Текст книги "Узы крови (СИ)"

Автор книги: Hougen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 101 страниц)

– В неведении – блаженство, Гэбриэль, – ответом на столь смелые слова было приглушенное рычание. Сын Тибальта стремительно сократил разделяющие их пространство и, схватив пленницу за плечи, посмотрел на нее в упор. Горячее дыхание опаляло кожу. Она с трудом выносила близость бесчувственного монстра.

– Я борюсь с непреодолимым желанием вырвать тебе язык. Ты не представляешь, сколько раз меня посещала подобная мысль. Но, к сожалению или к счастью, мне станет скучно без твоих жалких попыток казаться сильнее, чем ты есть на самом деле. Ты не устаешь? – вопрошал Лжепророк, при этом касаясь ледяными пальцами хрупкого изгиба шеи, – Впрочем, не так важно. Ты как-то спрашивала меня о целях и мотивах всего этого. Так вот, я готов тебе рассказать и даже показать, – он аккуратно извлек два листа бумаги, сложенных вдвое, исписанные вдоль и поперек красивым почерком. – Они все здесь. Имена тех, кто повинен в произошедшем. На протяжении двух десятков лет я повторял их. Как заклинание, как молитву. Получив доступ к чернилам, я воссоздал этот черный список. Кстати, твое имя тут тоже было, но я его вычеркнул.

– Благородно с твоей стороны, – не отрываясь от истерзанного чернильными пятнами листа бумаги, прошептала Ирина. Здесь были все: от самых мелких вассалов до знатных вельмож. Но сам список возглавлял не кто иной, как Майкл Ланнистер. За ним следовали приближенные ко двору, а дальше – по ниспадающей. – Мой отец тоже здесь, как я вижу. Что же, допустим, ты убьешь большую часть людей отсюда. Или всех – не столь важно. А дальше что? Думаешь, от этого станет легче? Семью ты не вернешь. Власти не получишь. Пустая месть, не более.

– Ты до сих пор не поняла одной простой вещи. Власть – это иллюзия. Месть – это иллюзия. То, что ты держишь в руках – обычное желание освободиться, – пожав плечами, Старк бережно сжал символ своего заточения. – Свобода, милая моя, в том, чтобы не пришлось о чем-то сожалеть. Чувство вины – это все равно что мешок тяжелых кирпичей. Я слишком долго таскал их на себе. Пора избавиться от этого.

– И это твое оправдания всем зверствам? Убийства во имя эфемерных надежд на то, что перед тем, как попасть в Ад, ты сбросишь тяжелый груз с сердца?

– Ты не способна мыслить глобально. Вот сценарий: ты можешь исцелить мир от всех болезней. Чума, проказа и прочая чушь. Но вот для этого тебе нужно убить всего лишь одного невинного ребенка. Ты убьешь его? – получив в ответ презрительный взгляд, Предводитель дико рассмеялся. – Ты меня разочаровываешь. Это же великое благо!

– А если таких детей будет десять?

– Вот теперь ты начала мыслить шире. А если сотня? Тысяча? Не спасти мир, но сохранить его подобие. Возможно, ты спросишь, какое отношение все это имеет к черному списку и рассуждениям о мести? Самое прямое. Сейчас, на твоих обворожительных глазах, вершится история. Смена приоритетов и парадигм. Мы идем в светлое будущее, лишенное таких слабовольных дурачков с севера-востока, каковыми изобилует весь список. И ради подобной цели погибнет множество невинных.

– Никто не вправе принимать такие решения! Ты ничем не лучше тех, кто убил твою семью. – запротестовала леди Манвуди, отдаленно понимая, что ходит по краю отвесного склона. Либо он посыпется, либо останется в таком положении до следующего раза.

– Нет, ошибаешься, Ира, – ее заметно передернуло от такого обращения. Последний раз она слышала его больше двадцати лет назад. Их тайная, незримая связь до сих пор держится на жалких ниточках человечности и безумства. – Тысячи умирают каждый день, безо всякой причины. Где же твое хваленое сочувствие к ним? Думаешь, раз в месяц проедешься по убогим кварталам города – и изменишь мир? Какая сволочь захочет оставаться у власти, если поймет, что существует реальная сила, способная ее покарать, вроде меня? Теперь я могу убивать людей толпами, не испытывая особого чувства жалости. Черт, если сожгу целое поселение, то даже сердце не екнет.

– А как же любовь? – в нем должно было остаться что-то от прежних чувств. Пусть к ней, это можно пережить. Но остановить эту льющеюся через край силу еще можно, если он сам того захочет.

– Ее слишком переоценили. Теоретически, можно и собаку любить. Она хотя бы не нарушает старых клятв, – на этих словах Волк развернулся и направился прямо к открытой двери. Тем не менее, на половине пути он остановился и, развернувшись всем корпусом, произнес:

– Знаешь, мне искренне жаль. Мы с тобой могли бы создать величайшую историю любви. Но твой отец все уничтожил. Именно поэтому он на пятом месте в списке. Ирония, скажи?

Комментарий к Проснуться с монстром

Данная глава не несет в себе никакой сюжетной подоплеки, однако она посвящается одной моей доброй знакомой. Наслаждайся. )

========== Убежище ==========

Mikko Tarmia – Theme For Unknown (OST Amnesia: The Dark Descent)

Hollywood Undead – Pain.

Настойчивый стук в дверь вывел женщину из задумчивости. Темно-каштановые волосы упали на красивое лицо с благородными чертами. Коричневые глаза, иногда приобретающие угольный оттенок, изучали вошедшего без приглашения мужчину. Слабая улыбка проявилась на алых губах. Морщинистая рука легла на вытянутую морду рычащего зверя. Нахмуренные брови выражали недовольство последующими действиями непрошеного гостя. Он пытался найти одну интересующую его вещь, не гнушаясь при этом нарушением обычных правил приличия.

За несколько секунды содержимое многочисленных полок оказалось на полу. Флаконы с подозрительной жидкостью разбивались после соприкосновения с холодным камнем. Раздражение лежащей в ногах твари усиливалось. Впрочем, владелица хижины предпочитала не выдавать истинных эмоций. Безмолвие, повисшие в комнате, нарушалось лишь слабым потрескиванием дров. Пламя охватывало дерево, позволяя воде в чугунном котле быстрее закипеть.

Зимние ветра завывали снаружи. Они накреняли деревья и саму лачужку. Сокрытая от людских взоров, она исполняла любой приказ жестокой погоды. Изредка ее обитательницу посещали сердобольные путники, один из коих уже не раз наведывался сюда, что было великой честью для гостеприимной хозяйки.

Кронпринц не был исключением. Ему не терпелось узнать больше о грядущем. Это рвение объяснялось полным отсутствием терпения и наличием импульсивности. Он жаждал интригующих подробностей и не желал оттягивать сладостный момент еще одного возвеличивания. Тяжело вздохнув, так называемая провидица опустилась на колени со сложенными в молитвенной позе руками. Лев не скрывал насмешливого взгляда, однако из вежливости опустил голову. Легкая щетина покрыла худые щеки и подбородок.

Он редко доводил внешность до такого состояния: взъерошенные волосы лежали на прямом лбу, а общая неопрятность ясно свидетельствовала о том, где ему довелось побывать за последние пару недель. Религиозный экстаз должен был завершиться через минуту. Ожидание тянулось бесконечно долго. Почему-то ей всегда казалось, что дань уважения Всевышнему является неотъемлемой частью основного ритуала. Глупые крестьянские суеверия.

– Что ты хочешь, Никлаус? Кажется, я удовлетворила твое любопытство в прошлый раз, нет? – язвительный тон позабавил наследника престола, отчего на лице взыграл юношеский румянец. Усмешка блуждала на приоткрытых устах с оголенным рядом белоснежных зубов. Вместо ответа – красноречивая жестикуляция. Против такого обаяния невозможно устоять. – Та Сторона может разрушиться, а хрупкий баланс окончательно рухнет под давлением вмешательства извне. Как бы там ни было, тебе плевать, поэтому подожди немного.

Далия сделала аккуратный надрез, стараясь не причинить вред животному. Струйка крови потекла вниз по животу, к заранее подставленному бокалу. Нужно было всего несколько капель. Молчаливая тварь не издала ни единого звука. Наполнив сосуд до половины, она отошла на расстояние, а затем, при помощи спрятанного в подкладке платья кинжала, рассекла себе кожу. Острейшие лезвие прошлось по тонкой ладони, оставляя за собой темную полоску. Готовый напиток почти сразу же оказался на столе, перед несдержанным принцем. Предостережения относительно возможных последствий не возымели особого эффекта.

Юноша критически осмотрел медный кубок, словно тот был ниже его достоинства, после чего салютовал обходительной вещунье и залпом осушил отвратительную на вкус субстанцию. Почему-то от нее исходил запах протухшего мяса, но все это меркло в сравнении с металлическим послевкусием. Внезапно его охватил приступ кашля. Нарастающая волна исказила мужское лицо, вынуждая схватиться пальцами за горло и упасть на колени. Все, что не так давно попало в желудок, теперь изливалось на пол. Предсказательница лишь наблюдала за жалкими попытками невоспитанного гордеца подавить разрывающую изнутри боль. Сердце бешено колотилось о грудную клетку, норовя вырваться наружу.

Клаус, пей, но не забудь –

Утраченного не вернуть

Все клятвы ты свои нарушил,

Ранишь ты людей сердца.

И понимаешь, что ничто

Не длится вечно и всегда.

Двух не стало, осталось три,

Но через год не станет и их.

Стоит сгинуть семье твоей,

И явится монстр грядущих дней!

Ланнистер, сквозь безудержный хрип, все же нашел в себе силы для резкого прыжка, в результате которого круглая столешница со всем содержимым полетела в другой угол. Ледяные пальцы сомкнулись на женской шее, сдавливая ее до посинения. Генерал пришел в ярость. Ему ничего не стоило разорвать ведьму на части. Далия силилась выдержать ненавистный взгляд глубоких зеленых глаз.

– Думаешь, меня можно провести плохими рифмами и дешевыми трюками? – взревел Лев. Жажда убивать проснулась с невиданной ранее силой. Животное угрожающе зарычало, но, поймав жест хозяйки, положило морду на вытянутые вперед лапы.

– Мои видения порождаешь ты сам. Чем дольше я с тобой, тем больше мы выясним об угрозе. Убьешь меня – не узнаешь, что тебя ждет, – спокойным тоном разъяснила провидица. Эти слова остудили пыл необузданного Цербера. Он разжал железные тиски из собственных пальцев, предоставляя чародейке возможность договорить:

– Берегись монстра за красной дверью.

Свечи в комнате моментально погасли. Кромешная тьма окутала все вокруг. Пустота и одиночество. Все исчезло: женщина, хижина, зверь. Кронпринц очнулся спустя два часа. Он лежал в том самом месте, где не так давно стоял перекошенный дом. Острая головная боль, отдающая в висках, усложнила подъем. Непроницаемый туман вился над травами. Раздавшееся из ниоткуда рычание заставило вскочить с места. Мгла становилась все гуще и гуще. Чьи-то шаги неотступно следовали за пленником. Кряхтение неведомых существ доносилось до воспаленного мозга, подавая сигналы к бегству. Они настигали его. Невесомые тела двигались наперерез.

Спасительный колокольный звон, казалось, проложил невидимую тропинку к храму. Сверкающий позолотой крест являлся путеводной звездой. Твари приближались. Ускорив шаг, первородный одним мощным скачком покрыл расстояние между собой и распахнувшимися красными дверьми, ведущими вглубь церкви. Семь мраморных ступеней символизировали главные грехи. Никлаус понял это из соответствующей фразы, которая была выцарапана на паперти. Безликие чудовища отступили. Они не смели осквернить святилище. Душераздирающие крики невинных жертв звучали до тех пор, пока дверь не захлопнулась с дикими грохотом.

Разбросанные по широкому помещению скамьи представляли собой угнетающее зрелище. Каменный амвон источал въедливый запах чужой крови. Красный цвет преобладал в мрачной архитектуре одинокого собора. Гнетущий набат продолжался еще несколько минут, после чего воцарилась полнейшая тишина. Ни одной живой души вокруг. Пустынное место со страшным прошлым. Оно не просто так появилось в самый ответственный момент. Стены запечатлели воспоминания. Прикосновение к ним давало возможность прочувствовать мощную энергетику строения. Безумный смех, эхом разнесшийся по залу, затерялся в недрах сводчатого потолка, оставляя шокированным единственного посетителя убежища.

– Весь мир балансирует. А я – точка равновесия, – едкий тон, коим были произнесены эти слова, резанул по ушам. С высокими нотками, почти писклявый, он вынуждал морщиться. Его владелец, огромный волк, перекатился на спину, дабы рассмотреть новоприбывшего под иным углом. – Здравствуй, друг. Давно не виделись. Как тебе это все? Не нравится? А, ну конечно, ведь, летя в чертово небо, ты думал, что покорил судьбу! Но теперь ты здесь.

– Что это за место? – он разговаривал с животным. Если это не помешательство, то серьезная причина для многочасового отдыха. Самое странное заключалось в том, что его этот факт совершенно не смущал.

– Помнишь, ты как-то читал одну занимательную книгу о самых жестоких убийствах Беленора? Все рассказы оказались скучными, кроме одного. Священник из Темной Лощины, перебивший всех прихожан во время мессы. После этого ты побежал к отцу и пожаловался, на что всемилостивейший монарх заявил: «Негоже наследнику трона забивать голову подобной чушью», – два разномастных глаза сверкнули в последний раз, а затем растворились во мраке. Раскрытая пасть с оголенными клыками вновь возникла из ниоткуда, у самого уха кронпринца. – Детские страхи гнездятся где-то в глубине твоей души. Тайные желания. Горькие воспоминания.

Сквозь разбитые стекла не проступал солнечный свет. Зловонный смрад гниющего тела медленно распространялся по всему храму. Внезапно на смену удручающей атмосферы безысходности пришло спокойствие. Журчание воды привлекло к себе внимание пленника собственных кошмаров. Прозрачная струйка вытекала изо рта белой маски, возвышающейся над всеми благодаря продолговатому черному телу с выпирающими лапками. Пустые глазницы следили за каждым людским шагом.

Два черных сломанных крыла находились по обе стороны белой раковины, в которой переливалась вся мутноватая жидкость. Две каменные ноги, идущие прямо из воды, покоились друг на друге, завершая общую картину. Настоящее безумие. Подойдя ближе, Клаус ощутил лихорадочный трепет. Дрожащие колени подогнулись, он упал перед фонтаном, обхватывая руками холодный мрамор. Нужна вода, иначе рассудок окончательно оставит его. Опустив налитую свинцом голову, он вздрогнул от увиденного.

– Ты – это я. А я – это ты, – проговорило волчье отражение, смотрящее на себя из самых глубин. Два совершенно разных по цвету глаза перестали моргать. Реальность и видение слились в одно целое.

Мучительные вопли прикованной к колесу жертвы проникали вглубь соборных стен. Предсмертный хрип вырвался из разорванного рта. Мужчина, стоявший подле орудия пыток, критически осматривал окровавленный молот. Черный плащ, пропахший копотью и кровью, волочился за хозяином. Огромный шрам шел ото лба через правый уцелевший глаз и пересекал изуродованную щеку до самого основания уха, придавая его лицу жестокое выражение. Ужасный рубец становился то красным, то багровым, то синим, то совсем темным.

– Колесо прекрасно подходит, для того чтобы обездвижить жертву, – проговорил незнакомец загробным голос, эхом разносившимся по всему собору. – Человека можно привязать к ободу и пытать разными способами. Когда решишь, что пленнику пора умереть, можно сломать кости конечностей молотом.Тело человека куда прочнее, чем кажется. Твоя жертва будет умирать несколько суток.

– Хотел бы я спросить тебя: помнишь ли ты хоть что-то, Никлаус? – разум покидал тело. Раздавшийся из ниоткуда голос просочился внутрь, отравляя существование. Лев отполз обратно к каменным ногам, на которых лежал растерзанный мертвец. – Постарайся найти в себе силы, потому что у тебя есть цель. Ты – мой последний шанс все исправить и искупить наши общие грехи. Ты натворил много ужасного, но не без его помощи!

– Есть вещи пострашнее смерти, Клаус. И тебе не сбежать. Ты – беззащитен, – фонтан начал рушиться, выплескивая кровавую воду на пол. Трещина разрослась до предела и поползла вверх, уничтожая все на своем пути. Гигантские стены затряслись. Рев за пределами дверей вновь настиг сходящего с ума принца. Церковь медленно тонула. А в центре по-прежнему стоял палач, вздымая руки к небесам.

– Отсюда есть только один путь – вниз. Спустись в подземелье, найди и убей его! – прокричал невидимый мучитель. Пропасть разверзлась под ногами. Часть храма отделилась от другой, создавая бездну. Крест в самом центре, вырванный с петель, полетел вниз.

– Ты говоришь, что ты не убийца? Но что, если тебе придется убить, чтобы спасти собственную жизнь? – солнечные лучи коснулись распятого на колесе, чьи пробитые гвоздями руки дрожали. Мужчина в плаще сидел рядом, наблюдая за приближением хищных тварей. Никаких эмоций, полнейшее равнодушие. Лишь в момент полного забвения он повернул голову. – Некоторые вещи невозможно забыть.

– Прими меня в свое сердце! Прими, как спасителя! Прибей к поганому кресту и дай возродиться! – завопил волк, широко раскрывая пасть. Безудержный смех излился наружу мощным потоком. Алтарь с потухшими свечами разделился на два равных гранитных куска. Безумец продолжал хохотать вплоть до самого погружения во мрак.

Империя падет.

А вместе с ней и зверь.

Взойдет кровавая луна.

Открой лишь дверь.

Дабы перебраться на другую сторону, Ланнистер совершил поистине великолепный прыжок. Нужно как можно быстрее покончить с этим кошмаром. Безумный хохот еще долго сопровождал действия первородного. Отсюда можно сбежать лишь одним способом. Пока красные врата сдерживали полчища алчущих разорвать его на куски монстров, животное возобновило дикие пляски.

Сгорит все заживо в огне забвенья!

И на вершине склона, где увидишь солнце ты,

Не будет утешенья.

Падут преграды, горда исчезнут!

И воцарится хаос на земле!

***

Внезапное пробуждение оказалось спасительным. Покончить с собой во сне – значит избавиться от мучений. Пот ручьями струился по щекам, сбитое дыхание и частое моргание не помогали успокоиться. Звук колотящегося сердца ежесекундно напоминал о себе. Раньше ему снились подобные сны, однако это было в глубоком детстве. Утренняя заря осветила комнату. Яркие звезды на небе постепенно стали бледнеть и гаснуть. Свежий воздух умиротворял. Запах разлагающегося тела испарился, равно как и остальные видения о прошлом, настоящем и будущем.

Лев не хотел вставать, но это лучше, чем погружение в затуманенный мир. Поднявшись с постели, он вышел на террасу, жадно глотая зимний воздух. Заснеженные вершины гор изумляли: подобно морским волнам, они, высокие и низкие, тесно прижимались друг к другу, создавая бесподобные неравномерные цепи. Сизые облака вились и перевивались около них, словно бдительные стражники. О таком месте можно лишь мечтать.

Огромный замок древнего рода Арренов, по легенде, был воздвигнут парящими в небе птицами. Он должен был стать тюрьмой для пленницы, чей страшный грех так поразил Хранителя, что он счел ее недостойной крыльев. Как бы там ни было, но стала она не местом заточения, а процветающей и неприступной крепостью великой семьи. Именно сюда прибыло войско Небесных Королей, любезно приглашенное будущим лордом этой внеземной красоты.

Раны лидера повстанцев давали о себе знать тянущей болью. Возможно, это и стало причиной того факта, что он снова увидел того человека в плаще. Слишком много пророчеств и предсказаний за недели борьбы со смертью. Лекари делали все возможное для излечения молодого принца, но не давали голословных обещаний. Так продолжалось достаточно долго, пока он сам не победил невыносимую агонию.

Сделав несколько несмелых шагов, Клаус почувствовал острое покалывание в ноге. Это не остановило первоначальный замысел. Пора выбираться из этих проклятых каменных стен. Если магический фонтан с телом многоножки вернется, то возможность сойти с ума резко удвоится. Гнездо еще не вышло из предрассветной дремоты. Зевающие слуги провожали наследника престола удивленными взглядами. На все вопросы о том, проснулся ли кто-нибудь из хозяев, они отвечали весьма уклончиво.

В иных случаях первородный бы устроил настоящий скандал из-за нежелания давать информацию, но равнодушное настроение преобладало. Исследование многочисленных длинных коридоров утомляло. Громкий собачий лай верного друга – раздражал. Хоген, как ни странно, сразу прочувствовал дурное расположение духа кормильца, поэтому тихо заскулил и молча последовал за ним на безопасном расстоянии.

Вместе они вышли к главному залу, представляющему собой овальное помещение, усеянное колоннами в античном стиле. Две белые лестницы, расположенные по обе стороны от возвышенности, вели к небольшому трону. На нем обычно восседал лорд и выслушивал пожелания и жалобы крестьян. За самим престолом находился другой балкон, позволяющий детальнее рассмотреть окружающую замок красоту.

Именно оттуда доносился веселый смех, до боли знакомый. Сын Майкла надеялся встретить кого-нибудь из близких и осведомиться относительно последних новостей извне. Связь с внешним миром у него пропала на время бесцельного лежания в кровати, а сердобольные родственники желали оградить его от лишних волнений. Значит, было о чем волноваться.

Кол аккуратно, стараясь не делать резких движений, шел по каменному парапету с расставленными в разные стороны руками. Изредка его тело клонило к зияющей у подножия балюстрад пропасти, но он ловко возвращался к исходному положению. Хелена с затаенным дыханием наблюдала за беспечным мальчишкой, чья смелость могла стоить жизни. Сам Лев находил это забавным. Остановившись на пересечении двух статуй, он, задержавшись на мгновение, все же спрыгнул обратно на твердую почву.

Вздох облегчения вырвался из груди молодой девушки. Тем не менее, это не помешало ей высказать все, что она думает о поступке умалишенного безумца. Их идиллию, к несчастью, прервало неожиданное появление кронпринца. Изумленный юноша уставился на старшего брата, который, по идее, должен был соблюдать строгий постельный режим.

– О, Ник, тебе разве уже можно вставать? – поинтересовался Колемон, за что был награжден пристальным взглядом поблекших глаз цвета выжженной зелени. Клаус хотел только одного – избавиться от всех соглядатаев, чьи ежедневные посещения начинали утомлять.

– Ты видел Кая? Мне он срочно нужен. Или Элайджу? Кого-нибудь из тех, кто может мне помочь, –скороговоркой проговорил дофин, надеясь избежать более подробных расспросов. Впрочем, младший из семейства львов был так увлечен собеседницей, что не сразу понял суть вопроса. Ему потребовалось время на размышления.

– Элайджа, судя по всему, спит. Я не видел его со вчерашней ночи. Кай вместе с Ребеккой. Увы, наша сестра стала на путь распутства, но ей хотя бы весело. Думаю, тебе стоит обратиться к дяде Расти. Гвардейская выдержка подняла его в шесть утра.

Этих слов вполне хватило, чтобы лидер повстанцев стремительно покинул общество двоих влюбленных. Разыскать Мэннинга оказалось очень простой задачей. С самого утра он принялся исследовать огромную библиотеку, ища старые книги о великих домах. Просьба Цербера ошеломила его, однако, спустя тридцать минут, они уже мчались по извилистой дороге, выдолбленной в камнях, на которых стояла неприступная крепость. Под крепким каменным мостом, соединяющим цитадель с внешним миром, блуждали облака. Все территория была усеяна высокими скалами и горными грядами. Живописная местность в лучах восходящего солнца – поистине хороший повод для внутреннего душевного равновесия.

К несчастью, пережитые события ночного кошмара не позволяли углубиться в созерцание природной благодати. Тяжелые раздумья омрачили лицо. Сын Хэймитча предпочел закончить разговор на стандартном вопросе о самочувствии кронпринца. Ему до сих пор было не по себе находиться рядом с людьми, на которых он охотился. Так оба спутника молча проскакали половину узкого ущелья, носившего прозаичное название Птичий Путь.

Усеянный рынками, перекосившимися хижинами и тавернами, он, по совместительству, являлся еще и важным стратегическим объектом. Во время битв противнику предстояло пройти все ущелье, чтобы добраться до главной цели – дома могущественного рода Арренов. Никто за всю историю существования Пути так и не смог этого сделать. Грады стрел, сыплющиеся на захватчиков с горных вершин, сильно усложняли задачу.

– Что такое? – резко отдернув коня, спросил Расти, когда они выбрались из ущелья. Глухое рычание вырвалось из приоткрытой собачей пасти. Дальше, за поворотом, начинались владения подданных Гнезда. Густой чад поднимался над небольшим поселением, спрятавшимся среди заснеженных лесов.

– Ты чувствуешь этот запах? Что-то горит, – они пустили лошадей бешеным галопом, дабы покрыть значительное расстояние, отделяющие их от деревушки. Спрыгнув на землю, Лев принялся поползти вверх по холму. Оттуда можно было рассмотреть весь охваченный дымом город.

Закованные в доспехи люди волочили по земле истошно вопящего крестьянина. Он старался уцепиться ногтями за выступающие из земли камни, но его продолжали тянуть за ногу, пока не оставили, распростертым в грязи, перед высоким солдатом с огромным клинком в плотно сжатых кулаках. Желтый стяг с тремя черными псами развевался над сожженными дотла хибарами. Первородный вздрогнул в тот момент, когда тяжелый меч опустился на голову страдальца, расколов череп надвое. Кровь хлынула мощным потоком. Инстинктивное чувство отвращение пожирало изнутри. Ему стало противно, что красный флаг с золотистым львом Ланнистеров находится в руках этих бесчеловечных тварей. Они ничем не лучше тех, кто пытался сожрать его во сне.

– Беовульф и раньше отличался бессмысленной и беспощадной жестокостью, но во время войны эти качества хорошо ценились. После ее окончания он был принят в гвардию нового короля и выполнял всю грязную работу, – шепотом произнес Расти, переводивший дыхание после тяжелого подъема на животе. – Вступать с ним в бой на открытой местности – лучший способ попасть в Ад без особых мучений. Только это в наши планы не входит, насколько мне известно. Здесь много приспешников твоего отца. Нам не прорвать их шеренгу.

– Это плохо. Они разоряют чужие земли. Вряд ли именно такой приказ давал мой благородный папа. Ты говорил, что зверства для Клигана стали обыденностью. Не исключено, что этот монстр окончательно вышел из-под контроля. Или же подчиняется не тому лидеру. В любом случае, нужно предупредить Кая. Он обязан защищать своих подданных, раз скоро станет их лордом-протектором.

Все нарастающие рычание Хогена прервало созерцание ужасов войны. Никлаус едва успел отскочить в сторону от грозившего ему удара. Боевой молот с оглушительным грохотом погрузился в небольшую деревяшку. От неожиданности Мэннинг свалился с крутого холма, испытывая при этом боль в области ребер. Скатившись к подножию крутого утеса, гвардеец приподнялся на трясущихся локтях. Перед ним, возвышаясь благодаря каменной глыбе, стоял молодой воин. Заинтересованность блуждала на красивом лице с разросшейся по всему подбородку бородой. Взъерошенные темные волосы с легким коричневатым оттенком поддавались мимолетным порывам ветра.

– Расти, лежи и не двигайся! Я сейчас помогу тебе! – эхом разнесшиеся по горным массивам слова затерялись где-то вдали. Кронпринц, намеревавшийся прорваться к раненному другу, внезапно осознал, что прижат к самому краю холма. В самом низу находилась блестящая возможность еще раз встретиться с Разрушителем. Дабы избежать сей заманчивой перспективы, генерал повернулся к противнику. – А ты кто такой? Очередной недальновидный полудурок, который искренне верит в то, что получит от короля награду за мою голову? Как скучно.

– Темперамент тебе только повредит, Лев. Впрочем, разве можно ожидать чего-то другого от сына детоубийцы, насильника и узурпатора? – мужчина алчно облизнул пересохшие от удовольствия губы. Навершие массивного орудия покоилось в сцепленных между собой пальцах. Серо-голубые глаза прожигали ненавистного врага с характерным для них прищуром. – Ты меня не знаешь, но я знаю тебя. В общем, это долго объяснять, поэтому постараюсь коротко. Мой отец – лорд поистине огромного замка, который презирал меня все детство и запирал в комнатах, погиб в одной тебе знакомой битве. По сути, мне на него плевать, хорошо что он умер, но вот вместе с ним была убита и моя мама. Понимаешь, сильное эмоциональное потрясение и все прочее.

– Я бы с удовольствием послушал эту занимательную историю, однако у меня не так много времени. Поэтому давай сократим все это до пустых угроз и перейдем прямо к действиям? – наследник трона придерживал агрессивного кобеля за холку, дабы не позволить ему сорваться с места. Звуки борьбы могут легко привлечь внимание всех последователей Клигана и тогда странный незнакомец станет самой маленькой из его проблем.

– А ты забавный. Мне даже немного жаль убивать тебя, – сквозь оглушительный смех объявил владелец молота с острым шипом на одной из сторон. – Знаешь, на самом деле у нас с тобой много общего.

– Правда? Предлагаешь в честь этого помириться и объединить усилия для борьбы со злом? Прости, я не знаю, за какими демонами ты охотишься, но, повторюсь, мне плевать. Скажу лишь одно: твои чувства – это остатки твоей совести.

С этими словами он сделал мощный рывок, предварительно отпустив разъяренного пса. Сам Небесный Король последовал неудачному примеру близкого друга и решил повторить опасный опыт на неровной местности. Покатившись вниз, он старался избегать видимые препятствия на своем пути. Яростные крики сопровождали все его действия, вплоть до высокого прыжка через камень. Благодаря ему он покрыл значительное расстояние и перегородил дорогу молчаливому стражнику с мечом в руках. Грандинсон не реагировал на приказы лидера, призывающие к немедленному нападению. Глубокие карие глаза изучали знаменитого Жестокого Льва, который пытался поднять искалеченного рыцаря.

– Это сын Бернарда Баратеона, убитого Майклом двадцать лет назад, – на выдохе произнес гвардеец, обхватывая при этом лоснящуюся конскую гриву. Рара взвился на дыбы из-за сильного удара по крупу, а затем помчался вперед, не разбирая тропы.

Хоген, сумевший ловко увернуться от грозящего ему смертельного удара, ринулся за хозяином. Перебирая черными лапами, он сократил путь и поравнялся с бежавшим буланым жеребцом. Джером неотрывно следил за исчезновением четырех темных точек, пока сильный толчок в грудь не повалил его на землю. Вильгельм, чьи глаза налились кровью, был готов сорвать злость на ком угодно.

Лишившись возможности отомстить, он превратился в настоящего безумца, гораздо хуже, чем было с самого начала. Немой вопрос читался в уничтожающем взгляде, однако его спутник, казалось, не испытывал угрызений совести относительно своего провала. Вернее, он не считал это провалом, так как имел определенные планы на будущее.