Текст книги "Узы крови (СИ)"

Автор книги: Hougen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 65 (всего у книги 101 страниц)

Аррен, считавший себя, во время отсутствия государя, главным его заместителем, решил почтить собравшихся на полянке своим присутствием. Он, как и несколько других мужчин, не принимал участие в сражении в виду возраста. Увидев среди толпы радостного молодняка, праздновавшего победу, своего единственного племянника, Ричард тронул мустанга, дабы подъехать ближе. Кай, заметивший родственника еще издали, моментально изменился в лице и перестал реагировать на остроты товарищей. Склонив голову, он таким образом проявил уважение к тому, кто заменил ему наставника. Их разделяла глубокая пропасть личных убеждений и одной постыдной тайны, однако это не значило, что основой их отношений были одна только ненависть.

– Милорд, – безукоризненная вежливость, сквозившая во всей позе юного солдата, поразила старика. Овальное лицо с изящной, расчесанной бородой молочного цвета, обрамленное седыми волосами, было прикрыто массивным шлемом с клейнодом, изображающим два железных крыла, поднятых кверху. – Рад видеть вас.

Шею лорда окутывала голубая ткань с причудливыми рисунками и вышивками, а тяжелый меч с наконечником в виде птичьей головы покоился в ножнах и был спрятан под мантией. Его владелец как-то странно посмотрел на говорившего. Глаза, сохранившие былую свирепость, прищурились, не переставая изучать того, кого он помнил еще маленьким мальчиком. Но теперь перед ним стоял настоящий мужчина, с боевыми шрамами и предполагаемой спутницей жизни. Строгий взгляд немного смягчился, а морщины разгладились, стоило светловолосой принцессе сделать весьма впечатляющий реверанс.

Задумавшись, Старый Сокол, как его именовали, поправил усы над верхней губой, а затем потянулся морщинистой ладонью к навершие клинка, чьи ножны были украшены многочисленными рубинами. Сняв оружие с бедра, рыцарь, не произнося лишних речей, бросил его в руки новоявленного героя. Кай, не ожидавший подобных наград, отшатнулся, но летящий предмет все же поймал. Наполовину вытащив меч из тяжелого чехла, юноша, к своему вящему удивлению, обнаружил, что это не простая шпага для убийств.

– Он принадлежал нашему дому на протяжении нескольких веков, – прокашлявшись, изрек ветеран сухим тоном, при этом делая продолжительные паузы, – Наши предки называли его Падшим Ангелом, но ты можешь переименовать, если захочешь, ибо отныне он принадлежит тебе, – поймав на себе восхищенный и вместе с тем недоверчивый взор, старший Аррен нахмурился. – Не воспринимай это на свой счет. Это не комплимент. Я по-прежнему считаю тебя разгильдяем. Тем не менее, ты проявил себя, как настоящий лидер и опытный боец. Мне приятно знать, что все мои земли и титулы унаследует достойный человек, в отличие от твоего отца.

Не желая более расточать излишнюю похвалу, Ричард стеганул жеребца по крупу, принуждая развернуться и ускакать прочь. Кай, пораженный до глубины души, не мог поверить в случившееся. Гордость и юношеское тщеславие не оставили и следа от наигранной кротости. Ребекка обвила шею своего возлюбленного руками, чтобы доставить ему больше удовольствия. Рассматривая искусную работу мастеров древности из-за крепкой мужской спины, Львица не прятала улыбку. Он знал, что не сумел бы достичь таких вершин без нее, поэтому был благодарен за все, что между ними произошло. Возможно, та роковая встреча на террасе в столице была частью коварного плана судьбы.

– Мои поздравления, милый братец, – нежный голос Хелены раздался у самого уха обомлевшего от эйфории и женских ласк наследника, вздрогнувшего от внезапного обращения. – Я и не подозревала, что доживу до такого момента. Все ждала, когда же ты его отравишь.

– У тебя очень бурная фантазия, – прижав священную реликвию к груди, Сокол вновь стал тем же привычным циником с обворожительным восточным акцентом. – Что ты скажешь о нашем маленьком веселье, Генерар? Понравилось носить громкий титул бесславного ублюдка? Или ты переоценил свои силы и плелся в хвосте?

– Заткнись, – протянул Редфорд, не переставая скалиться, отчего его лицо немного вытягивалось и становилось менее привлекательным, – Где был ты, когда я громил тех сукиных детей у границы? А? Леди Ребекка, может, вы подскажите? Пока ты там петушился, я, вместе с самим Келвином Кокшо, рубил выродков налево и направо. И не получил никакого мелкого подарка за это, – продолжая жаловаться на тяжелейший жребий, солдат неожиданно осекся, приметив до боли знакомое лицо. Сощурившись, он, спустя несколько секунд детального осмотра, наконец-то узнал сверстника, что стало причиной ликующего вопля: – Отрежьте мне ноги и назовите карликом! Это же Финник, мать его, Три Свечи! – игнорируя замешательство старого друга, любитель поболтать ринулся на перехват. Загнав опешившего лорда в ловушку, он схватил его за руку и начал трясти до тех пор, пока несчастный не признал в нем того самого подстрекателя к самым опасным и безумным приключениям. – Какими судьбами?!

– Попутными, – усмехнувшись, Ваксли заключил товарища в объятия. Нездоровый цвет лица собеседника говорил о недостатке пищи и питьевой воды, что бросалось в глаза. Взволнованный Генерар сделал приглашающий жест, дозволяющий отведать чего-нибудь из его личных запасов. – Спасибо. Не буду отказываться, хотя недавно я считал себя самым вежливым человеком на свете.

Воспользовавшись законным отдыхом, рыцари принялись исследовать втоптанные в землю палатки, изувеченные тела и брошенные повозки с продовольствием. Клаус застал их в самом неприглядном виде, но законы войны обязывают. Тем не менее, увиденное поразило Льва, заставляя отдернуть коня. Трава, едва пробившаяся через снежные сугробы, была скошена железными подковами и людскими шпорами. Везде, куда хватало глаз, были видны кровавые пятна, въевшиеся в красивый узор. Отсеченные конечности, разбросанные по всему полю, лежали друг на друге или же представляли собой кучу разнообразных частей тела от головы до кистей рук. Редко они валялись неподалёку от еще живых владельцев, которых добивали гвардейцы и неизвестные люди.

Большинство жертв застыли в самых разнообразных позах, но их объединяло одно – все они были мертвы. Мертвые кавалеры, лорды, женщины, крестьяне и даже дети лежали на окровавленной и грязной почве, словно куча свиней, одновременно отправленных на бойню. Пересуды алчных ворон слышались отовсюду – они дрались за глазные яблоки, сердца и кусочки мозга, однако подавляющее большинство вестников довольствовалось кистями отрубленных конечностей, из коих было легче всего выковыривать мясо. В полете один из падальщиков опустился на измятую кольчугу, но соскользнул вниз, издавая неприятное карканье. Он испугался приближающегося эскорта чистильщиков.

Келвин был среди них. Его работа заключалась в том, чтобы найти выживших или сильно раненных, но еще дышавших, и добить. Таким образом он пытался отвлечься от пропажи собственной жены, вымещая злость на еретиках. Разрубив на куски двух головорезов, он не заметил, как из-за крутого холма выскочил всадник с копьём на плече. Устремив железный наконечник в грудную клетку главного мучителя, солдат, пронзенный тремя стрелами, намеревался утащить за собой в Ад старого ветерана. Лучники не успели среагировать, предоставляя Кокшо возможность приготовиться к неравному поединку. Завертев меч в ладонях, он мысленно просчитывал силу для предстоящего удара.

Если ловко увернуться и перерезать лошади артерию, она свалится и задавит своего же хозяина. К счастью, прибегать к столь радикальным мерам не пришлось. Длинное копье со свистом пролетело в нескольких сантиметрах от щеки старика, вонзаясь в незащищенную шею несчастного животного. Взвившись на дыбы, оно издало стон и хрип одновременно, а затем рухнуло вниз, раздробив наезднику все кости. Пораженный лорд Трех Перьев обернулся, дабы окинуть непредвиденного помощника пренебрежительным взглядом. Каково же было удивление пожилого вояки, когда он встретился глазами с самим Мартеллом, оказавшим неоценимую услугу и спасшим жизнь своенравному командиру.

– Хороший бросок, малыш, – промямлил Кокшо, внутренне содрогаясь от мысли, что погиб бы при таких нелепых обстоятельствах, если бы не вмешательство дорнийца. Впрочем, тот лишь пожал плечами, будто каждый день убивал мчащихся на полном ходу безбожников. Это не понравилось южанину, о чем он поспешил сообщить: – Вот только не думай, что мы теперь станем лучшими друзьями. Ты мне не нравишься.

Нолан промолчал, продолжая раздражать сира вселенской улыбкой. Долгожданное возвращение государя прервало задушевную беседу. Триумфаторы салютовали всем первородным высоко поднятыми клинками, булавами и секирами, воздавая должное их храбрости. Игнорируя поздравления и пожелания счастья, старший из детей Майкла едва не задушил сестру в объятиях. Колемон, стоявший рядом и изображающий высокомерного спесивца, был схвачен за ворот кафтана и притянут к семейному очагу. Они снова вместе, почти в полном составе. Не хватало лишь Элайджи с его вечными утомительными речами.

– Хватит, хватит, не то мы потерям авторитет среди наших сторонников, – освободив себя из крепких оков, генерал поправил новомодную прическу и коснулся предмета своей гордости – легкой щетины на подбородке. – Ты не поверишь, кого я для тебя привел. Знаменитого Ренегата, принимавшего участие в войне с Таргариенами. Еще полсотни самых отъявленных мерзавцев, плененного Деймона Старка, племянничка нашего общего друга, и, конечно, единственного и неповторимого Малакая из дома Арренов, сына Робина!

Расставив руки в разные стороны, Кай театрально поклонился. Разумеется, ему также не удалось избежать участи быть пойманным в сети добродушного Цербера и сегодняшнего победителя. Притянув будущего зятя к себе, Ланнистер почувствовал, как скупая слеза счастья норовит испортить образ вечно хмурого правителя. Давно ли он стал таким сентиментальным? Сокол, соскучившийся по верному приятелю, не смог удержаться от того, чтобы не напомнить о старой клятве: – Когда-то я поклялся в том, что приведу под твои знамена тысячи солдат. Я выполнил свое обещание. Пора мне просить об одолжении?

– Та самый отъявленный мерзавец из всех, кого я когда-либо встречал, – пожаловался венценосец, закусывая губу от собственного бессилия. Высвободившись из объятий, он отошел на небольшое расстояние, после чего протянул товарищу широко раскрытую ладонь, – Что же, дарую тебе свое благословение. Но помни об одном: если ты ее обидишь, она отрежет тебе язык. Потом не приходи ко мне и не жалуйся, – расплывшись в блаженной улыбке, Аррен, следуя правилам приличия, поклонился в знак благодарности за оказанную честь. – А пока этот парень витает в облаках, кто-то может рассказать мне, чья эта армия? Они с вами?

– Мы думали, что с тобой, – подошедший к компании героев Орсон, несмотря на ночь, проведенную у постели больной супруги, был заляпан чужой кровью. Внезапно лорд узнал обладателя зеленого флага, демонстрирующего сломанное колесо. – Боже, нет. Я знаю, кому принадлежит это знамя.

Мужчина средних лет, обросший длинной темно-каштановой, с проседью, бородой, и изящными бакенбардами, двигался плавно, не нарушая композиции. Обойдя каждый труп, он остановился возле копошившегося в грязи мужчины, тянущегося к оружию. Аккуратно, не торопясь, незнакомец извлек небольшой меч из ножен и неторопливо вогнал в спину подонка. Все это происходило с таким поразительным безразличием на лице мучителя, что все сторонние наблюдали невольно вздрогнули. Но сам палач, и это было самым страшным в его облике, не внушал совершенно никакого трепета. На первый взгляд – обычный человек в потертом кафтане грубого покроя и плащом, немного порванным в разных местах.

Коричневые глаза изучали всех собравшихся, акцентируя особое внимание на самом монархе. Вскинув темные брови, таинственный союзник остановился в шести шагах от предполагаемого лидера – он не был знаком с ним лично, в следствии чего желал исправить столь досадную оплошность. За ним по пятам шествовал великолепный породистый жеребец игреневой масти. Неловкое молчание, нарушаемое стонами тех или иных смертников, повисло в воздухе. Тем не менее, любезный рыцарь поспешно сорвал всевозможные бравады одним элегантным поклоном.

– День добрый, – тряхнув копной волос, кавалер достал белый платок и принялся тут же вычищать им лезвие испачканного клинка. Закончив полирование стали, он взял орудие в другую руку, опустил в промокшую землю и оперся на черенок в качестве трости. Ярко выраженный акцент уроженца Восточного региона соединял в себе еще и привычное для дорнийцев ударение на согласных. – Мое имя Кристофер Уэйнвуд. А это мой конь Фриц. Рад познакомиться. Прошу прощения, что не появлялся ранее. Мне просто хотелось побеседовать с королем, а не подчиненными.

– Кто это, черт возьми, такой? – огрызнулся недоверчивый Колемон, разглядывая не просто очередного солдафона с сомнительными амбициями, а серьезного спасителя и командира огромного войска. – Знакомые черты. Где же я мог его раньше видеть?

– На моем семейном портрете, – несвойственно тихим тоном пробурчал Орсон, сводя зубы от разливающегося по венам гнева. Последний раз они виделись несколько лет назад, не при самых лучших обстоятельствах. – Он мой шурин. Младший брат леди Бри.

– Я не знал, что у нее есть брат, – скептически настроенный Клаус не хотел расточать бессмысленные комплименты, ведущие к бездумной трате времени. Церемониться с неизвестными, пусть и соратниками, не входило в первоначальные замыслы.

– Разумеется, не знали, Ваша милость, – без тени насмешки произнес новоявленный родственник легендарного бойца. Поправив разросшиеся усы, лорд Колеса размялся, а затем продолжил: – Большую часть своей жизни я прожил в замечательном городе Астапоре, что по ту сторону Рубинового моря. Я не принимал участие в трехлетней войне, как вы ее называете. Я не являюсь ветераном и во время всего этого побоища находился за пределами страны. Вы не представляете, сколько интересных вещей я там повидал. Работорговцев, евнухов, даже колдунов.

– А лично ты к какой категории людей относился? – едко осведомился Темплтон, не простивший родичу старых ошибок. Формально он и являлся главной причиной, по которой двое любящих супругов решили жить отдельно друг от друга около четверти века. – Неужели первой? Я бы не удивился.

– О, нет, мой милый друг, – вежливо парировал Кристофер, не снисходя до грубости и оскорблений. Таков характер педантичного во всем убийцы, вытирающего клинок о тряпки. – Работорговцы зарабатывают на жизнь тем, что продают живых людей. А я был охотником за головами. То бишь, продавал мертвых. Город назначает премию за голову человека. Я его выслеживаю, где бы он ни был, и, конечно, убиваю. После того, как я его убиваю, я доставлю его бренное тело властям. Впрочем, иногда это легче сказать, чем сделать. Я показываю труп властям, как доказательство, что я его убил, и убедившись в этом, власти выплачивают мне деньги.

– Подождите минуточку, – вмешался Малакай, увлеченный рассказом обаятельного зверобоя, расставляющего силки на отъявленных мерзавцев. – Вы убиваете, и вам за это платят?

– Ну, за определенных людей, естественно, – разведя руками, Уэйнвуд облизнулся, не переставая демонстрировать неотразимую улыбку.

– Плохих людей, полагаю? – не унимался Аррен, уже поймавший на себе осуждающие взгляды друзей. Так или иначе, но интерес юнца подогревала старая мечта детства.

– О, чем они хуже – тем больше награда! – закивав, рыцарь поправил конскую уздечку, в ожидании новых вопросов. Присмотревшись, известный за морем мучитель громко причмокнул, – А ты бы подошел для такого ремесла. В тебе ощущается та же любовь к приключением, что когда-то захватила меня. Эх, скинуть бы мне двадцать или хотя бы пятнадцать лет. Все вы – сумасшедшие ублюдки. Сегодня, буквально на моих глаза, свершилась легенда, – с этими словами он сделал два шага вперед, чтобы проникнуть в чертоги разума молодого государя и узнать, достоин ли он именовать себя лидером. – Баратеоны, Ланнистеры, Старки, Талли и Аррены. Вас разделили на два лагеря. Волк желал разорвать глотку льву, сокол – вцепиться когтями в поганую форель. Но вы побороли многовековое разногласие предков. И это меня покорило. Я решил собрать небольшой отряд из пятисот преданных мне бойцов. Один, правда, не хотел принимать участие в походе, даже попытался мне угрожать. Жаль, что мне так быстро пришлось убить его, но я не хотел, чтобы он поступил опрометчиво до того, как начнет соображать. Как бы там ни было, я хочу вступить в ваш альянс. И сделать предложение, от которого нельзя отказаться. С таким мощным воинством можно не только деревушки освобождать. Что бы вы сказали, если бы мы, скажем, отправились на захват Волчьего Логова?

– Я скажу вам, – протянул Клаус не самым дружелюбным тоном, сохраняя холодность в обращении с новым сторонником. Подойдя ближе, венценосец моментально убрал маску серьезности, уступая искреннему благодушию. Схватив протянутую руку, Лев крепко пожал ее, в знак согласия с таким заманчивым предложением. – Что мы с вами найдем общий язык.

========== Спокойная смерть ==========

Fall Out Boy – Centuries

Сегодняшний день станет решающим в истории всего Беленора. Речная мель, ранее принадлежащая великому дому Талли, пала благодаря стараниям Лжепророка и его безвольных псов. На протяжении нескольких месяцев крепость страдала от амбиций гнусных мерзавцев, решивших поживиться лаврами недосягаемой победы. Пусть им воздастся в троекратном размере за все истязания невинных. Каменное строение не первый раз переживало такое к себе отношение. Двадцать лет назад оно было почти на грани жизни и смерти. Примечательным остается тот факт, что именно Старки хотели сравнять ее с землей.

Ничего не меняется. Ублюдок, именующий себя Голодный Волком, успешно провел захват важнейшего стратегического объекта во всем Центральном региона, но, увы, как и всякому смертному, ему не были чужды ошибки. Быстрая реакция западных и восточных лордов, сплотившихся вокруг нового короля, завоевала доверие среди многих слоев населения. Крестьяне перестали бояться алчных поборников и жалких насильников. Одна из деревушек взбунтовалась, пришла к мучителям и перебила их всех до единого. Тайные сообщения о скором приходе государя начали передаваться из уст в уста, постепенно возвращая надежду.

Светлое будущее отныне не казалось чем-то недосягаемым. Все еще можно и нужно исправить. Три тысячи хорошо обученных солдат наверняка способны отбить одну из самых неприступных цитаделей в стране. Внутри, если верить надежным источника, находилось не больше нескольких сотен безбожников. Разумеется, исключая тех же мирных жителей, ненавидевших узурпаторов власти всеми фибрами души. В случае вооруженного конфликта они, не задумываясь, примкнут к освободителям. Однако у обороняющихся всегда есть преимущество перед осаждающими.

На высокие стены с прочными зубцами, окруженные с четырех сторон квадратными и круглыми башнями, было практически невозможно взобраться без специальных приставных лестниц. Несмотря на маленький внутренний двор и общую угловатость форм, резиденция верховного правителя строилась лучшими архитекторами давних веков и считалась, по тем меркам, самым надежным фортификационным убежищем. Возвышаясь над зелеными лугами, голубоватыми полосками рек и великолепными лесистыми территориями, замок располагался на мысу между двумя речушками, что автоматически делало его неуязвимым.

Вода ограждала Мель от вмешательство извне, а в критических ситуациях кавалеры открывают шлюзы и наполняют широкий ров с третьей стороны треугольника. Все это превращало небольшой клочок земли в настоящий остров. Оболочка поднимается прямо из воды, а со своих сторожевых пунктов легко контролировать обстановку, имея прекрасный обзор. Защитники видят, что происходит на противоположных берегах и могут отреагировать моментально. Любое поползновение не останется незамеченным, поэтому роялистам жутко необходим хороший план.

Просидев весь вечер за одним столом с шумными советниками и великими стратегами, Мозер весь последующий день испытывал невыносимую головную боль. Новоявленные союзники имели тысячу предполагаемых вариантов решения, но ни один из них не заходил дальше вторжения в сам бастион. Упрямство напыщенных и самоуверенных рыцарей граничило с идиотизмом, если не самоубийством. Хотелось ударить кулаком по деревянной поверхности, призвав таким образом к молчанию, а затем рассказать о том, какой политики следует придерживаться.

Но, по неизвестной причине, былой задор испарился. Благоразумие и сдержанность заняли его место. Происшествие с двумя юнцами, пожертвовавшими собой ради великой цели, не выходило из головы некогда прожжённого циника. Он поклялся отомстить за их гибель, давшую мизерному партизанскому отряду возможность называться армией. Отвоевать крепость – лучшее, что они смогут сделать в честь павших, невзирая на то что сам Тирелл прохладно относился к подобным обрядам, поскольку все войны не обходятся без жертв. И убивать кого-то во имя мертвецов – полнейший абсурд.

Бузолик, похоронивший двоих сыновей, равнодушно воспринял новость о здравии третьего, чудом оставшегося в живых, словно это была неудачная шутка. Его супруга в течении нескольких дней находилась в необъяснимом отрешении от мира сего, так и не согласившись поехать на встречу с единственным наследником Сигерегарда. Иной раз она забывала кормить родную дочь, настолько сильным было потрясение. Когда ты хоронишь собственных детей, для тебя все умирает. Маллистер изъявил желание возглавить авангард – отчаяние превратило его в смертника. Впрочем, никто не отговаривал.

Момент истины настал. Сегодня решится исход новой битвы, произойдет коренной перелом. Выгнать преступников, обезглавить всех лидеров, отобрать законные земли. Боевой дух поднялся до небывалых высот. Известие о сокрушительном поражении так называемого Лжепророка облетело всю область за считанные дни. Воспользовавшись нестабильной ситуацией, последователи Ланнистеров расчистят дорогу для короля. Пока он громит подонков на Севере, ему помогают на Юге. Позже они воссоединяться и станут мощнейшей армией в Беленоре.

Легкая усмешка тронула смоченные вином губы – Маршал находил утешение в этих солнечных напитках, скопившихся в спрятанном от лишних глаз пристанище, где не было места радостным воспоминаниям. Сравнительно молодой ветеран считал себя ненужным. Существует Мейсон, ратующий за немедленное выступление и искренне желающий занять место отца, Генба, мечтающий первым скрестить клинок с Волком и не признающий никаких авторитетов, Расти, командующий пехотой и требующий безоговорочного подчинения и безукоризненной трезвости, как внутренней, так и внешней. В конце концов, есть Хойт, не почтивший дядю своим присутствием. Пусть все вышеперечисленные занимаются грязной работой.

Утром эскорт из двадцати человек отправился на встречу с судьбой. Партизаны, как их называли раньше, переросли в крестоносцев и знаменосцев, махающих флагами с серебряной форелью. Любовь к помпезности на поле брани осталась еще со времен Таргариенов. Хотя это скорее заслуга будущего лорда Речной Мели, ждущего смерти предшественника, как Манны Небесной. В этом плане младший Талли всегда был не кем иным, как самым настоящим шакалом. Будучи двадцатилетним юношей, он третировал родную сестру за то, что та избрала Майкла в спутники жизни. В результате такого отношения они не общались больше четверти века.

До роковой смерти Хенрика, изменившей ход истории. Если бы малыш остался жив, то пропасть, разделяющая Клауса и Майкла, не разверзлась бы до заоблачных размеров и не стала бы основным поводом для возникновения генералов и первородных. Если бы не безрассудство кронпринца, то Старка обнаружили бы гораздо раньше и успели бы уничтожить до того, как он поработит весь мир. Тогда можно было бы избежать такое сумасшедшее количество жертв среди невинных и грешников. Однако нельзя обвинять во всем несчастного мальчишку, не получившего отцовской любви.

– Ты меня слышишь? Эй, я здесь, – щелкнув пальцами перед лицом задумчивого сира, Мэннинг старался привлечь внимание к своей персоне. Соломенные усы над верхней губой непроизвольно дернулись, стоило их владельцу наклонить голову в бок, делая резкое движение руками. – Я четыре раза пытался спросить, ты идешь с нами или же нет?

– Я присоединюсь чуть позже, – вырванный из несуществующей реальности солдат почувствовал легкое жжение в области живота. Не самые приятные чувства одолели его в ту пору. Осознание своей никчемности перед необузданным грядущим. Вряд ли оно сулило что-то хорошее. Поймав на себе скептический взгляд товарища, мужчина лишь слабо пожал плечами. – Не могу же я пропустить все веселье. Посмотреть на то, как ты вырываешь кому-то язык – это как на спектакль сходить.

– Ты же знаешь, что я не люблю пытки. Мои методы гораздо проще и менее кровавы, – встрепенувшись всем телом при одной только мысли о разного рода истязаниях, гвардеец тут же развернулся и поспешил к выходу. Убогая деревянная дверь, во время ночных бурь, прикреплялась к стене при помощи гвоздей и хлипких деревяшек. Окончание зимы принесло всем заветное облегчение, а проему – сломанные петли. – Понятия не имею, кто это придумал, но дверь – дерьмо.

Рассмеявшись, Мозер проводил стукнувшегося о перекладину друга, после чего взял полупустой бокал и осушил до дна. Перед битвой следует разогнать кровь, иначе ему придется оспаривать бессмысленные приказы вышестоящих и нарушать проклятую дисциплину. Все знали о причудливости знаменитого воина, но так как он был один из немногих живых ветеранов, то относились ко всем его выходкам снисходительно. А скучный Мейсон выказывал откровенное презрение, за что награждался порцией не самых крепких ругательств. С каждым новым глотком они становились изысканней и изящнее.

Не зря же он прослыл самым лучшим бражником и собеседником еще в рядах Майка. Произошедшее сильно повлияло на мировоззрение беззаботного любителя крепких напитков. Возраст брал свое, равно как и пережитые события. Восставший из бездны мучитель произвел громадное впечатление на южанина. Призрак из прошлого сумел заключить сделку с самим Люцифером и вернуться для довершения начатого. У него также имелся небезызвестный черный список с именами тех, кто должен заплатить за гибель старшего поколения Старков. Впрочем, они того заслужили, ибо посмели бросить вызов короне. Нечему удивляться, это война. Здесь нет места милосердию и прочим сентиментальным бредням.

– Он зовет тебя, – просторец вздрогнул от загробного тона, каким были произнесены слова из уст незаметно подкравшегося слепца. Потеря зрения компенсировалась обострением других чувств. Положив холодную ладонь на чужое плечо, Скотт таким образом искал опору. – Он умирает.

– Какое я к этому имею отношение? Я ему никем не прихожусь, – огрызнулся Тирелл, отказывающийся верить в грубую и непоколебимую истину. Великий полководец, легендарный боец и просто великодушный человек готовился покинуть сей мир. Он прожил долгую и не совсем счастливую жизнь. Тяжелая болезнь ускорила обычный процесс. Смягчившись, аристократ тяжело вздохнул и поднялся со стула. – Прости, я последнее время слишком часто хороню друзей. Ублюдок должен гореть в Аду за все это.

Кивнув в знак согласия, Блэквуд посторонился, пропуская соратника вперед. Старик лежал в отдельной комнате, на провонявшей потом кровати, наспех сооруженной из старых простыней и одежды. Седые волосы растрепались на жесткой подушке, а лик, отмеченный клеймом смерти, казался неузнаваемым. Семьдесят лет прожил Лукас в своем дворце, не принимая участия в битвах и побоищах. Мель стала частью его тела и духа, этаким закрытым пространством, воображаемым Раем. Но потом его изгнали. Эдем был отнят проклятым Змеем-искусителем, посланником дьявольских существ. Морально изничтоженный ветеран потерял самое дорогое.

– Мозер? Это ты? – прошептал лорд, приподнимаясь на локтях. Бесцветные глаза уже покрылись сероватой пленкой и начали закисать. Почему-то в тот момент жутко хотелось съязвить, чтобы подбодрить умирающего. Но вместо этого Маршал лишь спокойной подтвердил догадку больного и присел возле его постели. – А где Лэнс? Я хотел видать твоего брата.

– Он бредит, – вполголоса заявил Скотт, облокотившийся о грубо сколоченный стол, прекративший безуспешные попытки отыскать трость. Темные пряди ниспадали на покрывшийся испариной лоб. Прислонив руку к подбородку, калека все же решился вмешаться: – Лэнс давно умер, милорд.

– Глупый мальчишка, не мели ерунды! – резко оборвал Талли, падая обратно. Упадок сил объяснялся бесконечными галлюцинациями и воспоминаниями о минувшем. Он думает, что находится в послевоенном периоде, раз обозвал сорокалетнего мужчину юнцом, – Не хочет приходить – не надо. Обойдусь без него. Тогда позови мне Майкла! Хотя нет. Пусть отдыхает, у него полно дел. Королевских обязанностей или как он их там называет? Неважно. Мне поможет Мозер, не так ли?– вцепившись в локоть слегка опешевшего южанина, отставной солдат перешел на доверительный тон. – Да, ты не можешь отказаться! Я хочу вернуться назад, в свой дом. Не знаю, как я тут оказался, но у меня есть смутные подозрения, что это проделки Агриппы. Да, этот боров никогда меня не любил. Но представление затянулось. Помоги добраться до крепости. Вдруг Мейсон подумает, что я сдох и займет мое место.

– Я бы с удовольствием выполнил вашу просьбу, но, боюсь, это невозможно, – с долей сожаления произнес Тирелл, отрывая от себя цепкую старческую ладонь и бережно кладя ее на тяжело вздымающуюся грудь. Лицезреть чей-то конец после того, как он собственноручно убил родного брата – отвратительно. – Но вы ошиблись. Агриппа не крал вас. Он мертв. Сегодня двенадцатое апреля. Тысяча пятьсот сорок восьмой год. Вы не помните, как бежали из Речной Мели? Вас переправил Бузолик. Вместе вы тут и отсиживались, пока не пришли мы.

– Тысяча пятьсот сорок восьмой? – переспросил недоумевающий рыцарь, желающий разобраться в случившемся недоразумении. Ради этого он даже привстал. – Сколько же мне тогда лет? И почему я бежал из своего бастиона? Не понимаю. Моя супруга не любила это место, но для меня оно стало чем-то большим после ее смерти. И я всегда мечтал умереть там, в окружении внуков. Жаль, что у меня их нет.

– Это бесполезно, – проронил слепец, нашедший в себе силы для смирения. Сдерживая эмоциональный порыв, вассал забарабанил пальцами по шершавой поверхности, – Я смогу довезти его до цитадели, – ощутив вполне предсказуемый протест во всей позе союзника, говоривший широко улыбнулся. – Да, я знаю о своем недуге. Не утруждай себя утомительными речами. Отправляйся к нашим ребятам и возьми командование на себя. Моя жизнь принадлежит Клаусу, а он бы хотел, чтобы я исполнил последнее желание его дедушки. В случае чего попрошу помощи у Крэйвена.