Текст книги "Узы крови (СИ)"

Автор книги: Hougen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 84 (всего у книги 101 страниц)

– Так-так, кого же мы здесь видим? – Себастьян одарил собравшихся высокомерным взглядом. Раскачиваясь в седле, он ожидал продолжения банкета. – Блистательная и несравненная Ирина Манвуди, владычица разрушенного Простора, мать предателя и острая на язычок Королева Шипов, растерявшая их по дороге.

– А ты ни капли изменился. Кажется, разбойничья щетина тебе более к лицу, нежели шелковая мантия, – нотки глумления отчетливо слышались в речи дорнийки. Но нет времени на обмен любезностями. – Я предвидела наше столкновение и рада ему. Как вы справляетесь? Надеюсь, вас утешит тот факт, что мы привели на помощь семьсот кавалеров. Если все пойдет по плану, то Простор вернется к законным владельцам.

– Серьезно? – протянул оскорбленный подобным тоном южанин и выпрямился во весь рост. – Меньше полугода назад ты отправила нас во главе пятитысячной армии на рубеж с Дорном, где мы попали в засаду и потеряли практически всех людей. Наш призыв о помощи игнорировался, а потом на весь Юг прогремела новость, что Сады пали. С тех пор мы бились исключительно в одиночку, ни на кого не рассчитывая. Но сейчас ты возвращаешься, точно из длительного странствия, и говоришь о каких-то планах? – раздраженный вассал не собирался успокаиваться. – Какого черта? С какой стати я должен принимать участие в сомнительных авантюрах?

– Ты клялся в верности моему умершему мужу и твоему сюзерену – Лэнсу, – вежливо напомнила женщина, знаками приказывая пришедших в боевую готовность воинов не торопиться. – Лэнсу Тиреллу! Ты помнишь его? Только не говори мне, что забыл о своих клятвах.

– Клятвах? – переспросил гордый лорд Пилигрима, фыркая от негодования. – Я верно служил твоему супругу и своему близкому другу на протяжении долгих лет. Я пошел за ним на ту войну и дошел с ним до конца. – Замолчав на долю секунды, Себастьян погрузился в тяжелые воспоминания о прошлом. – Да, ты права. Однажды я служил дому Тиреллов. Но теперь дом Тиреллов мертв.

С этими словами он повернул коня в противоположную сторону и покинул общество непрошеных гостей.

– Ваш старший щенок разорил наши земли, захватил нашу крепость и вынудил нас бежать из собственного дома, – наконец подал голос Раймондо, накинувший лассо на шею жеребца, принадлежавшего Стефану. – Когда мы возьмем Сады, то насадим его голову на пику, а тело оставим гнить над воротами.

– Вы сражаетесь за призраков, – вмешалась огорченная Хельга, идеализировавшая непокорных братьев-партизан.

– Именно, – подтвердил младший Тарли, откидывая непослушную прядь. – Это мы и есть: призраки, подстерегающие вас в ночи. Вы не видите нас, но мы вас видим.

Не задерживаясь в компании запоздалых союзников, он поспешил нагнать брата. Старк вопрошающе взглянул на своего скакуна, требуя вернуть животное. Впрочем, Рей не желал расставаться с добычей.

– На нужды движения сопротивления. Желаю удачи.

========== Чего мы лишились в огне ==========

Orange Blue – Can Somebody Tell Me Who I Am

Talisco – The Keys

Проезжая по Королевским Землям, истощенным трехлетней войной и не восстановившим былое могущество, Клаус старался не придавать особого значения руинам замка, расположенным на возвышенностях меж морем и рекой. Шпиль полуразрушенной башни, единственной уцелевшей среди остальных, виднелся издалека. Белоснежный стяг с черной тварью, скалившей клыки на всех путников, реял на нем как символ победы зла над добром. Неприятное зрелище. Печальное напоминание о собственной слабости. Бесполезный правитель, не сумевший защитить своих верноподданных. Он бросил их на произвол судьбы, оставив наедине с мерзопакостными тварями. За полгода сотни тысяч невинных душ пережили множество катастроф.

Извечный конфликт двоих львов, отца и сына, временами перерастал в настоящую бойню. Гнев необузданного Майкла изливался на слуг и простой люд. Однажды, будучи в дурном расположении духа, погибший король приказал возродить пыточные камеры для преступников и тех, кого Святая Инквизиция и церковь подозревали в связях с темными силами. Своевременное вмешательство десницы предотвратило ряд несправедливых казней. Юный и беззаботный кронпринц, в свою очередь, доставлял немало хлопот и без того недовольным горожанам. Устраивая гонки на ночных безлюдных улицах, он с друзьями умудрялся разбудить половину города. Безнравственное поведение молодого престолонаследника, как изволили выражаться базарные торговки, сами начисто лишенные понятия о морали, приводило к многочисленным ссорам в семье.

Впоследствии одна из них стала предпосылкой к знаменитому побегу. Вырвавшись из сдавливающих ребра тисков, эгоистичные Ланнистеры устроили пожар, какого еще не видывал ни один бастион. Гавань осталась практически нетронутой даже тогда, когда под ее стенами шло кровопролитное сражение красных и черных. Но беспощадный огонь равнодушен к стоицизму и камням, насчитывающим не одну сотню лет. Уничтожив большую часть территорий, он принялся за мужчин, женщин и детей. Грудные малыши гибли в колыбельках, охваченных пламенем, а моряки, отчаянно пытавшиеся спасти корабли, увязали в горящих парусах и наутро всплывали обгоревшими трупами. Солдаты поджаривались в кольчугах, заменивших им гробы.

Мысленно проклиная создателей второго Ада, терпеливый народ на следующий же день после погребения умерших родственников начал отстраивать дома, храмы и бордели. Согбенные под тяжестью валунов и деревяшек жители возрождали былую красоту провонявшего гнилью города. Монарх, разом потерявший и детей, и всеобщее уважение, желал оказать разочаровавшимся обывателям помощь. Все же чувство стыда не покинуло его окончательно. Погрузившись в строительство новых мест, государственный деятель напрочь забыл о самом государстве. Внешние беды, равно как и внутренние, мало его беспокоили. Важен лишь фасад, оболочка. Подняв из пепла все убогие районы, не исключая промышленные, Майкл тут же покинул укрепление, дабы поохотиться на терроризирующих округу сыновей. Заведомо проигрышное дело закончилось плачевно. Мир лишний раз убедился в недееспособности одержимого местью ублюдка.

Никто не питал иллюзий в отношении некогда триумфального мятежника. Ни друзья, ни враги. Все понимали необходимость кардинальных перемен в мировоззрении простых смертных. Крушение всевозможных надежд пришло с побегом угнетенной королевы. Неоднократно посещая бедные уголки столицы, она утешала страждущих. Лояльностью к своим действиям Церберы во многом обязаны матери. Именно она рассказывала воодушевляющие истории об освободителях. При них жизнь станет легче. Следует потерпеть. Освободитель действительно явился, однако он вкладывал иное понятие в столь многообещающие слово. Утрата всяких надежд была свободой. Дав волю разъяренным демонам, разрывавшим грудную клетку, Гэбриэль сравнял Гавань с землей. Жертвы в спешке покидали захваченные дома, оставляя грабителям все драгоценности. Под покровом ночи, освещенной новым пожаром, стремительно выезжала из красной тюрьмы вереница тележек.

Несмотря на все произошедшее, Клаус испытывал некое благоговение перед местом, где вырос. Остановившись на высоком холме, он наблюдал за спокойным морем. Волны едва достигали прибрежных скал. Штиль. В шторм же можно было лицезреть своеобразную корриду стихий. Как забавно. А ведь именно в такую ненастную погоду корабль с новорожденным наследником тогда еще великого завоевателя почти разбился об утесы. Чудо и опытный капитан вывели команду из затруднительного положения, любезно подарив Беленору виновника масштабных переворотов в людских умах. Тень улыбки промелькнула на изящном лице с обворожительными ямочками. Глаз, закрытый черной нашлепкой, придавал мужества не менее достославному полководцу. В легенду несложно войти. Для этого не обязательно слыть за ослепительного красавца.

Напыщенным аристократам, кичащимся победами своих наемников, вряд ли когда-нибудь доводилось биться с нечестивцами, пожирающими себе подобных. Впрочем, это не имеет значения. Самые близкие и преданные друзья находятся рядом. Пятьсот кавалеристов и пятьсот латников отправились вместе с государем на покорение Юго-Восточного направления. Приняв решение укрепить союз с последним представителем клана Баратеонов, Лев намеревался помочь ему отобрать законные владения предков. Недавнее приглашение нынешнего владельца Оленьих Рогов посетить неприступный бастион словно благоволила к активным военным действиям. Но он, как обычно, слишком сильно углубился в неизведанное будущее. Легкое прикосновение к плечу заставило его вздрогнуть и резко обернуться.

Небольшая армия расположилась у подножия живописной горы. Раньше здесь происходили тайные поединки до первой крови. Причиной дуэлей, как правило, становился слабый пол. Сам дофин не гнушался бросать вызовы чванливым вельможам. Непрерывные тренировки с лучшими фехтовальщиками страны, разумеется, помогли одержать ряд блестящих побед и заполучить шестнадцатилетнему мальчишке славу неодолимого соперника. Воспоминания согревали. Уголки губ по-прежнему имитировали непривычную в последние недели эмоцию. Понимая, что со стороны это выглядит нелепо, первородный фыркнул и вопросительно взглянул на нарушителя безмятежности. Новоявленный сир Вильгельм редко проявлял желание говорить по душам. Предпочитая молча предвкушать встречу с убийцами своей матери, он превратился в истинного командира. Исполнять приказы и не задавать лишних вопросов – таков их девиз. Напускная холодность пошла на пользу характеру несдержанного воина, но пагубно повлияла на отношения с одинокорожденной.

– Я всегда мечтал посетить столицу и окунуться в водоворот тамошних развлечений, – вдохновляясь гармоничными пейзажами на фоне умопомрачительного заката, Олень превратился в философа. Опустившись на дугообразную шею мирной лошаденки, он предавался несбыточным мечтам. – Увы, человек, который воспитывал и обманывал меня все двадцать долгих лет, обещал даровать мне Гавань после того, как мы отобрали бы ее у твоей семьи. Он в красках описывал предстоящее возмездие, требовал набраться терпения и ждать подходящего момента. Многие нас поддержат – уверял сей тщеславный козел. В любом случае, мы можем воспользоваться твоей кровной связью со старой династией злополучных Таргариенов. Великолепный план, дядя, – не без иронии заявил сын Бернарда, обращаясь к разноцветным небесам. Ярко-оранжевые оттенки преобладали. Такое можно увидеть только летом. – Роланда считали неплохим бойцом, но он и в подметки не годился своему брату – бывшему лорду-командующему королевской гвардией.

– Которого убил мой отец, – рассмеявшись, подытожил венценосец, ловя на себе весьма скептический взгляд. Воздев обе руки к обители ангелов, он тем самым извинился за неуместное высказывание. – Надеюсь, твой третий дядя примет нас с распростертыми объятиями, а не сразу же побежит к излишне гостеприимному Транту. Душещипательное письмо, конечно, говорит об искренности его автора, но мы не настолько глупы, чтобы соваться в твое родовое гнездо без войска за спиной. Разрушитель взял крепость благодаря шестидесятитысячному воинству и предателям в стане противника. Нам таких бонусов не выпадет. – Разговаривая скорее с самим собой, нежели с безмолвным собеседником, Пастух засыпающего Солнца засмотрелся на руины. – Знаешь, о чем я не перестаю думать? Война рано или поздно закончится. Все имеет срок. Память о ней сохранится ровно на одно столетие, пока человечество не погрязнет в новых междоусобицах, еще страшнее прежних. И, глядя на разруху вокруг, я спрашиваю себя: а что мы сделали для этого мира? Выиграли несколько боев? Убили пару сотен невинных или виновных? Ересь. Мы должны уже покончить с порочным кругом жестокости. – Поймав себя на мысли, что завершающая фраза принадлежала Хэйли, монарх поморщился. – Нет, я не хочу оставлять после себя кровавый след. Когда я низвергну Гэбриэля в преисподнюю, то вернусь сюда и восстановлю столицу. К черту вся эта никчемная помпезность в виде престолов, искалеченных чужими клинками. Пусть обычное кресло возвышается над прочими. Я хочу помиловать изгнанных отцом лордов и вернуть им отобранные земли и титулы.

– А я нахожусь в списке этих счастливчиков? – поинтересовался Вильгельм, напрочь растаптывая орел романтических сумасбродств, взявший мечтательного государя в заложники. Пробудившись от горько-сладких иллюзий, Ланнистер отрицательно покачал головой, развернул буланого коня и ускакал прочь под аккомпанемент заливистого смеха. – Подумай хорошенько, светлейший. Через два часа мы уходим!

Брего несся бешеным галопом, подгоняемый вспотевшим хозяином. Черная грива разметалась по взмыленной шее резвого животного, обожавшего мчаться по безлюдным бескрайним просторам. Словно возвращаясь в былые времена, к древним цивилизациям неутомимых укротителей опасных тварей, они наслаждались полнейшим одиночеством. Ловко маневрируя среди неожиданно возникающих деревьев, преграждающих путь в никуда, мустанг протяжно заржал. Непередаваемое ощущение свободы, которую никто не отнимет. Дикие племена собирались ночью у пылающего костра и решали, на кого будут охотиться. На кого они пойдут с примитивными копьями, ломающимися из-за непробиваемой шкуры хищника? Такой, в представлении Божьего помазанника, была независимость. Неровная местность постепенно уступала равнине. Сам того не ведая, Клаус приблизился к печально известному месту. Непреодолимое желание оказаться там, где все начиналось, все же возобладало. Вряд ли оно пережило столкновение с еретиками.

Вопреки всем ожиданиям, гостиница на перекрестке, перевернувшая судьбу целого королевства, стала пристанищем для беженцев. Маленькая группа людей ютилась возле деревянного каркаса, по виду напоминающего конструкцию церкви. Оценив насмешку провидения, командир Альянса из чистого любопытства подъехал поближе. Счастливые дети, не обремененные заботами взрослых по добыче пропитания, резвились на берегу мелкой речушки. Завидев всадника, они поначалу насторожились, однако не прервали игры. Хорошо, что корона хранились у осторожного слуги и не являлась постоянным атрибутом в одежде. Образовав некое подобие круга, крестьяне внимали сгорбленному старику, облаченному в лохмотья. Изодранное грязное платье мешком висело на костлявом теле. Казалось, грязь въелась в кожу босых почерневших ног. Белые брови-гусеницы терялись в седых волосах, падающих на морщинистый лоб.

– Я был солдатом когда-то, – надломленным, но проникновенным голосом изрек безымянный старик, для пущего эффекта поднявший изъеденную рытвинами ладонь к облакам. Он увидел непрошеного гостя, но не придал ему особого значения. Или сделал вид. – Все мои командиры считали меня храбрым, но это не так. Я не сбегал с поля боя лишь потому, что боялся показать друзьям свой страх. Так что я был трусом. Мы выполняли приказы, какими бы они ни были: «Сожгите деревню!», и вот я поджигатель. «Заберите урожай у крестьян!», и вот я вор. «Убейте тех парней, чтобы они не восстали против нас!», и вот я убийца. Помню, как одна женщина кричала на нас, называла животными, когда мы волокли ее сына из их лачуги. Но мы не были животными, нет. Звери верны своей натуре, а мы своей изменили. Я перерезал горло тому парню на глазах его матери, которую держали мои дружки. В тот вечер мною овладел стыд. Настолько, что я не мог ни есть, ни спать. Я мог только смотреть в темное небо и слушать, как мать выкрикивает имя своего ребенка.

Он замолчал на мгновение, склоняя лысую голову с обрывками волос к земле и закрывая слезящиеся глаза.

– Я буду слышать ее крик до конца жизни. Я знаю, что не смогу вернуть того парня, и в отведенное время я могу принести лишь немного добра в этот мир. Ведь это может любой из нас, верно? – пилигрим огляделся по сторонам, задерживая взгляд на рыцаре без доспехов. – Никогда не поздно закончить грабить, прекратить убивать и начать помогать людям. Никогда не поздно вернуться.

На сей раз их взгляды встретились. Старец проникал в души и извлекал наружу скрытые чувства.

– Человек, который пережил сотню битв, может не пережить сто первую. – Поклонившись новоприбывшему, безымянный проповедник приковал всеобщее внимание к наезднику. – Приветствую вас. Не хотите ли присоединиться к нашей скудной трапезе?

Подумывая вежливо отклонить заманчивое предложение, Никлаус вспомнил, что не ел со вчерашнего дня. Кивнув в знак благодарности, он спешился и позволил свободолюбивому мустангу отправиться на поиски сочной травы. Похлебка оказалась ничуть не хуже той, что выдавали в близлежащих тавернах. Сначала жители подозрительно относились к знатному посетителю, но непринужденные обращения священника развеяли опасения. Расставшись с именем, бывший кавалерист армии Тиреллов ударился в религию и ушел паломничать в деревушки и помогать нуждающимся. К сожалению, большинство из них уничтожили приспешники Лжепророка. Служитель Господа находился в столице, когда произошел военный переворот и смещение власти. Он спасал невинных матерей и несчастных детей.

– Я долго служил Богу, но дело не в нем, – завораживающая тирада бывшего дезертира заставила венценосца задуматься. С ним так легко разговаривать, несмотря на разницу в происхождении. С детства отец требовал от первенца, баловня судьбы, достойного поведения и общения со своим кругом. Горделивый дурак. – Дело в нас самих. В наших поступках.

– Я бы с удовольствием продолжил беседу, но жутко тороплюсь, – спохватившись, Цербер призвал исчезнувшего друга обратно. Он хотел раскрыть свою личность, пожертвовав беднякам все имеющиеся в кошельке деньги, но что-то удержало от столь необдуманного порыва, и король ограничился простой благодарностью. В мыслях же он пообещал себе отыскать этого старика еще раз и сделать главой церкви в заново отстроенной столице.

– Удачи вам, Ваше величество, – Ланнистер резко натянул поводья, оборачиваясь к удивительному старцу, чье лицо с заострёнными чертами расплылось в блаженной улыбке. – Мы еще встретимся.

Несколько дней ушло на извилистый маршрут, пролегающий в горах. Опытный проводник старался избегать общеизвестных тропинок. Постепенно местность начала ухудшаться. Почва, размытая непрекращающимися дождями, была липкой и скользкой. Собачий лай верного Хогена помогал ориентироваться в туманные вечера. Штормовые Земли оттого и получили свое красноречивое наименование. Этот край страдал от частых бурь, виною которым – Слякотное море. Местные аристократы не строят громадных укреплений, поскольку еженедельные баталии со стихиями уносят жизни даже самых крепких строений. Восстановить маленькие башни гораздо проще, чем оснащенный бойницами форт. Плодородный грунт искупал все мелкие недостатки богатого региона. Устроившись на мысе, своим названием воздающем хвалу ненастной погоде, лидеры принялись обсуждать план дальнейший действий.

– Будем надеяться, твой родственник не убьет нас раньше, чем мы войдем в городские ворота, – с нескрываемым сарказмом проговорил монарх. Приходить к человеку, чьего первого брата убил Майкл, а второго – практически сам Баратеон, как минимум неразумно и как максимум опасно. Впрочем, семейные узы – вещь сложная. – В любом случае, Коннингтоны окажут нам неоценимую поддержу, если признают Вильгельма законным лордом. Но нам нужно больше союзников. У тебя есть друзья здесь?

– Откуда у него могут быть друзья? – съязвил Грандинсон, складывая руки на груди и победно ухмыляясь. Недавняя размолвка, приведшая к масштабной ссоре, давно забылась, однако о близких отношениях не могло идти речи. Поймав на себе полный упрека взгляд, говоривший лишь пожал плечами. – Не смотри на меня так. Я не виноват в том, что вместо исполнения своих обязанностей ты занимался грабежом и разбоем. Конечно, я сопровождал тебя, но иногда отлучался под благовидным предлогом, чтобы выпить со старыми товарищами. С одним из них я до сих пор переписываюсь. Я могу воспользоваться одним из наших воронов и назначить с ним еще одну встречу в моем родовом замке. Владелец Сонного Приюта слишком давно не посещал его. Это и будет нейтральная территория. Пока вы разбираетесь с грифонами, я заручусь протекцией лебедей.

– Мы не знаем, какие вассалы достойны доверия, а какие принимали участие в заговоре против Бернарда, – вмешался непреклонный Кокшо, вызвавшийся примкнуть к команде юного правителя, к которому по-настоящему привязался. – Моя жена отсюда родом. Но у меня имеются смутные подозрения относительно своего тестя. Когда-то мне называли имена тех, кто безжалостно убил твоих маленьких братьев, Вильгельм. – Олень заметно побледнел, но выдержал удар. Просторец, лишенный жалостливых порывов, равнодушно вскинул брови. – Когда Рога пали, все их защитники вынужденно перешли на нашу сторону. Про Роланда я узнал случайно, но запомнил.

– Рассылать письма всем подряд рискованно, – заключил Клаус, аккуратно дотрагиваясь до повязки. Уговаривать надменных дворян он не собирался. Компромиссы здесь неуместны. – Я полностью доверяю тебе, Джером. Действуй. Мы же наведаемся к радушному дядюшке и узнаем его мнение на сей счет.

Два дня пришлось ждать ответа от таинственного знакомого. Получив желаемое на рассвете, лорд Приюта отбыл послом на переговоры с возможными соратниками. Половина армии осталась на том же мысе под надзором бдительного Пайпера, в то время как пехота направилась к восточным горным цепям, среди которых притаился Грифонов Бастион. Небольшая, но добротно сложенная крепость, построенная на высоком темно-красном утесе, возвышалась над заливом Погибших Кораблей. Единственный ход, ведущей к цели, сужался около массивных врат, преграждающих дальнейший путь. Лучники, стоявшие по обе стороны крутых скал, внимательно следили за пятью сотнями латников. В мгновение ока они могли перебить добрую половину всего войска, если бы ставили перед собой такую задачу. Настороженное поведение хозяина легко объяснялось банальным недоверием к тому, кто называет себя его племянником.

– Кто идет через Крылатые Ворота? – громогласный бас, разнесшийся по всей возвышенности, мог сравниться со звуками трубящего боевого рога. – Сын человека, называющего себя Победителем Драконов и Убийцей Грифонов? Неужели вы хотите продолжить традиции предков?

– Какое умилительное откровение, – прошептал король, наклонившись к молчавшему товарищу. С интересом вглядываясь в мужской силуэт на башне, командир то и дело облизывался. – Неужели я имею честь говорить с великолепным Седриком Коннигтоном? Занятно. Мне все говорили, что вы ниже ростом.

– Напыщенный юнец жаждет лицезреть меня в полный рост? – осведомился голос извне. В нем чувствовалась насмешка. – Что же, я исполню волю своего повелителя.

На восемь минут воцарилось полнейшее молчание, изредка нарушаемое собачьим рычанием. Привязанный к седлу Хоген представлял опасность для окружающих. Наконец, словно спустя вечность, знаменитый воин явился на зов скорби.

– Какая интересная картина открылась моим глазам. Я сыздавна мечтал познакомиться с вами.

– Мечты сбываются. – Именно таким, в представлении государя, должен быть отставной генерал кавалерии. Будучи семидесятилетним воякой со стажем, он лишился человеческих эмоций и уже не оценивал душевных порывов по достоинству. Его лицо и сбитое тело были покрыты кожей, выдубленной на солнце и ставшей твердой как сталь. Округлая голова и слегка оттопыренные уши ввиду отсутствия волос придавали ему сходство с бизоном. Складки и рытвины пролегали вдоль впалых щек и превращали лоб в сморщенное яблоко. Бесцветные глаза с отдаленным намеком на зелень изучали гостей из-под обрывков бровей. Рот его привел бы в отчаяние любого из шутов: со своими бледными, плотно сжатыми губами он был создан лишь для суровых слов и резких команд – этот рот забыл про улыбку, а смеха и вовсе не знал. – К вашим услугам.

– Забавно, когда мы встречались последний раз, я предлагал тебе остаться со мной, покорить всех здешних жителей, а затем обратиться к королю Майклу с просьбой прислать подкрепление и вернуть свой дом, – опустив формальности знакомства, старик сразу перешел в наступление. Верно, нет на свете существа более жуткого, чем истинно справедливый человек, начисто лишенный милосердия. – Что ты мне сказал тогда? Не помнишь?

Вильгельм покраснел и сжал кулаки до противного хруста.

– Ах да, ты велел мне катиться к черту. Но сейчас я вижу тебя в компании младшего Ланнистера. Любопытно. – Выпрямившись, чтобы заглянуть за спину высокого племянника и в уме подсчитать количество солдат, Седрик, по всей видимости, остался доволен. – Ладно. Нерадушно с моей стороны держать вас на холоде. Милости прошу в скромную обитель полульва-полуптицы. К сожалению, ваше войско должно остаться здесь.

– С какой стати?! – рявкнул взбешенный Олень, угрожающе насупливаясь и нащупывая пальцами рукоять молота. Первородный отреагировал спокойнее, понимая всю законность выдвинутого требования. Да и Грифон не производил впечатление хитроумного интригана, расставляющего ловушки. Нет, этот скорее послал бы им предупреждение о завтрашней битве и пожелал бы доброй ночи напоследок.

– Приношу глубочайшие извинения за своего невоспитанного друга, – с преувеличенным раскаянием заявил Никлаус, делая поистине царский жест. Коннингтон насторожился, явно ожидая подвоха. – Сами знаете историю о вашем брате. Нет нужды говорить, что Роланд во всем случившемся обвинил мою семью и готовился едва ли не свергнуть меня с престола.

– До чего же знакомый почерк. Узнаю своего тупоголового родственничка, – скривившись от отвращения, Седрик с одобрением отнесся к манерам юного полководца. – И кто же оказал честь моему роду? Кто расправился с гадиной, отравившей разум невинному мальчишке?

– Разве вам неизвестно? – наигранно удивился Цербер, театрально колотя себя кулаком в грудь. – Вильгельм, конечно, – без колебаний солгал Лев, пользуясь замешательством единомышленника. Тонкая политическая игра требовала некоторых жертв. – Осознание настигло поздно, не спорю, но Альянс зиждется на отцеубийцах, изгнанниках и отступниках.

Не произнося ни слова, ошеломленный воин кивком пригласил двоих лжецов следовать за собой. Им не пришлось совершать утомительный подъем в гору, поскольку дворец расположился на расстоянии тридцати метров от ворот. На протяжении всего путешествия они обменялись только парой ничего не значащих фраз. Несколько раз задумчивый проводник останавливался вполголоса побеседовать с невооруженными, но одетыми в кольчугу людьми. Примечательным был тот факт, что между ними существовала некая неопределенная связь: лорд часто клал им ладони на плечи и переходил на доверительный шепот.

Либо имеет место быть процветающий заговор, либо есть другие объяснения столь дивному поведению. Не одно поколение занимало неприступную крепость, именуя себя прямыми преемниками мифических тварей. На стенах витиеватых коридоров висели выцветшие гобелены, иллюстрирующие масштабные сражения. В закругленных окнах красовались белые и красные ромбы. Пиршественная зала не отличалась роскошью – в ней заседали отнюдь не самодовольные дворяне, а легендарные военачальники.

– Располагайтесь, – предложил вышколенный кавалерист с физиономией зубра. Поставив на стол графин с тремя медными кубками, он приказал слугам разлить на редкость гадостное пойло. Если хозяин испытывает почтение к напиткам такого качества, то предательства не миновать. Вряд ли кто-нибудь станет растрачивать хорошее вино на будущих мертвецов. – Полагаю, вы пришли сюда с целью просить моей помощи в предстоящем захвате Оленьих Рогов?

– А вы часто так быстро переходите прямо к делу? – осведомился венценосец, смакуя кусочек разогретой свинины. На секунду ему показалось, что Коннингтон оскалился, но то было простое следствие пережевывания жесткой пищи крошащимися зубами. – Но согласен. Нет никакой надобности в играх и увертках. Я действительно хочу, чтобы вы признали Вильгельма легитимным грандлордом Штормовых Земель, единственным сыном и наследником Бернарда. Ваша армия также окажет неоценимую поддержку.

– Ваши аппетиты все возрастают и возрастают, – констатировал Седрик, кощунственно наслаждаясь отвратительным на вкус вином. Оставив кубок наполовину пустым, Грифон сложил руки домиком. – Что же, позвольте и мне выставить условие. Я присоединюсь к вам, но взамен получу гарантии. Во-первых, мне бы хотелось получить назад свои территории. Сокрушительная победа красных в трехлетней войне стала началом конца для моего рода. Земли, прилегающие к Бастиону, забрали соседи и поделили меж собой. Чужого мне не надо, а вот свое хотелось бы получить обратно. Во-вторых, Ваше величество обязуется узаконить парочку моих бастардов. Любезность Майкла не знала границ: он не изгнал меня за море, однако запретил иметь жен и детей. Впрочем, речь шла о законнорожденных. Поэтому я хочу оставить после себя хоть что-то. Узаконьте моего второго сына и троих девушек, которых я выгодно отдам замуж. Может, за своего нового лорда.

– Слишком много просьб, – проскрежетал Баратеон, вновь чувствуя подкатывающие раздражение. Ланнистер, не желавший втаптывать в грязь укрепившиеся отношения с первым союзником, тут же прокашлялся. Двусмысленный жест ускользнул от подверженного приступам ярости рыцаря. – Дядя, я же могу тебя так называть, ты считаешь, что находишься в том положении, когда можешь просить?

– Девиз моего дома – «Лютый враг – верный друг». Я не нарушал клятвы, данные твоему отцу. И я не склонен делать это во второй раз, – поднявшись со стула, неукротимый старик опустил кулаки на деревянную поверхность, из-за чего раздался звон посуды. – Не так давно меня навещал наш общий знакомый Трант, ставший наместником Рогов и приславший вам то письмо с приглашением. Он спрашивал меня о некоем юнце, объявившемся в воинстве Альянса. По слухам, его часто видели в обществе новоявленного монарха. Но я поспешно опроверг все абсурдные предположения и успокоил бдительность Гектора рассказом о своем честолюбивом брате. Оказывается, никакого выжившего отпрыска Бернарда и в помине не было. Бурное воображение и жажда мести взяли над Роландом верх и он выдавала какого-то самозванца за вышеназванного. А Клаус, нуждавшийся в Юго-Восточном регионе, принял все нелепости за чистую монету.

Чертов гордец оказался умнее и продумал все до мелочей. Поразительно.

– Осталось завоевать цитадель на берегу моря и, думаю, можно идти на покой с чистой совестью.

– И узаконенными бастардами, – смирившись с неприятным послевкусием, первородный поднял сосуд с целебной жидкостью и салютовал еще одному стороннику. А ослепленный гневом Вили, как называли Сохатого, так и не осознавал всей важности произошедшего. Определённо, тонкая сеть умелых интриг – непостижимая наука для тех, кто держал оружие чаще, чем перо.