Текст книги "Узы крови (СИ)"

Автор книги: Hougen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 99 (всего у книги 101 страниц)

Нахмурившись, Кай одним резким движением выбил ненавистный золотой из руки врага, за что был немедленно наказан двумя ударами.

– Дерьмовая затея. Нет, это ну никуда не годится. Давайте сделаем игру чуть интереснее! – подошедший Кристофер преподнес своему господину тяжелую булаву, усеянную шипами. – Погода солнечная. Без осадков.

Божий помазанник

Через три дня состоялось долгожданное воссоединение семейства первородных. Сир Валькур отправился встречать прибывший корабль под незнакомыми парусами. Его удивлению не было предела, когда на берег сошла принцесса в сопровождении пяти верных стражей. Довезти их до Садов не составило труда. Она прибыла к обеду, даже не рассчитывая застать братьев и мать за одним столом. Душевная идиллия. Слова и объятия. Нельзя сказать, что ее происки были бесполезными – она привела в армию почти в пятьсот воинов. Эстер еще никогда не была так рада. Познакомившись с защитниками своей дочери, она горячо благодарила их, что обескуражило Мортона и вынудило покраснеть. Остальные благоговейно пожали руку признательного царя и получили приглашение отобедать вместе, за одним столом.

Главнокомандующие, генералы, капитаны, вассалы – все эти люди устроили лучший пир из всех, когда-либо проводимых. Военная кампания отошла на второй план. Три беспрерывных часа лорды вели непринужденную беседу. Смеялись, пили, слушали и поддерживали тосты за здоровье короля. Почти все гвардейцы (разумеется, заручившись символическим разрешением командующего) ненадолго забыли о цели своего пребывания в просторном зале и аккуратно наливали себе вина. Бекка смогла познакомиться с новоявленным дядей, который очаровал ее своей галантностью. Но а неудавшийся убийца Рос с восхищением взирал на прославенного монарха. Слава и честь переплелись между собой. Казалось, всех все устраивало. Не было обыденных разговоров о кровавых бойнях, извечных споров и подчеркнутого равнодушия. Клан львов вновь господствует.

Но единственным человеком, не разделяющим всеобщее веселье, был, вопреки всем ожиданиям, сам Божий помазанник. С мрачным видом он глядел на разнузданных и заигравшихся вельмож, напрочь забывших о первоначальной миссии. Освободители, как их называли не теряющие надежду крестьяне, бражничали и пиршествовали, но цена за бездействие слишком велика. Пока они веселятся, обмениваются шутками и предложениями посетить друг друга после того, как еще неоконченная война уже не будет помехой. Поэтому увеселительный отдых закончился гораздо раньше, чем мог бы. Всего лишь три жалких часа. Хотя многие рассчитывали на семь, девять, а лучше на целые сутки или неделю. Еще вчера Клаус бы с удовольствием согласился на этот шабаш, но ночной кошмар предупреждал об опасности. Далия не позволит ему уйти собственного предназначения.

– Мы не продвинулись ни на шаг, – констатировал Элайджа, чьи слова позднее будут повторять как притчу. Разложив гигантскую карту на не меньший стол, он с энтузиазмом указал на оставшийся регион. Последний оплот крамольников. – Да, Клэнт жив. Я видел его и сражался с ним, но упустил. Ребекка говорила о Даниэле, но он бесследно исчез и вряд ли появится снова. Теодор последовал его примеру. А Кол, к сожалению, упустил Кристофера. – Линия губ младшего братца плотно сжалась при упоминании безумца, хохотавшего во время смертельного прыжка. – Волк загнан – в этом сомневаться не приходится, но от этого он становится более агрессивным.

– Какая разница? – вмешался Мейсон, разглядывающий медные фигурки на планах и чертежах. – Ударим по нему всеми имеющимися у нас силами. До Дорна недалеко. За пару дней доберемся. К тому же лорд Мутон предоставил в наше распоряжение два десятка кораблей.

– Какую-то часть посадим на них под командованием Грейджоя. А остальные – конная сила – пойдут за мной, – довершив удачную мысль, венценосец посмотрел на друзей в надежде либо увидеть одобрение, либо услышать иные предложения.

– Конница вымотается при таком длительном переходе, – справедливо заметил Ренси, чьими мудрыми советами отнюдь не пренебрегали. При Майкле он занимал пост военачальника и неплохо справлялся со своими обязанностями. – Ты уверен, что хочешь рискнуть?

– У нас численное преимущество, – напомнил Ланнистер, наблюдая за реакцией всех присутствующих. – Шесть тысяч воинов. Это в два раза больше, чем у него самого. Я не упущу такого шанса.

– Тогда решено, – выпрямившись во весь рост, Мозер скрестил руки на груди. Чтобы ни случилось, он всегда последует за своим лидером. Такова его природа. Свобода – вот основная идея всей жизни. – Отомстим ублюдкам за все. За Майкла, Спайка, Дебру, Лютора, Ричарда. За всех убитых.

– Это великий день, друзья, – прервав воцарившиеся молчание, Пастух улыбнулся. С такими преданными товарищами не грех отправиться к самому Дьяволу и подарить танец смерти.

– Старки.

Стефан мгновенно вышел из забытья, устремляя взгляд на близкого друга.

– Ланнистеры.

Двое генералов переглянулись, молча кивая брату.

– Талли.

Дядя ухмыльнулся и гордо вздернул подбородок, бросая вызов всем врагам королевства.

– Тиреллы.

Хойт прикусил губу, соглашаясь со всем.

– Баратеоны.

Не произнеся ни слова, Вильгельм ударил себя кулаком в грудь.

– Аррены и Мартеллы.

Место, где должны были стоять представители названных домов, пустовало, что не порадовало собравшихся.

– Впервые за тысячу лет они объединились друг с другом. И это серьезный шаг. – Замолчав на мгновение, Лев резко поднял глаз на союзников. – За Альянс.

– За Альянс! – поддержали рыцари, готовые пожертвовать собой ради общего блага и будущего.

Здесь собрались все: недавние партизаны, прятавшиеся в хижинах и закалывающие любого еретика на дороге, высокомерные аристократы, недавно хвалившиеся новым породистым жеребцом, купленным за баснословные деньги, обыкновенные солдаты и наемники, служившие на благо тому, кто заплатит больше, мелкие дворяне, коими помыкали высокие сословия, крестьяне, впервые взявшие в руки оружие. Все они не без надежды, единственного цветка на выжженном поле, взирали на избавителя. Он опустился на колени, дожидаясь законного подтверждения своей власти – короны. С затаившимся дыханием Анна несла этот атрибут, символ могущества. Задержавшись возле кающегося грешника, она медленно, без резких движений короновала своего возлюбленного. Черный венец идеально гармонировал с повязкой. Поднявшись, Лев наконец предстал перед затаившим дыхание народом. Не нужно никаких речей. Все предельно ясно.

Взобравшись на заранее подготовленного мустанга, Никлаус на фоне мельтешения разномастных стягов извлек фамильный клинок и воздел к небесам. Этого хватило. Наполненными восхищением взорами смотрели верноподданные на своего государя. Громогласные кличи сотрясали белоснежный замок. С высоких башен, бастионов и стен взирали благоговейные зрители на полководца, коему суждено войти в легенду и создать свою историю. За ним незримо следили души умерших, вторящие Божьей воле. Вот он, всенародный любимец, призванный избавить мир от скверны. Добрый, храбрый, юный. Избранный для судьбоносного поворота. Ему покровительствовали все существующие божества, включая земного Создателя. К нему благоволили враги и друзья. Один из них, крепко державший за уздцы темного скакуна, с нескрываемой завороженностью наблюдал за мальчишкой, прозванным спасителем. Мандерли мог недооценивать его, но факты очевидны. С высокого холма, подальше от навязчивых интриганов, он наслаждался осознанием того факта, что все переменится.

– Сломали твой Камелот, рыцарь. Даже еще не сломали, вывернули наизнанку. Опорочили. Слишком много людей пустил. Слишком многое им позволил. Свободы хотел для всех. Не бывает такой свободы. Воля для одного – аркан другому. Поэтому ничего не строй. В тебе все, рыцарь. Внутри. Когда гореть начнет по-настоящему, себя не потеряй. Это были только камни и доски. Твой замок – в тебе. Сохранишь, соберешь по частям. Воздвигнешь новый. Хоть на том же месте. Да мародерствовать не позволяй. Слишком красивая была мечта. Светлая. Не в городах величие, в людях. Настоящий бой еще впереди. А это просто гарь. Не раскисай. Щит выше. Тверже в коленях. Строй, не дай сломать. Выстоим. Истинный воин ценит не саму цель, а дорогу к ней, какой бы извилистой, тернистой и опасной она не была. Конец пути – конец и смысла его жизни. Поэтому даже после тяжелых поражений, боли, утраты и разочарований, он снова и снова встает с колен. Поднимает свой меч и идет вперед. В этом его природа. В этом и заключается вся сущность его духа. Бой его продолжается.

Спаситель

Не представившийся благодетель предпочитал молчать. Эндрю безуспешно пытался вспомнить, у кого на гербе парит гордый ястреб. Но в геральдике он никогда не был силен, в отличие от младшего брата. Удостоверившись в том, что рана пленника уже не представляет смертельной опасности, Блэкмонт вынудил его идти пешком. Надо убедить в своей лояльности к бешеному Лжепророку, а потом ошарашить забавным стечением обстоятельств. Хромая, проваливаясь в песочные холмы, Темплтон, будто цепной пес, верно следовал за хозяином, при этом не позволяя себя упасть. Дорниец накинул на роялиста веревку и тащил за собой по неровной местности, хотя нередко останавливался, когда тот просил. Вот она, ирония в чистом виде. Сын величайшего фехтовальщика попался в плен к одному из своих гонителей.

Однажды, почувствовав неладное, Бэнтли приказал заложнику лечь на землю. Резко отринув столь абсурдное предложение, житель Востока приготовился давать любой отпор. Тем не менее в планы еретика не выходило быстрое разоблачение. Он сорвал с юноши испачканные кровью бинты, таким образом причиняя нестерпимую боль. С неприкрытым отвращением лорд Пустынных Могил ударил несчастного по животу, в результате чего он рухнул на заляпанный собственной кровью песок. Нагнавшие их всадники, еще издали заметившие подозрительные фигуры, обнаружили одного из своих командиров рядом с трупом. Усмехнувшись краешком губ, Бэнтли заверил их в том, что вел арестанта на казнь, но тот взбунтовался и пришлось его убить.

– Какого черта ты вытворяешь, безвольный урод? – рявкнул изнывающий от потери крови юнец, держащийся за увечье. Проигнорировав оскорбление, южанин следил за удаляющимися соотечественниками до тех пор, пока они не скрылись из виду. – Что тебе от меня нужно?

– Чтобы ты заткнулся и не выступал, – схватив глупца за плечо, мужчина взвалил его на седло и, вскочив на коротконогую лошадь, устремился в неизвестном направлении. – Вот тут и переночуем.

Королевский Холм – полуразрушенная крепость, ранее принадлежавшая мятежному дому Манвуди, – стала отличным убежищем для двоих вынужденных спутников. Для общей безопасности охотник со своей добычей остановился около сохранившейся стены. Не так давно сюда пришли сторонники Антихриста и перебили всю стражу, а также выживших слуг погибшего Дагона. Жестокая участь. Разжечь костер – легкая задача, но ожидание убивало. Они уговорились встретиться в этом месте, однако все остальные не явились. А хрипевший заключенный со связанными руками лежал на руинах и не просыпался. Так прошли сутки. Наконец после продолжительной битвы с болезнью Темплтон очнулся. Весьма вовремя, если так можно выразиться. Вокруг него неожиданно возникли незнакомые, облаченные в кольчугу люди. Очнувшись с надеждой сбежать от своего тюремщика, изумленный сын Бри поднялся и встретил искреннее сочувствие. Перед ним стоял юноша, зубами впившийся в яблоко.

– А теперь расскажи мне, что же все-таки произошло с моим сюзереном? – Джордейн с присущей ему иронией изучал черты предполагаемого союзника, не переставая ухмыляться.

========== Боги и чудовища ==========

Howard Shore – Lothlorien (Lord of the Rings OST)

Hurts – Mercy

Harry Gregson-Williams – The Battle (OST The Chronicles of Narnia)

Two Steps From Hell – Protectors of the Earth

Exceed the Verge of Death – GDW OST

The Sound Of Silence – Simon And Garfunkel

Hanz Zimmer – Now We Are Free

– Нет, это никуда не годится.

Больной ублюдок хотел запугать их. Устроить показательное выступление. Чертов актеришка. Сцепив зубы, сжав кулаки и напрягшись всем телом, Венедикт, равно как и все остальные, с замиранием сердца следил за движениями мучителя, танцующего на месте и насмехающегося над пленными. Странное чувство. Вся жизнь пронеслась перед замыленным взором. Перегревшись на нещадно палящем солнце, он медленно сходил с ума, вспоминая оставшиеся позади сорок лет. В сознании возник образ отца, погибшего при загадочных обстоятельствах, а на самом деле убитого Лжепророком с особой жестокостью. Ненавистная столица со своими красными стенами, давящими на психику, вернула к самой постыдной ошибке молодости – бегству с поля битвы. В нем нуждались, а он, трусливо поджав хвост, пронесся мимо сторонников. Мерзость.

– Давайте сделаем игру чуть интереснее.

Голос с характерными металлическими нотками резанул по уху, как и ударенная об песок булава. Слегка накренившись в сторону, Расти уже не мог вынести сковавшего тело страха. Колени затекли, требуя разминки. Внезапно он начала рыться в памяти, выуживая тяжелые моменты. Сожжение его семьи, их отчаянные вопли, запах мяса и хохот выжившего из ума короля – Таргариена. Затем предательство своего монарха. В судный день гибели Майкла пресловутый гвардеец не сделал ровным счетом ничего и остался в стороне, о чем будет жалеть до скончания века. Никакого света во тьме и никакого спасения в Аду. Поэтому ему суждено умереть здесь, без почета, регалий и титулов. Пусть закопают в братской могиле или отдадут на растерзание кугуарам – с превеликим удовольствием покинет он этот мир.

– Погода солнечная.

Прожигая умалишенного проповедника злобным взглядом, Генерар усиленно думал над побегом. Но внутренний голос подсказывал ему не двигаться, сидеть смирно, но ждать, не расслабляться, не терять бдительности. Давно почившая мать не захотела бы встретиться с единственным ребенком на том свете. Пропуская песчинки сквозь пальцы, он мысленно возвращался к ее пропахшей смертью постели, от которой не отходил на протяжении всей болезни. Отказ повиноваться отцу разрушил все мечты и стремления. Отношения рухнули, как карточный домик, а последние слова родной матушки превратили некогда жизнерадостного мальчишку в угрюмого, ироничного головореза с претензиями на спесивость. Тысячекратно пожалев о содеянном, он так и не смог исправиться, извиниться за недостойное поведение. Есть вероятность, что не сможет никогда.

– Без осадков.

Молясь покинувшему их Господу, Том опасался худшего. Лучше, чтобы мерзавец остановил свой выбор на нем, если речь идет о хладнокровном убийстве. Вряд ли вся затея окончится простым запугиванием. А ветерану нечего терять – его собственные дети погибли из-за слабости и нерешительности, доверив жизни никчемному трусу. Он лишился возможности впервые подержать плачущего внука на руках, успокоить упавшего с лошади малыша, прижать к себе огорченную супругу. Ее тоже нет. Убили. Зверски, словно животное. И кто же? По иронии судьбы, не предполагаемый убийца, именующий себя священнослужителем, а новоявленный союзник, заточенный вместе с ними. Непревзойденная насмешка Всевышнего.

– Подождите, я не могу сделать выбор. Не думал, что будет так сложно.

Стекающие по лбу капли пота попадали на пересохшие от недостатка воды губы. Без надежды на освобождение и помощь, на одной лишь поддержке протянул Кай. Жена, носящая под сердцем его ребенка, о чем он даже не подозревал, не должна узнать о таком ужасном обхождении. Стараясь не отключиться в ответственные моменты, он ловил на себе подбадривающие взгляды, а попытки дотронуться пресекались самым безжалостным образом. Но Аррен не намеревался просить о снисхождении. Да, твари сломили организм, но вот боевой дух – не смогут. Искоренить приятные мгновения – признак любви к жизни – еретики не в состоянии. Изредка улыбаясь самому себе, он предвкушал скорую встречу с семьей.

– Интересно, как выпутаться из этой неловкой ситуации?

Бесчеловечный фанатик отыгрывался на нем за прошлое. Никому не прощают уход из Легиона. Никто не остается в живым после такого самоубийственного порыва. Реми стоически выдерживал побои, но ни капли не сомневался в том, что не переживет, не увидит завтрашний рассвет. Впрочем, маловероятно, что кто-то вообще выберется. С растрепанными темными волосами, виднеющимся под глазом синяком и трещиной в ребре дорниец ерзал на месте, не в силах продолжать бессмысленную борьбу. Смех окружавших их гиен, больше похожих на ходячих мертвецов с подавленной волей, добивал окончательно. Самое гадкое заключалось в том, что и он когда-то всецело принадлежал им. И душой, и телом. Но те времена прошли. Лучше умереть, чем жить в бесчестии.

– О, у меня появилась замечательная идея.

Дернувшись от услышанного, Дилан, чья перебитая нога не функционировала и уже нуждалась в медикаментах, увидел, как железная палица с шипами приблизилась, но задержалась в нескольких сантиметрах от лиц жертв. Почему-то рыцарь вздрогнул и осторожно перебросил вес на здоровую конечность. В отличие от других, он поверил в неминуемую кончину хваленого Альянса. Если государь успеет, то разницы для покойников никакой. Подумав о супруге, он инстинктивно насторожился. Антихрист принялся расхаживать вдоль образованного смертниками полукруга. Еще одна игра обещала развлечь публику. Нечестивцы быстро потеряли интерес к заключенным в каньоне, хотя те подняли шум. Находясь внизу, они не имели обзора и не понимали, что случилось и что происходит. Неведение – поистине кошмарное чувство.

– Вышел месяц из тумана. – Повисло угнетающее молчание. Никто ничего не говорил и не делал. При каждом отдельном слове булава останавливалась на одном человеке. Палач начал с Мэннинга, сидевшего в центре, и пошел по кругу. Улыбка не сходила с его демонического лика. – Вынул ножик из кармана.

Осознание пришло не сразу. Их не испытывали на прочность, а вели на настоящую бойню.

– Буду резать. – Мурашки пошли по телу. Кто-то вмиг все понял, отчего проглатывал подступающие рыдание. – Буду бить. – Сумасшествие, откровенное безумие. Гомон, исходившие из ущелья усиливался, но наверху по-прежнему было тихо. – Все равно… – оружие неожиданно перескочило и пошло против часовой стрелки, нарушая правила, которых не было. – Тебе…водить.

Послышался сдавленный стон. Глупая детская считалка сделала свой выбор.

– Если кто-то из них пошевелится или что-то скажет, то вырежете тому глаз и скормите кому-нибудь другому. А потом мы начнем.

– Можно дышать, можно моргать, можно рыдать, – каратель обратился к выбранной жертве, сохраняя наигранное равнодушие. – Черт, да вы все будете это делать! – удар был настолько сильный, что Догетт под общий крик повалился на прогретый песок, однако нашел в себе силы вновь подняться и посмотреть в глаза своему проводнику на Ту Сторону. – Да вы только посмотрите на него! – с нескрываемым восхищением взревел Старк, размахивая испачканным орудием. – Держится как чемпион!

– Да… пошел… ты, – прохрипел солдат, глотая собственную кровь, вытекающую из раны на лбу. Последующий удар уложил его на месте. Рухнув на землю, он больше не двигался. Не чувствовал, не испытывал боли от непрекращающихся толчков. Дрожь охватила рядом сидящих пленников, вынужденных наблюдать за экзекуцией. Самое страшное наказание – видеть умирающего друга и не помочь.

– Вы это слышали? – вдоволь насладившись видом изуродованного врага, чей череп превратился в кашу от нескончаемых соприкосновений с железом, Волк облизнулся и отошел назад. – Он сказал: да пошел ты! – повторив последнюю фразу безвременно покинувшего их товарища, убийца снова набросился на его истерзанное тело. Голова пострадал больше всего. Кусочки мозга и раздробленных костей вывалились на песок. – Боже правый. Вы поглядите! – мотнув палицей, Гэбриэль забрызгал кровью щеку трясущегося Редфорда. – Посмотрите на дрянную девчонку! Точно! Надо дать ей имя. Какое вы предложите? А, я спрошу у ваших друзей.

– Эй, Нолан! – опустившись на колено в миллиметре от пропасти, лживый служитель Бога привлек к себе внимание взволнованных зрителей, чьи дешевые места, увы, не позволили увидеть пьесу. – Я тут разговорился с твоими новыми союзниками. И мы поняли, что у нас есть общий интерес. – Продемонстрировал окровавленную булаву, он умышленно слизал с пальцев остатки жидкости. – Кажется, его звали Дилан, но я точно не помню. – Мартелл отступил, едва не споткнувшись. Волнение выдало его. – О, вы были знакомы? Паршиво. Но если так, ты должен знать. На все это была вполне вменяемая причина! – навострившиеся лучники контролировали любое нездоровое помышление заточенных. – Тот паренек. Герой. Он им и останется. Он получил разок или шесть, или семь ради команды! Ради идеи! Ради твоей идеи, Нолан!

– И вообще, все будет по-другому, – продолжил полоумный оратор, разворачиваясь к своим людям, считавшимся его собственностью. Всадники ждали окончания фарса, а колебавшиеся насчет выбора лидера дорнийцы нервно сглотнули. Им не нравился такой метод. – Я уже сказал – первый свободен. А затем я сказал, что положу этому конец! Без всяких исключений. – Он вернулся к шеренге заложников и встал с краю. – Не знаю, что за лживые сукины дети встречались вам раньше, но я – человек – слова. И считаю, что первое впечатление самое важное. Вы должны меня узнать. Так что за дело! – резко повернувшись, он дважды стукнул беззащитного Аррена, сидящего без движений. Яростный вопль вырвался из груди бессильных узников. Шокированные безбожники впали в оцепенение. Теофиль схватился за волосы, а Теодор отвернулся.

Шипы проломили череп в двух местах. Правая сторона лица смялась. Бесформенная масса, некогда являвшаяся красивым юношей, тряслась и издавала невнятные звуки с примесью мычания. Кровь струилась по перекошенному, разбитому, изувеченному лику. Выскочивший из орбиты глаз пытался моргать. Спрятав оружие за спину, лорд наклонился, чтобы детальнее рассмотреть последствия своих действий. Затрепетав, большинство роялистов сдались под напором слез.

– Buddy, are you still there? Да это просто невероятно! Такое чувство, будто ты пытаешься говорить. Я двинул тебя так сильно, что глаз вынес. И это так мерзко.

– Най… ди… Ребе… Ребекку, – с трудом проговорил Кай, ощущая, как рот наполняется отвратительной на вкус жидкостью. Он потерялся в пространстве. Реальность давно сменилась иллюзиями, но еще звучали знакомые голоса. “Для нас смерть – не конец. Корабль долгоденствия возвращается в порт. Протягиваешь руку, и полуптица-получеловек Ра отводит тебя на зелёный берег, где раздолье и вечность. И можно покоиться с миром”.

– Ох, черт. Вижу, вас это расстроило, – инквизитор покачал головой, выказывая всем подневольным лживое сочувствие. – Мне жаль. Правда… Но я же сказал – никаких исключений! – Расти, к которому были обращены последние слова мальчика, не смог удержаться от душераздирающего плача, когда железная палка вновь настигла его и свалила вниз.

Удар обрушивался за ударом. Один, второй, третий. Бесконечно. Беспощадно. Смерть и боль. Омерзительный звук разносился по всей местности, врывался в сознание. От него невозможно было уйти. Раскроенный череп, треснувший во всех местах. Мозги, смешавшиеся с плотью и раздавленными глазами. Не сдерживая рыданий, мужчины завыли, словно раненные звери. Томорос вцепился в висевший на шее крест, сжимая его в ладонях и прячась от творившегося вокруг ужаса за молитвами. Венедикт едва поддерживал связь с действительностью – плач обратился в шум, затерялся где-то на задворках подсознания. Генерара стошнило – опорожнив желудок, он повернулся к безразличному солнцу, слившемуся с красными горами. Мэннинг перестал дышать и реагировать. А безжалостный монстр продолжал колотить по месиву.

– Вы – кучка трусливых, слабовольных неженок! Да я только начал! – Мартелл упал на колени, не в силах оторвать руки от лица. Гордон, прижавшийся к скале, бился головой об свою трость. Пальцы мертвеца дернулись – судорога. – Эту малышку мучает жажда. Да она фанатично влюблена в кровь! – девушки, вынужденные наблюдать за зверством, не выдержали и взмолились о прекращении казни.

– Я убью тебя! – неистовый крик прорвал оболочку и вывел остолбеневших еретиков из транса. Нолан кипел от всепожирающей ярости, в расширенных зрачках читалось отчаянное безумие. Сжав древко копья, он поднялся на ноги. – Не сегодня, не завтра. Но я тебя убью!

– Сегодня был чертовски продуктивный день, вы так не считаете? – военнопленные стенали, катались по земле, бились в агонии. Сверкающий шрамом дьявольский лик упивался видом униженных приспешников глупого короля. – Теперь, надеюсь, ради вашего же блага, что вы поняли. Вы поняли, как все устроено. Все изменилось. И как бы вы раньше не жили, этому пришел конец. – Офелию, вырывающуюся из объятий ненавистного брата, умышленно толкнули прямо на останки убитого, в результате чего она закричала и отпрянула. – Добро пожаловать в новое начало, жалкие уроды.

– Боже мой, а я ведь помню те сказки про легендарного Расти Мэннинга, известного капитана корабля под названием Гонимый ветром, – нагнувшись к задрожавшему от переизбытка страданий заключенному, Гэбриэль внимательно изучал дергающуюся щеку, приоткрывающую зубы. Он боялся. Впервые прочувствовал животный страх. – У тебя тогда была огромная борода. Я еще подумал: ни хрена себе, с таким парнем я бы не связывался. – широко улыбнувшись, создатель вдов облизнулся и наклонился к самому уху гвардейца, заставляя того вздрогнуть и отодвинуться. – Но это больше не ты, верно?

– А как насчет тебя? – смертельное орудие указывало на Реми, опустившего голову и усиленно игнорирующего присутствие чудовища. С притворным сожалением Волк следил за бывшим соратником, посмевшим предать его ради сомнительных родственников. – Думаю, эта кровососущая булава напилась вволю. Ее не мучает жажда. В отличие от меня.

Сжавшиеся тело Фоулера содрогнулось. Разум отказывался воспринимать все произошедшее, а руки заметно тряслись. Карие глаза наконец встретились с серыми, безжизненными и насмешливыми, перед которыми незримо маячил окровавленный инструмент со свисающим с шипов куском мяса. Он был готов.

– Поэтому я пойду и угощу себя вином, – похлопав мужчина по плечу, Старк, слегка пританцовывая, ушел в направлении заманчивых бочек с известным содержимым, позволяя выжившему и сломленному дорнийцу бессильно рухнуть на землю со сдавленными рыданиями. До такого бы никто не дошел. Сжавшись в комок, он скулил и хныкал, точно побитая собака. На фоне все еще играла музыка – угрозы, смешанные с воплями.

– Да заткнись ты уже! – взорвался Мэтт, одновременно пораженный случившимся и обрадованный возможностью отомстить за отца. Неутихающие крики сюзерена уже воспринимались как немой укор совести. Развернувшись, он подошел к краю ущелья и заглянул внутрь капкана. – Ты сам выбрал свой путь, когда предал господина! Ну и каково это – быть перебежчиком?

– Я не перебежчик, – успокоившись и восстановив дыхание, ответил Мартелл, держа изменника на прицеле на тот случай, если придется пожертвовать копьем, но хотя бы утащить за собой в Ад того, кто этого заслужил. – Мы – солдаты Альянса, защитники мира. И наши души всегда будут принадлежать истинному правителю. – Послышался глухой рев и звук лопнувшего бурдюку – проповедник слишком сильно сжал кулаки. – Ну давай же, попробуй изменить мое мнение! Ты и подобные тебе сволочи никогда не предстанут перед Творцом за все свои злодеяния.

– Забавно, стоит только пригрозить кому-то смертью, как у всех просыпается вера и любовь к ближнему, – вытерев рукавом испачканные губы, Лжепророк устремился к приготовленной для бойни добыче. Схватив бубнившего молитвы себе под нос Тома за шиворот, он подтащил его к подножию бездны, несмотря на сопротивление. Пора заканчивать. – Что такое, друзья мои? Was it joke really bad? Но вы же команда! Едины в жизни – едины и в смерти, не так ли? – услышав последовавшее за насмешками требование, Клэнт достал фамильный клинок дома Арренов и принес лидеру, помогая извлечь из ножен. Лезвие мгновенно коснулось дрожащего пленника. – Тогда выбирай. – Хавьер тут же насильно усадил сестру на колени рядом с ветераном. – Раз ты несгибаемый, непреклонный и несдающийся, уповаешь на Господа, то возьми на себя его роль. Ты пренебрёг привилегиями, которые были мною тебе дарованы и снова возвратился в тюрьму своего невежества. Похоже, неволя тебе приятней, чем свобода.

– Эй, братец, я еще не рассчитался с тобой за свой глаз. Не смей говорить мне, что ты забыл об этом, – Гордон вздрогнул, увидев, как острие кинжала прошлось по тонкой шее замершей Офелии. – Как прозаично. Видимо, игре неизбежно пришел конец.

– Что ты докажешь, убив ее? – глупая попытка воззвать к голосу разума, но южанин, опирающийся на трость и усиленно вытирающий пот, стекающий по растрепанным соломенным волосам, должен выиграть время. – Ты ненавидишь меня!

– А, по-твоему, почему я в данный момент нахожусь здесь? Мне плевать, кто умрет, – с непритворным равнодушием лорд Божьего Дара пожал плечами, специально кладя ладонь на макушку девушке. – Но раз тебе – нет, то потешь меня. И, быть может, я буду ласков с ней. – Замолчав ненадолго, еретик облизнулся. – На колени! Живо опускайся на колени! – калека сжал набалдашник трости и стиснул челюсти. – Ты и вправду хочешь соизмерять свою гордость с моим милосердием? – выронив опору, грузное тело повалилось на песок и склонило голову, вызывая безудержный хохот публики.

– Ты этого хотел, Мэтт? – поинтересовался Нолан, разводя руками и указывая на все: залитый кровью песок, уставших, изможденных люди, стрелков на утесах, щиты, наполовину съеденную конскую тушу. – А ты – Теодор, верно? Ты об этом мечтал всю жизнь? Лишить кого-то надежды? – Борелл не подал виду, но внутри у него случился переворот. – Слушайте, я уже сражался с этим человеком! Уверяю, он сбежит отсюда при первой же возможности, оставив вас всех. Так уже происходило на Севере. Но мы не убили его последователей, а приютили. Дали шанс исправиться. И что? Они стали вернейшими товарищами! Так что восстаньте против этого диктатора! И вы с нами.

Безбожники колебались. Это было видно.

– Он извратил ваше сознание. Принудил убивать без колебаний, без раздумий и сожалений. Посмотрите на себя! Посмотрите, кем вы стали! – Лучники начали переглядываться и медленно опускать луки. Воины неуверенно переминались с ноги на ногу. Самые отъявленные мерзавцы Легиона внезапно осознали, насколько же они ничтожны в сравнении с самоотверженными героями. – Мы обо всем забудем! И никто не умрет. Все, кто жив сейчас, кто дожил до этого мгновения – мы все делали ужасные вещи, лишь бы только выжить. – Уэйнвуд, смущенный таким откровением, нерешительно вслушивался в каждое слово. Клэнт, не признающий компромиссов, замялся и уронил чужие ножны. – Но мы все можем исправиться. Мы не безнадежны! Мы еще можем исправиться! Я знаю. Мы можем…измениться.