Текст книги "Узы крови (СИ)"

Автор книги: Hougen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 70 (всего у книги 101 страниц)

– Я предчувствовал нечто подобное. Ничего нового, – комментарий Разбойника явно позабавил Волка, но он выдал это лишь слабым наклоном головы. Коснувшись лысины, Билл прошествовал мимо созданного им же самим чудовища. Какая ирония. Никлаус хотел поскорее забрать мать и вернуться в замок, однако ему придется задержаться.

Убранство храма оставляло желать лучшего: разбитые витражи, сорванные иконы и перевернутые канделябры, разбросанные в хаотичном порядке. Напрочь игнорируя инстинкт самосохранения, Цербер устремился вперед. Леди Эстер, смиренно ждущая смертного приговора, едва не перевернула скамью, когда услышала знакомый голос. Вид уставшего, окровавленного и понурого мальчишки не помешал ей кинуться ему в объятия. Родной сын, первенец. Радостный лай Сони, также захваченной в карете, вернул всех к суровой действительности. Лжепророк, до этого пнувший кусок статуи Спасителя, взошел на пресловутый амвон и наклонился над осыпавшимся ликом.

– Я молюсь для себя, за себя и ради себя, – Темный Попутчик ликовал. Сложив ладони в молитвенной позе, священнослужитель опустился на колени. Воззвание к Господу, которому плевать на всех грешников и праведников. Закончив бесполезное занятие, Гэбриэль дотронулся до горящего шрама. – Клаус, ты знаешь, почему именно храм? Я ненавижу такие места. Они созданы для поглощения душ. Библия – это не просто книга, это оружие! Оружие, нацеленное в сердце и умы слабых и отчаявшихся, и она дает власть над ними. Завладев этой книгой, ты станешь бессмертным. К тебе будут приходить люди и делать все, что прикажешь, если слова будут из этой книги. Правда же, Билл?

– Мудрец узнает больше из глупых вопросов, чем глупец из мудрого ответа, – просто ответил грабитель, не удосуживаясь взглянуть на великомученика. – Думаю, нам нет смысла тянуть все это, – повернувшись спиной к безумному монстру, Билл совершил непростительную ошибку. Выхватив маленький кинжал из писания, властелин мира вонзил его в плечо своего многолетнего мучителя. Зарычав от боли, Разбойник упал на плитку.

– Ты чертовски прав, друг, – извлекая лезвие, Старк отошел на небольшое расстояние, дабы насладиться видом корчившегося в муках ублюдка. Лев, замешкавшийся из-за матери, попытался застать демона врасплох, но был остановлен властным жестом. – Не подходи! Стой на месте! Я не хочу убивать тебя, но сделаю это, если не умеришь пыл.

Знаменитый преступник изнывал от серьезной раны в области артерии, но не мог остановить кровотечение.

– Ты наверняка хочешь узнать, что нас с ним связало? Хочешь узнать, почему меня называют монахом? Я поведаю тебе эту историю. Очень много лет прошло, но мы можем вернуться к событиям пятнадцатилетней давности. Но перед этим ты возьмешь мой кинжал себе, – он протянул оружие ошеломленному венценосцу, принуждая вырваться из цепкой хватки Эстер и исполнить просьбу. – Не хочу нарушать договор. Ты выслушаешь мой рассказ, а потом решишь, заслужил ли этот человек смерти.

Страж луны

День первый где-то из двадцати двух тысяч. Знаешь, что означает имя Гэбриэль? А? “Помощник Бога” – поэтому меня назвали Гэбриэлем. Черт, я устал помогать Творцу. В конце концов, он никогда не помогал мне. Запомни одну вещь: если ты валяешься на берегу реки и встречаешь людей, скрывающихся под плащами, то я рекомендовал бы тебе прочесть Библию. Библия – это и часы, и календарь, и дом, и церковь, и друг, и любимая. И хотя я прожил беспечную жизнь – грешил слишком часто.

Если бы тогда он сказал мне о пятнадцати годах, стало бы мне легче от этого? Когда я проснулся, мои волосы были подстрижены. Прическа мне совсем не нравилась, и одежда была другая, и темница была грязная. Заботливые ублюдки. Каждый вечер я умирал и каждый вечер я рождался заново. Воскрешался. Я нашел свободу. Утрата всяких надежд была свободой.

– Билл, пожалуйста, выслушай меня. Сегодня они вновь разрушали мое тело. Больно. Очень больно. Я больше так не могу. Помоги мне! – ни к чему это не приводило. Разве его тронули мои речи? Разве он внял им? Нет! – Билл! Умоляю! Убей их! Прошу тебя! Помоги мне!

– Как газель, вырвавшаяся из рук охотника, как птица, выпутавшаяся из силков птицелова, ты должен освободить себя сам. Такова цена, – говорил он. Иного не дано. Его голос был лекарством. Я чувствовал запах цветов, о которых он рассказывал, даже здесь, в подземелье. Он вселил в меня желание остаться в живых. Я обязан лишь ему одному.

Но это – сплошная ложь. Потому что меня превратили в безжалостное чудовище. Рай или Ад? Неважно. Меня низвергли сюда, чтобы я расправился с недостойными. Чтобы уничтожил человечество. Но оставил тебя. Он манипулировал нами! Изначально ему хотелось власти. Он спланировал это. Но просчитался. Ибо монстр мертв; монстр бессмертен. Его можно поймать; его не поймает никто и никогда. Охоться за ним на протяжении тысячи лет – он все равно избежит твоей хватки. Его можно убить, или искромсать на части, или разбросать по четырем сторонам света, но он все равно останется в поле твоего зрения. И это будет тот же монстр, только с другим лицом. Я могу убить его, неважно, как. Я убью его в следующий раз, а потом снова, еще и еще. И у него каждый раз будет новое лицо, хотя монстр останется прежним. Увы, он всегда остается прежним. Он повинен в смерти твоего отца. Он посещал его пред смертью.

Солнца Пастух

– Докажи! – взревел Никлаус, требуя объяснений. Тирада умалишенного покорителя произвела должны эффект. Закрались сомнения. – Докажи, что он был там! Я не хочу незаслуженной мести.

Хищная усмешка проявилась на устах мучителя. Он ждал этого требования. Разорвав кафтан на груди корчившегося от боли палача, захватчик моментально сорвал с его шеи кулон с ярким зеленым камнем и бросил в руки потрясенному мальчишке, чьи зрачки расширились, а кулаки сжались до неприятного хруста. Бесспорно, ранее оно принадлежало сестре Майкла. Он не разрешал прикасаться к нему и всегда носил на груди, около сердца. Эстер выхватила священную реликвию из рук сына и принялась изучать до боли знакомый камень.

– Разве я не хуже любого зверя? Так имею ли я право на жизнь? – вопрошал заложник Ордена, разрывающий цепи острейшими волчьими клыками. – Симметрия утеряна. Без солнца луны будет недостаточно. Так верни же его, друг мой. Возможно, вместе мы сможем выиграть больше времени для этого мира. Не совершай ошибок. Помоги мне освободиться! Молю.

Задрожав всем телом, Ланнистер взглянул мать, но та не смела пошевелиться. Жаль, что все так заканчивается. Не стоило доверять подозрительному старику с тайными мотивами. Разбойник, осознавший свое гибельное положение, сделал неудачную попытку приподняться на локтях, за что был награжден ударом сапога. Противиться неотвратимому? Нелепость. Сглотнув застрявший в горле ком, государь сделал всего один шаг, дабы протянуть злополучное орудие своему законному владельцу. Теперь все действительно кончено. Тень благодарности промелькнула на лице Антихриста. Воистину необыкновенное происшествие.

– Спасибо. Склоняю голову, как одна легенда перед другой, – поклонившись, Великий Лидер резко повернулся к жертве, стоило гладкому лезвию очутиться на раскрытой ладони. Из глубокой раны знаменитого грабителя сочилась кровь. Прекрасный вид. Облизнувшись, проповедник наклонился над главным виновником своих трагедий. – Как ты там сказал? Скоро никто не вспомнит о нашем существовании?

– Умоляю, помогите мне! – закричал мужчина, царапая окровавленным ногтями пол. – Королева! – Эстер под давлением эмоций дернулась вперед, однако пальцы Клауса впились ей в запястье, вынуждая остановиться. Конец близок. Схватившись за плечи собственного убийцы, Билл посмотрел ему прямо в глаза. – Ты – ошибка природы. И ничего больше! Этот мир создан для смертных. Скоро ты будешь стонать от ошибок прошлого.

– Ошибаетесь, святой отец, – рассмеявшись своим истерическим смехом, покровитель тьмы вцепился бывшему священнослужителю в горло и, приложив максимальные усилия, отбросил его к разломанными скамьям. Ударившись спиной о дерево, чертов головорез заскулил. – Ты хотел создать еще одну тварь, переполненную ненавистью ко всему живому? Но нет, я не позволю. Ты не сможешь нарушить баланс вселенной. В этом мире может быть только один монстр, – опустившись на колени подле Билла, каратель приготовился завершить начатое. – Я создам нечто иное. Человечество уже не будет испытывать почтение к твоему нытью. Новая раса. Во всем подобная своем Творцу. Своему Богу. Мне.

Животный ужас охватил трясущегося старика. Клинок не спешил разорвать плоть, зависнув в воздухе, в паре сантиметров от грудной клетке.

– А у истинного Бога не должно быть отца.

Клаус не отвернулся.

Острие проникло глубоко внутрь. Душераздирающий вопль не стихал больше минуты. Разрывая органы, дробя наконечником ребра и очерчивая круг, Гэбриэль достиг желаемого – сердце, зажатое в ладони, истекало кровью. Сжав кусок мышцы, изрезанный ножом, убийца с отвращением отбросил его в противоположную от трупа сторону. Зияющие отверстие в груди вызывало приступы тошноты. Совладав с омерзением, первородный осторожно подтолкнул мать к выходу. Им не стоит задерживаться. Старк не оборачивался, предпочитая молча прислушиваться к доносившимся снаружи звукам.

– Все, что произошло под сводами этой церкви, останется между нами, – загробным тоном произнес обезумевший лорд, потерявший абсолютно все. Он был прав. Всегда. Боль не утихнет. – Берегись, малыш, ибо скоро полнолуние.

***

Бесконечные сражения с лихорадкой продолжались. Организм Клэр не выдерживал многочисленных расспросов относительно местопребывания последней заложницы Лжепророка – леди Ирины. Келвин, взбешенный невоспитанностью допросчиков в достаточно грубой форме попросил их убраться к черту. Сидя в мрачной комнате и предаваясь воспоминания, ветеран сжимал холодную руку жены. Так проходил день за днем. Поддерживая угасающий огонь жизни, старый вояка напрочь забыл о пищи и сне. Эмоции постепенно угасали, превращая их обладателя в равнодушный камень. Надежда умирала вместе с ними, но просветы все же не давали зачахнуть. Радостные лики появлялись на пороге и осведомлялись о здоровье женщины, хотя им плевать.

По крайней мере, так думал лишенный сострадания рыцарь. Томорос, вошедший без разрешения, поставил на комод поднос с едой и присел на край постели. Разговоры и сентиментальные монологи были излишними. К счастью, южанин это понимал, и не стал вмешиваться. Попросив шурина не морить себя голодом, Редвин стремительно покинул угнетающее помещение. Он нуждался в свежем воздухе. Спуская по крутой лестнице во внутренний двор, солдат заметил понурого юношу, сидящего на скамье, в отдалении от барьера для дуэлей. Испачканный в крови плащ до сих пор покрывал сильные плечи.

– Может, пора побриться? – речь шла о совершенно ненужной полоске усов над губой. Впрочем, ее владелец никак не отреагировал на это замечание. – Послушай, мальчик мой, я понимаю, что тебе тяжело, но нельзя же корить себя всю оставшуюся жизнь. Я знаю, каково тебе. Однако у тебя есть те, ради которых стоит побороть гнев и горе, – молчаливый Кай лишь наклонил голову вбок, демонстрируя нежелание обсуждать своим проблемы. – Ты забываешь о ней. Однажды я пошел по тому же пути. И в итоге не осталось ничего, кроме пепла, – Аррен по-прежнему сохранял спокойствие, думая о своих неправильных поступках в отношении Ребекки. – Кстати говоря, после того, как мои сыновья погибли, я посвятил несколько лет религии. Это успокоило нервы, но суть в другом. Если захочешь, то я мог бы оказать вам услугу.

– Что? Я не… Я даже не думал об этом, – запаниковал молодой лорд, вскакивая с места. Его крепкая броня равнодушия раскололась на две части. – Я понятия не имею, как с этим справляться.

– Для начала ты сбреешь эти ужасные усы, – порекомендовал добродушный Том, едва не задохнувшись от веселого смеха. Закончив наслаждаться смущенным кавалером, просторец захлопал в ладоши от нетерпения. – Я же сказал, что помогу. Понадобится согласие королевы и нового короля, но это пустяки. Главное – поговорить с Беккой, и этим займусь я.

Приготовившись к словесному противостоянию из-за последнего пункта, Сокол тут же осекся, стоило нечеловеческому реву разнестись по окрестности замка. Гарнизон лучников напрягся, усиленно вглядываясь в приоткрытую дверь, откуда стражники выводили закованного в цепи мужчину крепкого телосложения. Покрывая латников самой отборной руганью, какая только могла быть, огромного роста воин буквально переваливался с ноги на ногу. Оковы тянули вниз, но он стоически терпел унижения. Темная щетина, разросшаяся по всему лицу, придавала военнопленному свирепый вид. Дикость в темных, безжалостных глазах выдавала в нем жителя Севера.

– Дьявольское отродье, поганые ублюдки, мрази! – напрягая мускулы, лорд озирался по сторонам, будто бы в поисках очередной жертвы. Элайджа, встревоженный таким словесным потоком, ринулся к месту событий и предстал перед истинным гигантом. – Я перебью каждого Болтона в этих краях! Вы пожалеете о том, что сохранили мою никчемную жизнь!

– Успокойтесь, практически все Болтоны истреблены, – это своевременное замечание немного остудило пыль недоброжелательного северянина, грозившего перебить все и всех. Ланнистер ждал если не восторженной благодарности, то хотя бы не такого испепеляющего взгляда, от которого становилось не по себе.

– Судя по золотистым брошкам в виде львов на твоем симпатичном кафтанчике, ты и есть тот знаменитый Клаус, не так ли? – полюбопытствовал зверь, подходя намного ближе, чем позволял этикет.

– Нет, я его брат, Элайджа, – Лев не получал удовольствия от разговор с неучтивцами, посему не сразу заметил, как массивный череп со всей силы врезался ему в грудную клетку, что привело к падению на землю. Оторопевшая стража поспешила окружить животное и выставить вперед пики с алебардами.

– Черта с два я буду обмениваться любезностями с обыкновенным подчиненным, – выплюнул сир, чей кожаный дублет, поношенный и исцарапанный, был увенчан не менее громадной золотой цепью, чем ее хозяин. Этот герб легко узнать. – Где тогда ваш пресловутый королек? Или мой лорд? И так вы относитесь к союзникам, глупые твари? Продержать меня два лишних дня в темнице и спрашивать, кто я такой? Как еще можно обозвать вас, тупоголовые скоты? Весь, мать его, Север знает про Амбера. Илая Амбера, – отталкивая навалившихся рыцарей, остервенелый великан норовил раздробить кому-нибудь кости. – Снимай с меня кандалы, трус, и принимай бой! Мне уже доводилось сражаться с Ланнистерами и я знаю, что они из себя представляют!

– Прекратите вопить, – посоветовал уставший Кай, думавший совсем о другом. Дикий вепрь портил общее впечатление от оглушительной победы. – Это не поможет.

– Кто этот напыщенный петух со смазливым личиком? – поинтересовался Амбер, при этом рассматривая еще одного роялиста. Внезапно он увидел окровавленный плащ. Зрачки расширились, дыхание участилось, а лицо мгновенное смягчилось, несмотря на оскал самого Илая. Он все понял. По глазам понял. – Кто?

– Дядя, – спокойным тоном ответил Малакай. Внутри происходила буря страстей, но снаружи он оставался каменным изваянием. – Прямо передо мной. Я ничего не успел сделать, чтобы помешать этому. Лжепророк оказался быстрее.

– Вот оно что, – приглушенным голосом заявил успокоившийся северянин. Дикарство и варварство испарились, на их место пришло изнеможение. – Он убил моего отца и старшего брата. Зарезал, как свиней. А меня самого, как ценного заложника, держали в подземельях Логова на протяжении полугода. Болтоны насмехались надо мной. Их главарь рассказывал, как захватил мой замок и изнасиловал мою жену. Я верил в это до самого конца. Неизвестность и бессилие убивали меня. Что стало с Болтонами?

– Одному перерезали горло, второго рассекли напополам, а третьему отсекли голову, – перечислил Хранитель Востока, не отводя взгляда от собеседника. Их связь гораздо крепче, чем они думают.

– Собаке – собачья смерть, – пожав плечами, лорд Цепей замолчал, словно обдумывая следующие действия. Безопасности окружающих его гнев больше не угрожал. – Ладно, приведите ко мне кого-нибудь, с кем можно сесть за стол переговоров. Клауса или Стефана – без разницы. Лишь бы узнать, что я пропустил за половину года.

Кивнув так называемой родственной душе, сын Джаггернаута добровольно пошел за конвоем. Генерал, впечатленный таким исходом, подбодрил друга легким наклоном головы, после чего скрылся из виду за стеной сарая. Томорос, также ошеломленный рассудительностью беспечного юнца, пообещал себе разобраться с его делом прямо сейчас. К вящему удовольствию южанина, принцесса в полном одиночестве отдыхала на западной стене. Наблюдая за горизонтом, она размышляла о количестве жертв, продолжительности войны и страданиях старшего брата.

– Ваша милость, – промямлил Редвин, не зная, с чего начать. Вымученная улыбка на устах девушки говорила о многом. – Извиняюсь за беспокойство. Я пришел к вам от лорда Соколиного Гнезда, Защитника Птичьего Пути и Хранителя Востока, Малакая из дома Арренов, сына Робина.

– Не утруждайте себя, сир, – усмехнувшись краешком губ, Львица выпрямила спину и жестом позволила смущенному ветерану сесть подле нее, чем он и воспользовался. – Из вас плохие лазутчики, если честно. Мне рассказала Лилит, которой, в свой черед, поведал Вильгельм.

– Ох, что правда – то правда, я никогда не любил это ремесло, – признался Томорос, не переставая глупо улыбаться. – Однажды нас с Карлайлом послали в дозор, и мы едва не попали в петлю из-за меня. Причем виною тому были даже не враги, а партизаны. Подумали, что мы служим Таргариенам, – забавная история порадовала утомленную Ребекку. – Так что вы решили, миледи?

– Я не знаю, – опершись затылком на руку солдата, единственная дочь Майкла ушла в несуществующую реальность. В столице все было просто. – Он хороший человек. Нас многое связывает и я действительно люблю его. Но правильный ли это выбор? Ради чего такая спешка?

– Вы сомневаетесь – это нормально для вашего возраста, – ласково произнес вдовец, погружаясь в воспоминания. – Я всегда уважал Майкла как полководца. Он отомстил за всех нас. Но назвать его примерным отцом весьма трудно. Жаль, что вам довелось такое пережить. У меня тоже были сыновья. Патрик и Марли. Во время трехлетней войны мы с Клэр, Келвином и Ириной оказались запертыми в Садах, в окружении несметного полчища Драконьих приспешников. Они поймали моего ребенка. Одного из. И угрожали повесить, если я не открою ворота замка и не пропущу их внутрь. Это значило бы полную гибель для всего восстания. Поэтому я отказался. И был наказан. Я смотрел за тем, как его шея ломается, и лицо чернеет. А второго зарубили на месте. С тех пор Келвин меня ненавидит. Считает слабаком. А Линетт не простила мне это до самой смерти, – с трудом выговаривая последнюю фразу, Том едва сдерживал слезы. – Ирония в том, что он поступил бы также. В этом нет сомнения. Но это теперь особо не имеет значения. Кай не будет таким жестокосердным, как Майкл, и такой тварью, как я. Подумайте об этом.

Разговор неожиданно прервался. Крики лучников, возвестивших о приближении небольшого отряда, привлекли всеобщее внимание. Развевающийся на ветру флаг с золотистым львом на красном поле был виден издалека. Но удивлению собравшихся не было предела, когда первая леди, вдова некогда великого правителя, спешилась, чтобы обнять своих сыновей и дочку. Старые друзья приветствовали Эстер воплями и крепко прижимали к себе. Мало кто верил в удачной исход затеянного государем предприятия, но результат был налицо. Элайджа подошел к брату и положил руку ему на плечо, что заставило Клауса вздрогнуть и отшатнуться.

– Прости, я устал, – оправдался венценосец, а затем обошел толпу сторону. – Мне надо поспать.

Вкус чужой крови вызывал неопределенное жжение в горле.

Симметрия утеряна. Без солнца луны недостаточно.

========== Я выйду за тебя посреди золотистого лета ==========

Three Days Grace – Last to Know

Avicii – Hey Brother

Темный Попутчик удовлетворен. Второе имя в уничтоженном списке наконец-то можно вычеркнуть. Так много страданий из-за одного ублюдка, который превратил его в настоящего монстра, заточенного на бесчеловечные убийства и жестокие муки жалких смертных. Виновники гибели целого рода Старков подвергались безбожным пыткам. Они молили о пощаде, корили себя за содеянное, клялись покинуть страну и более никогда не вспоминать о случившемся, но получали в ответ лишь ненависть и презрение. Острие ножа проскальзывало внутрь, причиняя воистину адскую боль.

Их крики – музыка для ушей. Но теперь это не имеет смысла. Билл мертв. Создатель чудовища мертв. Убит своим же питомцем, сорвавшимся с цепи. Вырвав отвратному ублюдку сердце, Гэбриэль еще долго наслаждался видом искалеченного трупа. Клаус получил желаемое – мать и понимание целостной картины. Неужели сочувствие там, в юношеских глазах? Сама мысль об этом – ересь. Никакого сострадания. К черту все сентиментальные бравады. Выйдя из церкви на солнечный свет, Волк почувствовал, как по телу пробегают мурашки.

Новый мир, созданный из иллюзий, нравился ему куда больше, чем мир, основанный на терзаниях. В конце концов, он так долго жил во тьме, что тьма стала его домом. И вот он здесь, блуждает в потемках людских душ. Своих жертв. Но просветы есть. Они всегда будут, иначе вся эта чушь про искупление и всепрощение Господа и останется чушью. Хотя какая разница? Взобравшись на вороного мустанга, ожидавшего своего хозяина, Лжепророк, не отвечая на вопросительные взгляды подчиненных, тронулся в путь. Молчание не предвещало ничего хорошего, но оно успокаивало.

Облокотившись на конскую шею, он слушал мерное дыхание верного друга. Тот, кто никогда не предаст. Тупые животные отличаются удивительной преданностью. Ему стоило завести собаку, а не утруждать себя нелепыми играми в любовь. Впрочем, он был первым, кто сказал, что у них не все в порядке. Был первым, кто солгал, когда все стало рушиться. Но никто не сказал, куда ему идти теперь. Ведь она была первой любовью. Она же и ушла первой. Досадно. И когда она бросила меня ради тебя. Я был последним, кто узнал об этом. Забавно.

Но я скажу первым: отныне со мной все в порядке. Я открыл глаза. Это была худшая любовь. А когда она оставит тебя умирать, ты будешь последним, кто узнает об этом. Не так ли, господин Лэнс? Земля уходила из-под ног. Пошатываясь, он забрел в плохо освещенное помещение без единого окна. Сарай, провонявший истощением, моральным упадком и неким подобием смерти. Распятый мужчина, подвешенный на стене, продолжал стонать. Воистину, тело человека куда прочнее, чем кажется. Если никчемный казначей протянет хотя бы сутки, это будет весьма кстати.

Кинжал, заляпанный кровью скверного мучителя, резко перерезал веревки. Лорд неизвестного замка повалился на колени, а затем рухнул в свою же грязь. Неприязнь к слабакам и ничтожным мальчишкам выработалась у Гэбриэля машинально. Сам того не ведая, он истреблял подобных отступников сотнями и тысячами. Выкашивал огнем и мечом. Но сегодня новый день. Очередное воскрешение сильного духа. Слуга тьмы контролировал ситуацию на Севере до тех пор, пока ему это было выгодно. Клаус заслужил лавры победителя и освободителя.

Пусть наслаждается беззаботным существованием в кругу друзей и родных. Он даже не представляет, какая неизбежная судьба уготована ему – величайшему правителю всех времен и народов. Первенец недальновидного Майкла характером явно пошел не в отца, что несказанно радовало. Использовать слабые стороны юноши, надавить на природную чувствительность и разорвать душу в клочья, убедив при этом в том, что он никому не нужен и никто его не ждет. Выпустить знаменитого монстра, дабы он пожрал все на своем пути. Таков вкус Ада на бренной земле.

– Болтоны мертвы, равно как и Алломер, – прошептал убийца, опираясь одной рукой на деревянный проем, скрипнувший под пальцами. Шокированные генералы сидели неподвижно за круглым столом, обсуждая недавнее поражение возле крепости. – Нас тут больше ничего не держит. Отправляемся на помощь остаткам моего войска. Мы потеряли слишком много замков, добытых с таким трудом.

– А где Коммод Дейн? – вскочивший с места дорниец беспокоился за командира. Как же эти наивные юнцы глупы. Что такое жизнь одного обычного скота в сравнении с целым королевством? – Вы привели его? Освободили?

– Он мертв, сынок, – сухо констатировал равнодушный Лидер, вытирая капли пота со лба. Весенняя пора принесла с собой лишь боль и разочарование. Именно весной его убили. Ирония. – К сожалению, Ланнистеры не были настроены на переговоры. Но я не смог оставить подобные действия без ответа. Поэтому прикончил своих заложников. Да и одного из приближенных Клауса тоже, – поймав на себе испытующий взгляд вдовы с Простора, Волк ухмыльнулся. – Готовьтесь покинуть Северную территорию. Мы уже не контролируем ее.

Присутствующие сочли это недоброе предзнаменование за возможность сбежать. Их сочувствие никого не интересовало, посему они быстро ретировались. Оставаться на попечении умалишенного проповедника никому не хотелось. Надо успокоить нервы, расслабиться. Помассировав виски указательными пальцами, он выдохнул и опустил подбородок на сцепленные руки, предварительно усевшись на стул. Расширившиеся зрачки свидетельствовали о дикой буре, пожиравшей его изнутри. Мальчик превзошел все ожидания.

– Возликуй, ибо господин Билл воссоединился с Люцифером, – пробормотал уставший и физически истощенный каратель. – Знаешь, это воистину странное чувство. Когда мне было четырнадцать лет, я впервые убил человека. И это занимательно. Ты тоже убивала, я знаю эту историю. Изрубить кого-то в первый раз и обнаружить, что мы просто мешки, набитые мясом, кровью и костями. Но вчера было нечто особенное. Не совсем заурядное. Словно Божественный свет погрузил меня в новый мир.

– Ты наслаждался чьей-то смертью, в этом нет ничего нового, – отрешенным голосом произнесла Ирина, разглядывая испачканное лицо мужчины. Несомненно, Билл смог достичь желаемого, но он получил то, что заслужил. Он поведал ту ужасную историю нескончаемых мучений, приведших к калейдоскопу событий. – Мне жаль, что судьба распорядилась таким образом. Ты бы мог стать хорошим человеком.

– С чего ты взяла? – поинтересовался безумец, прибегая к одному из своих циничных жестов, за которыми, как правило, скрывались истинные эмоции. – Снова веруешь в непогрешимость нашего общества?

– У тебя были добрые глаза.

– Вот оно что, – сглотнув застрявший в горле ком, Гэбриэль прокашлялся. Чересчур много неожиданностей. – Наши понятия относительно этого слова разнятся. Но я все же был хорошим человеком, как ты изволила выразиться. Но меня сломали, а потом сделали тем, кем я являюсь. Недаром говорят, что сын Тибальта мертв.

Крик души. Исповедь невинного. Им потребовалось много лет, чтобы понять ошибку и более не идти на такие безрассудные жертвы. Она нарушила клятву, изничтожила светлые чувства своим необдуманным поступком, достойным самого Иуды. Нелепо и глупо. В полнейшем, можно сказать, загробном молчании прошел час, если не больше. Расточительные воспоминания не выходили из головы. За тонкими стенами слышались торопливые приготовления к внезапному отъезду. Маловероятно, что из многочисленной толпы легкоуправляемых овец кто-нибудь задался вопросом о том, почему вся Северная кампания пошла на спад.

– Мне все же любопытно, – прервав ненавистную тишину, Старк усмехнулся про себя. Двадцать долгих лет мучений стоили одного никчемного вопроса. – Скажи. Признай. За четверть века, проведенных в постели другого мужчины, ты думала обо мне? Хоть раз? Был ли хоть один день, одна секунда, одно мгновение, когда ты вспоминала обо мне? Когда все твои мысли были поглощены мной? Не Лэнсом, а мной?

– Ты знаешь ответ, – побледневшие губы едва выговаривали простые фразы. Дрожь в голосе указывала на волнение. – Но какой смысл снова рассуждать об этом? Если бы отец не заставил меня расторгнуть наш союз, то…

– Отец? Отец?! – взревел сумасшедший завоеватель, сдерживая необузданный порыв разбросать все вокруг. – Ты бы могла не подчиниться! Могла сбежать! Могла бы, черт возьми, прийти ко мне. Я бы что-нибудь придумал! Я всегда могу найти выход! Как я сделал это тогда, делаю это теперь и сделаю прямо сейчас!

Протяжный звон металла разнесся по маленькому помещению. Новый клинок, ничуть не хуже утерянного, оцарапал деревянную столешницу, медленно настигая пленницу. Но это не привело ни к чему. Острое лезвие задержалось в воздухе, а затем бессильно упало на пол.

– Это невероятно. Это уму непостижимо! Почему я, человек, истребивший половину населения этой поганой страны, не могу убить тебя? Почему я в состоянии перебить всю деревню, сжечь всех женщин и детей, а потом спокойно сесть за ужин, даже не моргнув глазом, но все еще не могу прикончить тебя? Чертова насмешка. Не верится. И не дает покоя. Скажи мне, почему?

– Ты знаешь, – все, что смогла произнести загнанная в угол вдова прежде, чем монстр наклонился вперед и обдал кожу её лица горячим дыханием. Легкий, почти невесомый поцелуй перерос в нечто большее. Ноги подкашивались, сердце угрожало вырваться из грудной клетки. Она запустила пальцы в его спутанные волосы, ощущая сильный металлический привкус.

Все закончилось так же быстро, как и началось. Он отступил на небольшое расстояние, не прерывая зрительного контакта. Холодная сталь встретилась с горными хребтами пустыни. Непредсказуемо. Неправильно. Но сладостно. Облизнувшись, как истинный зверь, лорд не желал окончательно разрушать возведенную между ними стену. Руины. Сплошные руины. Прах, развеянный по ветру. Эмоции исчерпались.

Не стоит усугублять и переживать все это заново. Дагон мертв. Как и все они. Никто уже не докажет, что когда-то существовали такие люди, коим не было чуждо проявление искренних чувств.

– Что ты чувствуешь? – безмолвие нарушалось прерывистым дыханием обоих. Кровь сочилась из прокушенной губы, вынуждая язык то и дело проходиться по неглубокой ране. Жаль. Как жаль, что все закончилось именно так. Ирина не произнесла ни слова. – И каково это?

– Я не помню, – шрам, пересекающий правую сторону лица, казалось, приобрел новый оттенок. Разумеется, иначе быть не могло.

Разочарованный вздох вырвался из груди Волка. Досадно, что их величайшая и несбывшаяся история любви закончилась таким образом.

Гулкие шаги эхом разносились под мрачными сводами убогого сарая. В ушах звенело. Нескончаемый поток слов, лившийся из уст обеспокоенных капитанов, не возымел должного эффекта. Гэбриэль лишь отрешенно кивнул и пригладил растрепавшиеся волосы, после чего сделал соответствующий жест, призывающий к движению. У него впереди долгий путь, наполненный невероятными истязаниями всех виновников. И не будет пощады слабым, немощным, больным или благородным. Черный список не был похоронен в закромах души, как ненужный балласт, тянущий прямиком в самое Пекло.