Текст книги "Узы крови (СИ)"

Автор книги: Hougen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 98 (всего у книги 101 страниц)

Пойманного беглеца, оглушенного и избитого, швырнули на землю к остальным. Их сторожили вооруженные солдаты, их поставили на колени и всячески унижали, при этом избивая за малейшую провинность. Не разговаривать, не поворачиваться, лучше вообще не двигаться и не издавать звуков. Очнувшись, Кай с трудом поднялся на локтях, обнаруживая кругом враждебно настроенных ублюдков, выжирающих запасы вина. Но испытывающего нестерпимую головную боль Аррена удивило иное: непонятным образом он очутился в странном полукруге, состоящем из истекающих кровью друзей. Внезапно для себя он понял, куда попал. Красноречивые взоры явно просили о раболепной покорности. В самом центре сидел Мэннинг, взявший на себя обязанности лидера своеобразного отряда. Рядом с ним, как ни странно, полулежал бывший нечестивец с разбитой губой. Он не должен тут быть, но сказать что-нибудь ему не разрешили. Но руки никто не связал.

– Да быть того не может, – отвлекшись от почти что выигранной шахматной партии, Волк поднялся и направился к новоприбывшему коннику. Фанатики не без интереса наблюдали за сентиментальной сценой объятий, которые смутили бравого воина. – Я уже не надеялся увидеть тебя живым, Теодор. Наша семья в полном составе. Почти. Чем порадуешь?

– Я убил его, – без запинки проговорил Борелл, видя непонимающий, но постепенно проясняющийся взгляд. Расширенные зрачки свидетельствовали о настоящем шоке.

– Как? Подожди… это невозможно? Как ты сумел? – перебивая самого себя, Гэбриэль принялся расхаживать из стороны в сторону. Весь мир перевернулся. Препятствия на пути к мировому господству больше не существует. – Ты принес трофей? Голову? Или фамильный клинок? Хоть что-то?

– Там случился пожар. И поединок происходил на крыше, поэтому я едва успел уйти, – житель Востока говорил уверенно, заранее приготовив тщательно продуманные и отработанные ответы на всевозможные вопросы. Но опьяненный успехом каратель не собирался их задавать. Вместо этого он зашёлся на пену, спеша сообщить всем и каждому о гибели пресловутого освободителя.

Пускаясь в бешеную пляску, Антихрист не переставал выкрикивать заветную фразу. В привычной манере бросаясь на мимо проходящих безбожников, он готов был всех их обнять. Безумие граничило с ликованием, помешательство – с вселенской отрадой. Словно он одержал тысячу побед или же разгромил огромное войско. Словно уже установил диктатуру в стране, подчинив непокорных вассалов, коих не остановит, а лишь подхлестнет смерть правителя. Но когда это имело значение? Он не слушал никого из подошедших. Взамен рационального подхода к сыгравшей на руку ситуации безумец подошел к краю небольшой пропасти и, взглянув на прижавшихся друг к дружке овец, во всеуслышание объявил о похоронах неудавшегося царька.

– Моя жена! – прокричал обезумевший от горя Сокол, обращаясь к предполагаемому цареубийце. Враги обступили пленника, но, игнорируя предупреждения, тот заорал еще громче: – Клянусь Богом, если ты с ней что-то сделал, то я разорву тебя на части!

– Не переживай, малыш, скоро тебе не придется беспокоиться ни о жене, ни уж точно о Господе! – яростно жестикулируя, проповедник расставил руки в попытке украсть солнце с небес. Теперь он, полноправный властелин, может все. – Клаус Ланнистер мертв!

Печаль

Приготовления затягивались. С разных уголков страны прибывали союзники, ранее прятавшиеся и действовавшие подпольно. Все они потеряли родных и близких. Так или иначе, в этом был повинен Великий Лидер со своими головорезами. Заслушивая разные истории, трагичные и веселые, Никлаус выражал сочувствие или искреннюю радость. В зависимости от итога. Затем он принимал рвущихся в бой мстителей. Ему не терпелось поскорее выдвинуться из флегматичного замка. В противном случае за месяцы простоя люди разленятся и вовсе не захотят уходить из теплых домов. Зима близко, к ней еще следует приготовится, но как можно говорить о будущем, когда их главный противник все еще здравствует? Голова мерзавца давно должна свисать на кровавых ниточках с копья, а не источать отравляющие речи.

Проводя бессонные ночи за военными советами и картами, Ланнистер физически и морально уставал. Тем не менее, он знал, что в просторной опочивальне его ждет не просто красивая девушка, но и друг, готовый выслушать все сокровенные желания и признания, не предназначенные для других. Он возвращался к любимой и отдавался чувствам, полностью в них погружаясь и растворяясь. Чудесные мгновения. Восторг, утешение, блаженство – столько непередаваемых эмоций. Разговор с дядей, если это действительно он, не клеился с самого начала. Вполне ожидаемая реакция. Конечно, никто сразу не примет сомнительного родственника, считавшегося погибшим около четверти века. Выглядит он безобидно, поэтому пусть себе блуждает по стенам под надзором. Но о сближении и речи быть не могло. Во-первых, любая связь с прошлым, относящимся к Разрушителю, сильно раздражала короля. Во-вторых, он подозревал любого встречного в пособничестве мятежникам, а на разубеждения уходило немало времени.

Ко всему прочему, на четвертые сутки к ним соизволил присоединиться не знающий себе равных Колемон. Его так называемый отряд, насчитывавший тысячу ратников, обогатился не только новыми последователями, но и знаменитыми ветеранами. Такой опытный полководец, как Бракс, вне всякого сомнения, пригодится Альянсу. Увидев двоих старших братьев, обсуждающих возможность разделиться у границ Дорна, Лев нарочито громко прокашлялся, дабы привлечь внимание, после чего упал на колени, при этом демонстрируя изодранный красный стяг с уже привычной золотой тварью. Первым дрогнул венценосец, пытавшийся сохранить серьезное выражение лица. Его примеру последовал и более сдержанный десница. Им так не хватало обаятельного и веселого младшего братца, что вся напускная чопорность испарилась. В душе они не воины, не командиры с громкими титулами, отсеченными конечностями и боевыми шрамами, а обыкновенные дети.

– Это не все подарки на сегодня, Ваше величество, – высвободившись из крепчайших объятий, первородный указал на двоих вошедших в людей, вынудивших гвардейцев напрячься. На долю секунды воцарилась гробовая тишина. Небезызвестный пират с железной рукой и острой секирой за спиной впервые ощущал неловкость. – Жаждут попросить королевского помилования.

Покорно кивнув в знак подтверждения, Рагнар достал свое смертоносное орудие, не делая резких движений, и преклонил колено, опираясь на лезвие. Шепотом он молил о всепрощении, клялся в непричастности к преступлениям бывшего монарха, хотя и не отрицал, что исполнял его последний приказ уничтожить Церберов с завидным рвением. Молчаливый спутник Кракена, дожидаясь своей очереди и прожигая друга или же врага ничего не значащим взглядом, также принял эту формальность. Клаус – довольно миролюбивый человек по натуре, несмотря на взрывной характер и нрав необузданного жеребца. Но в тот момент слепая ярость парализовала все тело. Он не понимал, как могут подонки, еще вчера мечтавшие убить его, сейчас кланяться ему и признавать верховным правителем.

– Я послушаю твою версию случившегося чуть позже, – Пастух отвернулся, не желая вести бессмысленный диалог с перебежчиками. На справедливую казнь нет времени и особого мотива. К черту. – Пока что можете остаться, генерал. Остальные свободны до особого распоряжения.

Выйдя на свежий воздух, изменники вздохнули полной грудью. Лорд-командующий смирился с потерей должности, которую ему вряд ли вернут. А Рекс, в свою очередь, вознамерился найти мать. Их встреча произошла в одной из комнат крепости. Она ничего не сказала. Лишь запечатлела на покрытом ссадинами лбу поцелуй. Легкий и невесомый, но такой родной. Они не говорили о недавней гибели отца, но он утешал вдову. К несчастью, Генгала, брата-близнеца убитого Рагена, постигла та же участь. С нескрываемой гордостью чета Блэквудов спешила к сыновьям, дабы поздравить их с успешным окончанием миссии. Но каково же было их удивление, когда вместо двоих юношей они обнаружили одного, полностью разбитого. Джина приложила довольно много усилий, чтобы не расплакаться, а прижавшийся к трости Скотт первоначально отказывался воспринимать услышанное. Так они просидели до сумерек.

Грейджой, державшийся особняком среди прежних товарищей, редко отзывался на непритворную общительность. К нему подходили многие ветераны из Простора, так и не назвав истинную причину заинтересованности в нем как в собеседнике. Мозер в десятый раз задавал один и тот же вопрос, получая неизменный ответ. Подходили и совершенно незнакомые лорды, присаживались рядом и угощали вином. Диалог, как правило, не клеился. Забавный парадокс: чем больше ты их избегаешь, тем больше они к тебе тянутся. Некогда ближайший друг, заменивший погибшего брата, подсел к угрюмому островитянину и предложил обсудить с гостеприимной хозяйкой форта возможность предоставить отставному капитану гвардии хорошие апартаменты. На сей заманчивый подкуп заговорщик никак не отреагировал, поэтому Тешшин очень быстро ретировался. Однако одно обстоятельство все же смогло расшевелить старца с заросшими щеками.

Его племянница, единственная оставшаяся в живых родственница, нарочито долго откладывала предстоящую встречу. Каждодневно наблюдая за чахнущим в полном одиночестве гордецом, Лилит протяжно вздыхала и планировала подойти. Никто, по ее личной просьбе, не говорил о том, что она жива. Но тянуть дольше нельзя. Уговорив строптивого мужа составить компанию, новоявленная леди Баратеон кралась вдоль многочисленных палаток, точно преступница. Тупо уставившись в одну точку, Рагни вспоминал минувшие десятилетия, опустив колючий подбородок на лезвие секиры. После окончательной победы над поганым цареубийцей он уедет куда-нибудь. Быть может, на свою разрушенную родину. Одинокие Острова – безжизненная земля. Вот только он там родился, а это многое значит. Резко обернувшись, Падальщик ожидал встретить кого угодно, кроме нее. Слезы непроизвольно полились из глаз.

– Ты жива, – словно боясь отпустить приятный мираж, житель островов прижимал к себе дочку погибшего соратника. Смущенная Лилит осторожно высвободилась, дабы наконец-то представить своего избранника. – Наслышан о тебе. Ты же вроде как всех хотел убить?

– Один из моих недостатков, – смиренно признался Олень, пожимая крепкую ладонь защитника. Мужчина одобрил спорный выбор взрослой девушки, способной решить, с кем она хочет провести остаток дней. – Могу ли я угостить вас элем?

– А ты начинаешь мне нравиться, салага, – не в состоянии избавиться от жаргонизмов даже на военных советах, в присутствии иностранных послов и министров, морской волк задорно улыбнулся.

Тщеславие

Он до сих пор не понимает, как умудрился сбежать. Его повалили на землю и начали избивать. Собственная кровь сочилась из разбитой головы, затекая в рот, оставляя в нем металлический привкус. Но определенная жажда жизни заставила действовать. Дождавшись подходящего момента, теряющий сознание юноша вскочил с песка, при этом сбив с ног одного из противников. Крики разъяренных ублюдков разнеслись по всему региону. Безоружный, израненный, волочащий перебитую ногу мальчишка вздумал тягаться с последователями самого Люцифера. Как далеко он сможет дойти, если за ним выдвинулась целая кавалькада? Плевать. Его отец – величайший солдат за всю историю существования Беленора – оказывался и в менее благоприятных условиях.

Возможно, это единственная причина, обязывающая вдыхать тяжелый воздух. Мост, рушившийся под ногами, но все еще поддерживающий связь с реальностью. Следует быть осторожным и не оступиться, иначе всему конец. Но что он может сделать? Ему некуда идти. В крайней южной области у него нет друзей, только сомнительные знакомые с всепоглощающей ненавистью по отношению к семейству Ланнистеров. Прекрасно. Бескрайняя пустыня навевала мысли о самоубийстве. Ни конца, ни края страданий. А тянущая боль в ноге требовала срочного вмешательства. Может, ампутации; хотя в воздухе, за пару секунд до падения, он успел хитро перекрутиться, в результате чего конечность не раздробилась. Но обильное, непрекращающееся кровотечение пугало больше, нежели отсутствие необходимых инструментов для операции.

Позади раздавались насмешливые голоса и свист. У него по-прежнему оставался нож в самом глубоком кармане, но идти с ним на конников – самоубийство. Впрочем, он и так мертв. Просто еще не знает об этом. Приготовившись к нападению, Темплтон не обратил внимания на возникшую из ниоткуда расселину. Резко обернувшись, Эндрю потерял равновесие и кубарем покатился в неглубокую впадину. По крайней мере, на дне не было остроконечных скал. Рухнув на и без того поврежденную руку, бедолага вздрогнул, но сдержал вопль благодаря плотно сжатым челюстям. Шакалы услышат. И речь шла отнюдь не о водящихся в этих краях кугуарах или другой живности. Нет, от их клыков не так страшно умирать. Сняв с головы материю, защищавшую от лучей солнца, он перевязал серьезную рану и облокотился на причудливый камень.

Ежели найдут, то без разницы. Живым все равно не дастся. Пусть Лжепророку несут изрешеченный труп. Героическая смерть, напоминающая об отце. Сдавленно рыдая, сын Орсона молился. Не вымаливал прощение за грехи, коих явно было меньше, чем у алчных безбожников. Нет. Он просил о встрече с легендарным Звездой Востока. На небесах, где лишь ангелы имеют право обрекать смертных. Приближение кавалерии давило на воспаленный мозг. Цокот копыт звенел в ушах, а конское ржание вредило психике. Мысленно отсчитывая количество шагов, роялист ждал появления целого отряда. К нему незаметно начали подбираться скорпионы с ядовитыми жалами. Как смешно – умереть от яда редких тварей, а не от копья в сердце. На потеху публике.

Чья-то цепкая ладонь впилась в плечо и потянула наверх, к цивилизации и смертной казни. Вопреки всем ожиданиям, юнец не увидел оравы хохочущих фанатиков, чьи ухмыляющиеся рожи приходили бы в самых страшных ночных кошмарах. Странный человек с длинными темными волосами, достигающими пояса, с весьма очевидным волнением изучал порезы на теле врага. Его принадлежность к чертовому Легиону даже не стоило подвергать сомнению. Но излишняя заботливость подвергала сомнению абсолютно все. Неустанно теребя брошку в виду грифона на элегантном наряде, незнакомый дорниец, сохраняя гнетущее молчание, взвалил находку себе на плечо, а затем понес к своему одинокому мустангу, терпеливо ждущему хозяина.

Блуд

– Я разгадал твою загадку, Далия! – отталкивая ногой человеческие кости, Никлаус с нескрываемым триумфом маршировал по останкам. Кладбище – новая локация в его дивных снах. – Тебе напомнить об этом? Хорошо! Пес – преданный слуга. Это Клиган. У него в гербе три чертовых псины, – неистовствовал высокомерный монарх. Много месяцев он бился над проклятой головоломкой.

Ни единой живой души вокруг. Только мертвые деревья с обгоревшими ветвями. В их переплетенных между собой кронах виднелись разномастные глаза. Неужели они скорбят по безвременно покинувшей их твари, устроившей террор и уничтожающей церкви? В прогнивших болотах, источающих запах гнилой плоти, валялись мертвецы – жертвы трусливого монстра. Немало заблудших душ он пожрал, надеясь пополнить свою коллекцию морально разбитым мальчишкой с короной на голове. Избыточная самоуверенность. Воспрянув духом, обретя смысл жизни, Пастух восстановил мир не только в стране, но и в собственных беспорядочных мыслях.

– Сломленное дерево? Я уловил намек на Тешшина Марбранда, у коего оно изображено в гербе.

– Рысь – самоотверженный защитник. Его я тоже знаю! – продолжал вопить генерал, не разбирающий дороги. Неподалеку, прорвавшись сквозь пелену окутавшего место тумана, проявился тот самый храм с завораживающим фонтаном. Но он разрушен. – Валькур Мятт. Преданный гвардеец.

Никто не отвечал. Интересно, слышал ли кто-нибудь эти душевные излияния? Вряд ли тот, кому они предназначались. Хижина, ранее принадлежавшая колдунье, давно заросла мхом и покрылась многовековой пылью. Рассыпанные по полу склянки, стол со сломанными ножками и обрывок цепи – все содержимое разгромленной лачужки. Застывшие пятна крови на изорванном ковре напоминали о самой первой встрече с таинственной женщиной, обладающей редким даром. Но сказками о мрачном конце уже никого не напугаешь. Люди познакомились с истинным демоном и не верят всей справедливой братии. Усмехнувшись, лидер движения сопротивления расставил обе руки в стороны и закричал: – Ну же! Красная тварь – верный друг. О Мэннинге я могу так сказать. Чистая правда.

– Хочешь дальше играть в эту глупую игру? Я согласен! – Все умерло кругом. Лесные заросли больше не открывали потусторонних миров, не показывали будущее. Блуд и смрад. – Звезды укажут мне путь, да? Но Темплтон мертв, а его сыновья бесполезны! – устав от бессмысленных гневных речей, Лев упал на колени. – Чудище из морской пучины избавит меня? Сегодня Рагнар пытался сделать это, но толку?

Догадка, что засела с самого начала, не давала покоя. Наконец, поразмыслив, он коснулся повязки на выбитом глазу и стянул ее. Тогда пришла истина. Вместе с улыбающейся Далией.

– Ты велела беречься монстра за красной дверью. Но его не существует. Как и вашего поганого пророчества.

– Почему ты так решил? – поинтересовалась чародейка с наигранным равнодушием, исподлобья следя за каждым шагом полноправного властелина своих снов. – Разве я говорила такое?

– Нет, но я убил Сколла, – словно это величайшее достижение, заявил напыщенный и неумеренно эмоциональный государь. – Скоро убью Стража Луны. И что скажешь на этот счет?

– Двух не стало. Осталось три. Но через год не будет и их. Строит сгинуть семье твоей и явится монстр грядущих дней, – повторив злополучные предсказание, женщина не стала разочаровывать триумфатора. – Убийство твоего второго “я” – это половина пути. Ты сумел подчинить его, но пока не можешь контролировать. Научись. И ты узнаешь все, что тебе нужно. – С этими словами она подошла к недоумевающему внуку, чтобы раскрыть перед ним ладонь, полную странной пыли. Она затуманивала разум.

Проснувшись в холодном поту, Клаус резко поднялся на постели, жадно глотая запах свежих роз, ударивший в ноздри. Подаренные утром, они стояли на трюмо и тяжело переносили морозный воздух, гуляющий по комнате из-за распахнутых окон. Король осмотрелся, смутно различая очертания некоторых предметов. Вспомнив минувший пир, он облегченно вздохнул, после чего потянулся и, перевернувшись на другой бок с чувством удовлетворения, поцеловал спящую на подушках девушку. Просыпаться с первыми лучами солнца – хорошее предзнаменование. Осторожно поднявшись, лорд не хотел разбудить возлюбленную, поэтому пришлось одеваться в темноте. Пора бы приучить себя вставать рано. Поприветствовав удивленных стражников, Ланнистер заверил их в том, что не нуждается в сопровождении. Выйдя на южную стену, просто ради вдохновения, он залюбовался простирающимися за территорией замка полями и лесами.

– Прекрасные здесь места, – приглушенный тон, каким была произнесена похвала, в какой-то мере напугал расслабленного первородного. Вздрогнув, он напрягся, желая разглядеть закутанного в плащ незнакомца. К счастью, им оказался выживший дядя. Или к сожалению, поскольку говорить ни с кем не хотелось. – Мы с твоим отцом уже бывали тут во времена восстания. Нас пригласил Лэнс, устроивший настоящий пир в честь союзников. Почти ничего не изменилось. – Тихо рассмеявшись, Ренси вытащил бурдюк, наполненный вином, и предложил собеседнику. – Не переживай, яд туда нет смысла подсыпать.

Пожав плечами, Цербер согласился с таким замечанием, а затем глотнул обжегшую гортань жидкость.

– Я вчера разговаривал с Анной. Похоже, ты ее очень любишь.

– Я много кого люблю и любил, – отрезал недовольный задушевными беседами Лев. Он вышел насладиться живописной местностью, а не открываться подозрительным родственникам, вернувшимся невесть откуда. – Лучше расскажи мне, где ты все это время был? Большинство ветеранов подходит к тебе и не верит в увиденное, будто к ним явился призрак.

– В каком-то смысле они правы. Но а что по поводу твоего глаза? Как ты потерял его? – резкая смена темы изумила юношу и поставила в неловкое положение, однако явная улыбка на устах старика почему-то успокаивала. – Видишь, некоторые вещи хочется оставить позади. Но не всегда получается. Важно то, что я приехал помочь тебе. Даже хотел повидать брата, но мне сообщили, что его убили.

– Он заслужил, – без обиняков изрек ребенок, не познавший отцовской любви. Ренси почувствовал скрытую ненависть и грустно улыбнулся. Война извратила душу брата и превратила в монстра – так говорили все.

– Может, оно и к лучшему. Ничто не бывает просто так. Не сомневаюсь, что для своих детей ты будешь лучшим отцом, какой у них только мог быть.

Радужное будущее. В ближайшие дни решится судьба всего королевства, а он говорит о такой масштабной затее. К тому же привыкший к битвам вояка практически никогда не задумывался о таких вещах.

– А ты бы кого хотел – мальчика или девочку? Ну же, не стесняйся. – Сир наклонился к племяннику, замечая легкое смущение. – Конечно же, сына. И чтобы он пошел по твоим стопам. Прямо как мой сын, упокой Господь его душу. – Замявшись, старший Ланнистер провел морщинистой ладонью по вспотевшему лбу. – Когда ты даешь кому-то жизнь, то понимаешь, что, в случае необходимости, тебя будет кем заменить. Дух туманных гор шепчет мне это. Порой мне хотелось, чтобы мой сын не взрослел, а оставался малышом. Но я не мог остановить это, – прикусив губу, старый рыцарь поморщился от вина и передал мех молчаливому слушателю. – Скажи, а как бы ты назвал своего ребенка?

– Не знаю, есть много хороших имен. Скажем, Тристан. Или же Дэрил. Может, Джеймс или Абрахам, – уловив теплую улыбку, Никлаус, сам того не ведая, начал улыбаться. – Но не Майкл. Нет. Это несчастливое имя. Не стоит больше сажать человека с таким именем на престол.

Рассмеявшись, оба вольнодумца сделали еще по глотку. Стоило немного выпить и из недоверчивых родичей превратиться в закадычных приятелей.

– Один раз мы с братьями впервые сбежали из замка без ведома гвардейцев. Кол все хотел узнать, действительно ли в небольшой пещере живет чудовище. Мы и поехали с целью проверить местную легенду. Но по дороге на нас напали трое разбойников. С превеликим удовольствием они бы выпотрошили наши тела, забрали бы лошадей и дорогое оружие. Но я не позволил им. Это было мое первое убийство. Тогда за нами выслали целый легион стражников. И отец был с ними. Увидев трупы, он остановил коня прямо возле меня, заляпанного чужой кровью и перепуганного насмерть, после чего сказал: “Своего первого я убил в возрасте двадцати лет”. А мне было семнадцать. Это был первый и последний комплимент. Я так гордился собой в тот момент. – Лев фыркнул, радуясь тому, что выговорился, а не копил это в себе годами. Дядя молчал, не прерывая, не вставляя лишних замечаний. – А глаза меня лишила одна тварь, что обитает под крылом у Гэбриэля. Мы еще с ней поквитаемся за это.

– Я попал к работорговцам во время своей экспедиции на корабле, – неожиданно для самого себя начал восставший мертвец. Прозаичное наименование. – Они захватили меня с целью продать. Я пытался объяснить, что за меня дадут большие деньги, что моим братом является король Беленора, но все вокруг лишь смеялись. В итоге меня продали одному скупщику невольников.Самой жуткой мрази, с которой мне доводилось встречаться. Он избивал рабов, всех. Беспощадно, бездумно. Однажды я заступился за беременную женщину, и он приказал мне стать на колени со словами: “Мне нравится смотреть, как ты умоляешь”. Навсегда я запомнил его зловещий смех и манеру поведения. И имя, разумеется. – Сжав кулаки до невыносимого хруста, Ренси проскрежетал: – Кристофер.

Гнев

Безнадежное занятие – рисовать пустоту, безуспешный труд – живописать однообразие. Заточение роялистов – это именно такое прозябание, унылая, беззвездная ночь. После того, как боевой дух был сломлен, неуемная жажда жизни погасла, надломилась. День за днем уходили, как в море волна за волной. То они чуть оживятся, привнося смуту и разочарование, то снова ползут медлительно и вяло. Лишенное событий и потому вдвойне бессмысленное существование превращается в обычное выживание. Надежды на спасение нет. Давно следовало признать это. Эта некогда молниеносная группа стала мертвой. Так уходят сутки. Одни, вторые, пятые. Между тем их приравнивали к годам. Томительная душевная агония продолжалась и угрожала никогда не закончиться. Неделя, десятки дней, а каждый день – энное количество часов, и ни один не оживлен подлинной радостью.

Со злобным постоянством вращаются вокруг этого тесного кружка по обширным, причудливым своим орбитам звезды, солнце и луна; ночь сменяется днем. Стоит ли благодарить за это? Нолан, чье гладкое выбритое лицо тронула щетина лишений, не смог проконтролировать накалявшуюся ситуацию. Пока он сидел на месте и смотрел в одну точку, группа заговорщиков во главе с непримиримым Амбером отважилась на воистину дерзкий поступок – прорвать оборону ублюдков со щитами. Разумеется, все закончилось плохо. Налетев на подготовленных солдат, Илай, орудующий ножом и выкрикивающий кличи, напоролся на копье. Однако перед тем сумел вытащить из шеренги одного из еретиков и заколоть у всех на глазах. Потрясающе глупо. Рухнув в лужу собственной крови, северянин потерял сознание, но его успели оттащить назад прежде, чем защищенная со всех сторон черепаха сделала несколько шагов вперед. В качестве наказания лучники убили тридцать повстанцев.

Шокированный Мартелл наконец вышел из флегматичного состояния и приказал не двигаться без разрешения. Он стал персональным тюремщиком оставшихся в живых рыцарей. Воды им хватало еще на несколько нежарких дней, коих попросту не было. А в пищу сгодились три лошади, изнывающие от жажды. Можно рассматривать это как проявление милосердия в отношении тех, кто все равно не выживет. Недостаток лекарств теперь ощущался довольно остро. Гордон, имеющий некоторый опыт в так называемом ремесле врача, понимал, что раненный долго не проживет без ухода. Но они и так потеряли слишком много людей, поэтому спасали непокорного лорда всем отрядом. Это дико забавляло сторонних наблюдателей, делающих ставки на тот или иной возможный исход событий. Стрелки устраивали турниры по стрельбе, пытаясь запугать добычу, но лишь расточали стрелы, которые могли быть использованы против них самих.

Наверху дела обстояли не лучше. Поставленные на колени пленники голодали, но не нуждались в воде. Каждодневно их, ради развлечения, поливали из ведер. Грязная работа ложилась на плечи жестокому Хавьеру, одноглазому подонку без принципов. Его извращенная фантазия требовала крови: часто он приносил сырое мясо, кидал в гордецов и ждал немого повиновения. Слепая ярость охватывала его, когда на лицах загнанных в угол овечек не отражалось ничего, кроме презрения. В их положении? С зубовным скрежетом младший Сантагар избивал каждого, не забывая издеваться над собственной сестрой. Он также подмечал любые жалостливые проявления, дабы пресечь в корне. Например, сердобольный Эрнандо, сменяющий других охранников, разговаривал с заложниками и позволял им переговариваться. А прославленный на весь Легион Теодор-цареубийца незаметно промывал их раны.

– Скоро ваш боевой задор угаснет, – облизнувшись, Лжепророк рассматривал лидера заключенных в каньоне. Никакие речи не помогут утихомирить панику. Созерцание великолепной картины человеческих страданий умиротворяло. Обернувшись на зов старого знакомого, Предводитель ухмыльнулся. – Мэттью, я рад тебя видеть! Давно ты не приезжал. Я уж было подумал, что ты нас покинул.

– Ни за что, – угодив в дружеские объятия безумца, Вэйт немного смутился, но все же с похвальной стойкостью вынес обряд посвящения. Рядом с ним стоял жеманный юноша, ногой чертящий узоры на песке. – Я привел вам своего друга. Он тоже хочет в нашу общину.

– Мое имя Теофиль, – пожав крепкую руку, Дейн вымученно улыбнулся, после чего, с намерением увидеть несдающихся арестантов, повернулся, но тут же был отдернут. – Да… Я пришел поговорить с вами о моей сестре. Попросить не наказывать ее. Ведь… Ее взяли в плен. И держали насильно, но потом освободили. Думали, что в честь этой доброты я перейду на их сторону. Но нет.

– Отличный выбор, дружок! Я знал твоего отца. Хороший был человек! – похлопав по плечу мальчишку, знающего имя настоящего убийцы своего папы, Гэбриэль подверг себя опасности, хотя и не подозревал об этом. – Для меня новобранцы – на вес всего золота планеты. Так ты хочешь войти в список моих приближенных? – стол, как ни странно, стоявший в центре пустыни, предназначался для переговоров. Необычно. – Но знай: я вижу людей насквозь. Ты – непоседа. Берешься то за одно, то за другое!

– Просто ничего не подходило, – поправив взъерошенные волосы, дорниец присел за любезно отодвинутый стул. На столешнице покоилась шахматная доска и карты.

– Хорошо, скажу по секрету. Знаешь, что делает моих подчиненных счастливыми? – с приторной усмешкой вопрошал Старк, предлагая сыграть партию, но получая отказ. – Страх. Итак, хобби. Я люблю готовить, читать, убивать. А ты?

– Люблю охоту, – недолго думая, ответил хозяин Падающей Звезды.

– Неужели? Я сам охотник. Благородное занятие. Тогда, думаю, тебе понравится моя идея. Твоя сестра прощена, если это единственное, о чем ты сейчас думаешь, – Тео не скрывал своего облегчения, однако последующие слова заставили напрячься. – Я тут успел заметить, что ты неравнодушен к моим гостям. Можешь подойти поближе, они не кусаются.

Представ перед большинством знакомых, Дейн виновато опустил взор и едва не отвернулся. Особенно его тяготил взгляд Венедикта.

– Здравствуйте. Как у вас дела? – заносчивое молчание, но с любого можно сбить спесь. Достав из кармана невзрачную монетку, палач швырнул ее в центр полукруга. – Смотри внимательно, – демонстративно прокашлявшись, оратор усмехнулся. – Тот из вас, кто первым поднимет этот золотой, останется в живых и сможет вернуться домой. – Реакции не последовало. Ни до, ни после. Все остались неподвижными, будто каменные статуи с эмоциями. – Видишь, они все как одна большая, счастливая, неблагополучная семья.

– Ну же, дружище Рас, возьми эту вещицу. Я же знаю, ты хочешь, – наклонившись и подняв свой бесценный дар, Волк почти ткнул его в лицо главному пленнику. Но тот лишь упрямо фыркнул. – Нет? Ну тогда на это щедрое предложение согласится мой старый друг Реми. – Проделав тоже самое с бывшим соратником, проповедник хотел разрушить взаимопонимание поганой команды, но тщетно. – Ты же хочешь снова к нам вернуться? На кой черт тебе сдался племянничек и эта королевская рать? – но и Фоулер оказался непреклонным. – А ты, малыш? – на сей раз он обратился к Аррену, случайно оказавшемуся среди жертв. – Тебя дома жена ждет, а ты ей нужен живым.