Текст книги "Русская философия. Энциклопедия"

Автор книги: М. Маслин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 64 (всего у книги 138 страниц)

С о ч.: Поли. собр. соч.: В 24 т. М., 1914; Избр. статьи. Мюнхен, 1972; Собр. соч.: В 4 т. М., 1990; Л.Толстой и Достоевский. Вечные спутники. М., 1995; Собр. соч. М., 1996–2004 [Т. 1–6].

Лит.: Бахтин Н. Мережковский и история // Звено. 1926. 24 янв.; Ильин В. Н. Памяти Д.С. Мережковского // Возрождение. 1965. № 168; Кувакин В. А. Религиозная философия в России. М., 1980. С. 75–105; Д. С. Мережковский: pro et contra. Личность и творчество Дмитрия Мережковского в оценке современников. Спб., 2001; Гайденко П. П. Владимир Соловьев и философия Серебряного века. М., 2001. С. 327–355; История русской философии / Под ред. М. А. Маслина. М., 2007. С.

МЕСТОРАЗВИТИЕ – одно из центральных понятий философии истории и социологии евразийцев (Евразийство), отражающее синтетическое единство социально-исторической среды и занимаемой ею территории. Введено в оборот Савицким, ориентировавшимся при его создании на образцы понятий, применяемых в геолого-минералогических и биологических науках («месторождение полезных ископаемых», «местоформирование почв», «местообитание животных сообществ», «местопроизрастание растительных сообществ»). Исходный материал для учения о М. евразийцы усматривали в теоретическом наследии отечественных ученых и мыслителей – историка А. П. Щапова (1830–1876), химика Менделеева, философа и культуролога Данилевского, почвоведа В. В. Докучаева (1846–1903), ботаника и географа Г. Ф. Морозова (1867–1920), востоковеда и лингвиста Н. Я. Марра (1864–1934), в их идеях о наличии генетических связей между миром минералов, растений и животных, с одной стороны, и человеком, его бытом, духовным миром – с другой, о взаимном приспособлении живых существ друг к другу под влиянием внешней среды и влиянии их, в свою очередь, на внешнюю среду. Социально-историческая среда и ее территория, по учению евразийцев, сливаются в ходе исторического развития в единое целое, в «географический индивидуум» или «ландшафт». Понятие М. сопоставимо по своему содержанию с выработанным нем. географами Б. Ф. Ратцелем, О. Мауллом, X. Хассингером понятием «культуроландшафт», обозначавшим результат взаимодействия природной среды и культурно-преобразовательных сил человека, где последним отводилась решающая роль. Так же полагая, что процесс, связывающий социально-историческую среду с географической обстановкой, есть процесс двусторонний, Савицкий, однако, считал категорию М. нейтральной в отношении к возможным метафизическим разногласиям о том, что логически и причинно-следственно обладает первенством: социально-историческая среда или географическая обстановка. В то же время общий контекст евразийского учения свидетельствует все же о стремлении придать основополагающее значение географической среде. С введением в обществоведение понятия М. в него, по мнению евразийцев, был тем самым введен географический элемент в истинном смысле слова. Они полагали, что любая человеческая общность находится в неповторимой географической обстановке. В этом отношении каждый крестьянский двор, каждая деревня есть М. Меньшие М. объединяются и сливаются в М. большие. Итогом географических и историософских размышлений евразийцев был вывод о том, что Россия-Евразия представляет собой обособленное и целостное М. Это особый географический и одновременно особый исторический мир. Географические особенности Евразии обусловили то, что народы, проживающие в ходе истории на этом пространстве, оказались тесно связаны друг с другом близостью культур, хозяйственной жизни, языков и т. д. Категория М, полагали евразийцы, обосновывает новую отрасль знания – геософию как синтез географического и исторического начал.

Л и т.: Алексеев Н. Н. Русский народ и государство. М., 1998. С. 403–425; Савицкий П. Н. Географические особенности России. Ч. 1. Растительность и почва. Прага, 1927; Он же. Месторазвитие русской промышленности. Берлин, 1932; Он же. Местодействие в русской литературе (географическая сторона русской литературы). Прага, 1931; Он же. Континент Евразия. М., 1997; Трубецкой Н. С. Вавилонская башня и смешение языков // Евразийский временник. Берлин, 1923. Кн. 3. С. 107–124; Якобсон Р. О. К характеристике Евразийского языкового союза. Париж, 1931; Boss О. Die Lehre der Eurasier. Wiesbaden, 1961. S. 25–33; Пащенко В. Я. Идеология евразийства. М, 2000.

В. П. Кошарный

МЕЧНИКОВ Илья Ильич (3(15).05.1845, д. Ивановка Купянского у. Харьковской губ. -2(15).07.1916, Париж) – биолог и антрополог. Окончил Харьковский ун-т (1864), до 1867 г. учился за границей, проф. Новороссийского (Одесского) (до 1882) и Петербургского ун-тов. В 1908 г. награжден Нобелевской премией за фагоцитарную теорию иммунитета. Работы М. «Этюды о природе человека» (1903), «Этюды оптимизма» (1907), «Сорок лет исканий рационального мировоззрения» (1913) посвящены размышлениям «о человеческой природе и средствах изменить ее с целью достижения наибольшего счастья». Долгая плодотворная жизнь и безбоязненная смерть – вот к чему нужно, считал он, стремиться человеку, однако дисгармония человеческой природы обрекает человечество на сознание собственного бессилия перед лицом болезней, немощной старости и неизбежной смерти. В противовес всецелому и полному смирению перед лицом смерти М.

разработал концепцию ортобиоза, в основе к-рой лежит этическая система здоровья и счастливой жизни, видящая в смерти естественное завершение жизненного цикла. Руководствуясь "рациональной нравственностью" и активной саморегуляцией, человек способен устранить или смягчить несоответствия своей природы, тем самым достичь бодрого душевного настроения. Средствами продления жизни, по М., являются: исправление физических недостатков и др. несовершенств; победа над болезнями, укорачивающими жизнь; противодействие вредным привычкам; соблюдение правил гигиены; разумное социальное переустройство. Продление жизни должно идти рука об руку с сохранением сил и способности к труду, ибо, по мнению М., надо продлевать жизнь, а не старость. М. ввел понятие инстинкта (чувства) жизни, к-рый лежит в основе отношения человека к себе, жизни и здоровью. Постепенное раскрытие душевных способностей человека, понимание им смысла жизни не совпадает с развитием инстинкта жизни, т. е. существует противоречие между социальной и биологической зрелостью, и в этом М. видел главную дисгармонию человеческой жизни. В результате люди часто бывают пессимистами в молодости и оптимистами в зрелые годы. Жить по законам ортобиоза – значит стремиться к гармонии между желаемым, возможным и действительным, что приведет к сформированию оптимистического мировоззрения, способствующего продлению жизни, желанной и полной смысла. Активное долголетие, по М., возможно только при условии творческого и заинтересованного отношения к жизни. Объективный критерий продолжительности жизни – время появления инстинкта естественной смерти. Когда это время наступает, его можно продлить, если к естественному процессу старения подойти с позиций научной обоснованности физических возможностей организма, заложенных природой, и нравственного потенциала человека. М. считал, что гармоничное функционирование всех органов само по себе не может рассматриваться как идеал здоровья. Он был убежден, что человеческие чувства симпатии и разумности развиваются наравне естественными инстинктами и этапами биологически становления. Так, напр., детство, любовь, материнство это не только физиологические, но и нравственные и циальные состояния. Исходя из этого, М. предлагал стороннее рассмотрение человеческой жизни на осн единства антрополого-биологических, физических, п хосоматических, этических и социальных факторов. Т. с_ в своей этике М. отходил от сугубо биологического понимания человеческой жизни как не отражающего всей ее сущности и специфики, выявить к-рую можно только с помощью таких понятий, как счастье, справедливость, знание, творчество. Именно они выражают наполненность и гармонию жизни, способствуют утверждению чувства удовлетворенности ею и появлению инстинкта естественной смерти. Отсюда принципы ортобиоза сводятся к обоснованию своеобразной "этики души и тела" в их гар ничном взаимодействии на базе здорового образа ни. Счастье заключается в нормальной эволюции стинкта жизни, приводящей к спокойной старости наконец, к чувству насыщенности жизнью. Об-во z' но создать условия для реализации ортобиоза как об жизни, обеспечить возможность человеку развить свою индивидуальность, что будет способствовать сохранению здоровья и гармоничному долголетию.

С о ч.: Этюды о природе человека. М., 1956; Эподы оптимизма. М., 1988; Сорок лет исканий рационального мировоззрения // Собр. соч. М., 1954. Т. 13.

Л и т.: Хижняков В. В. и др. Творчество Мечникова и литература о нем. М., 1951; Острянин Л. Ф. И. И. Мечников в борьбе за материалистическое мировоззрение. Киев, 1977; История философии в СССР. М., 1968. Т. 3. С. 462.

Т. Л. Мазуркевич

МЕЧНИКОВ Лев Ильич (18(30).05.1838, Петербург -18(30).06.1888, Кларан, близ Женевы, Швейцария) – географ, социолог, культуролог, лингвист, публицист. Брат И. И. Мечникова. Учился в Харьковском ун-те (в 1856 г. был исключен с 1-го курса), в Петербургской медико-хирургической академии и Петербургском ун-те. Полный курс нигде не закончил, т. к. преследовался за участие в студенческих волнениях. Овладел 14 иностранными языками (в т. ч. 4 вост.). Работал переводчиком в рус. дипломатической миссии на Ближнем Востоке. В 186СМ863 гг. принимал активное участие в революционной борьбе гарибальдийцев в Италии, был тяжело ранен. В 1863 г. во Флоренции познакомился с Герценом, печатался в «Колоколе». С 1865 г. в Швейцарии, участвовал в работе I Интернационала; во время Парижской коммуны оказывал помощь коммунарам. В 1874–1876 гг. работал в Токио проф. рус. отд. государственной школы иностранных языков. Итогом пребывания в Японии стала написанная и проиллюстрированная самим М. большая кн. «Японская империя» (L'Empire japonaise. Geneve, 1881) и серия публикаций в журн. «Дело» (1876–1877) и газ. «Русские ведомости» (1883–1884). С 1883 г. до конца жизни был проф. Невшательской академии наук (Швейцария), где читал лекции по сравнительной географии и статистике. Был знаком со мн. деятелями рус. и европейской культуры, в т. ч. А. Дюма, М. А. Бакуниным, Кропоткиным, Плехановым, Э. Реклю. Последний опубликовал на фр. яз. со своим предисловием первое (посмертное) издание его осн. незавершенной работы – «Цивилизация и великие исторические реки. Географическая теория развития современного общества» (Париж, 1889; рус. пер. 1898, более полный – 1924). М. был противником европоцентристской схемы истории и осуждал противопоставление «варварского Востока» и «цивилизованного Запада». Вся история человечества, по М., разделяется на три фазы – речную, морскую и океаническую. При этом критерием прогрессивного развития выступает солидарность или кооперация людей, к-рая проходит три осн. стадии: насильственную, полунасильственную и добровольную. Существование последней М. связывал с утверждением анархического идеала, сторонником к-рого был. История, считал он, развивается по восходящей линии от относительно замкнутых цивилизаций, возникших на берегах Нила, Инда и Ганга, Хуанхэ и Янцзы, Тигра и Евфрата, – до средиземноморской и океанической эпохи существования человечества, распространяющего свою деятельность на весь земной шар. Характер вост. цивилизаций вытекал не из их «предрасположенности к деспотизму», а из особого типа кооперации, определявшегося природными условиями, необходимостью соединения огромных усилий по созданию речных обводнительных систем. М. был убежден, что носителем нового типа океанической цивилизации станет и Япония, положение к-рой в Азии представляет очень близкую аналогию с положением островной Англии по отношению к континентальной Европе. В результате анализа японских буржуазных реформ («революция Мэйдзи», 1867–1868 гг.) М. пришел к выводу, что Япония будет быстро прогрессировать гл. обр. благодаря сочетанию собственной культурной самобытности с совр. европейской технологией и растущим участием в «международной кооперации». Пореформенное развитие России, считал он, в чем-то схоже с японским, однако имеет и свои принципиальные отличия. Россия являет собой самостоятельный тип континентальной неокеанической («незападной» и «невосточной») цивилизации, для развития к-рой пространственно-географический фактор имеет огромное значение. Для ее будущего крайне важна не столько сырьевая, сколько индустриальная ориентация. Несмотря на близость к народничеству, М. не был сторонником некапиталистического пути развития для России, хотя не отрицал перспективности общины как устоявшейся формы кооперации. Высоко ценил работу М. «Цивилизация и великие исторические реки» В. С. Соловьев, назвавший ее «замечательной книгой». Он, однако, упрекал М. в недооценке христианства как самостоятельного фактора развития цивилизации. (Работы М. были использованы Соловьевым для написания статьи «Япония (Историческая характеристика)». Собр. соч. Т. 6. С. 153–173.) Наследие М. анализировал в ряде своих соч. Плеханов, считавший, что М. стоит ближе к историческому материализму, чем к анархизму. В совр. литературе М. считается одним из предшественников евразийства.

С о ч.: Географическая теория развития исторических народов // Вестник Европы. 1889. Т. 2. № 3.

Л и т.: Соловьев В. С. Из философии истории // Соч.: В 2 т. М, 1989. Т. 2; Плеханов Г. В.: Л. И. Мечников (Некролог); О книге Л. И. Мечникова // Соч. Т. 7. М.; Л., 1925; Социологическая мысль в России. М., 1978. С. 87–97; Карташева К. С. Дороги Льва Мечникова. М., 1981; Watanabe М. MetchnikotT and Japan // Japanese Slavic and East European Studies. 1984. Vol. 5. P. 35–54.

M. А. Маслин

МИЛЬКОВ Владимир Владимирович (14.05.1951, Томск) – специалист по истории отечественной мысли эпохи Средневековья и реконструкции славянского мировоззрения дохристианской поры. Д-р философских наук. В 1974 г. закончил историко-филологический ф-т Новгородского педагогического ин-та. С 1981 г. работает в секторе истории рус. философии Ин-та философии РАН. В наст. вр. – ведущий научный сотрудник. В 2000 г. защитил докторскую диссертацию «Основные направления религиозно-философской мысли Древней Руси XI–XV вв.». Древнерус. религиозно-философское наследие М. дифференцирует по течениям и направлениям: выявляются теологорационалистическое, мистико-аскетическое, нравственно-практическое направления мысли, а также различные варианты общественно-политических течений религиозного философствования. Наряду с ортодоксальным и неоднородным по своей природе наследием большое внимание уделяется неканоническим явлениям духовной жизни, к-рые также неоднородны: разнообразные еретические направления (стригольничество, жидовствующие, вольнодумство); традиции, развивавшиеся под влиянием апокрифической и отреченной литературы; традиции, формировавшиеся на двоеверно-синкретической основе («Слово о полку Игореве», Федорец Владимирский, стригольничество, народное православие). Проанализировал влияние христианизированного аристотелизма, платонизма и неоплатонизма на древнерус. мысль. Концептуальные положения относительно своеобразия решения философских проблем в древнерус. эпоху изложены в монографиях и коллективных трудах с участием автора (в словаре «Русская философия» (М., 1995), в учебнике «История русской философии» (М., 2001).

Соч.: Идейно-философское наследие Илариона Киевского: В 2 ч. Сост., редактирование, исследование. М., 1986; Мировоззренческие основания поэтической образности "Слова о полку Игореве" // "Слово о полку Игореве" и древнерусская философская культура. М., 1989. С. 23–42; Древнерусское еретичество в идейно-политической борьбе второй половины XII столетия // Общественная мысль: исследования и публикации. М., 1989. Вып. 1. С. 5–28; Наследие античности в памятниках философской культуры Киевской Руси // Международные идейно-философские связи Руси (XI–XVII вв.). М., 1991. С. 60–85; Древняя Русь: пересечение традиций. М., 1997 (в соавт.); Апокрифы Древней Руси: Тексты и исследования / Отв. редактор и составитель. М., 1997; Древнерусские апокрифы / Памятники древнерусской мысли: Исследования и публикации. Спб., 1999. Вып. 1; Осмысление истории в Древней Руси. Спб., 2000; Идейные течения древнерусской мысли. Спб., 2001 (в соавт.); Шестоднев Иоанна экзарха Болгарского / Памятники древнерусской мысли: Исследования и тексты. Спб., 2001. Вып. 2 (в соавт.); Древнерусские Ареопагитики / Памятники древнерусской мысли: Исследования и тексты. М., 2002. Вып. 3 (в соавт); Палея Толковая. М., 2002 (в соавт.); Древнерусская космология. Спб., 2004 (в соавт.); Становление философской мысли на Руси (XI–XVII вв.) // История русской философии / Под ред. М. А. Маслина. М., 2007. С. 9–47.

М. А. Маслин

МИЛЮКОВ Павел Николаевич (15(27).01.1859, Москва -31.03.1943, Экс-ле-Бен, Франция) – историк, публицист, общественный деятель. По окончании Московского ун-та в 1882 г. был оставлен на кафедре Ключевского для подготовки к проф. званию. В 1892 г. защитил в Московском унте магистерскую диссертацию. В этой работе М. была сформулирована и обоснована ключевая для его дальнейшей мировоззренческой и научной позиции идея об европеизации России как объективном и внутренне обусловленном процессе. В 90-е гг. начинается его просветительская и политическая деятельность. Он выступает с лекциями по различным историческим и общественно-политическим вопросам. Идеи, высказывающиеся в его лекциях, приводят к новому конфликту с властями, за к-рым следует его высылка на 3 г. в Рязань. Здесь он начинает писать «Очерки по истории русской культуры», к-рые позднее вырастают в фундаментальный труд, состоящий из 3 ч. и 4 кн. 1-е изд. «Очерков» вышло в 1896–1903 гг. В них М. развивает оригинальную концепцию российской истории, исходя из главного тезиса своей магистерской диссертации о том, что Россия, так же как и Европа, находится в едином потоке социальной эволюции. Хотя Россия из-за ряда исторических обстоятельств отстает в своем развитии, это не означает, что она должна пройти все те стадии, к-рые уже прошла Европа, и тем более копировать зап. опыт. Для обоснования этих выводов М. использует термин «национальный организм», считая его исходным и базовым для научного изучения исторического процесса. По его мнению, именно национальные организмы, взаимодействуя друг с другом, создают основу социальной эволюции как отдельных государств, так и всего человечества. В развитии национальных организмов снимается противоположность материального и духовного, проявляется своеобразие и основополагающая роль национальной культуры, культурной традиции того или иного народа. Именно с созданием «новой русской культурной традиции, соответствующей общественным идеалам», М. и связывает будущий социальный прогресс в России. Разрабатывая свою концепцию, М. привлекает большое количество оригинальных материалов по рус. истории. Его «Очерки» называли фундаментальной экспертизой исторического опыта России по самым различным параметрам: территория и население, церковь и образование, идеология и национальные отношения и т. д. Мн. современники после выхода «Очерков» причислили М. к ведущим отечественным историкам. В 1897 г. М. принимает предложение о чтении лекций по всеобщей истории в Софийском Высшем училище; после возвращения в Петербург в дек. 1900 г. за участие в нелегальном собрании, посвященном памяти Лаврова, его арестовывают. В тюрьме он продолжал работу над «Очерками». После освобождения из тюремного заключения М. в 1903 г. выезжает за границу. В США он читает цикл лекций под общим названием «Россия и ее кризис». Зиму 1903/04 г он проводит в Англии, где продолжает читать лекции, собирает материалы по рус. истории в библиотеке Британского музея. За границей М. становится одним из организаторов и идеологов либерально-конституционного движения, пишет первоначальный вариант его платформы «От русских конституционалистов» (опубликован в журн. «Освобождение», № 1). В 1905 г. это движение оформляется в партию конституционных демократов (кадетов), лидером к-рой становится М. В своей программе кадеты призывали к ненасильственному и правовому (через всеобщие выборы) установлению в России конституционного строя, для к-рого первоначально допускалась как монархическая, так и республиканская форма, к отмене сословных привилегий и установлению всех осн. демократических свобод, равенства личности перед законом. В 1906–1917 гг. М. принимает активное участие в политической жизни России. В первом составе Временного правительства он занимал пост министра иностранных дел. М. не принял Октябрьскую революцию и советскую власть, одним из первых правительственных декретов запретившую кадетскую партию, в 1920 г. эмигрировал за границу. В первые годы эмиграции, оставаясь лидером кадетской партии, М. разрабатывает «новую тактику» борьбы с большевистской властью в России, в соответствии с к-рой предлагалось исходить не просто из необходимости насильственного ее свержения, но и внимательно изучать новые политические и экономические реалии совр. России. Эта позиция вызвала резкое противодействие со стороны определенных кругов российской эмиграции. В 20-х гг. М. возобновляет систематические научные занятия. Он выпускает кн. «История второй русской революции» (1921–1924), «Эмиграция на перепутье» (1926), «Россия на переломе» (1927. Т. 1–2) и др., в к-рых подробно анализирует общественное развитие России после Октябрьской революции, глубоко осмысливает причины и следствия переломных событий. Он работает также над новым изд. «Очерков по истории русской культуры», к-рое выходит в свет в 1937 г. В последние годы своей жизни М. писал «Воспоминания», закончить к-рые он не успел.

Соч.: Государственное хозяйство России в первой четверти XVIII столетия и реформа Петра Великого. Спб., 1892; Разложение славянофильства. Данилевский, Леонтьев, Вл. Соловьев. М., 1893; Очерки по истории русской культуры. Спб., 1896–1903. Ч. 1–3 (М., 1993–1995); Из истории русской интеллигенции: Сб. статей и этюдов. Спб., 1902; Интеллигенция и историческая традиция // Интеллигенция в России. Спб., 1910 (см. также: Вопросы философии. 1991. № 1); Главные течения русской исторической мысли. 3-е изд. Спб., 1913; История второй русской революции. София, 1921–1924. Т. 1, вып. 1–3; Национальный вопрос. Берлин, 1925; Эмиграция на перепутье. Париж, 1926; Россия на переломе. Большевистский период русской революции. Париж, 1927. Т. 1–2; Республика или монархия. Париж, 1929; Воспоминания (1859–1917). М., 1990. Т. 1–2.

Лит.: Вернадский Г. В. П. Н. Милюков. Пг, 1917; Кизевет-терА.А. П. Н. Милюков. М., 1917; Сб. статей, посвященных П. Н. Милюкову (1859–1929). Прага, 1929; П. Н. Милюков: Сб. материалов по чествованию его семидесятилетия. Париж, 1930; Кантор В. К. Историк русской культуры – практический политик (П. Н. Милюков против "Вех") // Вопросы философии. 1991. № 1; Думова Н. Либерал в России: трагедия несовместимости (исторический портрет П. Н. Милюкова). М., 1993; Вандачковская М. Г. П. Н. Милюков, А. А. Кизеветтер: историк и политик. М., 1992; Макушин А. В., Трибунский П. А. Павел Николаевич Милюков: Труды и дни (1859–1904). Рязань, 2001; Гайда Ф. А. Либеральная оппозиция на путях к власти. 1914-весна 1917 г. М.,2003; П. Н. Милюков: историк, политик, дипломат // Материалы международной научной конференции. Москва, 26–27 мая 1999 г. М., 2000.

Е. Н. Мощелков

МИНСКИЙ Николай Максимович (наст. фам. Виленкин) (15(27).01.1855, Глубокое Виленской губ. – 2.07.1937, Париж) – поэт, философ, публицист, переводчик, один из зачинателей рус. символизма. Окончил юридический ф-т Петербургского ун-та (1879). После ун-та служил домашним учителем, присяжным поверенным, архивариусом в банке, но служба мало интересовала М., с юношеских лет посвятившего себя литературе. В начале творчества выступил как певец «народной скорби», продолжатель некрасовских традиций, был непосредственно связан с народничеством. Его первый сборник стихотворений был изъят цензурой и уничтожен (1883). После цензурных гонений в мировоззрении М. произошел перелом. В 1884 г. он публикует статью «Старинный спор», к-рая считается первым в России литературным манифестом декадентства и в к-рой М. подверг критике теорию «утилитарного» искусства, поставившую рус. музу на службу публицистике. Главным критерием художественности он признал искренность художника, творческая личность к-рого обожествлялась. Мысль о художнике – творце новой реальности – становится ведущей в эстетике символистов. В кн. «При свете совести. Мысли и мечты о цели жизни» (1890) в противовес отечественной традиции народолюбия, самопожертвования, к-рая, по М., ведет к растворению личности в массе, отречению от индивидуальности и творчества, М. «поднял мятежное знамя индивидуализма, самообожествления, эстетизма» (Новая русская книга. Берлин. 1922. № 8. С. 40). Здесь М. выдвинул теорию «несуществующих святынь» – меонов (от греч. me on – небытие, несуществующее). Меоны находятся вне мира явлений, их нельзя ни понять, ни даже помыслить в реальной жизни, но душа, ненавидя действительность, жаждет прорваться к ним. Стремление познать непознаваемое, невозможное, несуществующее, растворенное во Вселенной («абсолютное небытие», Бога), трактуется автором как высшая цель человека, единственный путь осознания им полноты бытия. В меонизме М. нетрудно увидеть соединение различных идеалистических учений (от вост. мистики и Платона до непознаваемой Кантовой «вещи в себе» и совр. М. богоискательских теорий). Идеи меониз-ма М. пытался воплотить в произв. различных жанров: в лирике («Два пути», 1900), в драматургии («Альма», 1900), в критике и публицистике («О двух путях добра», 1903 и др. статьи). В качестве трибуны для пропаганды своей теории М. активно использовал Религиозно-философские собрания (1901–1903), одним из организаторов к-рых являлся. Цель собраний он видел в том, чтобы повернуть рус. интеллигенцию лицом к религиозным вопросам. Уверенность, что «можно создать религиозное мировоззрение не вопреки разуму и не тайком от него, а при его участии», легла в основу кн. М. «Религия будущего (Философские разговоры)» (Спб., 1905). Убежденный в неразрывной связи философии и религии («связь эта теснейшая, как между стеблем и цветком»), М. призывал предпринять «последний крестовый поход мысли, для того чтобы овладеть святыней» (Там же. С. 1–2). Ведущий тезис книги: отношение к Богу, новую религию «нужно строить не на вере, а на другом, более глубоком основании – на уверенности» (Там же. С. 4). Правда, автор не уточнял, в чем конкретное различие противопоставляемых понятий. Философские соч. М. лишь условно можно назвать «трактатами»: границы научно-теоретического изложения и художественного творчества здесь размыты. Сам он признавал, что «всегда мечтал об идеальной метафизике, которая, начинаясь теорией познания, завершалась бы легендой и молитвой» (Там же. С. 2). «Меоническая легенда» и «молитва» о едином божестве, добровольно умирающем из любви к множественному миру, явно превалировала над «теорией». Темы, образы, стилистические приемы указанных книг М. имели непосредственные связи с его стихотворными произв. Идейные искания М., оригинальная форма его произв. (синтез религиозно-философского трактата и поэтической фантазии) нашли отклик у молодого поколения символистов. А. Белый в ст. «Отцы и дети русского символизма» (1905) назвал М. среди своих учителей. Революция 1905 г. вновь обратила М. к общественной деятельности и «гражданской» поэзии. Основанная им газ. «Новая жизнь» по существу явилась первой легальной большевистской газетой. Здесь М. опубликовал «Гимн рабочих» («Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»). Свой недолгий союз с социал-демократами он пытался впоследствии оправдать стремлением придать революционному движению религиозный характер. После закрытия газеты (декабрь 1905 г.) М. был арестован, а потом эмигрировал. В кн. «На общественные темы» (Спб., 1909) он резко критиковал «догматы политиканствующего марксизма», не менее враждебные «идеальным стремлениям интеллигенции, чем тирания бюрократии и насилия реакции» (На общественные темы. С. 198). Полемизируя с М. Горьким об интеллигенции и мещанстве, М. отстаивал идеи надклассового социал-гуманизма, обратился к проблеме личности в рус. истории. Деспотизм в России и подавление личности государством М. объяснял геополитическими причинами: «отсутствие естественных границ и тысячелетний кошмар» войн за их обретение породили тиранию и не позволяли личности чувствовать себя в безопасности, начать расти и развиваться как живой творческой клетке культуры. Но «под историческим гнетом, – утверждал он, – в русском сознании образовалось новое чувство, новый свет, новый идеал» – социально-гуманитарной любви (Там же. С. 34). Как противоречащую рус. психологии, М. призывал «выкинуть за борт» теорию исторического материализма (Там же. С. 62). В 1913 г. М. на короткое время вернулся в Россию, а затем (уже навсегда) уехал за границу. В первые послереволюционные годы он пишет статьи об опасности, грозящей творческому духу, хранителям интеллекта, о союзе между работниками умственного и физического труда в борьбе против всякого партийного властолюбия. В «Манифесте интеллигентных работников» (1923) он критикует К. Маркса за игнорирование специфики умственного труда и принижение роли интеллигенции, дает свою квалификацию общественных групп, согласно к-рой об-во всегда распадается на класс творцов материальных и духовных ценностей и класс «властодержавцев». В совр. мире, по М., капиталисты и политиканы находятся по одну сторону баррикады, а «умственные работники вместе с пролетариями должны бороться против всех господствующих классов и партий» (Современные проблемы. Париж, 1923. С. 136). В этот же период М. написал философскую мистерию «Кого ищешь?» (1922), в к-рой отстаивал идеи меонизма. В эмиграции после революции М. жил сначала в Берлине, где возглавлял «Дом искусства», затем в Лондоне – работал в советском полпредстве, в последнее десятилетие вел уединенную жизнь в Париже.

С о ч.: При свете совести. Мысли и мечты о цели жизни. Спб., 1890; О свободе религиозной совести. Спб., 1902; Религия будущего: (Философские разговоры). Спб., 1905; Поли, собр. стихотворений: В 4 т. 4-е изд. Спб., 1907; На общественные темы. Спб., 1909; "Меонизм" Н. М. Минского в сжатом изложении автора // Русская литература XX века, 1890–1910. М., 1915. Т. 2. С. 364–368 (М., 2004. С. 218–221); Кого ищешь?