Скольким смертям косвенно поспособствовала?
– Лжец.
– Это вопрос восприятия. Или пропаганды в СМИ, ты же знаешь, – пожав плечами, Регент не стал углубляться в избыточные полемики. Не то место, не то время. – Слышишь? Этот шум? Это люди, наши сограждане, собираются на центральной площади. Я произнесу речь. Как их спаситель. Ты знаешь, что наши самолете сбили вражеские истребители и спасли весь Город? – действительно, за окном раздавался нехарактерный для Армагедонна рев толпы. – У тебя, как и у остальных, все еще есть выбор. Либо ты со мной, либо…
– Все это ложь, – оборвала его Перри, рассматривая лица собравшихся. Силясь обнаружить хотя бы намек на раскаяние. – Все было ложью с самого начала.
Ничего не менялось. И не собиралось. Справедливость оказалась заживо погребенной. Вместе с половиной государственных зданий. Прислушиваясь к отдаленному гулу, заполнявшему квартал за кварталом, вдова отметила, что его разбавляет вой сирены и отчетливое шипение мегафона. Бодрый закадровый голос, искаженный рупором, призывал массы идти на площадь, радоваться прекрасному темному дню и праздновать освобождение. Угроза миновала. Выходите на улицы! Террористы устранены! Опасности нет! Опасности нет!
– Создаешь личный культ? – поинтересовалась Королева, едва ли различая слова из фургона. – Думаешь, правда не всплывет на поверхность и ты не понесешь наказание?
– В каком мире мы живем, любовь моя? Очнись. Правды не существует. Ее продали на базаре за рыночную цену. То есть, бесплатно. И мы можем делать с ней все, что захотим. Перепродать ее боевиками, например.
Распахнувшиеся кабинетные двери прервали монолог полубезумного бомбиста, запуская внутрь двоих чудом спасшихся политиков. Монтегю и Симмонса. Столпы здравого смысла и преданности, еще не успевшей извратиться до уровня продажности по обстоятельствам. Их проводили звероловы с автоматами, а затем заперли двери, будто отрезая компанию от внешнего мира. Переговорный процесс не окончен. Самое интересное впереди. Вид отстраненного министра и дипломата явно свидетельствовали о близости к смерти. В глазах Волкера же плескался неподдельный интерес. Облизнувшись, он поприветствовал жалкие остатки Парламента.
– Какого черта? – прорычал Рэндалл, снимая очки с разбитыми стеклами. Из-за этого его взгляд стал более суровым, не ассоциирующимся с дипломатическим компромиссом. – Мой брат погиб вместе с премьер-министром и всеми депутатами. Что происходит?
– Для человека в состоянии скорби Вы такой эмоционально воодушевленный, – не оборачиваясь к уцелевшему послу, Кардинал продолжал играть в гляделки с любимой жертвой. – Такой же глупый и самоуверенный, как ты. Он думал, что является самостоятельной фигурой, но подчас суровая реальность важнее любого наваждения, да? Только он высококачественный дипломат и должен улавливать подобные вещи, а ты всего лишь бунтовщица без причины. Есть разница?
– Что Вы сказали? – спровоцированный Монтегю недовольно нахмурил полуседые брови. Жаль, что природная деликатность не позволит ему пустить в ход старое доброе насилие.
– Господа, Вы не хотите прогуляться? – снизойдя с высокого пьедестала, Арман улыбнулся. – Мои люди объяснят вам политику партии. И поведают грустную историю сотрудничества террористов с Востока и местных элит. И тогда сами решите, кто виноват. Ну а Джеймс с Кеном могут остаться. Так сказать, в профессиональных целях.
– Я никуда не пойду, – отрезал взбудораженный Симмонс, силившийся подавить волнение. Его долгая карьера не подразумевала уничтожения половины Города за пару дней и, как следствие, полнейшего хаос в стране. А еще самоубийство бывшего лидера и узурпацию власти местными царьками. – Уверяю, ты будешь последним, кто заставит меня куда-либо уйти.
– Дело Ваше. Я старался избежать публичности, но как пожелаете. Так вот, вернемся к предмету первоначальной дискуссии. Сыграем в игру, дорогая? Раз нас не оставили вдвоем, то метафоры станут подспорьем нашей беседы. Я уже сказал, ты считала себя независимой. Продвигала идеи свободомыслия в своем маленьком слащавом мирке-квесте, где все наряжались в короны. Или шутовские колпаки. Потрясающий водевиль.
– Говорит тот, кто именовал себя Кардиналом. Чем ты лучше меня?
– Ничем. Абсолютно. Я не говорил, что мы с тобой не похожи. Но я не превращал все в спектакль. Я знал правила игры и четко им следовал. В конце концов это привело к тому, что я сам начал их устанавливать и менять под себя. Ты бы могла пойти тем же путем, если бы была, скажем так, более дальновидной.
– Имеешь в виду, если бы я подорвала весь Город и разыгрывала из себя Освободителя? Ты прав, к театру это не имеет ни малейшего отношения, – за спиной послышались смешки одобрения и откровенного презрения. Ухмыльнувшись, Волкер по достоинству оценил выпад, но не сдался. – Так проведи для меня тренинг личностного роста. Что нужно сделать, чтобы вознестись на такие заоблачные вершины? Ты пятнадцать лет не мог разрушить плоды моей упорной работы, только бомба решила злободневный вопрос.
– У тебя недостаточно сведений. Я давно планировал диверсию, но иного рода, – непонимание в чужих глазах забавляло. – Помнишь вашего первого кандидата в мэры? некоего Декарта? И его предсмертные записки – образец гениальности? – кивнув, вдова не понимала, к чему клонит ее неудавшийся любовник. – Ты когда-нибудь видела его вживую? Общалась с ним? Ты знаешь, как он выглядит?
– Ваш бывший кандидат покончил с собой несколько дней назад. Его нашли мертвым в своем же доме. Прискорбная трагедия – мне он импонировал.
– Найди другого кандидата! Срочно! Времени совсем не осталось! Я больше им не доверяю…
Последние слова Президента Маунтана до его исчезновения. До поворотного момента истории.
– Он был близким другом Вуди…
– Калеки, накачанного обезболивающим и прочими видами полезных препаратов? Да брось. Ты меня разочаровываешь. Я был более высокого мнения о твоем интеллекте, но лучше бы ты фанатично верила в Господа. По крайней мере вопросов об умственной составляющей возникло бы на порядок меньше. – не до конца понимая подтекст истории, Виктория беспомощно пожала плечами, признавая победу Советника в первом раунде. – Давай иначе. Представим гипотетичсекую ситуацию: тебе позволили выбрать кандидата в мэрию, дабы легитимизировать диверсионную организацию. И вот тебе приносят список достойных людей из твоей невообразимой коллекции в стиле Терракотовой армии. Нужно отобрать лучшего. А у всех такие внушительные биографии, регалии и амбиции. Большинство имен ты видишь впервые. Но кому какое дело? Ты же не обязана их экзаменовать лично. Для этого есть другие. Помощники, секретари секретарей и прочий бюрократический сброд. В итоге кого-то находят. Безупречного кандидата. Он даже с кем-то там дружит. И вроде как не бесплотный дух. Да как может Декарт – сторонник рационализма, на самом деле являться мертвой душой? Это же абсурд.
– Значит, этого человека просто не существовало. Все – фикция?
– Нет, почему же? Он был и не был одновременно. Кто-то же написал письмо и подал заявку. Но под другими именами и внешностью. И все шло хорошо. Намечались выборы. Однако кто-то из пиар-менеджеров внезапно проснулся и увидел, что рейтинги катастрофически падают. Тебе сразу же доложили, и что произошло потом? – сложив ладони в своеобразной молитвенной позе, Волкер приложил кончики пальцев к губам и вздохнул. – Ты приказала выпустить его в эфир и дать пару интервью. Что же, пришлось импровизировать.
– Но основной целью была не я, – возникшая из ниоткуда мысль постепенно обретала форму. – Маунтан… – Перри поймала на себе заинтригованный взгляд, призывающий развивать догадку дальше. – Дать ложную надежду на возможное обновление окружения. И ликвидировать ее в жестокой форме.
– Браво. Все-таки та судьбоносная встреча пятнадцатилетней давности связала наши судьбы, так сказать, на века.
– По какому же принципу ты поддержал Себастьяна?
– Отчасти из-за банальной скуки. Первоначальный план был успешно выполнен. А Гудвин, по-моему, самая забавная часть эксперимента. Твоя недостижимая платоническая любовь, не так ли? Разумеется, у тебя с таким проходимцем ничего не было и быть не могло, но где-то в глубине души ты в этом нуждалась, – приняв расстроенный вид, Регент хлопнул в ладоши, чем испугал притаившихся слушателей. – И как иначе? Он ведь символ нормальной жизни. Примитивной, скучной, стабильной. Без драйва, без кокаиновых роуд-трипов. С ним ты ощущала себя обыкновенной смертной. Которой не нужно бороться с такими, как я. Но этот союз заранее был обречен на провал. А знаешь, почему? – она почувствовал, как сладкоречивый змей проникает в податливый, разжиженный горем разум. – Ты бы не знала, что с ним делать. Контрабандой ввозить сигареты в Республику? Выкупать одно-два помещения в год для обменных пунктов? Не смеши меня. Это не твой масштаб. Это же не предел мечтаний Королевы, которая каждый день просыпается с мыслью, что она – великая. – в глубине сознания рождалась паника, замаринованная в параноидальном соусе. Вздрогнув, Маргулис отшатнулась от протянутой мужской руки, а Искуситель сделал вид, что не заметил. – Идем со мной. Твое место в моем мире.
– В каком из миров? В котором ты уничтожил мою организацию? Истребил последнюю преграду на пути к всевластию, последний оплот сопротивления? Теперь тебя ничего не сдерживает.
– За все это время Вы так и не поняли одну простую истину, мисс Маргулис, – слабо улыбнувшись, Джеймс прошелся ладонью по осунувшемуся лицу. Вселенская тоска блуждала в глазах. Он явно не разделял восторгов соратников. – Своры не существовало. В том масштабе, в каком ее видели Вы. – он специально выдержал паузу, чтобы еще раз взглянуть на угнетающий пейзаж за окном. Эстетика хаоса. И Деранжер стал его отцом-основателем. – На самом деле Свора – это мы все. И мы боролись против действующей власти, но разными методами. Мы грызлись между собой, но отказывались следовать уставам. Мы были разобщены, у нас не было единого вожака. Однако мы победили низменные инстинкты грязных животных. Мы нейтрализовали тех, кто выступал против прогресса. Кто хотел жить в прежней гнилой системе и кто отказывался добровольно идти на следующую ступень, именуемой гармонией вида. Мы – едины. Мы все – Свора.
– Нет. Свора не убивала невинных людей. А вы это сделали. И даже не подумали о том, что у них была семья. Дети… – Виктория запнулась, протяжно вздохнув. Ей требовалось время, дабы унять дрожь в голосе и во всем теле. С такими мизерными успехами впору забиться в истерике прямо перед шакалами. – Никогда они не поддерживали прежнюю власть! – Волкер первым заметил ее состояние, близкое к умопомешательству и мгновенно оказался рядом. Он хотел прикоснуться к побледневшему лицу, но вдова, словно пробудившись от глубокого сна, резко отшатнулась с яростным криком: – Не прикасайся ко мне! – изумленный Арман выставил обе руки перед собой в так называемом примирительном жесте, после чего вернулся на исходную позицию. – Они ничего не сделали. А вы их убили.
– Я помолюсь за них, – проникнув на главную сцену через запасной вход, Рокуэлл остановился в проходе, прошелся пальцами по бусинкам четок, а взглядом – по присутствующим. – Их великая жертва не останется неоплаканной.
– Боже мой, – моментально прикрыв рот рукой, Регент приглушенно рассмеялся, взволнованно разглядывая знаменитого преступника. – Прошу прощения за святотатство, я не думал, что увижу легенду перед собой. Друзья мои, поприветствуйте нового бога. Или лучше сказать – Люцифера. – разыгрывая детский спектакль, Кардинал не мог избавиться от чувства превосходства. Он смог собрать в одной комнате лучшие умы человечества. И жутчайшие пороки. – Я безумно рад. Сам не представляю, насколько. – протянув руку в сторону отрешенного пророка, Армандо надеялся прикоснуться к чему-то великому, но был отвергнут легким кивком. – Согласен. Не время. Пока что. Но Вы же обязательно прочтете нам проповедь? – стараясь смотреть куда угодно, кроме как на Викторию, пастор рассеянно кивнул. – Замечательно. Но а для тебя, любовь моя, я подготовил вторую игру. Сможешь ответить на вопрос: почему этот человек здесь?
– Потому что ты использовал его для своих интриг против президента Маунтана, – осмелившись оторвать посеревшие глаза от пола, Джозеф встретился с непоколебимым женским взглядом. – Вы сговорились и довели его до нервного срыва, а затем – до побега. Из-за вас он провел около года в запертом пространстве и окончательно сошел с ума. – Симмонс, вслушивающийся во все фразы, побледнел и опустил руки. – Но план провалился, верно? – настал черед Волкера сжимать зубы и отворачиваться. – Он не должен был совершить самоубийство. Его задача заключалась в плавной передаче власти единственному преемнику. А он переиграл тебя даже перед смертью, назначив меня фавориткой гонки. Видимо, образ мстительного солдата из прошлого не отыграл в случае одинокого, всеми покинутого параноика-диктатора со старческими морщинами. Ну так что? Где мой приз?
– Старый дурак, – прикусив язык, восхищенно улыбающийся Регент не мог не помянуть учителя добрым словом. Казалось, священник вообще избрал роль декорации и молча перебирал четки. Максимально отстранившись от происходящего, он напрочь игнорировал вопрошающий взгляд обоих последователей, притворявшихся нормальными людьми за пределами секты. – Признаю свое поражение. Сама догадалась или наконец наняла хороших осведомителей? – высмотрев в безмолвной толпе бывшего директора СБР, советник помахал ему рукой.
– Интуиция, – отвернувшись к окну – предмету живейшего внимания Джеймса – Королева долго переваривала сказанное и услышанное подтверждение. – Знаешь, я не удивлена. Твоя попытка убить меня элегантно вписывается в общую фабулу трагедии. – очнувшись от затянувшегося сна, Лжепророк оторвался от увлекательного занятия по пересчету бусинок и уставился налившимися кровью глазами на спину Волкера. Майкл перехватил взгляд наставника, заметив, как его рука медленно потянулась к потайному карману сутаны. – Ты почти преуспел. Но Бог остановил тебя и не позволил совершить новый грех! – последнюю реплику, предназначавшуюся конкретному лицу, она едва не прокричала, чем смутила пребывавших в неведении зрителей. – Да, Бог помог…
– Не знал, что ты настолько сильно полагаешься на внеземные силы, – скептически настроенный Арман покровительственно улыбнулся. – Но вообще я не собирался тебя убивать. Только твоих людей.
– Стоило довериться Мастерсу с самого начала. Тогда мой клан прожил бы дольше и застал миг, кода бы тебя лишили жизни за государственный переворот.
Ее парирование взывало неприкрытый смешок со стороны представителей Западных интересов. Их в принципе забавлял разыгравшийся фарс, отвечающий всем нормам свободы слова и мысли вкупе с общей безопасностью психики.
– Само собой, – скривившись, Кардинал не оценил угроз в свой адрес, пусть и сослагательных. – Но сначала позволь рассказать о твоем любимом Мастерсе. Это ведь он убил твою семью. Он, а не я. По крайней мере, если говорить о биологической. Дуайт любил давать красочные обещания, но не выполнять их. А еще он утверждал, что никогда не отнимет чью-то жизнь, но по факту именно он нанял Ларри Боунса для убийства твоего дяди. Того, кого ты любила. Помимо Томаса, конечно же, смерть которого я до сих пор оплакиваю. И ты всерьез полагаешь, что приказ относительно твоего брата исходил от кого-то другого?
– Это все ложь, – прикрыв глаза, хозяйка руин повторила заученную мантру.
– Можешь не верить. Я соберу доказательную базу и…
– А как же Майкл?
– Что же, должен признать, это действительно нелепая случайность, – пожав плечами, вмешавшийся Деранжер вновь отвернулся к спасительному аквариуму, не пропускающему солнечные лучи. – Увы, иногда такое происходит.
– Хватит лирики. Болезненных воспоминаний. Боли, печали. И разбитых сердец. Это все в прошлом, – предложив руку в качестве приглашения следовать за мечтой, Мануэль снова получил отказ и был вынужден прятать злость под маской наигранной серьезности.
– Очередное притворство. Ты убил моих людей и теперь ждешь моего доверия? После того, как перебил всех, кого я любила?
– Да. Я отобрал их у тебя. Но взамен ты получила бессмертие. Мы уже говорили об этом. Обмен, какого ты заслужила. Власть…
– Которую ты отнял у своего учителя? У единственного человека, верившего в тебя? Заменившего тебе отца?
– Моя любимая праведница! – многогранная палитра эмоций отразилась на лице советника. Но он сохранил надменное хладнокровие. – Ответь честно. Кто повинен в смерти конкурента своры за мэрское кресло? Бедняга сгорел заживо в местном борделе. Но он не единственная жертва с таким плачевным исходом. Скажи, чьи люди загнали Брэма Гровера в подземное метро? Оттуда его вывезли по частям, распиленного колесами состава. – большинство наблюдателей не смогли скрыть отвращения при упоминании омерзительной истории, зафиксированной на все камеры. – И кто, поведай на милость, закопал собственного отца где-то на отшибе мира? – десятки глаз в долю секунды впились в напряженную Королеву, ловя каждый ее жест. Впрочем, Волкер не дал ей времени на ответ. – Смысл в том, что от твоей руки пострадало гораздо большей людей. А ты оправдывала это тем, что они ужасны, что они заслужили смерти. И ты долго пряталась в своем искусственном бункере в ранге святоши, а на меня смотрела с презрением, клеймила серийным убийцей и геноцидником. И пока я оставался главным злодеем, что делала ты? Ты облачала свой хаос в пеструю упаковку из оправданий. Но признай, что суть не изменилась. Ты же тонешь в точно таких же помоях самовнушения. И каждодневно ты молишься о справедливости, о возмездии, о беспристрастной истине и прочей чуши небожителей, пока в Аду для тебя выстраивают не просто комнату пыток, а целый, мать его, пьедестал! И это замечательно! – схватив вдову за руку, Регент поднес ее поближе и оскалился. – Я возбуждаюсь от мысли, что эти изящные пальчики замараны в таком количестве крови, измеряемой литрами, что сами короли Ада вздрогнули бы. Но плохой человек здесь я? – выпустив сопротивлявшуюся ладонь из цепкой хватки, Кардинал развернулся, посчитав, что несправедливо бичевать лишь одного виновника людских пороков. – Да взгляните на себя! Вы же все точно такие же! Лицемеры. Подонки. Приспособленцы. Убийцы. И фанатики. Вы прячетесь за личинами добрых друзей, советников и помощников, но в глубине души мы все чувствуем гнильцу друг друга. В ком-то больше, в ком-то меньше. Но разница между нами есть. Дело в том, что я себя принимаю. Я знаю, кто я такой. И я честно признаюсь миру, что ненавижу себе подобных. Да я бы с удовольствием уничтожил половину человечества. Господа, не смотрите на меня так. Дело в том, что я фанатично влюблен в войну. Я обожаю разрушения. Но не ради их самих. А во имя созидания! Потому что реальность отныне будет под моим контролем. И никто этому не помешает. Особенно унылые низкопоклонники, подхалимы и льстецы. Оглядитесь! Вы даже не представляете, насколько все прогнило вокруг! Даже так называемый слуга Господа именует себя Антихристом и Люцифером!
– Убери от меня руки – рявкнул Джозеф, грозно нависая над зарвавшимся оратором, желавшим ради достижения трагического эффекта прикоснуться к окровавленной сутане.
Собравшаяся на площади толпа прервала выступлением своим ревом, жаждая лицезреть Спасителя, нового Бога, Мессию или Президента – неважно. Кого-нибудь, кто пообещает дивный мир с благами и богатствами. Чтобы защитить их от кровавых поворотов истории.
– Я дам тебе время на размышления, любовь моя. Немного, но хватит на переосмысление ценностей. Пора отпустить прошлое, – выпрямившись, Арман поправил галстук, стряхнул пыль с выглаженного костюма, выглядевшего нелепо на фоне остальных измятых, и подошел к дверям. – Прошу всех следовать за мной. Или остаться на молитву. Джеймс! – эмиссар, закинувший одну ногу за другую, оторвался от стены и последовал за своим работодателем. Большая часть безмолвных зрителей покинули комнату, включая двоих сектантов, разочарованно прошедших мимо великого Пророка.
– Госпожа Маргулис, позвольте мне извиниться перед Вами, – застывшая в одной позе вдова не подавала признаков жизни, пока до нее не дотронулся смущенный Кинахан. Он вздрогнул, когда потускневшие зеленые глаза апатично пробежались по стеклам его очков. – Я не знал, что Рокуэлл работает с администрацией Волкера. Я не предавал Вас и невиновен в смерти Вашего брата.
– Я знаю. Но приготовьтесь к тому, что Вас следующим пустят в расход. И при этом расскажут, как мало от Вас толку, – поджав губы, Мартин растерянно кивнул и направился к выходу. Помещение незаметно опустело. Стало легче дышать. Женщина дернулась, стоило неподвижной статуи Рокуэлла развернуться и опуститься на колени, обхватывая ее за талию и шепча мольбы о прощении за предательство. – Что с Мелиссой?
– Мертва. Ее убили протекторы, – запнувшись на секунду, он не стал скрывать правду или приукрашивать факты. Ощутив, как женское тело подрагивало от сдерживаемых рыданий, Джо обнял ее крепче, почти уткнувшись лицом в ткань платья. – Прости меня.
– Скажи честно. Ты узнал про моего отца здесь или гораздо раньше, от Рэйлана? – подняв голову наверх, Пророк не смог долго выдерживать пронзительного взгляда и отвернулся. – Было ли хоть слово правды? Был ли тот человек, которого я полюбила – реальностью? – шокированный Отец понял, что все кончено, поэтому выпустил колени вдовы из объятий и отодвинулся. Неужели она сделала выбор? – Знаешь, я нашла в архивах фотографию. Возможно, этот человек тебе знаком. – вытащив снимок из чехла телефона, переложенного туда во время переезда в администрацию, Виктория вложила его в дрожащую мужскую ладонь. Моментально побледнев, монах вспомнил, при каких обстоятельствах в последний раз виделся с дедом.
– Отойди, Дэвид! Я имею право увидеть внука! – незнакомец в военной форме буквально силой проник в квартиру и рванул на себя дверь в детскую. Напуганный мальчик вскочил, но не двинулся с места. Страшный бородатый великан, увешанный медалями, зашел внутрь и улыбнулся. – Здравствуй, юноша. Мое имя Дэмьен.
– Твоя проблема в том, что ты полон ненависти. К себе, к другим, к Республике. Ко всему миру, – проникнув в потаенные закрома души, тщательно отгороженной от поползновений, Маргулис вздохнула. По-настоящему утомленно. – Я тоже раньше ненавидела этот Город. Но я поняла, что не ненавидела его изначально. Я не любила Город за то, каким он стал. Но это можно исправить. А вот ты… ты так и будешь жить в гневе. Но не та жизнь, что ты дал. – с этими словами Перри взяла руку стоявшего на коленях мужчины и приложила к собственному животу. Нахмурившись от непонимания, Джозеф около секунды перебирал в уме всевозможные варианты, пока не открыл рот от удивления. – Потому что ты трус. Ты не можешь признаться в очевидном и продолжаешь играть в свою нелепую игру.
Вовремя убрав руку, Джо поднялся и увеличил расстояние между ними при появлении Волкера. На этот раз тот молчаливо остановился в дверном проеме и, казалось, не сильно удивился, когда вдова добровольно пошла за ним, предварительно взяв кавалера под локоть. Легендарная пара. Двое бессмертных тварей, нивелировавшие общественные условности, расширившие пространство и политическую материю, наплевавшие на каноны и насадившие свою идеологию. Глядя им вслед с некоторой обреченностью, проповедник поддался дрожащим ногам и рухнул на колени, зажав в пальцах распятие вместе с фотографией.
– Да, у тебя мои глаза, – с гордостью сообщил великан, всматриваясь в детские черты. – Моя порода. Ты станешь солдатом. Настоящим защитником страны. Ты хотел бы этого, Джозеф?
Пристально разглядывая миниатюрные трещинки на деревянных бусинках, испачканных кровью и грязью, священник напрягся и, обхватив шнур в двух разных местах, принялся тянуть в противоположные стороны. Жаль, что придется расстаться с таким ценным артефактом. Благодаря ему как минимум два человека покоятся в могиле, в то время как их владелец здравствуют поныне. Странно – ими с легкостью можно было задушить жертву, но стоило приложить больше грубой силы и вся конструкция мгновенно рассыпалась по полу. Очистив оставшийся образ от пыли, лидер секты положил крест за пазуху и поднялся.
– Ты серьезно? Какой-то заросший солдафон заставил тебя передумать? – окрик возмущения сопровождал решительного служителя креста до конца маршрута. Галлюцинация Короля Баала прислонилась спиной к стенке со скучающим видом и комментировала каждое движение бывшей марионетки. – Ты еще более жалок, чем я думал.
Пренебрегая повышенным вниманием своих больных проекций, Рокуэлл не спеша вышел прямо в коридор, прошел мимо шеренги вооруженных звероловов и оказался на улице. Площадь являла собой, по сути, лишь красивое названием для будущих исторических сводок и журналистских очерков – от нее осталась разбитая мозаика, нарушенный рисунок и взрыхленная пыльная каменная кладка. В принципе, последствия бомбардировок нельзя было оценить по достоинству из-за несметного количества людей, выкрикивающих почти все известные мировые революционные слоганы. Поднимая наспех нарисованные плакаты наверх вместе с флагами Республики, невинные жертвы самого крупного обмана в истории человечества, едва ли скрывали буйный восторг по поводу тотального хаоса, пожиравшего страну. Не нужно иметь диплом первой степени в области экономических наук, чтобы понимать, в каком состоянии ныне пребывает финансовый сектор. Но кому это сейчас интересно, когда общая эйфория изменений охватила все слои населения, исключая прослойку погибших от бомбардировки и меньшинства с наибольшей интеллектуальной составляющей?
