Текст книги "Узы крови (СИ)"

Автор книги: Hougen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 78 (всего у книги 101 страниц)

– Честно говоря, не очень много, – юлил Хойт, не желавший становиться посмешищем перед собравшимися. – Но ладно. Знаю, одну. В общем, заходят в таверну три лорда: Старк, Мартелл и Ланнистер. Заказывают себе эля, но когда хозяин приносит кружки с напитком, оказывается, что в каждой плавает муха. Ланнистер в гневе отпихивает чашу и требует новую. Мартелл вылавливает муху и съедает ее, запивая элем. Старк лезет пальцами в кружку, вытаскивает муху и кричит: «А ну выплюнь, мелкая гадина! Выплюнь!»

Оглушительный смех прервал остроту на середине. Подвыпивший Клаус также не подавлял эмоций.

– Когда мне рассказывал отец, было не так смешно, но я рад, что повеселил вас.

– За нашего короля! Тот, кто не пьет, не уважает нашего короля! – подняв чашу, Мятт заклинал всех сидящих подняться. Десять человек, включая единственную девушку, исполнили волю гвардейца. – За Никлауса Ланнистера! Низвергателя Волков! Пусть правит он долго!

– Слушайте, у меня есть предложение века, – Олень с трудом выговаривал фразы, но у него всегда был неиссякаемый запас идей. – Сыграем в одну игру. Я называю факт из вашего прошлого. Не общеизвестный, нет. Я не могу обратиться к Клигану и сказать, что его брата звали Беовульф, а я его убил.

– Многим нужно поблагодарить тебя, – Крэйвен салютовал говорившему полупустым медным бокалом. – Чертов монстр заслужил это, но он по-прежнему мой брат. И я бы не хотел снова услышать его имя.

– Меня все поняли, – заверил Баратеон, передавая кувшин с живительной влагой тем, у кого она закончилась. – И правила, надеюсь, тоже. Если вы оказываетесь правы, то пострадавший должен выпить. Если нет, то пьете вы. Только без обмана! Помните – среди нас Божий помазанник. Он распознает ложь. Верно ведь? – повеселевший Лев кивнул в знак согласия и хищно облизнулся. – Отлично! Я начну! Джером, в детстве тебя бил отец.

Наклонив голову вбок, Грандинсон несколько секунд раздумывал над словами друга, после чего осушил чашу до дна, позабавив абсолютно всех. Вытерев бороду, он не переставал ухмыляться.

– Но мать била сильнее. Ладно, приступим. Сантагар, твоя нога. Ты повредил ее, будучи ребенком.

– Мне было двадцать пять, когда я выступал на турнире и упал с коня, который затем раздробил мне кость.

Разочарованный обвинитель, чертыхнувшись, принялся пить до дна под бурные овации других бражников.

– Во всем виноваты отцы, на самом-то деле. Мой был горделивым козлом, любившим покрасоваться. Он начал выставлять нас с братом на турнир с юных лет. Хавьер преуспел, а я остался с подарком. В пекло. Продолжим, мне нравится. Валькур, ты любил женщину, но все обернулось плохо и больше ты не позволял себе влюбляться.

– Не буду тешить вас подробностями, – Каракурт глотнул нектара, внезапно ставшего кислым. Впрочем, как и вся его жизнь. – Хорошо, кто там следующий? Венедикт, да?

Ворвавшийся в палатку солдат прервал веселье. Недовольные взоры устремились на глупца, посмевшего мешать. Запыхавшийся мужчина, пересиливающий боль, изошел на пену, чтобы сообщить о том, что мост, отделяющий стоянку от захваченного замка, был опущен. Это известие взбудоражило пьянствующих лордов, вынуждая вскочить с мест и выбежали наружу. Непрекращающийся собачий лай говорил о много. Что-то не так. Вздрогнув от непростительно долгого чувства беспокойства, Клаус приказал немедленно трубить в рог. Сумерки сгустились настолько, что разглядеть что-либо на расстоянии было почти невозможно, кроме верхушек елей и отдаленных силуэтов.

Лагерные огни плохо спасали положение. Заунывный вой боевого рога призывал на помощь отдельные отряды, рыскавшие по лесу. Может, подкрепление пришлет Форт Сангард. Не собираясь уповать на милость провидения, первородный распорядился не приближаться к подозрительному мосту. Опасаясь ловушки, многие роялисты тут же повиновались, однако раздавшийся клич привлек всеобщее внимание. Вражеская кавалерия, скрывавшаяся во тьме, ринулась вперед. Топот конских копыт разбудил заснувших рыцарей. Мгновенно протрезвев, они побросали недопитые кружки, дабы успеть схватиться за оружие. Слишком поздно.

Цербер помнил, как защитники окружили его плотным кольцом, выставив копья, но их смели за считанные секунды. Хаос воцарился в пристанище сторонников короны. На них обрушивались безжалостные удары. Жалкие попытки взобраться на расседланных жеребцов ни к чему не приводили. Десятки, сотни – все бравые воины пали. Одному раскроили череп, другого разрезали на части одним взмахом клинка. Ни одному не посчастливилось избежать столь плачевной участи. Баратеон орудовал молотом, дробя противникам кости и разрывая панцири огромным шипом. Но лошадь врезалась в него на полном ходу, отбросив в реку.

Мятт рухнул в грязь, погребенный под трупами соратников. Оставшиеся пехотинцы не могли сдержать натиск еретиков. Шестеро трусов попытались добежать до ворот крепости, но выскочившие оттуда всадники обезглавили дезертиров. Жалостливые крики разносились по лагерю. Подожженные знамена со львами символизировали окончательное падение. Клаус, с рассеченной до крови щекой, полз к реке. Его сестра исчезла. Быть может, погибла, как и остальные. Джером, Гордон, Кристофер – все они наверняка мертвы. Душераздирающие вопли слились в единый звук. Заскрежетав от боли, венценосец окунулся в воду, испытывая облегчение.

– Посмотрите, кто у нас тут, – интонация, резанувшая по ушам, напомнила о кошмаре. Их пятеро. Далия предупреждала, а он не верил. Острейшая сталь оцарапала кожу на шее. Рассудок постепенно угасал. – Ваша милость, неужели вы до сих пор носитесь со всем этим бесполезным сбродом? – Железо холодило горло, не давая отключиться. – Клэнт, нам же нет нужды убивать его? Тебе же не за кого мстить, я прав?

– Разумеется, господин, – в отблесках огня мелькнул хищный оскал. – Но следует дать им понять, насколько мы кровожадны. Эти надушенные аристократы считают себя умнее других. Думают, что все должны перед ними пресмыкаться и целовать им сапоги. И когда у них возникнут проблемы, достаточно будет призвать на помощь семью, и все проблемы исчезнут. Верно. Без семьи ты никто, а их здесь нет. Запомни это. А вот так ты запомнишь еще лучше!

С этими словами он убрал мечи, после чего нанес страшнейший удар. Повалившись в реку, Никлаус ощутил невыносимое жжение.

– Будь осторожен, малыш. Ночь темна и полна ужасов.

========== Порочный круг ==========

The Japanese Popstars – Shells Of Silver

Alex Band – Only One

Мир потускнел. Впрочем, неудивительно, ведь он лишился глаза. Мир не потускнел. Всего лишь уменьшился, стал компактнее. Повязка на лице раздражала. Она впитала в себя его кровь и сколько бы раз ее не меняли, запах оставался прежним. Постоянно хотелось спать. Он не потерял сознание, нет. Просто лежал и часами рассматривал ту безвкусную картину на стене. На порванном балдахине копошились насекомые, но и это не особо волновало погрузившегося в забытье смертника. Будучи не в состоянии отвечать на многочисленные расспросы, он слушал нескончаемую болтовню частых посетителей.

Они действительно беспокоились. Каждый входивший на секунду замирал в дверях, разглядывая изуродованную щеку проклятого короля. Затем, подавив эмоции, люди заходили внутрь, садились на стоявший рядом шатавшийся стульчик и выказывали свои опасения или же рассказывали о событиях далекого прошлого. Может, это было будущее – никто не знает. А он внимал, не произнося ни слова. Связь с реальностью, к сожалению, слишком упрочнилась, чтобы погрязнуть в ирреальном мире. Чертовы сны – единственная иллюзорность, посещающая его.

В них к нему приходил отец и насмехался над страшным увечьем. Когда-то давно он сам поклялся выдавить кронпринцу глаза, если тот в очередной раз опозорит семью. Заботливый папа, но Клаус поспешил уверить его в том, что это излишне. За него все сделал восставший из мертвых демон. Тогда погибший монарх бешено расхохотался. Раскрываясь, трещины побежали по знакомому лицу, разрывая плоть. Одним резким движением он сорвал маску, являя свой истинный облик. Перед венценосцев возник Гэбриэль, язвительно ухмыляясь. Он открыл рот, дабы сказать что-то, и его лживые слова превратились в бледно-серых мотыльков.

Караковый жеребец промчался мимо, ведомый десятилетним мальчиком, кричащим от радости и воздевающим ладошки к хмурым небесам. Позади реяли золотые флаги с красными солнцами и горело множество костров. Черноволосый юноша, стоявший подле них, угрожающе потрясал копьем, обращаясь в никуда. Яркое пламя достигло каменных стен и постепенно сжирало деревянные строения, пока силуэты четверых всадников не растворились в дыму. Их преследовали морские твари, появившиеся из самых темных глубин. Звезды следили за беглецами, но в конце концов перешли на их сторону и освещали путь.

Огромный волк с темно-фиолетовой шерстью обгладывал человеческий череп, рыча и скалясь на проходящих. Корона, ранее украшавшая голову мертвеца, расплавилась. Золото текло по волосам кричащего мужчины и затекало в рот. Все это происходило возле кровавой реки, чьи потоки исчезали в тумане. Образы сменяли друг друга, при этом не задерживаясь подолгу. Зверски убитые лорды валялись среди пропитанных смрадом цветов. Один из них, еще живой, изнывал от боли в траве от ужасной раны в области груди. Внезапно галлюцинации испарились. Женщина, укутанная в красный плащ, едва слышно прошептала: он был рожден в горе и эта тень висела над ним всю жизнь.

Материнский голос, ворвавшийся в сновидение, отогнал грезы. Привычный аромат миндаля, казалось, проник в апартаменты вместе с его обладательницей. Пока он не шевелился, искалеченный участок лица не болел, поэтому принц лежал неподвижно. Или он король? Странное чувство. Сколько минуло времени – сказать никто не мог. Ни луна, ни солнце не заглядывали в мрачную комнату. Открывал Лев глаз или нет – без разницы. Он спал, просыпался и засыпал вновь. Трудно определить, что из всего было мучительнее – почивать или бодрствовать. Когда он засыпал, приходили сны – удручающие и тревожные, полные крови и вероломства. Часы превращались в дни. Так, по крайней мере, ему чудилось.

Непрекращающаяся чесотка под грязной тряпкой, закрывающей правую часть лица, нервировала. Прикасаться к воспаленной коже нельзя – так утверждали лекари. А их мнения никто не спрашивал. Слуги ревностно следили за этим. Благочестивые твари и жеманные подхалимы, ничем не отличающиеся от назойливых вассалов. Заходили и растравливали душу поганым сочувствием. Пересказывали события той известной заварушки. Как будто сам он там не присутствовал. Павший государь помнил боевой клич, разнесшийся по уничтоженному лагерю, помнил развивающиеся флаги и крик, вырвавшийся из уст солдата.

Первородного нашли неподалеку. Черный кобель оборонял тело хозяина и не желал подпускать кого-либо ближе, чем на сто метров. Его накрыли плащом и перетащили в освобожденный замок. Так прошло несколько дней, в течении которых он узнавал новости. Оказывается, единственная сестра выжила. Из трехсот оставшихся рыцарей уцелело меньше сотни. Многие получили смертельные ранения и скончались на том же месте. Остальные пережили разгром. Сумели дождаться подкрепления. Позднего. Игнорируя шутники веселых завсегдатаев, Клаус думал лишь о собственной печали.

Происходящее не укладывалось в голове. Еще вчера маленький ребенок баловался с медной фигуркой в виде головы хищника, а потом развлекался с картинами, играясь с тенями и красками – беспощадное время. Сегодня двадцатиоднолетний мальчишка утратил способность видеть. Наполовину. Осознав сей печальный факт, он пришел в ярость. Потребовалось немало усилий, чтобы сдержать безрассудный порыв собрать войско и отправиться на поиски злодеев, атаковавших с тыла. Увещевания родных и друзей обуздали гнев правителя. На смену озлобленности пришло тупое безучастие.

Блуждающий взгляд, непонятное бормотание – верные признаки безумия. Тревожно для человека, на коего возложен венец, пусть и кровавый. Обеспокоенные товарищи не покидали просторную комнатушку с шикарной постелью – личные покой старого лорда Пайпера, благодарного за избавление от гнета еретиков – часто обменивались шутками, пытаясь достучаться до отрешённого господина. Кол все дурачился – ведь намного проще смеяться над чьей-то чужой игрой, чем вступить в нее и проиграть. А Элайджа старался быть самим собой, но, снова решаясь нарушить покой брата, редко выдавливал из себя хотя бы пару фраз.

Однажды проницательный старец, заведующей библиотекой в Гавани, давал точные характеристики выбранным для принцев имен. Тогда он признался, что второй сын великого завоевателя всегда будет находиться в тени старшего брата. Майкл не был доволен, поскольку возлагал большие надежды на самого смышлёного из отпрысков с царской кровью, но пора привыкнуть к разочарованиям. Финн, именуемый в армии Тихим Львом, было скорее заложником, нежели членом семьи, однако никто не смел помешать ему навещать родственника. Он делал все, о чем бы его ни просили. Отклоняться от своего долга – это на него не похоже.

Люди, отважно сражавшиеся за униженного короля, не появлялись. Об их судьбе ничего не говорилось. Скорее всего их незаметно похоронили, но пока не рисковали сообщать больному. Может, Ребекка тоже гниет в сырой земле – она ни разу не посетила изувеченного за всю неделю или две. Даже чертов Скотт, опирающийся на спинку кровати, исследовал воспаленные и вздувшиеся шрамы. Неужели он хотел поделиться своими незрячими глазами? Чушь и нелепица. Заскрежетав зубами, Ланнистер впервые перевернулся на другой бок, не в силах терпеть прикосновения.

К вящему удивлению, он обнаружил королеву, полулежавшую на самом краю ложа, и почти не двигающуюся, дабы не потревожить спящего. Значит, то был не очередной кошмар. Бурное воображение, не более. Эстер, почувствовавшая движения мальчика, мгновенного проснулась. Каждую ночь она оставалась возле раненного и промывала опасные рубцы. Пища оставалась нетронутой, но кувшины с водой опустошались раз в несколько часов. Проведя холодной ладонью по нетронутой стороне лица, бывшая правительница страны слабо улыбнулась. Волнистые завитки волос утратили блеск. Ранее незаметная седина теперь бросалась в глаза.

– Позови, пожалуйста, Орсона, мне нужно поговорить с ним, – надломленным голосом произнес ослабевший монарх. Изумленная женщина не замедлила исполнить приказ и через десять минут взволнованный десница появился на пороге кельи. Радость все же граничила с некой опасливостью – ему ведь запрещали приходить по непонятной причине. – Я способен прощать тех, кто разочаровал меня. Как только они признают свои ошибки и будут наказаны за них. – на секунду воцарилось затяжное молчание. – Как ты мог так поступить? Неужели ты, опытный стратег, не предвидел такого? Я не давал никакого разрешения, а ты даже не спросил о нем.

– Я не совсем понимаю, почему вы обвиняете меня? – невозмутимый тон солдата был лишним. Гордость в данном случае мало поспособствует отпущению грехов. – Лично я не отдавал никаких распоряжений. Да, мы с Кристофером хотели предложить этот шаг, но я рассудил, что он будет неразумным. А позднее меня нагнала значительная часть войска и сообщила, что покинула лагерь исключительно по вашему велению. У меня возникло желание повернуть коня и узнать, в чем дело, но я был занят с новым хозяином Сангарда.

– Достаточно! – зарычал раздраженный венценосец, заставивший мать вздрогнуть. – Ты смеешь оправдывать своим действия моими приказами? Скажи, а при Майкле ты поступал также? – Темплтон не ответил, лишь стиснул челюсти и сжал кулаки. Хруст костяшек могли расслышать в соседнем помещении. – Я не вижу смысла в разговоре. Ты больше не являешься моим советником. Тебе слишком переоценили. Может, ты и был хорош во времена трехлетней войны, но не сейчас.

– Ваше величество, позвольте объяснить, – шокированный ветеран не поверил своим ушам. Двадцать лет он занимал пост десницы и собирался расстаться с ним лишь на смертном одре. – Я много лет верно служил дому Ланнистеров.

– Да пошел ты со своим служением! – рявкнул рассвирепевший Цербер, моментально вскакивая с постели, чего делать было нельзя. Голубая вена пульсировала на шее, не давая успокоиться, а взыгравшие на скулах желваки свидетельствовали о настоящей ярости. – Ты прислуживал Таргариенам, затем Разрушителю, а после – мне. И о какой же верности ты вещаешь, раз так часто меняешь королей. Разумеется, этим грешили многие, но не все претендуют на твой пост. – первородный не обращал внимания на нестерпимую боль и продолжал отчаянно жестикулировать. – Ты поставил под удар мою семью! Мою сестру! Ты читал послание того умалишенного выродка?! И ты ведь знаешь, что он хотел сделать с Ребеккой?! С меня хватит. Убирайся. Пошел вон, пока я не разозлился окончательно и не казнил тебя за предательство.

Поклонившись, рыцарь незамедлительно покинул апартаменты главы государства. Никаких претензий и пререканий. Следует уходить достойно, несмотря на не совсем справедливые обвинение, с которыми он разберется позднее. Обессиленный долгой тирадой юноша рухнул на кровать, тяжело дыша. Вознамерившись снять повязку, он ощутил слабые протесты заботливой матери. Смирившись с провонявшей кровью и потом тряпкой, Клаус подтянулся на локтях и удобно разместился на подушке. Уже нечему удивляться. С ним и не такое случалось.

– Передай Элайдже, что он пока займет мое место на предстоящем военном совете. Я не могу появиться в таком виде, а они наверняка потребуют отмщения, – прошептал морально и физически истощенный лидер. – Сигерегард надо отвоевать, сколько бы человек не пали под его стенами. На этом будут настаивать практически все. Келвин возглавит осаду. Такая свирепая натура подходит для подобных целей.

Эстер не откладывала просьбу сына. Весть об отставке Орсона разлетелась довольно быстро. Перешептываясь относительно возможных кандидатур, солдаты принялись держать пари. Голубая Дева стала новым пристанищем роялистов. Расположившись неподалеку, они выкопали неглубокие траншеи, дабы обезопасить лагерь и более не допустить такого печального разгрома. Сегодняшнее вече обязывалось разобраться в том, кто же займет место временного командира. Обосновавшись в пиршественной зале, многие воины начали спорить. Гам не прекращался, а наоборот – усиливался.

Просьбы успокоиться и рассесться по местам не действовали. Все присутствующие с должным уважением относились к старшему отпрыску Майкла, но младшие вряд ли могли завоевать доверие грубоватых вассалов. Они ведь не помогали завоевывать и подчинять, не воодушевляли юнцов, утративших боевой дух, не вступали в схватку с Лжепророком, пусть и неудачную, не обороняли стоянку от набегов безбожников. Да большинство увидели их в первый раз в жизни, а теперь вынужденным целовать им сапоги? Нет, высокомерные лорды не собирались покоряться сразу. Да и кому какое дело до призывов так называемых генералов, если на глазах происходило настоящее воссоединение семей.

Люди, не видевшие друг друга по несколько месяцев, кидались в объятия, падали на колени, целовали губы и плакали от счастья. Дети обещали никогда не расставаться с матерью, а отец – никогда не бросать детей. Счастливая идиллия редко нарушалась возгласами обрадованных латников, чокавшимися деревянными кружками. Пьяные воины игнорировали всяческие запреты и получали истинное наслаждение от мяса хорошо прожаренного кабана из чьей покрывшейся трещинами кожи сочился жир. А вино, какого еще не пробовал никто из балагуров, лилось по разросшимся бородам и капало на многочисленные блюда.

По всей видимости хозяин чертога не совсем понимал смысл таких собраний. Мозер перестал винить его после двух чаш. рыская между рядами столов в поисках закуски, он внезапно остановился, будто громом пораженный. Перед ним, во всей свой красе, предстала самая необыкновенная женщина, какую он когда-либо встречал. Закричав от немыслимого потока эмоций, южанин устремился к застывшей дорнийке и обнял. Прижал к груди, угрожая задушить. Она, не двигаясь, назвала его уникальнейшим из всех подонков, существующих на белом свете. Конечно, без ругательств им никак не обойтись, в этом сама суть развивающегося духа. Возгласы ликующих близнецов тут же разнеслись по трапезной, привлекая внимание задрожавшего мужчины.

– Я скучала по тебе, Блэквуд, – она прижалась к небритой щеке, чувствуя родные руки на пояснице. Расставшись около двух или трех месяцев назад, они тосковали друг по друга и не скрывали восторга. – Мой братец решил устроить пир, но не предупредил о таком подарке.

– Прости, я не смог уберечь твою сестру, – спустя минуту блаженства произнес Скотт, стыдясь своего бездействия и воистину недостойного поступка. – Дебра была убита. Мне правда очень жаль.

Все разговоры разом прекратились, стоило Джине попытаться утешить удрученного супруга. Массивные двери распахнулись, пропуская вперед восьмидесятилетнего на виду старика. Иссушенное лицо с глубокими морщинами и старыми шрамами почти не поворачивалось, словно вокруг никого не было. Время давно украло каштановое золото из волос, оставив сплошной пепел – прежняя улыбка, радовавшая дочерей по ночам, исчезла. Но смех все еще прятался в серо-голубых глазах, скрывающихся под густыми бровями, напоминающих гусениц. Остановившись подле замершего слепца, лорд нахмурился, но все же положил тяжелую ладонь на дрогнувшее плечо.

Сей покровительственный жест был воспринят многими как хороший знак. Обычно невосприимчивый к душевным порывам вояка сделал покровительственный жест, и напряженная публика выдохнула. Четверо верных стражников с алебардами вели за собой пленника, звенящего цепью. Пораженные гости разглядывали высокомерного захватчика, каждодневно угрожавшего роялистам со стен казнить всех заложников. Мог ли он представить, что сам окажется на их месте. Разбитая губа указывала на не лучшее отношение. Растрепанные черные волосы покоились на вспотевшем лбу.

Зрителям не требовалось особое разрешение на издевательства. Мгновенно один из бражников швырнул в проклятого безбожника чашей с соусом. Впрочем, там, увы, не достигла первоначальной цели и угодила в панцирь одного из надзирателей. Бурная реакция сопровождала крепкие ругательства солдата. Сгорбленный Шеридан желал прекратить веселье, однако сделал это в конце, перед главным столом. Опустившись на колени, еретик поднял голову, дабы взглянуть на собственных судей. Мартеллы и Ланнистеры. Какая прелесть. Тень насмешки скользнула по лицу дорнийца.

– Какой неожиданный сюрприз, дядя, – Нолан, беззаботна напивающийся с друзьями, заметно побледнел. Нельзя сказать, что он не догадывался и не слышал новостей, но подсознание отказывалось верить в предательство единственного родственника. – Я думал, ты сбежал. Как и остальные.

– Он бежал, – вмешался лорд Пайпер, стряхивая несуществующие пылинки с камзола. – Но не слишком быстро. – взрыв хохота поубавил спеси с наглеца, закусившего губу. – Я поймал его ради вас и требую правосудия. Он швырнул меня с сыном в темницу и морил голодом. К счастью, не все мои слуги оказались запуганными. Но жуткие вещи творил не этот ублюдок, а ваш поганый Лжепророк. Приходил ко мне, повествовал о каком-то черном списке, мстительных порывах и всякой чуши. Хотелось повеситься.

– Мы накажем его со всей суровостью, – пообещал Элайджа, недовольный решением привести ненавистного волчьего приспешника в помещение, наполненное дикими и неконтролируемыми пьяницами. – Отведите в камеру до вынесения приговора. Я же должен посоветоваться с Его величеством относительно дальнейших действий. Вы понимаете?

– Разумеется, понимаю, – ветеран задумчиво хмыкнул и прижал пальцы к подбородку без единой щетинки. – Светски беседы, несомненно, полезны, но не в данном случае. Я хочу восстановить справедливость. Сегодня. Сейчас.

– Глупый старикашка, – подавив вырвавшийся наружу смешок, Реми облизнулся. – Я не собираюсь так быстро расставаться с жизнью. Не окажу тебе такой части. Знаешь, мне почему-то кажется, что король пощадит меня. Я – ценный заложник. И, надеюсь, он поймет это, но не сразу. Поэтому, будьте любезны, верните меня обратно, хотя не буду возражать, если мне предоставят более уютное местечко.

Воцарившаяся в зале тишина постепенно тонула в недовольном ропотом. Рыцарство было явно возмущено поведением нечестивца. Побросав недоеденные свиные ноги, самые отъявленные борцы за честность ринулись на врага. Перевернув все стулья и опрокинув столы, изрядно выпившие солдаты жаждали разорвать неучтивого козла на мелкие шматки. Угрожающе выставленные алебарды не сдержали напора убийц, равно как и приказы вскочивших принцев. Нолан, перепрыгнувший через помост, не хотел становиться свидетелем гибели родственниками, посему бросился на своих же друзей с кулаками. Новоявленные гвардейцы принялись растаскивать скандалистов и защищать пленника.

Ситуация вышла из-под контроля. Масштаб драки вынудил многих гостей покинуть трапезную под самые грубые ругательства. Опираясь на совершенно новую трость, и изредка задерживаясь на крутых лестничных проемах для передышки, воин спешил добрать до самого верхнего этажа, где находились покои израненного короля. Около двери, облокотившись на стену, стоял стражник. Он предусмотрительно опустил два пальца на навершие клинка, после чего не замедлил узнать имя союзника и цель его прихода. Получив необходимые сведения, ревностный сторож уведомил самого царя и осведомился, пропустить ли незнакомца. Незамедлительный ответ позволил сиру Сантагару войти.

– Простите, что вторгаюсь без предупреждения, – замявшись, южанин, прихрамывая, дошел до измятой постели и попросил разрешения сесть. Клаус не шевелился, лишь следим за слабым покачиванием кулона с потускневшим зеленым камнем. Взглянув на вошедшего, он слегка кивнул. – Чертова нога. Пришлось извлекать оттуда железо. Наконечник копья угодил в бедро. Едва сознание не потерял. – заметив украшение в руках молчаливого государя, дорниец улыбнулся. – Я знаю, кому оно принадлежало. Хорошо помню тот день. Ваш дед, Лоран, устроил большой турнир на Львином Утесе. Там были все: Безумный Король, ваш отец, Лэнс Тирелл и она, красивейшая из всех. Леди Роза, ваша тетя. Представьте, каково было мне, обычному вассалу, увидеть всех этих легендарных людей? Последними всадниками были Майкл, скрывавшийся под личиной другого человека, и кронпринц Тьерс Таргариен. Многие любили молодого Дракона. Девушки смеялись, когда из-под шлема показались серебряные волосы – он был так прекрасен. Но в тот день он проиграл и в то же мгновение все смешки разом стихли, а улыбки погасли. Все погрузилось в безмолвие. Но Тьерс не смирился с этим поражением. Он украл Розу, тем самым развязав кровопролитное восстание. Многим десяткам тысяч пришлось умереть из-за выбора наследника.

– Верно, он ее выбрал. А потом похитил и изнасиловал, – вмешался Келвин, до этого оттолкнувший надоедливого стража. – Теплые дни, прохладные ночи, сладкое вино. Чертов турнир. Напыщенные скоты щеголяют красивыми доспехами и миловидным личиком. – скрестив руки на груди, ветеран уставился на двоих калек. – Светлейший, я пришел доложить о произошедшей внизу заварушке. Никто особо не пострадал, но наш общий знакомый с солнцем в гербе разбил кувшин о голову одного из латников. Тот потребовал дуэли и рухнул на пол. Собственно, на этом все и закончилось, но вот теперь возник несущественный вопрос: что нам делать с Фоулером? Старик требует казни в отместку за все страдания, перенесенные в темнице. – не прекращая сжимать челюсти и скалиться, Кокшо не давал монарху возможность ответить. – Стефан, или как его там, не присылал воронов. Его небольшой отряд мог задержаться где-нибудь в горах, а мог попасть в засаду. – приподнявшись на локтях, Лев ожидал дальнейший пояснений. – Понятия не имею, что с ним стало. Не так важно. Мне сказали, что вы не хотите видеть никого на другого на посту военачальника, кроме меня. Почему?

– Вы такой же бесцеремонный как ваши люди. При вас дисциплина хромать не будет. Я уже командовал осадой и вот чем это закончилось, – с этими словами он указал на кровавую повязку, венчающая половину лица. Усмешка тронула губы брюзгливого и вечно недовольного вояки. У него на теле было предостаточно шрамов и он точно не собирался выказывать сочувствие другим. – Возьмите Сигерегард. Фоулера держите в цепях до особого распоряжения. Сколько солдат вам потребуется?

– Чем меньше, тем лучше, – воскликнул обрадованный лорд, предвкушая бойню. Руки соскучились по мечу. – Коннике мне не нужны, обойдусь пехотой. Засядем в городке и будем ждать попутного ветра. Я также не нуждаюсь в женщинах и детях. Пусть они хранят себя для грядущих войн. И самое главное – не подпускайте туда мою жену. Не хочу выслушивать ее советы.

***

Жалкий городишко терялся на фоне массивного укрепления с четырьмя высокими и мощными башнями, обнесёнными стенами. Шпили пронзали затуманенные небеса, а стяги на зубцах колыхались от слабого ветра. Неприметная тропинка вела к воротам из прочного дерева, тщательно охраняемым. Подступиться ближе к возвышенности, на которой дремала крепость, без необходимого снаряжение – чистое безумие. Разве можно завоёвывать неприступный замок, удачно расположившийся на трех холмах? Огромные ели, разросшиеся по всей местности, предотвращали любую интервенцию со стороны многочисленных врагов. Не единожды бастион выдерживал длительные осады.

В этом и заключалась проблема. Пятьсот доблестных воинов сочли за честь пойти на смертельно опасное задание, однако Келвину не хотелось жертвовать храбрецами. А придется, если они не найдут способ проникнуть внутрь. На закате они выдвинулись из Девы, разделились на перекрестке, дабы запутать возможных лазутчиков, а затем вновь объединились, уже под покровом ночи, и взяли населенный пункт в кольцо. У подножия холма они смогут набраться сил, разработать план и исполнить свой долг. Обещание, данное Божьему помазаннику, надлежало выполнить в кратчайший срок. Местные жители не противились старой власти, а наоборот – приветствовали ее.

Во многом благодаря нападениям партизан количество безбожников сокращалось. А крестьяне всячески поддерживали сторонников новой династии и не изменили этой славной привычке. Разведчики докладывали обо всех подозрительных личностях. Подготовка в штурму шла полным ходом. Через пару часов начнутся беспорядки. Им, без сомнения, помогут фермеры и мелкие торговцы. Может, придется прибегнуть к военной хитрости. Устроившись в тавернах, хижинах и борделях, роялисты не смели прикоснуться к вину, женщинам и азартным играм.