сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 70 страниц)
Когда Лен исчез за дверью, Барри почувствовал себя по-настоящему одиноким.
***
Понадобилось шесть попыток, чтобы получить правильную дозу седативного средства для Барри. Первая доза сгорела в его организме через несколько минут, и когда у него изо рта вытащили кляп, генеральша сразу поняла, что Барри симулирует.
Он был привязан к койке в какой-то маленькой комнатушке, напоминающей офис деревенского шерифа. Генеральша наблюдала за ним, стоя у двери, двое охранников, Чак, которого Барри уже начинал ненавидеть, и еще один парень, стояли возле койки. Медсестра, неопрятная женщина с сальными волосами под сеточкой, делала ему инъекции. Четвертая доза вырубила Барри почти на тридцать минут. Когда он пришел в себя, его тут же вырвало в стоящее у кровати ведро, при этом сестра хлопала его по спине, а охранники поддерживали его в вертикальном положении.
Барри был очень рад, что ему не хотелось в туалет. Он не мог представить, как сделал бы это, будучи связанным.
Мысль настолько тревожила его, что он испытал даже некоторое облегчение, когда медсестре наконец удалось настроить капельницу с правильной дозировкой препарата, непрерывно поступающего в кровь Барри.
— Этой дозы достаточно, чтобы свалить лошадь. — Голос медсестры был таким же грубым, как и ее внешность. — Для достижения необходимого эффекта препарат будет поступать каждые пять минут. Вероятно, мы дважды можем повторить эту процедуру.
— У нас большие запасы этого препарата, — заявила генеральша. — Продолжайте, он будет в порядке.
Когда она приказала Чаку развязать ему ноги, Барри с трудом сдержал рыдания.
Ощущения движения и легкости медленно возвращались его мышцам. Возможность двигать ногами, пусть даже чуть-чуть, приносила невероятное облегчение, хотя все тело ныло оттого, что он не мог получить доступ к скорости. Он не знал, сколько понадобится времени, чтобы скорость вернулась, и он смог сбежать и вытащить Негодяев из этого ужасного места.
Насчет побега он не сомневался. Он читал досье Снартов и Мика Рори. Трое преступников возвели побеги из тюрьмы в искусство, и это был лишь вопрос времени и того, насколько быстро Барри сможет нанести удар ДеВо.
— Посадите его в кресло, — приказала генеральша.
Неопрятная медсестра подкатила инвалидное кресло, прикрепив к нему капельницу с седативным. Охранники пересадили Барри в него.
Он чувствовал отвратительную слабость во всем теле. Рука, в которой стоял катетер, была словно неживой, ноги двигались с большим трудом, как будто он смертельно устал. Он едва мог поднять голову.
Седативный, парализующий эффект. Один из способов лишить Барри суперскорости. Перед тем как провалиться в сон, Барри понял, что ему очень, очень страшно.
***
Когда мягкий шлепок по голове разбудил его, Барри подумал, что проспал всего несколько минут и снова закрыл глаза, отрубаясь. Но шлепок повторился, сопровождаясь странным надоедливым звуком, который, казалось, он слышит уже давно, и лишь ужасная усталость мешала ему сосредоточиться на нем.
С трудом поднявшись, он пошатнулся и ухватился за какой-то предмет.
— Эй, полегче там, — произнес чей-то голос. — Ты чуть не сбил с меня очки.
Потребовалось какое-то время, чтобы Барри смог сфокусировать взгляд и увидеть перед собой человека, сидящего у него в ногах на чем-то вроде раскладной кровати. Когда зрение полностью прояснилось, Барри понял, что в помещении довольно темно.
Единственный источник света — небольшое окошко — находился под самым потолком; за окном, похоже, наступил вечер. Стараясь сориентироваться в темноте, Барри огляделся. Возле стен крохотной комнаты стояли две раскладные кровати, расстояние между которыми не превышало и двух футов. Тусклый свет из окна освещал дверь на противоположной стене. В углу стояло ведро. Больше в комнате ничего не было.
Хартли Рэтэуэй, в поношенной одежде и накинутом на плечи зеленом плаще, сидел на четвереньках у Барри в ногах, как какой-то Тарзан. В сгущающемся сумраке он выглядел чертовски странно.
Барри протянул руку, чтобы потрогать его, хотя и не надеясь на то, что это у него получится. Но у него получилось, он мог двигаться, и даже с большей силой, чем ожидал, он шлепнул Хартли по лицу.
— Блин! — Хартли схватился за нос.
— Извини, — сказал Барри, пытаясь двигать конечностями и чувствуя в них долгожданную свободу. — Я могу двигаться, — с волнением добавил он.
— Похоже на то. — Хартли нахмурился и прислонился к каменной стене. — Они пичкают этим дерьмом всех металюдей. Какой-то генетический парализатор. Марк тоже был под ним, когда они угрожали Шоне, а потом наоборот, они кололи им Шону. А до этого был еще какой-то десятилетний пацан, который мог перемещать в уме всякую херню. Но его кололи слишком долго, он сбрендил, и… — Хартли замолчал. — Извини ты наверняка не хочешь это слушать.
Протянув руки вперед, Барри попытался вызвать вибрацию, но получилось так, словно он просто трясет руками.
— Они забрали мои способности? Они могут это сделать? — пораженно спросил он.
— Ты что, не слышишь, о чем я говорю? Это парализатор, он блокирует выработку серотонина и ГАМК в твоем мозге, аминокислоты, которая позволяет получить доступ к физической активности, но ты, наверное, понятия не имеешь, что это означает, — усмехнулся Хартли.
— Я окончил университет и работал судмедэкспертом. — Барри решил, что должен встать на защиту своих умственных способностей.
— Мне плевать. Я не собираюсь читать тебе лекцию о высших психических функциях твоих друзей-ебанашек, пока ты не попросишь у меня прощения за то, что провалил мой план мести и не пососешь мне член. — Хартли поправил очки и натянул капюшон на лоб. — Флэш, — презрительно пробормотал он.
Барри вдруг почувствовал, что краснеет. Хартли был геем, и этот факт о сумасшедшем гении с музыкальными способностями или как там его, вызывал смущение. Барри уставился на дверь их камеры.
— Они появятся утром, принесут нам еду, а затем приложат все усилия, чтобы убедить тебя работать с ними, пока эти лекарства не доконали тебя.
Гений со вздохом перебрался на свою кровать.
— Ты был прав насчет Уэллса, — сказал Барри.
— Я прав во всем.
Барри опустил голову на жесткий матрас. Вряд ли он сможет заснуть после всех этих лекарств. С другого конца комнаты послышался писк, напоминающий крысиный. Да он теперь вообще не сомкнет глаз.
Он подложил под голову руку вместо подушки. Ноги от веревок все еще болели, должно быть, этот генный парализатор блокировал и его способность к быстрому исцелению. Может быть, тогда ему удастся набрать вес? Хотя бы пару лишних фунтов. Вероятно, ему стоит попросить у ДеВо молочные коктейли и сливочное печенье, когда они встретятся.
— Ну, ты извинился, теперь будешь сосать мой член? — послышался в тишине голос Хартли.
Барри приподнял голову и кинул на него сердитый взгляд.
— Нет.
Хартли пожал плечами.
— Попытка не пытка. Ты единственный красавчик, которого притащили сюда, за долгие месяцы.
— У меня есть парень, — сказал Барри. Уж если Лен сообщил это их врагам, у Барри было право говорить так.
Спустя неделю с тех пор, как они вместе.
Но этот проклятый апокалипсис вокруг… Барри чувствовал, что имеет право на что-то нормальное. Он заслужил роман. Он заслужил секс. Ему пришлось иметь дело с толпой зомби и каннибалами, и вот теперь какое-то шизанутое метачеловеческое поселение. Барри заслужил право на что-то безрассудное и глупое, как, например, назвать Леонарда Снарта своим парнем.
Почему я ищу себе оправдания? — подумал Барри.
Хартли удивленно приподнялся на кровати. Капюшон слетел с его головы. Барри заметил, что очки, криво сидящие на его носу, были разбиты.
— Ты шутишь.
Казалось, Хартли сейчас взорвется от злости.
Барри закатил глаза.
— И зачем, по-твоему, мне шутить?
— Вселенная ненавидит меня! — застонал Хартли. Он упал на кровать и закрыл голову руками. — Первый гей, которого я встречаю в апокалипсис, лакомый кусочек с суперспособностями, и он не один.
— Во-первых, я бисексуал, — резко поправил его Барри, — а во-вторых…
Хартли перебил его.
— Я заперт в этой дыре уже несколько месяцев, хотя я даже не метачеловек! Очевидно, быть просто гением недостаточно для этого троглодита ДеВо! Вся моя компания — это крыса! А теперь еще и парень, который не будет сосать мой член! Не так я представлял себе свои молодые годы.
— Если ты еще раз в одном предложении упомянешь меня и свой член, клянусь, я тебе врежу. Есть у меня способности или нет, я ударю тебя в лицо.
Барри не требовалось напоминание о том, что еще вчера у него во рту действительно был член. Это его смущало.
И почему я вообще сказал ему, что у меня есть парень?
— Отлично, — небрежно бросил Хартли.
Я знаю почему. Потому что я счастлив. Потому что… у меня бабочки порхают в груди?
Барри только так мог описать нервное ощущение, когда хотелось одновременно блевать и смеяться. Он был в плену у диктатора-психопата, не знал, все ли хорошо с Леном, Лизой и Миком, но разве кто-нибудь смог бы понять его, если бы он сказал, что чувствует себя как будто пьяным, только потому, что Лен назвал его своим парнем?
— И какой же он, этот твой парень? — спросил Хартли.
Барри взглянул на Крысолова, вспомнив, что именно такое прозвище Циско дал Хартли. Тот с несчастным видом лежал на кровати и играл полами своего плаща.
Постойте-ка, Хартли что-то говорил о крысе?
Барри хмыкнул и уставился в потолок. Там ничего не было видно, и он перевел взгляд на лунный свет, падающий из окна.
— Я серьезно, Флэш, — раздраженно сказал Хартли.
Барри никогда… не говорил о Лене. Мик и Лиза, разумеется, знали его, и, к сожалению, в значительной степени были осведомлены о том, что происходило между ним и Барри. К тому же они оба были друзьями Лена, а не Барри. В прошлом Барри обязательно обзвонил бы всех друзей, рассказывая о том, как выглядит предмет его желаний, во что он одевается, и насколько хорош с ним секс (это только самым близким друзьям, конечно).
Барри только что понял, как он сейчас одинок.
Рядом не существовало ни одного человека, кому он мог бы рассказать о подслушанном разговоре Лена и Лизы. Ему не с кем было посплетничать о том, как Лен «предложил свои услуги» (нет, серьезно, он обязательно напомнит Лену об этом, когда у него появится шанс), или о том, как Лен поцеловал его, когда пытался отвлечь от боли, или о том, как они занимались сексом в первый раз…
Барри хотелось поговорить о Лене. Даже с Хартли.
— Ну… он сильный и самоуве…
Хартли тут же прервал его.
— Насколько сильный? По характеру или внешне? Халк Хоган или Адам Левин?
— Эм… ну, не как Стив Остин, конечно… — Барри понятия не имел, почему вдруг вспомнил Стива Остина. — Знаешь… мускулистый, но не накаченный.
— Понял, продолжай.
— Хм… Он на самом деле поддерживает меня… Он не такой плохой, каким кажется на первый взгляд, хотя и скрывает это. Я не знаю, почему Лен так делает. Он всегда притворяется, надевая на себя эту маску, но когда он наедине со мной, он совсем другой. Я имею в виду… он тот же самый, но совсем не плохой парень.
— Мило, — согласился Хартли. — У него кожаная куртка и темные волосы?
Барри почувствовал, как горит его лицо. Хартли не тот человек, перед которым стоило бы откровенничать, и все же Барри было необходимо с кем-то поговорить, коротая бессонную ночь.
— Он носит свою глупую пушистую парку и думает, что это круто. Раньше у него была очень короткая стрижка, но сейчас волосы немного отросли. Мне кажется, его нужно снова подстричь, потому что…
— Ладно, вернемся к телосложению этого парня. — Хартли нарисовал в воздухе какую-то сложную фигуру. — Как он выглядит?
— Ну… — протянул Барри, немного раздосадованный из-за того, что его прервали. — У него темно-русые волосы и голубые глаза. Пара татуировок.
— Мне кажется, я выразился достаточно понятно, Флеш, — со вздохом сказал Хартли. — Я тут сижу в одиночестве уже несколько месяцев. Не мог бы ты быть так любезен дать мне некоторые детали?
— Вообще-то, — заметил Барри, не понимая, о чем говорит Хартли, — ты встречал его раньше.
— Да, мне приходилось встречаться со многими геями по работе, — пожал плечами Хартли.
— Ты видел Леонарда Снарта.
Хартли огорченно застонал.
— Он гей? Ты шутишь?
— А что?
Барри понятия не имел, из-за чего теперь расстроился Хартли, и ему уже надоело потакать его прихотям.
— Он такой горячий! Черт возьми! Я должен был флиртовать с ним, и насрать на все эти правила приличия! Мне нужно было спросить, считает ли он меня сексуальным красавчиком в костюме, но я подумал, что его это взбесит. Какой блядский облом!
Хартли со стоном закрыл лицо ладонями.
— Пожалуйста, перестань говорить о том, как ты хотел соблазнить моего парня, — сурово сказал Барри, но на самом деле он произносил эти слова с приятным чувством удовлетворения.
— Я чертовски хочу соблазнить твоего парня.
— Хартли, мои намерения врезать тебе по-прежнему на сто процентов вероятны.
Хартли вздохнул и перекатился набок, рассматривая Барри.
— Ты можешь меня обвинить в том, что я завидую? Я один уже хуй знает, сколько времени. Мне пришлось провести первый месяц апокалипсиса, наблюдая за тем, как Шона и Марк водят хороводы, и всю остальную часть времени я сижу здесь с крысой. Зато мой смертельный враг без проблем находит себе парня для перепихона.
Казалось, злость Хартли не оставляла никакой возможности для понимания и сочувствия, но Барри очень хорошо понимал его сейчас.
— Мне жаль, — сказал он. — Я догадываюсь, что ты чувствуешь. Весь этот бардак… — Теперь была его очередь нарисовать в воздухе что-то загадочное. — …Намного труднее пережить, если нет никого рядом.
— Я просто устал от одиночества, — пробормотал Хартли.
На какое-то время в комнате воцарилась тишина. Натянув капюшон на лицо, Хартли отвернулся к стене.
— У тебя вообще никого нет? — наконец нарушил тишину Барри, вдруг понимая, скольких людей не хватало ему сейчас в его собственной жизни.
На мгновение он даже позавидовал Лену. Все, о ком он заботился, всегда находились рядом с ним. Даже его увлечение, Барри, и то был рядом. Лен, вероятно, был самым счастливым ублюдком в мире.
— Наверное, мне стоило бы волноваться о моей семье, но я не видел родителей уже несколько лет, — задумчиво ответил Хартли. — Меня беспокоит Чемпионат мира.
Барри удивленно посмотрел на него.
— Бейсбол. Что теперь с бейсболом? Неужели все мои любимые команды мертвы? Я знаю, может, это уже неважно, и мое подсознание просто проецирует заботы на посторонние объекты, но реально… Что, блядь, теперь будет с бейсболом?
— Я провел слишком много времени, надеясь, что со Скарлет Йоханссон все хорошо, — неожиданно для себя сказал Барри.
Хартли усмехнулся на его слова, и Барри в ответ невольно улыбнулся. Это было как-то… по-дружески, даже если Хартли Рэтэуэй и оставался… ну… в общем, Хартли. Барри заводил очень странных друзей в апокалипсис.
— А кто сейчас будет работать над исследованием стволовых клеток? Изучать молекулярный синтез? Межвидовые связи?
— А морская полиция еще будет?
— Мне было доподлинно известно, что одна исследовательская компания разрабатывала лекарство от рака, с очень позитивным прогнозом.
— Как думаешь, в мире остались еще ниндзя? Может быть, когда-нибудь кто-то напишет книгу о том, как ниндзя сражались с зомби?
— А как же мои собственные проекты? Блядь, мои исследования в психологии и результаты изучения звуковых волн… все теперь просто сгниет.
— У тебя на самом деле здесь есть крыса?
— Да. Крысы — очень умные существа.
— Не вздумай показывать ее мне.
— Ее зовут…
— Даже не смей знакомить нас.
__________________________________
* «Райкерс» — остров-тюрьма в проливе Ист-Ривер, относящийся к городу Нью-Йорк
========== Глава 13. Культ, часть 2 ==========
Комментарий к Глава 13. Культ, часть 2
Перевод vera_nic
150 миль до Централ Сити
Барри проснулся оттого, что Хартли тряс его за плечо. За дверью раздавался какой-то шум.
Он с трудом поднялся с кровати, потому что ноги дрожали. Этот парализатор делал его очень слабым даже для обычного человека. Хотя, возможно, Барри всегда был слабым без своей скорости и просто забыл, каково это — быть долговязым, неуклюжим рохлей с плохой координацией.
Барри с тоской посмотрел на стоящее в углу ведро — ему нужно было в туалет, но дверь тут же открылась. За ней стоял вчерашний охранник Чак, держащий АК-47.
— Вам двоим лучше ничего не делать, — проворчал он.
Хартли поморщился и посмотрел на Барри.
— Я ненавижу его. Я ненавижу его словарный запас.
— Заткнись Рэтэуэй, я за Флэшем.
Прихвостень ДеВо направил автомат на Хартли, и тот сразу поднял руки.
— Ладно.
Барри направился к выходу, а оружие теперь целилось ему в голову.
