Текст книги "Узы крови (СИ)"

Автор книги: Hougen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 101 страниц)

Намерение покинуть ненавистную компанию в виде омерзительного Элайджи, чье истинное лицо открылось под давлением паров отравляющей жидкости. Самопровозглашенный генерал Запада без приглашения вломился к ней в апартаменты, предварительно выломав дверное железное кольцо. Рука, несущая пощечину, застывает в воздухе. Лев перехватил запястье и резким движением развернул Лерию к стене, оставляя ничтожное расстояние между ними.

Перед поддернутыми сизым дымком глазами начинает плыть, и все, что он еще может видеть отчетливо – ее чертовы глаза, одновременно выражающие испуг и ненависть. Словно вихрь, Волчица сносит собой все барьеры, которыми Элайджа ограждался от страшного внешнего мира. Ее близость выжигала внутри огромную пустоту размером с бездонный океан.

– Элайджа, куда ты, черт возьми, пропал? – Клаус осекся в тот момент, когда сумел полностью разглядев всю картинку. Язык перестал заплетаться, а ноги наконец-то ощутили твердость пола. Все вмиг прояснилось, стоило недальновидному младшему брату посягнуть на законную добычу всего войска. Привычная циничная усмешка на самом деле скрывала под собой алчущее вырваться наружу бешенство. – Оу, я вижу, что вы подружились. Можно тебя на пару слов? Вы же не против, леди Старк?

Кронпринц схватил брата на половине пути, вытаскивая наружу. Никогда прежде он не позволял себе напиться до полусмерти, а затем совершать необдуманные поступки. Сегодняшняя ночь принесла много нового. Грубо вытолкав пьяницу за дверь, Клаус со всей силы ударил его по лицу плотно сжатым кулаком. Послышался знакомый стон, а потом – звук падения. Грузное, неконтролирующее себя тело повалилось на каменный пол. Первородный не двигался, не издавал ни звука. Его бесцеремонно подняли с холодного гранита, хватая при этом за горло. Ударившись спиной о стену, он едва не потерял сознание. Остатки пьянящей веселости испарились.

Вместо них пришло остервенение со стороны обезумевшего наследника трона. Бледные пальцы сдавливали хрупкую шею. Воздуха катастрофически не хватало. Таким образом Лев пытался вернуть его с блаженной страны похоти назад, к жестокой реальности. Рык, сдавленный, приглушенный, вырвался из недр пробудившегося сознания. Быстрым движением он высвободился из железных тисков, вынуждая старшего из семейства отпрянуть назад. На протяжении секунды они прожигали друг друга озлобленными взглядами. Только тогда до Западного генерала дошел весь смысл совершенного им поступка. Низость, подлость, гнусность – все это рухнуло на дрожащие плечи.

– Слушай меня внимательно, повторять не буду. Еще раз ты прикоснешься к залогу вечного мира с одним из сильнейших убийц, к ключу от всего Севера, я выпотрошу тебя! Уловил? – с этими словами он извлек золотую монетку и швырнул ее в лицо протрезвевшему Ланнистеру. – Если тебе не с кем разделить постель, то сходи в близлежащий бордель, но не смей рушить мои планы!

Лерия слышала каждое слово. Тогда она поняла, что нельзя долее медлить с планом побега. Раз неподалеку находится королевская армия, то она сможет добраться до них и попросить о помощи. Оставлять на произвол судьбы маленьких брата и сестру, разумеется, подло, однако иначе поступить невозможно. Она быстрее добежит сама, а если не удастся, то они останутся в безопасности. Послышались гулкие шаги, эхом отдавшиеся от стен просторного помещения. Они затихли где-то на лестнице. Все закончилось. Ночные кошмары не отпускали до предрассветного утра. Вечером, на смену настороженным, но ласковым служанкам, явился сам великий первородный. В качестве извинений он принес несколько кусков хорошо прожаренного мяса и вино.

Аккуратно поставив все это на шатающийся стол в самом углу, у изголовья кровати, Лев вежливо поклонился. Поразительные изменения: следов вчерашнего перепоя не осталось, лишь едва заметный кровоподтек виднелся на впалой небритой щеке. Он не собирался надолго задерживаться на месте, где все напоминает о его недостойном поведении. Неожиданный оклик все же вынудил его замереть в проеме. Почему-то она всегда умышленно растягивала это простое имя. Из ее уст оно звучало как-то по-особенному. Хотелось жадно ловить каждый слог, получая от этого удовольствие. Развернувшись, второй сын Майкла вопросительно взглянул на представительницу великого дома Старков.

– Давай просто все забудем, хорошо? – вымученная улыбка, искренняя, впрочем, не получила взаимности. Лерия старалась уловить малейшие признаки эмоций, однако их обладатель продолжал стоять, не двигаясь. Казалось, он смотрел сквозь нее, куда-то вдаль. Согретая благодаря одеялам ладонь нащупала ледяную руку юноши. Пусть он отреагирует, скажет что-нибудь, остановит ее в безумном порыве. – Элайджа, это не ты. Я помню тебя, всех вас, жизнерадостными, веселыми и беззаботными. Что с вами произошло?

– Ничего. Абсолютно, – он резко выдернул руку. Любые прикосновения теперь приносили одно только чувство отвращения. Воспоминания легли тяжелым пластом на продрогшие плечи, снова вынуждая становиться свидетелем тех ужасных сцен. Он не сумел защитить ее. Он – тварь бесполезная.

Вражда с собственными демонами продолжалась. И они побеждали. Не осталось ничего человеческого. Лев перестал чувствовать еще тогда. Глупо было утешать себя несуществующими надеждами на разрушенное будущее. У них одна дорога – в Ад. Сначала они отправят туда отца, а затем последуют за ним, рука об руку. Так было всегда и так будет до самого конца. Задержавшись на мгновение около выхода, генерал повернул голову в сторону все еще стоявшей в центре комнаты девушки. Ее мечты развеялись по ветру в тот самый момент, когда они сбежали из столицы, перед тем уничтожив стольких невинных жителей.

Пора смириться с тем, что Элайджа Ланнистер мертв. Вместо него существует один из Трех Небесных Королей, как их называют в нескончаемых деревнях. Ужаснейшая глупость, но он привык к такого рода обвинениям. Дочь Маркуса еще долга смотрела вслед ушедшему. Хлопнувшая дверь заложила последний кирпич в гигантской стене между ними. Окончательное решение было принято в ту же секунду. Несколько бесконечных дней понадобилось на продумывания всех мелочей. В моменты прихода надоедливых служанок стражник отлучается по важным делам. Так произошло и на сей раз, минута в минуту.

Лерия не питала иллюзий относительно медлительности вошедшей старушки. Ее просили лишь оставлять тарелку на столе. Остальное ее не касалось. Строго говоря, женщина не намеревалась долго оставаться в этой душной коморке, но отсутствие пленницы все же вынудило ее поднять тревогу громогласным криком. Она прекрасно знала, что с ней произойдет, если главный лорд Ланнистер будет находиться в дурном настроении. Пока несчастная металась по всей коморке, Волчица уже неслась по направлению к заветной свободе, находившейся на втором этаже. Времени катастрофически не хватало.

Ситуацию спасала возникшая в замке суматоха, предоставляя возможность добежать до комнаты и запереть дверь. Назад отступать слишком поздно. Либо погибнуть, разбившись, либо привести помощь и покончить со всем этим кошмаром. Не колеблясь, она распахнула окно и выбралась наружу, ощущая под ногами скользкий камень ненадежного подоконника. Безумный подвиг. В детстве они с братьями часто лазали по стенам родного дома, не заботясь о собственной безопасности и слабой нервной системе матери с отцом. Навыки вряд ли пропали за несколько лет. Здесь невысоко, но лучше крепко держаться. Первая попытка увенчалась успехом: погрузив тонкие пальцы в трещину между камнями, девушка смогла опустить левую ногу ниже. Повторить это движение не составило особого труда. Значит, не все еще потеряно. У нее есть шанс спасти семью.

***

Плутарх находился где-то неподалеку – его вой разносился по всей северной части леса. Крики, смешивающиеся с угрозами и мольбами о пощаде, указывали верное направление. Кромешная тьма угнетала. Под давлением воспаленного сознания простые деревья превращались в жутких тварей с искалеченными конечностями непропорциональных тел. Ланнистер не испытывал благоговейного страха перед играми ночи. Они просто навеивали тоску. Грязный плащ кровавого оттенка верно следовал за хозяином, сохраняя организм в тепле.

Необходимость в коне отпала сама с собой, когда Никлаус любезно предоставил в его распоряжение фамильный клинок дома Львов. В качестве наказания брат также запретил кому-либо из приспешников оказывать помощь так называемому генералу Запада, что существенно усложняло задачу. Элайджа проклинал все: отвратительную погоду, несмолкающую собаку и проклятую заложницу, чье тупое упрямство подсказало ей весьма легкий выход из плачевной ситуации. Побег. Невозможно придумать ничего лучше.

Покинуть замок ради густой поросли мертвых бревен, кишащих разбойниками и насильниками. Да, за такое следовало привести свои грязные, навеянные простыми винными парами намерения, в исполнения. Гнев душил мужчину, заставлял жестоко прорубать себе дорогу через скрюченные ветки. Бесполезно искать в этих местах. Лучше вернуться и потратить драгоценное время на поиски ее останков. Крик повторился только раз, а потом сразу же затих, словно его никогда не было. Поначалу это казалось простой игрой воображения.

Жутко клонило в сон, отчего разум исходил на пену. Наконец-то он достиг местности, откуда, по его предположениям, мог исходить вопль девушки. Небольшой костер, умышленно разведенный для отпугивания хищников, позволял разглядеть двигавшиеся тени. Двое мужчин, не больше. Вытащив огромный клинок из ножен, второй сын Майкла осторожно, продумывая каждый шаг, переступал через шуршащие листья. Призывать сюда пса было бы самым нелепым поступком, ибо это моментально раскроит противнику его местоположение. В поле зрения находились люди, чьи лица невозможно было рассмотреть.

Один из них, гораздо выше другого, отчаянно жестикулировал, сопровождая речь бранными словами. Из оружия у них были только клинки, без доспехов и спрятанных за поясом кинжалов. Подчиненные неизвестного предводителя, не обладающие особым умом. Впрочем, этого вполне хватило на поимку упертой особы с волком в гербе. Лев не без наслаждения следил за мимикой на испуганном лице пленницы.

Он мог вступить в игру прямо сейчас, но ему нравилось ощущать себя хозяином положения. Именно от него зависит судьба никчемных отпрысков угасшего рода. Стоявшие спиной не видели и не слышали крадущегося палача с заранее приготовленным для удара мечом. Понадобился один взмах. Кровяные сгустки обагрили незащищенные глаза. Несчастный повалился на землю с расколотым надвое черепом. Второй убийца попытался напасть сбоку.

– О, прошу вас, дети, – изрек Элайджа с оттенком пренебрежения, ловко избегая смертельного удара изогнутым клинком. Несвойственная для его благородства усмешка царила в уголках губ. Ненавистный взгляд стальных глаз прожигал генерала, к вящему удовлетворению последнего. – Полагаю, мне следовало привязать вас, миледи?

– Кто ты такой, черт возьми?! – рявкнул один из возможных последователей уничтоженной группы Тревора, при этом кидаясь на оппонента. Первородный прочувствовал на себе разные типы взглядов. В этом он читал бессмысленную и неоправданную смелость, граничащую с глупостью. Такие всегда бьют в грудь.

– Мой отец дал мне лаконичнее и немного замысловатое для Юга имя – Элайджа. В честь человека, который когда-то, лет двадцать назад, спас его жалкую жизнь. Не знаю, стоит за это благодарить или проклинать?

– Элайджа? Элайджа Ланнистер?! – изумлению пришел конец в тот же миг. Точным ударом была отсечена кисть руки, а затем вспорот не обремененный доспехами живот. Если бы он не заигрался в страшного мучителя, то сумел бы предугадать грозящей со спины выпад. Меч выпал из дрожащих рук, а его обладатель повалился на колени. Памятная метка прошлась вдоль мускулистой спины, отбирая остатки угасших сил.

Ланнистер не допускал и мысли о том, что его могли так бездарно застать врасплох. Поистине удивительная глупость: именно за нее, девицы из дома Старков, он едва не лишился головы. У убийцы сбит прицел, что весьма радует, однако боли меньше не становится. Третий наемник скрывался неподалеку, дожидаясь более удачного момента для нападения. Он настал спустя несколько жалких минут. Громовой бас победителя требовал у поверженного немедленной капитуляции в виде мольбы о пощаде. Он всерьез думает, что тот, в чьих жилах течет кровь мятежных королей, будет унижаться и валяться в собственной грязи ради существования в этой дыре под название Земля Обетованная? Вновь повторив требование подняться, убийца на сей раз повысил тон.

– Не могу, – произнес хладнокровный Ланнистер, чем ошеломил Лерию, не смевшую пошевелиться. Она заметила, как второй сын Майкла облизнул пересохшие губы и, немного развернувшись, проговорил:

– Если я сделаю какое-либо движение, то он разорвет тебя на части.

Не успевший опомниться мужчина в ужасе шарахнулся в сторону, опасаясь острых клыков рыщущего во тьме хищника. Громкий рык оповестил хозяина о том, что нужно действовать сейчас. Ловким движением Ланнистер сбил противника с ног, после чего извлек небольшой клинок из специальной выемки на кожаном ремешке и вонзил насильнику в грудь, по самую рукоять. Плутарх сопровождал поведение хозяина агрессивным лаем. Слюни виднелись благодаря приоткрытой пасти. Теперь все действительно закончилось.

Аккуратно приподнявшись на дрожащих руках, Лев нащупал не так давно потерянный клинок и вложил его в ножны. Потребовалось немало времени, чтобы окончательно прийти в себя и, справившись с нестерпимой болью в области позвоночника, подобрать на руки сбежавшую заложницу. Лерия не противилась, слишком сильными были переживания. Обвив шею первородного, она почувствовала струю крови, сочившуюся из раны пониже.

– Ты ранен, – прошептала девушка, стараясь обследовать кровоточащий рубец, однако Ланнистер чересчур резко дернул головой. Вслед за подкашивающимися ногами тянулась красная струя. Плащ давно был снят, дабы избежать лишнего шума. Зря, тогда можно было бы избежать увечья.

– На мне слишком много чужой крови, чтобы останавливаться и выяснять, какая ее часть принадлежит именно мне, – злобно проскрежетал Лев сквозь плотно сжатые челюсти. В глазах потемнело. Своеобразные канаты самосознания, натянутые до неимоверных пределов, наконец-то лопнули, отдавая жгучей болью в висках. Он просто рухнул вниз, обессиленный, изможденный, уставший.

Иной возможности сбежать не представится. Она свободна. Но почему-то Лерия не спешила покидать место произошедшей трагедии. Жалобный вой Плутарха разнесся по всей окрестности. Верный пес, скуля, подошел к хозяина и уткнулся влажным носом в рвано дышащее тело. Такого шанса больше не будет. Ей следовало давно уйти, пока не поздно. Внезапно она замерла на месте, не веря собственным ушам. Проклятый генерал Запада, принесший одни только страдания, шептал ее имя сквозь бессознательность. Он, беспомощный мальчишка, просил о помощи ту, которую до сих пор любит. И всегда любил. Это решило все.

***

Клаус, словно безумный, отталкивал всех стоявших на пути, пытаясь пробраться к распростертому на земле телу. Солдат привлек собачий вой неподалеку от крепости. Они бросились к месту трагедии, где обнаружили изнывающего от боли генерала, едва живого. Кол припал ухом к тяжело вздымающейся груди, в надежде услышать спасительное сердцебиение. Помешанный взгляд тускло-зеленых глаз вперился в побледневшую девушку, стоявшую в оцеплении приспешников Церберов. Лерия не смогла долго выдерживать на себе столь пытливый взор. Глава дома Ланнистеров медленно направился в ее сторону, угрожая жестокой расплатой за содеянное.

Его бы ничто не остановило. Не тот факт, что перед ним девушка, слабое существо, ради которого все мужчины безоговорочно жертвуют жизнью; не то, что он когда-то был с ней в дружественных отношениях. Все это стерлось под напором помешательства. Только Ребекка осмелилась противостоять такому сильному противнику, как принц, наследник престола и самый опасный из убийц Беленора. Она расслышала стенания мальчишки, призывающего на помощь погасшую доселе любовь. Последующие семь часов шла ожесточенная борьба жизни и смерти.

Элайджу бросало в жар, пот, бред и осознание происходящего одновременно. То он вскакивал с постели, требуя немедля выступать на противника в лице Майкла Разрушителя, то велел всем непрошеным доброжелателям убираться к черту. Дочь Волка не отходила от постели раненного. Она, вопреки граду слабых оскорблений, перемешивающихся с необоснованными словами нежности, ухаживала за ним. Прикладывая холодную изорванную тряпку к горящему лбу, девушка ловила на себе благодарные взгляды. Иногда он совершенно внезапно начинал извиняться за причиненные страдания, а затем, также резко, заканчивал длинную тираду обвинениями в ее адрес. Боль стерла невесомую грань между реальностью и яркими сновидениями. Он видел будущее, давно прошедшее и настоящее в расплывчатых красках, преимущественно темного оттенка.

Никаких светлых воспоминаний юности, сплошные страдания. Семья беспокоилась о нем: Кол приходил каждые полчаса, развлекая больного многочисленными рассказами из древних времен, а Ребекка просто сидела около изможденного тела, не произнося ни слова. Клаус ни разу не переступил порог комнаты, насквозь провонявшей смертью. Не стоит воздвигать вокруг себя стены из иллюзий и неподкрепленных надежд на Рай. Его не существует. Как бы там ни было, но второй Лев в семье не мог просто так сдастся на поле боя. Всегда нужно бороться. Перебинтованная часть спины отдавала жгучей болью. Но он сумел побороть ее, сумел бросить вызов смерти.

– Разумеется, иначе и быть не могло, – промурлыкал вальяжный голос с растянутыми гласными. Причудливый южный акцент придавал слогу некую певучесть. Клаус был единственным из всех детей правителя Беленора, кроме Кола, у кого с малых лет появился этот привлекательный говор. – Я долго сомневался в тебе, но потом понял, что это слишком просто. Чересчур легкая смерть для такого человека, как ты. Даже нелепая, если быть до конца честным. Да, воистину: нельзя судить человека по паре первых глав его жизни. Лучше всего по последним.

– И в чем тогда вся суть? В мести?

– О, месть слишком проста и скоротечна. Я надеюсь на нечто большее, – прошептал Лев у самого уха генерала, после чего присел на край кровати, глядя ему прямо в глаза. Ярко-зеленая палитра создавала отчетливый контраст в царившем мраке.

– И ты всерьез полагаешь, что мы выживем? Сегодня я понял одну простую истину –это ранение оказало благотворное влияние на мой ослепленный разум, ведь мы, в сущности, рано или поздно умрем. Неважно как, неважно где. Итог все равно один и тот же. Тогда какой в этом смысл? Притворяться ради того, чтобы почувствовать себя кому-то нужными? Нам не выжить здесь. Можно попытаться, но как?

– Тебе когда-нибудь доводилось пересекать океан? – пламя догорающей свечи слабо колыхалось на ветру, угрожая потухнуть. Казалось, все замерло, стихло, не решаясь нарушить причудливую атмосферу душевного покоя. – О, когда вокруг тебя одна лишь вода и земли не увидать, когда нет даже мизерной надежды в ближайшие дни увидеть землю. Оказаться у руля своей судьбы. Я хочу повторить это еще раз. Хочу побывать на знаменитых маскарадах в Астапоре. Ощутить напряжение, когда мимо несется десять скакунов. Хочу еще раз взобраться на самый высокий шпиль замка. Выпить бутылку вина. А потом еще одну. Ощутить прикосновения любимого человека. Еще одну ночь танцев с красивыми девушками. Хочу встреч с живыми легендами, еще не ушедшими в прошлое. Хочу, не спеша, наслаждаться солнечным светом. Вновь подниматься на стену. Взойти на башню. Покорять реки. Созерцать картины и фрески. Хочу, сидя на террасе, прочесть еще одну хорошую книгу. Да, – он поднял глаза кверху, ощущая приятные ветерок, ласкающий кожу на лице. – Но больше всего я хочу спать. Хочу спать так, как я спал, когда был ребенком. Дай мне это. Хотя бы раз. *

– Вот почему я не позволю этим ублюдкам взять верх надо мной. И уж тем более прикончить меня, – продолжал кронпринц, не обращая внимания на две крупные слезинки, скатившиеся по впалым щекам младшего брата. – Не ради мести, не ради трона. Все это настоящая жизнь. И я никому не позволю ее у меня отнять. Я буду бороться до самого конца, потому что я, черт возьми, Клаус из дома Ланнистеров! И им никогда не отобрать этого у меня.

Решительность в глубоких глазах цвета выжженной травы воодушевляла на великие подвиги. Элайджа собрал всю свою волю в кулак, дабы, стиснув зубы от боли, медленно приподняться на локтях. Он падал назад с каждой новой попыткой, но не смел сдаваться. Никлаус находился в стороне, наблюдая за усилиями брата, чья сила восстанавливалась под действием очередной губительной речи. Дар оратора мог в будущем принести ему верность идущих на смерть солдат, если грамотно внушить им, что их смерть – жизненно необходима для всей миссии.

Так, спустя несколько безуспешных попыток, генерал Запада все же поднялся с места, едва не рухнув при этом на пол. Содрогаясь всем израненным телом, юноша выпрямился во весь свой внушительный рост, ощущая хруст костей. Хищная усмешка бродила по лицу лидера всей армии, пока не исчезла из-за непрошеного гостя, вошедшего в комнату.

Дин, рыцарь на службе Церберов, почти снес дверные петли. Прерывающееся дыхание говорило красноречивее любых слов. Струившийся по вытянутому лицу пот стекал на грудь, причиняя неудобства. Взъерошенные каштановые волосы темноватого оттенка торчали в разные стороны, ниспадая на плоский лоб. Легкая щетина покрывала значительную часть гладких щек, заключая в ловушку плотно сжатую линию губ. В центре грудной клетки, на изящном панцире с кожаной подкладкой, красовался ощетинившийся черно-белый вепрь с длинными клыками. Оба брата вопросительно глядели на непрошеного гостя, явно чем-то обеспокоенного.

– У нас серьезная проблема, ваша светлость, – на ходу выпалил сын павшего ветерана и облокотился на деревянную поверхность двери, чтобы перевести дух, заставить сердце не колотиться так бешено, точно оно норовило выпрыгнуть из грудной клетке. – Ваш брат здесь. Мы окружены.

– Что?! – синхронно прокричали оба Льва, не сразу понимая, о ком идет речь. До них дошло лишь спустя несколько секунды, после чего кронпринц рванул вперед, толкая гонца с недобрыми вестями в плечо. Испуганный Кракехолл отскочил в сторону, а затем последовал за предводителем.

Элайджа поспешил нащупать дрожавшими пальцами стоящий в углу меч, который мог послужить ему тростью для длительных переходов. Так, опираясь на голову золотого льва в конце ножен, Ланнистер двигался вдоль треснувшей стены, пытаясь уловить малейшие признаки жизни. Все затихло. Казалось, замок полностью погрузился во тьму. Ноги подкашивались, перед застланными невидимой дымкой глазами все плыло. Неясные очертания объектов превращались в препятствия, об которые он множество раз успел споткнуться.

Звук распахиваемой настежь двери, такой непривычный, резанул по ушам. Дыхание перехватило в тот самый момент, когда он, спустившись в главный коридор, обнаружил внизу все семейство Ланнистеров в полном составе. Слишком много воспоминаний за последнее время. Остановившись на последней ступеньке, генерал встретился взглядом с болотистым оттенком глаз, давно ставших чужими для них всех. Прошло всего два месяца, но ощущение того, что они не виделись больше года, неотступно преследовало всех.

– Здравствуй, Никлаус, – его голос сильно изменился. Или так только казалось. Но он обратился именно к самому старшему из троих братьев, зная, что именно с ним нужно вести переговоры как с полководцем всей армии. Странная улыбка скользила по не менее подозрительному лицу с оголенными зубами.

– Какое скучное приветствие. Как жаль, что оно будет последним в твоей никчемной жизни.

Комментарий к Спаси мою душу

* Весь монолог является переработкой монолога Рэймода Рэддингтона из сериала “Черный список”. Первый сезон, девятая серия.

========== Падшие львы ==========

Placebo – The Crawl.

Three Days Grace – Fallen Angel.

За столом, уставленным разнообразными яствами, сидели все члены некогда могущественного семейства Львов. Никлаус, как лидер повстанческой армии, возглавлял противоположную часть прямоугольной деревянной столешницы. Перед ним, на блюде, лежал зажаренный ранее поросенок с хрустящей корочкой, которая изобиловала вздутыми пузырями жира. Так всегда: вражеского гонца следует, для начала, хорошо накормить, а затем послать к черту со всеми абсурдными приказами и предложениями. Элайджа, с нахмуренными бровями, сидел по правую руку от старшего брата, а Кол – по левую.

Ребекка предпочла отказаться от такого заманчивого предложения, как ужин с ненавистным предателем. Сам Финн упорно продолжал делать вид, что находится в дружелюбной компании старых друзей детства. Угрюмое позвякивание вилок о поверхности тарелок не сулило ничего хорошего, равно как и гробовое молчание, повисшее в воздухе. Внешность Финна перетерпела значительные изменения за столько месяцев: зализанные назад волосы были аккуратно уложены и симметрично разделены.

Овальное лицо с едва заметными скулами и легкой серой полоской недавно сбритых усов над верхней губой, выражало нечто среднее между принужденным безразличием и необоснованной радостью. Зеленоватые глаза по очереди осматривали каждого из присутствующих, в надежде увидеть подобие страха, однако невозмутимые лики с толикой нескрываемого презрения следили за всяким его шагом.

Выбивающиеся из общего пробора темноватые пряди ниспадали на вспотевший выпуклый лоб. Вся эта глупая игра затягивалась. Генералы понимали, что такому человеку никто бы не доверил командовать вооруженной армией, а значит – он исполнял приказ отца или одного из королевских гвардейцев. Смакуя кусочки мяса, третий сын Майкла довольно улыбался от осознания собственного могущества, но нервная дрожь все же выдавала истинное положение дел.

Позади так называемых Церберов стояли закованные в доспехи гвардейцы, готовые ринуться на защиту предводителей в любой момент. Подобная слепая верность забавляла пришедшего, но на повестке дня у него стояла иная цель. На протяжении нескольких недель он выслеживали проклятых убийц всего живого на земле, стараясь как можно скорее избавиться от них. Тем не менее, братьям всегда удавалось найти выход из самой, казалось бы, безвыходной ситуации. Это не могло не раздражать.

Они причиняли всем одни только страдания: отец полностью погрузился в планы мести, пренебрегая королевскими обязанностями, мать сутками не выходила из комнаты, оставляя пищу на подносах нетронутой. Она даже не вышла, чтобы попрощаться со своим единственным оставшимся в живых сыном. Ее никогда не волновала судьба третьего ребенка, словно все остальные являлись главным воплощением родительской гордости. Исход сегодняшних переговоров раз и навсегда положит конец самозабвенной любви к этим животным, насквозь провонявшим кровью и вином.

Клаус был до отчаяния близок к братоубийству, его сдерживала невидимая стена из предупредительных слов Элайджи, который заявил о том, что они еще успеют насладиться видом его выпотрошенного тела, подвешенного за ноги на шпиле самой высокой башни. Пусть расскажет, каково это – идти против семьи. Похоже, все они не зря оставили проклятого труса в столице, во время побега. Все это начинало утомлять. Финн умышленно долго пережевывал аппетитные куски свинины, строя при этом различные гримасы, будто его просили вынести суждение относительно качества прожарки блюда.

С нетерпением Колемон ожидал того мига, когда ему позволят вогнать погнутую вилку в шею несчастному приспешнику отца, а потом избавиться от трупа при помощи реки и высочайшего окна. Предвкушение сладостного представления заставило уголки губ приподняться вверх, а руки – впиться в темную поверхность стола. Первородные ожидали подвоха. Страх перед губительным именем отца, Разрушителя, давал о себе знать в проявлении легкой дрожи в ногах и других частях тела. Обстановка накалялась.

Вывести сотню человек из окруженной крепости – невозможно, а ведь среди них есть женщины и дети. Вот так им суждено умереть, попасть на Ту Сторону под громогласный смех Дьявола. Вскипающая внутри ярость не могла позволить такого расточительства. Звон посуды действовал на и без того напряженные нервы. Пора прекращать весь этот балаган, иначе он угрожал затянуться до победного шествия Его величества по обломкам приютившего их замка.

– Не хочу показаться невежливым хозяином, но мне кажется, что вся эта игра с семейным ужином немного затянулась. Я бы мог предложить крепкого дорнийского вина, однако извини – это слишком редкий напиток, чтобы так глупо его расточать, – сложив руки в своеобразный домик, представитель мятежных сыновей положил колючий подбородок на сцепленные между собой пальцы. Им уже давно налили приятной жидкости, дабы прогнать сомнения и возрастающий трепет. – Пока я пью сей дар богов, настоятельно рекомендую тебе начать говорить. В противном случае все мы помолимся за среднего братца, который спал в гробу из своего невежества дольше, чем жил.

– Кол, передай, пожалуйста, графин, – услышав в ответ насмешливое фырканье, Финн лишь слабо улыбнулся, после чего, перегнувшись через весь стол, достал рукой то, чего ему так не хватало, и вылил содержимое в свой пустой бокал, – а вы все ничуть не изменились. Даже сквозь шелк видно твое жалкое отвращение к себе, генерал, – Элайджа взглянул на говорившего с неподдельной брезгливостью – так он обычно смотрит на мелких букашек, мешающихся под ногами. – А Николаус, несмотря на высокомерный вид, остался все тем же мальчиком-параноиком, полным ненависти и страха, – с этими словами говоривший вонзил вилку в оставшийся на тарелке кусок. – И, наконец, ты, Колемон. Самый буйный из Ланнистеров. Безжалостный убийца и насильник.

– Я тоже рад тебя видеть, – язвительно выплюнул Кол, до побелевших костяшек сжимая угол настрадавшегося стола. Бурлившая в крови злость требовала радикальных действий. – Кстати, вы заметили, что про Клауса он сказал больше, чем про всех остальных? Стоит ли расценивать это как несправедливость по отношению к другим членам семейства?

– Какое ароматное вино, – поднеся бокал с колыхающейся жидкостью к носу, Финн сделал несколько непроизвольных затяжек с намерением насладиться въедливым запахом, приятно ласкающим ноздри. Под пристальные взгляды наблюдателей он ловким движением салютовал наполненным до краев сосудом, а затем осушил его.