Текст книги "Русская философия. Энциклопедия"

Автор книги: М. Маслин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 138 страниц)

С о ч.: Проблемы поэтики Достоевского. М., 1972; Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М., 1965; Эстетика словесного творчества. М., 1979; Вопросы литературы и эстетики. М., 1975.

Л и т.: Библер В. С. Михаил Михайлович Бахтин, или Поэтика культуры. М., 1991; М. М. Бахтин как философ. М., 1992; М. Бахтин и философская культура XX века. Спб., 1991; М. М. Бахтин: pro et contra: В 2 т. Спб., 2001–2002.

Д. А. Силичев

БАХТИН Николай Михайлович (20.03(1.04). 1894, Орел -9.07.1950, Бирмингем, Великобритания) – философ, филолог, старший братМ. М. Бахтина. В 1912 г., закончив 1 – ю Виленскую гимназию, переехал в Одессу и поступил в Новороссийский ун-т на историко-филологический ф-т, в 1913 г. перевелся в Петербургский. Здесь его и застигла 1 – я мировая война, не давшая завершить образования. К началу Февральской революции Б. закончил Николаевское кавалерийское училище, в октябре 1918 г. вступил в Добровольческую армию, участвовал в боях, после разгрома белой армии эмигрировал. Был завербован на 5 лет в Иностранный легион, воевал в Алжире. После тяжелого ранения вышел в отставку и в 1924 г. перебрался в Париж. Здесь он становится сотрудником еженедельника (с сер. 1927 – ежемесячника) «Звено», где пишет статьи по литературе, филологии, философии. Говоря о Б. – философе, обычно упоминают о его «ницшеанстве» и «кантианстве», сам он отмечал и воздействие на него идей Ф. Ф. Зелинского, Гуссерля, несомненно и влияние на Б. работ П. Валери, значительную роль в формировании его взглядов сыграла эллинская культура. Многое в его мировоззрении определил опыт Иностранного легиона: обыденность риска, ситуации волевого решения. Умение из мн. направлений сделать выбор, мужество отказаться от мн. возможностей в пользу одной становятся лейтмотивом его философских и филологических работ. В поле внимания Б. были и мыслители прошлого (Ницше, К. Н. Леонтьев, Паскаль), и совр. течения философии (фрейдизм, неотомизм, шпенглерианство и др.), новые идеи в филологии (здесь особенно выделяются работы о формальном методе, к-рый, согласно Б., имеет свои ограничения, он способен дать ценные результаты в раскрытии структуры любого словесного объекта, однако лишь общее, философское уяснение природы целостного слова дает последнее основание всем частным методам). Ряд статей и выступлений Б. был посвящен совр. поэзии, переживающей, по его мнению, кризис, к-рый определяется изменениями в языковом сознании. Изначально поэтическое слово было заклинательным, произносимым. В такой поэзии отчетливей и тверже логический остов, а сам материал распределен во времени, со своими кульминациями и спадами. В новейшей поэзии на передний план выходит «незвучащая музыка» слова, тем самым затушевывается ее логический строй. Поэзия становится «келейной», превращается в искусство тончайших узоров, в к-рые надо вникать внимательно и многократно. Такая «мыслимая» поэзия, удаляя звук, умалила и смысл. Поэт-заклинатель (Орфей) сменился поэтом-ремесленником, к-рый изготовляет безделушки для узкого круга любителей. С 1926 г. на страницах «Звена» появляются диалоги и «разговоры» Б.: «О современности», «Похвала смерти», «О созерцании», «Об оптимизме», «О разуме» и др. Несомненно, в выборе жанра сказалось стремление следовать античной традиции, хотя не менее очевидно и влияние традиции рус. («Русские ночи» Одоевского, «Три разговора» В. С. Соловьева, «На пиру богов» Булгакова и др.). Среди героев этих произв. часто встречаются «Поэт», «Философ» и «Филолог», и, поскольку сам Б. в разные годы жизни выступал в каждой из этих «ролей», решить с полной определенностью, кто из героев диалогов и разговоров представляет взгляды самого Б., не всегда возможно. В целом эти произв. подобны фрагментам длительного спора с самим собой. Кульминацией его творческой деятельности в эмиграции стали лекции на тему «Современность и наследие эллинства» (1. «История и миф», 2. «От Гомера к трагедии», 3. «Торжество и разложение трагической концепции мира» и 4. «О возможности и условиях нового Возрождения»), прочитанные в феврале – нач. марта 1927 г. (краткое изложение см.: Звено. 1927. 20 и 27 марта). Этот лекционный цикл сделал имя Б. популярным, и его идеи нашли отражение в его последующих итоговых работах. В «Антиномии культуры» (Новый корабль. 1928. № 3) Б. вскрывает трагедию человеческого самосознания. По его мнению, для человека культура – это и средство оградить себя от враждебных сил хаоса, перед к-рыми он беззащитен, и орудие самоутверждения: человек хочет с ее помощью навязать свой порядок природе, надчеловеческому строю вещей и тем самым стать свободным. Но, совершенствуя культуру, он, перестав быть рабом стихийных космических сил, попадает в еще большую зависимость от самой культуры, и даже его восстание против нее уже предусмотрено в ней и учтено. Из орудия самоутверждения культура с неизбежностью становится для человека орудием самоотрицания. Отвергнуть путь творчества, созидания культуры, к-рая несет в себе свое отрицание, человек не может, и эта антиномия может быть преодолена только вместе с его бытием. Эссе «Разложение личности и внутренняя жизнь» (Числа. 1930/31. № 4) – последняя работа Б., опубликованная им на рус. языке. Здесь он обращается к двойственности существования совр. человека, жизнь к-рого проходит одновременно в двух независимых друг от друга планах: внешнем (сон, еда, служба) и внутреннем (мысли, чувства). Если в живой природе между желанием или внешним воздействием и последующим действием нет никакого несоответствия, т. е. налицо полное тождество внешнего и внутреннего, то человек, обладая сознанием, свободой выбора между несколькими равно осуществимыми действиями (а также и свободой уклониться от активного выбора), приходит к разладу между внешней и внутренней жизнью. Свое единство, цельность человек должен еще завоевать. Но это возможно лишь тогда, когда сознание выполняет роль предварения действия. Цельность личности – в умении утвердить одни возможности и мужественно отречься от др., чтобы в действии (физическом или мыслительном) достигнуть творческого тождества внешнего и внутреннего. Если же сознание превращается в самоцель, то человек погружается во «внутреннюю жизнь», питая ее суррогатами действительной жизни: совр. искусством, газетами, алкоголем, и тем самым отказывается от цельности. Когда он жадно цепляется за все противоречивые возможности или трусливо пасует перед выбором, когда он ищет свое «Я» через самоанализ и интроспекцию (как, напр., в романах М. Пруста), он находит лишь душевные атомы, не связанные друг с другом психические клочки: личности при нарушении живого тождества внешнего и внутреннего уже нет. В 1932 г. Б. переселился в Великобританию (к этому времени он успел закончить Сорбонну), где начинается новая страница в его жизни. Здесь он получил степень доктора филологии, преподавал в Бирмингеме. К нач. 2-й мировой войны Б. стал коммунистом. Его творчество англ. периода (лекции и эссе) было собрано в кн.: Bachtin N. Lectures and Essays. Birmingham, 1963.

С о ч.: Из жизни идей: Статьи. Эссе. Диалоги. М., 1995.

Л и т.: Адамович Г. Литературные беседы // Звено. 1927. 13 марта; Он же. Памяти необыкновенного человека // Новое русское слово. 1950. 24 сентября. С. 8; Грибанов А. Б. Н. М. Бахтин в начале 1930-х годов (К творческой биографии) // Шестые Тыняновские чтения. Рига; М., 1992; Осовский О. Е. Николай Бахтин на страницах журнала «Звено» (1926–1928) // Российский литературоведческий журнал. 1994. № 4.

С. Р. Федякин

БАШКИН Матвей Семенович (ум. не ранее 1554) – вольнодумец XVI в. Принадлежал к т. наз. Избранной тысяче дворян. Оказался невольно связан с боярской оппозицией. В результате ложных доносов был обвинен в отрицании Троицы, уничижении божественной сущности Христа и Св. Духа (на том основании, что сочинил молитву к единому началу – Богу Отцу). Церковный собор признал Б. виновным в ереси. В 1553 г. заточен в Иосифо-Волоко-ламский монастырь. Через полгода состоялся новый собор, после к-рого, предположительно, он был сожжен. Б, представляет собой яркий пример рус. средневекового правдолюбца, искателя добра и справедливости. Вслед за Нилом Сорским и др. белозерскими старцами ставил «сущность выше формы, внутреннее выше внешнего» (Костомаров), отстаивал принципы любви, равенства и братства всех людей, присущие первоначальному христианству. Своих холопов отпустил на волю, уничтожив кабальные записи. Критиковал различные злоупотребления в религиозной и социальной сферах, при этом призывал не поддаваться вражде, ненависти и др. мирским соблазнам. Собственных соч. не сохранилось. О воззрениях Б. можно узнать из двух «жалобниц» Симеона и Сильвестра, Соборной грамоты в Соловецкий монастырь о заключении игумена Артемия и из послания Ивана Васильевича Максиму Греку о ереси Б.

Лит.: Кшбанов А. И. Реформационные движения в России в XIV-нач. XVI в. М., 1960.

Е. Н. Бутузкина.

БЕЗОБРАЗОВА Мария Владимировна (29.05(10.06). 1857, Петербург – 2(15).09.1914, Москва) – философ и историограф рус. философии. Изучала философию в Лейпцигском, Цюрихском ун-тах. В 1891 в Бернском ун-те получает степень доктора философии за диссертацию, основанную на материалах по древнерус. философии рукописных отделов библиотек Москвы, Петербурга, Киева. Вернувшись в Россию, читает публичные лекции и в 1892 г. издает свой первый сб. статей «Философские этюды». Б. принимала активное участие в открытии первого в России «Русского женского взаимно-благотворительного общества» (1895), а в 1910 – основала «Этическое общество». Собственную философскую позицию (вслед за нем. философом Р. Эйкеном – ее наставником в философии) определяла как «этический идеализм». Ей же принадлежала идея создания Петербургского философского об-ва. Анализируя рус. философию, Б. усматривает в ней склонность к этике и мистицизму, с одной стороны, и к материализму – с другой. Мистицизм проявил себя в аскетизме Древней Руси, масонстве XVIII в., теософии кон. XIX в. Материализм же обнаруживается во влиянии, какое в XVIII в. имели энциклопедисты, а в XIX в. – Бюхнер и Молешотт. Вместе с тем, считает Б., возможен вопрос: «Не в этике ли укоренен и мистицизм и материализм и не из практической ли философии выводится философия теоретическая? Не следует ли из этого тот вывод, что основные вопросы русских облачались в этическую проблему и выражались в форме „как должно жить“? В таком случае, развитие нашей философии должно было бы быть своеобразным и, возможно, оригинальным». Первый период истории рус. философии, по мнению Б., длился с X по 1-ю пол. XVI в., второй – со 2-й пол. XVI и до кон. XVIII, третий – с кон. XVIII и до кон. XIX в. Диссертация Б. была посвящена в основном изучению первого периода. В этот период «отцом русской философии», по ее мнению, явился болгарский экзарх Иоанн, поскольку он своими переводами византийских трактатов по философии «способствовал созданию славянского философского языка и многие из использованных при этом терминов до сих пор употребляются в русском языке». В своей диссертации Б. анализировала «Диоптру» Филиппа Пустынника (в списках XIV–XVI вв.), «Пчелу» (в списках XIV–XVII вв.), монастырский Устав Нила Сорского и ряд др. источников по древнерус. философии. Из ее работ по истории рус. философии следует отметить также «Психологию XVIII в.», «Тайная тайных» (см.: Исследования, лекции, мелочи. Спб., 1914).

Соч.: Философские этюды. М., 1892; Заметка о «Диоптре». Спб., 1893; Краткий обзор существенных моментов истории философии. М., 1894; О великой науке Раймунда Люллия в рукописях XVII века. Спб., 1894; Что такое введение в философию? (Из лекций, читанных в Педагогическом музее военно-учебных заведений в С.-Петербурге) // Вопросы философии и психологии. 1897, № 37; Творения Св. Дионисия Ареопагита. Сергиев Посад, 1898; Изречения Св. Кирилла и Послания митрополита Никифора. Спб., 1898; Публичные лекции. М., 1901; Мысли, афоризмы и негативы. Спб., 1902; Розовое и черное из моей жизни. Спб., 1911; О безнравственности. Спб., 1911; Из одного альбома. Спб., 1912; Исследования, лекции, мелочи. Спб., 1914.

Лит.: Ванчугов В. В. Женщины в философии: Из истории философии в России XIX – нач. XX в. М… 1996.

В. В. Ванчугов

БЕЛИНСКИЙ Виссарион Григорьевич (30.05(11.06). 1811, Свеаборг, ныне Суоменлинна, Финляндия -26.05(7.06). 1848, Петербург) – социальный мыслитель, литературный критик и публицист. В 1829–1832 гг. учился как «казеннокоштный» студент на словесном отд. философского ф-та Московского ун-та. Написанная им в 1830 г. антикрепостническая драма «Дмитрий Калинин» была запрещена к публикации Московским цензурным комитетом. В 1833 г. Б. сблизился со Станкевичем и участниками его философского кружка (К. С. Аксаковым, М. А. Бакуниным, Боткиным, Катковым и др.), познакомившими его с нем. философией. В 1834–1836 гг. Б. стал ведущим критиком в изданиях Надеждина «Телескоп» и «Молва»; опубликовал принесшие ему широкую известность «Литературные мечтания» (1834) и др. произв. Позднее, переехав из Москвы в Петербург, сотрудничал в «Отечественных записках» (1839–1846) и «Современнике» (с 1846). В статьях и литературных обзорах Б. глубоко проанализировал творчество совр. ему писателей – Жуковского, Пушкина, М. Ю. Лермонтова, Гоголя, Достоевского, А. В. Кольцова, И. С. Тургенева, Н. А. Некрасова и др. – и на мн. из них оказал влияние. Он отстаивал принципы реализма, «натуральной школы», яркими представителями к-рых считал Пушкина и Гоголя. Работы Б. имели большой успех, особенно в студенческой среде. «На его статьях воспитывалась вся учащаяся молодежь», – писал Герцен в работе «О развитии революционных идей в России» (1851). И. С. Аксаков вспоминал: «Много я ездил по России: имя Белинского известно каждому сколько-нибудь мыслящему юноше… Нет ни одного учителя гимназии в губернских городах, который бы не знал наизусть письма Белинского к Гоголю» (Иван Сергеевич Аксаков в его письмах: В 4 т. М., 1892. Т. 3. С. 290). Философские воззрения Б. претерпели сложную эволюцию: от увлечения нем. идеалистической философией, и особенно Гегелем в период т. наз. «примирения с действительностью» (1837–1839), критик перешел на позиции отрицания совр. ему действительности, критического отношения к гегелевской философии; эволюционировал в сторону материалистического мировоззрения, разделял взгляды Герцена, изложенные в его «Письмах об изучении природы» (1844–1845). Большой интерес представляют социально-философские взгляды Б., его учение о чеювеке, об-ве и истории, изложенные в работах 40-х гг. В них он рассматривал об-во как живой социальный организм («идеальную личность»), трактуя историю как необходимый и закономерный процесс. Говоря о диалектике общественного развития, Б. подчеркивал, что личность есть предпосылка и продукт истории, субъект исторического творчества. Отправным пунктом его размышлений о человеке и об-ве было неприятие панлогизма Гегеля. Провозгласив идею освобождения личности от «гнусных оков неразумной действительности», он выступил с критикой гегелевской философии истории. Субъект у Гегеля, писал он, «не сам себе цель, но средство для мгновенного выражения общего, а это общее является у него в отношении к субъекту Молохом…» (Поли. собр. соч. Т. 12. С. 22). Для Б. же судьба субъекта, личности важнее гегелевской всеобщности (Там же). Считая конкретного индивида субъектом и целью истории, Б. вместе с тем подчеркивал огромное влияние на человека об-ва. «Создает человека природа, – писал он, – но развивает и образует его общество» (Т. 7. С. 485). Человек, по его словам, зависит от об-ва и в образе мыслей, и в образе своего действия; зло скрывается не в человеке, а в об-ве; не природа, а социальные порядки – причина того, что «личность у нас только наклевывается, оттого гоголевские типы у нас – пока самые верные русские типы» (Т. 12. С. 433). Б. затрагивал понятия «потребность», «интерес», «цель», к-рым отводил особую роль при обосновании принципа активности личности. Человек, по Б., являясь частью природы, деятельно ей противостоит: «Человек бывает животным только до появления в нем первых признаков сознания; с этой поры он отделяется от природы и, вооруженный искусством, борется с нею всю жизнь свою» (Т. 6. С. 452). Посредством труда человек изменяет то, что дано ему природой, совершенствуется сам. Присущее человеку активное отношение к действительности основывается на необходимости удовлетворения жизненных потребностей. Анализируя роман Э. Сю «Парижские тайны», Б. отмечал, что энтузиазм и активность народ проявляет лишь в том случае, когда отстаивает свои интересы. Он подчеркивал значение идеала, цели в процессе развития социальной активности: «Без цели нет деятельности, без интересов нет цели, а <без> деятельности нет жизни»; источником интересов, целей и деятельности является «субстанция общественной жизни» (Т. 12. С. 67). Б. отмечал, что к осознанию необходимости определенного исторического действия сначала приходят отдельные личности, к-рые и выступают его инициаторами, формулируя цель социального преобразования. Эта особенность цели в формировании активности масс и обусловила его пристальный интерес к вопросу о взаимоотношениях гения (выдающейся личности) и народа в ходе развития об-ва. Значительным вкладом в разработку проблемы личности явились взгляды Б. на свободу деятельности. Он исходил из того, что индивид в наибольшей степени проявляет активность в той области социальной жизни, где чувствует себя человеком, утверждает себя как личность. Поэтому он не может примириться с действительностью, к-рая лишает его средств к развитию, и в первую очередь стремится создать условия, позволяющие ему реализовать и совершенствовать свои способности. Отсюда Б. делал вывод, что нормальное развитие личности и проявление ее активности возможно лишь в об-ве, свободном от эксплуатации; будущее России и всего человечества он связывал с социализмом. В 1841 г. в письме к Боткину он писал: «Итак, я теперь в новой крайности, – это идея социализма, которая стала для меня идеею идей, бытием бытия, вопросом вопросов, альфою и омегою веры и знания» (Т. 12. С. 66). Свои идеи Б. отстаивал, в частности, в полемике с А. С. Хомяковым и др. идеологами славянофильства («Взгляд на русскую литературу 1846 года», «Письмо к Гоголю» (1847) и др. работы). Б. считал высоконравственной деятельность, направленную на защиту интересов угнетенных масс и посвященную делу их освобождения. В отзыве на роман Достоевского «Бедные люди» он писал: «Честь и слава молодому поэту, муза которого любит людей на чердаках и в подвалах и говорит о них обитателям раззолоченных палат: „Ведь это тоже люди, ваши братья!“ Б. одним из первых начал осмысление темы „личность и история“.

„личность и общество“, и эта тема особенно обстоятельно и остро разрабатывалась рус. мыслью. Разработку этой темы с различных теоретических позиций продолжили мн. отечественные мыслители. Влияние Б. на развитие рус. философской и общественной мысли подчеркивали Чернышевский, Достоевский, Плеханов, Бердяев, Розанов, Ленин, Шпет, Зеньковский и др.

С о ч.: Поли. собр. соч.: В 13 т. М., 1953–1959; Литературное наследство. М» 1948–1951. Т. 55–57.

Лит.: Чернышевский П. Г. Очерки гоголевского периода русской литературы // Поли. собр. соч. М., 1947. Т. 3; Розанов

B. В. В. Г. Белинский // Розанов В. В. О писательстве и писателях. М, 1995; Плеханов В. Г. Белинский и разумная действительность // Избр. филос. произв.: В 5 т. М, 1958. Т. 4. С. 417–467; Он же. В. Г. Белинский // Там же. С. 468^197; Ленин В. И. Из прошлого рабочей печати в России // Поли. собр. соч. Т. 25; Иванов-Разумник Р. В. Книга о Белинском. Пг, 1923; Щукин

C. Е. Белинский и социализм. М., 1929; Зеньковский В. В. История русской философии. Л., 1991. Т. 1, ч. 2. С. 59–72; Кирпо-тин В. Я. Достоевский и Белинский. М., 1960; Поляков М. Я. Виссарион Белинский. Личность – идеи – эпоха. М., 1960;№-чаева В. С. В. Г. Белинский. Жизнь и творчество. 1836–1841. М., 1961; Она же. В. Г. Белинский. Жизнь и творчество. 1842–1848. М, 9Ы,Хайкин А. Л. Этика Белинского. Тамбов, 1961; Апрышко П. П. В. Г. Белинский как идеолог русской революционной молодежи и современность // Современная идеологическая борьба и молодежь. М., 1973; Григорян М. М. Белинский и проблема действительности в философии Гегеля // Гегель и философия в России. М., 1974; Филатова Е. М. Белинский. М., 1976; Соболев П. В. Эстетика Белинского. М., 97S;Lampert Е. Studies in Rebellion. L., 1957. P. 3–78; Russian Philosophy. Chicago, 1965. Vol. LP. 3-15, 232–285;PomperPh. The Russian Revolutionary Intelligentsia. N. Y., 1970. P. 1–52; История русской философии / Под ред. М. А. Маслина. М., 2007. С. 165–172.

П. П. Апрышко

БЕЛОВ Павел Тихонович (19.12.1910(1.01.1911) – 8.10.1977, Москва) – историк рус. философии, д-р филос. наук, проф. В 1933 г. окончил рабфак и поступил в МИФЛИ. В 1939–1941 гг. работал в ВПШ. В 1941–1945 гг., во время Великой Отечественной войны находился на политической работе в армии. В 1947 г. защитил кандидатскую диссертацию, посвященную мировоззрению Писарева. Преподавал в АОН при ЦК КПСС и в МГУ. В 1952–1955 гг. занимал должность зав. сектором диалектического материализма Ин-та философии АН СССР, затем преподавал в ряде учебных заведений. Б. одним из первых обратился к исследованию философского наследия рус. естествоиспытателей, взгляды к-рых характеризовал как один из видов философского материализма.

С о ч.: Материализм Сеченова. М., 1949; И. В. Мичурин как диалектический материалист. М., 1949; Основные этапы истории социалистических учений. М… 1958; Философия выдающихся русских естествоиспытателей 2-й пол. XIX – нач. XX в. М., 1970.

Г. В. Жданова

БЕЛОСЕЛЬСКИЙ-БЕЛОЗЕРСКИЙ Александр Михай лович (1752-28.12.1809/7.01.1810, Петербург) – дипломат, философ, литератор. Происходил из старинного княжеского рода. Получил образование в Лондоне, где его дяди граф П. Г. Чернышев был посланником, и в Берлине у Д. Тьебо – члена Прусской академии, секретаря Фридриха II. Образовательные задачи выполнило и его знакомство в 1775–1778 гг. с музеями, театрами, музыкальными салонами Франции и Италии. Б.-Б. знал лично или состоял в переписке с Вольтером, Руссо, Мармонтелем, Лагарпом, Делилем, Нежоном и др., в общении с к-рыми формировалось его мировоззрение. Первая же опубликованная им работа – послание к Вольтеру (Mercure de France. 1775. Mai. P. 176–178) содержала изложение его философских взглядов. Б.-Б. был членом Российской Академии (с 1800), Академии наук (с 1809) и Академии художеств, а также членом Академии словесности в Нан-си и Академии древностей в Касселе. С 1779 г. Б.-Б. на дипломатической службе: посланником в Дрездене (до

1790), при посольстве в Вене (до 1792), посланником в Сардинии (до 1793). Дальнейшую службу продолжил при дворах Павла и Александра I. В истории рус. философии имя Б.-Б. известно мало, гл. обр. потому, что его работы, такие, как «Dianyologie, ou Tableau philosophique de l'entendement» (Dresden, 1790; Londres, 1791; Freiberg,

1791) («Дианиология, или Философические картины познания»), и др. не переведены на рус. язык. В 1795 г. «Дианиология» с письмом И. Канта, назвавшего ее «прекрасной работой», была подготовлена к печати на рус. языке, но издание не состоялось.

С о ч.: Дианиология // Историко-философский ежегодник. 1988. М., 1988.

Лит.: Алексеева Е. Г. «Зеленый альбом». Жизнь и деятельность князя Александра Михайловича Белосельского-Белозерского. Нью-Йорк, 1958; ГулыгаА. Из забытого // Наука и жизнь. 1977. № 3; Mazon A. Deux Russe ecrivains francais. Alexandre Beloselski et la prince Elim. P., 1964; Гулыга А. В. A. M. Бело-сельский и его трактат «Дианиология» // Историко-философский ежегодник. 1988. М., 1988.

Б. В. Емельянов

БЕЛЫЙ Андрей (псевд. Бориса Николаевича Бугаева) (14(26).10.1880, Москва – 8.01.1934, Москва) – философ, теоретик символизма, поэт, публицист, литературовед, заложивший основы новой науки – ритмологии. Род. в семье математика Бугаева, декана физико-математического ф-та Московского ун-та. Учился на естественном отд. физико-математического ф-та, а затем на филологическом ф-те Московского ун-та. Уже в первой журнальной статье «Певица» (1902) Б. противопоставил плоско-геометрическому пониманию жизни ее глубинное, временное, религиозно-эстетическое видение. Живое творчество жизни лежит в основании всех форм знания и творчества – это центральная идея Б., к-рой он придерживался на протяжении всей своей деятельности. Живая жизнь есть жизнь, «в которой расплавлена, как в свободе, необходимость, или это есть жизнь, из которой необходимость изъята вовсе» (Арабески. Книга статей. М., 1911. С. 216). В противоположность литературному символизму, объявившему себя новой школой в поэзии, Б. формулирует иные задачи символизма: «…теория символизма будет не теорией вовсе, а новым религиозно-философским учением, предопределенным всем ходом западноевропейской мысли» (Символизм. Книга статей. М., 1910. С. 140).

Кризис европейской цивилизации, утверждал он, преодолим радикальной постановкой нового взгляда на сферы творчества, знания, сознания. Выдвижение на первый план проблемы сознания, характерное для рус. религиозно-философского возрождения нач. XX в., реализовыва-лось по-разному. Б. выбирает путь не богословствования, а «софийности», связанный с разработкой религиозного гнозиса, имеющего целью преодолеть антиномии между теорией знания и религиозным опытом. Лишь этот путь дает возможность преодолеть разрыв между верой и знанием, созерцанием и действием, свободой и необходимостью. Он имеет целью понимание знания как «веденья», в к-ром мысль действует по законам свободы. Формирование «учения свободной мысли» связывается Б. с решительным пересмотром проблемы сознания в предшествующей философии. Co-знание как «связь знаний» новоевропейская рационалистическая философия рассматривала как статику, где «со» утверждалась как форма мысли (трансцендентальное единство апперцепции у И. Канта). Прежний рационализм мыслился как «методологический», где «метод» понимался как прием обработки научных данных. Отсюда господствующее положение науки и сведение философии к научно-позитивному типу знания. Философ-символист, заявляет Б., берет на себя задачу сбросить познавательные предпосылки сознания и с помощью внутреннего знания (мудрости) пробиться через механические градации методов, форм, систем к истокам живой мысли. Процесс «сбрасывания» познавательных форм Б. называет «эмблема-тизацией смысла». В связи с этим необходим новый тип рациональности, связанный с раскрытием в нас внутреннего пути мысли. Лишь с осознания этого «пути мысли» как само-со-знания сознание превращается в живое, человеческое мышление, обретая историю и лик. Динамика живой мысли выявляется не в формально-логических законах, но в ритмико-стилистических закономерностях зримо-музыкальных мысле-форм. Открытие внутреннего пути мысли начинается с осознания ее онтологических, софийных основ. Философия родилась как эрос, устремленность к мудрому знанию, Софии. Сузив же сферу мысли рассудочным знанием, совр. философия, по Б., отрезала мысль от ее живого источника: «…в ней очищенный разум, или кантовский разум… кидается в пропасти безбытийного смысла» (На перевале. Т. 3. Кризис культуры. Пб., 1920). Поэтому ссохшаяся склеротическая мысль не способна осмыслить проблемы истины и смысла человеческого бытия: «…если знание есть еще и знание смысла жизни, то наука еще не знание» (Символизм. С. 56). Попытка же вывести мировоззрение из системы точных наук привела к тому, что мир истолковывается не универсально, но специальным образом, «философию как специальную науку превращали в разное время в историю философии, социологию, психологию и даже термодинамику; это происходило потому, что в разное время разные методы частных наук давали ответы на вопросы о смысле жизни» (Символизм. С. 53). Усилия Б. раскрыть личностно-творческие, бытийственные основания всех форм жизни, знания и творчества приводят его к убеждению, что «смысл жизни не в объекте ее, а в объективируемой личности… Творчество жизни есть тайна личности: объективные цели жизни (созидание науки, искусства, общества) – внешние эмблемы творческих тайн, переживаемых лично. Умение жить есть индивидуальное творчество, а общеобязательные правила жизни – маски, за которыми прячется личность» (Арабески. С. 215). Совр. искусство и философия раскололи целостность человеческого «Я» на чувственного сенсуалиста и методологического рассудочника. История живого, целостного человека, по мнению Б., начинается лишь с осмысления его как существа духовного. В раскрытии духа как заданной полноты всечеловечества реализуется живой, творческий смысл жизни человека, считал он. Критикуя прежний рационалистический подход к пониманию сознания, Б. вместе с тем резко критиковал догматизм христианской церкви. Вера в «неразумного» Бога мертво-обрядовой церкви не способна раскрыть духовный импульс, заложенный в учении Христа. «Нигде, – отмечал он, – революционный пафос не достигал такой напряженности, как в тех нападках, которыми новое религиозное сознание обрушивается на историческую церковь. Неудивительно, что в стремлении доказать религиозную правду своих идей они должны обратиться к свободному человеческому сознанию. Они берут человека, и только человека, независимо от национальных и классовых предрассудков» (Социал-демократия и религия // Перевал. М., 1907. № 5. С. 28). Христианское учение словами апостола Павла «Не я, но Христос во мне я» раскрепостило человеческое «Я», открыв ему путь бесконечного совершенствования. Символические устремления Б. к созданию учения живой жизни, мысли, сознания и культуры совпали с осн. положениями антропософского учения Р. Штайнера, с к-рым он познакомился в 1912 г. в Германии. Говоря о влиянии Р. Штайнера, он отмечал, что его символизм стал лишь еще «символичнее». Эволюцию своих взглядов после знакомства с антропософией Б. определил как переход от «идеи организации знания в органику организации». В работах «Кризис жизни», «Кризис мысли», «Кризис культуры», «Кризис сознания», «Лев Толстой и кризис сознания», написанных Б. в 20-х гг., раскрывается органика живой мысли, сознания как культуры мысли. Оторванная от религиозного корня культура, по Б., становится распутной и беспутной. Лишь в раскрытии всечеловеческой, универсальной целостности человек реализует стремление к истине, добру и красоте, обретая смысл и путь жизни. В личностном пути жизни Б. стремился не к одномерности, последовательности и доказательности, но к раскрытию своего «Я» в многоли-кости творчества. Попытка уложить его в «прокрустово ложе» только писательской деятельности всегда вызывала в нем бурный протест: «Осуществленная моя жизнь писателя – лишь одна из возможностей для себя, к себе, как к писателю, относился рассеянно, нехотя, с юмором: иногда – с явной злостью» («Я». Эпопея // Записки мечтателей. М., 1919. № 1.С. 45). Стремясь к духовному преображению жизни, Б. активно работал на общественном поприще. Он был председателем Петроградской и Московской Вольно-философской ассоциации; председателем Вольно-философской ассоциации в Берлине (1921–1922), председателем теоретического отдела ин-та театральных знаний в Петрограде (1920), лектором и консультантом