Текст книги "Краски вне линий (фанфик Сумерки) (ЛП)"

BPOV

– Для Энтони особенно тяжело жить с мыслью, что его изнасиловал мужчина, – сказал доктор Ф., садясь за письменный стол, разделяющиий нас, – Большинство мужчин не думают о том, что когда-либо могут стать жертвами изнасилования,… принято считать, что это преступление против женщин. Но в ситуации с мужчинами это принимает особый оборот – они начинают сомневаться в своей сексуальности и мужественности. Вы знаете о том, что в штате Вирджиния до сегодняшнего дня в законах говорится о том, что изнасилование может произойти лишь между мужчиной и женщиной?

– Правда? – я с трудом в это верила.

– Правда, – Питер кивнул, – Многие мужчины – жертвы насилия даже не заявляют о преступлении из страха, что им не поверят. Общество защищает женщин, которые подверглись насилию,… но мужчин… не слишком. Мужчинам – жертвам насилия необходимо знать, что сильные они или слабые, молодые или старые, гомо-, гетеро-, или бисексуалы,… они не сделали ничего из того, что оправдывало бы нападение на них. И НЕ СУЩЕСТВУЕТ никаких обстоятельств, при которых у одного человека есть право прибегать к насилию или контролю над телом другого человека. Сексуальное нападение – это преступление, сопряженное с насилием и властью,… контролем, это не то же самое, что вожделение или страсть. Мотив насильника – унизить другого человека.

Я просто слушала и запоминала, решив, что его слова предельно метко описывают ситуацию Эдварда.

– Энтони почувствует ярость, стыд, вину, бессилие, беспомощность…, – перечислял Питер, – Зачастую он не будет чувствовать себя в безопасности, порой, возможно, будет испытывать даже физическую боль.

– Я все это уже видела, – согласилась я, вспоминая отдельные моменты, – И даже теперь, в постели… он хочет, чтобы я связывала его, так же, как всегда делала Виктория, когда он ложился спать. Я не сделала этого, но почувствовала, что причинила ему боль, сказав ему «нет». Думаю, если бы сегодня ночью я связала его, он был бы счастлив.

– Я помогу ему с этим, – Питер сделал пометку, – Это не какое-нибудь чудодейственное лекарство, но есть несколько упражнений… для релаксации и специальная техника дыхания, которой я могу с Вами поделиться.

– Сейчас я знаю лишь один способ усыпить его, – сообщила я, – Я не знала, что делать, поэтому я попросила его лечь в ту позу, в которой она связывала его,… а затем я просто говорила ему «засыпай»… нежно,… давая ему понять, что он в безопасности,… и это сработало.

Доктор Ф. улыбнулся мне и его глаза еще сильнее потеплели.

– У Вас дар, Мэри, – похвалил он меня, – Вы знаете, что Энтони необходимо и даете ему это, пользуясь советами своего разума и сердца… приемов, которыми Вы пользуетесь, нет в учебниках,… но они отличаются проницательностью… и подходят. Мне очень хорошо от мысли, что всю неделю он находится в Ваших руках.

– Это очень мило с Вашей стороны – сказать мне такое, но мне постоянно кажется, что я все делаю не так, – поделилась я, – Я оттолкнула его, когда отказалась связывать. Вы бы видели его лицо. Я знаю, что в ту ночь я причинила ему сильную боль. И у меня такое впечатление, будто я постоянно на него кричу! Я так злюсь, и в последнее время слишком легко раздражаюсь,… я не знаю, что со мной. Я думаю о нем все время, даже в колледже! Обычно я уверена в том, что мы вместе навсегда,… но в последнее время я так боюсь, что потеряю его! Нас окружает так много разного дерьма! У меня такое чувство, что мы вообще никогда из него выберемся!

Я начала плакать, вцепляясь в свои волосы. Я переняла эту привычку от своего любимого Эдварда.

Затем краем глаза я заметила коробку с салфетками. Я взяла одну и вытерла глаза и нос.

– Смогли бы Вы прямо сейчас полностью вычеркнуть его из своей жизни,… словно никогда и не знали его, …а? – спросил меня Питер.

Я не могла даже подумать об этом.

– НЕТ! – я подняла на него глаза. Он стоял рядом со мной, прислонившись задом к письменному столу, держа в руках коробку с салфетками.

– Хорошо, – Питер усмехнулся, – Сделайте глубокий вдох,… точнее, сделайте пару глубоких вдохов…

Я сделала это, пока он, кивая, наблюдал за мной.

– Хорошо, – сказал он твердо, – Мэри,… это замечательно, что Вы так заботитесь о нем. Правда. Я вижу любовь, которая есть между вами, и она очень крепка. Но Вы сложили весь груз на свои плечи, мучаясь, волнуясь о каждом маленьком шаге,… и Вы несете его, Мэри. Вот почему Вы злитесь, устаете и порой обижаетесь. Этот груз слишком тяжело носить в одиночку. И для Энтони носить его одному тоже слишком тяжело, вот почему я рад, что вы оба пришли ко мне. Никому не под силу такое одному. А тот, кто пытается – заканчивает психиатрической клиникой или смертью. Сейчас у Вас есть помощь. Я здесь. Когда вы устанете или испугаетесь, ПОЗВОНИТЕ МНЕ. И без разницы, сколько будет на часах. Можете мне это пообещать?

Я улыбнулась, чувствуя безграничное облегчение. Это было мило.

– Энтони прав, – поделилась я, – Вы слишком хороши, чтобы быть настоящим.

Его улыбка стала шире.

– Я просто делаю свою работу. Я не знаю, могу ли говорить Вам это, но когда в один прекрасный день Вы станете моей коллегой, я собираюсь доверять Вам. Однажды я потерял пациентку, …не так давно. Она совершила самоубийство. Не углубляясь в ее личные секреты, могу лишь сказать, что я не смог достучаться до нее,… либо она почувствовала, что не может достучаться до МЕНЯ, когда больше всего ей нужен был кто-то. Я поклялся больше не допускать подобного, если я в силах помочь. Поэтому теперь я беру слово с каждого своего пациента,… что он позвонит мне в любое время дня и ночи,… если я нужен ему. Энтони пообещал. Теперь мне бы хотелось, чтобы Вы тоже пообещали мне. Можете сделать это для меня, Мэри?

– Я обещаю, – сказала я немного скрипучим голосом, – Должно быть, это было ужасно,… таким образом потерять пациента. Я бы даже не знала, как жить с этим…

– Это часть работы, – Питер опустил глаза на коробку с салфетками, – Но я из кожи вон вылезу, чтобы этого никогда больше не повторилось. Невозможно спасти каждого, Мэри. Я вынужден был смириться с этим. И мне до сих пор очень тяжело принимать этот факт.

– Хорошо, мы собираемся спасти Энтони, – на этот раз я чуть не назвала его Эдвардом. Мне нужно следить за своим длинным языком.

– Да, собираемся, – Питер по-отечески улыбнулся мне, хотя он был не намного старше нас с Эдвардом, – И также Энтони сам собирается спасти себя.

– И еще мы собираемся снять эту ношу с Ваших плеч, Мэри, – сообщил Питер, – Вы слишком долго несете этот груз. Пришло время принять кое-какую помощь… и поддержку.

– Было бы здорово, – я чувствовала, что уже сияю. Проклятье, этот парень ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хорош.

После этого мы поговорили еще: о моей ревности, …о моей неуверенности насчет Мелоди,… и женщин в его прошлом,… о том, что я чувствую себя недостаточно опытной в сфере сексуальных отношений, чтобы надолго удержать его внимание,… о том, что возможно он любит меня лишь потому, что я добра к нему. Питер не смог с легкостью развеять мои опасения, …но он дал мне несколько хороших советов и понял суть моих проблем.

Он сказал, что все мои чувства абсолютно естественны, и скрывать их было бы ошибкой. И что моя самооценка немного занижена,… но это я уже знала. Он сказал, что мы поработаем над этим, и я пойму, что я НЕ ХУЖЕ Эдварда. Он сказал, что я смогу увидеть в себе все то, что Эдвард видит во мне.

– Он говорит о Вас так, словно Вы ангел, – Питер ухмыльнулся, – Вы знаете все, Вы все можете исправить…

– Он слишком высоко оценивает мои способности, – ответила я, – Он думает, что я идеальна,… но я СОВСЕМ не такая. И каждый раз, когда я что-нибудь делаю не так, он видит это. Я боюсь, что однажды он увидит, что я – это просто… Я. Когда ему станет лучше, он поймет, что я – просто фальшивка и я больше не буду ему нужна. И на этом моя жизнь закончится.

Питер вдохнул и сказал.

– Во-первых,… Ваша жизнь не закончится, – сказал он строго, – Ни один человек не может заставить Вас жить или забрать Вашу жизнь. Даже если Энтони уедет или Вы с ним расстанетесь, Вы будете жить. У Вас есть колледж, будущее, ВЫ САМА.

– Я знаю, – я чувствовала себя идиоткой из-за того, что сказала это. Он был прав.

– Во-вторых, – продолжил Питер, – Никто не идеален, даже Я (на секунду мы с ним рассмеялись),… и если Энтони ищет себе идеального человека, он будет искать его еще очень долго. Ему придется увидеть Вас такой, какая Вы есть,… я думаю, он уже видит. Но да, он слегка перебарщивает, боготворя Вас. Со временем он научится полагаться на себя,… сейчас он ведет себя, как ребенок. Маленький ребенок обожает свою маму, …она – центр его мира. Она любит его, помогает ему расти,… она учит его ходить,… но он растет,… и видит, что его мать неидеальна, что у нее есть недостатки и она совершает ошибки, как и любой другой человек. Возможно, он даже немного отстранится,… но, Мэри,… он по-прежнему будет любить Вас.

– Вы с такой уверенностью это говорите, – мягко сказала я. Мне бы тоже хотелось быть в этом уверенной.

– Я знаю, что это Ваша первая любовь, Мэри, – сказал Питер с чувством, – И я знаю, что в такой ситуации отношения особенно трудны. Мне очень жаль. Я помогу вам обоим,… сделаю все, что в моих силах. Все наладится, я обещаю.

Я с удивлением поняла, что пробыла у Питера в офисе уже полтора часа. Он не прекратил сеанс по прошествии часа. Он сделал паузу лишь тогда, когда понял, что на сегодня все. Я должна была признать, что он был замечательным. Он наш доктор – это несомненно.

– Знаете, все вечно говорят о своих успехах, …победах, – сказал мне Питер в завершение сеанса, – Но никто не хочет обсуждать свои неудачи. Я знаком с некоторыми из самых влиятельных людей на земле, Мэри,… и знаете, что? У всех у них есть неудачи,… ошибки,… сожаления.

Большинство молодых людей, с которыми я общаюсь, поголовно боятся сделать неверный шаг, ошибиться. Но никогда не ошибаться, означает никогда не извлечь из этого уроков,… и если ты ТАК осторожен по жизни и никогда не делаешь ошибок,… значит, Мэри, что ты не живешь по-настоящему. Твоя жизнь будет искусственной, пустотой без эмоций,… не большим, чем большой жирный ноль. Я говорю, что ошибаться – это нормально, …некоторые великие вещи произошли из неудач и ошибок.

Он был совершенно прав. Я никогда не думала об этом в таком ключе. Ощущение того, что я веду себя как брюзжащая стерва, которое я чувствовала у себя внутри, теперь исчезло,… и всю дорогу домой я ближе прижималась к своему Эдварду. Он обнял меня одной рукой и целовал мою голову во время нашего спокойного разговора…

– Ты выглядишь счастливой, – подвел он итог, ведя машину по грязной пустой дороге, направляясь к дому.

– Так и есть, – сказала я без колебаний, придерживая его руку, которой он обнимал меня за плечи, – Я чувствую себя так, словно в меня вдохнули свежего ветра,… словно я только что приняла лекарство. Доктор Питер – феноменальный человек!

– Да, он хорош, – согласился Эдвард, – Но он не доктор Белла.

Я хихикнула и стала смотреть на дорогу,… улегшись щекой на его теплую красную футболку, его прикрытые хлопковой тканью мышцы поднимались и опускались под моей щекой,… и это было такое успокаивающее действо,… и возбуждающее.

– Как прошел твой сеанс? – спросила я, закрывая глаза и слушая его дыхание.

– Тяжело, – ответил он, – Не думаю, что я слишком хорошо справился. Я толкнул Питера на пол.

Я охнула:

– Не может быть!

– Да, – заверил он меня, – Толкнул.

– Хочешь поговорить об этом? – спросила я, давая ему право выбора.

– На самом деле нет, – ответил он, – Я не слишком горжусь своим поступком.

– Мне жаль, малыш, – я взглянула на него и увидела грусть на его лице.

– Все нормально, – он слегка качнул головой, глядя на дорогу, – Он не злился на меня,… он был так добр ко мне. Я попытался сделать то, что он хотел от меня,… он сказал мне прочитать вслух то, что я написал. Кажется, это второй шаг в процессе моего лечения.

– О, Господи, – я почувствовала ком в горле, – Я не знала, что он сделает это…

– Все нормально, – ответил он, – Я попытался немного прочитать сегодня,… не слишком много.

– Ты читал это в первый раз…, – я пыталась утешить его, – В следующий раз будет лучше.

– Я плакал, блять, как ребенок перед ним, Белла, – сказал он с разочарованием в голосе… разочарованием самим собой.

– Он все понимает, Эдвард, – я легла лицом на его теплую грудь, – Я вижу по его глазам, …что твоя история не оставила его равнодушным. И слезы – это хорошо. Они означают, что ты понемногу справляешься с этой болью. Грусть – это хорошее чувство, если ты думаешь о ней,… ты плачешь, ты чувствуешь облегчение. Хреново, когда ты не чувствуешь ничего, когда внутри пустота. Мой отец долгие годы ничего не чувствовал после ухода моей мамы. Пойми, ты НЕ машина. Ты можешь чувствовать,… и это здорово.

– Спасибо, Белла, – теперь его голос звучал немного лучше.

И когда мне в голову пришла одна грязная идея, я почувствовала себя прекрасно.

– Останови машину, – сказала я.

– Что случилось? – спросил он, глядя на меня, – Тебя тошнит?

Он уже притормаживал, пока задавал мне этот вопрос, и когда он остановил машину на обочине узкой дороги, заглушил мотор и повернулся ко мне, в его глазах читалась сильная тревога.

– Да, мне плохо…, – я наклонилась вперед, выключила фары, и темнота окружила нас, – Мне срочно нужен доктор Франкенчлен.

Я заползла к нему на колени, прижимаясь изо всех сил. Мы были так близко, я просто вдавилась в него,… и напала на его рот своими губами,… хватая его за подбородок и заставляя его губы отвечать на мой поцелуй, когда сама принялась посасывать и лизать их,… мое дыхание потяжелело и стало неровным. Мои волосы оказались на его лице, когда он удивленно застонал от счастья и его язык начал войну с моим.

– Белла…, – простонал он в мой открытый рот и звук его голоса почти эхом отразился внутри меня,… я вцепилась в спинку водительского сиденья, …изо всех сил вжимаясь своей грудью в его грудь, он был слишком близко, чтобы коснуться ее своими руками.

Под воздействием момента я схватила его запястья, прижимая их к его бокам, и провела языком длинную влажную линию поперек его прекрасной линии скул, быстро спускаясь к его яремной вене.

– АААХХХХХХ! – крикнул Эдвард, и я почувствовала, как его твердокаменный член уткнулся в меня через джинсы, я сидела на нем верхом, и мой позвоночник был прижат к рулю.

– Оооо, Гооосссподи…, – услышала я его неясное бормотание, означающее то, что он испытывает блаженство, когда я вдавливаюсь в его плоть,… и я отпустила его запястья, потому что хотела схватить его за растрепанные и охуенно сексуальные волосы.

Я ухватилась за них в двух местах и отдернула его голову немного назад, позволяя ей откинуться на подголовник сиденья, и принялась вылизывать его адамово яблоко.

– Блять,… пожалуйста, не останавливайся, – он тяжело дышал, закрыв глаза и держа руки там, куда я их положила.

– Ни за что, – прорычала я, хватая воротник его футболки и отчаянно пытаясь разорвать ее, …но у меня не хватило сил. Я просто тянула и дергала его тело к себе и от себя,… и я чуть с ума не сошла, пытаясь разорвать эту проклятую ткань, когда Эдвард сказал:

– Позволь мне, детка, – и он надорвал ее у ворота.

– Дальше сама.

Он улыбнулся:

– Эта футболка не входит в число моих любимых.

Я с силой дернула ее, …и приятный звук рвущейся ткани возбудил меня еще сильнее. Он издал восхитительный, возбуждающий звук,… когда футболка рвалась пополам, и я увидела скрытую под ней плоть.

– Даааа,… малышка, да…, – прошептал он,… украдкой глядя на меня, когда я с жадностью набросилась на его левый сосок,… влажно вылизывая его,… опаляя его маленький розовый бугорок своим жарким дыханием,… посасывая,… покусывая,… пощипывая…

Я вела себя как течная сука, когда терлась киской о его огромную эрекцию,… наклоняясь спиной к рулю,… выгибая спину, с волосами, закрывающими половину моего лица…

– О, трахни МЕНЯ…, – Эдвард наблюдал за мной и чувствовал меня,… звуки, которые он издавал, говорили о том, что он наслаждается моими действиями, – ТРАХНИ МЕНЯ, БЕЛЛА!

– Это классная идея… «ТРАХНИ МЕНЯ, БЕЛЛА!», – я наклонилась и снова схватила его за волосы, набрасываясь на него своими голодными губами. Наши тела застыли в неудобном положении сидя,… и наши руки и ноги начали искать выход из этой маленькой тюрьмы, …потому что нам было необходимо пространство, чтобы изнасиловать друг друга в грубой форме.

– Аххх, – Эдвард действительно пытался двигаться,… чтобы овладеть мной, – Белла, пожалуйста,… о, ИИСУС ХРИСТОС!

– Эдвард…, – прохныкала я его имя и завела руки за спину, нащупывая панель управления машины,… кнопки… я просто нажала на все сразу, и мне было все равно, что может случиться.

Пискнуло радио, и раздался громкий звук рок-музыки, …затем звук стал тише, потом снова громче, оттого, что я бездумно тыкала пальцами по кнопкам,… фары несколько раз в случайном порядке вспыхнули и погасли,… затем, наконец, я ощутила спиной холодный воздух вентилятора,… и он разметал мои волосы еще сильнее по лицу.

Я не стала выключать вентилятор, зная, что скоро в этой маленькой машине станет очень жарко. Я слышала, как мучается Эдвард, застыв в такой позе, что не может даже расстегнуть свои брюки и раздвинуть ноги…

– Ты хочешь этого? – я пыталась быть сексуальной,… глядя, какие взгляды он бросает на мое тело, пока я медленно снимала свою до сих пор влажную блузку,… каким-то образом мне удалось ее снять и зашвырнуть на заднее сиденье,… мой лифчик оставался на мне,… но недолго. Медленно я спустила с плеч лямки, затем одним движением рук свела груди вместе и приподняла вверх, прямо к идеальному длинному носу Эдварда.

– Ахх,… да! – он зарылся лицом в ложбинке между моими грудями и принялся влажно вылизывать ее и покрывать поцелуями.

– Сними с меня лифчик, – посоветовала я ему, мои пальцы снова схватились за его волосы, пахнущие вишней,… и его не нужно было просить дважды, … он добрался до него и разломил застежку, которая удерживала лифчик на мне. И он сделал это… неистово.

Я услышала, что окно открывается,… и увидела, как Эдвард крутит ручку.

– Вот что я думаю о твоих лифчиках! – он эротично усмехнулся и вышвырнул его в окно,… а затем поднял стекло.

– Ты такой ублюдок! – я похотливо улыбнулась ему в ответ.

– Дай-ка! – ухмыльнулся он, гордясь собой, и сжал мои голые груди,… сводя их вместе, …жадно набрасываясь на них, не пропуская ни дюйма,… но им нравилось внимание, которое оказывал папочка.

Я приподнялась немного повыше, двигая коленями, обнимая его ногами за бока,… и его губы потянулись вверх за моими сиськами. Я знала, что когда они перед его лицом, ему легче дотянуться до них.

– Я могла бы укрыть тебе все лицо этими…, да? – я снова попыталась говорить грязно, Эдвард пытался научить меня выражаться во время секса, – Хочешь уткнуться в них своим идеальным личиком?

– ДА! – простонал он, он едва мог говорить, пока вылизывал меня, пробуя на вкус.

Я хихикнула, когда поняла, что теперь, когда он зарылся лицом в моей груди, мне видны лишь его брови. Я ощущала жар, влагу,… его язык, … Боже, в мои трусики уже натекла лужа!

– Я становлюсь такой мокрой для тебя, Эдвард…, – поделилась я, царапая своими тупыми ногтями его теплую, обнаженную грудь,… ощущая под кожей его ребра.

Наконец, он яростно набросился на мои джинсы, …он был не в состоянии освободить меня от них, сидя в таком положении. И с его губ сорвалось грубое рычание,… он уже был близок к разочарованию, и я чуть не рассмеялась…

– Не отчаивайся, малыш, позволь мне помочь…, – я подняла глаза, наклонилась влево, потянув за рычаг, чтобы сиденье отъехало назад, …и чтобы спинка опустилась,… насколько это возможно. Идеально.

Верхняя половина его тела откинулась назад вместе со спинкой, я почувствовала, что мои ноги немного ослабили хватку,… и, наконец, у нас появилось немного больше места для маневра.

– МММММ! – одобрительно промычал Эдвард, продолжая посасывать мою грудь, …он так крепко держал ее рукой, что вырваться было невозможно.

Другой рукой он грубо ухватился за пояс моих джинсов,… притягивая меня к себе, …двигая ею вдоль моего живота, а затем к позвоночнику. Мне хотелось увидеть, сможет ли он одной рукой расстегнуть мне пуговицу на джинсах и молнию.

Он похрюкивал, как возбужденное животное, когда я почувствовала, что он что-то делает большим пальцем с пуговицей моих джинсов,… и он их расстегнул! Его рука сразу же скользнула внутрь, расстегивая молнию и его пальцы, словно вода, со знанием дела заползли мне в трусики, …и я громко вскрикнула, когда его талантливые пальцы нащупали влагу, о которой я только что говорила.

– АААААХХХХ! – судя по звуку, он испытывал удовольствие такое же сильное, как и я, и он начал тереть пальцами мою чувствительную и гладкую плоть,… его пальцы двигались вверх-вниз в том самом месте, которое нуждалось в трении,… я уже испытала крошечный оргазм и была на седьмом небе от счастья!

– Ооооо, ДАААА! – я развела свои ноги, затянутые в джинсы, шире, мне нравилось ощущение того, как воздух ласкает мой промокший насквозь клитор, пока он трудится над ним своими пальцами,… а затем он легко ввел два пальца в горячий и скользкий беспорядок у меня внутри.

– ИИСУСЕ, БЕЛЛА! – он вздрогнул, словно ощущения причиняли ему физическую боль, – ПРОКЛЯТЬЕ, ты ТАКАЯ МОКРАЯ! БЛЯТЬ! Влага просто течет по моим пальцам!

Я тяжело задышала и взвизгнула, обратив особое внимание на то, что он говорит,… я прекрасно знала этот его тон – он был полон удовольствия и желания.

– Кончи для меня… сейчас же…, – прорычал он, приближая мой оргазм, быстрее двигая пальцами, – Ааххх, ты, горячая СУЧКА! Я люблю тебя ТАК, БЛЯТЬ, СИЛЬНО… КОНЧАЙ ЖЕ!

И я кончила,… почти против собственной воли,… но это было так эротично. В тот момент, когда он назвал меня своей горячей сучкой, со мной было покончено,… мое тело свело в судороге,… я закричала,… чувствуя, как мой клитор взрывается и дрожит,… и невольно подрагивают ноги.

Все мое тело было охвачено очень горячим и диким неистовством. Каждая клеточка моего тела горела в огне,… живая и дрожащая от вожделения. Я хотела, чтобы эти ощущения никогда не заканчивались.

И прежде, чем они полностью исчезли, Эдвард ухватился за мою полурасстегнутую ширинку и простонал, – Дай сюда эти проклятые ШТАНЫ!

Я пискнула, удивленная этой вспышкой ярости, …это было так невероятно горячо, что, казалось, воздух переполнен сексом, и его можно черпать ложкой! Не знаю, как, но Эдвард сорвал с меня джинсы, и когда он сделал это, я легла головой на пассажирское сиденье. Мои трусики тоже были сняты, и рукоятка коробки передач находилась прямо между моих половых губ.

Это была не я,… прямо сейчас это была другая девушка, … и я начала тереться клитором о рукоятку,… не в состоянии ждать дольше ни секунды. Я охала и тяжело дышала,… а Эдвард наблюдал за мной,… и его дыхание тоже стало тяжелым.

– Поиграй с собой…, – его голос был глубоким и настойчивым в темноте,… и я подчинилась.

Я поднимала и опускала свои бедра, прижимаясь киской к рукоятке коробки передач. Она была шершавой и холодной,… я бы предпочла член Эдварда.

– Поиграй со МНОЙ, – попросила я, – я хочу ТЕБЯ…

– Иди сюда, – он схватил меня и уложил на заднее сиденье, его опущенное водительское кресло было на одном уровне с ним,…я подняла свои ноги и положила одну на спинку заднего сиденья, рядом с задним стеклом, а другую вытянула вверх, почти касаясь пальцами потолка машины.

– Даааааа…, – Эдвард улегся лицом вниз на водительском сидении, сбоку вылизывая мой клитор,… крошечный размер машины затруднял ему задачу,…но его было не остановить.

После того, как он лизнул меня пару раз, его охватил огонь, и он жадно глотал мои соки, издавая злобные первобытные звуки, …словно он умирал с голода, а теперь с жадностью поглощал кусок мяса, высасывая его и беззаботно наливаясь кровью.

Я снова вскрикнула, на этот раз мои ноги совершенно потеряли контроль! Я была удивлена, увидев, что они вытворяют, живя своей собственной жизнью,… но они были чертовски напряжены!

Пока я продолжала кончать, его губы ласкали и влажно двигались на моем уставшем клиторе,… и он начал все заново, даже прежде, чем этот оргазм ПРЕКРАТИЛСЯ!

– О ГОСПОДИ! – я чувствовала, что умираю, тяжело охая несколько раз подряд,… но ощущения были так чертовки хороши, что я была готова умереть, и мне было все равно.

– Я могу есть тебя всю ночь напролет…, – он высосал немного соков из моих дрожащих складочек, – И весь день,… и всю следующую ночь…

И он начал все по новой,… не позволяя мне сбежать и доводя меня до очередного оргазма…

Можно ли умереть от чрезмерного числа оргазмов? Их было так много, что я даже не знаю!

Немного позже я в изумлении обнаружила себя вцепившейся в руль, глядящей на дорогу; мои колени покоились по краям ровного и откинутого назад водительского сиденья. Сиденье удерживало мои ноги в разведенном состоянии, и Эдвард удерживал их в таком положении,… сам он находился сзади и безжалостно трахая меня.

Он держал меня за талию, ближе к ногам,… насаживая мою киску на свой требовательный член, сидя на подголовнике откинутого сиденья.

– Не уйдешь! – усмехнулся он, продолжая долбиться в ослабевшую плоть между моими ногами, – Уйдешь – и я остановлюсь!

– Нет, нет! – умоляла я, вцепившись в руль с такой силой, что костяшки пальцев занемели.

– Заткнись! – приказал он, и я закрыла свой рот, поскуливая как собака, пока он продолжал биться во мне,… шлепки нашей плоти были такими частыми, что я снова возбудилась.

Затем он сменил темп и начал полностью выходить из меня,… затем БАМ! Глубоко внутри… мой крик перерос в вой, …и удовольствие возобладало над болью,… смесь этих двух ощущений была настоящей пыткой,… и, блять, самым восхитительным сексуальным ощущением, испытанным мной за всю жизнь!

– Правильно, РУЛИ! – он увидел мои кулаки на руле, …и даже, несмотря на то, что мы никуда не собирались,… руль поворачивался вправо и влево, пока он вбивался в меня. На секунду я подумала, что он действительно хочет, чтобы я сейчас вела машину! Вот видите, я же говорю – он затрахал меня до бесчувствия!

– Я собираюсь трахать тебя до тех пор, пока ты не ЗАПЛАЧЕШЬ (буквально таки «выебу до слез» – прим.пер.)! – пригрозил он, снова глубоко проникая в меня.

И я поверила ему. На самом деле, я была близка к тому, чтобы заплакать от самого сюрреалистического опыта в моей жизни. Я чувствовала себя так, словно парю в астрале над своим собственным телом или нечто похожее на это!