Текст книги "Одинокий волк. Жизнь Жаботинского. Том 1"

Автор книги: Шмуэль Кац

сообщить о нарушении

Текущая страница: 51 (всего у книги 53 страниц)

Летние дни в Италии стали многослойной радостью для Жаботинского, отрешенного от постоянных забот. Это была Италия его беззаботной, свободно счастливой юности, когда его жадные ум и сердце обнаружили и были покорены столь многим, что прекрасно в западной культуре. Именно в Италии расцвел его собственный литературный дар. В путешествии с Аней воспоминания о его первом бегстве в Италию в дни их юной любви накатили ностальгией. И теперь, к тому же воспоминания и знания, накопленные им в Италии, он изливал уму своего двенадцатилетнего сына.

В эти дни в Турине, Милане, Флоренции и Риме Эри почувствовал воспитательный вкус отцовского чувства этой земли – ее искусства, архитектуры, истории, от древнего Рима через средневековую панораму к самым захватывающим страницам: истории героев его юности, Мадзини и Гарибальди. Эри был покорен не меньше и новым восприятием своих родителей. "Они вели себя как дети, – вспоминал он позднее, – и также вел себя я"[1020]1020
  1 августа 1922 г.


[Закрыть].

ГЛАВА СОРОК ПЯТАЯ

ИТАК, Совет Лиги Наций наконец утвердил текст мандата на Палестину во время пребывания Жаботинского в Италии. Отдавая себе отчет в его недостатках, он все же был переполнен удовлетворением от масштаба достигнутого и от содержавшейся в нем надежды на будущее. Вейцману он писал:

"Я очень внимательно перечитал мандат. Это великий и одухотворенный документ. Его недостатки видны, но ничто, ни единая фраза, не исключает при строгом правовом анализе возможности достичь наших самых далеко идущих целей, даже еврейское государство. Мандат – документ гибкий, чуть ли не идеальный для нашего заряда; охватить он может, что бы мы ни были готовы в него вложить и не надорваться".

И он воздает щедрую хвалу Вейцману:

"Вспоминая как все начиналось, в Манчестере и Тропе Правосудия, и как все это строилось, шаг за шагом, или было высосано из пальца одного человека, должен вам сказать, – при том, что позволяю себе думать, что кое-что в истории понимаю, – что как личное достояние это беспрецедентно"[1021]1021
  Параграф 15 гарантирует «свободу совести и соблюдения всех религиозных традиций». Параграф 16 определяет ответственность мандатных властей за обеспечение свободы действий религиозных органов при соблюдении законопорядка. Параграф 18 обеспечивает равноправное положение граждан всех государств в Лиге Наций.
  3 Центральный сионистский архив Z4/ 16053. Меморандум по конференции в отделе колоний.


[Закрыть].

В мандате Жаботинский видел два главных недостатка. Отсутствие права евреев участвовать в выборе верховного наместника, писал он, "свяжет наши руки по отношению к Герберту Сэмюэлу, и он этим воспользуется".

Беспокоила его и фраза в 4-й статье, которая признавала Сионистскою организацию Еврейским агентством, но с оговоркой: "пока ее состав и организация удовлетворительны с точки зрения мандатной власти". Это условие, беспокоился он, станет "источником неприятностей", поскольку дает возможность вмешиваться в еврейские внутренние дела чиновникам из отдела колоний.

Но – мандат "стоил" этих недостатков.

По поводу введенной в последнюю минуту в Мандат статьи № 25 он опасений не выразил. Она была маневром, позволяющим правительству отрезать Трансиорданию от Западной Палестины.

25-я статья гласила: "На территории, простирающейся между Иорданом и окончательно установленной восточной границей Палестины, мандатные власти будут уполномочены при согласии Совета Лиги Наций отсрочивать или воздерживаться от проведения в жизнь тех положений мандата, которые сочтут неприменимыми в существующих местных условиях, и сформировать управление территорией с учетом таковых местных особенностей, – при условии, что шаги, несовместимые с положениями параграфов 15, 16 и 18, предприниматься не будут"[1022]1022
  Отдел парламентских документов, Иностр. отдел 371/6373/96467, стр. 169, 1 декабря 1921 г.


[Закрыть].

25-я статья не заключала в себе ничего, что послужило бы предостережением для сионистов: "положения" мандата, которым предстояло быть "отсроченными" или "отведенными", относились именно к воплощению бальфурского обещания. Она предлагалась в качестве предварительного документа; ей еще предстояло обрести контекст. С позиций Лондона это являлось тактикой, необходимой британскому представителю в Лиге Наций: по понятным причинам было бы неловко объявить на сессии, что еврейский национальный очаг в Палестине, установлением которого исчерпывались причины для вверения мандата Великобритании, будет исключен по британским империалистическим соображениям из пока еще неочерченной, но значительной части мандатной территории. Это, решили британские тактики, можно отложить для следующей стадии, когда вся операция станет свершившимся фактом.

С тем же расчетом подошли, очевидно, еще более намеренно, к сионистам, прикладывавшим неимоверные усилия, часто "с подачи" британцев, чтобы добиться согласия разношерстных правительств на существующий неизменяемый текст мандата.

Ясно, что их старания и убедительность стали бы значительно слабее, если бы их осведомили, что у них заберут Восточную Палестину. И действительно, им было сказано, что в практической администрации по обе стороны Иордана будут различия, но и только.

На конференции в отделе колоний 24 апреля 1921 г. после того, как британское правительство решило исключить сионистские параграфы из текста мандата, Ж. Кауэн и Ландман поинтересовались, склонен ли кто-нибудь к ревизии проекта мандата. Майор Янг ответил, что такое намерение существовало: "Помимо прочего рассматривались два заключительных положения, одно для защиты британских офицеров по истечении мандата, и другое, уполномочивающее мандатное правительство вводить модификации, которые могут оказаться необходимыми в мандате в отношении Трансиордании. Положение о миссионерах [Положение 17] будет также модифицировано в направлении, желательном по меморандуму сионистов. Одно-два устных предложения также будут приняты".

Янг прекрасно знал о словах Керзона, что Восточная Палестина станет "арабской Трансиорданией". Этот подход уже был "задействован" в предшествующий месяц. Невинная фразеология его ответа явно предназначалась для введения в заблуждение и "усыпления" сионистов, беспокойство которых в тот период и надолго впоследствии было сконцентрировано на другом: на возобновляемой угрозе, что решающая 4-я статья может подвергнуться изменениям. Ни Жаботинский, ни его коллеги, не имея оснований опасаться, что их соглашению с Великобританией по Трансиордании что-либо грозит, независимо от административных вариантов, планировавшихся там, – никак не прокомментировали сообщение Янга.

ГЛАВА СОРОК ШЕСТАЯ

ВЫВОД Восточной Палестины из состава территорий, охватываемых Декларацией Бальфура, первым формальным шагом к которому было занесение в мандат 25-й статьи, явился злоупотреблением доверием и по сути обманом еврейского народа. Его преступность не меркнет от того, что в 1922 г. он прекрасно согласовывался с постепенным процессом «размывания» Великобританией Декларации Бальфура. К тому, что носило качественный характер разъедания обязательства, содержащегося в Декларации, прибавился – шаг за шагом – количественный элемент. 25-я статья была сформулирована осторожно. Не упоминалась Трансиордания – очерченной территории под таким названием не существовало. Напротив, поскольку Великобритания получила мандат на Палестину, с ее позиций было чрезвычайно выгодно внести ясность, что территория, упоминавшаяся в 25-й статье, является неотделимой частью территории под ее правлением. Таким образом, Трансиорданию описывали – и справедливо – как «территорию, заключенную между рекой Иордан и восточной границей… Палестины»

Когда проводилась в жизнь Декларация Бальфура, никто не рассматривал Иордан границей. Повсеместно считалось, что река протекает в центре Палестины. Откровенное исключение Восточной Палестины из Мандата превратило бы ее в "невостребованную" территорию земли и вдохновило бы французские посягательства на нее как на часть Сирии.

И действительно, шаги британцев в отношении Трансиордании возбудили подозрения французов, которые они и высказали. В ноябре 1921 г. посол граф де Сент-Олейр информировал Керзона, что Францией получена информация о намерении Сэмюэла отторгнуть Трансиорданию от Палестины и переформировать ее в протекторат под управлением Абдаллы.

Керзон ответил: "Правительство Его Величества с самого начала рассматривало Трансиорданию как входящую в территории, охватываемые принятым им мандатом на Палестину, но оно посчитало, что в согласии с особым положением в Трансиордании, принципы ее администрирования по необходимости должны отличаться от применяемых в Палестине…

Правительство Его Величества имело в виду не только ее внутреннюю безопасность и материальное благосостояние, но и необходимость предотвратить образование в ее границах базы для вражеских операций, открытых или подпольных, против французских интересов в Сирии"[1023]1023
  Cmd, 1700, 1937.


[Закрыть].

Британская королевская комиссия, которая спустя 15 лет предложила дальнейшее урезывание территории еврейского национального очага в границах Западной Палестины, выступило с откровенным признанием исторических фактов:

"Земли, где предполагалось создать Еврейский национальный очаг в период Декларации Бальфура, охватывали историческую Палестину целиком, и сионисты потерпели серьезное разочарование, когда Трансиордания была отделена по 25-й статье"[1024]1024
  Толковский, стр. 31.


[Закрыть].

Задолго до оглашения Декларации Бальфура местоположение восточной границы Палестины обсуждалось сионистами и британским иностранным отделом. То, что обе стороны рассматривали ее как находящуюся значительно дальше к востоку от Иордана, подчеркивает суть существовавшего между ними разногласия. Сионистам включение Хиджазской железной дороги виделось необходимым для будущего еврейского государства. Шмуэль Толковский, будучи членом сионистской делегации на переговорах, предшествовавших декларации, выступил с подробным докладом, основанным на обширном исследовании, чтобы продемонстрировать важность железной дороги и для экономики, и для безопасности еврейского населения, которое, как подразумевалось обеими сторонами, будет проживать к востоку от Иордана. 2 февраля 1917 г. он отметил в своем дневнике – единственном сохранившемся от этих ранних переговоров документе: "После полудня. Заседание британского комитета по политическим вопросам (Вейцман, Сакер, Сифф, Шимон Маркс, Хайямсон, Сойдботтам и я). Вейцман говорит, что Иностранный отдел против включения Хиджазской железной дороги".

С того времени британские представители твердо постановили, что поскольку, по их же утверждению, дорога строилась на деньги арабов, граница еврейского национального очага должна пролегать к западу от нее[1025]1025
  Там же, стр. 283, запись от 28 февраля 1918 г.


[Закрыть].

Сионисты не сразу согласились с этой постановкой вопроса. Год спустя, через 4 месяца после выхода Декларации Бальфура, Вейцман сказал Марку Сайксу: "Если мы не получим [Хиджазскую] железную дорогу, мы построим параллельную и парализуем первую"[1026]1026
  Там же, стр. 407 (сноска) 9 февраля 1919 г.


[Закрыть].

Тем не менее еще через год, совсем уже накануне представления сионистского дела Мирной конференции, Вейцман и Сэмюэл как представители Сионистской организации были проинформированы на заседании в Иностранном отделе с Ормсби-Гором, Робертом Сесилем и Арнольдом Тойнби, что правительство Его Величества "готово считать Трансиорданию огражденной Хиджазской дорогой", и на этот раз они на это согласились"[1027]1027
  Отдел парламентских документов, кабинет, 21/ 153/ 90324, стр. 199–200.


[Закрыть].

Карта сионистов, вычерченная Аароном Аронсоном именно как отражающая это соглашение, была в том же месяце подана на Мирную конференцию (также и по соглашению с Фейсалом). Британские представители вели ту же линию во время последующих трудных переговоров с французами о границах. Внутри самого британского кабинета с убедительной защитой жизнеспособной границы к востоку от Иордана (а также на севере) выступил Бальфур. В подробном докладе от 9 сентября 1919 года он пишет: "Палестина по существу – это Иорданская долина с примыкающим побережьем и равнинами".

Но и он призывал к выделению Хиджазской железной дороги как слишком определенно связанной с исключительно арабскими интересами"[1028]1028
  Вейцман. Письма. Том X – 3, 29 июля 1920 г. – к Сэмюэлю.


[Закрыть].

В то же время, реагируя на сообщения о притязаниях Франции, газета ’Таймс" призывала Париж согласиться на "жизнеспособные границы" на востоке и западе для еврейского национального очага. Статья от 19 сентября 1919 г. гласила:

"Иордан в восточные границы Палестины не годится… Палестине нужна хорошая военная граница к востоку от Иордана… Наша обязанность как мандатных властей – сделать еврейскую Палестину не нуждающимся государством, а государством, способным на устойчивое и независимое существование". Таймс" также поддерживала исключение Хиджазской дороги: "Устанавливая трансиорданскую границу Палестины как можно ближе к краю пустыни, мы должны предпринять предосторожности, чтобы не прервать связь между сирийской Аравией и частью новой Аравии, простирающейся к югу".

Неожиданно к концу 1919 г. сионисты узнали, что правительство, по всей видимости, приняло новую и значительно более ограниченную карту. То, что с ними не проконсультировались, было плохим предзнаменованием. Линия Майнерцхагена, как ее назвали по имени автора, не только уменьшала площадь, отведенную на еврейскую долю восточных равнин, но, как подчеркнул Вейцман, ограничивала экономическое развитие еврейского национального очага[1029]1029
  Отдел парламентских документов, иностр. отдел 371/5032/96344, 13 марта и 17, 1921.


[Закрыть].

Но и она отводила значительную часть земель по ту сторону Иордана к еврейским территориям.

После того как линия Майнерцхагена была одобрена Алленби со стратегической точки зрения, ее официально поддержал и Иностранный отдел. Когда же выяснилось, что на севере предполагается пойти на уступки французам, представители Иностранного отдела на переговорах потребовали, чтобы на востоке настояли на линии Майнерцхагена. Один из главных представителей, Роберт Ванситтарт, в письме призывавший пойти навстречу "сионистским водным пожеланиям" на севере, также "ставил условием сионистских притязаний в Трансиордании"[1030]1030
  Отдел парламентских документов, иностр. отдел 371/Е 14954/9/44, 29 ноября 1919 г.


[Закрыть] концессии французам.

Но как раз в это время должность Бальфура в качестве иностранного секретаря в Иностранном отделе получил Керзон. Практически сразу же началось формирование идеи полного отказа от обязательств Великобритании перед евреями в Трансиордании. Керзон с самого начала противился Декларации Бальфура. В качестве довода он высказывал убеждение, что сионизм не увенчается успехом, а иногда – что у евреев нет исторических прав на Палестину. Теперь же, когда нужда в сионистской пробританской пропаганде в Соединенных Штатах значительно уменьшилась, позиция Керзона стала брать верх в Иностранном отделе.

Ллойд Джордж, который мог умерить керзоновские старания, был слишком занят событиями в Европе и отсрочкой в мирных переговорах с Турцией. Более того, невзирая на его высказывания, симпатии к сионизму не являлись постоянным элементом в его мировоззрении и расчетах, как это было с Бальфуром, хоть и были достаточно сильны.

В считанные недели после занятия Керзоном поста Бальфура официальный меморандум, подготовленный в Иностранном отделе для предстоящих переговоров с шерифом Хусейном из Хиджаза, ясно дал понять: теперь в намерения Великобритании входило отделение Трансиордании от Западной Палестины[1031]1031
  Отдел парламентских документов, Сэмюэл Керзону, 20 февраля 1920 г.


[Закрыть]. Три месяца спустя Керзон получил послание от Сэмюэла, который в это время проводил осмотр этих территорий для британского правительства.

"Я убежден более, чем когда-либо, – пишет он, – после пребывания в различных районах и совещаний с администрацией, в жизненной необходимости для будущего Палестины северной и восточной границ, предложенных в сообщении 187 Майнерцхагена от 17 ноября 1919 г." Это было сообщение, предлагавшее для восточной границы линию Майнерцхагена.

На этой телеграмме Хардинг, бессменный замсекретаря, резко заметил: "У них на это нет шансов"; Керзон поставил одобрительную резолюцию и свою подпись[1032]1032
  Отдел парламентских документов, иностр, отдел, 371/Е2509, Сэмюэл Керзону 21 января 1921 г.


[Закрыть].

Сэмюэл настаивал на своей позиции много месяцев. Когда через год он, будучи верховным наместником, упомянул антифранцузскую пропаганду в Трансиордании, проводимую под носом у британцев, неподписанная записка одного из чиновников Иностранного отдела аттестовала Сэмюэла как стремящегося включить Трансиорданию в Палестину, отмечая, что "Керзон против".

К тому времени в политическом раскладе на Ближнем Востоке произошли драматичные перемены. Летом 1920 г. хрупкое соглашение между Францией и Фейсалом, по которому Фейсал правил из Дамаска внутренней территорией Сирии, а французы контролировали Ливанское побережье, распалось. Фейсал был изгнан из Сирии. Лондон отреагировал планами, до невероятной степени запутанными.

Многие из сторонников Фейсала прибыли в Трансиорданию, поклявшись отомстить Франции. Сэмюэл, к тому времени уже верховный наместник, просил Лондон прислать войска для установление порядка. Хотя британское правительство опасалось возможной попытки Франции расширить свои сирийские владения за счет Трансиордании и убеждало Францию, что у нее нет прав на эту территорию, предназначенную стать частью мандата на Палестину, оно, тем не менее, решительно отказывалось тратить деньги и человеческие ресурсы на установление там британского правления.

Вместо этого Керзон выдвинул идею, что ее население следует поддержать в самоуправлении – предложение кажущееся выполнимым только кабинетным ученым, ничего не знающим о примитивном характере этой крохотной общины, в большинстве своем кочевников. Эту задачу по плану Керзона надлежало осуществить, отправив туда горстку офицеров из политического отдела. Сэмюэл послушно переправился через Иордан и объявил горстке шейхов в Эс Солте, что в Трансиордании будет организована администрация отдельно от администрации по другую сторону Иордана.

Тем временем, чтобы компенсировать Фейсалу потерю трона в Сирии, Великобритания предложила ему Месопотамию. Но неофициально она была обещана старшему брату Фейсала Абдалле – таким образом остававшегося без короны. В какой момент Великобритания постановила устроить его в Трансиордании, неизвестно. Версия Великобритании, выдвинутая впоследствии, вызывает ряд серьезных вопросов. Согласно ей, Абдалла двинулся с несколькими сотнями соплеменников из Хиджаза в начале 1921 года. Он заявил, что его цель – восстановить правление брата в Сирии. Когда он дошел до Трансиордании, британское правительство – гласит эта версия – испугалось, что он может действительно двинуться на Сирию и развязать военный конфликт с французами. Это могло бы вызвать французскую контратаку – переход границы в Восточную Палестину. Абдалле в результате предложили временно пост в Трансиордании как администратора территории и наместника правительства Его Величества.

Трудно поверить, что Абдалла был настолько наивен и полагал, что его сторонники в состоянии помериться силами с французской армией. Вряд ли он рискнул бы на это. Напротив, невзирая на публичные британские заявления, к которым в течение многих лет относились как к исторической достоверности, закрытый доклад Т.И. Лоуренса, близкого друга Хашимитов, отделу колоний, отправленный немедленно после воцарения Абдаллы, гласит: "Абдалла со своими людьми численностью около 500 душ объявился в Трансиордании. Им полагается оплата"[1033]1033
  См. выше, Отдел колоний, 733/2/17941, Лоуренс Черчиллю (передано Сэмюэлом) 10 апреля 1921 г.


[Закрыть]. Если требуются еще доказательства того, что у Абдаллы не было серьезных намерений угрожать французам в Сирии, достаточно посмотреть, с какой готовностью этот ярый мститель за брата и защитник семейной чести расстался со своими мечтами и планами и «в одну ночь» стал фактически наемником британского правительства.

Французы все время относились подозрительно к британским намерениям. Но их собственное традиционное логическое мышление было подорвано двумя застарелыми навязчивыми идеями.

Первой являлся примитивный антисемитизм, пронизывающий государственные учреждения, и вдохновляющий их антисионизм. Французский антисемитизм в те годы стал знаменит. В Америке "Чикаго кроникл" выражала всеобщее мнение, что Франция стала центром антисионистского и антисемитского влияния на Ближнем Востоке, "в поддержку мер по вытеснению евреев из Палестины"[1034]1034
  20 января 1922 г.


[Закрыть].

После переговоров с французами, длившихся долгие недели и месяцы, Ванситтарт писал Керзону: "Французы настроены все более антисемитски. Они не доверяют и боятся всей нашей политики. По их убеждению, мы полным ходом двигаемся в сторону настоящего еврейского государства, в отличие от национального очага. Большая часть оснований для этого в связи с нашей деятельностью в Палестине опирается на ложную, возможно, намеренно ложную, информацию на местах… Споры на эту тему ни к чему не приводят… Французы упрямо убеждены, что на их фланге будет большевистская колония"[1035]1035
  Отдел парламентских документов, иностр. отдел 14317/4164/44, 16 ноября 1920 г.


[Закрыть]. Отчет вице-адмирала де Бона, главнокомандующего французским флотом в восточном Средиземноморье, характерен в этом смысле для всех депеш, отправлявшихся в Париж французскими дипломатами: «Я по-прежнему считаю, что прибытие в Палестину сионистских элементов из Центральной Европы представляет серьезную опасность, и предположение, что в один прекрасный день это сформируется в центр большевистской активности, отнюдь не химера»[1036]1036
  Французские документы иностранного отдела, Левант, том XV,Е312/4.


[Закрыть].

Другие страхи основывались на факте: враждебности всей шерифатской семьи к Франции. Более того, французы верили, что за волной антифранцузской агитации среди бедуинов Трансиордании стояла Великобритания, а ее организацию они приписывали Абдалле и его брату Али.

Де Кэ, верховный наместник в Сирии, в начале 1921 года начал отправлять в Париж сообщения об антифранцузской пропаганде и о его протестах по этому поводу британским официальным лицам. Они, писал он, "утверждают, что не имеют власти в Трансиордании"[1037]1037
  Там же, том 118, стр. 176, 11 февраля 1921 г.


[Закрыть]. Более того, сообщает де Кэ, перехваченные письма майора Сомерсета это положение подтверждают[1038]1038
  Там же, том IV, 21 марта 1921 г.


[Закрыть]. Намек на британскую тактику подогревания антифранцузской пропаганды в Трансиордании проявляется в телеграмме министра иностранных дел (Франции) Бриана его послу в Лондоне.

Великобритания предложила Франции покончить с неприятностями в Трансиордании упрочением Абдаллы в Дамаске. Бриан разгневанно инструктировал посла выразить серьезную ноту протеста.

Формальное решение Великобритании выступить с предложением Абдалле родилось на Каирской конференции, созванной Черчиллем в марте (10-го) 1921 года. Ее организация стала первым шагом Черчилля на посту секретаря по колониям и одним из первых актов отдела колоний, когда дела по Палестине (и Месопотамии) передали из Иностранного отдела туда.

Хотя перевод дел, связанных с мандатом, в руки чиновников отдела колоний, привыкших поступать с "аборигенами" как имперские хозяева, ничего хорошего для сионистов не обещал, они приветствовали такую перемену, веря, что Черчилль более расположен к сионизму, чем корректный, но зловредный Керзон[1039]1039
  Вейцман. Письма, том № 117, Вере, 10 февраля 1921 г.


[Закрыть].

При первой встрече Вейцмана с Черчиллем первый сформулировал свое впечатление так: "он нам искренне симпатизирует". Но ему пришлось добавить и нечто, предвещающее неприглядную правду: Черчилль "не имеет представления обо всех сложностях проблемы" и в результате "смертельно боится своих советников"[1040]1040
  Там же, Вере, 23 февраля 1921 г.


[Закрыть]. Советниками стали Т.И. Лоуренс и Хьюберт Янг. Как выяснилось впоследствии, неосведомленность Черчилля осложнялась практически безграничным почитанием Лоуренса, в чьи фантазии об «арабском восстании» он верил безоговорочно и на советы которого опирался постоянно.

Вейцман же связывал с Черчиллем много надежд: тот отбывал в ближайшее время в Каир. Конференция, созванная там, ставила задачей разрешить будущее Месопотамии и посягательства на ее трон соперничающих братьев Абдаллы и Фейсала. Ходили слухи, тем не менее, что будет также обсуждаться будущее управление Трансиорданией. Вейцман, таким образом, открывал Черчиллю подробное изложение позиции сионистов по вопросу о Трансиордании. Он напомнил, что речь Сэмюэла перед собранием шейхов в Эс Солте, "которая могла быть интерпретирована как предполагающая возможный раздел Трансиордании и Цисиордании, [была] источником некоторых опасений, но не допускалось сомнений, что эти замечания не должны были служить предсказанием фундаментальных изменений в политике правительства Его Величества и что имелась в виду всего лишь возможность разделения страны на две части – Восточную и Западную Палестину – для административных целей. Но, тем не менее, ожидалось, что даже и в этом случае Трансиордания будет охватываться общими положениями мандата на Палестину. В то же время понятно, что административный контроль может принять более облегченную форму в Трансиордании, чем в Цисиордании, и что местные обычаи и учреждения будут модернизироваться постоянно, с развитием еврейской колонизации. Еврейские колонисты, естественно, не могли ожидать той же степени защиты жизни и имущества в Восточной Палестине, как в Западной. Они должны, как и пионеры в других странах, быть готовы защищать свои поселения от набегов и местных беспорядков. То, что Восточная Палестина станет доступной еврейским колонистам, поведет, следовательно, отнюдь не к увеличению военного бремени мандатных властей, но к весьма обещающей перспективе его постепенного уменьшения и, в конечном итоге, сведения на нет, поскольку проблема защиты всей Иорданской долины может быть удовлетворительно разрешена только при обустройстве на постоянное проживание миролюбивого населения по Трансиорданскому плато".

Тот факт, что французы, а не арабы контролировали Дамаск, Вейцман привел как довод против дальнейшей необходимости сохранять Хиджазскую железную дорогу в качестве коридора между арабским Хиджазом и Дамаском. Он, таким образом, предположил, что британское правительство теперь может счесть "наилучшим на сегодняшний день, по крайней мере, не проводить окончательную восточную границу помимо пустыни, но попросту наладить меры по охране мусульманских интересов на Хиджазской железной дороге". Если же британское правительство сочтет, тем не менее, что предпочтительно определить подобный коридор, "следует ясно признать, что поля Гилеада, Моава и Эдома вместе с реками Арнон и Яббок, не говоря уже о Ярмуке, использование которой гарантировано по недавно подписанной конвенции [с Францией], исторически, географически и экономически связаны с Палестиной и что от этих полей теперь, когда плодородные равнины к северу отделены от Палестины и переданы Франции, зависит успех Еврейского национального очага. Трансиордания испокон веков является неотделяемой и жизненно важной частью Палестины. Здесь впервые раскинули шатры племена Реувена, Гада и Менаше и здесь они пасли свои стада. И хотя Восточная Палестина никогда, наверное, не будет иметь исторического и религиозного значения, равного Западной, для экономического будущего национального очага она может значить больше. Западная Палестина не располагает большими незаселенными пространствами, кроме Негева на юге, где колонизация может идти с размахом. Прекрасное трансиорданское плато, с другой стороны, простирается заброшенное и незаселенное, за исключением нескольких разбросанных поселений и кочующих бедуинских племен. В целом население районов под британским контролем значительно ниже 200.000 и, в среднем на каждую квадратную милю приходится менее 80 обитателей".

Вейцман далее описал экономические черты Трансиордании и их жизненную важность для восстановления Палестины: "Климат Трансиордании бодрящий и мягкий; земля плодородна; вопрос ирригации прост; холмы лесисты. Еврейское заселение может протекать с размахом и не беспокоя местное население. Сам экономический рост Цисиордании зависит от развития этих равнин, так как они представляют естественную житницу для всей Палестины, и без них Палестина никогда не сумеет стать самодостаточной экономической единицей и гордым национальным очагом".

Затем он коснулся арабской проблемы: "Британскому правительству необходимо учесть его обязательства перед арабским населением для удовлетворения его законных устремлений. Но лишение Палестины нескольких тысяч квадратных миль, скудно населенных и неухоженных, было бы слабым утолением арабского национализма, в то время как затруднится вся политика Его Величества по отношению к еврейскому очагу. Земли, простирающиеся на юго-восток от Маана упоминать нужным не считаю. Они, по всей видимости, будет включены или войдут в содружество с Хиджазским королевством. Но ясно, что, за исключением маленького коридора вдоль Хиджазской железной дороги, ничто к северу от Маана, кроме Дамаска, не представляет для арабского национализма существенной и давней ценности. Устремления арабского национального сознания сосредоточены на Дамаске и Багдаде, а не на Трансиордании"[1041]1041
  Вейцман. Письма, том X, № 135, Черчиллю, 1 марта 1921 г.


[Закрыть].

Ничто в каирских документах не свидетельствует о том, что тщательно сформулированное, даже горячее воззвание Вейцмана, – не говоря уже об обязательстве Великобритании по отношению к еврейскому народу, – обсуждалось или хотя бы было затронуто. Сэмюэл, который по этому единственному вопросу хранил верность своему сионистскому кредо, даже заслужив за своей спиной дозу ядовитых насмешек от бюрократов Иностранного отдела, по всей видимости не вымолвил ни слова протеста или сожаления по поводу отсутствия дискуссии по этому вопросу.

В тот период и много лет спустя существовал довод, что идея "арабской Трансиордании" следовала из обещания Мак-Магона шерифу Хусейну. И действительно, в докладной за четыре месяца до конференции Хьюберт Янг писал, что будет сложно отрицать довод об обещании в 1915 г. сэра Генри Мак-Магона признать независимость арабов в Трансиордании, хотя Палестина намеренно исключалась"[1042]1042
  Отдел парламентских документов, отдел колоний 732/3 – и иностранный отдел Е14959/9/44, 29 ноября 1920 г.


[Закрыть].

Даже если такое обещание имело место, это означало бы, что восточная территория Палестины была обещана дважды, что существуют два "истца". Но единственный авторитетный эксперт по сути письма Мак-Магона, сам сэр Генри (не присутствовавший на Каирской конференции) фактически этот довод уничтожил. Он писал: "Я не использовал Иордан, чтобы переделить границы южной территории, поскольку считал, что в последующих стадиях переговоров желательно найти более подходящую в будущем линию к востоку от Иордана и между этой рекой и Хиджазской железной дорогой"[1043]1043
  Отдел парлам. документов, отдел по колониям 733/35/384, Мак-Магон к Шакбергу, 12 марта 1922 г.


[Закрыть].

На увертюре к вооружению Абдаллы в Трансиордании отчетливо проступают следы манипуляций по подготовке почвы, о чем не было известно Черчиллю, и чего, возможно, даже Сэмюэл не распознал. Согласно общепринятому описанию происшедшего в Каире, участников захватила врасплох новость, что Абдалла вошел в Трансиорданию и грозит напасть на французов в Сирии. Но 4 марта, за шесть дней до открытия конференции де Кэ отреагировал на заявление британцев о способности обитателей Трансиордании к самоуправлению заявлением, что этим "продемонстрировано, что они решили позволить приверженцам шерифа захватить Трансиорданию и не могут предотвратить установление Абдаллой суверенитета"[1044]1044
  Документы французского иностранного отдела, Левант-Палестина, ящик 12, том VI. Де Кэ в иностр. отдел.


[Закрыть].

Спустя три дня де Кэ ссылается на сообщение генерала де ла Ревера французскому военному министру о действиях агентов Абдаллы, включая и его брата Али, против Франции, "с замыслом предотвратить неудовлетворительный исход на приближающейся Каирской конференции"[1045]1045
  Там же.


[Закрыть]. Он также добавляет, что Абдалла будет «сердечно» принят англичанами.