сообщить о нарушении
Текущая страница: 63 (всего у книги 70 страниц)
Мик Рори, или Хитвейв, мог ненадолго занять ее мысли, но это единственное, что Кейтлин могла себе позволить. Ронни был где-то далеко, с профессором Штайном, и вероятность того, что он неожиданно вернется, была столь же велика, как вероятность того, что он тут же исчезнет. Не прошло и полугода с тех пор, как они поженились. Сейчас у них еще был бы медовый месяц.
Вот у Барри с Леонардом Снартом был медовый месяц. У Айрис и Эдди, этих неизменных любителей попадать в неловкие ситуации из-за своей привычки ворковать, как влюбленные голубки. Да почти у всех сейчас был медовый месяц, кроме Кейтлин, которая на самом деле была замужем.
Она покрутила обручальное кольцо на пальце, продолжая осторожно шагать в темноте. Как же трудно быть одной. Несколько слов, которыми она обменялась с пироманом, и — черт! — она уже размышляет о том, в ее ли он вкусе? Кейтлин смущенно моргнула. Мик Рори. Он, конечно, ну… «пламенный». Хотя его внешность и представляла собой полную противоположность внешности ее мужа. Ронни был похож на модель Abercrombie and Fitch, что, несомненно, нравилось Кейтлин, а Мик напоминал рекламный щит «Берегите лес от пожаров!» Ему бы еще шляпу рейнджера и медведя…
Кейтлин глупо захихикала и тут же зажала рот ладонью. Прекрати, — сказала она себе. — Будь серьезней.
Ронни оставил меня одну. Он всегда оставляет меня. Я не знаю, жив он или мертв, и я ненавижу его, ненавижу то, что он считает, будто должен защищать и оберегать меня, вместо того, чтобы уважать мое…
Нет. Нет, нет, нет.
Кейтлин решительно потрясла головой и огляделась. Возле одной из палаток лежала груда камней. Она узнала ее. Это они с Циско сложили их возле входа, чтобы не потерять свою палатку.
Я не буду думать об этом. Если Ронни вернется…
Из палатки вдруг послышались звуки. Стон. Она различила голос Циско и замерла.
Постояв минуту возле палатки, ощущая, как жалость к себе сжимает грудь, и слезы душат ее, Кейтлин в отчаянии помотала головой. Наверняка у мистера Аллена в палатке есть свободное место, решила она. Тихий голосок в голове вдруг спросил: «Если Циско и Барри могут сделать это, почему не можешь ты?». Сжав кулаки, Кейтлин решительно прогнала его.
***
Скрестив на груди руки и шлепая по грязи, Барри шел следом за Леном. Он чувствовал нарастающее раздражение. В то время как ему следовало проявить метачеловеческую солидарность с Шоной и Марком, им с Леном придется… Черт возьми, Барри не было еще и тридцати, он был заведен как подросток, и это только все осложняло.
При виде Лена удивленно распахнутые глаза Марка тотчас опасно сузились, а стоявшая возле огромного колеса Шона облегченно выдохнула.
— Значит, теперь ты еще и шпионишь за нами? — проворчал Марк.
— Я был тут неподалеку, — ответил Лен.
Он приблизился к Марку, и тот, сжав кулаки, отступил. Двое мужчин сверлили друг друга пронзительными взглядами. Лен положил руку на кобуру криопушки, и Шона страдальчески закатила глаза.
Марк стоял, не двигаясь, и смотрел на Лена, как мышь смотрит на кошку, но при этом, судя по всему, не терял присутствия духа. Таким Барри в последний раз видел его еще до апокалипсиса. Теперь он больше походил на своего брата, Клайда, опасного преступника, с которым Барри пришлось когда-то столкнуться.
— Леонард, — вдруг произнес Лен.
Барри в растерянности уставился на него. Шона последовала его примеру.
— Что это зна… — озадаченно начал Мардон.
— Имя для ребенка. По-моему, неплохое, — прервал его Лен.
Барри с досадой застонал вслух. Его рука зажила, и он снова вернулся к «этому», — подумал Барри. Наравне с раздражением, он вдруг почувствовал некое… удовлетворение.
Однако, Мардон, похоже, был готов взорваться.
— Я не собираюсь называть своего ребенка в честь тебя!
— Неужели? — Лен перевел насмешливый взгляд на Шону, и та пожала плечами. — После всего, что я сделал? Спас твою задницу, кормил и обогрел тебя, спас твою подружку. Я думал, люди мне благодарны. — Голос Лена понизился до рычания. — А вместо этого ты собираешься сбежать.
— Ты не удержишь нас здесь, — уверенно заявил Марк. — Никто из вас, уебков, не понимает, каково сейчас Шоне и Ай…
Барри громко кашлянул, но Марк проигнорировал его.
— Ну что ж, отлично. Тогда вперед, в дикие леса, — отрезал Лен. — Ты ведь так преуспел в роли лидера, Мардон.
Воздух клубился над кулаками Марка. Дрожа от ярости, он не сводил с Лена глаз. Небо над ними потемнело, но Погодный Волшебник не двигался.
— Ты несправедлив, — вмешалась Шона.
Иронично подняв бровь, Лен взглянул на нее, но дал ей продолжить.
— Нам удалось сбежать из заключения в одиночных камерах. Марк защищал меня и Хартли как только мог. Да, нам не повезло, и мы попали в лапы к ДеВо. Все так, но это случилось не по вине Марка.
Казалось, пока Шона говорила, к Мардону вернулась уверенность.
— Я не позволю Шоне рисковать своей жизнью в войне Флэша.
— О чем ты говоришь? — спросил Барри.
— В твоей войне. — Марк сурово посмотрел на него, и Барри почувствовал, как инстинктивно напряглись мышцы ног, словно он был готов сорваться с места. — Неужели ты думаешь, что Снарты и Рори сражались бы за тебя, если бы ты не трахался с Леном?
— Не надо так, — одернула Мардона Шона. — Барри и я помолвлены.
Марк нахмурился.
— Перестань вспоминать эту дурацкую шутку, — прошипел он.
— У меня будет твой ребенок, Марк. Ты еще сомневаешься во мне? — Шона снова страдальчески закатила глаза.
— Я сражаюсь с зомби, — решительно прервал их Лен. — Потому что, как выяснилось, мне нравится этот гребаный континент. Это не просто война Флэша. Она касается всех нас.
— Я не хочу, чтобы Шона участвовала в этом.
Глаза Шоны вспыхнули гневом.
— Но я хочу сражаться с ними!
Марк укоризненно посмотрел на нее.
— Ты ждешь ребенка…
— Это просто эмбрион, у него еще даже нет спинного мозга, — раздраженно фыркнула Шона. — Я могу сражаться и я буду. Не собираюсь бросить всех здесь и жить где-нибудь в тихом домике. — Она замолчала, словно подбирая слова. — Это скучно.
— Шона, послушай…
— Я знаю. Мы говорили об этом. Ты хочешь семью, но Марк… — Она вздохнула. — Мы не можем так жить. Прятаться в машинах и волноваться, не сожрут ли нас в темноте монстры? Я не хочу жить, как… как… — В нерешительности оглядев Марка и Лена, Шона потупила взгляд. — Я не хочу жить, как преступник в бегах.
Барри согласно кивнул. Возникла длинная неловкая пауза, и он, выйдя вперед, положил руку на плечо Шоны.
— Давай пройдемся?
***
Джеймс все еще был смущен тем, что произошло. Ради всего святого, он же был католиком. Конечно, иногда он проявлял неуважение и ему приходилось частенько обращаться к святому покровителю воров, но он никогда не выходил за определенные рамки.
Чертов Хартли.
Джеймс потер левое плечо, воспаление сухожилия все еще немного тревожило его. Болезнь не отступала, но он редко признавался врачам, что порой страдает от боли, особенно когда… Ну, вот как сейчас, когда ему особенно нужно казаться жестким и невозмутимым. Из-за Хартли.
— Не шевелись, — послышался голос Хартли. Прозвучало так, словно он улыбался. Джеймсу была видна только его макушка. Пайпер дремал, положив голову Джеймсу на грудь, ухом прижимаясь прямо к его сердцу. Это выглядело довольно мило, учитывая то, что Хартли по большей части был заносчивым засранцем, богатеньким сынком, у которого даже хватало наглости исправлять итальянский Джеймса. «Это грамматически неверно, Джеймс», «Если уж ты утверждаешь, что знаешь два языка, имей приличие правильно употреблять comparativo di uguaglianza* в существительных и наречиях».
— Если ты заткнешься, то можешь уснуть, пока твои друзья не вернулись.
Руки Джеймс неудобно сложил на животе, стараясь не касаться Хартли. Ему хотелось это сделать, но все это было настолько… странно, незнакомо. Он просто не знал, как правильно себя вести.
Вздохнув, он принялся рассматривать танцующие на стенках палатки тени, которые отбрасывала горящая свеча.
Казалось, Хартли почему-то развеселил горестный вздох Джеймса.
— Я имею право пообниматься с тобой, после того как тебе отсосал. Это правило.
Хартли сильнее закутался в свой плащ, который служил ему дополнительным одеялом, оставив снаружи только нос и вихры волос.
Невозможно нелепо, как двадцативосьмилетний мужчина мог выглядеть настолько милым, но он действительно был милым. Человек, отравляющий существование Джеймса, Хартли Рэтэуэй.
— Не знал, что есть какие-то правила, — глубокомысленно заметил Джеймс, глядя в потолок.
— Есть определенные правила поведения в нашей бартерной сделке…
— Ты говоришь о ебле?
Откинув плащ, Хартли взглянул Джеймсу в лицо.
— Увы, наша сделка не распространяется на еблю. Хотя, я подготовил гипотетический список вещей, которые хотел бы сделать, используя твою гибкость. Когда мы действительно доберемся до этого.
Джеймс нахмурился.
— Так, ты надеешься…
— Я буду на приемном конце, — прервал его Хартли. Сказав это, он снова улегся на грудь Джеймса.
Джеймс целую минуту размышлял над тем, что означали эти слова с точки зрения секса между двумя мужчинами.
— Хорошо, — наконец согласился он.
Вообще-то, это звучало здорово. Хартли мог быть его девуш… нет, конечно, не девушкой, было очевидно, что Хартли не девушка, но «его парнем» звучало уж слишком по-гейски. И, тем не менее, это была определенно не дружба. Хотя, Джеймсу нравился характер Хартли, он находил его довольно забавным, и все же единственным словом, которым он мог охарактеризовать их отношения, было слово «недоразумение».
Джеймс мельком оглядел макушку Хартли и очертания его тела, проступающие под плащом и одеялом.
— И когда, по-твоему, это произойдет? — поинтересовался он.
— А… завтра, — сонно пробормотал Хартли.
Джеймс в ужасе распахнул глаза, таращась в своды палатки.
— Просто нужно найти презервативы и смазку. — Казалось, Хартли сейчас заснет. — На какой-нибудь заправке… или взять у Барри и Капитана… у них полно…
Несомненно, Хартли умел взять быка за рога. Все, что ему потребовалось, чтобы подобраться к Джеймсу, это просто появиться перед ним с подбитым глазом, и Джеймс вдруг расчувствовался. Еще парочка двусмысленных дурацких комментариев, которые приводили Джеймса в полнейшее смущение, поскольку он считал, что Хартли просто насмехается над ним. Окончательно все выяснилось, когда в Айрон Хайтс Хартли опустился на колени и издал такой… «интенсивный», пожалуй, таким словом Джеймс мог описать стон, который издал Хартли, и это заставило Джеймса совершенно оттаять.
Черт, Хартли умел быть таким… громким. Было бы грех жаловаться.
Джеймс и не жаловался. С тех пор как начался апокалипсис, он поставил свой личный рекорд — ноль случайных связей с женщинами, да и Хартли, казалось, был не слишком успешен в любовных делах. И кто бы мог обвинить Джеймса в том, что он достаточно благодушно воспринял все случившееся? Определенно, никто. К тому же Хартли, со своей родинкой в стиле Мерлин и отросшими волосами даже не был похож на парня.
Джеймс просто не смог сказать «нет», рассматривая стоящего перед ним на коленях человека, который выглядел так, словно наконец-то, после долгих скитаний, нашел в пустыне оазис. Джеймс был уверен — любой из других мужчин сдался бы так же быстро, как и он сам.
— О… — снова подал голос Хартли, вероятно, с самодовольной ухмылкой на лице. Джеймс буквально мог услышать это самодовольство в его тоне. — Неужели это тебя заткнуло?
Джеймс возмущенно фыркнул.
— Между прочим, это тебя будут трахать, — напомнил он, думая, что этими словами собьет с Пайпера спесь. Но, очевидно, он просто забыл, с кем разговаривает, потому что Хартли лишь возбужденно пробормотал в ответ:
— Не могу дождаться.
Джеймс с трудом сглотнул. Теперь уже точно не было никаких сомнений — Хартли Рэтэуйэ был создан для того, чтобы отравлять его существование. Блядь. Двадцативосьмилетний парень.
— Ты сделаешь мне очень приятно, — беспечно протянул Хартли. Зевнув, он уронил голову на грудь Джеймса, явно не испытывая никакого смущения. — Когда оттрахаешь меня своим здоровенным членом.
— Ты говоришь это таким покровительственным тоном.
— Огромным. Толстым. Крепким, — продолжил Хартли. — Пугающим. Настоящим мужским членом.
— Разумеется, — раздраженно заметил Джеймс. — А ты — самая симпатичная девочка из всех, что отсасывали мне.
Хартли поднял голову и уперся подбородком Джеймсу в грудь. Внимательно посмотрев ему в глаза, Хартли подмигнул.
— Ты знаешь, кто я.
Черт, Хартли невероятно, до смешного быстро выводил его из себя. Джеймс мог по пальцам пересчитать людей, у которых получалось словесно победить его, и Хартли был одним из них.
— Слушай, скажи честно, я — единственный натурал, с которым ты был? — серьезно спросил он.
Хартли в ответ лишь рассмеялся.
***
— Ты в порядке? — Барри заботливо приобнял Шону.
С фонариком в руках, неяркий свет которого выхватывал комки грязи под ногами, в то время как они бесцельно прогуливались по территории военной базы, Шона положила голову Барри на плечо. Ее волосы щекотали Барри нос, и он с трудом удерживался, чтобы не чихнуть.
— Он просто хочет защитить меня, — вздохнув, ответила Шона.
Говорить почему-то совсем не хотелось. Барри завороженно разглядывал серо-зеленую траву, покрывающую обочину, свои босые ноги, шагающие по грязи. Его не волновала грязь под ногами. Немного пробежаться по мокрой траве, и они снова станут чистыми, а приятное чувство, которое возникало от прогулки босиком, стоило этого. Барри это напоминало пляж и ощущение теплого, рассыпающегося под ногами песка. Из-за него вечер неожиданно стал казаться чем-то нереальным.
Барри надеялся, что Шона тоже чувствовала эту безмятежную красоту мира.
— Как думаешь, Марк прав? — нарушила тишину Шона, и они остановились.
Ему хотелось ответить «нет», и он уже открыл было рот, но вдруг замер.
— Я… Я тоже хотел покинуть группу. Думал, что так будет намного легче добывать припасы, и… Лен… Я смог бы унести его в случае опасности. Видишь ли, я могу нести только одного человека.
Подняв голову, Шона внимательно посмотрела на него.
— Я тоже могу телепортировать только одного человека, — понимающе сказала она.
Барри был поражен, насколько глубоко она почувствовала, что он хотел сказать. Шона, человек с добрым сердцем, просто оказавшийся не в то время не в том месте, наверное, была единственной, кто мог понять его. После того как арестовали Генри, Барри потратил годы на попытки выяснить, как вытащить его из тюрьмы. Мог ли он винить Шону за то, что она использовала свои способности, чтобы сделать это для своего тогдашнего парня?
— Мне кажется, мы все задумывались над тем, не оставить ли группу, — продолжил он.
— Наверное, — вздохнула Шона. Она опустила взгляд к пятну света под ногами. — Не в обиду, но многие из нас не хотели рисковать жизнями ради поисков ваших с Айрис отцов. То есть… Я люблю Айрис, тебя, но… Кстати, ты должен чаще разговаривать с ней, она скучает по тебе. Просто… — Замолчав, Шона покачала головой. — Я люблю вас обоих, но я хорошо знаю Марка. И Хартли. Знаю их намного дольше. Я не хочу рисковать своей, может быть, будущей семьей с Марком ради людей, с которыми знакома несколько недель. Не уверена, что смогла бы сделать это даже ради Хартли. А ведь он — мой лучший друг.
Барри почувствовал, как от вины сжало грудь, но он понимал, что она права.
— Но в нашей группе Лен — главный, — попытался возразить он. — И Эдди. Все должны подчиняться и следовать за ними.
— У нас есть выбор. — Шона серьезно посмотрела Барри в глаза. — Ты — единственный, кто может в чем-то убедить Лена. Люди должны чувствовать, что контролируют свои поступки и свою судьбу. Конечно, я доверяю твоему парню, Барри, он не раз спасал нам жизнь. Это он помешал нам поубивать друг друга, ведь у Марка есть основательная причина не любить Уэстов…
— Черт, я забыл. Ему наверняка не по себе теперь, когда Джо здесь, — перебил ее Барри. — О, боже.
Он спрятал лицо в ладони.
— Лен разговаривал с ним. А я поговорила с Айрис. Думаю, нам нужно голосовать, когда дело касается важных вещей. Мы не должны быть вынуждены рисковать нашими жизнями, и… — На секунду замолчав, она решительно добавила. — Должен кто-то еще, помимо Роя Биволо, охранять наш дом, если мы хотим, чтобы он стал безопасным местом. Для меня. И для Айрис. Особенно для меня.
— Конечно, особенно для тебя, — с усмешкой повторил Барри.
Шона схватила его за руку.
— Хотя, знаешь, я расстроена, — в ее голосе послышались шутливые нотки. — У нас с тобой так и не получилось сделать самого быстрого на свете ребенка.
Барри насмешливо фыркнул, и Шона потянула его обратно к машинам, где остались Лен и Марк. Это было хорошей идеей. Бесцельные прогулки в темноте — не совсем то, как Барри представлял себе приятный вечер.
— Телепортирующийся погодный малыш звучит неплохо, — заметил он.
Шона преувеличенно вздохнула и театрально поднесла руку к лицу. Правда, вся ее бравада тут же закончилась, едва она начала говорить.
