Текст книги "Краски вне линий (фанфик Сумерки) (ЛП)"

Автор книги: WinndSinger

сообщить о нарушении

Текущая страница: 74 (всего у книги 80 страниц)

У меня свело живот, когда, наконец, Эдвард начал звать Кевина.

– Кевин! – проревел он, – Почему же ты нас бросил? Вернись назад! Мы ПОНЯТИЯ НЕ ИМЕЕМ, что нам делать без твоих ПРИКАЗОВ! Давай, ХОЗЯИН, …не бойся! Это всего лишь раб и женщина!

– Нам обязательно его злить? – прошептала я Эдварду, когда мы открыли дверь, которая привела нас в сауну с горячей ванной.

– Да, – Эдвард улыбнулся, и я тоже не смогла сдержать улыбку, глядя на него.

– Ты сумасшедший парень, – сказала я в качестве комплимента, проводя другой рукой по его руке.

– Где же он, блять? – Эдвард продолжал прислушиваться, …надеясь услышать его дыхание, …шаркающие шаги… хоть что-нибудь. Судя по голосу, он нервничал, словно был на грани оттого, что не знает, куда делся этот насильник.

– Ты уверена в том, что Кэти в безопасности, – сказал он утвердительно, а не вопросительно.

– Он понятия не имеет, где я ее спрятала, – уверенно заявила, – Он никак не мог этого узнать.

– Мне это не нравится, – наконец, признался Эдвард, нервно сглатывая, – Может быть, нам стоит пойти в винный погреб.

– Ты уверен? – прошептала я, но вдруг темноту комнаты прорезал очень громкий крик.

– Раб мой! – победно выкрикнул Кевин, – Я нашел ее…

Coloring outside the lines. Глава 43 (часть 1)

Глава 43. Восход солнца.

Часть 1.

BPOV

Он пропел последние слова так, словно мы играли в прятки. И Эдвард бросился вперед, готовый бежать отсюда, но я схватила его за руку и потянула обратно к себе.

– Нет, ЭДВАРД, НЕТ! – проскрипела я, пытаясь удержать его, – Он пытается выманить тебя!

– Она у него! – возразил он, пытаясь высвободиться так, чтобы не сделать мне больно.

– Нет, это не так! – я взяла его лицо обеими руками, поскольку видеть меня он не мог, – НЕ НАДО!

– Белла… – произнес Эдвард в агонии, а затем снова раздался голос Кевина.

– Ты хотел решающего поединка, раб, – Кевин бросил вызов, – И вот он. Так что иди сюда, и ты его получишь. Я нашел для нас идеальное место. Иди на мой голос, любимый. И я расскажу тебе правила, когда ты придешь. Давай покончим с этим. Скоро утро, и нам предстоит долгий перелет.

Эдвард вышел из комнаты и направился в огромную гостиную, где все это началось, …но Кевина там не оказалось.

– Эдвард, подожди! – взмолилась я, – Что ты делаешь?

– Я иду к нему, – он ощупал стену рядом с собой, – Он прав. С этим нужно покончить сейчас же. И если у него Кэти…

Мне хотелось верить, что Кэти в безопасности, заперта в винном погребе. Но правда в том, что она могла как-то выбраться оттуда. Если был хоть один шанс, что она у НЕГО, я тоже должна была узнать об этом. Меня тошнило от мысли, что она в его руках, а нас там нет. Мы спешно шли по коридорам на голос этого пидора. Мы совсем не слышали Кэти. На минуту я расслабилась, подумав, что Кевин блефует. И тогда я услышала ее.

Она не плакала, и в ее голосе совершенно не слышалось слабости. На самом деле она надсмехалась над Кевином, говоря:

– У моего папы «черный пояс» по карате. Он сильно побьет тебя.

Затем мы услышали, как Кевин фыркнул и ответил:

– Твой папа – маленькая сука.

Эдвард заревел и тут же выдал наше местонахождение. Их голоса раздавались у нас над головой, …и когда мы вошли в огромное помещение, я увидела, что это гигантских размеров комната из стекла. Здесь были две стеклянные лестницы – одна рядом с нами и еще одна такая же лестница на другой стороне комнаты, ведущая вверх на стеклянный пол, где стояло множество небольших прозрачных столиков, полуразрушенных и почерневших от огня. Внизу также находилось несколько наполовину сгоревших стульев, и складывалось впечатление, что они попадали сюда сверху. И когда я посмотрела вверх на стеклянный пол над нами, я увидела огромную пробитую дыру, окруженную серебристо-черными трещинами, …а справа была еще одна дыра, …и еще одна, сделанная давно. И наверху, на этом разрушенном стеклянном уровне стоял Кевин, держа Кэти за руку, с оружием в другой руке.

– КЕВИН! – крикнул Эдвард, – Отпусти ее! Это НАШЕ с тобой дело!

– Как ты до нее добрался? – закричала я, ненавидя себя, …ненавидя то, что ему удалось сделать невозможное.

– Она пришла ко мне, – объявил Кевин, улыбаясь Кэти, – Это несложно – выманить к себе ребенка, …особенно когда кричишь, что ее отец нуждается в ней, иначе ему будет больно. Она прибежала ко мне.

– Прости, пап, – прохныкала Кэти, чувствуя стыд, …но никто из нас не винил ее за то, что у нее было такое милое и храброе сердце, – Он сказал, что в тебя стреляли! Он сказал, что я нужна тебе!

– Не извиняйся, малышка, – мягко сказал Эдвард, сжав кулаки по бокам, – Мы любим тебя. Это нормально. Все будет в порядке, я клянусь.

Кевин фыркнул и направил на нас револьвер.

– А теперь слушай правила, любовь моя, – начал Кевин, – Ты оставишь эту негодяйку под лестницей и поднимешься сюда один.

– ИДИ на хуй! – в ярости выкрикнула я, крепче схватив Эдварда за руку.

– Ты поднимешься сюда один, – повторил Кевин, – И затем мы с тобой выясним отношения. Здесь, наверху. Победит тот, кто останется на ногах. Победишь ты – и сможешь уйти со своей ванильной семейкой, …можете идти на хуй, мне все равно.

– А если победишь ты? – осмелилась спросить я.

– Тогда Эдвард полетит со мной… на самолете по доброй воле, – ответил Кевин.

– Шел бы ты сам НА ХУЙ! – выплюнула я.

– Подожди! – сказала мне Эдвард и затем спросил:

– А что насчет Кэти и Беллы?

– На самом деле они мне не нужны, – сказал Кевин Эдварду, – Если честно, вся эта ситуация вымотала меня и порядком надоела. Белла предназначалась Джеймсу, …но он повел себя как ебаный предатель, поэтому шел бы он на хуй. Они могут проживать свою жизнь в стране, где их ебут в задницу (он намекает на США – прим.пер.), мне все равно. Даже если они расскажут все полиции, мы будем уже далеко, в другой стране. Они не смогут поймать нас. Все, чего я хочу – это тебя. Это все, чего я когда-либо хотел. И если тебе посчастливится убить меня – тогда ты не тот сабмиссив, о котором я мечтал, …и в любом случае моя жизнь потеряет всякий смысл. Я потерял кое-что еще… свое лицо, свою жизнь, …свое место в мире. Это – сделка. Соглашайся… или не соглашайся. У тебя минута на раздумье, …или я снесу ребенку голову.

Я почувствовала слезы на глазах, когда желчь подкатила к горлу. Эдвард развернулся ко мне и взял меня за руки, прошептав:

– Я должен идти, Белла.

– Нет, Эдвард! – я задохнулась при мысли, что он вынужден будет подняться туда один, будучи слепым. Кевин убьет его. Он убьет Кэти. И если он сделает это, он убьет и меня. И все, что мне останется – это стоять внизу и смотреть на это? На хуй!

– Белла, все нормально, – он быстро поцеловал меня, изо всех сил стараясь смотреть мне в глаза, и добавил:

– Я вернусь. Вместе с Кэти. Я обещаю. Пожалуйста, поверь мне.

Я ненавидела это. Я, блять, ненавидела это, но я услышала свои слова сквозь всхлипывания:

– Я ВЕРЮ в тебя, Эдвард…

– Значит, у меня есть все, – он мило улыбнулся мне и затем, нежно обняв мое лицо руками, осторожно провел пальцами по моим глазам, …затем по носу, …словно таким образом видел меня. Я заплакала и ощутила влагу на лице, когда он прислонился своим носом к моему носу и выдохнул:

– Я люблю тебя, Белла Свон. Я вернусь к тебе. Обязательно.

И прежде, чем я смогла ответить, он пошел вверх по ненадежной стеклянной лестнице. Он нащупал перила лестницы и взялся за них, пока поднимался наверх, ощупывая ногами каждую ступеньку, прежде чем встать на нее всем весом.

– Хороший мальчик, – вкрадчиво сказал Кевин, – Поторопись. Мы же не хотим, чтобы ты снова упал, дорогой.

– Эдвард, подожди – это ЛОВУШКА! – крикнула я, но он не выглядел удивленным, когда я добавила:

– Весь этот стеклянный пол – сгоревший. В нем полно дыр и трещин!

– Я знаю, – спокойно ответил он, стоя спиной ко мне, – Но я должен забрать Кэти. Все нормально. Не беспокойся, Белла. Ты же знаешь – ничто теперь не сможет забрать меня у тебя.

Он развернулся и в конце последнего предложения подарил мне слабую улыбку, и мое сердце разбилось, когда он начал подниматься на ощупь, осторожно ступая на хрупкие ступени, поджидающие его.

Я с неохотой вынуждена была выпустить его руку, и он начал свое медленное путешествие вверх по треснувшим и сломанным ступеням.

– Я иду, Кэти, – заверил ее Эдвард крайне сильным голосом, проводя дрожащей рукой по ступени перед ним, – Держись, малышка. Все хорошо. Папа здесь.

Все, что я могла – это стоять, тяжело дыша, вцепившись в свои волосы и хныкать, наблюдая за всем этим. Я продолжала размышлять,… могу ли я хоть что-нибудь сделать. Но все, что приходило мне в голову, подвергало опасности Кэти. Теперь я немного лучше понимала своего отца.

Тогда, в Нью-Йорке он держал меня в стороне от того, что случилось с Эдвардом, когда тот вернулся в клуб. Теперь я поняла почему. Он делал все возможное, чтобы Эдвард оставался в безопасности, чтобы защитить ЕГО. А мне казалось, что он не делает НИЧЕГО. Но теперь я понимала лучше. Оставаясь спокойным, выжидая, чтобы нанести удар – это, должно быть, самое трудное положение в мире. И теперь в этой роли была я.

– Да, будь осторожен, любовь моя, – сказал Кевин, посмотрев вниз, словно Его Величество Король, – Один неверный шаг на этих ступенях – и ты вообще сюда не поднимешься.

– Ничто меня не остановит от того, чтобы забраться наверх и уничтожить твою ПОДЛУЮ ЗАДНИЦУ, – быстро ответил Эдвард, тон его голоса был низким и смертоносным, когда он шагнул на следующую ступеньку.

Затем Эдвард ощупал следующую ступеньку, и я услышала хруст стекла. Я закричала, когда Эдвард схватился за поручень со своей стороны. Он отодвинул кроссовку от новообразовавшейся рваной дыры и встал там, где стекло было прочнее. И я приложила руки к груди – мое сердце колотилось подобно сумасшедшему, который стучит в дверь своей камеры.

– ЭДВАРД! – пронзительно вскрикнула я, и слезы потекли из обоих глаз.

– Я в порядке, – тут же заверил он меня, – Я в порядке, Белла.

– Ладно, – я тихонько плакала, стоя внизу, – Ладно, хорошо. Будь осторожен – ПОЖАЛУЙСТА, Эдвард.

– Я буду осторожен, прости, – теперь он тщательно ощупывал каждую последующую ступеньку обеими руками и из-за этого его подъем немного замедлился.

Затем, слетев с катушек, я не слишком тихо принялась разглагольствовать вслух, расхаживая взад-вперед.

– Что же ты, блять, за КРУТОЙ ДОМИНАНТ, если прячешься за спиной у маленькой девочки?! – проскрипела я сквозь зубы, – Заставляешь, блять, СЛЕПОГО ЧЕЛОВЕКА карабкаться по сломанным стеклянным ступеням, чтобы он ПОДРАЛСЯ С ТОБОЙ!

– Белла, – сказал Эдвард, делая попытку успокоить меня, в то время как он, несомненно, находился во власти своего личного ночного кошмара, поднимаясь высоко вверх по миллиону ступеней. Падение оттуда точно убило бы его, и картинка в голове с Эдвардом, падающим на это стекло, продолжала разъедать мне мозг.

– Прости, прости, – сказала я, выдыхая, но в моем голосе совершенно не слышалось сожаления, когда я потянула себя за концы волос.

Мне не хотелось отвлекать его, чтобы он не разбился насмерть, поскользнувшись на осколках стекла из-за меня и моей тирады.

Я совершенно не видела ни Кевина, ни Кэти с этого места, …но время от времени я слышала его голос, когда он очень тихо говорил с ней. Я не могла разобрать, что он говорит, но меня тошнило уже при мысли, что он вообще с ней говорит, и даже при мысли, что он дышит с ней одним воздухом. Я была уверена, что Эдварда это тоже беспокоит и вынуждает спешить там, где нужно идти медленно и осторожно. Вероятно, Кевин делал это умышленно, чтобы лишний раз помучить Эдварда.

– Не торопись, Эдвард, – попросила я его нежным голосом, пристально глядя на его спину, – Сосредоточься.

– Хорошо, Белла, – сказал он, и его голос прозвучал так, словно он ценит мою поддержку. Я была уверена в том, что он напуган, …но он хорошо это скрывал. Я задалась вопросом – думал ли он о том, что ничего не видит.

Мне хотелось сказать ему намного больше.

Я с тобой, Эдвард. Я здесь. Ты не один. Ты никогда не останешься один. Я очень сильно тебя люблю. Я очень горжусь тобой. Посмотри, как далеко ты зашел. Ты вовсе не раб. Ты вовсе не слаб.

Но я не могла продолжать отвлекать его. Сейчас он был высоко. Я должна была заткнуться и дать ему сосредоточиться. Я должна была отпустить его, хотя все внутри меня противилось этому, и дать ему сделать то, что он должен сделать.

– Очень хорошо, мой зверек, ты почти добрался, – сказал, наконец, Кевин, когда Эдварду оставалось преодолеть всего несколько ступеней.

– Да, готовлюсь поцеловать тебя в зад на прощание, – пробормотал Эдвард, – И я НЕ… твой ЗВЕРЕК.

– Поторопись, дорогой, мы тут по тебе соскучились, – посоветовал Кевин с нежной улыбкой, держа в одной руке револьвер, а другой – Кэти за руку.

Наконец, Эдвард добрался до последней ступеньки, …и я увидела его стоящим прямо надо мной, на стеклянном полу, в тусклом голубом свете. Я задрожала, задаваясь вопросом – что теперь будет. Кевин убьет Кэти? Бросит ее на пол? Убьет их обоих? Мой отец однажды сказал мне, что у сумасшедших людей нет никаких разумных причин для поступков. Они могут сделать все, что угодно. Они не руководствуются никакой логикой.

Я пару раз прошептала имя Эдварда, застыв в ожидании, пока он стоял наверху, выглядя таким сильным и храбрым, …и я вытянула шею, чтобы послушать, что они сейчас скажут друг другу.

КэтиPOV

Я знала, что все испортила, не послушавшись Беллу, …когда дала Кевину поймать себя. Поначалу я думала, что это не станет проблемой для папы… или для Беллы, …и была этому рада.

Но когда я увидела своего папу, стоящего здесь, после того, как он поднялся наверх по всем этим ступенькам, всего побитого и потного, я поняла, что все мы в большой беде. Я знала, что этот парень, Кевин, хочет увезти моего папу с собой. Он снова хотел забрать у меня моего папу, и я не собиралась позволить этому случиться во второй раз. Не думаю, что я смогу потерять его снова, … и пообещала себе, что не потеряю. Я должна была быть крутой, как Белла сейчас, …и помочь своему папе всем, чем смогу. Я пыталась вспомнить все, чему Питер научил нас в тот день… о драке и самозащите.

– Я здесь, Кевин, – наконец, сказал мой папа, и я заметила, что у него странные глаза. Он продолжал смотреть вниз, а потом поднял глаза вверх, …и тогда я увидела, что они все опухшие и немного кровоточат, …и это меня напугало. Кевин повредил папе глаза?

– Очень хорошо, раб, – гордо сказал Кевин, словно говорил с ребенком, который получил табель с отличными оценками или что-то в этом роде.

– Я не твой раб, почему ты этого не видишь, Кевин? – спросил папа очень спокойно и почти грустным голосом.

– Все, что я вижу – это свою собственность, которая упрямится, – Кевин свирепо посмотрел на папу. Папа посмотрел в его направлении и сейчас выглядел действительно печальным.

– Это все, что ты видишь? – мягко спросил он.

– Хватит этого дерьма, – перебил его Кевин, теперь со злостью в голосе, – Ты хотел подраться в последний раз, так что давай, любимый. О, но сначала одна маленькая штучка.

И тогда Кевин направил свой револьвер на стеклянные ступеньки, по которым папа только что карабкался наверх, и выстрелил! Звук был ужасный, и я закричала, прикрывая ухо рукой.

Папа осмотрелся вокруг своими опухшими глазами, и я услышала, как он выкрикнул мое имя. Наверное, он подумал, что Кевин выстрелил в меня. А звон разбивающегося стекла был таким резким и громким, что он не услышал, как я крикнула ему:

– Я в порядке, ПАП!

Я услышала, как внизу закричала Белла и я посмотрела вниз, чтобы убедиться, что с ней все в порядке.

Она отпрыгнула в сторону, чтобы увернуться от осколков стекла, но подняла глаза вверх и увидела меня, и она обняла себя руками и попыталась мне улыбнуться. Я махнула ей рукой, давая понять, что со мной все хорошо, но она все равно плакала.

– КЭТИ? – снова позвал меня папа, когда звон стекла утих.

– Я здесь, пап, – сказала я, громче на этот раз, – Я в порядке.

Он глубоко выдохнул от облегчения, а Кевин сказал:

– Я делаю это просто, чтобы убедиться, что на этот раз ты не сбежишь раньше, чем все закончится, малыш.

– Я не собираюсь сбегать, Кевин, – сказал папа, сейчас выглядя действительно сумасшедшим, – Я покончу с этим прямо сейчас.

Я хотела рассказать папе про наручники, …но Кевин сказал, что сделает больно Белле, если я расскажу.

– Мне нравится, – сказал Кевин папе, – Пора тебе занять свое место.

– Это может закончиться лишь двумя способами, Кевин, – сказал папа, – Или я отправлюсь домой со своей семьей, …или умру. Но я никуда с ТОБОЙ не поеду. Ни сегодня, ни завтра, …никогда. Ты можешь принять это и уйти? Почему ты так зациклен на МНЕ? Я не понимаю этого!

– Это очень просто, зверек, – Кевин улыбнулся моему папе и полушепотом сказал:

– Я люблю тебя.

Оууу. Я должна спасти папу от ЭТОГО.

– Я не люблю ТЕБЯ, – сказал мой папа сильным и вроде как в то же время милым голосом, – Пожалуйста, …ты можешь просто дать нам уйти? Неужели это действительно стоит того? Стоит того, чтобы ты потерял за это свою жизнь?

– Видишь, вот за что я люблю тебя, милый, – Кевин затолкал свой револьвер в джинсы, – Ты такой милый. Такой печальный. Ты – словно зеркало, в котором отражается мое разбитое сердце. Ты – самый прекрасный саб, какого я когда-либо видел. (я сейчас расплачусь, мля – прим.пер.)

– Я не саб, – сказал папа, нахмурившись, – И никогда им не был. У сабов есть власть. У сабов есть выбор. У меня его никогда не было. Я лишь хотел убедиться, что… у тебя был выбор,… прежде чем все это закончится. Чтобы мне никогда больше не пришлось думать о тебе, …и не испытывать неуместного чувства вины за твое убийство. Не совершай ошибку, Кевин, я собираюсь убить тебя. Ты причинил боль моей дочери, …ты причинил боль Белле, …ты угрожал их жизням, …ты можешь думать, что я такой милый, как тебе хочется, но… если мы сделаем это, …ты УМРЕШЬ. Сегодня. Сейчас.

– Ты же не хочешь, чтобы твоя маленькая девочка увидела, как ты убиваешь, не так ли? – съязвил Кевин, используя меня в качестве приманки.

Папа заколебался, а затем сказал:

– Кэти, … я не хотел, чтобы ты увидела хоть что-то из этого. Я пытался держать тебя подальше от этого. Прости. Но сегодня ты узнаешь, что реальный мир порой очень страшен. В нем живут плохие люди. И что порой… некоторые люди плохи настолько, что есть лишь единственный способ остановить их – уничтожить. Потому что тогда и только тогда… ты обретешь хоть какой-то мир.

Папа теперь обратился к Кевину.

– Не то, чтобы ты заслуживал этого. Но в любом случае, моя семья наконец-то обретет мир. И мне не стыдно сделать то, что мне нужно сделать, чтобы это произошло.

– Милая речь, любовь моя, – Кевин подошел ближе к папе и схватил его за подбородок со словами:

– Последний поцелуй, прежде чем начнем?

И он с силой прижал свой рот к папиным губам, …и это случилось. Драка началась. Чего я не смогла сказать папе – так это того, что я мое запястье было приковано к запястью Кевина наручником. Но я решила использовать это, чтобы помочь папе в драке. Я могла это сделать.

Хотя, это было трудно. На полу было полно трещин на стекле, …и дыр. И они уже дрались друг с другом по-настоящему грубо. Мой папа оттолкнулся от поцелуя Кевина, с отвращением вытер рот рукой и немедленно выбросил кулак в направлении Кевина, промазав по его носу. Кевин развернулся и потянул меня за собой, думая, что я безропотно последую за ним и пойду туда, куда он хочет.

Он ошибся.

Даже если это было бы и трудно, я могла бы сделать правую руку Кевина полностью бесполезной и опустить ее вниз, а в это время папа мог хорошенько его стукнуть. Поэтому я так и сделала. Я схватила Кевина за руку обеими своими руками и с силой потянула вниз, садясь на пол так, чтобы не стоять у папы на пути.

– БЕЙ ЕГО, ПАП! – сказала я ему, – Бей его СЕЙЧАС!

– Кэти, убирайся отсюда! – крикнул мне папа, когда воспользовался шансом и ударил Кевина прямо в его огромный жуткий глаз. Он не знал, что я была прикована к этому месту так же, как и он, и сейчас не было времени, чтобы объяснять.

Кевин зарычал на меня и дернул свое запястье, пытаясь ослабить мою хватку, …затем решил использовать более слабую левую руку и замахнулся, чтобы ударить папу по лицу.

– Осторожно, ПАП! – крикнула я, и папа дернул головой назад, избегая приближающегося кулака. Они на мгновение сцепились, сражаясь друг с другом за возможность ударить первым. Я огляделась по сторонам, пытаясь придумать – что еще я могу сделать, чтобы помочь папе.

Кевин обвил рукой горло моего папы и папа пытался дергать шеей, чтобы вырваться. Я вскарабкалась на Кевина, обхватила его ногами за талию и принялась шлепать его по глазам. Я пыталась бить изо всех сил, и Кевин заорал и выпустил моего папу, но потом он схватил меня за волосы и сильно дернул.

– Слезь с меня, маленькая СУЧКА! – прокричал он, сбрасывая меня с себя на стеклянный пол.

Как только я приземлилась, стекло чуть-чуть треснуло, но затем трещина остановилась, и зазубренная полоса начала двигаться в сторону моего папы. Я не дышала секунду, испугавшись, что она поползет дальше.

Я вскрикнула, когда Кевин дернул меня за волосы, и это было все, что было нужно услышать моему папе.

– УБЕРИ СВОИ ЕБАНЫЕ РУКИ ПРОЧЬ ОТ МОЕЙ ДОЧЕРИ, ПИДОР! – крикнул папа, и я подумала, что сейчас стекло треснет еще сильнее, но оно не треснуло.

И папа двинулся на Кевина, чтобы схватить его за горло, но немного левее его ноги была небольшая дырка в стеклянном полу.

– Осторожно, ПАП! – я завизжала, довольная тем, что находилась близко к этому месту и смогла дернуть его за штанину, чтобы его кроссовка не попала в дыру.

Кевин ударил меня ботинком, и я почувствовала очень сильную боль в спине. Сначала мне захотелось заплакать, но я вспомнила Беллу и сдержалась. Я должна была встать и продолжать помогать, …или папы у меня больше не будет. Я знала это.

– КЭТИ, НЕТ! – сказал мне папа, хотя даже не видел, где я, …теперь он знал, что я близко, – УЙДИ С ДОРОГИ, УБИРАЙСЯ ОТСЮДА!

Они сильно дрались, и я пыталась держаться в стороне от них, …я по-прежнему висела на Кевине и тянула его за запястье вниз, чтобы он не смог ударить папу, …и даже чтобы не смог загородиться от папиного удара. Я не думаю, что он хорошо подумал, когда решил приковать меня к себе наручником. Или так, или он не думал, что я тоже буду с ним драться. Он рассчитывал, что я напуганный маленький ребенок, и что этим он делает хуже папе, а не себе.

Он не слишком хорошо знал Калленов, да? И Свонов. Потому что когда у меня появилась возможность посмотреть вниз, туда, где стояла Белла, я увидела, что ее там нет. На секунду я подумала, что она ушла, …но потом я увидела ее,… она карабкалась вверх по оставшемуся каркасу стеклянной лестницы, …и там был ПИТЕР! Он помогал ей карабкаться! Я увидела еще одну фигуру и когда снова сверкнула молния, я узнала Маркуса! Они пришли нам на помощь!

Я была так взволнована, я чуть не заплакала! Питер карабкался сюда, чтобы спасти меня! Это была мечта, ставшая явью. Даже, несмотря на то, что было невесело смотреть, как Кевин и мой папа дерутся. Мне было ненавистно видеть, когда Кевин ударил папу. У меня было такое чувство, что я постоянно все порчу.

Тогда я вскарабкалась Кевину на спину, и от этого его рука завелась за спину и стала совсем бесполезной, а папа ударил его прямо в живот! Ооо, кажется, это было БОЛЬНО! Кевин выглядел так, словно его может стошнить, но потом он просто накричал на меня, назвал «блевотиной» и сказал:

– СЛЕЗАЙ!

Моему папе тяжело приходилось в драке, но он продолжал говорить мне, чтобы я слезала с Кевина и «убиралась отсюда», …но я не могла далеко уйти.

И Кевин отступил назад, пытаясь стряхнуть меня со своей спины своей левой рукой, и он наступил в дыру в стекле. Я вскрикнула, когда вся его нога оказалась в дыре и держалась изо всех сил.

Кевин закричал и дернул ногой, пытаясь выбраться. Осколки были разбросаны повсюду, …и трещины стали образовываться вокруг папиных ног, словно злые змеи в поисках крови.

– ПАПА, ОСТОРОЖНО! – заверещала я, – У тебя под ногами ломается стекло!

Глаза у папы немного выпучились, словно он услышал, что это происходит, и он опустился на колени, немного соскользнув влево, чтобы больше не давить всем весом на слабое стекло.

Но Кевин продолжал вести себя как дурак, он дергал ногой и пытался сломать стекло, чтобы освободиться, …он плохо понимал, что ломает все стекло вокруг нас.

– ПОМОГИ МНЕ, маленькая СУЧКА, или мы ОБА упадем! – крикнул мне Кевин, и я вонзила свои ногти ему в шею сзади и всем весом потянула его назад за горло.

– КЭТИ! – я услышала, что папа выкрикнул мое имя.

– Ты ЗАСЛУЖИВАЕШЬ упасть! – крикнула я Кевину. Мой папа был прав. Порой ты должен драться с плохими людьми. Не важно, как.

И вот тогда я увидела, что револьвер наполовину высунулся спереди из джинсов Кевина. Я потянулась из-за Кевина и схватила его за рукоятку, выдернула и швырнула своему папе, не подумав хорошенько.

– Папа, НА! – крикнула я, словно мы уже почти победили.

Как только я его бросила, я поняла, что поступила неправильно. Револьвер мог выстрелить и ранить папу. Он мог упасть и выстрелить в папу. Он мог приземлиться на стекло и сломать его.

Но мне повезло, потому что ничего из этого не случилось. Он полетел в его направлении, влево от нас на несколько футов. И я увидела, что он ощупывает револьвер своими руками, … так что я поняла, что он догадался, что это такое.

– Как мило… дочки-матери! – Кевин все еще пытался надоедать моему папе, – Да, давай, выстрели в меня. Даже для слепого раба это не должно быть слишком трудно! Убей меня прямо на глазах у своей дочери, …и пусть эти воспоминания останутся с ней до конца жизни! Она станет такой же ебанутой, как и МЫ! Давай.

Папа секунду целился на него, словно собирался сделать это. Но затем его челюсть напряглась, слезы потекли из глаз, и он покачал головой, …а хватка на револьвере ослабла. Он не сказал ничего, …положил револьвер на пол рядом с собой и сжал голову руками, словно ему было очень больно. Я услышала, что он плачет, и мне было ненавистно это видеть. Мне хотелось обнять его и сказать ему, что он все равно самый классный. Он всегда будет таким… для меня.

– Ты по-прежнему слаб, – усмехнулся Кевин и добавил:

– И по-прежнему раб.

Мой папа ничего не сказал, но вцепился в свои волосы. Я ненавидела Кевина и хотела сделать ему больно. Мой папа никакой не раб.

Я увидела несколько деревянных палок на полу рядом с собой и подняла одну. Я вспомнила, как Питер говорил о том, что можно сделать человеку больно, уколов его сосок на груди. Я мысленно слышала слова Питера: «Не пытайся вести себя как леди. Здесь вопрос жизни и смерти, а не собрание в церкви».

Он был прав.

Это было легко сделать. Я приложила палку к его соску, поверх рубашки, и просто вогнала палку в огромную шишку из кожи. Он закричал по-настоящему громко, и я надавила сильнее, чуть не касаясь его кожи своими пальцами! Я стояла позади него и почувствовала, как стекло трескается под моими ногами, …поэтому осторожно отодвинулась вправо, по-прежнему прижимая его левую руку у него за спиной своей рукой.

– КЭТИ! – я услышала, что папа прокричал мое имя, наверно, интересуясь – что же происходит, напуганный криком Кевина. Я была по-настоящему горда собой из-за того, что помогла избить Кевина, …но затем Кевин ухитрился схватить меня за ту руку, которой я колола его.

Я не видела, как это произошло – все было внезапно, но Кевин начал душить меня обеими руками, действительно сильно. Я не могла дышать и слышала, как из моего горла рвутся сдавленные звуки, а ноги брыкаются. Я пыталась вцепиться ногтями в его пальцы, но он даже не поморщился, …и даже улыбнулся мне, когда сдавил сильнее.

– Умри, принцесса, – выдохнул он, и я видела над собой только его зубы, пока задыхалась и пыталась вырваться.

Но в ту секунду, когда Кевин сказал эти два слова, словно взрывы, прогремели два или три выстрела.

Я увидела, что у Кевина сильно течет кровь. Выстрелы попали ему в грудь, и его черная футболка стала совсем мокрой и прилипла к телу. Красного цвета крови на футболке видно не было, и я была рада этому.

Хватка Кевина на моем горле чуть-чуть ослабла и тогда я смогла вдохнуть немного воздуха, …я еще задыхалась и немного кашляла, но когда я оттолкнула руки Кевина, они отодвинулись, …и, наконец, убрались от меня.

Глаза Кевина были такими большими и круглыми, когда он задрожал и приложил руки к дыркам на своей груди. И он повернул голову, чтобы посмотреть на папу. Мой папа по-прежнему направлял револьвер на Кевина, и его руки немного дрожали, он ждал, когда раздадутся еще какие-нибудь звуки, чтобы понять – нужно ли еще стрелять. Но все, что он услышал, был голос Кевина, который прошептал:

– Я ЛЮБЛЮ тебя…, – выдохнул Кевин папе и был готов сказать что-то еще, но затем остановился и просто сказал:

– Эдвард. Спасибо.

И потом Кевин прекратил дышать, издал последний ужасный хрип и на этом все. Он опустился на спину осторожно, почти нежно, словно собирался поспать перед последним вдохом. И потом он умер.

Единственное, чего я хотела, чтобы у меня было немного времени, чтобы сказать моему папе не подходить слишком близко. Но он оказался возле меня через две секунды, плача и вытаскивая меня из хватки Кевина.

– Малышка, ты в порядке? – он плакал и весь дрожал, пока прикасался ко мне, ощупывая мою шею, – Больно? Где-нибудь болит?

– Папа, НЕТ! – наконец, выдохнула я, – СТЕКЛО!

Следующее, что я поняла – это то, что пол подо мной кончился, и я повисла, держась только за наручник на моем запястье!

Я закричала, потому что испугалась, что пол далеко внизу,… и потому, что наручник больно врезался в кость на запястье. Я приготовилась и стала ждать, когда я упаду.

– КЭТИ! – закричал папа, ощупывая руками разбитое стекло рядом со мной, – КЭТИ!

– Я здесь! – крикнула я, – Но не надо! Ты упадешь! Стекло совсем разбилось!

– Мне все равно! – он двигался на мой голос, и ощупывал зазубренную дыру, в которую я провалилась, лежа на животе сбоку от дыры, протягивая мне обе руки, пытаясь определить, где я.

– Давай, …двигайся ко мне, Кэти, – осторожно инструктировал он, – Карабкайся.

– Папа…, – я заплакала, – Я прикована наручником к Кевину! Не надо! Стекло снова ломается!

Сейчас глаза у моего папы были по-настоящему напуганными.

– Где твоя рука? – спросил он, пытаясь оставаться спокойным, когда нашел руку Кевина, …и он двигался вниз по ней, пока не нащупал наручник и почти прорыдал:

– О Господи! Кэти!

Как только он нащупал наручник, он взял мою руку и обнял другой рукой за спину, оставив висеть только мои ноги.

– Я держу тебя, …все хорошо, малышка, …карабкайся мне на спину, ты можешь… осторожно…, – голос папы был таким нежным и он говорил так медленно, что немного напугал меня. Я поняла, что вскарабкаться папе на спину достаточно легко,… но с каждым моим движением я боялась, что стекло доломается окончательно, …и мы вместе упадем вниз. Я не торопилась, и как только я добралась до треснувшей стеклянной поверхности, на которой лежал папа, я побоялась двигаться дальше хоть на дюйм, …чтобы папа не упал!