Текст книги "Русская философия. Энциклопедия"

Автор книги: М. Маслин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 106 (всего у книги 138 страниц)

С о ч.: Философия духа или социология (учение Всемира) // Русский космизм: Антология философской мысли. М., 1993. С. 52–63; Учение Всемир. Инженерно-философские озарения. М., 1995.

Лит.: Семенова С.Г. "Бесконечное ближение человечества к Богу". А.В. Сухово-Кобылин как мыслитель // Свободная мысль. 1993. № 5. С. 105–111.

С. Г. Семёнова

Т

ТАНЕЕВ Владимир Иванович (24.08(5.09). 1840, Владимир -21.10.1921, д. Демьяново Клинского у. Московской губ.) – философ, социолог, поэт, общественный деятель. Потомственный дворянин, адвокат, осуществлявший защиту участников «польского восстания» и «нечаевцев» (70-е гг.). После окончания Училища правоведения в Петербурге принимал участие в редактировании правовых актов судебной реформы. По своим взглядам социалист, испытал влияние народнического движения, имел непосредственные контакты с I Интернационалом. К. Маркс назвал его «преданным другом освобождения народа». Состоял членом об-ва испытателей природы при Московском унте, был инициатором «академических чтений» московской интеллигенции в «Эрмитаже» (1877–1904), на к-рых велись дискуссии по вопросам культуры, внешней и внутренней политики России, истории, социологии, нравственности. Т. печатался в журн. «Современник», «Отечественные записки», «Русские ведомости» и др. Большинство его трудов остались незавершенными. Теоретические интересы Т. концентрировались гл. обр. вокруг проблем обществознания: законосообразности общественной жизни, судеб России и славянского мира, международного рабочего и антивоенного движения. Социологические взгляды Т. представлены тремя незаконченными трудами: «Теория грабежа» (1870), «Ейтихиология» (1874–1876) и «Коммунистическое государство будущего» (1878). В трактате «Ейтихиология» (теория счастья) поставлены проблемы оптимальной организации производства, финансов, а также поднимается вопрос о «законе деятельности», способном возникнуть в об-вах «высокой организации» или «высшей цивилизации». В духе социальной утопии Т. прогнозировал возможности «стабильного стандарта жизни людей» в условиях «новой коллективности». Ему принадлежат также идеи о реформировании народного образования, развитии культуры, библиотечного дела, организации быта, труда, государственного аппарата, воспитании нового поколения граждан («Коммунистическое государство будущего»). Т. оставил значительное количество заметок по вопросам педагогики, записей о художественных и этнографических выставках, мемуарных характеристик видных представителей культуры, государственных и общественных деятелей. Ценный историографический материал содержат его заметки о прочитанных философских книгах и философско-литературных дискуссиях. В архивное наследие Т. входят также многочисленные записи, посвященные философии позитивизма, имевшей большое распространение в России сер. XIX – нач. XX в.

Соч.: Танеев В. И. Детство, юность. Мысли о будущем. М., 1959.

Лит.: Казьмин Б. П. Социально-политические и философские взгляды В. И. Танеева // Из истории социально-политических идей. М., 1955; Шкуринов П. С. Критика позитивизма В. И. Танеевым. М., 1965.

/7. С. Шкуринов

ТАРАСОВ Борис Николаевич (2.04.1947, г. Владивосток) – писатель, философ, литературовед, д-р филологических наук. Окончил романо-германское отд. филологического ф-та МГУ и аспирантуру Литературного ин-та им. А. М. Горького, где с 1988 г. возглавляет кафедру истории зарубежной литературы, а с 2006 г. является ректором. Тема докторской диссертации – «П. Я. Чаадаев и русская литература XIX века». Книга Т. «Паскаль» в серии «ЖЗЛ» (трижды переиздававшаяся) была отмечена всесоюзной премией им. М. Горького за лучшую первую книгу молодого автора. Биография фр. ученого и мыслителя была представлена в ней как своеобразное историко-философское исследование, соединившее в культурологическом синтезе личностную, религиозную, научную, социальную проблематику. Такой же подход характерен и для дважды переиздававшейся в той же серии книги Т. о Чаадаеве, в к-рой на основе архивных данных, редких и не вводившихся ранее в оборот документов и свидетельств проведена реконструкция неизвестных элементов биографии, интеллектуальной лаборатории, психологической личности, поворотных этапов жизненной и творческой эволюции «первого русского философа» (Пушкин), переход от декабристского идеалистического мировоззрения к христианскому, раскрыты экзистенциальный генезис и сам процесс возвратно-поступательного движения и драматической пульсации его мысли между религией и наукой, православием и католичеством, славянофильством и западничеством, культурной традицией России и Европы и социальным новаторством, между эвдемоническим и апокалипсическим восприятием истории. Опубликовал в полном составе «Философические письма», а также статьи и письма Чаадаева, дополнив их новыми материалами и прокомментировав. Т. – автор вступ. статей и ком-мент, к нескольким изданиям романов и «Дневника писателя» Достоевского, переводчик и комментатор историософских произв. Тютчева, к-рые рассматриваются в их системной полноте и широком русско-европейском контексте. В книгах «В мире человека», «Непрочитанный Чаадаев, неуслышанный Достоевский», «Куда движется история? (Метаморфозы людей и идей в свете христиан-ской традиции)» и др. эстетическая и философская проблематика творчества Пушкина, Гоголя, Толстого, Тютчева, Достоевского, К. Н. Леонтьева, П. Валери, К. Ясперса и др. писателей и мыслителей, своеобразие дискуссий западников, славянофилов и почвенников, особенности правления Александра 1 и Николая I раскрываются сквозь призму христианского понимания мира и человека, коренных антропологических представлений в рус. и зап. культуре и осн. тенденций в отечественной и мировой истории. Художественная и философская методология Достоевского характеризуется как пневматология, в к-рой истинное значение психологических, эстетических, политических, идеологических, социальных и иных проблем рассматривается в сопоставлении с основополагающим метафизическим образом человека, с его ощущением или осознанием собственной природы (образ и подобие Божие или «усиленно сознающая мышь»). В философско-публицистическом наследии Тютчева выявляется глубинная смысловая связь историко-антропологического процесса с воплощением в нем или невоплощением (или искаженным воплощением) христианских начал, а соответственно и с преображением «темной стороны», «исключительного эгоизма» поврежденной первородным грехом человеческой природы. В целом подчеркивается «невидимая» взаимосвязь между психологией и историей, между качеством душевно-духовного состояния и самосознания людей и действительным содержанием прогресса, а также прогностическое значение в отечественной культуре христианской антропологии, к-рая дает онтологически выверенный иерархический ключ для «внутреннего» понимания «внешних» процессов жизни. Т. обр., духовно-нравственные критерии и законы жизни становятся мерилом «высшего реализма», позволяющего яснее видеть, на какие (темные или светлые) начала человеческой души опираются разные социально-политические или культурно-эстетические явления и ценности определенной эпохи, и соответственно точнее постигать направление отдельных исторических этапов – вперед-вверх (к преображению внутреннего мира своих «субъектов»), или вперед-вниз (к апокалиптическому финалу).

Соч.: Собр. соч.: В 3 т. М., 2007; Паскаль. М., 1979 (2-е изд. 1982,3-е изд. 2006); Поиски правды. М., 1984; В мире человека. М., 1986; Чаадаев. М., 1986 (2-е изд. 1990); Этические взгляды 1 П. Я. Чаадаева. М., 1989; "Закон я" и "закон любви" (нравствен-I ная философия Ф. М. Достоевского). М., 1991; Куда движется j история?: (Метаморфозы людей и идей в свете христианской традиции). Спб., 2001; Николай I и его время: В 2 т. М., 2000] (2-е изд. 2002); "Мыслящий тростник": (Жизнь и творчество: Паскаля в восприятии русских философов и писателей). М., 2004; Историософия Ф. И. Тютчева в современном контексте. 1 М., 2006; Паскаль. М., 2007; Рыцарь самодержавия. М., 2007; 1 Человек и история в русской религиозной философии и клас-I сической литературе. М., 2007.

Л и т.: Рец. на кн. Б. Н. Тарасова: Соловьев Э. Биографиче-I ский анализ как вид историко-философского исследования // 1 Вопросы философии. 1981. № 9; Егоров В. Постижение истины //

Вестник РГНФ. 2004. № 4; Воропаев В. Обрезающая логика короткомыслия на службе разрушительных сил // Москва. 2000. № 10; Касаткина Т. Человек с молоточком // Новый мир. 2002. № 10; Степанян К. В ожидании "ускоренного апокалипсиса"? // Континент. 2003. № 116; Бочаров С. Тютчевская историософия: Россия, Европа и Революция // Новый мир. 2004. № 5; Доброхотов А. Избирательное сродство//Там же. 2005. № 7Ерчишин О. Т. "Мыслящий тростник" // Философские науки. 2006. № 7.

77. П. Апрышко

ТАРЕЕВ Михаил Михайлович (7(19). 11.1867, Козловские Выселки Михайловского у. Рязанской губ. – между 20.05 и 4.06.1934, Москва) – религиозный философ и богослов. Учился в Московской духовной академии, с 1902 г. – проф. академии по кафедре нравственного богословия. В предреволюционные годы Т. считался признанным авторитетом «в обосновании путей преодоления влияния социализма». Он отрицал не только атеистический, но и христианский социализм, не имеющий, по его мнению, точки опоры в Откровении, «поскольку Евангелие не затрагивает ни экономического строя общества, ни внешнего образа человеческой жизни». После революции Т. преподавал философию и политическую экономию в различных вузах страны. Большое значение для становления гносеологических воззрений Т. имели труды неокантианцев, особенно Г. Риккерта. Используя его учение о методах познания, Т. пытается провести научное разделение богословских дисциплин, выделяя два уровня: низший – догматическое богословие и высший – христианскую философию. В основе догматического богословия лежит метод генерализации, или «объективный метод». Сами догмы, по Т., выступают лишь как верования, источником к-рых является мистический опыт верующего, фиксируемые и возведенные на ступень общеобязательности церковью. Выявление обязательных аспектов возможно при помощи разума, поэтому рационализм – необходимый атрибут догматического богословия. Однако разум, по Т., способен лишь «внешне описать» догматы, сами религиозные истины ему недоступны. Догматы же хотя и играют определенную роль в церковной жизни, но они «не самое важное в христианстве», действительной основой он считал индивидуальный духовный опыт. Подлинным методом познания, методом индивидуализации, или «субъективным», обладает, по его мнению, христианская философия как высший уровень богословия. Учение о субъективном методе складывалось у Т. под влиянием А. Бергсона и Н. О. Лосского. Вслед за ними он считает высшей формой познания интуицию. Между мистической интуицией и религиозной верой существует диалектическая связь, поскольку последняя является необходимым условием появления мистического «дара». Основой христианской философии, по Т., должно быть Слово Божие, из к-рого с помощью субъективного метода извлекается мистическое содержание христианского учения. Однако Т. считал, что одной христианской философии недостаточно для построения универсальной богословской системы, необходима еще и «философия жизни», позволяющая разграничить социальное и религиозное в историческом процессе, т. к. ее предметом являются общечеловеческие нормы жизни и субъективно духовная реальность. Если первая означает вертикальную (религиозную) сферу человеческой жизни, основой к-рой являются взаимоотношения личности и Бога, то вторая – горизонтальную (социально-природную), строящуюся не на религиозных догмах, а исходя из норм общечеловеческой морали и культуры, хотя на формирование сознания личности большое влияние оказывает религиозное воспитание. Вместе с тем Т. отрицает возможность создания чисто христианской цивилизации, государства, семьи. Дурным примером попыток христианизировать об-во являлась, по Т., деятельность рус. православия, подменившего религию «символом богослужебной обрядности». «Философия жизни», считает он, позволяет избежать этих ошибок, ибо она не претендует на решение социальных проблем, а лишь возвращает верующего, обладающего «полнотою духовного содержания», к мирской жизни. Совр. богословие в целом не приняло идей, принижающих церковное начало, но все же отмечает его вклад в «преодоление схоластических влияний в русском богословии».

Соч.: Основы христианства (Т. 1: Христос; Т. 2: Евангелие; Т. 3: Христианское мировоззрение; Т. 4: Христианская свобода; Т. 5: Религиозная жизнь). Сергиев Посад, 1908,1910; Философия жизни (1891–1916). Сергиев Посад, 1916; Христианская философия. Ч. 1: Новое богословие. М., 1917.

Л и т.: Виноградов В. П. Основные пункты христианского миросозерцания в системе профессора М. М. Тареева. Сергиев Посад, 1912; Шапошников Л. Е. Социально-философские взгляды М. М. Тареева и современное православное богословие // Философские науки. 1982. № 3; Бродский А. И. Михаил Тареев. Спб., 1994.

/7. Е. Шапошников

ТАТИЩЕВ Василий Никитич (19.(29).04.1686, ок. Пскова -15(26).07.1750, с. Болдино, ныне в Солнечногорском р-не Московской обл.) – историк, государственный и общественный деятель. Сподвижник Петра I, организатор горного дела на Урале, в 1741–1745 гг. – астраханский губернатор. Автор работ по экономике, литературе и языку, географии, внес большой вклад в развитие отечественной науки. Главный труд Т. – «История Российская с самых древнейших времен», над к-рым он работал 20 лет. Его общественно-политические и философские взгляды изложены в «Разговоре… о пользе наук и училищ» (1733), в «Духовной моему сыну» (1749), в "Предизвещении к «Истории Российской…». Т. – сторонник теории естественного права; он сочувственно ссылается на труды Г. Гро-ция, С. Пуфендорфа, X. Вольфа, отрицательно отзываясь вместе с тем о соч. Н. Макиавелли, Т. Гоббса, Дж. Локка. Естественный закон предполагает вольность человека. Но воля полезна лишь в случае, если она употребляется «с разумом и рассуждением». Поскольку человек не может обойтись без помощи других, он вынужден ограничивать себя. В итоге «воле человека положена узда неволи для его же пользы». Эта «узда» бывает 3 видов: «по природе», «по своей воле», «по принуждению». 1-й вид предполагает подчинение младенца родителям; к этому же разряду относится и власть монарха. 2-й вид связан с договором. Из него происходит неволя холопа или слуги. Такой договор справедлив лишь в том случае, если он выполняется обеими сторонами, что свойственно и общественному договору, на к-ром построены «общенаро-дия или республики». 3-й вид – «рабство или невольничество» – противоестествен. Формы правления зависят, по Т., от ряда условий, к к-рым относятся местоположение, размер территории и состояние населения. Демократия осуществима только в городе-государстве или в маленькой области; аристократия применима и полезна в островных государствах (вообще – в хорошо защищенных от неприятельских нападений странах), особенно у просвещенного народа, привыкшего к соблюдению законов без принуждения и жестокого страха; Россия же, Франция, Испания и нек-рые др. страны, «яко великие государства, не могут иначе правиться, как самовластием». Для обоснования принципа самодержавия Т. широко использует примеры из рус. истории: «Великие же и от соседей не безопасные государства без самовластного государя быть и в целости сохраняться не могут… особливо, где народ не довольно учением просвещен». При этом он считал важным, что, во-первых, «по закону естественному» монархическая власть как договорная должна утверждаться «согласием всех подданных, некоторых персонально, других через поверенных» и, во-вторых, законодательные права монарха (как таковые, они не подвергаются Т. сомнению) могут быть царем рассредоточены: «от любви отеческой к подданным, храня пользу оных» монарх может доверить составление законов «другим в законах довольно искусным и отечеству беспристрастно верным». Т. неоднократно выступал за обновление российского законодательства. Усматривая благодетельную роль «вольности купечества» в умножении богатств страны, он считал необходимым и полезным для России жесткую регламентацию предпринимательской деятельности. Он признавал ошибкой Бориса Годунова введение крепостного права, тем более что «вольность крестьян и холопов… во всех европейских странах узаконена и многую в себе государствам пользу заключает». Однако вместе с тем полагал, что отмена крепостничества может породить «смятение, распри, коварства и обиды» и гибель самого крестьянства. Т. разделял убеждение своего века о всесилии просвещения, законов, разумного правления. Как «Макиавеллические плевелы» он порицал рассуждения, будто непросвешенным народом легче управлять. Сам много делал I для развития образования в стране, но, исходя из мысли, что народ просвещен мало, Т. строгими законами в какой-то степени хотел оградить крестьянство от произвола со стороны владельцев. Главным для него неизменно выступал интерес не к.-л. сословия, но государства как такового. В деле просвещения, борьбы с предрассудками Т. важное место отводил философии (любомудрию), считая, что под воздействием логики и диалектики рушатся крепостные стены невежества и застоя. Философия, по Т., отвечает на самые сложные вопросы: что такое Бог, природа, ее «вещные проявления», что представляет собой человек, его «физия» и «дух», как они между собой I соотносятся и правомерно ли говорить о их смертности и бессмертии. Тело в его представлении обречено на судьбу всего конечного, земного, «душа» есть вечная «сила» бытия, своеобразная «энтелехия», проявляющая себя в вещах и человеческом сознании. Оба «начала» в человеке связаны в процессе познания: через «телесные» органы (зрение, слух, обоняние), а также посредством «сил души» («внешние вещи душой в понятии представляются»). Подчеркивая просветительскую роль науки, Т. создал свою классификацию наук, в основание к-рой положил принцип их общественной полезности, разделив их на необходимо-полезные (все естественные и гуманитарные науки, сюда же Т. включал богословие и философию), щегольски-увеселительные (искусства, гимнастика и т. п.) и тщетно-бесполезные (алхимия, астрология, хиромантия, шаманство и т. п.). Он осуждал идеи всякого рода «еретиков», «ересиархов», производителей «злове-рия», заявлял о необходимости средствами теории, науки обосновывать положения о «нерушимости человека», самодостаточности его «природного существования», автономности и неприкосновенности его прав.

С оч.: История Российская. М.; Л., 1962–1968. Т. 1–7; Избр. произв. Л., 1979; История Российская: В 3 т. М., 2003. Т. 1.

Лит.: Попов Н. В. Н. Татищев него время. М., 1861; Он же. Ученые и литературные труды В. Н. Татищева. Спб., 1886; Чупин Н. К. Василий Никитич Татищев. Пермь, %Ы;Шпет Г. Г. Очерк развития русской философии // Соч. М., 1989. С. 67–69; Дейч Г. М. В. Н. Татищев. Свердловск, 1962; Гэрдин Я. А. Хроника одной судьбы. М., 1980; Кузьмин77. Г. Татищев. М., 1981; Jran С. Der Wirtschaftsorganisator, Staatsmann und Wissenschaftler W. N. Tatisdev (1680–1750). В., 1963.

В. И. Коваленко

ТАХТАРЕВ Константин Михайлович (26.05(7.06). 1871, Петербург – 19.07.1925, Москва) – социолог, историк. Учился в Военно-медицинской академии. Со студенческих лет активно участвовал в революционном движении; был членом «Союза борьбы за освобождение рабочего класса»; опасаясь повторного ареста, уехал за границу, где поддерживал связь с группой «Освобождение труда», оказывал помощь в издании «Искры» и организации II (Лондонского) съезда РСДРП. В эмиграции Т. постепенно приобщается к научной работе (слушал лекции Г. Де-Грефа и Ковалевского); в 1903 г. читал курс по генетической социологии в Рус. высшей школе общественных наук в Париже. Вернувшись в Россию, читал лекции на Петербургских высших курсах П. Ф. Лесгафта, в Психоневрологическом ин-те (нек-рое время возглавлял здесь кафедру социологии), ун-те (с 1917 г.), работал в Центральном статистическом бюро. Т. – один из организаторов Социологического об-ва им. М. М. Ковалевского (1916). С 1924 г. работал хранителем в Ин-те К. Маркса и Ф. Энгельса. Пытаясь объединить подходы «описательной, генетической и статистической» социологии (комплексная методология неопозитивизма), Т. выступал за создание единой системы социологической науки «в духе всеобъемлющего научного реализма Аристотеля». По его мнению, назначение социологии, синтезирующей данные др. наук и завершающей все обществознание, состоит в выработке целостного мировоззрения как основы в управлении общественными процессами. В качестве предмета социологии Т. выделял: общественную жизнь в целом, социальный процесс, его закономерности. Общественную J жизнь он считал сферой удовлетворения человеческих потребностей (осн. их виды – экономические, брачные и психические), к-рые определяют структуру об-ва и формы социальной связи. Одним из главных средств удовлетворения потребностей, фундаментом развития личности и об-ва служит социальное общение, отсюда задача социологии – исследовать его во всей целостности и функциональной полноте. Важную роль в анализе общественной жизни играет явление повторяемости, обусловливающее возникновение социальных форм (экономики, политики, права, брака, морали, религии и т. д.), а также проблема самодостаточности об-ва. Если сотрудничество служит основой образования социальных групп, то разделение труда обусловливает специфические особенности общественного строя. По Т., изучение социальных групп и их роли в общественной жизни составляет новую задачу социологии. К наиболее спорным вопросам этой науки он относит проблему личности (определяемой им как продукт социального общения), степень ее влияния на об-во. В исследовании об-ва как процесса первостепенное место занимает, по его мнению, проблема творчества. Именно социальное творческое начало, проявляющееся в открытиях и изобретениях, способствует поступательному развитию об-ва. Постепенно захватывая через механизм подражания широкие круги людей, они обусловливают волнообразное течение общественного процесса, задают ему определенный динамический ритм. Ритмика социального движения выступает в форме эволюции и революции. По Т., противопоставление данных форм относительно; революция, вызванная замедлением хода эволюции, есть скачок в развитии об-ва, наполняющий новым содержанием процесс эволюции. В рамках социологии решается также вопрос о свободе и необходимости, поскольку личность проявляет себя, с одной стороны, как самоопределяющееся начало, с другой – в качестве продукта социализации и обобществления. При рассмотрении об-ва как процесса одной из главных Т. считал проблему прогресса, понимаемого им как покорение природы деятельностью человека, рост производительности труда и повышение уровня жизни масс, интенсификация общественного развития. Анализ функционирования социального организма предполагает также изучение «сосуществования» различных об-в, т. к. взаимодействие динамических социальных систем, по Т., вносит новое в их содержание. Происходящая на почве ограниченности жизненных средств борьба наций за существование может приобретать формы господства и подчинения либо добровольного сотрудничества. Установление соотношения социальных явлений и закономерностей об-ва (заключительная часть и конечная цель социологии) может быть произведено, согласно Т., во-первых, с помощью данных генетической социологии и, во-вторых, посредством статистического исследования. Т. -сторонник широкого внедрения в социологию методов естествознания (наблюдение, опыт, проверка и т. п.). Среди собственно социологических методов он особо выделял сравнительно-эволюционный (сравнительно-исторический) и статистико-социологический (применение закона больших чисел и теории вероятностей). Т. провел также фундаментальные историко-социологические исследования древн. и совр. об-в, западноевропейских демократических ин-тов.

С о ч.: От представительства к народовластию. Спб., 1907; Социология как наука. Пг., 1916; Общество и государство и законы борьбы классов. Пг., 1918; Социология, ее краткая история, научное значение, основные задачи, система и методы. Пг., 1918; Наука об общественной жизни, ее явлениях, их соотношениях и закономерностях. Опыт изучения общественной жизни и построения социологии. Пг., 1919; Сравнительная история развития человеческого общества и общественных форм. Л., 1924. Ч. 1–2.

Лит.: Социологическая мысль в России: Очерки истории немарксистской социологии последней трети XIX – начала XX века. Л., 1978.

В. Н. Жуков

ТВЕРИТИНОВ (наст. фам. Дерюшкин) Дмитрий Евдокимович (1667, Тверь – не ранее 1741) – религиозный вольнодумец. Ок. 1692 г. приехал в Москву из Твери, учился на лекаря и организовал кружок людей, проявлявших религиозное свободомыслие. В течение года участвовал в полемических беседах в Славяно-греко-латинской академии, где «препирал философов и богословов», причем в спорах участвовали Л. Ф. Магницкий, Феофилакт (Лопатинский), Бужинский и др. представители духовенства. В 1713 г. Т. и мн. члены его кружка по доносам были заключены в тюрьму и подвергнуты пыткам, а затем по указу Петра I оправданы. Взгляды Т. отражали умонастроение представителей третьего сословия рус. об-ва того времени и начавшийся процесс секуляризации общественного сознания. Т. выписал из Библии ок. 500 текстов, распределив их по однородности содержания на 30 групп. «Тетради» Т. отвергали авторитет церкви и вселенских соборов, подвергали сомнению такие важные догматы православия, как поклонение иконам, культ святых мощей; отрицал он посты, монашество и др. установления церкви. Ссылаясь на «здравый смысл», Т. отыскивал противоречия в богословских книгах, подвергал их рационалистической критике. Его занимали, однако, не только богословские вопросы. Он порицал «старый порядок вещей», невежество и суеверие тех, в ком старина находила поддержку. Опору старых порядков Т. видел в духовенстве, монашестве и свою критику направлял прежде всего против православной церкви и ее служителей, к-рым он противопоставлял идеализированное христианство апостольских времен. Антицерковная направленность его воззрений отражала знакомство с учением протестантов. С лютеранством Т. и его единомышленников сближал дух критицизма и неуважения к церковному авторитету, но они не приняли положение протестантизма об оправдании человеческих прегрешений одной верой в Христа независимо от добрых дел. В иконоборчестве, веротерпимости Т. близок к еретическим учениям Феодосия Косого, Башкина и др. Он критиковал церковные таинства и обряды, отрицал веру в чудеса, в т. ч. в чудодейственную силу мощей, утверждая, что «человеческое естество от начала тлению подлежит», скептически относился к почитанию святых, поклонению иконам и животворящему кресту. «Икона только доска без силы чудотворения, если бросить ее в огонь, сгорит и не сохранит себя, а Богу же подобает кланяться в небо духом». С рационалистических позиций Т. пытался осмыслить таинство евхаристии, утверждал, что в причастии имеют дело с простым хлебом, а не телом Христовым, к-рое не может быть к тому же одновременно везде во всех церквах и в одно время. Т. выдвигал идею свободы совести, выступал против жестокости ревнителей церкви и древн. благочестия, утверждал, что «не подобает кого-либо неволити в догмах и житии…». Отрицая церковь как посредника между Богом и верующими, Т. говорил о том, что каждый мирянин может сам исполнить пастырские функции («Я сам себе церковь»). Т. обр., он выдвигал идею всеобщего священства, аналогичную европейскому реформаторству. В основе взглядов Т. лежала мысль о признании самостоятельности и независимости человеческого разума от церковного авторитета и власти преданий. Он приближался к пониманию самоценности человека, достоинства и значимости его земной жизни, личных заслуг и способностей. Апелляция к разуму, антидогматическая тенденция, отдельные высказывания материалистического и сенсуалистического характера в воззрениях Т. и его последователей свидетельствовали о секуляризации и гуманизации общественного сознания, размежевании общекультурной и церковной жизни, хотя в целом учение Т. остается в рамках религиозной традиции.

Л и т.: Терновский Ф. Московские еретики в царствование Петра I // Православное обозрение. 1863. № 4–6; Цветаев Д. В. Дело Тверитинова. М., 1883; Тихонравов Н. С. Московские вольнодумцы начала XVIII века и Стефан Яворский // Соч. М., 1898. Т. 2; Корецкий В. И. Вольнодумец XVIII века Дмитрий Тверитинов // Вопросы религии и атеизма. М., 9вА; Мазурке-вич Т. Л. К истории вольномыслия в России в первой четверти XVIII века (Кружок Д. Е. Тверитинова-Дерюшкина) // Актуальные проблемы истории философии народов СССР. М., 1975. Вып. 2.

Т. 77. Мазуркевич

ТЕКТОЛОГИЯ (от греч. tekton – строитель, творец и logos – учение) (всеобщая организационная наука) – общенаучная концепция, формулирующая в обобщенном виде параметры и типы всех возможных форм организации. Сам термин вошел в научный оборот вместе с одноименным произв. Богданова, в к-ром он использовался для характеристики нового теоретико-универсалистского подхода к принципам познания и освоения мира. Тектологическое мышление нивелирует разнока-чественность изучаемых объектов; оно характеризуется «именно тем, что обобщает и объединяет все специализированное, берет для себя материалом всевозможные элементы природы и жизни, чтобы их комбинировать, связывать одними и теми же методами, по одним и тем же законам» (Богданов А. А. Тектология (Всеобщая организационная наука). Берлин; Пг.; М., 1922. С. 8). Задача Т.-в «изучении процессов организации и дезорганизации в их неразрывной связи» (Там же. С. 6). В соответствии с организационной т. зр. мир рассматривается как посто– J янно меняющийся, все в нем есть действие, противодействие, изменение. Исходная методологическая установка Т. – тождественность законов, «работающих» в разных сферах реальности, основанная на структурном подобии различных сфер этой реальности как организованных систем. Исследователь может выделять лишь типы комплексов, различающихся по степени их организованности. В организованных комплексах, согласно Т., действует принцип: «целое больше суммы своих частей», в неорганизованных комплексах – «целое меньше суммы своих составляющих». Выделяются агрессивные системы, относящиеся к «центральному», более организованному комплексу, по отношению к к-рому все остальные системы играют роль периферии. Дегрессивные системы образуются за счет организационно низших группировок, являющихся побочным продуктом функционирования агрессивных систем. Большое значение в Т. придается отбору (подбору). В отборе посредством усложнения форм достигается разнородность свойств и отношений, создаются предпосылки и условия для появления новых организационных образований, систем. Вместе с тем отбор устраняет все непрочное, несущественное, обусловливает оптимизацию свойств в системе, ее элементов и функций. Оптимальным состоянием любой системы считается динамическое равновесие, т. е. тенденция и способность системы в известных границах противостоять воздействиям вовне и изнутри. В рамках Т. была зафиксирована идея о синтетическом характере организационной науки, обобщающей материалы и достижения самых различных отраслей человеческой деятельности, о ее принципиально нефилософском характере, деидеологичности и аполитичности, строгой научности. Дальнейшее развитие конкретно-теоретические установки Т. получили в науке об организации. Отдельные ее аспекты разрабатывались в рамках теории социальных систем (Т. Парсонс), теории политических систем (Д. Истон, Г. Алманд), теории действий (М. Крозье и А. М. Фрндберг), теории организации труда и управления производством (Ф. У. Тэйлор, Г. Форд, А. Файоль, А. К. Гастев, П. М. Керженцев, П. А. Попов, О. А. Ерманский), совершенствования управления и управленческого труда, менеджмента (М. X. Мескон, Х.Альберт, Ф. Хедоури) и др. Были выделены свойственные организационным отношениям как ее объекту соотношения и зависимости, выработан соответствующий категориальный аппарат (соотношения между организацией и дезорганизацией, разделительными и кооперативными процессами, ассимиляцией и де-зассимиляцией – подвижное равновесие и прогрессивное развитие комплексов, ингрессией и дезингрессией). Дальнейшее развитие организационная наука получила в общей теории систем (Л. Берталанфи), кибернетике (У. Р. Эшби, Н. Винер, В. М. Глушков, А. Н. Колмогоров), синергетике (И. Пригожий, Г. Хакен, М. Эйген). Существуют концепции, ставящие в центр исследований общественных явлений организационные формы и структуры (структурализм). Идеи самоорганизации(синергетики) применительно к обществознанию предвосхищены положениями работ Богданова, А. Уайтхеда, А. Бергсона, К. Поппера, Ф. Хайека, П. Самуэльсона и др.