Текст книги "Хождение Восвояси (СИ)"

Автор книги: Светлана Багдерина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 56 (всего у книги 56 страниц)

– Да… – кивнул Мажору.

"То есть, нет" и "Отец, подожди, пожалуйста!" прозвучали одновременно. Миномёто улыбнулся.

Званый обед, к отчаянию поваров, получился целиком в лукоморском стиле, не в последнюю очередь потому, что отыскать в Запретном городе не поджаренные продукты стало так же сложно, как сырую рыбу в меню лукоморского трактира. Приглашённые собрались под крышей чудом уцелевшего дровяного навеса на отшибе – единственного устоявшего перед огнем строения, автоматически повысившего себя тем самым до статуса эксклюзивного зала трапез и аудиенций.

Не способный в силу малости вместить более десятка человек – и одного лунного дракона, навес был поименован "Малым летним дворцом его императорского величества"[275]275
  Потому императоры трапезничают только во дворцах. Значит, если император пристроился где-то перекусить, да еще не один, а в компании, значит, это место и есть дворец.


[Закрыть] и окружён придворными, охраной и прислугой не хуже самого вожделенного неприятелем замка страны.

Поджав под себя ноги с различной степенью комфорта и политеса, за столом – сколоченными наспех досками на четырёх коротких чурбаках – в тесноте, да не в обиде[276]276
  По крайней мере, обиженные не давали о себе знать – не исключено, что слишком придавленные со всех сторон.


[Закрыть], расположились тэнно, Занами, лукоморцы, Шино с детьми и супругой, двое оставшихся Вечных с единственной четвёртой ученицей на двоих, ее женихом и мастером меча клана. К отчаянию зевак, огромным серебристым мохнатым кольцом компанию окружил Лун. От человеческой еды он отказался, и присутствовал на пиру в роли почётного наблюдателя: голова – на изящно выгнутом хвосте, малиновые очи полуприкрыты, пасть растянута в блуждающей улыбке.

Первая перемена блюд, вторая… Когда гости и хозяева насытились и вспомнили – а вернее, не вспомнили – когда спали в последний раз, дракон потянулся и проговорил своим звучным мелодичным голосом, каким, наверное, перекликаются Вселенные:

– Теперь, когда потребности тела удовлетворены, позаботимся же о нуждах духа и души.

– Э-э-э?.. – всеобщее слегка осоловелое внимание стало ему ответом.

– Перед тем, как мы все расстанемся, мне бы хотелось хоть одним глазком заглянуть в будущем страны, которую я успел узнать и полюбить. Да, лунные драконы любопытны, чем и воспользовались маги Вотвояси много сотен лет назад. Я не смогу улететь домой, пока не узнаю, долго ли пробудет в ссылке тайсёгун Шино, будет ли война с Вотвояси, что случится с советом Вечных… А с воинами и магом клана Рукомото?

При последнем вопросе Иван и Серафима озадаченно уставились на Агафона: что еще с ним может случиться? Тот ответил им точно таким же взором.

– Мам, пап, дядя Агафон… – проговорила Лёлька сконфуженно. – Это не про вас.

– Это про нас, – в низких поклонах лукоморской чете согнулись Чаёку, Хибару и Иканай.

– Это мои люди, – серьёзно произнёс Яр. – Они пошли наперекор своему клану, когда спасали нас, и стали изгоями. И тогда я, как старший мужчина нашего клана… то есть рода… в Вамаяси, пригласил их служить нам. И они оказали нам честь согласиться. "Только смерть может положить конец нашей службе клану Рукомото"!

– Верно, – подтвердил Отоваро. – И теперь мы будем следовать за юным даймё Рукомото и его сестрой всюду, куда бы они ни отправились.

– Это правда?! – расцвели дети – и словно последняя гора упала у них с плеч. – Вы поедете с нами домой?!

– Вот здорово! – захлопала в ладоши Лёлька. – Мы найдём для вас во дворце самые лучшие комнаты!

– Или вы сможете жить в городе, если захотите!

– Купить дом с огородом и выращивать там васаби! И дайкон! И сакуру!

– Если под сугробами зимой всё не помёрзнет, – Ярик в кои-то веки оказался практичней сестры.

Серафима, не сводившая глаз с новоиспеченных лукоморцев, вопросительно покосилась на мужа. Тот еле заметно пожал плечами и свёл брови к переносице, раздумывая. Прослушав пространную лекцию от Обаоки Косо на тему кланов и закона гири по пути в Маяхату, он понял, что ничего не понимает в хитросплетении традиций и обычаев этой головоломной страны, и что мало кто из самих вамаясьцев может с точность сказать, какой закон важнее какого и какое правило надо применять в том или ином случае, но все их придерживаются, как рыба-прилипала – своей акулы.

– Но тогда можно просто посадить укроп и редиску! И вишню!

– Заняться у нас всегда есть, чем!

– Чаёку-сан будет учить меня магии! А Отоваро-сенсей и Хибару-сан – учить дружинников! А они – их!

– Вам у нас обязательно понравится!

– Мы не сомневаемся, – улыбнулась Чаёку.

Мужчины торжественно кивнули в поддержку. Иванушка поднялся и откашлялся.

– Принять в свой клан людей, защищавших и наставлявших Ярослава и Ольгу в тяжёлые времена – честь для нас и радость, – поклонился он новым соотечественникам. – Почести и вознаграждение ждут вас по прибытию на вашу новую родину. Но зная сложность законов Вамаяси, прежде, чем выступить в путь, хотелось бы уточнить один вопрос. Если Извечный Кошамару не хотел вреда нашим детям, значит, защищая их, вы не шли вразрез с его целью?

Теперь настала очередь вамаясьцев переглядываться.

– А если так, то защищая их, вы не были изгоями. И Ярослав не имел права принимать вас в наш клан. Конечно, на тот момент ни вы, ни он не знали этого, и действиями вашими и его я восхищён и одобряю их всем сердцем. Но теперь, когда известна истина, не будет ли обидой для Извечного Кошамару как главы клана Совета Вечных ваш уход?

Нерояма сложил руки лодочкой и поклонился почтительно:

– Мудрость брата правителя Рукомото делает честь им и их стране. И как глава клана Совета Вечных я буду польщён, если клан Рукомото примет бывших… или настоящих… как мой юный коллега метко выражается… кабуча… членов моего клана. Если они захотят покинуть Вамаяси.

Новолукоморцы переглянулись, окончательно сбитые с толку и смущённые. Ни один из известных им законов даже близко не приближался к решению вопроса. Остаться и потерять лицо перед своим новым кланом, если даже они не имели право в него вступать? Уехать и нанести обиду клану прежнему, из которого они формально и не выходили?..

– А отчего не поступить предельно просто? – прикончив последний рисовый колобок с вареньем, проговорила Серафима.

– В смысле, еще проще? – уточнил его премудрие.

– Ну да. Отчего чете Хибару и уважаемому Отоваро не отправиться с нами в Лукоморье, не пожить там некоторое время и не вернуться в Вамаяси, когда захочется?

– Отчего? – глянул на вамаясьцев Иванушка, и под его взглядом сомнения и тревога на их лицах уступали место облегчению.

– О том, что брат правителя Рукомото мудр, я уже упоминал, и говорить не устану. Но теперь я буду восхвалять и дальновидность его супруги! – восхищённо вскинул ладони Извечный.

– Значит, решено! – хлопнул в ладоши сенсей.

– Значит, решено, – чуть разочарованно протянул Тонитама. – Я рассчитывал, что Чаёку-сан присоединится к Совету как новый Вечный. Конечно, она сейчас всего лишь дайёнкю, четвёртая ученица, и ей многое предстоит познать, прежде чем она достигнет уровня хотя бы дайитикю… Но при отсутствии всех остальных это делает ее дайитикю и даёт право на вступление в Совет при живом учителе. Прецедента, конечно, такому не было… Но уж больно времена беспрецедентные.

– Чаёку-сан сможет обучаться магии у моей прапрабабушки, Ярославны, – предложила Серафима. – Она профессионал со стажем. И у лешачихи Оберихи с Дионисием-библиотечным, думаю, есть чему поучиться – и далеко ходить не надо.

– Изучать магию Рукомото под началом самой старой чародейки, хозяйки леса и властителя книг?! О большей удаче я и не мечтала! – лёгкое облачко заботы, еще остававшееся на челе девушки, пропало без следа. – Теперь мне с вами вовек не рассчитаться, Сыма Цзянь-сан!.. То есть спасибо!

– А Совет потихоньку наладится, – заверил ее отец. – Уже сегодня ко мне подходили несколько домашних магов.

– Вот и хорошо, вот и прекрасно! – довольно промурлыкал Лун. – Люблю, когда всё хорошо заканчивается, хотя смотря для кого.

– А теперь наша очередь тебя спрашивать, – строго поглядела на него Лёлька. – Что случилось с нашим Тихоном… и Громом… и… Как из них получился ты?

– И откуда ты взялся? – присоединился к ней брат. – Ты же дракон лунный! А я никогда про таких даже не слышал!

– И самое главное, – подозрительно прищурился Агафон, – откуда амулет Тишины взялся в замке мага-хранителя?

– И что такое – эти амулеты? – вопросил Тонитама. – Отчего их именно два?

– Именно три, – уточнил вполголоса его премудрие, и Вечный, немного отставший от развития событий за ночь, изумлённо вскинул брови.

– Три?! Но откуда тогда внезапно взялся третий?! Кто его принёс и зачем?

– И где он теперь? – моментально заинтересовался Нерояма.

– Ах, любопытство, любопытство! – добродушно покачал головой Лун. – Как мне это понятно! Ведь не будь его… Но давайте по порядку, хотя история моя не в пример скучнее ваших, как и жизнь лунных драконов. В самом деле, нечестно было со стороны Творца давать таким любопытным существам, как мы, такой изобильный мир, такую долгую жизнь и такой миролюбивый характер. Ни войной развлечься, ни заговорами… Нет-нет-нет! – торопливо замотал он хвостом, заметив ошеломлённые взгляды людей. – Про эти человеческие хобби я узнал только тут!

Дети выдохнули.

– Мы знали, что ты не такой! – убеждённо заявила княжна при горячей поддержке брата.

– По большей части, как выяснилось… – вздохнул Лун. – Но не буду забегать вперёд. Много веков назад мои сородичи устали смотреть на вашу планету издалека, не зная о ней ничего, собрали всю магию, выбрали самого любопытного, который смог бы запомнить больше всех и, самое главное, поведать во всех подробностях, когда вернётся, и отправили его… то есть меня… сюда. Сперва я думал, что буду постепенно облетать весь Белый Свет, чтобы узнать как можно больше, но на беду, в том числе свою, подружился… ну или думал, что подружился… с вотвоясьскими магами – Хитромудрыми, как называли они себя.

– К людям, так себя называющим, я бы не подошёл и на расстояние полёта палки, – пробормотал тэнно себе под нос, но Лун его услышал.

– У меня их самоназвание тоже вызвало больше вопросов, чем симпатии, но чем они могут мне повредить, подумал я. Ведь я – лунный дракон, к тому же обладающий всей магией своего племени, а они всего лишь короткоживущие смертные, увлечённые своими короткоживущими делами. Тем более, что приняли они меня просто замечательно: пиры, празднества в мою честь каждую неделю за счёт императора, отчёты счетоводов – "стадо, тридцать три коровы – сожрал дракон"… в то время как я питаюсь исключительно лунным и солнечным светом… Самые красивые девушки играли для меня на музыкальных инструментах… самые голосистые юноши в странных костюмах пели мне песни своей родины, называя это "о-перо"… и я не мог нигде от них спрятаться… Зато самые учёные мужи рассказывали мне легенды Вотвояси и знакомили с историей Белого Света – а ради этого стоило потерпеть всё остальное!

– Тоже терпеть не могу официальные приёмы и уроки музыки и пения. А историю я люблю! – понимающе закивала Лёка.

Лун протянул ей лапу для пожатия:

– Родственная душа родственна во всём.

– Точно! – и Лёлька важно подержалась за коготь: всё, на чём смогли сомкнуться ее пальцы.

Довольный дракон перевернулся на бок, подпёр голову пожатой лапой, и продолжил:

– Но энергичнее всего со мной пытались подружиться Хитромудрые. Они делились своими маленькими секретами – потому что кто же неизвестно с кем будет делиться большими, показывали магические трюки и штуки, как они это называли, и рассказывали, как мечтают использовать магию для поднятия сельского хозяйства, усовершенствования ремесел, путешествий и торговли, развития искусств… Если бы они напирали на последнее, я бы улетел – ни одно существо, какими бы его преступления ни были, а тем более невинное, вроде меня, не должно им подвергаться! Но трудная жизнь крестьян и мастеров, опасности, подкарауливающие в дороге купцов, вызывали сочувствие, а путешествовать я сам обожаю… И я согласился помочь.

– Как дракон, пусть даже лунный, может помочь, к примеру, рисоводам? – недоумённо моргнул Негасима. – Нет, про воздействия фаз Луны на всхожесть семян я слышал. Но…

– Но на самом деле всё было очень просто, как объяснили Хитромудрые. Надо было всего лишь немного дать им взаймы моей магии, чтобы всхожесть семян и безопасность дорог от фаз Луны больше не зависели. Они объяснили мне ритуал, я согласился…

Лун приумолк. Серафима страдальчески поморщилась, предвидя развитие событий с этого места – и не ошиблась.

– Когда я понял, что они хотят разделить меня на три амулета чистой магии, было слишком поздно. Им это удалось. Амулетом Тишины, как они назвали его, стала моя душа. Амулетом Ветра – мой дух. А амулетом Грома – моё тело. Да, тело без руководства души и надзора духа может наделать делов… – Лун покосился на развалины Запретного города и потупился, смущённый.

– "Сон разума рождает чудовищ", – торжественно процитировал тэнно.

– А если еще и душу вырвать… – еле слышно пробормотал дракон.

– И что… случилось дальше? – сглотнув неожиданный комок в горле, прошептала Лёлька. Губы ее подрагивали: представить без слёз своего любимого Тихона как вырванную часть своего не менее теперь любимого Луна она не могла.

– Дальше началось случаться воплощение самых амбициозных планов вотвоясьских Хитромудрых и императора: усмирение недовольных вассалов, сбор налогов с крестьян, ремесленников и купцов до последнего юаня – видите, маги не обманули, их помыслы действительно были о них. Тех, кто лишался средств к существованию, забирали в солдаты. Кто не хотел становиться солдатом, становился рабом. Затем пошло завоевание соседей – сперва ближних, потом дальних. Сперва Хитромудрые осторожничали, используя меня… нас… с опаской и изредка. Но потом они привыкли, что нет никакого вреда, кроме пользы, силы и власти – и принялись черпать мою магию полными бочками. Но когда армия маршировала к границе с Вамаяси, ибо настала очередь этой страны прибавить славы и территории новой сверх-империи, вотвоясьцы впервые почувствовали, что что-то неладно: ссоры, стычки, заговоры, государственная измена, бытовое хамство – при испортившихся характерах моментально приводившее к поножовщине на каждом шагу, в каждой семье, при каждом дворе… Это Тело гнуло свою линию. Интересы тела – страшное дело…

– А… – Мажору поискал деликатный способ высказать вопрос, – А что же остальные амулеты?

– Будучи разделёнными, разбросанными по огромной стране, мы с Духом не могли, да и не захотели бы его остановить. К тому же, мы были заняты своими разновидностями саботажа: вокруг Духа все тяготели к чтению и самосовершенствованию, я же пытался убедить людей, что деньги, сила и власть – далеко не всё, ради чего стоит жить. Иногда нам это даже удавалось.

– Отчего "иногда"? – не удержался от вопроса Иванушка.

– Оттого, что подтолкнуть человека к самопознанию или благотворительности гораздо сложнее, чем к обжорству, гневу или зависти. А напрямую диктовать, что делать… Насильственная жертва рождает сожаление, а принуждение к знаниям – их отторжение.

Обормоту, как самый неоднократно принуждаемый к знаниям из всех собравшихся, понимающе кивнул.

– Как бы то ни было, когда Хитромудрые поняли, откуда исходит опасность, было поздно: самые сильные маги уже сгинули в пламени междоусобиц. Империя начала рассыпаться, обваливаясь на головы своих поданных горящими обломками. Последняя из многих попыток оставшихся Хитромудрых заблокировать Тело увенчалась успехом, но обратного хода уже не было, как невозможно взбежать на гору по мчащемуся в долину камнепаду. Беды всколыхнули религиозность: молитвы взявшихся за ум людей были услышаны, явился Нефритовый Государь и отнял у Хитромудрых мой Дух. Но что делать с ним, он не ведал. Возродить меня? А если я начну мстить? Оставить его у себя он тоже побоялся. Посовещавшись со своей доброй супругой – Яширокой Мимаситой, они вместе наложили на него как можно больше приглушающих чар и поместили внутрь одного очень удачно – или неудачно, как посмотреть – родившегося императорского родственника. Чтобы был на виду.

– Занами?!..

Тэнно вскочил, словно обнаружил под своей персоной пробуждающийся амулет Грома. За императором последовали Вечные и Миномёто – правда, по иным причинам.

– Амулет Ветра все эти годы был под самым нашим носом?!

– И мы ничего не почувствовали?!

– И не могли даже предположить?!..

– Не моя в этом вина, – скромно пожал плечами дракон. – Мимасита оставила вам пророчество. Про перемены, когда гром встретится с тишиной на крыльях ветра. Помните?

Судя по выражениям лиц вамаясьцев, они помнили.

– Ну а ты? То есть, амулет Тишины? Тихон? – Ярик заглянул Луну в глаза. – Как ты попал к деду Адалету и стал лягушкой?

Лун усмехнулся.

– Я поверил в пророчество Мимаситы. А что мне оставалось, неприякаянно одной третьей некогда гордого и славного существа? Поэтому закатиться на привале причудливым камушком в суму полного сил, но слегка рассеянного мага-хранителя, прибывшего в Вотвояси расследовать происходящую там магическую неразбериху – правда, поздновато – не составило труда. Позже, у себя в замке, он обнаружил меня, положил на полку между чучелом грабастика и пробиркой с дыханием щупальцерота – и забыл. Когда же пару месяцев назад я услышал, как воины и маги Вамаяси берут приступом его цитадель, я понял, что пророчество должно скоро сбыться – и покинул своё уютное, но пыльное убежище. От радости, что я снова могу двигаться – и не в роли перекати-камня, я превратился в первое, что пришло в голову – и таким меня увидела самая невероятная онна-бугэйся всея Рукомото.

Лун заговорщицки подмигнул Лёльке, и она расплылась в невольной улыбке.

– Вот и вся история с географией, теологией и теорией вероятности, – повёл хвостом Лун, поднялся на все четыре лапы, снося спиной крышу навеса, и сладко потянулся, пугая слуг и придворных. – А теперь пора и домой. В гостях хорошо, как выражается ваш любезный Сагу Перевраки, уважаемый тэнно Маяхата, да жёстко спать.

Разочарование мелькнуло на лицах детей. Лёлькина улыбка осталась на месте только посредством большого усилия.

– Ага, пора, – вздохнула княжна. – Я, вон, дома два месяца не была, и то по всем соскучилась. А ты…

– Счастливого пути, Лун! – Ярик протянул к нему руки, и дракон бережно коснулся их своей огромной мордой.

– Спасибо тебе за отца, – сложив ладони лодочкой, низко поклонился ему Обормоту.

– И за моих детей, – скопировал его позу тайсёгун.

– Если надумаешь, прилетай в гости! Мы тебе всегда будем рады! – взялись за руки Синиока и Мажору.

– Приготовим тебе самое удобное жилище! – закивал Тонитама.

– Самый первосортный лунный свет! – поддержал его Нерояма.

– Мы очень рады, что всё получилось так, – улыбнулся Иван. – Что ты возродился и снова свободен.

– Счастливого пути! Приятной дороги! Скорого возвращения домой! – замахали руками Чаёку, Хибару и Отоваро.

Но Лун отчего-то не торопился улетать. Если разобраться, он выглядел сконфуженным и чуть расстроенным.

– Что не так, уважаемый Лун? – первой заметила его недоумение Серафима. – Ты что-то хочешь спросить?

– Да, – закивал Лун. – Я хочу спросить, отчего те, кто собрался возвращаться в Лукоморье, прощаются со мной. Отчего вы не хотите, чтобы я доставил вас до дома. Или вашего нового дома, – серебристая голова качнулась в сторону новых лукоморцев.

– Доставил?!

– Нас?!

– Домой?!..

– Да, – скромно подтвердил дракон.

– Но Лун… – Лёлька с сомнением оглядела своего друга. – Ты уверен… что мы все на тебе поместимся?

– И не свалимся, когда ты будешь махать крыльями? – усомнился Яр.

– На мне?.. – опешил дракон – и расхохотался так, что остатки навеса сдуло к воротам.

Ивановичи стушевались, не понимая, что смешного они сказали.

– Маг-хранитель Агафон, – Лун отыскал круглым малиновым оком его премудрие. – Как ты и твои друзья добирались в эти края?

– Перенеслись из септограммы в месте силы до септограммы в другом месте силы. Но в Вамаяси мест силы нет, как и в Луко… – не понимая, к чему клонит Лун, проговорил маг – и хлопнул себя по лбу: – Кабуча!..

– Забавное слово, надо его обязательно запомнить! – ухмыльнулся дракон во всю пасть.

– Что?

– Что такое?

– При чём тут…

– Лун – живой амулет! – воскликнул маг и торопливо вскинул ладони: – нет-нет-нет-нет, Лун, я ни на что не намекаю! Я просто хочу объяснить непосвященным, что место силы там, где ты находишься – и там, куда ты хочешь попасть! Верно?

Лунный дракон кивнул:

– Совершенно точно. Поэтому все, отправляющиеся в Лукоморье, встаньте рядом и возьмитесь за мою шерсть.

– А попрощаться?! – воскликнул Мажору и, не дожидаясь ответа, шагнул к княжне.

– А давай не будем лучше прощаться, – подозрительно моргая, шепотом проговорила она.

– Чтобы… обязательно увидеться снова? – внезапно смущённый, он спрятал руки за спину и опустил голову.

– Ага.

– Давай. Но я и так стал бы тебе писать. А когда вырос, приехал бы в Рукомото. Повидаться.

– А я бы, когда выросла – в Вамаяси.

– И мы бы с тобой разминулись по пути и долго ругали бы друг друга.

– А когда встретились, то забросали бы друг друга сливовыми косточками! – вспомнила Лёлька обстоятельства их знакомства.

– Но я всё равно бросаю точнее!

Они расхохотались и взялись за руки.

– До свидания!

– Обязательно до свидания!

Рядом происходила похожая сцена, главными действующими лицами которой были Ярик и Синиока. Чаёку и Нерояма, обнявшись, стояли чуть в стороне и просто молчали. Какой-нибудь мудрец сказал бы при виде них что-то вроде "Иногда молчание красноречивее тысячи слов" – и был бы прав, наверное. Но отец и дочь не думали в этот момент ни про изречения, ни про мудрецов – пока, конечно, кто-нибудь из них не изрёк бы: "В молчании умирают разногласия и просыпается любовь. Если молчать правильно".

Отоваро и Забияки прощаться было не с кем, и они просто безмолвно оглядывали руины Запретного города, вспоминая, каким он был еще вчера и представляя, каким станет через полгода. А может, они тоже прощались – с юностью и испытаниями, с друзьями и недругами, которых не увидят больше, с победами и обидами, с той частичкой себя, что навсегда оставляли тут – одновременно забирая с собой такую же частичку этого места. Ведь если молчать правильно… Да где же ходит этот мудрец?!..

Серафима и Иван окружили тэнно, позаимствовали у Вечных лист бумаги и общими стараниями начертили подобие карты с подписью: "Очень приличный молодой управитель провинции, очень перспективная торговля – если честно вести дела. Передавшим привет от Ивана и Серафимы Лукоморских скидка на всё пять процентов. Скажите Ларисе, боярыне Похлёбкиной, что пятьдесят процентов наценки вполне достаточно".

За начертанием будущего вамаясьской торговли сосредоточенно наблюдал Миномёто.

– Я подберу для наших караванов самую лучшую охрану, тэнно, перед тем, как удалиться в изгнание, – проговорил он, рассматривая завершённый план. – Пеших и конных, числом в зависимости от количества возов, чтобы по всей длине обоза обеспечить защиту.

Маяхата подумал немного и поднял взгляд на Шино:

– А как вы, Миномёто-сан, относитесь к тому, чтобы время, которое мы хотели потратить на вашу ссылку, использовать для похода с караваном в Я Синь Пень? Рассказы – рассказами, но учитывая, что наши уважаемые друзья из Рукомото путь оттуда проделали с божественной помощью, а на земле незамеченными остались оборотни, разбойники, жадные беспринципные управители, и просто неведомые опасности далёкого пути…

– Воля моего императора – закон для меня, – поклонился Шино, и глаза его впервые за много лет зажглись огнём не фанатика, но юноши, услышавшего о дальних странах и приключениях.

– И для меня! – восторженно прошептал за его плечом Обормоту – и прихлопнул рот обеими руками, испугавшись собственной дерзости.

– Про что они там?.. – уловив не слова – интонации брата, насторожился Мажору.

– Наверняка, затевают что-то интересное. Не пропусти! – проинструктировала его княжна. – Эх, меня тут не будет…

– Я тебе обо всём напишу!..

Наконец, когда все слова были сказаны – или отложены на время встречи, Лун расправил крылья – и отбывающие рейсом Маяхата-Лукоморск встали под теплым пушистым боком и взялись за серебристую шерсть. Еще миг – и малиновое облако с запахом спелой лесной малины окутало их, заставляя любопытных ахнуть, вдохнуть его полной грудью и зажмуриться от блаженства. А когда глаза их открылись, то путешественников уже не было и следа. Лишь с тех пор на этом месте стали расти на радость ребятишек и горе садовников густые малиновые заросли. Много детей сановников, придворных, самураев и прислуги прибегали сюда, когда созревали ягоды. Но только трое детей, а с ними тайсёгун и его жена приходили к Малиновому саду на закате почти каждый день. Они опускались на траву в глубокой тени кустов, смотрели в небо и молчали. Ведь если правильно молчать…